КОРОЛЕВСКИЙ ГАМБИТ

Поразительно, как меняется жизнь города в зависимости от времени суток. Центральный парк города Х. – не исключение. Майским днем здесь тусуются студенты городского университета, ближе к вечеру начинают чинно прогуливаться влюбленные парочки, в сумерках начинает колбаситься отвязная молодежь и гуляет до самого утра. На рассвете золотая молодежь расползается по домам, а на их место приходят сердитые дворники и разгребают завалы мусора.

А сейчас в городе Х. – десять часов утра и на главной аллее центрального парка собираются странные люди. В основном это немолодые, неряшливо одетые мужчины, в потрепанных пиджаках и сандалиях. У многих с собой пакеты с нехитрыми бутербродами. Из нескольких пакетов торчат, зазывно поблескивая, пробки бутылок с дешевой водкой. Кое-кто приходит без еды и выпивки, но подмышкой у каждого из них – один и тот же предмет: старая деревянная шахматная доска. Люди рассаживаются на скамейках в тени под деревьями, и начинается священнодействие. Утро в центральном парке города Х. – время шахматистов.

Как правило, завсегдатаи парка играют между собой. Играют по-разному – кто молча и сосредоточено, кто с шутками и прибаутками. Иной раз шахматисты делают весьма грубые ошибки. Но горе тому зеваке, который предложит сыграть кому-то из завсегдатаев. В городском парке не принято играть в шахматы просто так, без ставки. Правда, размер ее может сильно отличаться – от нескольких гривен до, в исключительных случаях, сотен долларов. Нередки случаи, когда шахматистам удается заработать довольно приличную сумму. Правда, в последнее время это случается все реже. Интерес к шахматам проходит, и время шахматистов уходит навсегда.

Смерть шахматам принесли компьютеры, будь они трижды неладны. Еще лет тридцать назад, когда умение хорошо играть в шахматы считалось верным показателем высокого интеллекта, ведущих шахматистов знала вся страна, а шахматные кружки в школах ломились от наплыва желающих чему-то научиться, авторы всяких «Электроников» предсказывали, что когда-то компьютер сумеет обыграть человека. Тогда это казалось безнадежной фантастикой. Двадцать лет назад при большом ажиотаже был проведен первый матч между человеком и машиной, закончившийся полным разгромом компьютера. Пятнадцать лет назад самые продвинутые шахматисты стали использовать компьютер для подготовки к играм. Десять лет назад компьютер начал играть на равных с ведущими гроссмейстерами мира. Шесть лет назад тогдашний чемпион мира великий Гарри Кальмаров проиграл матч компьютеру и с горя бросил шахматы, уйдя в политику. Сейчас любой обалдуй-второразрядник может за сто баксов купить себе программу и с ее помощью разгромить гроссмейстера, учившегося шахматам всю жизнь. Великое шахматное искусство потеряло всякий смысл. Правда, чемпионат мира продолжал разыгрываться, но, несмотря на строжайший техно-контроль и угрозы пожизненной дисквалификации, количество странных, сомнительных результатов неуклонно росло. Только один гроссмейстер, великий чемпион мира Негрустин Лопатов, продолжал творить невозможное, сражаясь с компьютером на равных и поддерживая интерес к великой игре в качестве последнего бастиона человечества. Завистники тоже подозревали Лопатова в нечестной игре, но многочисленные проверки не нашли ни малейших следов использования им компьютерных технологий.

В последнее время среди парковых шахматистов появилось еще одно неуклонное правило: все они носят короткие прически и, садясь играть, обязательно снимают головные уборы. Пагубные веяния компьютеризации, погубившие современные шахматы, добрались даже до парковой аллеи. Еще в прошлом году некий лохматый парень, взявшись играть на довольно серьезную ставку, обыграл подряд нескольких завсегдатаев и даже сыграл вничью с самим Моисеем Соломоновичем. Но здесь-то тоже не простаки сидят. Один из местных игроков, стоя за спиной парня, как бы невзначай уронил мороженое прямо ему на плечо, кинулся с извинениями вытирать ему рубашку и, задев волосы, продемонстрировал торчавший в ухе наушник. Скандал получился страшный. Лохматому пришлось отдать все выигранные деньги, и он смылся, несолоно хлебавши, заработав лишь несколько подзатыльников.

