Я с кафедры русской и зарубежной литературы. Я достаточно неожиданный человек. Я фольклорист. И я приглашена к вам. Вы психологи, волей-неволей общаетесь с дядей Зямой Фрейдом, с Юнгом, который архетипы и прочая. А я знаю, что такое сказка, что такое миф. И программа минимум наша такая: чтобы я вам объяснила, что такое сказка и что такое миф. Потому что все вроде о них знают и все не очень знают, что это такое.

Я вам немножко расскажу, чем я, собственно, занимаюсь, что меня интересует. Читаю я фольклор, читаю я русское средневековье. И естественно, для меня Фрейд – это такая же частность, как я для вас, как для вас – сказка и миф. Но проблема, которую я пытаюсь решить всю свою жизнь и пытаюсь решить уже в шестой своей книге, — это проблема генетического кода искусства, как срабатывает искусство. Я постоянно дружу с вашими преподавателями, хожу на консультации, потому что в последней книге я попыталась объединить вроде бы объединяемые и в то же время не совсем объединяемые вещи, как психологию и физиологию, генетику и литературоведение, фольклористику и этнографию. Мне сейчас трудно, я сама хожу с путаными мыслями. Вольно или невольно это, конечно, отразится на лекциях, так что заранее прошу извинения.

О чем я хочу поговорить? Начать я, собственно, хочу с того, чтобы объяснить, что такое фольклор, что такое фольклористика. Потому что вам, в первую очередь, нужно знать – что такое сказка, что такое миф. Если б я знала стопроцентно, что такое миф… Если б я знала стопроцентно, что есть сказка… Это вопрос очень сложный. Это вопрос, наверное, такой же сложный, как вопрос о том, что творится у человека в голове. В принципе, вы все уже немножко знаете, что там творится. И вы знаете, что, в общем, это – черный ящик. Так же и искусство. Оно простое, понятно про что. И понятно, что такое Золушка, и понятно, что такое Красная Шапочка. Только в «Красной Шапочке» Красную Шапочку не Волк кушает, между прочим. Вы обратили внимание (любопытная вещь): Волк сверху имеет одежду бабушки и бабушку внутри? Это бабушка кушает Красную Шапочку. Между прочим, странноватая бабушка. Вы обратили внимание на ее странное поведение? бабушка живет в лесу, постоянно болеет, постоянно лежит. Живет не с родственниками и не в соседней деревне. И мать посылает девушку молоденькую к этой бабушке, а по лесу волки бегают. И вообще волки не представляют особой опасности. Волки встречаются, расстаются – все нормально. Главная катастрофа у бабушки в избушке. Любопытная бабушка. Правда, ее потом вместе с Красной Шапочкой достают из утробы волка.

Ну конечно, у вас у всех запалили в голове тени Фрейда. Нет? Знаете, когда-то в юности я училась в довольно убогом высшем учебном заведении, где была одна отрада и одно бессилие – это псих-кружок, в который ходили все. Это было в начале шестидесятых годов, тогда все, извините за грубость, стали передавать мысли на расстоянии. Меня туда затащили для веселья. Не потому, что я очень веселый человек. Я очень циничная. Я все полеты как-то останавливаю, тогда считалось это очень весело. Начали говорить о Фрейде. Говорить – говорят, а читать не дают. Я начала добывать Фрейда. Я добыла все, что в тридцатые годы издавалось, три очерка по теории сексуальности, толкование сновидений и всю прочую хурду-мурду. И про этого мальчика, от которого доктор и папа, которым делать было ну вот так (показывает – по горло) нечего – ну не развращается мальчик. Они его развращают, развращают, суетятся, суетятся, а детское сознание все это выбрасывает. Что у мальчика должны быть яйца конские? Ну, не помните, что ли, эту работу? Помните. Все это я прочитала. И прославилась тем, что когда на этом кружке был научный доклад по Фрейду, я не выдержала. Я тогда уже была фольклористка и, извините, вспомнила свою любимую русскую народную пословицу. Я начала выступать и говорить о том, что Фрейд – это общество такое было. Они были сыты, делать им было нечего, социальные вопросы их не мучили, и я… Ой, знаете, — склероз! Вы можете наблюдать интересный случай склероза: любимую пословицу забыла! Но она ужасно похабная, поэтому ничего, я потом вспомню. Со мной такое бывает. В общем, все веселились, и я испортила весь доклад.

