Колян Большой пригнал на Георгиевский для того, чтобы купить какую-то прикольную фигню для Коляна Маленького. Колян Маленький был его старый кореш с незапамятных времен. Они вместе ходили в школу, вместе пытались учиться на строительном, вместе забили на учебу и начали крутиться со стройматериалами. И вот завтра у Коляна-Маленького был день рождения. Соберется куча народу и можно круто приколоться над корешем. Вручить ему прилюдно какую-то ерундовую цацку, типа подарок, а потом, когда все поприкалываются, вытащить навороченый видак и реально поздравить Коляна. И вот Колян Большой шарился по Георгиевскому и косо смотрел на весь тот отстой, который ему пытаются впарить.

Шапки-ушанки – для лохов-иностранцев, дембельский портсигар – так Колян не служил. Футболку что ли с прикольной надписью – так пишут же фуфло какое-то. Нет, нужен реально прикольный подарок.

Спускаясь по Георгиевскому, Колян вертел головой во все стороны, но взгляд остановить было не на чем – вышивки какие-то отстойные, фигурки собачек и кошечек – что за фигня! Но вот у толстой тетки наконец-то нашлись классные цапки – такие типа бутеры, на которых прилеплена типа икра, черная и красная. Колян покрутился возле лотка и выбрал нереальных размеров тарелку, на которой чисто как в анекдоте черной икрой по красной была накалякана надпись – «ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ!» Это было реально круто, и братки должны были заценить прикол. Тетка запросила было четвертак, но Колян сбил пятерку и прикупил-таки вещицу. Лезть обратно на гору Коляну стало взападло и, уложив тарелку в сумку, он почапал вниз по спуску. Довольный Колян вертел головой по сторонам и смотрел на местные приколы – когда еще его сюда занесет. Типы попадались те еще. Вот бородатый дедок в каком-то странном прикиде, типа рясе, торгует иконами. Вот реальный мужик разложил кучу цацек с войны – кресты, медали, гильзы, а себе на башку поцепил немецкую каску. А вон какой-то тип в смешной шапочке расставил картины, с виду вполне нехилые. И Колян подтянулся поглазеть на картины. Картины были и впрячь круты – вот корабль плывет по бурному морю, вот тигр бежит по зимней тайге, вот два воина сошлись в смертельном поединке. А вот на следующей картине как бы не было ничего крутого – просто осенний парк, мокрые заасфальтированные дорожки, лужи, желтые листья, пасмурное небо. Но именно возле этой картины Колян застыл как вкопанный. Он неожиданно вспомнил, как еще совсем пацаном он ходил домой из школы через такой же парк и, как однажды осенью на дорожке в парке ему встретилась девушка в белой куртке, которая гуляла с собакой. И Колян тогда застыл точно так же, как сегодня и только тупо смотрел ей вслед, и даже не смог ничего спросить у нее.

Потом он узнал, что ее зовут Ольга, что она учится в его же школе на год старше, и что она – дочь известного профессора. Коля пытался было познакомиться с ней, но Ольга быстро его отшила. Действительно, куда там пареньку из семьи работяг заглядываться на профессорскую дочку.

Когда Колян оторвался, наконец от картины и глянул на часы, оказалось, что прошел почти час. Колян озадачено пожал плечами, бросил последний взгляд на картину и, повернувшись, стал взбираться по крутому Георгиевскому обратно наверх, ведь до начала празднования дня рождения кореша времени почти не оставалось.

День рождения Коляна Маленького удался на славу. Надо было видеть его перекошенную рожу, когда Колян Большой вручил ему эту тарелку и слышать ржач корешей, когда они, наконец, просекли фишку. Парни пробухали почти всю ночь, а утром Коляну Большому неожиданно позвонил начальник РСУ-6, к которому они безуспешно били клинья почти месяц, и пригласил подъехать и обсудить условия поставки стройматериалов.

Прошло пару месяцев после дня рождения Коляна Маленького. В один из дней Колян Большой полдня просидел в строительной фирме на Подоле, дожидаясь начальника, но так и не дождался его до обеденного перерыва. И тогда Колян почему-то вместо того, чтобы заскочить в ближайший ганделык и перекусить пирожками с пивом, вдруг решил пройтись по Георгиевскому и взглянуть на столь удивившую его картину. Мужик в шапочке стоял на том же месте возле памятнику какому-то князю. Картины с тигром и с кораблем у него уже купили, а вот осенний пейзаж оказался на месте. В результате Колян неожиданно сам для себя проторчал почти весь перерыв у картины, а затем спустился обратно, дождался таки начальника и уговорил его на весьма выгодный договор. С тех пор у Коляна завелась странная привычка. Перед тем, как решать какой-то важный вопрос, он обязательно ехал на Георгиевский и обязательно смотрел на свой любимый пейзаж. Вскоре он познакомился с художником Петром Ивановичем, а потом ему начали кивать при встрече многие продавцы с Георгиевского, признавшие его своим.

Колян ходил на Георгиевский перед тем, как просить декана о восстановлении на заочку. Он сходил туда же перед тем, как открывать совместно с Маленьким свою фирму «Атлант». Он смотрел на картину, перед тем как подписывать важные соглашения. Когда фирма «Альбатрос», подмявшая под себя половину строительного рынка города, начала отбирать у «Атланта» ключевых клиентов, Николай час простоял рядом с Петром Ивановичем. На следующий день на «Альбатрос» наехала по полной программе налоговая полиция. Договориться директор «Альбатроса» почему-то не смог и в итоге загремел на пять годочков, а фирма его развалилась. Николай Маленький долго посмеивался над причудами напарника, но после того, как на «Атлант» наехали люди авторитета Мотыля и затребовали непомерные бабки за крышевание, подумал и попросил Большого: «Сходи-ка ты на Георгиевский к своей картине». Николай так и сделал. Через два дня джип Мотыля вместе с хозяином взорвали люди Китайца, и между двумя бригадами началась конкретнейшие разборки, а об «Атланте» все позабыли. Единственное, чего боялся Николай, так это того, что однажды он придет к Петру Ивановичу, а картину кто-то купит. Но, как ни странно, хотя картины художника и пользовались спросом, эта никак не могла найти своего покупателя. То ли вкусы Николая отличались от вкусов других клиентов, то ли просил за эту картину Петр Иванович слишком дорого. Дошло до того, что Николай в каждый свой визит стал подбрасывать художнику то двадцатку, то тридцатку, а потом уже и по полтиннику с просьбой держать цену на картину повыше.

Еще раз Николай сходил к Петру Ивановичу после того, как они с Маленьким сидели в ресторане и обсуждали дела, а за соседним столиком устроились две подружки, в одной из которых Николай признал Ольгу. Николай набрался храбрости, выпросил у нее номер телефона, а на следующий день побежал на Георгиевский.

С тех пор Николай и Ольга начали встречаться. Любовь настолько закружила голову Николаю, что он сбросил почти все дела на напарника, а сам по полдня гулял со своей любимой, водил ее в лучшие заведения города и даже сходил с ней дважды в театр. Напарник сперва пытался было вразумить Николая и уговаривал бросить эту девицу, но потом махнул на все рукой и стал тянуть фирму.

В это зимнее утро Николай был счастлив, счастлив так, как может только быть счастлив человек, у которого сбылась заветная мечта. Вчера он пригласил Ольгу в дорогой ресторан, подарил ей прекрасный букет и дорогое кольцо, и, набравшись храбрости, сделал ей предложение. Они провели вместе волшебные вечер и ночь, а наутро Николай решил, наконец, сделать то, о чем давно мечтал, но все как-то боялся спугнуть свою удачу.

