Ольга Токарчук (Olga Tokarczuk) "Шкаф (Szafa)"

Решил почитать что-нибудь нобелевской лауреатки этого года Ольги Токарчук. В сети попался сборник "Шкаф (Szafa)", состоящий из трёх рассказов "Шкаф (Szafa)", "Номера (Numery)" и "Deus ex". Переведу отклики, приведенные на обложке книги:

"Захватывающая, тревожащая фантазия Ольги Токарчук. Рассказы, в которых фантазия соседствует с мифами, а предметы значат больше, чем можно ожидать. Герои этих историй пытаются освоить окружающую их действительность. Она, однако, всё время от них ускользает. Представляется им иллюзорной, непрозрачной, порой фальшивой..."
"В трёх рассказах этого томика мы на нескольких десятках страниц наблюдаем в концентрированном виде важнейшие направления творчества Токарчук: проблемы самоопределения и проблемы существования. Все рассказы высокой пробы (Мариуш Цеслик "Политика")"
"Произведения, которые вошли в эту тоненькую книжку, отмечены всеми родовыми признаками творчества Токарчук: философичностью, метафоричностью, аллегоричностью, при этом великолепного, практически образцового уровня (Мария Жентис "Сицына")"
"Рассказы из томика "Шкаф" очаровывают не тем, что автор творит сюрреалистические миры с фантастическими персонажами, но, скорее, тем, что она деликатно ведёт читателя за руку и позволяет ему переходить с одного уровня реальности на другой практически незаметно. А поскольку каждый уровень связан с совершенно иной точкой зрения, мнимая нормальность становится абсурдной, а кажущийся абсурд тут же начинает представляться совершенно нормальным (Тител)"

Как видно из откликов описывать сюжет рассказов занятие бессмысленное, поскольку главное в них не сюжет, а язык, отсылки, ощущения при чтении... Например, сюжет второго рассказа "Номера": горничная в шикарном отеле убирает номера (название рассказа связано не с номером, как комнатой, а номером этой комнаты) второго этажа и те как бы рассказывают ей о своих постояльцах. Всё. Но когда читаешь...

В общем, Токарчук надо читать. Постараюсь раздобыть какое-нибудь более объёмное её произведение.

Пара цитат:

      Я в розово-белой униформе смотрю на коридор уже по-другому. Не изучаю запахи, не привлекают меня собственные отражения в латунных дверных ручках, не прислушиваюсь к собственным шагам. Сейчас в перспективе коридора меня интересуют пронумерованные прямоугольники дверей. За каждым из этих восьми прямоугольников находится номер — четырёхугольное проституированное пространство, которое каждые несколько дней отдаётся кому-то другому. Окна четырёх из них выходят на улицу, где всегда стоит бородатый мужик в шотландском наряде и играет на волынке. Подозреваю, что это фальшивый шотландец. Слишком много в нём энтузиазма. Возле него — шляпа и монета, которая должна притягивать себе подобных.

      Номер 200 пуст, постель смята, немного мусора и горький запах чьей-то спешки, вскакивания с кровати, лихорадочных сборов. Этот кто-то должен был выехать очень рано, наверно спешил на аэродром или на вокзал. Моя задача устранить следы его присутствия с кровати, ковра, шкафов, тумбочек, ванной, обоев, пепельниц, из воздуха. Это совсем не просто. Обычной уборкой не обойдёшься. Оставшиеся здесь ошмётки личности прежнего постояльца нужно нейтрализовать своей безличностностью. Для этого и нужна Пересменка. Я должна не только стереть тряпкой остатки отражений этого лица в зеркале, но и заполнить зеркало моим бело-розовым безличием. Этот запах, оставшийся из-за забывчивости и спешки я должна заглушить своей беззапаховостью. Для того я и нахожусь тут как лицо официальное, и, вследствие этого, мало осязаемое. И, собственно, этим и занимаюсь. Хуже всего с женщинами. Женщины оставляют больше следов и дело не только в том, что они забывают всякие мелочи. Они инстинктивно пытаются переделать гостиничный номер в суррогат дома. Укореняются, где только могут, как несомые ветром семена. В гостиничных шкафах развешивают какие-то страстные желания; в ванных комнатах бесстыже оставляют свою похоть и одиночество. На стаканах и мундштуках папирос легкомысленно оставляют следы своих губ; в ванне — волосы. Полы усыпают пудрой, которая предательски раскрывает тайну следов их ног. Некоторые из них, ложась спать, не смывают макияж и тогда подушка, этот гостиничный плат Вероники, показывает мне их лица. Но они не оставляют чаевых. Для этого нужна уверенность в себе мужчин. Поскольку для мужчин мир всегда скорее базар, чем театр. Они предпочитают за всё заплатить, даже на всякий случай. Они свободны только тогда, когда платят.