Русский язык не зря зовется великим и могучим одновременно.
Всего одним словом мы способны передать целую гамму чувств, чем не может похвастать практически ни один другой язык в мире.
Ошибки допускают даже сами носители, что уж говорить об иностранцах, которые бросаются в изучение русского как в омут — с головой.

Выплывают из этого омута немногие.
Нужно обладать действительно недюжинной силой воли, чтобы понять многочисленные правила, исключения и дополнения, освоить мягкий и твердый знаки, осознать существование сложной системы падежей и склонений — и не сойти с ума.
Сегодня мы расскажем вам о самых сложных вещах в русском языке, которые поражают иностранцев до глубины души.

Ы

Одна из самых сложных букв для не русскоговорящего человека.
Объяснить ее произношение невозможно — такие же эмоции мог бы испытывать дельфин, пытающийся прочесть японскую грамоту.

Представьте, что вас ударили в живот. Вот такой должен быть звук! — любой отчаявшийся учитель.

Еще сложнее выговорить эту букву в слове. Спеллинг «слышать» должен сводить с ума любого иностранца.



Склонения и спряжения

Да что это вообще такое! Обилие исключений ставит в тупик даже опытных преподавателей, которые берутся за русский язык, уже зная несколько других. К примеру, слово «рот» — оно простое, и практически не сводит с ума.
Но куда девается гласная из середины, когда ты пытаешься сказать «язык во рту»? Почему не «в роту»?

Приветствие

Любой иностранный студент без тени стеснения скажет, что на корректное произношение слова «здравствуйте» он потратил от трех недель.
Привычная же русскому уху фраза «добрый день» свела с ума многих полиглотов.

Старания

Любое дело оправдывает вложенные в него усилия — но для русского языка придется действительно постараться.
Все попытки использовать одновременно все известные правила языка неизменно кончаются неудачей: удержать в голове сразу склонения, спряжения, исключения, жаргонизмы и ударения получается только у людей, посвятивших изучению русского не один десяток лет.

Ь

«Что это такое? Мягкий знак? Куда его вставлять? А что он делает? О боже!» — примерно так выглядит каждое второе занятие по языку, на котором преподаватель пытается пояснить всю мистическую глубину простой буквы «Ь».

Род

Просто запомните: телевизор — он, газета — она, а радио — оно.
Почему? Потому что!

Глаголы

«Я, помнится, спросила у своего учителя, как перевести на русский to go?».
А он мне говорит: «Поверь, ты к этому еще не готова!», — Натали Шэр, студентка колледжа с углубленным изучением русского языка.

Еще глаголы

Русскому человеку сложно понять, почему иностранец плачет после простого объяснения городского маршрута.
Да, по городу можно ехать или идти, выходить из музея и заходить в мавзолей, обходить опасности и заходить на огонек к другу. Спасибо за разъяснения, черт возьми!

Е

Буквы «Е» и «Ё» звучат совершенно по-разному, употребляются в разных словах, а вот пишутся, почти всегда, одинаково.
Почему? Да ну, смотри какие буквы похожие, давай одну использовать во всех случаях! — поэтому.
Почему то же самое правило не действует для мягкого и твердого знака — потому.

Почерк

В прошлом году твиттер поразил небольшой вирус, порожденный самым обычным русским правописанием.
Написанное от руки слово «дождь» стало настоящим мемом.
Еще одним примером вполне может выступить слово «дышишь», которое не сразу разберут и сами носители языка.

Грамматика

Писать по-русски — значит овладеть запредельным уровнем языка.
Читать и правильно конструировать фразы и предложения могут лишь люди, посвятившие великому и могучему очень большое количество времени.



Такой суровый

Одна из самых распространенных шуток в студенческой среде: «Русский язык настолько суровый, что не ты изучаешь его, а он тебя!».

Шипящие

Тут могли бы показать себя выпускники Слизерина — но, к сожалению, в нашей реальности их просто нет.
Все остальные жители нашего мира, вознамерившиеся овладеть русским языком, при виде букв «Щ» «Ш» и «Ч» начинают плакать.

Ударения

Сложно, по-настоящему сложно.
Многие иностранцы, посвятив годы нашему языку, так и не понимают, отчего все смеются над их произношением. Ударения, Карл! Все дело в ударениях!

Первый восторг

Многие начинающие учить язык студенты испытывают вполне понятный прилив восторга, одолев первые трудности.
Их можно понять — одной кириллицы хватило бы, чтобы мозг начал работать со скрипом. Необходимость составлять все эти буквы вместе, по совершенно чуждым европейскому языку правилам, отпугнула от великого и могучего многих полиглотов.