И вот машина с охранником и шофером осталась наверху, а сам Николай, сжимая пачку денег, спускается с довольной улыбкой по скользким камням Георгиевского спуска. Николай не торопился, чувствуя почти своим среди торговцев Георгиевского. Он кивнул мастеру-резчику Семенычу, улыбнулся Наташе с забавными глиняными статуэтками, слегка скривился при виде уже изрядно поддавших Васи и Степана, продававших ушанки и дембельские портсигары. Николай уже видел у следующего поворота смешную шапочку Петра Ивановича, но возле незнакомой девушки, у которой были разноцветные вязаные шарфы, все же остановился, задумавшись, не купить ли Оле такой.

Какое-то странное ощущение заставило Николая посмотреть направо, и он вдруг увидел, как вслед за ним по Георгиевскому спускаются двое парней в кожанках с напряженными лицами. Один из них резко сунул руку в карман, и Николай, бросив шарф, отпрыгнул в сторону и помчался вниз, петляя по обледеневшей брусчатке. За спиной у него раздался выстрел, другой, над головой что-то просвистело, и раздался пронзительный женский визг. Николай мчался, спасая свою жизнь, и лихорадочно соображал, что делать. На спуске он был как на ладони у стрелков, а свернуть было некуда. Разве что сразу за поворотом, за памятником, у которого стоял Петр Иваныч, был просвет между домами, и там был крутой уклон с деревьями, с которого можно пытаться съехать. И вот до поворота осталось всего несколько прыжков, сбоку опять свистнула пуля и со звоном ударилась о памятник, Петр Иванович упал на землю, обхватив руками голову в шапочке, а Николай попытался скакнуть в сторону, поскользнулся на камне и полетел прямо вперед головой в свою любимую картину. Он успел закрыть глаза, ожидая удара, потом упал, больно ударившись об землю коленом, вскочил, и побежал дальше, хромая. Николай сделал несколько шагов по мокрому асфальту, поскользнулся еще раз, почувствовал влагу на лице и вдруг понял, что бежит не по обледеневшему Георгиевскому спуску, а по мокрой аллее парка, а вокруг него стоят деревья с пожелтевшей листвой. Николай оглянулся, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, подставив лицо под мелкие капли дождя, и захохотал было, но вдруг заплакал.

Дело о покушении на убийство главы строительной фирмы «Атлант» соответствующие органы возбудили по заявлению его невесты Ольги, но показания свидетелей были столь странными и противоречивыми, что дело вскоре прикрыли за недостатком улик. Николай был объявлен пропавшим без вести.

Художник Петр Иванович, посокрушался было о том, что его лучшая картина оказалась безнадежно испорчена, но ему быстро намекнули, что для сохранения здоровья лучше держать язык за зубами. К тому же, на картину неожиданно нашелся покупатель, отваливший за нее изрядную сумму. У Петра Ивановича были определенные соображения на этот счет, но, здраво поразмыслив, он предпочел переехать в другой город от греха подальше.

В воскресный вечер Николай Иванович Будылин, владелец сети магазинов стройматериалов и двух супермаркетов, отдыхал. В его деловом расписании наметилась небольшая передышка. Супруга Ольга с сыном уехала отдыхать на Мальдивы, и несколько часов вечера оказались свободны. Кто-нибудь другой на месте Будылина заехал бы к любовнице или отправился бы в казино, но у Николая Ивановича был свой проверенный, очень специфический способ снять стресс. Николай Иванович взял в баре бутылку дорогого французского вина и бокал, прихватил массивный подсвечник на три свечи и нажал на неприметную кнопочку в стене кабинета. Книжный шкаф отъехал в сторону, и перед Николаем Ивановичем оказалась маленькая комната со столом посредине и единственным стулом. Николай Иванович зажег свечи, налил полный бокал вина, пригубил и дернул за шнурочек. Шторка на стене отъехала в сторону, и Николай Иванович, попивая вино небольшими глотками, стал любоваться своей любимой картиной, шедевром, своим талисманом.

В тусклом свете свечей перед ним раскинулся осенний парк. На дорожках лежали мокрые желтые и красные листья, в лужах на асфальте отражались низкие хмурые тучи, и, казалось, стоит только сделать шаг – и окажешься там, в этом парке, в конце октября. Николай Иванович знал, где на этой картине лежит каждый листок, знал каждую трещинку в асфальте, и его совсем не удивляло то, что часть дорожки пересекают наискосок белые следы, словно кто-то шагнул в эту картину из снежной зимы. Но больше всего наслаждения Николай Иванович получал, когда рассматривал левый нижний угол картины, хотя стороннему наблюдателю это могло бы показаться странным. Ведь всякий, кроме Николая Ивановича, наверняка сказал бы, что все очарование осеннего пейзажа безнадежно портит дыра от пули в холсте, кровавая лужа в углу картины и лежащий в ней труп мужчины в зимней куртке.

Сегодня в Холменколлене ветер. Трепещут на ветру цветастые флаги разных стран. Болтаются во все стороны флажки, указывающие силу и направление ветра. Трепещут на ветру надежды болельщиков. Сегодня в Холменколлене биатлон. Этап Кубка мира. Индивидуальная гонка на 20 километров. На дистанции два фаворита, два супергонщика, две звезды. Лидер сезона – Макс Чудов, Русское Чудо, Максим Чудотворец, наследный принц биатлона. Победитель пяти гонок в этом году, стремительной ракетой он ворвался в элиту мирового биатлона и занял место главного возмутителя спокойствия, ставшее было вакантным после ухода из большого спорта знаменитого француза Рафаэля Пуаре. И его главный преследователь, как это ни невероятно звучит, ведь всегда номером один был он и только он – Уле-Эйнар Бьорндален, шестикратный обладатель Кубка мира, семикратный олимпийский чемпион и, наконец, просто – Бог биатлона.

Сегодня далеко не последняя, не самая решающая гонка, но она очень важна. В случае победы Чудова его отрыв от Бьорндалена примет угрожающий характер и Уле-Эйнару будет чрезвычайно трудно отыграться на оставшихся этапах. Выиграет Бьорндален, приблизится к Чудову в общем зачете, и тому придется начинать все сначала и заново подтверждать свои претензии на лидерство. Страсти подогревает то, что согласно жеребьевке лидеры стартуют один за другим. Первым под 44 номером норвежец, за ним, с отставанием на 30 секунд – россиянин. Всего на дистанции девяносто гонщиков, но все взгляды прикованы только к двоим – настолько велико их преимущество над всеми остальными.

Индивидуальная гонка – тяжелейшее испытание для спортсменов. Им надо пробежать пять кругов по четыре километра каждый. Трасса петляет по поросшим соснами холмам Холменколлена, то взмывая в горку тяжелым подъемом, то обрушиваясь вниз крутым и опасным спуском. По всей трассе стоят болельщики, где-то по одиночке, где-то группами, а на стрельбище и возле финиша – плотной толпой. Все они пока довольны и счастливы. Многие прихватили с собой на гонку немалых размеров бутерброды, а самые опытные уже успели изрядно принять на грудь и сейчас стоят с раскрасневшимися лицами и в расстегнутых куртках. Суетятся перед стартом смазчики, пробуя снег и пытаясь перед самой гонкой поймать нужную мазь, подправить что-то в последний момент. Нервные тренеры дают последние наставления спортсменам, переминающимся с ноги на ногу. Прицелы винтовок выверены до последнего миллиметра. На стрельбище уже установлены подзорные трубы для корректировки стрельбы.

