И, к слову сказать, через двадцать лет после выхода культовой картины, Бессон (возможно, не умышленно) попытался ещё раз повторить успех топового "Пятого элемента" в своём позднем фильме "Валериан и город тысячи планет" 2017 года. Но реанимировать давнюю историю только фишками модных спецэффектов и стильной анимации, — без присутствия в кадре харизмы культовых актёров, — по закономерной причине у Люка второй раз не получилось. По моим личным ощущениям в позднем творчестве Бессон растерял тот легковесный юношеский драйв и оригинальный шарм в своих картинах.

Возможно, Бессону для создания яркой и эффектной истории нужен не только творческий стимул. Но и определённый вызов, который обычно толкает творца на инновации и смелые эксперименты. Потому что своего знаменитого "Леона" 1994 года Люк Бессон придумал буквально "на коленках" по вполне прозаической причине. Вся съёмочная группа ждала на съёмки "Пятого элемента", корректируя свой график, сверхзанятого на тот момент в кинематографе Брюса Уиллиса. И чтобы не выпадать из рабочего процесса Люк Бессон буквально за 30 дней написал сценарий к ещё одной своей великолепной картине, которая по-прежнему держит высокие топы у зрителей. А всего за 90 дней режиссёр воплотил сценарий своего "Леона" на экран. Яркий, смелый, динамичный, человечный и чувственный, — "Леон", снятый на стыке жанров, среди прочего представляет собой великолепный образчик классного психологического триллера. Подобный качественный замес стилей и направлений под силу воплотить на экран далеко не каждому режиссёру: до того этот фильм продуман и проработан в мелочах и главном. История профессионального наёмного убийцы в мастерской подаче Жана Рено и маленькой сироты Матильды в исполнении очень талантливой Натали Портман по-прежнему цепляет фанов до глубины души своей чувственной подачей классных актёров. Люк Бессон в 90х прежнего века был прекрасен и непредсказуем. Чего я в свою очередь не могу с полной уверенностью сказать о вехе его позднего творчества.

Честно признаться, начинала смотреть фильм "Валериан и город тысячи планет" несколько раз и всё время подвисала на середине картины: пробиться через бесконечно однообразную беготню и скучно прописанные диалоги Дейна ДеХаана и Кары Делевинь мне, увы, пока не удалось.

И ниже подробнее о харизме культовых и классных актёров непосредственно в "Пятом элементе" 1997 года.

Как ни странно, условно открывает этот ранжир Милла Йовович с абсолютно незаслуженной номинацией "Золотая малина, 1998", "Худшая женская роль второго плана". Ибо если бы это было действительно так, — Вим Вендерс, яркий представитель авторского независимого кино и классик мирового кинематографа, не взял бы её на одну из главных ролей в свою картину "Отель миллион долларов" 2000 года, за которую он в свою очередь получил заслуженный приз Берлинского кинофестиваля "Золотой медведь" 2000.

У Йовович от природы заложен огромный потенциал возможных интересных ролей, если она работает с сильными режиссёрами.

Милла Йовович умеет быть глубокой актрисой, когда хочет этого. И она смотрится в кадре просто потрясно в том случае, когда под неё прописан увлекательный сценарий и грамотно выставлены сильные актёры.

Яркая, обаятельная, фотогеничная, выносливая — этот тип актрис всегда привлекал Люка Бессона в своём творчестве. И в случае с Йовович он попал в 1997 году в самые десятки. В безусловном амплуа топовой модели и селебрити, которое само по себе притянуло тогда потенциального зрителя к просмотру фильма, Йовович ко всему прочему взяла на свои хрупкие плечи исполнение всех акробатических трюков и отвязных драк по сценарию картины. А их в "Пятом Элементе" достаточно большое количество.

К тому же Йовович выжала из этой роли весь возможный максимум и раскрыла суть своего персонажа очень глубоко, ярко и самобытно. И я в свою очередь не особо верю в те цветастые байки, которыми пестрит сеть: Люк Бессон из всех множественных претенденток утвердил Йовович на эту роль только потому, что она лучше всех научилась произносить ту милую тарабарщину, которую режиссёр сочинил по сценарию для этой героини в ключе её оригинального имиджа (изначального типажа унисекс).

Нужно отметить, что Йовович умело сыграла на другой струне впечатлительного зрителя. И её участие в "Пятом элементе" с раскрытием значимости этого персонажа Лилу более, чем оправданно. Оно придаёт особый смысл всему произведению Люка Бессона в контексте того красивого и бойкого фэнтези, которое режиссёр виртуозно воплотил на экран.

Красота женского тела, даже самого безупречного, как оказалось по иронии судьбы Вселенной, ничего не значит по сравнению с другой красотой — красотой испуганной дикой антилопы, которая увязла в капкане охотника. И ее затравленный, чуть притуплённый взгляд поражает и завораживает своей детской беззащитностью. Мы все в чём-то уязвимы, но может ли кто-то из нас похвастаться размахом и широтой полета при таких обстоятельствах? А Йовович в "Пятом элементе" может. Она может многое, а в частности, может абсолютно всё. И слово «абсолютно» в этой картине для Миллы не вершина возможностей, а простая истина её многогранного персонажа. Девушка, всегда идущая на сто шагов впереди человечества, причем сама даже не подозревающая об этом. Очаровательный и прекрасный пятый элемент, который несёт в своих детских ладошках живую воду для всего человечества. Она дарит счастье быть спасённым.

…Ветер веет,

огонь пылает,

дождь идёт …

дождь идёт…

И, переходя на поэтичный сказочный язык изложения Люка Бессона, — ибо для этого режиссёра он родной, — ёмко резюмирую по ключевой героине в контексте сценария картины.

Сколько же их было – художественных вариаций о конце света, о коллапсе планеты, о безумном и моментальном столкновении, о сокрушительном и мощном ударе?.. И главное, о последнем ударе, после которого только кромешная чёрная вселенская ночь будет испуганно хлопать своими пустыми глазами в поисках хотя бы миниатюрной бабочки. И вот именно эта бабочка с ажурно-резными неземными крыльями, древний символ всего безупречного в образе Лилу, соткала радугу над древним храмом Египта — радугу из пяти цветов: счастья, любви, истончённой душевной боли, совершенства и все той же уязвимости. Какая странная гармония элементов. И какая странная гармония в природе этих элементов, которые на части не разбираются — и, стало быть, исследованию не поддаются. Но красноречивее всякой софистики и навязчивого рацио широко и открыто улыбается рыжая и уже такая земная девчонка. И с такой же доверчивостью маленького ребенка дарит всему человечеству завтрашний день, при этом ничего взамен не требуя. Бескорыстие и альтруизм — это сродни седьмому чуду света. Это её простая истина — именно она лучится небесным светом из её глаз. И ниточка жизни не рвётся. И все грядущие катастрофы откладываются еще на 300 лет, как минимум.

Безусловно, в таких красивых сказках у всякой воительницы по сюжету должен быть обязательно свой надёжный друг и защитник. Ибо то мировое и вселенское зло, с которым придётся драться персонажу Йовович, нелепо возложить только лишь на хрупкие плечи главной героини Лилу.

Брюс Уиллис — классный, талантливый, динамичный и накачанный под завязку приблатнённой иронией своего ультраобаятельного персонажа Корбена в ключе его удивительного разгильдяйства. Уиллис стал заслуженным секс-символом своего времени и влюбил в себя многих зрителей. Его амплуа "Крепкого орешка" (золотая эра крепких боевиков), возможно, однообразно и предсказуемо. Но одно это не умаляет классной подачи серьёзного актера, который так хорош на экране, что при всём своём выразительном напоре Уиллис умудряется не забивать в кадре другого персонажа. Его харизма настолько узнаваема, а повадки так оригинальны, — насколько это вообще нужно сильному актеру, который виртуозно магнитит и держит нужное внимание, даже находясь длительное время повёрнутым спиной к зрителю. В сцене, которая задаёт знаковое напряжение всей картине в целом, он разговаривает с персонажем Йовович через зеркало своего такси. Зритель напрямую фиксирует лишь испуганный и затравленный взгляд со слезами постылого одиночества персонажа Лилу в талантливом исполнении актрисы. Вжавшись обречённо в спинку заднего сиденья такси, она будет на божественном языке лепетать персонажу Брюса Уиллиса свою инопланетную тарабарщину, местами неумело растягивая слова «Па-жа-лу-й-ста, на помощь». Поскольку Корбен владеет не только двумя языками — родным и матерным — фонетический детектор ему в данном случае не понадобится. Он прочитает всё своим человеческим чутьем и сердцем, как это всегда бывает в подобном уместно романтическом элементе сюжета истории. У Корбена моментально включатся свои личные мотивы и соображения по поводу этих двести тысяч хромосом, разработанных не только для передачи наследственной информации, а для спасения всего мироздания. Персонаж Уиллиса раньше других разглядит в этой идеальной цепочке ДНК хрупкий и обаятельный аналог всего живого и манкого в классной подаче Йовович.

И только по особым мускулам лица персонажа Уиллиса отзеркалит и разожмётся особой пружиной его спонтанное и в полсекунды принятое решение, на чьей стороне он теперь будет. Вернее, когда Корбен спасал Лилу, никакой стороны у всего сюжета ещё не было. (Люк Бессон великолепно держит свою интригу классного сценариста, даже когда смотришь эту картину не в первый раз) Именно оттого смятение персонажа Корбена, который опять разбил машину и опять ввязался в какие-то неприятности вселенского масштаба, смотрится так интересно и так увлекательно. У Корбена Далласа сплошные передряги его повседневной рутины под известным печальным афоризмом. Я получил три важных сообщения. Первое — от жены, что она уезжает. Второе — от адвоката о том, что он уезжает с моей женой. И третье — от работодателя: "Вы уволены". По сюжету картины Корбен генерирует всевозможные неприятности просто виртуозно касательно своего шаткого будущего под вот этим слоганом: Мне не нужна сотня девчонок. Хватит и одной — Идеальной.

Лёгкий пофигизм его персонажа — это, вероятно, особый карт-бланш самого Бессона, который в определённом смысле пишет сценарии от себя и под себя. После выхода "Пятого элемента" Бессон и Йовович составят очень счастливую супружескую пару, — правда, увы, ненадолго. И уже после следующего провала "Жанны Д'Арк" в 1999м Бессон вновь вернёт себе статус свободного человека. Самоирония Люка Бессона докручена и в этой картине до идеала. Возможно, именно поэтому образ Корбена получился такой хлёсткий и тёплый одновременно. Этот боец элитного подразделения федеральной армии с необходимой подготовкой для защиты самой совершенной девушки в финале картины в лучших традициях комедийного жанра зажжёт самую последнюю спичку в самый предпоследний момент перед тем, как гигантский планетоид накроет своей тенью Землю. И таких классно смоделированных "самых последних моментов" на великолепных раскадровках "Пятого элемента" более, чем достаточно. Тонкая ирония уместных сантиментов — вот что отличает лучшие работы Люка Бессона от других режиссёров этого жанра.

Великолепная операторская работа ещё одного мастера своего дела, Тьерри Арбогаста, — это ещё один классный твист и красивая классика в лучших традициях кино подобного жанра. Что касается технического воплощения — драйв и экшн от создателей "Пятого элемента" выше всех похвал.