Мебель

Слишком сложное слово для такой простой вещи, но, все еще, не такое сложное, как обозначение всей домашней обстановки отдельными словами.
"Кровать — звучит так, будто я топаю по разбитому стеклу тяжелыми башмаками!" — Эрик Линдсдейл, преподаватель.
Это он еще, видимо, о подоконнике не слышал.

http://matveychev-oleg.livejournal.com/52...

Один из трёх самых моих любимых французских поэтов, наряду с В. Гюго и П. Верленом.

Анатолий Михайлович Гелескул подарил русскому читателю не только великолепные переводы Бодлера; и предисловия, написанные им, всегда наполнены симбиозом максимума информативности с невероятным очарованием красоты подачи материала.

Ниже приведена статья из 7-го номера "Иностранной литературы" за 2004 год, и несколько переводов стихотворений Бодлера на русский — на мой взгляд, лучших поэтических переводов гения французской поэзии.


Шарль Бодлер. Жгучий взгляд.

Бодлера трудно любить.
Но будь иначе, он, наверно бы, оскорбился.
Однажды пылкий почитатель, признаваясь Бетховену в бесконечной любви, уверял, что над каждым его опусом плачет.
Бетховен осадил его по-бетховенски: "Музыка, от которой плачут, – плохая музыка".

Трудная любовь – долгая.
Марина Цветаева (по смутным, правда, свидетельствам) не любила Бодлера, но однажды, едва ли не за ночь, создала его лучший русский перевод – "Плавание". Уловила ли свое – "пора, давно пора Творцу вернуть билет"?
И только ли свое? Вернуть билет – это бунт Ивана Карамазова.
И те подземные корни, что пронизали русскую литературу задолго до Достоевского и даже Пушкина.
И странно, мизантроп, эгоцентрик и на чей-то взгляд почти некрофил Бодлер, такой, казалось бы, чужой, вплелся в эту корневую сеть.
И, видимо, не только русскую.
В романе Грэма Грина "Комедианты" персонаж убеждает молодого гаитянского поэта, талантливого, умного идеалиста – росточек культуры в шабаше мракобесия – не идти в партизаны.
Аргумент: "Вы ведь можете написать об этом". Об этом уже написано, отвечает чернокожий интеллигент и смертник – бодлеровское "Плавание на Киферу".

Ладно, все это в конце концов литература, словесность.
Но когда гестаповцы расстреливали героя Сопротивления Жана Прево, пули пробили спрятанный на груди листок с переписанным "Лебедем" Бодлера.
Это уже не словесность. И не словесность первые русские переводы Бодлера – переводы народовольца Петра Якубовича, приговоренного к виселице и помилованного вечной каторгой. Столетие спустя Бодлера переводил очередной каторжанин – по-новоязовски "зэк" – Иван Лихачев.
И это еще одна загадка Бодлера: почему угрюмейший из поэтов протягивал руку обреченным и уводил "от ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови".

Имя Бодлера давно и привычно рифмуется с findesiècle. Конец века – склеротическое время старческих болезней и причуд.
Сегодняшняя, случайно попавшая на глаза аттестация поэта даже забавна – "грустный мистик Бодлер".
Грустить Бодлер – поэт Бодлер – явно не умел; смертельно тосковать – да. И с мистикой явно не ладил. "Острый галльский смысл", с которым он боролся как художник и визионер, был у него в крови. Но помимо всего, какой, простите, конец века?
Бодлер – ровесник Некрасова. Да, век выглядел по-разному.
Когда в Петербурге отменяли крепостное рабство, в Лондоне приступали к строительству метро, что, впрочем, не сделало британскую столицу приглядней, и недаром Лондон ошеломил Достоевского, с ужасом ощутившего, что буржуазный Париж и чиновничий Петербург – это цветочки, а ягодки вызрели там, за Ла-Маншем.

Кажется, в Талмуде есть притча о реке, где рыба самая разная, но дохлая всплывает, мозолит глаза, и, глядя на нее, думают, что знают реку.
Осмеянный Достоевским Париж, самодовольный, скаредный и полусонный, для Бодлера – при его недолгой жизни – был иным.
Тот Париж, который он любил и оплакивал, не раз ощетинивался баррикадами, и поэт не порхал над схваткой, а метался в гуще событий, все более безутешных – и если бы только для него.

В некрологе на смерть Некрасова Достоевский назвал его "страдающим поэтом" и, словно споткнувшись о банальность – кто в жизни не страдал, а уж сам он как мало кто другой, – тут же поправился четко и безошибочно: "Чуткий к страданию поэт".
Наверно, такая же чуткость и сделала эгоцентрическую поэзию Бодлера долговечной. И обрекла ее на угрюмство, в котором упрекали и Некрасова, в котором каялся Блок ("…Простим угрюмство – разве это сокрытый двигатель его?").