На самой лучшей лавочке в тени могучего дуба перед доской с расставленными фигурами сидит в одиночестве старый еврей в некогда дорогом костюме. Это местная знаменитость – сам Моисей Соломонович Беренштейн. Лет сорок назад Моисея Соломоновича знала вся страна. Молодой красавец гроссмейстер сокрушал противников один за другим, и прорвался вплотную к шахматному трону. Его матч с великим Леваном Оганесяном остался одним из самых упорных в истории шахмат. Беренштейн был близок к победе. В решающей партии Беренштейну, игравшему белыми, нужна была только победа. Противники разыграли любимое начало претендента – королевский гамбит. Пожертвовав пешку, а затем и вторую Беренштейн развил сильнейшую атаку и был близок к успеху, но допустил одну небольшую неточность. В результате Железный Леван сумел отбить атаку белых и свести партию и весь матч вничью, сохранив чемпионское звание. С тех пор карьера гроссмейстера Беренштейна постепенно пошла на убыль. На его счету было еще немало побед в серьезных турнирах, но о борьбе за первенство мира речь больше не шла. Зато Моисей Соломонович внес большой вклад в развитие теории шахмат, в первую очередь, в изучение своего любимого королевского гамбита, крупнейшим специалистом в котором он заслуженно считался.

В последние годы жизнь сурово обошлась со стариком. Его дочка и зять уехали на историческую родину еще лет пятнадцать назад. Моисей Соломонович долго не хотел срываться с насиженного места, а когда все же надумал, к нему пришло известие, что автобус, в котором ехала вся его родня, взорвал палестинский смертник и ехать ему уже некуда. Государственное пособие, которое причиталось ему как гроссмейстеру, по новым законам отменили, пенсия при пересчете оказалась мизерной и Моисею Соломоновичу пришлось совсем туго. Он поменял свою огромную четырехкомнатную квартиру на однокомнатную, а вырученные деньги неосторожно положил в банк, где они и исчезли бесследно вместе с главой банка. Пришлось гроссмейстеру Беренштейну на старости лет зарабатывать себе на кусок хлеба, обыгрывая в шахматы любителей в парке. Да и это оказалось не таким уж простым занятием. Поначалу отбоя от желающих сыграть с Моисеем Соломоновичем не было. Но, проиграв по три-четыре партии, все они убедились, что старик еще ого-го-го и тягаться с ним — занятие довольно бессмысленное. Пару наиболее настойчивых игроков время от времени играли с Бернштейном по маленькой, пытаясь научиться у него, но со своих ведь много не возьмешь. В свое время у Моисея Соломоновича пытались учиться несколько молодых дарований, но толку от этого было мало. Да и кто сейчас будет платить деньги, чтобы научить ребенка шахматам. Почти все приличные еврейские семьи давно уехали из города Х., а те, кто остались, прекрасно понимали всю бесперспективность подобного занятия. Из всех учеников у Моисея Соломоновича остался только мальчик Гриша, безумно влюбленный в шахматы, но особыми талантами не блещущий.