Классная игра перспектив и манера съёмки Tracking shot (следящая съемка) — это фирменная фишка Арбогаста ещё как минимум с "Леона". Этим приёмом он в том числе заканчивает и обрывает жизнь главного героя Жана Рено в том талантливо смоделированном кадре, когда тень Леона заваливается и падает на землю. И этим приёмом оператор щедро пользуется в "Пятом элементе", когда снимает все значимые и напряжённые сюжетообразующие моменты картины. По сценарию фильма это в том числе отчётливо видно и в приключенческом экшене непосредственно персонажа Уиллиса. Снимая подобным образом, оператор и режиссёр вызывают нужное напряжение и адекватное любопытство зрителя, которое не теряется при сотом пересмотре — до того это здорово воплощено на экран в энергичном драйве ключевых персонажей "Пятого элемента".

На протяжении всей картины Корбен Даллас практически в каждом кадре вызывает ироничную улыбку, местами переходящую в искренние лолы в ключе раскрытия этого блатного и заводного персонажа. И ближе к финалу картины по главной сценарной задумке из всех видов анонимности суперсекретной операции на "Флостон Парадайз" Люк Бессон в лучших традициях жанра выберет нарочитую огласку и мощный промоушен. Оголтелая беготня и беспорядочная стрельба в том числе в лучших традициях французского кинематографа — это визитная карточка режиссёра. Все его знаковые боевики сделаны в подобной узнаваемой фирменной манере. В которой, например, в 50х годах прежнего века снимал своё популярное успешное коммерческое кино ещё один мастодонт французского кинематографа — Андре Юнебель (серия фильмов о Фантомасе с Луи де Фюнесом).

Что касается визуальной составляющей и эстетики картины. Люку Бессону не без помощи великолепных костюмов Жан-Поля Готье удалось в 90х годах прежнего века создать один из самых ярких и узнаваемых тандемов актёров и типажей. Можно с уверенностью здесь резюмировать: Йовович и Уиллис своей классной игрой и талантливой подачей воплотили на экран одну из самых топовых пар протагонистов в мировом кинематографе. Компания Kalisto Entertainment в 1998 году разработала и выпустила под лейблом Sony Interactive Entertainment одноименную компьютерную игру, в которой по сюжету ключевых событий фильма нарезали знаменитые треки "Пятого элемента". Лилу и Корбен стали яркими героями скетчей и косплеев. И впечатались в память зрителя что называется "намертво".

И здесь ёмко по поводу главного антагониста этой картины. Гэри Олдман в роли мистера Зорга встроен в сюжет просто идеально и отнюдь на банально. На протяжении всего динамичного действия этого заводного боевика он практически ни разу не пересекается с персонажами Корбена и Лилу. И держит он брутальную харизму своего персонажа в личной империи власти и тьмы на протяжении всей картины просто превосходно. Знаменитый краткий диалог со священником (земным покровителем Лилу — преподобным отцом и астрофеноменологом по сценарию картины) прописан так классно и так чётко, что он невольно буквально с полоборота влюбляет в актёрскую игру Олдмана вне мелких и крупных пакостей его персонажа по сюжету "Пятого элемента". И одновременно даёт этому герою краткое ёмкое портфолио.

Вито Корнелиус: Вы чудовище, мистер Зорг!

Эмануэль Зорг: Я знаю.

С лёгким налётом беспардонного безразличия и отъявленного нигилизма Гэри Олдман в шуточной манере пожмёт плечами на все мировые сентенции по поводу одиозной персоны своего персонажа. И кстати на плечи его колоритного типажа по задумке сценария Люку Бессону удалось возложить самые классные и заводные шутки, — короткие, как выстрел. "Честь — бесполезная погремушка" — этот кейс будет значимым для всего развития сюжета в исполнении мегаталантливого Олдмана.

Люк Бессон и Гэри Олдман уже работали вместе в топовом "Леоне" 1994 года. И в нём в свою очередь пантеон актёров был очень мощный по силе своего обязательного послевкусия. Гэри Олдман в роли продажного полицейского на протяжении всего "Леона" был просто неподражаем в своём актёрском обаянии. Фанатичный поклонник Брамса, Шопена и Моцарта, эксцентричный Олдман, манерно заламывающий руки в ироничных и пафосных монологах по сюжету картины, составил в 1994м очень достойную компанию Жану Рено в роли Леона. Зрительское внимание на протяжении "Леона" всё время переключается в режим восхищённого восприятия их классного тандема: Гэри Олдман и Жан Рено. В похожей ритмике бешенной событийности Люк Бессон снимет и свою картину 1997 года по части наполнения этой истории сильными типажами. И возвращаясь непосредственно к "Пятому элементу" и мистеру Зоргу.

Его ироничное и классно брошенное "Этот ларец пуст. Антоним слова полон. Кто будет объяснять?.." закрутит в бесконечную приятную беготню ключевых персонажей отвязную динамику этого приключенческого боевика. Постоянно что-то разрушая, колоритный персонаж Олдмана вне всякого сомнения способствует расцвету жизни. Кто бы сомневался, — учитывая разнообразные межгалактические приключения ключевых героев "Пятого элемента". И, быть может, именно оттого так уместно смотрится диалог Корбена и Лилу, цитатами которого Бессон очень талантливо согрел финальную часть этого фантастического боевика.

Лилу: Вы люди — такие странные. Всё, что вы создаёте, используется во зло.

Корбен: Да. Это называется человеческой натурой…

По знаменитой картине Бессона можно с уверенностью планомерно резюмировать следующее. "Пятый элемент" 1997 года в ключе всех спецэффектов на тот момент не только стал одним из самых дорогих проектов по своему бюджету для французской киностудии "Gaumont". Эта лента стала, кроме всего прочего, дорогой и одной из самых любимых в сердцах преданных фанов.

К тому же, "Пятому элементу" в отличие от других "собратьев" по жанру, удалось остаться не испорченным в своём чистом концепте вне всяких продолжений, сиквелов, вбоквелов и ребутов. А ведь этим обычно "грешат" многие режиссёры, которые вне всякого чувства меры готовы любой ценой дать новую жизнь своему "детищу" и подольше погреться в лучах его славы, что далеко не всегда идёт на пользу всей истории в целом.

И здесь буквально несколько слов по поводу музыкальных топов эпохальной вехи знаменитого француза.

Музыка Эрика Серра, бессменного композитора творчества Бессона в качестве талантливого режиссёра (до того момента, когда он плотно ушёл в продюсирование), вновь сыграла с восприятием мирового зрителя очень интересную штуку. После выхода "Пятого элемента" трек "Little light of love", который звучит в финальных титрах картины, по закономерной причине взметнулся на верхние строчки мировых топов. А заводной сингл "Alech Taadi", под который Корбен и Лилу удирают от полиции в начале картины, задал на длительное время моду на клубную арабскую музыку в топе возможных ротаций мировых хит-парадов.

И нужно отдельно отметить, что знаменитая оперная ария инопланетной Дивы Плавалагуны — это в том числе особый сюжетообразующий "узел" картины. Албанская оперная певица Инва Мула, с её хрупким, но глубоким вокалом задаёт особенное настроение развитию фабулы картины. Эта ария — предсмертная для Дивы непосредственно. И после этого персонаж Корбена иначе смотрит на Лилу и всё, что с ней связано по концепту картины. Тот значимый "размен" персонажами, который придумал Люк Бессон в "Пятом элементе" — качественное и креативное напряжение фильма. Кстати говоря, Эрик Серра тоже приложил руку к этой классической оперной партии, оцифровав и дописав динамику в финале этого исполнения Дивы, виртуозно замикшевав классику именно под подобную стилистику кинематографа. На самом деле в исполнении Дивы был взят оригинал фрагмента из оперы Гаэтано Доницетти "Лючия де Ламмермур". Точнее говоря, за основу была взята маленькая часть сцены сумасшествия Лючии, которую по праву считают одной из самых трудных арий во всей оперной литературе.

Значение и влияние творчества Люка Бессона очень мощное и недвусмысленное по глубине своей талантливой подачи и авторского самовыражения даже в контексте показательной конъюнктуры. Вне всякого сомнения Бессон сумел занять своё место в нише добротного качественного кинематографа, изначально грамотно заточенного под массфолловинг, за который по-прежнему не стыдно и который по-прежнему пересматриваешь с завидной регулярностью. Мейнстрим в талантливом исполнении Люка Бессона и сегодня смотрится очень классно и броско, вызывая тёплую улыбку от присутствия на экране любимых персонажей.

___________________________________________________

Много позже Милла Йовович разменяет себя на третьесортные кибернетические боевики уровня "Ультрафиолета" 2006 года и бесконечно нудной саги "Обитель зла", в которых она со скучающим выражением лица главной героини будет вновь и вновь громить бесконечно видоизменяющихся зомби.

А Люк Бессон в том числе в качестве продюсера станет производить виртуозно заточенных под массовый прокат "Бандиток", "Перевозчиков", "Заложниц"...

Всё своё вторичное производство Бессон, вероятно, уже станет виртуозно клепать именно под количество создаваемых картин. Потому что, если говорить насчёт качества, можно ёмко закруглить следующим.

"Запомни нас такими" — словно транслируют герои "Пятого элемента" в своем мегаэффектном воплощении на экран от успешного сценариста и режиссёра. И в свою очередь от этого знаменитого француза в позднем творчестве по-прежнему хочется хотя бы раз увидеть на экране ещё что-то подобное: очень динамичное и увлекательное кино такого уровня, мастерства и драйва. Быть может, Люк Бессон примет ещё один адекватный вызов и поднимется из уютного кресла продюсера в высокий тонус классного энергичного режиссёра. Ибо от Создателя "Пятого элемента" — мне по-прежнему искренне хочется в это верить — возможно, ещё не завершились все блестящие задумки, инсайты и позитивные сюрпризы для преданного зрителя.

PS С искренней любовью и уважением к моему читателю. И в частности, к просточитателю, изначально повлиявшего на выбор темы для этой статьи

Возможно, Филлипс наконец-то нашёл ментально близкий себе жанр социальной драмы, в котором он может сказать всё самое главное и ключевое на привычном ему языке кинематографа. И сделал он это в данной ленте в трёх категориях — в качестве сценариста, режиссёра и продюсера, от самой своей взрослой души и постепенно наработанных профессиональных навыков.

Дело во мне? Или весь мир сходит с ума? Именно такими вопросами задаётся на протяжении всего фильма начинающий комик в исполнении мега одарённого Хоакина Феникса, вытянувшего всю основную закладку картины на своих плечах. Не особо хочется говорить банальные вещи, но как свидетельствуют многие отзовики: обладая от природы и без того субтильным телосложением, актёр изнурил себя во всех смыслах и сбросил 24 кг для этой сложной и глубокой роли.

Главный герой картины очень хочет стать стендап-комиком, который послан нести радость и смех в этот холодный мрачный мир и непосредственно людям. Тогда почему же ему постоянно так хреново и от того, и от другого?.. И от людей, и от всего мира?..

Милый, артистичный и обаятельный, Артур живёт с больной матерью в скромной квартире ужасного здания захудалого района. Очень талантливый и пластичный в своих пантомимах, скромный, человечный, ранимый и способный на самопожертвование, — он смотрится особенной "белой вороной" в этом своём чувстве вынужденного долга в тех бедных кварталах, где ему приходится выживать и соглашаться буквально на всякую работу от аниматора на детских праздниках до принадлежности к тем категориям сомнительных граждан, которые "всухую" пиарят на улице щиты модных проектов.