Незадолго до смерти Михаил Михайлович Бахтин сказал ученику, посетившему его в богадельне: "Веселой поэзии не бывает. И музыки тоже". Странная фраза, тем более в устах апологета карнавальности, еще при его жизни ставшей притчей во языцех, модой, а ныне – стилем жизни. И не только странная, но, как все глубокие мысли, спорная.
Все бывает – и было, и будет. Но Бахтин говорил не о стихах или мелодиях, а о музыке. И, может быть, веселость, не только в искусстве, возникает из сознательного или бессознательного порыва развеселить, то есть ободрить, утешить и заверить, что не так страшен черт, а лучше смерти бывает только жизнь. Короче, возникает из сочувствия и сострадания. Великий гуманист Бах действительно полифоничен: погружая нас в бездну человеческой скорби, где уже нет ни контрапункта, ни инструментов, а лишь человеческие судьбы, те замирающие голоса, что жалуются, утешают, отчаиваются или стыдят павших духом, из этой стихии человеческого горя он возвращает нас к радости.
Таким был музыкальный канон, но Бах умел радовать, как никто до и после него. Это редкий, быть может, единственный и, наверно, высший дар.

Такого дара Бодлер был лишен полностью, но в отличие от многих не симулировал то, чего нет, и был честен к себе и к нам. И за эту честность расплатился сполна.

Двух великих ровесников судьба не баловала, но по-разному.
У Некрасова, помимо Петербурга и литературы, была неоглядная Россия с ее нищетой и богатством, лесами, людьми и песнями.
У анахорета Бодлера был только любимый и неприветливый город, где вершились европейские судьбы, рождались моды, но трудно дышалось и было тесно. Он тосковал о южных морях, но жил городом.
Бодлеровский "Лебедь", на русский слух перегруженный античными реминисценциями, французу знакомыми со школьной скамьи, – это мир в убогой перспективе парижской окраины.
Странное совпадение: знаковое стихотворение Некрасова, стихотворение-символ об извозчичьей кляче ("О погоде") тоже рождено удушливой теснотой имперской столицы (сон Раскольникова мне кажется лишь театрализованным пересказом этого короткого и неотразимого стихотворения).

Судьба и расправилась по-разному. Некрасовское "тяжело умирать, хорошо умереть" Бодлер, наверно, повторял бы как молитву – если бы мог говорить.
Некрасов умирал тяжко, но и в муках был жив, и его "Последние стихотворения" незабываемы. Парализованный Гейне в его долгой "матрасной могиле" создал "Романсеро" и другие стихи, полагаю, бессмертные.
Бодлер почти два года был живым трупом, без движения, без сознания, без жизни. И жизнь еще вспыхивала тающими искрами, когда приходила знакомая пианистка и трогала клавиши.
Бодлер самоотверженно верил в слово; "Цветы зла", помимо всего, это книга-подвиг, усилие создать стихами "Человеческую комедию": замысел бальзаковский, а по признанию великого романиста – наполеоновский.
И слово покинуло поэта; осталась лишь музыка – самое сокровенное и непереводимое в его стихах.
А чуткий к страданию поэт выстрадал и отстрадал эту чуткость.


---------------------- ----------------------------------

ПАДАЛЬ


Ты помнишь, жизнь моя, как позднею весною,
Когда так ласкова заря,
Нам падаль жалкая предстала в луже гноя
На жестком ложе пустыря?

Наглей распутницы, желаньем распаленной,
Раскинув ноги напоказ
И тупо выставив распаренное лоно,
Она врасплох застигла нас.

А солнце жгло ее, частицу за частицей
Варило, сцеживая муть,
Чтобы единое расторгнуть и сторицей
Природе-матери вернуть.

И к небесам уже проклюнулись из тела
Скелета белые цветы.
Дыша их запахом, ты еле одолела
Внезапный приступ дурноты.

Рой мух на падали шуршал, как покрывало,
Сочились черви из нее,
И в черной жиже их, казалось, оживало
Разворошенное гнилье.

Все это плавилось, текло и шелестело,
Подобье вздоха затаив,
И словно множилось расплеснутое тело,
Как настигающий прилив.

И в этом хаосе то странный гул хорала
Стихал, как ветер и волна,
То следом, чудилось, там веялка играла
Ритмичным шорохом зерна.

А формы таяли, как сон, как отголосок,
Как выцветает полотно,
Где блекнет замысел — и завершить набросок
Одной лишь памяти дано.

Собака тощая, косясь на наши спины,
Трусливо щерилась вдали
И караулила, чтоб долю мертвечины
Успеть похитить у земли.

И ты, любовь моя, таким же трупным ядом
Насытишь землю эту всласть,
И ты, звезда моя, разъятая распадом,
И ты, судьба моя и страсть!

И ты, красавица, и ты покинешь вскоре
Цветеньем высветленный дол
И в мире тления неутолимой своре
Пойдешь на пиршественный стол!