Так что сегодня Моисей Соломонович сидит на своей любимой лавочке один и коротает время, изучая добытый знакомыми журнал «Шахматное обозрение» двухмесячной давности. На первой странице сияет белоснежной улыбкой элегантный красавец с бородкой клинышком. Это и есть знаменитый чемпион Лопатов. Половина номера журнала посвящена описанию его блестящей победе над новейшим суперкомпьютером «Ганс». Особенно детально разобрана решающая партия, в которой Негрустин применил малоизвестный вариант не слишком популярной ныне староиндийской защиты, поймал «Фашиста» (именно так Моисей Соломонович величал «Ганса») в дебютную ловушку и разгромил его за тридцать ходов. Между прочим, после этой игры компьютерной компании BIM пришлось отдать Лопатову призовой фонд матча в десять миллионов долларов. Разобрав партию и вдоволь насладившись мастерством чемпиона, Моисей Соломонович открыл журнал на последней странице и обнаружил там некролог, посвященный памяти известного американского гроссмейстера Самуэля Шеревского. Старик Шеревский давно отошел от серьезных шахмат, вел уединенный образ жизни и вот, умер на восемьдесят втором году жизни от сердечного приступа в собственном коттедже. Гроссмейстер Шеревский принадлежал к более раннему поколению, чем Беренштейн, и прославился матчем против самого Борщевника. Беренштейн сыграл с Шеревским всего несколько партий, две выиграл, четыре свел вничью и одну на турнире в Монреале с треском проиграл, попавшись в хитрую ловушку в староиндийской защите. Шеревский как раз считался специалистом именно в этом дебюте.

— Что ж, старик, наверное, порадовался бы за Лопатова, — подумал Моисей Соломонович, — Вот уж кто настоящий наследник старых мастеров!

Погрузившись в свои мысли, старый гроссмейстер не обратил внимания, что на главной аллее появился довольно необычный персонаж. Элегантный мужчина в темных очках и неброском, но дорогом плаще прошелся по аллее, глянул в сторону лавочки, где только что двое крепких парней в джинсе уселись пить пиво, подошел к паре шахматистов сидевших через одну лавочку от Беренштейна, о чем-то спросил их и решительно направился к лавочке Моисея Соломоновича.

Моисей Соломонович несколько насторожился, когда неожиданный посетитель появился прямо перед ним и предложил сыграть пару партий. Еще меньше ему понравилась предложенная незнакомцем ставка – 50 долларов за партию, его странный акцент, и его подозрительная уверенность в себе. Но отказаться от подобного предложения было совершенно невозможно. Стоявший перед ним мужчина был гладко выбрит и коротко пострижен, так что заподозрить его в нечестной игре не представлялось возможным. Темные очки? Что ж, шахматы не карты, смотреть в чужие руки все равно не нужно, все на доске. К тому же пару дней назад Моисею Соломоновичу принесли квитанции по долгам за горячую воду и газ, содержащие довольно круглые суммы, и требование погасить задолженности в недельный срок. Так что мужчина в плаще подвернулся весьма кстати. Что касается его уверенности в себе – что ж, и не таких обыгрывали. Все это пронеслось в голове у Беренштейна за несколько секунд, а затем он, слегка улыбнувшись, пригласил партнера садиться.

Беренштейн попробовал было разговорить своего соперника, но тот отделался несколькими односложными ответами, после чего партия протекала в молчании. Первую партию Беренштейн играл черными. Был разыгран хорошо известный вариант дракона в сицилианской защите. Моисей Соломонович не спеша делал хорошо известные в теории ходы, не столько думая над партией, сколько присматриваясь к сопернику. Странное дело, гроссмейстер готов был поклясться, что сидевшего перед ним человека он видит в первый раз, и вместе с тем, его соперник казался Моисею Соломоновичу смутно знакомым. Впрочем, скоро Бернштейну стало не до размышлений о сопернике. На четырнадцатом ходу тот выбрал неожиданное продолжение, резко свернув в сторону с проторенного пути. Еще через несколько ходов незнакомец сделал дерзкий ход Ke6, предложив жертву фигуры. Моисей Соломонович погрузился в серьезные размышления. Взятие коня вело к серьезному обострению позиции, хотя вроде бы все угрозы противника удавалось отразить. Не брать же коня было вовсе нельзя, ведь противник захватывал важный плацдарм и надолго получал серьезную инициативу. Подумав минут двадцать (непозволительно долго для игр на аллее) Беренштейн все же рискнул принять жертву. Через пять ходов выяснилось, что это ошибка. Противник провел изящную комбинацию и развил опасную атаку на короля Беренштейна. Чтобы ее нейтрализовать, пришлось отдать коня назад, да еще и пешку в придачу. Затем последовала серия разменов, в ходе которых противник прихватил вторую пешечку, и игра перешла в эндшпиль. Моисей Соломонович попробовал было сопротивляться, но был переигран легко и непринужденно, и на сорок пятом ходу был вынужден положить своего короля, не дожидаясь появления ферзя у противника.