К слову сказать, действие "Джокера" медленно и депрессивно разворачивается в мрачном городе Готэме в начале 1980-х годов в декорациях грязных подворотен, расписанных размашистым граффити.

Артур Флек — это начинающий комик и коренной житель Готема, втайне как и все его коллеги мечтающий стать знаменитым.

Босс клуба "Ха-ха", в котором подрабатывает Артур Флек, изощрённо и на все лады дразнит его придурком и лжецом. И все эти словесные "затрещины" абсолютно не оправданы и не заслужены. Просто нужно же на кого-то по инерции спускать весь гнев неудачно прожитого дня. И "как обычно" терпеть и внимать — это горький удел слабых и беззащитных.

Нужно отметить, что Артур по складу своего ума и нетривиального воображения всё время пребывает в мире своих фантазий и личных переживаний. И в этом он в том числе особенный. Такой себе метафорический князь Мышкин по Достоевскому, депрессивно и брутально заточенный под серьёзный криминал.

Артур в ключе своей работы долго готовится выступать в больших клубах, в которых каждый вечер привычно пиарят плоские шутки с навязшими клише истрёпанных афоризмов. И он не социопат в полном смысле этого определения. Тодд Филлипс вне всякого линейного изложения затронул ещё одну тонкую струну своего сюжета. Артур — это лучшее, что есть в этом мире. Это вечный ребёнок, влекомый своими бесконечными утопическими идеями стать знаменитым и сказать что-то своё этому миру. Он особенный — и оттого отвергаем. К чему это приведёт впоследствии — спойлер и интрига сюжета, которую хочется здесь таковой и оставить.

Непохожесть Артура — эта главная фишка данного персонажа. Она грамотно подкрашена личным обаянием ключевого героя и двусмысленностью (изначальной мотивацией) героя Флека. И в его именно случае то, что можно выгодно сублимировать в профессию, не очень "удобно" переживать каждый день в обычной жизни — ему тошно и горько от всего, что с ним происходит.

К слову сказать, рядом с ним не всегда комфортно находиться, потому что он весьма странный: чем-то похож на фрика и не совсем психически здоров.

Приступы вынужденного смеха Артура, которые всё время мучают и душат его до спонтанного перехвата дыхания — отнюдь не дань профессии клоуна. У него такая болезнь, возможно, отчасти перешедшая от сентиментальной больной матери, которая в надежде на лучший исход своим страданиям пишет безответные письма "I need you help" тому, кто "как обычно" это случается в жизни, обманул её на скромном пути статичной прислуги. Артур, гипотетическая жертва этого давнего обмана, по причине которого, собственно, он и появился на этот обдолбанный свет, в котором ему приходится жить, работать и пытаться любить. Хотя истинную причину своего появления ему придётся узнать впоследствии самому и это станет ещё одной отправной точкой его брутального сумасшествия и мрачной агрессии.

You don't listen, do you? I don't think you ever really hear me. You just ask the same questions every week. «How's your job?» «Are you having any negative thoughts?» All I have are negative thoughts.(с)

"Всю свою жизнь я не знал, существую ли я на самом деле. Но я существую. И меня начинают замечать".

Жёсткий отпор и вынужденная дань справедливости, суть которой Артур придумает сам — это то, что станет смыслом личного кича, единственно достойным пристального внимания в том числе в его виртуозном исполнении. И, увы, "как обычно" это случается в жизни, все свои врождённые таланты Артур воплотит не на профессиональной сцене, — превратив постепенно весь Готэм в одну большую сцену, на которой развернётся главная кровавая драма города.

Классно поставленный по сценарию танец с пистолетом, который ввиду своего сложного анамнеза Артуру носить ни в коем случае нельзя, задаст основное напряжение "Джокеру". И замечать его работу начнут именно в свете того бардака и захлестнувших город беспорядков, к которым в том числе приведёт спонтанный криминал Артура Флека в первой части картины.

К слову сказать, в сюжетной канве "Джокера" Тодд Филлипс изощрённо обыграет это самое "как обычно" настолько сильно и глубоко!.. Очень сложно удержаться от спойлеров в этой статье, особенно учитывая тот факт, что сам постер к фильму отчасти и является этим очевидным мощным спойлером.

По расхожей метафоре комик должен быть смешным, а его герою муторно и тошно от всего, что он видит вокруг. Улыбка в тех реалиях, где он проживает и работает — это скорее что-то нелепое, нежели искреннее приветствие открытой искренней души. Да и зачем ему эта открытость, если за неё можно получить "заслуженный" удар под дых. Маска — вот то, что на самом деле станет его альтер эго и мощным щитом, с помощью которого можно дать отпор этому миру, раз уж заветная мечта стать знаменитым в своей любимой профессии таковой и остаётся.

Нужно отдельно отметить, что в талантливом воплощении "Джокера" у Тодда Филлипса вышло не руководство к действию или призыв всё крушить и ломать. Эта тщательно продуманная и виртуозно воплощённая социальная драма — особая вертикаль творчества Филлипса, которое ценно само по себе в контексте этой картины, даже если режиссёр по субъективным причинам больше не вернётся в эту тему.

Когда собственная жизнь, закольцованная множеством болезненных ассоциаций, сама по себе становится ассоциацией и лишь убегающей самой от себя тенью на стене. Когда всякая яркая эмоция, особенно смех, причиняет острую нестерпимую боль. Когда твоя единственная возможность сказать что-то внешнему миру, а главное — быть в нём услышанным — это нарочитая агрессия, тотальная жестокость и эпатаж броского криминала.

Когда внутренний голос на грани нервного срыва буквально разрывает на части. Голос и горечь случившихся маленьких и больших катастроф реалий Артура Флека. Вот тогда-то на сцену выходит самый изощрённый и одиозный псих с тем личным сценарием, который отыграется в "Джокере" 2019 "на разрыв аорты".

На самом деле в первую очередь этот изначальный сценарий генерируется именно в голове этого самого психа согласно принципа ленты Мебиуса. И как не крути "сам" эту последовательность, всё равно не понятно, откуда что берется. На то и есть врачи, а в частности, психиатры, — с ними этот тихий и задумчивый невростеник, склонный ко всяким спонтанным странностям, познакомится ближе обычного. Именно им он покажет свои личные дневники с постепенно набирающим свой смертельный потенциал слоганом: Dnt! Правда, покажет совсем ненадолго. Потому что все социальные службы, ориентированные изначально на такую прослойку населения малоимущих, вскоре закроются от недостатка финансирования. У Томаса Уэйна, нового кандидата и лидера Готэма иные планы по поводу этих тотальных неудачников, как он окрестил их в своей предвыборной программе новой и непременно лучшей жизни. И здесь очень подмывает горько пошутить в основную тему картины и дать определённый парафраз: Хочешь рассмешить клоуна — расскажи ему о своих планах. Ведь ту условную бешеную собаку, которую спустит с цепи многоуважаемая элита этого города (ибо все остальные в их глазах лишь пыль под ногами звёздных оттисков этих следов) остановить будет невозможно. Тот спонтанный манифест и жёсткий криминал, который даст от себя Артур — а он до самых чёртиков устал терпеть этот беспредел — подхватит впоследствии весь Готэм. Безумие митингов и перевёрнутый кверху дном город — вот что станет принципом заявить о себе Джокером и показать значение этой карты именно в таком раскладе.

На вечернем шоу Франклина Мюррея (в исполнении Роберта Де Ниро), долгое время бывшим искренним кумиром Флека, Артур одиозно и веско зачитает этой системе, против которой он впоследствии выступит на доступном ему языке, вполне линейные вещи. Из своей книги шуток он даст во всеуслышание самый главный афоризм вечера — броская шарада об убийстве трёх парней в подземке обернётся кровавой трагедией на всех уровнях её вещания.

К слову сказать, в "Джокере" Тодду Филлипсу удалось виртуозно перетасовать несколько тем и разыграть эту карту в очень интересной альтернативе многих возможных вариантов и комбинаций.

У режиссёра в 2019 году вышла очень тяжёлая и депрессивная картина со многими ощутимыми подтекстами. Трагедия личности и трагедия общества в линейной последовательности от частного к общему показана Филлипсом так ярко и так глубоко, — этот знаковый сценарий его личного восприятия реалий, доведённый до совершенства воплощения и интернациональный по глубине авторской подачи, цепляет до самой глубины души.

И здесь буквально пара слов о технической стороне вопроса.

На протяжении всей картины притязательный вкус требовательного зрителя радует великолепная операторская работа Лоуренса Шера и балует воображение, создавая нужное напряжение по сюжету картины, очень атмосферное музыкальное сопровождение исландского композитора Хильдур Гуднадоттир (эта талантливая виолончелистка известна по работе над мини-сериалом "Чернобыль"). Тот низкий регистр виолончели, который всю первую половину картины задаёт особый тон происходящему на экране, словно постепенно рвёт особые струны души зрителя и разворачивает в иную вертикаль драму души самого Артура Флека.

Особое мерцание света, которое уместно применил Лоуренс Шер во второй части картины, постепенно увеличивает особый градус переживаний Джокера, словно в сознании Артура один за другим накаляются и перегорают светодиоды его истерзанной души.

Мрачный и тягучий депрессив, словно зыбкая трясина, медленно затягивает зрителя в особое настроение "Джокера". С одной стороны, эта картина далеко не для каждого зрителя. С другой, — что удивительно для такого жанра, фильм стал одним из лучших в истории проката студии Warner Bros.

И в завершении по поводу уместного заимствования смежной истории другого режиссёра. Ведь некоторые фаны Кристофера Нолана, судя по отзывам в сети, в полном смысле этого понятия ожидали приквел к неонуару "Тёмного рыцаря" 2008 года в "Джокере" Тодда Филлипса 2019 года.

В общем и целом, преемственность персонажа Джокера Кристофера Нолана в исполнении мега талантливого Хита Леджера слышна и очевидна. Тодд Филлипс, работая совсем в другом жанре, искусно предложил от себя вдумчивому зрителю мрачную историю становления Джокера в качестве главного антагониста Бэтмена именно в ключе того, как он видит потенциальное развитие этой саги. В картине Тодда Филлипса сохранены многие имена собственные аутентичной истории Кристофера Нолана, вплоть до бережного сохранения реквизита. И как бы то ни было, Филлипс, пусть даже не умышленно, сохранил определённый "подстрочник" вселенной Нолана. Вагон поезда, в котором разворачивается главная эмоциональная драма Джокера, так похож на тот поезд, который построил малоимущим отец маленького Брюса — будущего Бэтмена, безмолвного стража и бдительного защитника его родного Готэма. На мой скромный взгляд, это и есть особая развилка сюжета Тодда Филлипса и его личная комбинация многих альтернативных вариантов не случившихся событий.

Однако следует резонно заметить, что отличие именно в типажах этих двух Джокеров разительно и недвусмысленно.