Когда голодный червь вопьется поцелуем,
Скажи нахлебнику могил,
Что я от гибели, которой не минуем,
Твое дыханье сохранил.




МАЯКИ

Рубенс, лень и дремота бездумного тела,
И ни тени души, и любви ни следа,
Но не ведает жизнь ни преград, ни предела,
Словно воздух в лазури и в море вода.

Леонардо, туманное зеркало тайны,
Где врасплох улыбается нам иногда
Тихий ангел, сюда залетевший случайно
Из родной синевы своих сосен и льда.

Рембрандт, этот безвыходный мир божедомки,
Нищета богадельни и крест на стене,
И в загоне, где судьбы и стоны негромки,
Зимний луч, неожиданный в тусклом окне.

Микеланджело, тяжки библейские камни
В основании мрамора, стен и холста,
Правит вера, но призраки водят руками,
Воскрешая Геракла в обличье Христа.

Зачарованный схваткой и вечной борьбою,
Изнуренный и все же сберегший в душе
Благородное право кулачного боя
Корифей каторжан, меланхолик Пюже.

В мотыльковом азарте блудниц и жуиров,
Безалаберен и одинок, как никто,
Меж турнюров пастушек и буклей сатиров
В маскарадной сумятице грустный Ватто.

Гойя, шабаш вокруг и повсюду на свете,
Где то выкидыш варят, то чистят штыки,
И карга молодится, а голые дети
На соблазн упырям надевают чулки.

У кровавого озера в небе багровом,
Где лишь ели и тролли мрачат берега,
Краскам Делакруа и твоим звероловам
Вторят, Вебер, охотничьи ваши рога.

Это пламя и плач, богохульство и credo,
Становились отравой, как наш алкоголь,
И борцов никогда не венчала победа,
Но в несметных сердцах унимали вы боль.

Вы пароль наш, надежно затверженный стражей,
И для всех заблудившихся в дебрях и снах,
Как зажженный на выступах башен и кряжей
Негасимый огонь, вы спасительный знак,

Что не созданы мы из одной только глины,
Что не зря рождены – и для жизни иной,
И, быть может, Господь искупит наши вины –
Этот огненный плач перед вечной стеной.


ЦЫГАНЕ В ПУТИ

Бредут они, провидческое племя,
То большаком, то кое-где тайком,
Несут детей и кормят молоком
Голодное отверженное семя.

Мужчины за кибитками и теми,
Кто прикорнул там, тянутся пешком,
Поблескивает нож за кушаком,
И взгляд тяжел, как жизненное бремя.

Скупой привал и нищенский уклад,
Но вторят песням голоса цикад,
И даже пустошь кажется зеленой,

Когда дивятся чахлые холмы
На табор, этот вечно устремленный
И жгучий взгляд в родное царство тьмы.


МУЗЫКА

Она, как море, с каждою волною
Несет туда,
Где теплится за тусклой пеленою
Моя звезда;

С отвагою, нежданно молодою,
Как никогда,
Взлетает парус мой, а за грядою
Растет гряда;

И весь я – дрожь оснастки корабельной,
И в корчах бури слаще колыбельной
Для моряка
Пространство, раздираемое стоном!..

И мертвый штиль, а в зеркале бездонном
Моя тоска.



УЩЕРБНЫЙ КОЛОКОЛ

Полуночь зимняя отрадна и горька,
Когда огонь уже подернулся золою,
А где-то благовест гудит издалека,
И возвращается воскресшее былое.

Безвестный колокол как вечный часовой,
И на посту своем, разбуженный так рано,
Внушает веру он юнцам передовой
Луженой глоткою седого ветерана.

Я не сродни ему и, как бы ни мечтал,
Души расколотой надтреснутый металл
Не откликается победным его звонам,

Как раненый солдат под грудой мертвых тел,
Когда он жив еще и выжить бы хотел,
Но силясь выбраться, умрет непогребенным.


ТУМАНЫ И ДОЖДИ

Снег, осеннюю грязь и весеннюю талость
Я любил, и любовь эта в сердце осталась,
В непогоду душа погружается в сон,
Как в туманное завтра моих похорон.

На безлюдьи, в размытой дождем панораме,
Где беснуются ветры, скрипя флюгерами,
Неприкаянный дух мой не ищет тепла,
На лету раскрывая вороньи крыла.

Что желанней душе, если стала пустыней,
Той душе, на которой смерзается иней,
Чем туман, нашей хляби бескровный король

И предвестие стужи, проникшее в щели?
Лишь неведомо, с кем на случайной постели
Под одной простыней убаюкивать боль.