И вот долгожданный старт. Уходят на трассу китайцы, канадцы, белорусы. Оживившиеся зрители подбадривают их громкими криками и вовсю размахивают флагами. Все понимают, что это массовка, разогрев зрителей перед главным действием. Китайцы с канадцами бегут по трассе, старательно выпучив глаза, и пуляют на стрельбище в белый свет, как в копеечку. Зрители, посмеиваясь, комментируют их неудачи.

Наконец, начинает стартовать красная группа. Гонка пошла всерьез. На первой же засечке времени гонщики один за другим показывают результаты все лучше и лучше. На какое-то время первым оказывается опытный ветеран, немец Михаэль Грайс, опережающий ближайшего соперника на 5 секунд. Но вот отметку 2 километра проходит Бьорндален, и вопль восторга вырывается из сотен норвежских глоток – минус 12 секунд от времени Грайса. Будут ли у него сегодня достойные противники? Будут! Бегущий следом за Уле-Эйнаром Чудов снимает еще полторы секунды с времени Бьорндалена и победные кличи застревают в горлах у норвежцев. Перекрикивая их, визжит русская девчонка и отчаянно машет русским триколором. Стартовавшие следом спортсмены проигрывают лидерам кто десять секунд, кто пятнадцать.

Что ж, фавориты подтверждают свой класс и все взгляды обращаются на стрельбище. Ведь именно там может решиться судьба гонки. Опытнейший Бьорндален чуть сбавляет ход, подъехав к стрельбищу, быстро и ловко укладывается на коврик для стрельбы и одну за другой всаживает все пять пуль точно в цель. Стадион замирает перед каждым выстрелом, а каждое попадание своего кумира встречает восторженным ревом. Но не успевает норвежец встать, как на соседнее место падает, соколом ворвавшийся на стадион Чудов и словно из автомата поражает все мишени. После первой стрельбы Чудов впереди уже на восемь секунд и на двадцать девять он опережает идущего третьим Грайса.

Второй круг Бьорндален идет спокойно и мощно, в своем привычном темпе. Стоящая вдоль трассы толпа не устает его подбадривать, а какая-то юная норвежка пытается от избытка чувств выскочить на трассу, и стоящий рядом парень едва успевает ее перехватить. На этом круге Чудов отыгрывает у основного конкурента еще пять секунд. Грайс проигрывает еще двадцать. На стрельбище все безукоризненны.

Третий круг идет в том же ключе. На стрельбу стоя Бьорндален приезжает всего на десять секунд раньше Чудова. Его первый же выстрел вызывает протяжный вздох разочарования по стадиону, но норвежец берет себя в руки и четырежды попадает. Чудов снова стреляет чуть быстрее, но его четвертый выстрел возвращает надежду приунывшим было болельщикам норвежца. После трех кругов Чудов на 22 секунды опережает Бьорндалена и на 28 – Грайса, который пока стрелял безошибочно.

Четвертый круг еще больше подливает масла в огонь. На длинном подъеме перед промежуточной засечкой времени Чудов достает таки норвежца, и на стадион они приходят вместе. Грайс отстрелялся точно, но проиграл еще 16 секунд на трассе. И вот настает кульминация гонки. Два спортсмена, стоя бок о бок, начинают стрельбу. Первое попадание, второе, третье, четвертое. Перед пятым выстрелом налетает очередной порыв ветра, и биатлонисты на секунду задерживают стрельбу. Весь стадион ждет, затаив дыхание. Два выстрела сливаются вместе. С еле слышным хлопком закрывается последняя мишень Бьорндалена и тысячеголосый рев сметает снег с веток деревьев. Бросается на шею стоящему рядом парню норвежка с флагом. Черным зрачком пустой глазницы зияет незакрытая мишень Чудова, и русская девчонка давится слезами, глядя на нее, и не замечая, как пытается утешить ее сосед.

Тысячная толпа затягивает норвежский гимн и эти звуки, как волшебные крылья, придают новые силы Бьорндалену и несут, несут его вперед от безнадежно отстающего Чудова к очередной великой победе.

А дальше были церемонии награждения тройки призеров сперва цветами, затем медалями, поздравления от норвежского короля, который надумал посетить гонку, разборы полетов, оперативно проведенные тренерами, возня с оружием и лыжами и много других обычных хлопот, которые сопровождают каждую гонку.

А затем на маленький норвежский городок Холменколлен спустилась ночь, поставив на различных заботах спортсменов и тренеров, судей и болельщиков многоточие до следующего утра. Сотни людей в Холменколлене спят, отдыхая после напряженного дня. Спит в объятиях своего парня и счастливо улыбается красавица норвежка. Спит статная немка, познакомившаяся сегодня с милым шведом. Спит на груди своего недавнего соседа по трассе русская девушка и только изредка всхлипывает во сне.

И только далеко за Холменколленом на пригорочке в сосновом бору горит костерок. Возле него сидят прямо на снегу и совершенно не собираются спать трое. Три пары лыж стоят неподалеку, прислоненные к соснам, а злостные нарушители режима передают друг другу флягу. Архангел Михаил разминает правое крыло, придавленное винтовкой, и с усмешкой подначивает своего соседа:

— Что, сэр Макс, чудо русское, промазал-таки? Это тебе не смертными шарами пулять!

— Ты б еще про лук и стрелы вспомнил! – улыбается сэр Макс. – Зато как я бежал, а ты ножками что-то вяловато шевелил.

— Я вяловато!? – возмущается Михаил, отхлебнув из фляги — Да это ты, небось подколдовывал на бегу, вот и несся как ужаленный. Эх, жаль, Рафаила нет, он бы тебя быстро научил бы как уважать старших.

Оба весело смеются.

— Жаль, что с Рафаилом я так и не познакомился, — неожиданно серьезно говорит Макс, — Интересно было бы с ним пообщаться, посоревноваться.

— Да, наш Рафаил – настоящий герой! – отвечает Михаил, — Но ты же знаешь, он сейчас занят другим делом. Поэтому и пришлось просить тебя присоединиться к нам.

— Ты, кстати, молодец, хорошо справляешься, — добавляет он.

Третий сидит у костра молча, с легкой улыбкой глядит в огонь и видит в пляшущих языках пламени лицо норвежской девушки, чью судьбу и чье счастье он добыл своим последним выстрелом.

Ас Улль, бог-лыжник, непревзойденный стрелок, а теперь и бог биатлона, всегда был немногословен. Что ж, Бальдр погиб, и его работу тоже должен кто-то делать. Уллю хочется верить, что у него это получается хорошо. Очень уж нравится ему это дело.

— Ладно, парни, посидели, пора и по домам, — встает он. – Завтра спринт.

Поразительно, как меняется жизнь города в зависимости от времени суток. Центральный парк города Х. – не исключение. Майским днем здесь тусуются студенты городского университета, ближе к вечеру начинают чинно прогуливаться влюбленные парочки, в сумерках начинает колбаситься отвязная молодежь и гуляет до самого утра. На рассвете золотая молодежь расползается по домам, а на их место приходят сердитые дворники и разгребают завалы мусора.

А сейчас в городе Х. – десять часов утра и на главной аллее центрального парка собираются странные люди. В основном это немолодые, неряшливо одетые мужчины, в потрепанных пиджаках и сандалиях. У многих с собой пакеты с нехитрыми бутербродами. Из нескольких пакетов торчат, зазывно поблескивая, пробки бутылок с дешевой водкой. Кое-кто приходит без еды и выпивки, но подмышкой у каждого из них – один и тот же предмет: старая деревянная шахматная доска. Люди рассаживаются на скамейках в тени под деревьями, и начинается священнодействие. Утро в центральном парке города Х. – время шахматистов.