Хит Леджер с высоким классом своей актёрской подачи из экранизации Кристофера Нолана — это яркий циничный психопат, показывающий свои фокусы в основном в контексте "чернухи". Взвинченный, нервный и накрученный до истеричной харизмы своего персонажа, Хит Леджер в этой роли просто выжал весь возможный потенциал из своей профессии очень сильного и глубокого актёра. В "Тёмном рыцаре" его Джокер это самый главный антагонист Бэтмена, играющий практически вслепую. Перманентный отчаянный псих одиночка, в состоянии постоянного аффекта не чувствующий боли и действующий вне всякой логики, он мечтает видеть весь мир в огне. Джокер тащится от убийства и насилия. Он махровый анархист и носитель хаоса; абсолютное зло, от которого стонут все те, кто играет по правилам. Джокер от Кристофера Нолана — это персонаж, выбирающий в случайные сообщники в том числе параноидальных шизофреников. И он знает наверняка: единственно разумный способ выжить в этом мире — это играть вне всяких правил. Ибо кодекс чести цивилизации — всего лишь слова или мотив бороться за титул сильного и светлого (а эти два понятия в свою очередь очень сильно перемешаны), тотально и диктатично сметая при этом слабого. Слишком много власти для одного Джокера — это потенциальное безумие и террор для других. Примерно такой слоган поставил от себя режиссёр в своём "Тёмном рыцаре" 2008 года. И как бы то ни было, Тодд Филлипс в своём Джокере, условно врезаясь в эту арку, существенно смягчает удар в метафоре своего персонажа.

Что хотели сказать от себя оба режиссёра на языке крылатых афоризмов кинематографа, пусть каждый зритель ответит себе сам — ибо так интереснее расцветают эти два типажа. Могу от себя лишь скромно добавить в контексте беспощадно брутального персонажа Хита Леджера: в любом случае по расхожей метафоре хочется искренне и немного наивно верить, что самая тёмная ночь всегда бывает именно перед рассветом. Порой, правда недостаточно хороша и люди заслуживают того, чтобы их вера вознаграждалась.

Ко всему прочему, у Джокера Тодда Филлипса закономерно вышло два направления, верх и низ, этой условной карты.

С одной стороны вышло, что зрители, как ни странно, могут с удовольствием поглощать намного более сложные фильмы, чем боевики и комиксы — кассовый успех картины это недвусмысленно доказал.

С другой, и это достаточно веская причина остерегаться проката таких картин, — визуализация той клоаки и тотальной несправедливости на подсознании вдумчивого зрителя подталкивает ко многим рассуждениям. И в определенном смысле совсем неудивителен тот факт, что господин Мединский отнёсся к "Джокеру" Филлипса, мягко говоря, крайне недоверчиво, в критическом отзыве к этой картине усмотрев неоправданное количество насилия на экране. То есть по его культурным соображениям ласкать взгляд более щадящими сюжетами и транслировать на экране лакировку действительности — вот то, чем должен заниматься мировой кинематограф в своём возможном потенциале значимых картин. Только он в свою очередь изящно умолчал и по меркантильным причинам не захотел дать ответ на вполне линейный вопрос.

Что получит то общество, которое игнорирует одиночку и обращается с ним как с мусором?!.

На этот вопрос Тодд Филлипс ответил достаточно чётко, ясно, глубоко и самобытно в контексте своей профессии.

Вне всякого сомнения, режиссёру удалось создать достаточно мрачный, депрессивный и крепкий психологический триллер с целевой аудиторией 18+ в категории R. Очень сильная драма, достойная не одного пересмотра с закономерно сильным послевкусием и нужной рефлексией вдумчивого зрителя.

Честно признаться, не помню, сколько раз в своё время я перечитывала этот роман. Каждый раз, как в хорошем классическом произведении, находишь в нём что-то новое. И почему-то в моем именно случае вновь и вновь включается определённая аналогия с не менее знаменитым и недопонятым (недооцененным) в своё время "Blade Runner" 1982 года от Ридли Скотта. И уж тем более, являясь преданным фаном творчества Филипа Дика, мне всегда очень сложно удержаться от критики, пусть даже конструктивной, в адрес этой прекрасно стилизованной, великолепной в своих визуальных планах и очень… вольной экранизации — идейного прочтения режиссёром и сценаристами этого романа.

Здесь, вероятно, стоит отдельно отметить, что рабочий сценарий картины, а его правок было бесчисленное множество и он до самого конца съёмок кочевал из рук в руки, имеет с первоисточником мало общего.

Дик ведь в своем творчестве очень разноплановый и сложный. На мой взгляд, невероятно трудно понимать и трактовать таких многослойных авторов, когда они сами себя порой до конца не понимают, создавая свои лучшие вещи интуитивно на подсознании.

Несмотря на то, что к проработке исходного материала отнеслись предельно серьёзно, у Х. Фэнчера, великолепного и очень сильного сценариста, изначально вышел романтичный и предсказуемый сюжет. Бюрократ гоняется за андроидами, в его последующей терминологии — репликантами. Охотник закономерно влюбляется в свою жертву. Параллельно проходит сакраментальная для жанра антиутопии тема экологической катастрофы, перенаселения и вымирания планеты. Нужно отметить, что в последующих множественных версиях проработки сценария, вдохновленных комиксами, с подробной графической прорисовкой раскрытия сюжета в фильме прекрасно развернули тему клонирования и тему генетических экспериментов, что изначально задало удачный вектор направления основного действия картины. Но, на мой взгляд, если сравнивать подачу в кино с идеологией романа — и эта версия сценаристов проходит косым лучом заходящего солнца мимо основной темы романа Дика: что представляет собой человек и что же делает нас, в конце концов, именно людьми? Такой банальный и такой сложный вопрос одновременно, на который очень сложно найти один единственный исчерпывающий ответ.

И нужно отметить, что в экранизации именно основной концепт создания андроидов Филипа Дика в определённом смысле оказался словно зажат с обеих сторон. С одной стороны, подробно разложив в сценарии только лишь детективный экшен книги, создатели фильма во многом обесценили и вынужденно "заземлили" авторский посыл романа. А с другой — в какой-то момент, вероятно, всё же включилась определенная конъюнктура на финальном этапе создания ленты и хроническое, необходимое в аспекте киноиндустрии, желание угодить и спонсору, и дистрибьютору, и потенциальному зрителю. Ридли Скотт на протяжении тяжелейших, изматывающих съёмок донельзя устал и оказался заложником своих обязательств. Он так долго перетачивал концепты сценарного материала и монтировал свою картину, так тщательно запутал сюжет, что вышло очень сложное произведение. И без первичного прочтения книги очень трудно догадаться, что же в самом деле происходит на экране. Множественные попытки Ридли Скотта как-то по-особому облагородить свою историю привели к тому, что он стал в своих авторских версиях раскручивать и подбрасывать примитивные логические подсказки с единорогами и оригами. Могу сказать, что далеко не все фаны Дика приняли именно такое прочтение этого романа. Главным образом ещё и потому, что ни в одной из этих версий от глубокой узнаваемой философии Дика не осталось практически ничего. И ведь совсем не тот вопрос, среди прочих вопросов, выставляется Диком на подстрочнике романа — репликант ли Декарт или нет?..

В конце-то концов, искусно изворачиваясь и пытаясь одновременно угодить мечтательному американскому зрителю 80х годов прежнего века и серьезному фану классической литературы, Ридли Скотт на тот момент оказался не понятым никем. Желая создать что-то мрачное в жанре урбанистического футуризма в стиле нуар в ключе своей узнаваемой талантливой манеры изложения, режиссёр к финалу картины неизбежно скатился в лирику и гуманизм.

А ведь у Дика в контексте многослойного повествования романа везде стоит метафора хладнокровной аскезы в поведении всех его ключевых типажей. Стервозный шизоидный персонаж Рэйчел (любимый женский типаж и часто встречаемый у Дика в творчестве), который настолько эгоцентричен, что в этом есть лишь огромная доля мёртвого перфекционизма, нежели ощущение совершенной утонченности этой красивой и безупречно созданной, но абсолютно бездушной "куклы".

Чудовищное, ярко окрашенное безмерными амбициями и до жути отталкивающее поведение Батти, ещё одной великолепно смоделированной "куклы", с клише свихнувшегося фанатичного лидера, который задаёт особый тон всему нарастающему насилию в романе. Сцена, в которой бедному пауку, чудом уцелевшему после ядерной войны маленькому живому организму, с методичным любопытством отрезают по очереди все лапки, написана Диком так талантливо — словно через переживания Изидора, тихого и безобидного психа, сочится истерзанная и загнанная в угол душа самого автора.

Потребность Декарта каждый день убивать, постепенно загнанная в угол его профессией. И постоянная рефлексия, в которой он задаётся навязчивым вопросом, всё время вытесняя его как бы "до востребования": имеет ли он право отстреливать этих одичалых андроидов, так похожих на людей? Но ведь приказ — есть приказ...

Шаткая в своих витиеватых домыслах аномальность Изидора с его бесценной и красиво завёрнутой цитатой из внутреннего диалога с Мерсером — последним представителем религии и веры: "Но ты должен перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя..." Дик в этих местах холоден и поэтично прекрасен одновременно. Это очень сильный автор и читая его романы, практически всегда получаешь закономерную порцию долгого и очень мощного послевкусия.

Ридли Скотт попробовал талантливо перекрыть этот идейный пробел отсутствия в картине персонажа Изидора финальной сценой, в которой герой Хауэра после своего знаменитого монолога "All those moments will be lost in time like tears in rain. Time to die" отпускает в небо трогательного белого голубя. Но раскрыть такую метафору касательно основного текста романа именно с экрана достаточно тяжело. Хотя версия режиссёра по-своему глубока и достаточно умна. Не без удовольствия я могу заметить от себя следующее: разгадывать различные фишки мышления режиссёра и сценаристов очень интересно. И сам фильм, безусловно, вышел другим и лишь смутно похожим на первоисточник. Ещё хочется в тему ёмко констатировать, что режиссёр поступил очень мудро и грамотно, когда поставил картине совсем иное название — это можно читать как "по мотивам" и эта красивая броская "фишка" словно окупает абсолютно разный атмосферный посыл романа и кино.

И по моим личным ощущениям в прочтении Ридли Скотта на экране очень магнетично и завлекательно растекается сладкая патока его личного видения этой истории.

Прекрасная, абсолютно безжизненная в аскезе своих холодных эмоций, но очень-очень обаятельная Шон Янг в роли Рэйчел. Невероятно талантливая эксцентрика Рутгера Хауэра в роли Батти с безусловными тёплыми инфантильными нотками подачи его сложного персонажа. Ёмкий, лаконичный и предельно чувственный Харрисон Форд в образе Декарта, который настолько человечен, что это изначально "бросается в глаза" и как-то немного смазывает именно интригу сюжета. А персонаж Изидора, для Дика он ключевой и краеугольный в аспекте его авторской философии, как я уже заметила выше, вообще оказался размыт, смазан и подведён под бесцветный концепт кукольника Себастьяна.

Так или иначе, но режиссерская версия, сильно подкрашенная чувственной подачей Ридли Скотта, на мой личный взгляд, не вскрывает лейтмотив романа по всем срезам и направлениям. Она даёт лишь едва уловимые аллюзии на первоисточник и словно рассказывает зрителю другую историю, талантливо придуманную создателями фильма. И что очень важно в качестве идейного сопоставления — у Ридли Скотта частично утеряна именно философско-аналитическая составляющая книги. Дик ведь пишет на округлых истинах и силлогизмах. Его риторика жива, актуальна и многослойна. Какова цена этому миру? Если повсюду фальшак, подделка и обветшание на уровне имманентного и перманентного.