СПЛИН

Когда гнетет зенит и воздух как удушье
И сердце тяжесть их бессильно превозмочь,
А горизонт петлей сжимается все туже
И превращает день в безрадостную ночь,

Когда по западне, в которой непогода
К застенку затхлому свела земную ширь,
Надежда мечется во тьме гнилого свода
И в корчах падает, как бедный нетопырь,

Когда в конце концов упорное ненастье
Дождем зарешетит огромную тюрьму,
Заполоняют мозг, опутав ловчей снастью,
Немые пауки, подползшие к нему,

И лишь колокола, когда земля свинцова,
Терзают небеса в надежде на приют
И, словно беженцы без родины и крова,
Неутешимые, в пустыне вопиют.

И тянутся в душе беззвучной вереницей
Безвестные гроба неведомых бедняг,
А смертная тоска безжалостной десницей
В поникший череп мой вонзает черный стяг.

ВОЯЖ НА КИФЕРУ

Легка была душа, как чайка над водой,
Когда на корабле поскрипывали тали
И парусник летел в безоблачные дали,
Пьянея от лучей, как ангел молодой.

А что за остров там, в расщелинах и скалах?
Кифера, господа, хоть он и знаменит,
О нем и старый хлыщ наслышан, и пиит,
Но в общем островок из самых захудалых.

Кифера! Колыбель сердечных тайн и смут!
Пеннорожденная, бессмертная, ты рядом,
И родина любви доныне дышит садом,
И даже камни там по-прежнему цветут?

О заповедный край страстей, стихов и арий,
Твоим роскошествам, и миртам, и цветам
На всех наречиях курили фимиам,
Кропя надеждами мифический розарий,

Где вечен голубков воркующий галдеж.
Увы, былой цветник заброшен и печален,
Но в вихре карканья над пустошью развалин
Я вдруг увидел то, что видеть невтерпеж.

О нет, не жгучих тайн воскресшие обряды
И не затерянный в укромной роще храм,
Где жрицы юные аттическим ветрам
Распахивали грудь, искавшую прохлады.

О нет. Где паруса вдыхали свежий бриз,
Распугивая птиц на отмелях и плитах,
Три шатких горбыля, над висельником сбитых,
Вонзились в небеса, как черный кипарис.

Он рос, облепленный голодной стаей птичьей,
Клещами щелкала их жадная орда,
Заглатывая плоть загнившего плода,
И в радостной борьбе трудилась над добычей.

Зиял пустых глазниц расколотый орех,
К ногам текло нутро, чтоб высохнуть от пыли,
И дружно грешника вороны оскопили
В отместку за разгул неправедных утех.

А бедра раздирал в соперничестве зверьем
Четвероногий сброд, учуявший жратву,
И опытный вожак учил их мастерству,
Заслуженный палач, завидный подмастерьям.

На острове любви родился ты и жил,
Невольный мученик забытого завета,
Ты искупил его, стал жертвой, и за это
Отказано в земле, где рос ты и грешил.

При взгляде на тебя, на куклу в балагане,
Меня от жалости и нежности к тебе
Стошнило памятью о собственной судьбе
И горлом хлынуло мое воспоминанье.

Я вспомнил воронье, мой бедный побратим,
И хищные клевки в усердьи неизменном,
А недоклеванное в пищу шло гиенам,
Чтоб голод утолить, но он неутолим.

Дремотных парусов качались опахала,
И радовался мир безоблачному дню,
И знал один лишь я, что душу хороню,
А в сердце ночь росла и кровью набухала.

На острове любви не скрасили цветы
Удавку двойника, лишенного могилы.
Вот дух и плоть мои. Пошли мне, Боже, силы
На наготу свою глядеть без тошноты.



ЛЕБЕДЬ

I

Андромаха, я помню твой плач по герою,
Но забыть ли, как жалкую нить ручейка
Нарекла Симоэнтом, оплакавшим Трою2,
И слезами насытила вдовья тоска!

Он отмыл мою память от суетной пены,
И, пройдя Каррусель3, я пойму наконец,
Что Париж не вернется (меняются стены,
Как ни грустно, быстрей наших бренных сердец).

Вспоминая бараков линялые краски,
Снова вижу тряпье за оконным стеклом
И зеленые лужи в расплесканной ряске,
И куски капителей, пошедших на слом.

Здесь когда-то зверинец ютился проездом.
Поутру, когда Труд покидает постель
И в безветрии дворники к темным подъездам
По булыжнику гонят сухую метель,

Там из клетки вдруг вырвался лебедь однажды.
Посреди мостовой, не щадя своих сил,
В пересохшей пыли обезумев от жажды,
Перепонками лапок он камни скоблил.

Благородные крылья купая в отбросах
И злорадное синее небо кляня,
"Затопи все на свете!" – молил он о грозах.
Странный горестный образ, вошедший в меня,

Искривленною шеей, как нищий калека,
Тот, кого пресмыкаться всевышний обрек,
Он напомнил Овидия4, взгляд человека,
Посылающий Богу бессильный упрек.