Как правило, завсегдатаи парка играют между собой. Играют по-разному – кто молча и сосредоточено, кто с шутками и прибаутками. Иной раз шахматисты делают весьма грубые ошибки. Но горе тому зеваке, который предложит сыграть кому-то из завсегдатаев. В городском парке не принято играть в шахматы просто так, без ставки. Правда, размер ее может сильно отличаться – от нескольких гривен до, в исключительных случаях, сотен долларов. Нередки случаи, когда шахматистам удается заработать довольно приличную сумму. Правда, в последнее время это случается все реже. Интерес к шахматам проходит, и время шахматистов уходит навсегда.

Смерть шахматам принесли компьютеры, будь они трижды неладны. Еще лет тридцать назад, когда умение хорошо играть в шахматы считалось верным показателем высокого интеллекта, ведущих шахматистов знала вся страна, а шахматные кружки в школах ломились от наплыва желающих чему-то научиться, авторы всяких «Электроников» предсказывали, что когда-то компьютер сумеет обыграть человека. Тогда это казалось безнадежной фантастикой. Двадцать лет назад при большом ажиотаже был проведен первый матч между человеком и машиной, закончившийся полным разгромом компьютера. Пятнадцать лет назад самые продвинутые шахматисты стали использовать компьютер для подготовки к играм. Десять лет назад компьютер начал играть на равных с ведущими гроссмейстерами мира. Шесть лет назад тогдашний чемпион мира великий Гарри Кальмаров проиграл матч компьютеру и с горя бросил шахматы, уйдя в политику. Сейчас любой обалдуй-второразрядник может за сто баксов купить себе программу и с ее помощью разгромить гроссмейстера, учившегося шахматам всю жизнь. Великое шахматное искусство потеряло всякий смысл. Правда, чемпионат мира продолжал разыгрываться, но, несмотря на строжайший техно-контроль и угрозы пожизненной дисквалификации, количество странных, сомнительных результатов неуклонно росло. Только один гроссмейстер, великий чемпион мира Негрустин Лопатов, продолжал творить невозможное, сражаясь с компьютером на равных и поддерживая интерес к великой игре в качестве последнего бастиона человечества. Завистники тоже подозревали Лопатова в нечестной игре, но многочисленные проверки не нашли ни малейших следов использования им компьютерных технологий.

В последнее время среди парковых шахматистов появилось еще одно неуклонное правило: все они носят короткие прически и, садясь играть, обязательно снимают головные уборы. Пагубные веяния компьютеризации, погубившие современные шахматы, добрались даже до парковой аллеи. Еще в прошлом году некий лохматый парень, взявшись играть на довольно серьезную ставку, обыграл подряд нескольких завсегдатаев и даже сыграл вничью с самим Моисеем Соломоновичем. Но здесь-то тоже не простаки сидят. Один из местных игроков, стоя за спиной парня, как бы невзначай уронил мороженое прямо ему на плечо, кинулся с извинениями вытирать ему рубашку и, задев волосы, продемонстрировал торчавший в ухе наушник. Скандал получился страшный. Лохматому пришлось отдать все выигранные деньги, и он смылся, несолоно хлебавши, заработав лишь несколько подзатыльников.

На самой лучшей лавочке в тени могучего дуба перед доской с расставленными фигурами сидит в одиночестве старый еврей в некогда дорогом костюме. Это местная знаменитость – сам Моисей Соломонович Беренштейн. Лет сорок назад Моисея Соломоновича знала вся страна. Молодой красавец гроссмейстер сокрушал противников один за другим, и прорвался вплотную к шахматному трону. Его матч с великим Леваном Оганесяном остался одним из самых упорных в истории шахмат. Беренштейн был близок к победе. В решающей партии Беренштейну, игравшему белыми, нужна была только победа. Противники разыграли любимое начало претендента – королевский гамбит. Пожертвовав пешку, а затем и вторую Беренштейн развил сильнейшую атаку и был близок к успеху, но допустил одну небольшую неточность. В результате Железный Леван сумел отбить атаку белых и свести партию и весь матч вничью, сохранив чемпионское звание. С тех пор карьера гроссмейстера Беренштейна постепенно пошла на убыль. На его счету было еще немало побед в серьезных турнирах, но о борьбе за первенство мира речь больше не шла. Зато Моисей Соломонович внес большой вклад в развитие теории шахмат, в первую очередь, в изучение своего любимого королевского гамбита, крупнейшим специалистом в котором он заслуженно считался.

В последние годы жизнь сурово обошлась со стариком. Его дочка и зять уехали на историческую родину еще лет пятнадцать назад. Моисей Соломонович долго не хотел срываться с насиженного места, а когда все же надумал, к нему пришло известие, что автобус, в котором ехала вся его родня, взорвал палестинский смертник и ехать ему уже некуда. Государственное пособие, которое причиталось ему как гроссмейстеру, по новым законам отменили, пенсия при пересчете оказалась мизерной и Моисею Соломоновичу пришлось совсем туго. Он поменял свою огромную четырехкомнатную квартиру на однокомнатную, а вырученные деньги неосторожно положил в банк, где они и исчезли бесследно вместе с главой банка. Пришлось гроссмейстеру Беренштейну на старости лет зарабатывать себе на кусок хлеба, обыгрывая в шахматы любителей в парке. Да и это оказалось не таким уж простым занятием. Поначалу отбоя от желающих сыграть с Моисеем Соломоновичем не было. Но, проиграв по три-четыре партии, все они убедились, что старик еще ого-го-го и тягаться с ним — занятие довольно бессмысленное. Пару наиболее настойчивых игроков время от времени играли с Бернштейном по маленькой, пытаясь научиться у него, но со своих ведь много не возьмешь. В свое время у Моисея Соломоновича пытались учиться несколько молодых дарований, но толку от этого было мало. Да и кто сейчас будет платить деньги, чтобы научить ребенка шахматам. Почти все приличные еврейские семьи давно уехали из города Х., а те, кто остались, прекрасно понимали всю бесперспективность подобного занятия. Из всех учеников у Моисея Соломоновича остался только мальчик Гриша, безумно влюбленный в шахматы, но особыми талантами не блещущий.

Так что сегодня Моисей Соломонович сидит на своей любимой лавочке один и коротает время, изучая добытый знакомыми журнал «Шахматное обозрение» двухмесячной давности. На первой странице сияет белоснежной улыбкой элегантный красавец с бородкой клинышком. Это и есть знаменитый чемпион Лопатов. Половина номера журнала посвящена описанию его блестящей победе над новейшим суперкомпьютером «Ганс». Особенно детально разобрана решающая партия, в которой Негрустин применил малоизвестный вариант не слишком популярной ныне староиндийской защиты, поймал «Фашиста» (именно так Моисей Соломонович величал «Ганса») в дебютную ловушку и разгромил его за тридцать ходов. Между прочим, после этой игры компьютерной компании BIM пришлось отдать Лопатову призовой фонд матча в десять миллионов долларов. Разобрав партию и вдоволь насладившись мастерством чемпиона, Моисей Соломонович открыл журнал на последней странице и обнаружил там некролог, посвященный памяти известного американского гроссмейстера Самуэля Шеревского. Старик Шеревский давно отошел от серьезных шахмат, вел уединенный образ жизни и вот, умер на восемьдесят втором году жизни от сердечного приступа в собственном коттедже. Гроссмейстер Шеревский принадлежал к более раннему поколению, чем Беренштейн, и прославился матчем против самого Борщевника. Беренштейн сыграл с Шеревским всего несколько партий, две выиграл, четыре свел вничью и одну на турнире в Монреале с треском проиграл, попавшись в хитрую ловушку в староиндийской защите. Шеревский как раз считался специалистом именно в этом дебюте.