Вместо любви и веры — суровая конструкция эмантоскопа и размытые принципы мерсеризма. Вместо чувственных удовольствий, наслаждений и полноты жизни – статичный переключатель настроений. Вместо человечности, сострадания и необходимого катарсиса — каждодневная потребность убивать и уничтожать ради увесистых премиальных. Причем согласно двусмысленно закольцованным авторским намекам Дика из разговора Рика Декарда и его начальника получается, что

…Группа ленинградских психиатров вошла в ВПО со следующим предложением: они хотят, чтобы новейшие и более точные методы психопрофилирования личности, используемые для выявления андроидов, — говоря попросту, вопросник Фойгта-Кампфа — были опробованы на особой группе шизофренических и шизоидных личностей. ˂…˃ Если ты не сможешь выявить всех андроидов, получится, что у нас нет достаточно надежного аналитического инструмента, и мы не способны найти и нейтрализовать всех беглых. Если ты посчитаешь андроидом человека… — по губам Брайанта скользнула ледяная улыбка… ˂…˃ Когда-нибудь пикантное известие дойдет до какого-нибудь газетчика, и начнется настоящая свистопляска…

андроиды с блоком Нексус-6, во многом интеллектуально превосходящие человеческие возможности, в том числе в контексте мега одаренной оперной дивы Любы Люфт, проступают в этом романе с подачи Дика в весьма интересном социальном аспекте. Андроидов (здесь от себя в том числе читаю, как гениев-бунтарей) истребляют согласно буквы закона по цене «тысяча баксов за штуку» в линейке серийной штампованной продукции. Подобная метафора, так или иначе, сквозит по тексту романа во многих местах этого крепко сбитого брутального научно-фантастического детектива.

Но дело в том, что, когда у тебя депрессия, тебе все безразлично. Безразлично потому, что ты теряешь ощущение ценностей. Тебе все равно, чувствуешь ты себя лучше или нет, потому что ты уже не понимаешь, что такое "лучше"…

Тема уязвимости и выживания уникальных личностей, так или иначе, затрагивается Диком в каждом втором произведении. Он уже разворачивал её в рассказе «Особое мнение» 1956 года, с присущим автору энтузиазмом умышленно как бы вычеркивая своего персонажа Джона Андертона из внешнего мира, на время болезненно обрывая все его прежние связи с привычным окружением. И автор недвусмысленно опять нажал на эту тему в позднем творчестве в романе "Пролейтесь, слезы…" 1974 года, талантливо словно стирая ластиком все следы неестественно яркого и красивого Джейсона Тавернера.

Безусловно, что Дик в своих произведениях многое оставляет на откуп читателю. И каждый увидит и осмыслит что-то своё. По этой причине в трактовке этого сложного романа 1968 года "Мечтают ли андроиды об электроовцах?", вероятно, не может быть одной единственной "исключительно правильной" версии.

И как бы то ни было, у Ридли Скотта и Филипа Дика всё-таки есть определённые точки соприкосновения этих двух параллельных произведений.

Для меня ярким акцентом отчетливо проступает вот этот кричащий, кровью расписанный, тезис Филипа Дика в романе: Лучший способ спрятаться – это самому стать Blade Runner. И да, для полного осмысления стилистической манеры и ключевых авторских концептов Филипа Дика, нужно что называется визуально вспомнить норвежского живописца Эдварда Мунка с его знаменитым «Криком». Дик даёт в романе авторскую ссылку на раскрытие глубокого смысла этой картины. В оранжевых сполохах «взорвавшейся» природы, обхватив голову руками, человек захлебнулся в своем бесконечном отчаянии, — оказавшись абсолютно отрезанным от всего остального мира... Каждый сам сделает нужные выводы из этой глубокой идеи символизма.

И здесь в качестве ёмкого резюме. В случае произведений Ридли Скотта и Филипа Дика объективное сравнение уместно лишь в контексте двух самостоятельных самобытных произведений.

Считаю по праву этот роман Филипа Дика одним из самых сильных, взвешенных, стилистически ровных произведений.

И очень странная, хотя и в чём-то закономерная, история "Бегущего" 1982 года состоит в том, что ни критики, ни зрители его в свое время по достоинству не оценили. Точно так же как и многие нынешние читатели, преданные фаны Дика, не в силах вовремя абстрагироваться от книги. И принять параллельным самостоятельным произведением очень атмосферный арт-продукт от Скотта с ярлыком мрачной, антиутопической красивой истории, разбавленной великолепными типажами актёров и сложной гаммой их переживаний.

И как бы то ни было, в моей личной системе координат адекватного обожания читателя и зрителя Ридли Скотт и Филип Дик в условной плоскости x/y выкладываются исключительно по такой оси своих врождённых талантов: 10/10. С особой нежностью и адекватной любовью очень ценю эти два произведения, две самобытные истории и два видения нашего будущего со всей его безрадостной подложкой и эфемерными надеждами на лучшее.

_______________________________

Вся информация по экранизации Ридли Скотта взята из документальной ленты "Опасные дни: Как создавался "Бегущий по лезвию" 2007. Все домыслы и фантазии вдумчивого читателя написаны под слоганом "предположительно" и на истину в последней инстанции ни в коем случае не претендуют.

Нужно заметить, что Пелевин редко делает ключевым героем именно женский персонаж своего романа. Редко — но метко. И если в "Священной книге оборотня" 2004 года автор очень талантливо и самобытно закрутил свою замысловатую историю вокруг странной девушки А Хули, — полумифического персонажа без особого места жительства и без конкретного времени рождения.

То в "Непобедимом солнце" главным виновником всех захватывающих событий стала абсолютно обычная девчонка "с соседнего двора" — обаятельная, трогательная в своих размышлениях, лёгкая на подъём, с отличным чувством юмора и с живым нестандартным мышлением человека, по умолчанию влюблённого в потенциал следующих открытий и новизну манящих приключений. Пелевину удалось и в этот раз создать девушку с особым вектором души.

И нужно сказать, что у этого автора талант работать вне гендера. С одной стороны, он очень аккуратно и подробно прорисовывает типажи и характеры своих ключевых героев. А с другой, — у Пелевина от природы такое гибкое и пластичное мышление, что приложить под трафарет его персонажа сможет любой читатель, в том числе, и самого себя.

Ибо кого из нас не мучил хоть однажды подобный экзистенциальный кризис: "Мне уже тридцатник, а что я сделал в своей жизни радостного и полезного?.." И кому из нас не хотелось, в который раз заигрывая с зеркальным отражением, с особым панибратским одобрением однажды сказать самому себе: "Ну ничего, дружок, прежнее не в счёт — а вот сейчас и именно сейчас пришло время для самого серьёзного!.."

Примерно этими не простыми вопросами (и возможностями их решения) занята Саша Орлова в рефлексии проживания заново всей своей прежней жизни. На пороге новых событий и открытий в начале романа она как бы проматывает всю прежнюю жизнь на больших оборотах своих флэшбэков, чтобы преодолеть определённый ментальный рубеж и никогда больше к себе прежней благополучно не вернуться.

"Идущий к самому себе рискует сам с собой встретиться" — этот известный афоризм К. Юнга расцвел в "Непобедимом солнце" иначе. Он словно растерял свою амбициозную серьёзность и запитался новыми красками авторской души Пелевина — тёплыми, ироничными и очень живыми в своей актуальной новизне.

Пелевин умеет быть амбивалентным. У него великолепно раскачаны обе стороны: мужская и женская. Первая отвечает за хлёсткую умную сатиру. Вторая — за гибкую и местами щемящую иронию. Вероятно, именно потому образ девушки Саши вышел настолько тёплым, органичным и одновременно по-юношески задорным, с приблатненными нотками очень обаятельного типажа главной героини. Нужно заметить, что самоирония Пелевина, когда он рассказывает от лица этой героини о мужских нелицеприятных качествах, докручена в этом романе до идеала. Я думаю, такие вещи будет приятно и легко читать как мужчинам, так и женщинам. Первые увидят в Саше (кстати, имя героини тоже как бы пограничное — отличный авторский ход, даже если это вышло бессознательно) необходимый движок и классный переходник, который по своему каналу словно транслирует: "Я ведь свой в доску парень и всё отлично понимаю". Вторые могут вдохновиться завидной моральной силой этой "девочки с мозгами", которая позволяет держать такой модный нынче статус уверенной в себе стильной и развязной комьюнити.

По расхожему афоризму мир — это одна сплошная тайна. И Саша на манер любознательного современного человека стремится эту тайну разгадать в меру своих финансовых возможностей и незаурядного интеллекта без пяти минут взрослого человека, решившегося на долгое и спонтанное путешествие по городам и странам.

Без особых амбиций, но с завидным рвением и неугасающим энтузиазмом Пелевин красиво развернёт лентами дорог все те маршруты, по которым должна пройти его главная героиня в этом закольцованном коварном лабиринте в поисках истины и самой себя. И то, и другое она найдёт совершенно неожиданно и как-то в один момент, словно количество её странствий по известному тезису философии внезапно примет форму качества.

Нужно заметить, что в этом романе текст достаточно лёгкий и ничем не перегружен. Пелевин умудрился написать о мышлении современной барышни с точки зрения её "культурно-духовной бижутерии", (оригинальная купюра автора) — и в таком именно ракурсе всё выглядит иначе и наполняется новыми значениями. Украшать себя лучшим, что предлагает эпоха — здесь начинает постепенно двусмысленно раскрываться заглавие романа "Непобедимое солнце". Начиная от идей самых модных и передовых брендов с их красочными обещаниями познать все тайны эксклюзивного продукта, дотянувшись хотя бы на краткий миг до величия избранных. И заканчивая концептами и контентами виртуальной реальности, которая в нашем веке уже давно стала родной и что ли единственно комфортной, судя по тому, сколько своего драгоценного времени мы в ней проводим. Несмотря на все эти линейные явления, которые уже давно захлестнули нашу жизнь и стали своеобразным альтер эго новой эпохи, Пелевин умудряется быть очень изящным в своих метафорах.

"Мы, женщины (и мужчины тоже) так цветем. Мы находим свои лепестки в окружающем нас мире – и украшаем себя самым лучшим из того, что эпоха смогла нам предложить. Совсем не обязательно с целью привлечь кого-то для размножения и дележа имущества, хотя и это иногда тоже. Мы всего лишь выполняем свою функцию. Цветы ведь тоже распускаются не для пчел. И не для поэтов. И даже не для себя. Они просто раскрываются миру, а вокруг бродят поэты, летают пчелы и ползают политологи Егоры. Цветок существует не для чего-то или кого-то конкретно, а для всего сразу. Разные умы проведут через него разные сечения, и каждый будет думать, что все понял"

Суть постижения сияющей ясности главной героини расписана автором очень тепло, увлекательно, без сложно закрученных метафор и тяжеловесного сарказма. Пелевин по-прежнему высмеивает прелести тусовочного мышления с налётом передового конформизма, но делает это как-то невзначай и по-доброму.

С терпением, заслуживающим именно такого целевого применения, Саша на протяжении всего романа скрупулёзно и вдумчиво отсеивает правду и ложь; элементы мирового обмана и одухотворённые моменты знакомства с собственной душой. Главная героиня, в общем и целом, не против душещипательного нью-эйджа, который часто возводят в статус "учения Будды". Но всё чаще и чаще её острое живое мышление выхватывает лубочную полуподелку, которую хочется обменять на что-то действительно стоящее, живое и подлинное.

Всякие продвинутые фиговины и бизнес-модели, увлекательными предложениями которых под завязку напичкан весь мировой рынок, ведь не могут сойти за тайное и глубокое знание?

За донат можно получить особые "няшки" и "ништяки", которые сложно уловить иным путём, но оправдана ли эта подкупающая и обезоруживающая простота?