Моисей Соломонович был просто обескуражен. Уже много лет он не сталкивался с противником столь высокого уровня. Он не просто проиграл партию, он был разгромлен без малейших шансов на серьезную контригру. Перспектива проигрыша незнакомцу замаячила в непосредственной близости. Самым унизительным в этой ситуации было то, что у Моисея Соломоновича не было и близко при себе 100 долларов, и, чтобы расплатиться с победителем, ему пришлось бы выпрашивать эти деньги взаймы по частям у сидящих по соседству немногочисленных игроков. Возможно, деньги бы и удалось найти, но авторитету Моисея Соломоновича был бы нанесен непоправимый ущерб. Меж тем его противник, иронично усмехаясь, перевернул доску и принялся расставлять фигуры для второй партии.

Гроссмейстер Беренштейн никогда бы не достиг высот в шахматном мире, если бы раскисал от первой же неудачи. Собрав всю волю в кулак, старый шахматист со спокойной улыбкой расставил свои фигуры и на первом ходу уверенно двинул вперед королевскую пешку, а когда противник ответил тем же, пошел f4 и глянул прямо в закрытые темными очками глаза незнакомца. Тот, казалось, на несколько секунд смутился, но затем не менее уверенно принял жертву. Что ж, на этот счет у гроссмейстера Беренштейна было припасено немало сюрпризов. Первый из них Моисей Соломонович предъявил своему визави уже на одиннадцатом ходу, сделав неожиданный маневр конем. Соперник задумался на несколько минут, однако нашел оптимальный ответ. На пятнадцатом ходу Беренштейн попытался поймать своего соперника в еще одну хитрую ловушку, как бы случайно оставив под боем слона, но противник, подумав, не стал брать отравленную фигуру. И все же на девятнадцатом и двадцатом ходах противник допустил небольшие неточности и дал возможность Моисею Соломоновичу начать эффектную комбинацию, связанную с жертвой фигуры и позволявшую развить мощнейшую атаку на короля черных. Эту новинку Беренштейн подготовил много лет назад и долго берег ее для ответственного турнира. В свое время такой возможности так и не представилось, и Моисей Соломонович уж было думал, что унесет этот шахматный секрет с собой в могилу. И вот теперь новинку пришлось использовать в игре на лавочке. Вот уж поистине не знаешь, что и когда для тебя окажется важнее всего!

Между тем, нарвавшись на коронную комбинацию Моисея Соломоновича, незнакомец начал отчаянное сопротивление. Ему удалось с огромным трудом избежать угроз немедленного мата, хотя и пришлось остаться без фигуры и сразу двух пешек. Несколько расслабившись в предвкушении неминуемой победы, Беренштейн позволил противнику начать контригру и отыграть одну из пешек. Пришлось Моисею Соломоновичу сцепить зубы и продолжить решительные действия. Противник сопротивлялся отчаянно, ставил хитрые ловушки, пытался использовать позиционное преимущество слона, занявшего удачную позицию в центре доски, против двух коней Моисея Соломоновича, в самом конце игры в совсем безнадежном положении попытался было спастись с помощью пата, но старый гроссмейстер оказался начеку и дожал таки своего противника. На шестьдесят втором ходу противник скривился, положил своего короля и произнес: «Моя загуба!», протянув руку вытиравшему платочком пот со лба Моисею Соломоновичу.

При этих словах в мозгу у Моисея Соломоновича как будто что-то щелкнуло и он, уже начав протягивать руку сопернику, застыл. Ну, конечно, как он сразу не догадался! Ведь перед ним сидит сам …. Моисей Соломонович открыл было рот, чтобы поприветствовать своего великого соперника, но тот поднес палец к губам.