— Что ж, старик, наверное, порадовался бы за Лопатова, — подумал Моисей Соломонович, — Вот уж кто настоящий наследник старых мастеров!

Погрузившись в свои мысли, старый гроссмейстер не обратил внимания, что на главной аллее появился довольно необычный персонаж. Элегантный мужчина в темных очках и неброском, но дорогом плаще прошелся по аллее, глянул в сторону лавочки, где только что двое крепких парней в джинсе уселись пить пиво, подошел к паре шахматистов сидевших через одну лавочку от Беренштейна, о чем-то спросил их и решительно направился к лавочке Моисея Соломоновича.

Моисей Соломонович несколько насторожился, когда неожиданный посетитель появился прямо перед ним и предложил сыграть пару партий. Еще меньше ему понравилась предложенная незнакомцем ставка – 50 долларов за партию, его странный акцент, и его подозрительная уверенность в себе. Но отказаться от подобного предложения было совершенно невозможно. Стоявший перед ним мужчина был гладко выбрит и коротко пострижен, так что заподозрить его в нечестной игре не представлялось возможным. Темные очки? Что ж, шахматы не карты, смотреть в чужие руки все равно не нужно, все на доске. К тому же пару дней назад Моисею Соломоновичу принесли квитанции по долгам за горячую воду и газ, содержащие довольно круглые суммы, и требование погасить задолженности в недельный срок. Так что мужчина в плаще подвернулся весьма кстати. Что касается его уверенности в себе – что ж, и не таких обыгрывали. Все это пронеслось в голове у Беренштейна за несколько секунд, а затем он, слегка улыбнувшись, пригласил партнера садиться.

Беренштейн попробовал было разговорить своего соперника, но тот отделался несколькими односложными ответами, после чего партия протекала в молчании. Первую партию Беренштейн играл черными. Был разыгран хорошо известный вариант дракона в сицилианской защите. Моисей Соломонович не спеша делал хорошо известные в теории ходы, не столько думая над партией, сколько присматриваясь к сопернику. Странное дело, гроссмейстер готов был поклясться, что сидевшего перед ним человека он видит в первый раз, и вместе с тем, его соперник казался Моисею Соломоновичу смутно знакомым. Впрочем, скоро Бернштейну стало не до размышлений о сопернике. На четырнадцатом ходу тот выбрал неожиданное продолжение, резко свернув в сторону с проторенного пути. Еще через несколько ходов незнакомец сделал дерзкий ход Ke6, предложив жертву фигуры. Моисей Соломонович погрузился в серьезные размышления. Взятие коня вело к серьезному обострению позиции, хотя вроде бы все угрозы противника удавалось отразить. Не брать же коня было вовсе нельзя, ведь противник захватывал важный плацдарм и надолго получал серьезную инициативу. Подумав минут двадцать (непозволительно долго для игр на аллее) Беренштейн все же рискнул принять жертву. Через пять ходов выяснилось, что это ошибка. Противник провел изящную комбинацию и развил опасную атаку на короля Беренштейна. Чтобы ее нейтрализовать, пришлось отдать коня назад, да еще и пешку в придачу. Затем последовала серия разменов, в ходе которых противник прихватил вторую пешечку, и игра перешла в эндшпиль. Моисей Соломонович попробовал было сопротивляться, но был переигран легко и непринужденно, и на сорок пятом ходу был вынужден положить своего короля, не дожидаясь появления ферзя у противника.

Моисей Соломонович был просто обескуражен. Уже много лет он не сталкивался с противником столь высокого уровня. Он не просто проиграл партию, он был разгромлен без малейших шансов на серьезную контригру. Перспектива проигрыша незнакомцу замаячила в непосредственной близости. Самым унизительным в этой ситуации было то, что у Моисея Соломоновича не было и близко при себе 100 долларов, и, чтобы расплатиться с победителем, ему пришлось бы выпрашивать эти деньги взаймы по частям у сидящих по соседству немногочисленных игроков. Возможно, деньги бы и удалось найти, но авторитету Моисея Соломоновича был бы нанесен непоправимый ущерб. Меж тем его противник, иронично усмехаясь, перевернул доску и принялся расставлять фигуры для второй партии.

Гроссмейстер Беренштейн никогда бы не достиг высот в шахматном мире, если бы раскисал от первой же неудачи. Собрав всю волю в кулак, старый шахматист со спокойной улыбкой расставил свои фигуры и на первом ходу уверенно двинул вперед королевскую пешку, а когда противник ответил тем же, пошел f4 и глянул прямо в закрытые темными очками глаза незнакомца. Тот, казалось, на несколько секунд смутился, но затем не менее уверенно принял жертву. Что ж, на этот счет у гроссмейстера Беренштейна было припасено немало сюрпризов. Первый из них Моисей Соломонович предъявил своему визави уже на одиннадцатом ходу, сделав неожиданный маневр конем. Соперник задумался на несколько минут, однако нашел оптимальный ответ. На пятнадцатом ходу Беренштейн попытался поймать своего соперника в еще одну хитрую ловушку, как бы случайно оставив под боем слона, но противник, подумав, не стал брать отравленную фигуру. И все же на девятнадцатом и двадцатом ходах противник допустил небольшие неточности и дал возможность Моисею Соломоновичу начать эффектную комбинацию, связанную с жертвой фигуры и позволявшую развить мощнейшую атаку на короля черных. Эту новинку Беренштейн подготовил много лет назад и долго берег ее для ответственного турнира. В свое время такой возможности так и не представилось, и Моисей Соломонович уж было думал, что унесет этот шахматный секрет с собой в могилу. И вот теперь новинку пришлось использовать в игре на лавочке. Вот уж поистине не знаешь, что и когда для тебя окажется важнее всего!

Между тем, нарвавшись на коронную комбинацию Моисея Соломоновича, незнакомец начал отчаянное сопротивление. Ему удалось с огромным трудом избежать угроз немедленного мата, хотя и пришлось остаться без фигуры и сразу двух пешек. Несколько расслабившись в предвкушении неминуемой победы, Беренштейн позволил противнику начать контригру и отыграть одну из пешек. Пришлось Моисею Соломоновичу сцепить зубы и продолжить решительные действия. Противник сопротивлялся отчаянно, ставил хитрые ловушки, пытался использовать позиционное преимущество слона, занявшего удачную позицию в центре доски, против двух коней Моисея Соломоновича, в самом конце игры в совсем безнадежном положении попытался было спастись с помощью пата, но старый гроссмейстер оказался начеку и дожал таки своего противника. На шестьдесят втором ходу противник скривился, положил своего короля и произнес: «Моя загуба!», протянув руку вытиравшему платочком пот со лба Моисею Соломоновичу.

При этих словах в мозгу у Моисея Соломоновича как будто что-то щелкнуло и он, уже начав протягивать руку сопернику, застыл. Ну, конечно, как он сразу не догадался! Ведь перед ним сидит сам …. Моисей Соломонович открыл было рот, чтобы поприветствовать своего великого соперника, но тот поднес палец к губам.

— Тише, прошу вас. Я здесь с частным визитом и не хотел бы привлекать к своей персоне излишнего внимания. Сами понимаете, журналисты, фотокорреспонденты. Возможно, вы в курсе, что я создал фонд, оказывающий помощь известным шахматистам. Я вижу, что вам такая помощь, возможно, не помешала бы, и хочу обсудить с вами возможность оказания такой помощи. Но лучше эти вопросы обсуждать не здесь.

— Конечно, конечно, — засуетился Моисей Соломонович, — Я приглашаю вас… — тут он задумался. Безусловно, надо бы пригласить столь почетного гостя в приличное заведение, но с финансами у старика было совсем плохо, а предложить расплачиваться гостю, было просто стыдно.