Обретение духовного консенсуса с помощью всяких вычурных практик, начиная от психоделического шаманизм-лайта и заканчивая методикой трансерфинга реальности, — ну не может же это быть истиной в последней инстанции?..

Примерно такой маркировкой извечных вопросов занят цепкий и живой ум главной героини в "Непобедимом солнце". Быть может, оттого так трогательно звучат слова её заботливого родителя, в своём роде магната макаронной промышленности, который, безусловно, знает об этой жизни всё самое необходимое, что нужно знать. И который, собственно говоря, от всего искреннего сердца подарил Саше на тридцатый день рождения возможность поехать куда угодно, лишь бы после этого путешествия она вернулась к ним нормальным человеком. Что вкладывает в понятие нормальности отец Саши, уже давным-давно, живущий в прекрасном далеке от своей дочери (именно потому, что менять супруг и любовниц на следующих супруг и любовниц это уже давно для всех нормально) совсем не трудно догадаться из его умозаключений вполне разумного и неглупого человека. Нужно сказать, что у Пелевина нет линейных типажей и ярких антагонистов. Как подлинный классик он накачивает теплом и обаянием буквально каждого, даже второстепенного персонажа. И очень стыдно в этом сознаваться, но лейтмотив отца Саши, который умудрился в коротком абзаце раскрыть всю суть нашей бесконечной суеты, близок и мне тоже. Могу сказать, что эта одна из самых сильных и смелых антитез той мировой "мудрости", которую настойчиво толкают свободные мыслители и продвинутые эстеты передовой мысли, выставляя свою позицию а ля мастера нового учения как единственно верный ориентир и доминант. И, собственно, по мере раскрытия сюжета романа можно догадаться о том, что у такого отца может быть именно такая дочь — живая, предприимчивая и жадная ко всему новому (в хорошем смысле этого понятия) в ключе той мотивации, дабы стать в конце концов цельной и сильной личностью.

"Деточка, о жизни нельзя размышлять, сидя от нее в стороне. Жизнь – это то, что ты делаешь с миром, а мир делает с тобой. Типа как секс. А если ты отходишь в сторону и начинаешь про это думать, исчезает сам предмет размышлений. На месте жизни остается пустота. Вот поэтому все эти созерцатели, которые у стены на жопе сидят, про пустоту и говорят. У них просто жизнь иссякла – а они считают, что все про нее поняли. Про жизнь бесполезно думать. Жизнь можно только жить"

Знаменательные встречи, способные перевернуть всю прежнюю жизнь. Тайные знаки того, что именно сейчас особая "ватерлиния" судьбы разделяет нашу жизнь на особо значимое и тривиально бесполезное. Что-то неуловимое, но страшно манящее, которое хочется всегда поймать в особый фокус и зафиксировать в своём подробном мышлении рационального практика…

Истина — это антоним всего человеческого. Примерно такой шифр даёт от себя в который раз автор на страницах своего нового романа. Главным образом это происходит ещё и потому, что сам человек сам по себе изначальный Вопрос. И Ответ на любой вопрос, что называется, "в упор" никогда не видно. Перевести природу человеческого в измерение трансперсонального — это ещё одно умение Пелевина, которое оттачивается в каждом романе с хитроумной новизной увлекательного сюжета. На своей привычной гибкости мышления пояснив читателю природу божественного, автор, вероятно, ничего нового в "Непобедимом солнце" не скажет: всё пространство напитано сакральными импульсами и движением различных элементов; бог, как вода, существует в нескольких состояниях и плавно перетекает из одного в другое.

"Бог в своем всезнающем аспекте присутствует везде и проникает во все. Сквозь разные состояния и формы проходит единая нервная система, сейчас бы сказали – информационная сеть, пользоваться которой можно даже тогда, когда ты совсем не понимаешь своей природы и состоишь из одного только льда, как снеговик. Ты можешь задавать богу вопросы и получать от него ответы"

Саше придётся заняться собой всерьёз: ни много ни мало, ей нужно научиться разгадывать сложные личные шифрограммы, весточки которых она всё время, как некий музыкальный камертон, получает из накачанного импульсами живого пространства. В этих местах Пелевин умудрился смешать свой тонкий приблатнённый юмор и серьёзный подтекст всего происходящего в романе непосредственно с главной героиней. Суть её путешествия в самом путешествии. Пройти сложный путь от себя прежней к себе обновлённой, вот на что потратит автор уйму времени своей героини и массу своих глубоких гибких оригинальных метафор в различных иносказаниях архаики этого мира. Хотя, что означает время по сравнению с теми маршрутами, по которым планомерно идёт Саша в своих интуитивных странствиях и восхождениях?..

Восхождение на Аруначалу и трогательная встреча с Шивой — совершенно особый опыт, который незаметно и украдкой подточит мышление прежней Саши и постепенно вылепит из неё другого человека. Символизм происходящего в этом романе оправдан в той мере, в которой главная героиня в своих маленьких и больших открытиях этого незаурядного путешествия наблюдает как бы со стороны свой внутренний трансформ и новый стержень другого человека. И это не столько переживание мистического опыта, возле темы которого ходит по обыкновению много кривотолков и восторженно-экзальтированных сплетен, сколько просто (если конечно это бывает просто) наблюдение за теми процессами, которые неслышно идут внутри и делают нас ментально и духовно другими людьми.

Тайна мира и сердце всего — вот, что манит главную героиню приятным миражом на далёком горизонте её потенциальных возможностей и ожиданий.

Подобное путешествие и талант читать такие знаки — это словно внутренний плавный толчок, похожий на синхронистичность в пространстве. Не более того. И слова по обыкновению такое не фиксируют. Это чем-то похоже на безотчётные движения души, через которые мы часто узнаём что-то новое о себе из "банка памяти" внешнего мира. Подобный триггер через ассоциации подсознания запускает этот механизм непосредственно у Саши каждый раз по-разному: иногда ей очень жалко и горько расставаться со своими прежними друзьями и иллюзиями, а иногда она "очертя голову" бросается в новый омут следующих встреч и волнующих знакомств.

Новый поиск ассоциативных связей — не этим ли мы заняты всю свою жизнь, когда ищем ответы на поставленные вопросы?.. Пелевин уже поднимал талантливо эту тему в "Empire V" 2006 года, когда писал от себя: "Мышление становится вампирическим тогда, когда количество дегустаций переходит в новое качество ассоциативных связей". В "Непобедимом солнце" хрупкий опыт познания себя главной героиней прописан мягче и теплее, без брутального и мистического пережима, словно грань между внутренней и внешней оболочкой стёрта автором умышленно. Словно автор не хочет больше от себя в оригинальных метафорах трансцендента усложнять то, что по своей природе не столь сложно.

Психоделическое марево и мираж, исчезающие всякий раз при особом желании близкого знакомства с предметом очередного модного подражания — очередного раскрученного передового учения и направления. Пелевин уже говорил об этом подробно в "Числах" 2003 года на каком-то болезненном авторском сарказме и угловатом, топорном, неуклюжем мышлении главного персонажа. И вновь, более мягко и без суеверного флёра, автор поднял эту тему в ключе высокой иронии главной героини в "Непобедимом солнце".

Вера во всё самое современное, лучшее и продвинутое — а как же иначе? Мы все духовные дети твиттера, нетфликса и трансерфинга реальности — и это ещё одна ёмкая ироничная комбинация авторских умозаключений.

В этом смысле было особенно интересно и познавательно почитать подробно взгляд автора на тонкости современной культуры. В частности, эмодзи — разноцветные и прикольные пикты, как бы накачанные изнутри всевозможным ярким лоском неповторимых импульсов души и нарочито передающие эмоциональный фон своего отправителя. Такой себе исключительный синтетический заменитель всему: личным чувствам, глубоким переживаниям и оригинальному самовыражению. И всё-таки мы их с удовольствием ставим, — что бы такое эдакое страшно не оригинальное и лубочное эти яркие красивые значки и картинки под собой не выражали. Это уже давно необходимая часть жизни, новой культуры и определённая доля нашей виртуальной реальности, которая постепенно перекочевала в объективную. Или никакой другой реальности уже давно не существует, а всё что нам искусственно навязано из внешнего мира, мы давно приняли за своё личное и срослись с этим послушно и безропотно?..

Пелевин, как всегда красиво крутит сложные смыслы, плавно перетекающие друг в друга, и виртуозно путает понятия: это его любимая авторская забава, отточенная в творчестве до завидного мастерства. И это одни из самых вкусных купюр романа. Их внимательно перечитываешь несколько раз — до того здорово и классно они написаны.

А вот, например, объёмные диалоги корпоративных повстанцев, благородных анархистов и приглашённых продвинутых буддистов, которых Саша встретит на дорогой яхте в Стамбуле, читаешь как бы скользя глазами по поверхности этих громоздких абзацев. Хотя этот удивительный бред убеждённых а ля неформалов переменчивых реалий приятен, как не странно, тоже. Так или иначе, но Пелевин не перегружает читателя ненужными доктринами. И это не столько провисания романа, сколько просто уместный комизм создавшейся ситуации. Ища знаки везде, Саша далеко не всегда их считывает верно. И ей предстоит пройти ещё много лабиринтов своего мышления и осознания, чтобы стать взрослее, опытнее, мудрее и хитрее, нежели она была в начале романа. Уметь не слушать и не вникать в то, во что вникать не нужно — это ведь особый талант. Ибо многие вещи вторичны именно по сути своей громоздкой сложности.

Забивая косяки с неизменно "веселящим" эффектом, подобные историки-анархисты и корпоративные новаторы предлагают проекты каких-то сомнительных акций и классно срежиссированных флешмобов — и все, как один из них, по обыкновению это всё фейки. Благородный анархизм такой офшорной коммуны являет собой нестандартную новизну продвинутого мышления и тренда ещё, как минимум, одного свежего дизайна. Говоря простым языком: у штурвала одиозных проектов сегодня стоят обычные бездельники… Прошу прошение… Всё те же криэйторы всё тех же нестабильно переменчивых реалий. Эту тему очень подробно, весело и с присущим только ему великолепным вкусом Пелевин уже крутил в "Generation П" 1999 года — правда, он развернул её тогда в основном в контексте российских реалий тех лет.

В "Непобедимом солнце" Пелевин как бы существенно смещает ракурс мышления и пытается сделать свой концепт мировым. Нужно сказать, делает оно это достаточно интересно. И в новом романе это не выглядит авторским штампом, а талантливо держит основное приключение главной героини в своей глубокой идее самопознания: чем больше всякого бреда Саше удастся отсеять на пути постижения истины, тем глубже и откровеннее ей эта самая истина в финале романа откроется.

Саша на все лады проверяет точность своей концепции, и следить за её похождениям познавательно и полезно для души, интеллекта и саморазвития. Тем более, что общаться она будет не то чтобы с перманентно сумасшедшими персонажами… А только с милыми и мирными психами, за эмпатическими опытами которых безумно интересно наблюдать в качестве внимательного читателя и которые среди прочего любят переодеваться в римских императоров. Уместный косплей с красивой патиной веков — это отчасти развлекательная, отчасти серьёзная начинка романа. В этих местах текст летит стрелой — римской "метательной артиллерией" — ибо речь идёт об эпохе Каракаллы.

На стыке времён, эпох и различных идеологий автор виртуозно смещает акценты и путает понятия. Он очень талантливо, невзначай и как бы между строк задаётся подобными манкими вопросами.