— Тише, прошу вас. Я здесь с частным визитом и не хотел бы привлекать к своей персоне излишнего внимания. Сами понимаете, журналисты, фотокорреспонденты. Возможно, вы в курсе, что я создал фонд, оказывающий помощь известным шахматистам. Я вижу, что вам такая помощь, возможно, не помешала бы, и хочу обсудить с вами возможность оказания такой помощи. Но лучше эти вопросы обсуждать не здесь.

— Конечно, конечно, — засуетился Моисей Соломонович, — Я приглашаю вас… — тут он задумался. Безусловно, надо бы пригласить столь почетного гостя в приличное заведение, но с финансами у старика было совсем плохо, а предложить расплачиваться гостю, было просто стыдно.

— О, я хотел бы максимально избежать публичности, — прервал Беренштейна гость. – Возможно ли побеседовать у вас в гостях?

— Да, да, конечно, очень рад буду видеть вас у себя, — забормотал Моисей Соломонович, обрадовано вспомнив, что как раз вчера делал дома уборку.

— Только мне нужно срочно решить еще одну проблему. Скажите ваш адрес, и я смогу подъехать к вам через пару часов.

— Пожалуйста, пожалуйста, улица Блюхера, 28, квартира 22, второй подъезд, третий этаж.

— Что ж, обязательно буду у вас в 13.00. Только прошу вас, никому ни слова сегодня о моем визите, — с этими словами мужчина в плаще поднялся с лавочки и, кивнув Моисею Соломоновичу, решительно отправился к выходу из парка. Старый гроссмейстер дрожащими от волнения руками кинулся собирать фигуры, складывать их в доску и, уложив шахматы в пакет, торопливо направился в противоположную сторону, к станции метро.

— Как успехи, Моисей Соломоныч? – окликнул его, с соседней лавочки Иван Степанович, оторвавшись от своей партии с каким-то парнем.

— Потом, потом расскажу, — отмахнулся Беренштейн и ускорил шаг.

Парни в джинсе, сидевшие на лавочке напротив, допили пиво и тоже разошлись в разные стороны. Один пошел к выходу из парка за мужчиной в плаще, а другой направился за Моисеем Соломоновичем в сторону метро.

Дойдя до оживленной улицы, первый парень сел в стоявший на обочине серый «Форд» и спросил у сидевшего в ней мужчины в плаще:

— Ну что, шеф? Как старик?

— Годится, будем работать, — ответил тот, и машина тронулась с места.

За два следующих часа Моисей Соломонович успел добраться в свой район. По дороге домой он забежал в супермаркет «Океан», на все имеющиеся при себе деньги купил бутылку относительно приличного коньяка, колбаски, сырка, рыбки и еще кое-какой закуски. Оказавшись дома, старый шахматист успел накрыть стол, протереть пол в прихожей и еще раз смахнуть пыль в шкафу.

Он был взволнован, смущен и в тоже время очень горд собой. Беренштейну не верилось, что ему довелось еще раз сыграть с противником такого уровня, и не просто сыграть, а и обыграть его в упорной борьбе.

— Да, есть еще порох в пороховницах! – улыбаясь, думал Моисей Соломонович.

Без пяти час серый «Форд» остановился на улице Блюхера неподалеку от дома 22. Из него вышли мужчина в темных очках и плаще, парень в джинсе, сидевший пару часов назад на лавочке в парке, и еще один невысокого роста седоватый мужчина с чемоданчиком в руке, и направились в сторону подъезда номер два. На лавочке перед подъездом номер два обнаружился попивающий пивко второй парень из парка. Он незаметно кивнул входящим и остался сидеть перед входом в подъезд. Вся троица поднялась на третий этаж, после чего мужчина с чемоданчиком пошел еще выше, а мужчина в плаще позвонил в дверь, предварительно надев перчатки.

Услышав звонок, Моисей Соломонович глянул на часы, порадовавшись, что успел сделать все, что хотел, и бросился открывать двери дорогому гостю.