— О, я хотел бы максимально избежать публичности, — прервал Беренштейна гость. – Возможно ли побеседовать у вас в гостях?

— Да, да, конечно, очень рад буду видеть вас у себя, — забормотал Моисей Соломонович, обрадовано вспомнив, что как раз вчера делал дома уборку.

— Только мне нужно срочно решить еще одну проблему. Скажите ваш адрес, и я смогу подъехать к вам через пару часов.

— Пожалуйста, пожалуйста, улица Блюхера, 28, квартира 22, второй подъезд, третий этаж.

— Что ж, обязательно буду у вас в 13.00. Только прошу вас, никому ни слова сегодня о моем визите, — с этими словами мужчина в плаще поднялся с лавочки и, кивнув Моисею Соломоновичу, решительно отправился к выходу из парка. Старый гроссмейстер дрожащими от волнения руками кинулся собирать фигуры, складывать их в доску и, уложив шахматы в пакет, торопливо направился в противоположную сторону, к станции метро.

— Как успехи, Моисей Соломоныч? – окликнул его, с соседней лавочки Иван Степанович, оторвавшись от своей партии с каким-то парнем.

— Потом, потом расскажу, — отмахнулся Беренштейн и ускорил шаг.

Парни в джинсе, сидевшие на лавочке напротив, допили пиво и тоже разошлись в разные стороны. Один пошел к выходу из парка за мужчиной в плаще, а другой направился за Моисеем Соломоновичем в сторону метро.

Дойдя до оживленной улицы, первый парень сел в стоявший на обочине серый «Форд» и спросил у сидевшего в ней мужчины в плаще:

— Ну что, шеф? Как старик?

— Годится, будем работать, — ответил тот, и машина тронулась с места.

За два следующих часа Моисей Соломонович успел добраться в свой район. По дороге домой он забежал в супермаркет «Океан», на все имеющиеся при себе деньги купил бутылку относительно приличного коньяка, колбаски, сырка, рыбки и еще кое-какой закуски. Оказавшись дома, старый шахматист успел накрыть стол, протереть пол в прихожей и еще раз смахнуть пыль в шкафу.

Он был взволнован, смущен и в тоже время очень горд собой. Беренштейну не верилось, что ему довелось еще раз сыграть с противником такого уровня, и не просто сыграть, а и обыграть его в упорной борьбе.

— Да, есть еще порох в пороховницах! – улыбаясь, думал Моисей Соломонович.

Без пяти час серый «Форд» остановился на улице Блюхера неподалеку от дома 22. Из него вышли мужчина в темных очках и плаще, парень в джинсе, сидевший пару часов назад на лавочке в парке, и еще один невысокого роста седоватый мужчина с чемоданчиком в руке, и направились в сторону подъезда номер два. На лавочке перед подъездом номер два обнаружился попивающий пивко второй парень из парка. Он незаметно кивнул входящим и остался сидеть перед входом в подъезд. Вся троица поднялась на третий этаж, после чего мужчина с чемоданчиком пошел еще выше, а мужчина в плаще позвонил в дверь, предварительно надев перчатки.

Услышав звонок, Моисей Соломонович глянул на часы, порадовавшись, что успел сделать все, что хотел, и бросился открывать двери дорогому гостю.

— Рад видеть Вас в своем скромном жилище, — приветствовал он мужчину в плаще, — Проходите, прошу Вас! А это ваш помощник? – Моисей Соломонович указал на парня в джинсе, вошедшего следом.

Совершенно верно! – ответил мужчина в плаще. – О, а что это у вас? – спросил он, указывая куда-то за спину старика.

— Где? – обернулся Моисей Соломонович.

В этот момент парень в джинсе нанес ему резкий удар по голове сзади, и старик осел на пол, теряя сознание.

Очнулся Моисей Соломонович минут через двадцать от чьих-то прикосновений. Превозмогая боль, он открыл глаза и понял, что лежит связанный на полу в своей собственной комнате, а рот его заклеен скотчем. Незнакомый ему седоватый мужчина возился возле него, присоединяя к голове Моисея Соломоновича какие-то проводки с присосками. Парень в джинсе стоял около отодвинутого в сторону стола и прятал в сумку остатки скромного угощения. Рядом на диване лежал его недавний соперник, раздетый по пояс и тоже опутанный проводками.

— Что, старый пень, очнулся? – повернул к нему голову противник. – Ничего, это не надолго. Можешь утешать себя мыслью, что твои знания не пропадут, а послужат великому делу шахмат. — При этих словах он хрипло рассмеялся.

— Все готово, — сказал седоватый, держа в руках некий странный пульт

— Ну, что ты ждешь? Включай!

Седоватый повернул рычаг, и в голове у Моисея Соломоновича начало твориться что-то непонятное. Вся его жизнь проносилась перед ним: любимая жена, дети, поездки, турниры, игры, игры, игры. Неведомая сила буквально выворачивала мозг гроссмейстера наизнанку, заставляя его с невероятной скоростью вспоминать тысячи сыгранных партий, десятки тысяч сделанных ходов, миллионы просмотренных вариантов. Старый шахматист корчился на полу, не в силах даже закричать, а рядом с ним на диване корчился, сцепив зубы, его противник.

Отчаянным усилием воли, из последних сил, Моисей Соломонович попытался что-то изменить, остановить этот чудовищный поток сознания, рванулся, и словно яркая молния пронзила его мозг, а затем наступила благословенная тьма.

Мужчина на диване хмуро глянул на суетящегося вокруг него седоватого, отцепляющего присоски, и джинсового, спрятавшего все лишнее в сумку и стоявшего со стаканом воды, выпил воду, вытер пот со лба, встал, переступив через мертвого старика, лежащего на полу, и начал неспешно одеваться. На его лице появилась улыбка. Чемпион мира Негрустин Лопатов давно знал, какой дебют он выберет для победы над компьютером в следующем матче. А вот теперь он знал, как он будет играть этот дебют.

Эпилог

Шахматный комментатор с микрофоном в руках взахлеб рассказывает телезрителям: Только что закончился шахматный матч века! Человеческий гений в лице великого чемпиона мира Негрустина Лопатова вновь бросил вызов могущественной машине – суперкомпьютеру «Ганс 9900»! На кону в этом поединке стояли двадцать миллионов долларов! Перед последней партией счет был равным. Игравший последнюю партию чемпион неожиданно выбрал давно устаревший дебют – королевский гамбит и пошел на невероятные обострения в этой партии. Казалось, с помощью этого дерзкого решения человек сможет вновь одолеть машину, но в казалось бы безукоризненном анализе чемпиона обнаружился маленький изъян, которым в полной мере воспользовался его бездушный противник. Непобедимый доселе Лопатов повержен электронным чудовищем! Специалисты компании BIM торжествуют! Всего за 999 долларов каждый из вас может стать обладателем чудо программы «Ганс 9900»! Покупайте! Покупайте! Покупайте!

А в это время, невзирая на истошные вопли комментатора, среди всеобщей суеты, за шахматным столом продолжает сидеть и смотреть невидящим взглядом на доску некогда непобедимый чемпион мира Негрустин Лопатов. Он не может понять, как это случилось. Как у него в голове оказался неправильный вариант?! Как этот проклятый старый еврей ухитрился его обыграть?!

Всем, кто не спустился вниз, посвящается.

Великий Альпинист стоял в базовом лагере у ледника Кхумбу и смотрел вверх, на до боли знакомый силуэт горы. Вот контрфорс, вот скальный гребень на 7600, вот скальные полки, ложбина, выход наверх, Южная вершина, а там уже рукой подать. Великий Альпинист мыслями был там, на склоне, изучая каждый камень, каждую трещину своего пути. Великий Альпинист шел на Эверест, шел в седьмой и последний раз.