А много ли приобрело человечество в своём мироощущении, когда отказалось от языческих святынь в пользу другой символики и артефактов? Наша вера — это сущность перманентного бытия или тонкие нити имманентного и глубоко личного, про которое невозможно рассказать, а можно лишь пережить однажды на своём опыте? И та любовь, которую мы привычно определяем в чувство необходимого и возвышенного — быть может, это просто тоже тривиальная дань современного мышления, а вовсе не волшебная музыка души?..

Главная Песня вовсе не песня, которую поет бог. Эту песню поёшь ты. Ты сама в тайном храме своей души решаешь, быть миру или нет. Ты выбираешь, дать миру еще один шанс, или нет. Это твой мир. Он существует только потому, что ты так хочешь, и ты всегда можешь выключить проектор, который его создаёт. Твоя душа так захотела – быть тем, чем она стала. Она отдыхает здесь от своего всеведения и всемогущества. Поэтому не завидуй тем, кто велик и силен. Они невероятно нелепы.

Нет ни сна, ни мира, ни времени, ничего. Только любовь, только бог и эта песня. Но никто не должен помнить секрета. Если люди будут знать его, они перестанут играть в жизнь, когда им станет по-настоящему больно. И по этой причине утром я забуду все. Но у меня появится – непонятно откуда – сила жить дальше"

В определенной степени можно сказать, что этот роман сделан по лекалу Главной Песни, которая словно музыкальная петля закольцована сама на себя и звучит всегда. Но мы про неё всегда успешно забываем, чтобы музыка могла звучать дальше и казалась всегда новым набором аккордов, нот и коннотаций. Поскольку ее поёт бог, эта песня волшебная и слышит сама себя. Мы сами и есть эта песня. Всё проходит и все исчезает. Лишь только этот древний мотив всё время звучит. И чтобы его услышать, нужно научиться слушать тишину. Это ещё одна притча, талантливо вплетённая автором в канву произведения.

В этих местах романа Пелевин красивый и яркий, как огромные южные звёзды и одновременно тёмный и аскетичный, как огненные протуберанцы. Эклектика разных по стилизации глав воплощена автором идеально. Все стыки повествования виртуозно и красиво заглажены — мягко переходя из одной эпохи в другую, они словно формируют одну эру человечества, которая всё время длится и длится.

Ярким роскошным акцентом (и это определённый спойлер "Непобедимого солнца") пульсирует Sundancer в замысловатом сюжете романа. Пересказывать эти места нелепо, бесполезно и бездарно. Всё это нужно только увидеть — увидеть и пощупать глазами и тактильными рецепторами души главной героини. В тех психоделических сновидениях, в которых Саша сквозь призму веков, словно в приоткрытую только для неё потаённую дверцу, переживает заново опыт уже случившегося и примеряет на себя сакральные образы давно ушедших богов, мастерство Пелевина достигает своего апогея.

Раззолоченный солнечным огнём и богатыми доспехами стражи священный летний бег Вария Авита. Лучи античной свободы, которые символизируют непреклонную силу, мужество и могущество того, кто в них заслуженно купается. Пластический танец и талантливая, от самой души и сердца, пантомима, на языке которой этот юный мальчик Элагабал считывает метаморфозы старого мира.

Сумел ли он в своём смелом опыте постижения законов мироздания дать миру новое направление? Постиг ли этот юный сакральный лицедей действие божественной машины (сакрального Камня), которая своим проектором постоянно словно высвечивает новый ракурс всех возможных вариантов? Сумел ли выйти за границы человеческого, став при этом не только умным, а ещё хитрым и ловким в своих мыслях и поступках? Эту плотную интригу Пелевин великолепно держит до самого конца романа. И местами это похоже на его концепт из "Созерцателя тени" (из сборника "Ананасная вода для прекрасной дамы" 2010 года). С той ощутимой разницей, что известное учение Платона о мировой душе Пелевин развернул в "Непобедимом солнце" шире, ярче и подробнее.

В моём случае это невозможно переложить на привычные слова, ибо для подобного умения мало просто способностей изложения — здесь нужен особый талант художника и смещённое латеральное мышление на уровне глубоких метафор многослойного текста. В потенциале Пелевина не стоит сомневаться хотя бы по той причине — так красиво и виртуозно микшевать между главами приблатнённый "разговорник" новой субкультуры, красиво завуалированную архаику нашего мира и сложные переживания главной героини умеет далеко не каждый автор. Пелевин в этом романе великолепен. Его текст эклектичный в своей подаче, но цельный и плотный относительно всего романа. Автор очень удачно и ненавязчиво вплетает в роман различные мифы и этим как бы собирает богатым спектром несколько разных эпох в одну. Кроме всего прочего, Пелевин отлично держит состояние тревожного ожидания. И поэтому следить за приключениями его героини интересно вдвойне.

"Всякая тайна всегда на виду, если уметь читать язык простого" — это та авторская глубокая и надёжно спрятанная подсказка, которая держит основную интригу романа и которая влечёт за собой главную героиню идти вперёд, распутывая при этом сложные клубки двойных смыслов и витиеватых ребусов её потенциальных знакомств.

Саша по воле холерического вихря своих приключений оказывается втянутой в различные игры гностиков. Но именно наедине с собой, в том закольцованном сне, который ей всё время снится и от которого она не может очнуться, главная героиня старается научиться считывать простоту. Потому что именно простота и ясность её нового мышления способны открыть все двери тех лабиринтов, в которых блуждает её сознание, перегруженное образами и необычными событиями. Саша очень внимательно следит за процессами в своём сознании, одновременно фиксируя всё, что происходит вокруг. Она, можно сказать, постигает особую технику созерцания. И постепенно эта вчерашняя статичная девчонка учится ловить весточки из самого источника мироздания. Вот, собственно, чем занята главная героиня на протяжении большей части романа.

Ум в сердце помести — это та сакральная тайна, к которой она хочет прикоснуться и это суть её глубокого путешествия. Не только внешнего — по городам и странам. Но в первую очередь — внутреннего путешествия к самой себе.

Можно с уверенностью сказать, что Пелевин во многих местах романа недвусмысленно выражает мнение агностика: Мир не познаваем. И делает он это так тонко, так поэтично и так красиво, что подобное мышление не выглядит сухой идеологией. Это похоже на метафору той сакральной материи бытия, в ткань которой автор виртуозно вплетает разноцветные шёлковые нити — свои мысли и личные откровения. В частности он предполагает, что никакого могучего когнитивного акта, привычного нашему уму познания, на самом деле нет — как бы прогрессивному человечеству не хотелось верить в обратное. Есть лишь фрактальная иллюзия, которая при каждом к ней приближении, отодвигается ещё дальше и делается ещё загадочней. Возможно, всем управляет циничный демиург. А возможно, этот мир создали таким, потому что иллюзия для него — это некий компенсаторный механизм. Ведь если бы человек сумел рассмотреть истину, смог бы он её принять, не свихнувшись при этом от увиденного?..

В финальной части романа Пелевин словно напластовывает свои мысли на определённую авторскую философию. И делает это так красиво, словно нанизывает жемчуг в ожерелье.

Проектор "Непобедимое солнце" — это не что иное, как одушевлённая реальность. И она за гранью понимания привычного мироощущения человека.

Различие исторических эпох как раз подтверждает тот факт, что их создавали разные люди. Soltator — это возможный лидер, наделённый определёнными душевными качествами личной мудрости и харизмы. Сердце и ум танцора это и есть ключ к Камню, который словно некая консоль находится на периферии всех возможных вариантов развития и развилки будущего.

Подобный танцор может в своём роде совершать условный перезапуск иной реальности. Эти тайны постигает в том числе Саша. И именно подобного исполнителя божественного танца из античного Рима через сны всё время трогает за самые чуткие струны души главная героиня романа. Возможный концепт обновления её личного имманентного, через нить которого виртуозно вплетается перманентное — это ещё одна талантливо брошенная читателю фишка Пелевина с той условной мотивацией: А найдёт ли именно читатель выход из этого сложного лабиринта условного нагромождения сложной и местами обманчивой философии?..

Выбор Soltator*а, в котором в том числе участвует Саша, того условного лидера, который наделён особым талантом вытанцовывать новую реальность, обнуляя при этом прежний порядок вещей, в природе событий происходит по принципу случайной лотереи и похож по своей игре на живые шахматы, где на доске остаётся главная фигура, от которой зависит всё. Цель всей этой игры, как бы парадоксально это не звучало, и всё-таки это так, сохранить жизнь и проекцию новой иллюзии. Именно ту привычную для нас иллюзию, в которую мы на мощном потенциале своей генетической памяти многих поколений человечества, привыкли искренне и наивно верить. Истина для мышления человека — это слишком много и в чистой (кристаллизированной субстанции) она нам не нужна.

"Вселенная – вовсе не то, что пишут в учебниках по астрономии. И не то, что говорят попы. Каждая душа создаёт свой мир, но все души, как нити, переплетены друг с другом… И все они – одна и та же нить, одна мгновенная бесконечность, одна и та же заблудившаяся в себе пустота, одна неразделимая боль и радость. Ты хочешь, чтобы это было? Или ты хочешь, чтобы этого не было?"

Что же на самом деле случилось с Сашей, когда она в своём сознании соткала две параллели реальности? Пусть на это каждый вдумчивый читатель ответит сам. Был ли это определённый психический эффект, которым сопровождаются многие ретриты или это был живой поток ещё одной альтернативной реальности, с необходимой клавишей Restart — реальности, дошедшей до своего ущербного финала?..

Так или иначе, автор оставил эту риторику на откуп своему вдумчивому читателю, вероятно, надеясь на то незримое обстоятельство, что у каждого своя карта реальности и сознания. И, стало быть, у каждого будет свой обязательный рефрейминг и переформатирование. Ну а то, что после такого плотного и сильного текста оно у внимательного читателя всё-таки случится — этот аспект безусловен. Так или иначе, в "Непобедимом солнце" читателю представляется уникальная возможность внутри себя мужественно сделать все возможные выборы, которые сделала героиня. И иметь дело с их глубокими последствиями. Это ещё один посыл романа, спрятанный под толщей античной мудрости древнего мира.

Сложно выставлять такому Пелевину дифференцированную оценку.

Да, возможно, он не сказал в этом романе ничего нового относительно всего своего прежнего творчества, — ничего такого, о чём не было упомянуто много раз в других его произведениях. Но суть подобной авторской оригинальной манеры в том, что его можно читать буквально с любого романа и всё равно, так или иначе, получишь подробное представление о стилистике Пелевина, качестве его текстов и особенностях авторского мышления. Даже в условных циклах на обороте книги сам автор даёт подобные аннотации: такой-то роман условной дилогии (речь здесь идёт о цикле "Рама II") можно читать безотносительно его хронологии. Плюс это или минус, иметь подобную творческую подачу — я, определённо и с полной долей уверенности что-то отрицая или что-то доказывая, сказать от себя наверняка затрудняюсь. Могу лишь, ёмко резюмируя, расписать с полной долей уверенности и личного обожания преданного читателя следующее:

Эмодзи_это_самый_любимый_и_классный_автор_в_современно й_литературе_который_вновь_удивляет_и_радует_несмотря_ ни_на_что.png

Нужно сказать, что в этом романе в меру сатиры и в меру философии. И то, и другое создаёт нужный атмосферный фон (настрой) и захватывает читателя буквально с первых страниц. Вероятно, не ошибусь, если предположу: это самый добротный поздний Пелевин. И далеко не всегда автор пишет именно так. На мой взгляд, "Искусство лёгких касаний", вышедший позже, значительно проигрывает по своей глубине данному роману. Сложно сказать, сколько Пелевину нужно времени, чтобы окончательно восстанавливаться между романами для классных и цельных произведений. И сложно предвидеть, каким будет его новое произведение "Непобедимое солнце". Будут ли в нём прежние штампы и предсказуемые развилки сюжета?.. Этот вопрос, безусловно, пока только риторический.