II

Новостройки, леса и лебедки по зданьям.
Изменился Париж! Неизменна тоска.
Все родное становится иносказаньем,
И заглохшая память бесплодней песка.

Даже в Лувре иные преследуют лики:
Нестерпимою жаждой нещадно палим,
Как изгнанники наши, смешной и великий
Возникает мой лебедь, а следом за ним

Андромаха – запродана хищному Пирру,
Ты над урной пустой не вставала с колен
И лохмотья рабыни несла как порфиру,
Но, увы, ложе Гектора занял Гелен5.

Или ты, негритянка, нетвердой походкой
Волочась по грязи, сквозь промозглый туман
Устремившая взгляд, изнуренный чахоткой,
В бесконечную даль африканских саванн,

Те, кто все потерял и наплакался вволю,
Кто в потемках не ждет и не помнит зари,
Вы, как щедрой волчицей, взращенные болью
И сиротски зачахшие, как пустыри!

Бередит моя память в лесах этой боли
Свой охотничий рог – и, пока не затих,
В нем тоскует моряк на безвестном атолле
И кандальник, и пленник... и столько других!





К ИСХОДУ ДНЯ

Темнеет, но, не смолкая,
Ликуя или скуля,
Пытается жизнь людская
Выписывать вензеля.

Темнеет, а мир расколот,
И ночь, растлив города,
Все глушит, и даже голод
Все будит, кроме стыда.

Всегда в балагане этом
Несладко жилось поэтам,
Устал наконец и я.

Лицом бы уткнуться в стену
И кануть, покинув сцену,
В прохладу небытия.



[1] Кифера – остров в Эгейском море, издревле прославленный культом и храмом Афродиты. Образы стихотворения и само название трагически перекликаются с известной буколической картиной Ватто "Отплытие на Киферу".

[2] Вдова Гектора Андромаха в плену у Пирра облюбовала ручеек и назвала его именем реки Симоэнт у стен погибшей Трои (Вергилий, "Энеида", 111).

[3] Каррусель – старая парижская площадь, при Наполеоне IIIполностью перестроенная.

[4] Строки в "Метаморфозах" Овидия о человеке, единственном, в отличие от животных, кто смотрит в небо.

[5] Согласно "Энеиде" Вергилия, Андромаха стала женой Гелена, заурядного брата великого Гектора.



А.М. Гелескул

-------------------------- ---------------------------------

Бодлера переводили многие и много; наверное, как никого из французов.

Здесь http://www.morganaswelt.ru/library/poetry...
можно ознакомиться с представленным разнообразием и великолепием работ на данную тему.

Тут подумалось, пролистывая любимого писателя: а ведь это о нас, о сегодняшних написано...

Ну, если не о сегодняшних, то о завтрашних — точно.

"… вмешались другие судьи – «Серые Ангелы», возобновившие свою деятельность с неслыханным могуществом …

Вы сами на Земле тщательно соблюдаете в общественных отношениях третий закон Ньютона: действие равно противодействию, – противопоставляя немедленное противодействие, а не пытаясь дожидаться, как в древности, вмешательства Бога, судьбы, владыки...

Подолгу ждали люди воздаяния своим палачам, а века шли, накопляя зло и усиливая власть скверных людей.

Тогда ваше общество взяло на себя функцию божественного воздаяния Немезиды: «Мне отмщение, и аз воздам!» – быстро искоренив подлости и мучения.

Вы не представляете, сколько накопилось у нас человеческой дряни за много веков истребления лучших людей, когда преимущественно выживали мелкодушные приспособленцы, доносчики, палачи, угнетатели!

Мы должны руководствоваться этим, а не слепо подражать вам.

Когда тайно и бесславно начнут погибать тысячи «змееносцев» и их подручных – палачей «иловых» – тогда высокое положение в государстве перестанет привлекать негодяев"

Иван Ефремов, «Час Быка». Эпилог.

http://fantlab.ru/edition183316

Все, кто в теме, помнят, как же долго мы запрягали, потом — ехали, распрягали, и даже показалось, что никуда не поедем вовсе.
Но, как поётся в песне, "кто хочет — тот добъётся". А хотелось завершить дело, издать книгу в бумаге.
Воз медленно, со скрипом, но двигался.
И добрался-таки до финиша.

Каких-то полтора года

... вот она, книга — стоит на полочке, с автографами почти всех участников

Но жизнь не стоит на месте, идёт вперёд.
Опыт у нас есть, желание — надеюсь — тоже.
Остаётся приложить два этих вектора в нужном направлении, и новые рубежи не покажутся непреодолимыми.
Надеюсь, никто не забыл об этой теме в групповой переписке — Авторы ФантЛаба. Стихи на профильную тему?


Жду результатов Ваших трудов и плодов Вашего вдохновения

Понимаю, что материала может оказаться маловато для полноценного сборника, и задаюсь вопросом: может быть, стоит привлечь силы со стороны?