Великий Альпинист болел горами всю жизнь. Сперва лазанье по скалам в родных Альпах, затем альпинистский клуб, первые восхождения, первые вершины. В Гималаи первый раз он пошел 15 лет назад. Тогда они вчетвером совершили беспримерное по сложности и наглости восхождение на Аннапурну по южной стене. Так начинался его путь к славе.

Контрфорс на высоте 5900. Великий Альпинист работает на скале совершенно машинально, забивая крючья один за другим. В двадцати метрах ниже за ним поднимается его напарник. Мысли Великого Альпиниста далеко.

Великому Альпинисту всю жизнь везло. Он не знал сомнений и страха, и раз за разом ухитрялся совершать невозможное. Страшная Нангапарбат, Смерть альпинистов, приняла его на удивление легко. На грозную Дхаулагири он взошел по труднейшей Диамирской стене. Пятиглавая Канченджанга покорилась ему. На Чо-Ойю он взошел в альпийском стиле, один, без кислорода, всего за неделю. Всякие Гашебрумы он просто не считал серьезной добычей. Ни разу он не поворачивал назад и ни разу на одну гору он не шел дважды.

Отвесный участок скалы на 6100. Высота – метров 15. С удивительной скоростью Великий Альпинист проходит его и навешивает веревки. Напарник стоит ниже, разинув рот, и потрясенно смотрит на происходящее.

Собственно, Великим Альпинистом он стал после Дхаулагири. Некий борзописец тиснул в своем журнале статью о нем на три разворота. В этой статье его сорок четыре раза назвали Великим альпинистом и только шесть раз по имени. После этого стоило только упомянуть слова Великий Альпинист, все сразу понимали, о ком идет речь, и даже его недруги-завистники в разговорах между собой стали называть его просто В.А.

Скальное ребро на высоте 6500. С его вершины открывается невероятный, потрясающий вид на окружающие горы. Далеко внизу виднеется городок Намче-Базар, последний город перед Эверестом. Великий Альпинист не смотрит вниз, на крохотных, копошащихся словно муравьи, людишек, он смотрит вверх.

В обычной жизни Великий Альпинист числился консультантом в фирме, которую он основал со своими товарищами в первую очередь, на премиальные, полученные от спонсоров за успешные восхождения. Кроме того, в свободное от восхождений время он почитывал лекции студентам в местном университете. Какими глазами смотрели на него восторженные студентки! Ни одна из них не доставила ему того счастья, которое он испытывал, взойдя на гору. Но для В.А. люди всегда значили мало. Он так и жил – от восхождения к восхождению.

Лагерь номер 3. Высота 6800. Напарник возится с термосом и без умолку болтает. Откуда только силы берутся. Напарнику чрезвычайно лестно, что в связке с ним сам Великий Альпинист. Он совсем молод, моложе, чем был Великий Альпинист, когда взошел на Аннапурну. В. А. сидит с кружкой чая и молчит, думая о своем.

Шесть лет назад Великий Альпинист пошел на Эверест в первый раз. На его счету уже было двенадцать восьмитысячников. Тринадцатый, Лхоцзе, он взял в качестве разминки перед Эверестом, потратив на все про все 10 дней. Великий Альпинист приберегал Эверест на сладкое, чтобы максимально эффектно завершить свою серию восхождений и не сомневался в успехе. Это публика ахает: «Эверест, Эверест!», а на самом деле Эверест далеко не самый трудный восьмитысячник. Может быть это и так, но, почему-то именно в тот раз все пошло наперекосяк.

Открытый участок на высоте 7200 под нависающей скалой, чреватой камнепадами. Великий Альпинист преодолевает его на максимальной скорости, демонстрируя высочайшую технику. Напарник не поспевает за ним, останавливается, крутит головой, пытаясь осмотреться. В. А. яростными жестами гонит молодого дурака вперед.

Великий Альпинист не знал, когда он упустил свою удачу. Может быть тогда, когда перед восхождением в базовый лагерь к нему добрались вездесущие журналисты, а он в своем интервью назвал Эверест безобидной горкой, которую он возьмет за неделю. А может быть тогда, когда его тогдашний напарник ухитрился подвернуть ногу, и Великий Альпинист, обозвал его сопляком и пошел наверх один, а напарник, пытаясь спуститься вниз, сорвался. Или может быть все же чуть позже, когда Великий Альпинист, чтобы сэкономить день, пошел с новым напарником и еще одной двойкой по опасному участку и таки попал под камнепад. Тогда он отделался сотрясением мозга и переломанными ребрами. Пришел в себя Великий Альпинист в базовом лагере, куда его вытащили с риском для жизни, и узнал, что из них четверых в живых остался только он один.

Высота 7800. Великий Альпинист с напарником ставят пятый лагерь. Напарник еле волочит ноги и делает все невпопад. В. А. устанавливает палатку практически самостоятельно и сам готовит ужин. Он уже ставил лагерь на этом самом месте пять лет назад.

На следующий год Великий Альпинист пошел на Эверест во второй раз. Перед началом экспедиции он во всеуслышание поклялся, что теперь-то он точно взойдет на гору по тому же точно маршруту и отомстит за погибших товарищей. Когда до вершины оставался километр, выяснилось, что в этом году муссон пришел на десять дней раньше, чем обычно. Великий Альпинист предпринял отчаянную попытку опередить муссон и сделал с напарником безумный рывок из лагеря 7800 на вершину. На 8300 муссон все-таки накрыл их. Напарник бесследно сгинул в снежной круговерти, а Великий Альпинист выбрался в лагерь через три дня, когда никто его уже не ждал живым. Пресса восхваляла его чудесное спасение, а коллеги начали относиться настороженно.

Высота 7450. Великий Альпинист с напарником спустились в лагерь номер четыре за припасами и готовятся к решающему рывку на вершину. В это время другая двойка идет наверх, чтобы поставить последний, шестой лагерь на высоте 8200. Великий Альпинист тщательнейшим образом пакует рюкзаки. Он не может позволить себе упустить ни единой мелочи.

В третий раз экспедиция сорвалась, практически, не начавшись. В этот раз Великий Альпинист сделал попытку взойти на Эверест с китайской стороны. Едва его помощники поставили базовый лагерь, в китайском Тибете началась очередная заваруха. Ночью отчетливо были слышны звуки перестрелки из ближайшего городка, а на следующий день в лагерь явились строгие китайские пограничники и самым настойчивым образом посоветовали немедленно прекратить восхождение и выбраться за пределы Китая в кратчайшие сроки.

Четвертая попытка еще через год закончилась полным конфузом. На вторую неделю подъема Великий Альпинист ухитрился подхватить желудочную инфекцию и провалялся две недели в базовом лагере с жутким поносом и сильнейшими желудочными болями. Обиднее всего было то, что три двойки преспокойно взошли на Эверест без особых проблем.

Высота 8100. Немного не доходя до шестого лагеря, Великий Альпинист с напарником обнаруживают следы схода сильной лавины. Связь со второй двойкой, которая вышла к ним навстречу из шестого лагеря, прервалась четыре час назад. Напарник Великого Альпиниста в шоке. Он мечется, не зная, что ему делать. С этими парнями он дружил с детства. Великий Альпинист уже списал со счетов этих двоих. Его больше беспокоит, устоял ли шестой лагерь.