Тем более есть особый смысл фиксировать сильные стороны и творческие удачи этого автора.

Итак, что касается романа "Тайные виды на гору Фудзи". Нужно отметить, что на поверхности его авторского замысла вполне узнаваемые персонажи. Очень предприимчивый и мега талантливый ключевой персонаж Дамиан, выпускник академии Сколково, восходящая звезда и мечта любого отдела продаж, делает стартапы в тяжёлых санкционных условиях буквально на всём. Он продаёт, ни много ни мало, технологию достижения счастья. Что называется, кроит мечту из воздуха. Одновременно высвобождая энергию индивида из терний психодинамического зажима, Дамиан изящно приоткрывает при этом тонкую завесу хрупкого мистического опыта своего клиента. Это очень симпатичный ушлый парень, разводящий на большое «кидалово» толстосумов из списка «Forbes». Он продаёт по контракту эксгумацию несбывшейся мечты и нейролингвистическую модель идеального счастья. Безусловно, когда за дело берётся «Skolkovo Sailing Team», горизонты раскрываются шире, небо становится ближе и давние мечты расцветают иначе, — более трепетно и нежно; более гротесково и комично.

Дамиан со своими верными помощниками, ни дать ни взять самурай чужого счастья, на тонких механизмах проверенной аналитики весьма талантливо и скрупулёзно составляет карту психики своего клиента. Под чутким руководством штатного психоаналитика и под аскезу тайны неразглашения (no-disclosure agreement) он сканирует особенности индивидуального психо устройства клиента. Причём по задумке организаторов сего проекта особенно важны эротические составляющие этого аспекта. Первые влюблённости и едва оформившиеся полудетские ребяческие мечты и фантазии — вот что составляет главный интерес разработчика, который по обыкновению "впаривает" своему доверчивому клиенту за большие деньги не-понятно-что. Вот эти самые сканы не воплощённых юношеских порывов имеют среди прочего предельно высокую ценность на мировом рынке спроса в сегменте успешных продаж и хайпов. Ведь после переживания оных инсайтов у клиента должно случится если не помпейское счастье, то уж точно катарсис на грани позитивного взрыва мозга. В общем, возможность вернуть утерянное и не полученное счастье слепит глаза и ласкает натруженную душу четырём олигархам буквально на протяжении всего романа.

Стартап и стартдаун — невероятный разгул больших возможностей и новых конфигураций. В том числе в ключе чудеснейшего контента тантрического секса, — желанное воссоединение с хрупким и вечным... В этих местах Пелевин как очень талантливый и умный автор умудрился выдержать очень тонкую грань: он не скатился в откровенную пошлость, но чернушного юмора дал от себя через край.

Дамиан на все лады плетёт свои коммуникативно-торговые трюки, на ходу подзадоривая своих пользователей, то и дело меняя правила устоявшейся игры и следующего визуального аттракциона. И он, разумеется, в курсе всех мыслимых инноваций и бередящих душу ноу-хау. Дамиан просто маг и виртуоз своей работы, вовремя предлагающий испытать все прелести неинвазивных технологий: ничего вживлять не надо — счастье совсем рядом. Просто протяни руку и пощупай его со всех возможных сторон и ракурсов. Сей сотрудник, коих тысячи на рынках передовых продаж сомнительных и завёрнутых в манящую обёртку многообещающих деловых предложений, просто идеально разбирается в передовом тренде новых духовных постижений. И здесь у автора вовсю семафорят совершенно революционные проекты и решения под модным нынче хештегом #Кидаю деньги вперёд#Жажду ярких инсайтов.

Безусловно, Россия — это страна волшебников. Кто бы сомневался?!. Однако здесь у Пелевина не всё так банально и предсказуемо. И он не скатывается в конъюнктуру и не даёт от себя линейных персонажей. В который раз отмечаю для себя, что любая аннотация в случае с его книгами не отражает и сотой доли тех оригинальных авторских оттенков, полутонов и самобытных эклектичных вывертов, того заводного живчика и драйва, которые под завязку уплотнены в его тексте. Этот роман невозможно читать без ироничной улыбки, которая местами переходит в искренние "лолы".

Яркий, хлёсткий, по-особому заритмиченный и гибкий, Пелевин в этом романе то жмёт своей фирменной сатирой, то воркует нежным ироничным голубем. То, отвязываясь на полную катушку, кроет всё трёхэтажными повседневными истинами. Умудряясь при этом вплетать поэтичные нотки в свои глубокие необычные переживания в ключе узнаваемой личной философии.

"Тайные виды на гору Фудзи" — это очень цельный и плотный текст, виртуозно пересыпанный в том числе блатными байками и яркими юморесками из 90х годов прежнего века.

Но где-то к середине книги, в главе "Джаны", у романа словно происходит некий чувственный надрыв. Словно надломили сочный живой стебель, и из него пошёл клейкий сладкий сок. Пелевин в этих местах тонкий, умный, гибкий, пластичный, задумчивый, в меру чувственный и архаичный. Он как бы начинает издалека приветливо мигать своему читателю "дальним светом" повествования. И говорить о том, как тонки грани у наслаждения и боли. О том, что боль бывает со знаком плюс и знаком минус. И порой наслаждение принимает форму мучения. А самое высшее наслаждение — отнюдь не экзальтированные импульсы нашей души. Лучшая музыка этих глубоких наслаждений — это тишина и покой, в которой исчезает и сам покоящийся... В этих местах неожиданное переживание катарсиса читателя расходится как круги на воде, в которую невзначай бросили камень.

Да, безусловно, Пелевин в позднем творчестве страдает самоповторами. Но не более, чем любой другой автор, однажды облюбовавший свою тематику, свою любимую "лошадку", и совершающий очередной красивый оборот этой замысловатой, отлаженной и очень интересной карусели. Можно сказать о том, что Пелевину удалось создать свою авторскую вселенную. И можно этим же определением попробовать сгладить его самоповторы: они оправданы в той степени, в коей автор любит работать на протяжении всего своего творческого пути с глубокими тезисами азиатской мудрости. И делает он это самобытно, глубоко и одновременно предельно понятно для славянского менталитета. Переложить сложное на язык простого и доступного — в этом главный талант и виртуозное умение Пелевина. Он словно постоянно адаптирует учение азиатов для своего читателя, делая это очень тонко и ненавязчиво.

На свой неповторимый лад автор любит разворачивать многие холиварные темы под другим углом. И конкретно в этом романе он словно между строк задаётся вопросом: А как быть, если улитка всё-таки доползла до вершины склона?..

Самообман или кратер новых возможностей? Ведь эта призрачная и манящая гора Фудзи как некий сакральный символ и прекрасный стимул всё время заставляет вдохновляться все новыми и новыми иллюзиями движения вперёд и вверх.

По моим личным ощущениям в этом романе идеально выточенная структура текста, в котором Пелевин виртуозно держит красивую диагональ своих глубоких авторских инсайтов, а потом на жёсткой сатире снова с удовольствием съезжает в треш и стеб. В незабываемой авторской манере получился такой себе смысловой и стилистический стартап и стардаун в одном романе. Отличный ход и оригинальный авторский замысел. Роман в том числе по этой причине читается на одном дыхании и радует уместными итригами сюжета.

К слову сказать, одна из ярких фишек романа — это рейдерский захват важнейшего буддийского инсайта обалдевшими от эмоционального передоза олигархами. Их тайный план и захват важнейшего откровения в аккурат в пятницу 13го вызывает ироничную улыбку и приятное заигрывание с глубокими смыслами оригинального текста. Эта сцена изображена автором просто виртуозно: на грани юмора, тонкой авторской философии и красивейшей поэтики. Здесь Пелевин талантливо объясняет такие сложные понятия, о которые всегда спотыкаются слова и не хватает знаков препинания. И, словно блики по тёмной воде, расходятся кругами все его аллюзии, метафоры и сравнения. Хотя рисковый психоделический трип этих олигархов в конце концов потерпел фиаско, Дамиан ещё предложит на все возможные лады и варианты этим ключевым персонажам собрать заново расползающуюся реальность и вновь вернуться в привычную суету их ежедневных обязательств. Но, увы, грустные последствия духовного передоза будут фонить и занозить ещё очень сильно, прежде чем эти «мученики» российских реалий вновь ощутят все прелести родной сансары. А до этого момента имманентный ужас бытия будет бередить их незаживающую душу ещё очень долго и очень неприятно.

Вторая великолепно расписанная параллель романа вовсю "практикует" древнее учение мезоамериканских охотниц. Это весьма одиозно настроенные перекачанные амазонки, способные преодолеть все мыслимые преграды по завоеванию этого мира исключительно женщинами. Автор талантливо расписал необычайно дружную и крепко спаянную тайную фракцию феминизма с волевыми и стойкими барышнями, которые очень тоскуют по "важному" эзотерическому знанию на грани гностики и личного бреда под флагманом "To Empower women". Очередной манифест перманентных бездельниц и "матерей всего мира", безусловно вплотную занятых решением и продвижением всех передовых культурных вопросов в контексте "заевшего" их патриархального общества — это ещё одна мощная линия романа. И здесь тонкий юмор автора проявил себя на завидной высоте. Мезоамериканские охотницы усердно кроят привычные реалии на новый неповторимый лад. И заодно они настойчиво уверены, что способны воссоздать из пепла свой личный континуум пространства и времени. И всё бы хорошо. Но это, увы, опять слизано самым бессовестным образом из опыта мировой гностики и не предлагает на сегодня ничего нового, — ничего, кроме серости и очередной лености доверчивого ко всему ума. Нет здесь никакого берущего за душу женского успеха, как это описано в аннотации издательства. Есть лишь классно нарисованный Пелевиным в стиле мега скоростного чёрно-белого скетчинга гротеск и шарж наших реалий.

Пелевин плетёт свою интригу так тонко и так умело, вызывая нужную рефлексию читателя, что в финале романа начинаешь тяжело и печально вздыхать, видя эрзац жизни и подложку нашей действительности. С особой печалью отмечаешь все стыки нашего иллюзорного мышления, возведённые во все мыслимые степени веры не-понятно-во-что:

— ежедневные сафари на святого духа;

— яростная битва за просветление;

— поиски всё новых и новых форм наслаждений, перерастающих в статичную форму привычного развращения ума и тела... Пелевин, так или иначе, выставляет очень много серьёзных вопросов своему внимательно и вдумчивому читателю.

Мои искренние аплодисменты такому Виктору Олеговичу Пелевину, яркому, броскому, смелому и талантливому в своей оригинальной подаче и глубокой авторской философии. "Тайные виды на гору Фудзи" это роман на твёрдую Десятку. Такие вещи достойны не одного прочтения и в свою очередь говорят о глубоком потенциале этого автора.

Перед релизом нового романа Пелевина хочется выразить искреннюю надежду: быть может, его "Непобедимое солнце", выход которого ожидается 27 августа 2020, не разочарует своего преданного фана и вновь подарит от чтения книги любимого автора много ярких инсайтов и адекватного наслаждения от его узнаваемых изюминок.