— Рад видеть Вас в своем скромном жилище, — приветствовал он мужчину в плаще, — Проходите, прошу Вас! А это ваш помощник? – Моисей Соломонович указал на парня в джинсе, вошедшего следом.

Совершенно верно! – ответил мужчина в плаще. – О, а что это у вас? – спросил он, указывая куда-то за спину старика.

— Где? – обернулся Моисей Соломонович.

В этот момент парень в джинсе нанес ему резкий удар по голове сзади, и старик осел на пол, теряя сознание.

Очнулся Моисей Соломонович минут через двадцать от чьих-то прикосновений. Превозмогая боль, он открыл глаза и понял, что лежит связанный на полу в своей собственной комнате, а рот его заклеен скотчем. Незнакомый ему седоватый мужчина возился возле него, присоединяя к голове Моисея Соломоновича какие-то проводки с присосками. Парень в джинсе стоял около отодвинутого в сторону стола и прятал в сумку остатки скромного угощения. Рядом на диване лежал его недавний соперник, раздетый по пояс и тоже опутанный проводками.

— Что, старый пень, очнулся? – повернул к нему голову противник. – Ничего, это не надолго. Можешь утешать себя мыслью, что твои знания не пропадут, а послужат великому делу шахмат. — При этих словах он хрипло рассмеялся.

— Все готово, — сказал седоватый, держа в руках некий странный пульт

— Ну, что ты ждешь? Включай!

Седоватый повернул рычаг, и в голове у Моисея Соломоновича начало твориться что-то непонятное. Вся его жизнь проносилась перед ним: любимая жена, дети, поездки, турниры, игры, игры, игры. Неведомая сила буквально выворачивала мозг гроссмейстера наизнанку, заставляя его с невероятной скоростью вспоминать тысячи сыгранных партий, десятки тысяч сделанных ходов, миллионы просмотренных вариантов. Старый шахматист корчился на полу, не в силах даже закричать, а рядом с ним на диване корчился, сцепив зубы, его противник.

Отчаянным усилием воли, из последних сил, Моисей Соломонович попытался что-то изменить, остановить этот чудовищный поток сознания, рванулся, и словно яркая молния пронзила его мозг, а затем наступила благословенная тьма.

Мужчина на диване хмуро глянул на суетящегося вокруг него седоватого, отцепляющего присоски, и джинсового, спрятавшего все лишнее в сумку и стоявшего со стаканом воды, выпил воду, вытер пот со лба, встал, переступив через мертвого старика, лежащего на полу, и начал неспешно одеваться. На его лице появилась улыбка. Чемпион мира Негрустин Лопатов давно знал, какой дебют он выберет для победы над компьютером в следующем матче. А вот теперь он знал, как он будет играть этот дебют.

Эпилог

Шахматный комментатор с микрофоном в руках взахлеб рассказывает телезрителям: Только что закончился шахматный матч века! Человеческий гений в лице великого чемпиона мира Негрустина Лопатова вновь бросил вызов могущественной машине – суперкомпьютеру «Ганс 9900»! На кону в этом поединке стояли двадцать миллионов долларов! Перед последней партией счет был равным. Игравший последнюю партию чемпион неожиданно выбрал давно устаревший дебют – королевский гамбит и пошел на невероятные обострения в этой партии. Казалось, с помощью этого дерзкого решения человек сможет вновь одолеть машину, но в казалось бы безукоризненном анализе чемпиона обнаружился маленький изъян, которым в полной мере воспользовался его бездушный противник. Непобедимый доселе Лопатов повержен электронным чудовищем! Специалисты компании BIM торжествуют! Всего за 999 долларов каждый из вас может стать обладателем чудо программы «Ганс 9900»! Покупайте! Покупайте! Покупайте!

А в это время, невзирая на истошные вопли комментатора, среди всеобщей суеты, за шахматным столом продолжает сидеть и смотреть невидящим взглядом на доску некогда непобедимый чемпион мира Негрустин Лопатов. Он не может понять, как это случилось. Как у него в голове оказался неправильный вариант?! Как этот проклятый старый еврей ухитрился его обыграть?!