облако тэгов
АПОФЕОЗ ШЕСТИДЕСЯТЫХ
.
Хуже нас никого нет.
Михаил Пришвин. Дневник.
.
Спецхран, спецшкола, спецпаек, спецназ.
Нет никого на свете хуже нас.
Как не сказать спасибо Голивуду?
Империя выращивает гриб
среди меланхолических Кариб,
богоспасаемых по воле вуду.
.
Все – чередом, все с болью, все с трудом:
сплошной дурдом, Содом и Нородом,
опять из пятниц сделана неделя.
Запахнет мир проказой и чумой,
когда в Москву однофамилец мой*
на самолете вытащит Фиделя.
.
Тотализатор – двести к одному,
и никому еще не по уму
постигнуть, что уже закрыта касса,
но президент доверится судьбе,
и приговор подпишет сам себе,
и скоро доберется до Техаса.
.
То Чан Кай-ши, а то Мао Цзе-дун,
на колдуна взъярившийся колдун,
отказ стрелять и выстрел без приказа,
и тяжело держаться молодцом
стране с нечеловеческим лицом,
упрятанным в нутро противогаза.
.
Кого, кому, за что, когда и где,
не то Пен Дэхуай, не то Джу Дэ,
никто не разглядит через охрану,
сей индивид живет как неликвид, –
и никого в Европе не дивит
тиран, к тирану едущий в Тирану.
.
И снова меч ломается о щит,
и вновь железный занавес трещит,
и бесполезны голубые каски,
и не спасает ни один кордон,
и в Швеции клокочет Тихий Дон,
и выстрелы гремят в Новочеркасске.
.
Недобрый дух над городом висит,
и с Карлова моста глядит гусит,
как пенится отравленная брага,
никто еще не думает пока,
что старые долги за Колчака
несчастная выплачивает Прага.
.
…Попробуй нынче замани людей
в великий лабиринт очередей,
где выяснялось через полквартала,
что кончились яйцо и апельсин,
но водка есть, и хлеб и керосин,
и, как ни странно, этого хватало.
.
И даже вспоминать не тяжело
тот мир, где в две руки – одно кило,
и все равно – хоть масла, хоть повидла,
тот мир очередюги за вином,
тот мир, где пачка чая со слоном
свидетельством была, что ты – не быдло.
.
Мы этот мир узнали не из книг.
Пора поставить точку, и дневник
пора закрыть, о том не сожалея,
что кое-как допраздновали мы
спецкарнавал на шконках спецтюрьмы,
не дожидаясь эры Водолея.
.
*А. К. Витковский (1923-1994)