Так вот, я попытаюсь рассказать вам одну историю… Кстати, да, сказки – вообще таинственная вещь. Вы посмотрите на другую милую девушку – на Золушку. Вот она в двенадцать часов ночи бежит от жениха. Жених такой идиот, этот принц. Потом на ней женился – и нашел в бедной одежде, в золе, без богатого наряда и хрустальных туфелек. (Нет, ну как побеждает нравственность! Я начинаю забывать неприличные пословицы! Я понимаю, почему пожилые люди такие нравственные – они просто все забывают.)

Так вот, посмотрите: она бежит панически. Чего она боится? Что он ее увидит без убранства? Он ее что – за шикарное убранство полюбил? Нет. Тогда в чем дело? Правильно, что бежит. Любая из вас на ее месте унесла бы ноги. Потому что он ее увидит не грязной и плохо одетой. Он ее увидит в таком виде, как описывается нечто в известном каноне Иоанна Златоуста: «безОбразна и страшна». Видик у нее тот еще будет.

Масса сказок о хороших и плохих девушках… Надо сказать, девушек минимум в сказках. Вспомним «Морозко». Там одна побеждает. Она побеждает, потому что первая. Она добрая, она трудолюбивая, она такая-сякая. Поэтому она получает прекрасное приданое, великолепную репутацию и жениха. Другая же, мачехина дочка (или их иногда бывает двое – и довольно часто. Сказки все время выходят на триаду). Они жестокие, жадные, безнравственные и ленивые. И по этой-то причине они или (в наиболее архаических вариантах сказки) замерзают насмерть, а в менее архаических получают анти-приданное, дрянь какую-нибудь, плохую биографию и невозможность приличного, престижного брака. Такой вот нравственный императив, такое поучение. Поверьте мне, сказки не такие. Не говоря уже о мифах. Там скрыт смысл несколько другой. И в каждой сказке не доля истины, а она и есть истина.

Мы попытаемся посмотреть международные сюжеты. Но прежде чем все это начинать, я попытаюсь вам рассказать одну сказку. Я ее рассказываю всегда, она всем уже надоела. Многие слышали сказку о курочке Рябе? Человек двадцать? Ну помучайтесь. Я сейчас расскажу вам сказку о курочке Рябе, хорошая сказочка. Кстати, мы ее целиком не знаем. Кстати, вы вообще сказки плохо знаете. Дело в том, что в большинстве случаев вы сказки читали в детстве и в адаптированном детском издании, где выброшено все, что редактор считал неприличным и непонятным. Вот что в человеке самое неприличное? Все, что связано с полом. Что в человеке самое непонятное? То, что изучаете вы (показывает на голову). Представьте себе адаптированного человека. Без половых признаков и без мозгов. Это человек будет? Отнюдь. Точно так же и сказки, да и вообще все фольклорные тексты.

О! Вспомнила пословицу! Дело в том, что вы же знаете «без труда не вытащишь рыбку из пруда», ну и другие добрые пословицы. А есть такая хорошая пословица – моя любимая: богатый тужит, что хуй не служит, а бедный плачет, что хуй не спрячет. Вот он фольклор – он всеми концами открывается в разные стороны! Причем, «не спрячет» можно по-разному понимать!

Вот, кстати, мы будем и о загадках говорить, и о пословицах, и о поговорках. Я вам немножко буду говорить, как это все возникало и как срабатывало. Вспомнила! Ура! То есть не такой уж у меня глубокий склероз! Вы бываете на вскрытиях, вы видите все, как есть, так что уж позвольте не разводить тут с вами сладкую воду. Я тетка старая, я перчу уж как есть. Поехали дальше.

Вот сказка «Курочка Ряба». О чем эта сказка? Большинство из нас ее не анализировали никогда и никогда не пытались понять. Другое дело – Эдип. Конечно! (картинно заламывает руки) Комплексы! Ой! (с презрительной гримасой отворачивается в сторону) Расскажу я вам, какой там комплекс. Смех один. Все это не так! Нет, Фрейд велик. Знаете, почему? Это первый человек, который попытался понять человека через миф. И он не смог. Он искал пикантности. Но он дал толчок очень многому. Кстати, и в нашей науке.