В смысле — вдруг ещё кто-то из фантлабовцев скажет: "у меня есть материал, именно для такого случая".

Какие будут мысли и мнения на этот счёт?

С 1952 года планета выбирает самую красивую девушку и ей вручается титул «Мисс Вселенная».
Ты не представляешь себе, как сильно изменились наши представления об идеале!
А кто из победительниц конкурса «Мисс Вселенная» тебе нравится больше всего?

О конкурсе «Мисс Вселенная»

«Мисс Вселенная» (Miss Universe) — самый престижный международный конкурс красоты.
Впервые он был проведён в 1952 году.
Россиянка лишь однажды завоевала титул «Мисс Вселенная» — в 2002 году ею стала Оксана Фёдорова.
Правда, в 2005 году конкурс «Мисс Вселенная» выиграла Наталья Глебова — канадка русского происхождения.
Как менялся идеал красоты за эти годы?
Сколько лет было на момент победы всем победительницам «Мисс Вселенная»?
Каковы были их рост и параметры?
Смотри всех победительниц конкурса «Мисс Вселенная».

1. Арми Куусела, Финляндия. Мисс Вселенная-1952
18 лет, рост 165 см.

2. Кристиан Мартель, Франция. Мисс Вселенная-1953
18 лет, рост 167 см.

3. Мириам Стивенсон, США. Мисс Вселенная-1954
21 год, рост 176 см.

4. Хиллеви Ромбин, Швеция. Мисс Вселенная-1955
22 года, рост 170 см.

5. Кэрол Моррис, США. Мисс Вселенная-1956
20 лет, рост 170 см, параметры фигуры 91,5−63,5−91,5.

6. Гладис Сендер, Перу. Мисс Вселенная-1957
19 лет, рост 170 см, параметры фигуры 91,5−60−91,5.

7. Лус Марина Сулуага, Колумбия. Мисс Вселенная-1958
20 лет, рост 161 см.

8. Акико Кодзима, Япония. Мисс Вселенная-1959
22 года, рост 170 см, параметры фигуры 94−58−96.

9. Линда Бемент, США. Мисс Вселенная-1960
18 лет, рост 167 см.

10. Марлен Шмидт, Германия. Мисс Вселенная-1961
24 года, рост 173 см.

11. Норма Нолан, Аргентина. Мисс Вселенная-1962
24 года, рост 166 см.

12. Йеда Мария Варгас, Бразилия. Мисс Вселенная-1963
19 лет, рост 167 см.

13. Коринна Тсопей, Греция. Мисс Вселенная-1964
20 лет, рост 173 см.

14. Aпасра Хонгсакула, Таиланд. Мисс Вселенная-1965
18 лет, рост 164 см.

15. Маргарета Арвидссон, Швеция. Мисс Вселенная-1966
21 год, рост 173 см.

16. Сильвия Хичкок, США. Мисс Вселенная-1967
21 год, рост 170 см.

17. Марта Васконселлос, Бразилия. Мисс Вселенная-1968
20 лет, рост 172 см.

18. Глория Мария Диас, Филиппины. Мисс Вселенная-1969
18 лет, рост 165 см.

19. Марисоль Маларет, Пуэрто-Рико. Мисс Вселенная-1970
21 год, рост 173 см.

20. Георгина Риск, Ливан. Мисс Вселенная-1971
18 лет, рост 173 см, параметры фигуры 89−61−89.

21. Керри Энн Уэллс, Австралия. Мисс Вселенная-1972
20 лет, рост 178 см.

22. Мария Маргарита Моран, Филиппины. Мисс Вселенная-1973
20 лет, рост 168 см.

23. Ампаро Муньос, Испания. Мисс Вселенная-1974
20 лет, рост 173 см.

24. Анна Мария Похтамо, Финляндия. Мисс Вселенная-1975
20 лет, рост 175 см.

25. Рина Мессингер, Израиль. Мисс Вселенная-1976
19 лет, рост 176 см, параметры фигуры 90−60−90.

26. Джанель Комиссионг, Тринидад и Тобаго. Мисс Вселенная-1977
24 года, рост 179 см, параметры фигуры 89−59,5−92.

27. Маргарет Гардинер, ЮАР. Мисс Вселенная-1978
18 лет, рост 178 см.

28. Марица Сайалеро, Венесуэла. Мисс Вселенная-1979
18 лет, рост 173 см, параметры фигуры 90−60−90.

29. Шон Уизерли, США. Мисс Вселенная-1980
20 лет, рост 173 см, параметры фигуры 89−63,5−89.

30. Ирене Саэс, Венесуэла. Мисс Вселенная-1981
19 лет, рост 178 см.

31. Карен Диана Болдуин, Канада. Мисс Вселенная-1982
18 лет, рост 178 см.