К пятой попытке Великий Альпинист готовился очень тщательно. Закупил самое лучшее снаряжение, особое внимание уделив качеству провизии, набрал себе команду из очень опытных людей, имевших на своем счету много успешных восхождений. Маршрут специально был выбран самый легкий и надежный, тот, по которому на вершину ежегодно восходят десятки людей. Поначалу все шло очень удачно, а на 7400 их накрыла лавина. Накрыла там, где ее отродясь не бывало. Накрыла так крепко, что шансов выжить у всей шестерки не было. Великому Альпинисту повезло. Его не сплющило в лепешку, как остальных, и он ухитрился выкопаться на третьи сутки, когда его уже в очередной раз похоронили. Плата за это оказалось просто мизерной – пальцы на ногах и два на левой руке.

Высота 8200. Шестой лагерь цел. Великий Альпинист складывает припасы в палатку. Напарник тупо стоит рядом и смотрит в одну точку. Великий альпинист дает ему сильного пинка и заставляет взяться за работу.

Великий Альпинист два месяца провалялся в больнице и, скрипя зубами, смотрел репортаж о слепом японском миллионере, который с помощью опытных проводников осуществил свою заветную мечту – поднялся на величайшую вершину мира.

Когда же Великий Альпинист, наконец, выписался и начал готовиться к очередной экспедиции, он, неожиданно для себя обнаружил, что у него проблемы. Его старые надежные спонсоры отказались его финансировать, а новых найти не удавалось. Хуже того, никак не получалось собрать новую команду. Те, кто несколько лет назад мечтали, чтобы Великий Альпинист обратил на них свое внимание и взял к себе, теперь шарахались от него как черт от ладана и наотрез отказывались иметь с ним дело. Великий Альпинист махнул на них рукой и предпринял отчаянную попытку взойти на гору один в альпийском стиле с минимумом снаряжения. Авантюра закончилось банальной, но оттого не менее опасной тяжелейшей простудой. Великий Альпинист провалялся двое суток в полубреду с высочайшей температурой в палатке на высоте 7600, пока его не спустили поляки, возвращавшиеся после успешного покорения вершины. С тех пор он ненавидел поляков.

Высота 8450. Последний сложный участок перед выходом на предвершинное плато. Напарник Великого Альпиниста идет впереди, вбивая крючья. Великий Альпинист не понял: один из участков скалы оказался ненадежен или напарник вбил крюк неглубоко, но внезапно крюк со звоном выскочил из скалы. Напарник сорвался и с криком полетел вниз. Только огромный опыт и удача позволили Великому Альпинисту закрепиться на скальной полке и не полететь вслед за неудачливым напарником вниз.

Великий Альпинист продал все: продал шикарный «Феррари», который ему вручили за Дхаулагири, продал шустрым компаньонам свою долю в фирме, которая оказалась не так уж велика, продал свой дом в тихом альпийском городке и вложил в экспедицию все до последнего цента. Он знал, что эта экспедиция будет для него в любом случае последней. Великому Альпинисту удалось уговорить пойти с ним пятерых молодых парней из местного альпклуба. Для этих ребят он был кумиром с самого детства. Парни выросли с мечтой повторить его подвиги и готовы были шагнуть хоть в пропасть по одному его знаку. Опыта у них не хватало, но энтузиазма было в избытке. Что ж, лучше уж такая подмога, чем совсем никакой.

Высота 8450. Великий Альпинист лежит на скальной полке над пропастью, вцепившись в веревку. В двадцати метрах ниже него на веревке висит напарник. Похоже, при падении он ударился головой о скалу и сейчас без сознания. На слова Великого Альпиниста он не откликается, но довольно громко стонет. Великий Альпинист пытается вытащить его, но понимает, что не сможет, думает несколько секунд, а потом отпускает веревку.

За две недели до экспедиции у Великого Альпиниста умирает старенькая мама. На похоронах все сочувствуют ему, а он на удивление спокоен и отрешен. Теперь его уже не держит ничто.

Высота 8700. Великий Альпинист стоит на Южной вершине. Он еще никогда не доходил сюда. До цели остался последний рывок.

Городок Намче-Базар. Маленькая, но шумная центральная площадь. Великий Альпинист и его помощники пытаются нанять шерпов-носильщиков, но желающих не находится. Старшина шерпов говорит: «Вы идете за смертью. Боги гор не велят помогать вам». Помощники Великого Альпиниста смущены. Великий Альпинист отвечает: «А хоть бы и так», и покрывает старого шерпа отборной бранью. Через полчаса он находит более сговорчивых шерпов, переплатив втрое. Денег почти не остается.

Высота 8800 – 8848. Вот он настал, тот момент, когда все склоны уходят вниз, когда перед вершиной уже нет никаких помех. Великий Альпинист поднимается на почти ровную площадку. В центре ее воткнуты какие-то флаги пришедших раньше, но они не смущают Альпиниста. Заходящее солнце последними лучами озаряет его. Он дошел, он смог, он сделал это!!! Он кричит от счастья, глядя на солнце.

Закат в горах наступает быстро. Всего несколько минут назад все было залито светом, а теперь Великого Альпиниста окутывает тьма. Всего несколько минут он чувствовал себя птицей, готовой взлететь со скалы, а теперь Альпинист понимает, что он – просто вошь, взобравшаяся на макушку Бога. Великий Альпинист делает несколько шагов к краю площадки и наконец-то смотрит вниз, смотрит на огромный, скрытый в сумраке мир. Мир, выше которого он стал, пусть на одно мгновение. Великий Альпинист долго, мучительно долго стоит на вершине мира, а потом делает шаг, за ним другой. Теперь все его дороги ведут только вниз.

Великий Альпинист не пропал бесследно на Эвересте, как многие другие. Через несколько дней его тело в ярко-красном комбинезоне на недоступной скальной полке в полутора километрах ниже вершины удалось разглядеть участникам немецкой экспедиции. В прессе довольно долго шли жаркие споры, сумел ли он достичь вершины или погиб, не доходя до нее. Споры утихли после того, как верный биограф Великого Альпиниста высчитал и доказал, что его тело могло попасть на эту скальную полку, только упав непосредственно с вершины. Все согласились с этой версией. В конце концов, всем так было спокойнее. Памятник Великому Альпинисту стоит в маленьком альпийском городке. В. А. до сих пор – кумир и пример для подражания юных альпинистов. Его высушенную ветрами мумию в красном комбинезоне и сейчас можно увидеть, если подниматься на Эверест с юга или юго-востока.

В непальском городке Намче-Базар, ближайшем к подножию Эвереста, на центральной площади стоит буддийская ступа. Каждый день с утра до вечера перед ней сидит косматый старик в рваной одежде с дочерна загоревшим лицом. Его невозможно было бы отличить от индуса, если бы перед ним не лежала не обычная чаша для подаяний, а альпинистская каска. Альпинисты из каждой экспедиции, идущей на Эверест с южной стороны, считают своим долгом прийти к старику и положить немного долларов в эту каску. Говорят, что это счастливая примета, и что ни один альпинист, давший денег дедушке, не погиб на горе. Некоторые даже пытаются с ним заговорить, но старик всегда молчит и смотрит неподвижным взглядом сквозь людей, на вершину величайшей горы мира.

Шумный вокзал в Европе. Два десятка носильщиков грузят гору снаряжения в багажный вагон. Всей этой процедурой руководит импозантный седой мужчина в дорогом плаще. Вокруг него суетятся репортеры, щелкают вспышками фотографы. Великий Альпинист отправляется в свою очередную экспедицию. На этот раз на Аннапурну. Великий Альпинист на минуту отрывается от дела и с усмешкой смотрит на суету вокруг себя. Он идет на гору не ради денег, не ради славы, не ради того, чтобы еще раз преодолеть себя. Он просто соскучился по этой горе. Великий Альпинист наконец-то счастлив.