Но прежде чем говорить об Эдипе и его комплексах… Кстати, с комплексом Антигоны ведь вопрос не прошел. Фрейд же придумал еще комплекс Антигоны. Знаете пьесу «Антигона» Софокла? Эх, ребяты…

Книжек не читаете. А ведь там все человеческое сознание, все выплескивается. Самые глупые книги – они не интересны. Работа у нас близкая с вами. Вы изучаете человеческое сознание, мы изучаем художественное сознание. Но оно тоже человеческое. Как люди успокаивают себя, лгут себе, мучат себя, спасают себя от безумия столкновения с миром при помощи вот этих вот примочек. Я искусство имею в виду. В первую очередь – вербальное, словесное искусство.

Кстати, еще один вопрос. Я не только должна рассказать вам, что такое сказка и что такое миф. Я должна буду рассказать вам, что такое ритуал. Это тоже очень важно, потому что ритуальность, она глубоко пропитывает вашу науку. Есть люди, которые специально изучают индивидуальные ритуалы. Например, идешь и думаешь: вот если я сейчас не наступлю на щели в полу, то все будет окей. Мы посмотрим, как это в коллективном творчестве отображается. Я сейчас, кстати, выхожу на одну вещь, очень спорную. Но когда я говорю, что это вещь спорная, это гипотеза и, особенно, моя гипотеза – не верьте. Вот точно так же одна моя коллега, когда она была молоденькая и сын ее был маленьким, она ему говорила: чтоб стать мыслящей личностью, надо во всем сомневаться. И однажды она так с ним поговорила и посадила его есть. Он не ест. Она начала на него орать: «Ешь, че ты ложкой копаешься?» Он говорит: «А я сомневаюсь». – «В чем?!» — «Щи это или не щи». Так что сомневайтесь во всем, что я говорю. Хотя многое, что я говорю, наукой подтверждено.

Итак, мы обращаемся к «Курочке Рябе». Вот сказка. О чем сказка? Мы как-то никогда не задумывались. Нам было года три, когда она перестала представлять для нас интерес. Вы ее когда вспомните? Вот ребенок появился, у кого-то уже есть, — он знает. Вот ребенку где-то два года исполнилось – появляется курочка Ряба. В смысл не вдумываемся, отрабатываешь с ним язык. Причем, дети очень драматически воспринимают сюжет. Там два момента переломных есть: бил-бил, не разбил – ребенок очень переживает; когда дед плачет, бабка плачет – наиболее впечатлительные дети даже могут плакать. Дед рад, баба рада – они ликуют.

Вот текст абсолютно бессмысленный, если его анализировать с точки зрения того анализа, который вы учили в школе. В школе какой анализ бывает обычно? Герои, что они делают и с точки зрения твоего великого жизненного опыта – правильно они поступают или неправильно. Куды пошла Татьяна Ларина и правильно ли она пошла. И куды бы я пошла на ее месте. Некий суд над героями. С точки зрения психологического и просто жизненного опыта десятиклассника.

Но это все мелочевка. Что мы видим перед собой? Дед и баба, то есть не парень и девка, не мальчик и девочка, не мужик и баба, а именно старики. Пара. Разнополые, не два старика и не две старухи. Пара – как бы человечество в исчерпанном виде. Собственно, что происходит? Да ерунда происходит. Вот появляется золотое яйцо. Ну вот у любого из вас – какой широкий разброс мыслей. От задумки – не отнимет ли государство, до мысли – что бы себе такое заказать у ювелира. Или впрок спрятать, или в музей сдать, прославиться. Или научную теорию какую-то из этой курицы выжать вместе с яйцами. Вы понимаете, что угодно, но только не бить его. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула – яичко упало и разбилось. Ну кажется – за что боролись, на то и напоролись. К чему стремились – то и получили. Радуйтесь! Ведь мышка не украла ваше яйцо. Горе по этому поводу. Плачет дед, плачет баба. И вот появляется курочка Ряба и предлагает им яичко простое, не золотое. По этому поводу – бурная радость.

Кстати, я эту сказку вам пересказала в сокращенном виде. Это сказка так, как ее печатали. Ее долго очень не печатали в полном виде. При царизме ее не печатали в полном виде. Потом тоже не стали. Видимо, потому, что считали это непонятным.

Продолжение следует...