32. Лорейн Даунс, Новая Зеландия. Мисс Вселенная-1983
19 лет, рост 174 см.

33. Ивонн Ридинг, Швеция. Мисс Вселенная-1984
21 год, рост 170 см.

34. Дебора Карти Деу, Пуэрто-Рико. Мисс Вселенная-1985
19 лет, рост 173 см.

35. Барбара Паласиос Tейде, Венесуэла. Мисс Вселенная-1986
22 года, рост 173 см.

36. Сесилия Болокко, Чили. Мисс Вселенная-1987
22 года, рост 173 см.

37. Порнтип Накирунканок, Таиланд. Мисс Вселенная-1988
20 лет, рост 173 см, параметры фигуры 89−58−92.

38. Ангела Виссер, Нидерланды. Мисс Вселенная-1989
22 года, рост 175 см, параметры фигуры 90−62−96.

39. Мона Грудт, Норвегия. Мисс Вселенная-1990
19 лет, рост 178 см, параметры фигуры 92−60−93.

40. Лупита Джонс, Мексика. Мисс Вселенная-1991
22 года, рост 173 см.

41. Мишель МакЛин, Намибия. Мисс Вселенная-1992
19 лет, рост 184 см, параметры фигуры 93−61−92.

42. Дайанара Торрес, Пуэрто-Рико. Мисс Вселенная-1993
19 лет, рост 174 см, параметры фигуры 89−60−90.

43. Сушмита Сен, Индия. Мисс Вселенная-1994
18 лет, рост 175 см, параметры фигуры 91,5−66−91,5.

44. Челси Смит, США. Мисс Вселенная-1995
21 год, рост 173 см, параметры фигуры 90−60,5−90.

45. Алисия Мачадо, Венесуэла. Мисс Вселенная-1996
19 лет, рост 173 см.

46. Брук Махеалани Ли, США. Мисс Вселенная-1997
26 лет, рост 171 см, параметры фигуры 90−59,3−94.

47. Венди Фитцвилльям, Тринидад и Тобаго. Мисс Вселенная-1998
25 лет, рост 183 см.

48. Мпуле Квелагобе, Ботсвана. Мисс Вселенная-1999
19 лет, рост 178 см, параметры фигуры 91−59−92.

49. Лара Датта, Индия. Мисс Вселенная-2000
22 года, рост 173 см, параметры фигуры 95−60,5−94,5

50. Дениз Киньонес, Пуэрто-Рико. Мисс Вселенная-2001
20 лет, рост 178 см.

51. Оксана Фёдорова, Россия. Мисс Вселенная-2002
24 года, рост 178 см, параметры фигуры 88−64−93.

52. Амелия Вега, Доминиканская республика. Мисс Вселенная-2003
19 лет, рост 186 см, параметры фигуры 88−60−90.


53. Дженнифер Хоукинс, Австралия. Мисс Вселенная-2004
21 год, рост 180 см, параметры фигуры 99−62−92.


54. Наталья Глебова, Канада (родом из города Туапсе Краснодарского края). Мисс Вселенная-2005
24 года, рост 180 см, параметры фигуры 87−62−91.


55. Сулейка Ривера, Пуэрто-Рико. Мисс Вселенная-2006
18 лет, рост 175 см.


56. Риё Мори, Япония. Мисс Вселенная-2007
20 лет, рост 179 см, параметры фигуры 89−59−90.


57. Дайана Мендоса, Венесуэла. Мисс Вселенная-2008
22 года, рост 178 см, параметры фигуры 88−60−90.


58. Стефания Фернандес, Венесуэла. Мисс Вселенная-2009
19 лет, рост 178 см, параметры фигуры 90−58−90.


59. Химена Наваррете, Мексика. Мисс Вселенная-2010
22 года, рост 174 см, параметры фигуры 88−60−90.


60. Лейла Лопес, Ангола. Мисс Вселенная-2011
25 лет, рост 179 см, параметры фигуры 89−60−90.


61. Оливия Калпо, США. Мисс Вселенная-2012
20 лет, рост 165 см.


62. Габриэла Ислер, Венесуэла. Мисс Вселенная-2013
25 лет, рост 181 см, параметры фигуры 90−60−90.


63. Паулина Вега, Колумбия. Мисс Вселенная-2014
22 года, рост 178 см, параметры фигуры 95−70−95.


64. Пиа Алонсо Вуртцбах, Филиппины. Мисс Вселенная-2015
26 лет, рост 173 см, параметры фигуры 90−60−90.


65. Ирис Миттенар, Франция. Мисс Вселенная-2016


Участницы конкурса «Мисс Вселенная» отбираются на национальных конкурсах красоты стран-участниц.
Минимальный возраст участницы «Мисс Вселенная» должен составлять 18 лет. Больше никаких ограничений нет.



http://matveychev-oleg.livejournal.com/50...