Например, что делал Джек на дневной стороне, кроме того, что преподавал в университете? Откуда у него после этого взялось сверхмогущество вообще и некий Ключ (не помню, как называется) в частности? Совершенно немотивированно вдруг на него свалилась жажда власти над миром, почему вдруг? Почему, опять-таки, когда ему доложили, что Щит над ночной стороной мира прохудился, он попёрся к ядру планеты ломать Машину? И, насколько мне известно, само то, что планета начала вращаться, должно было вызвать гораздо более существенные разрушения, нежели описанные. Почему Боршин гонялся за Джеком по всему миру? Чем закрывались от солнца люди на дневной стороне в те времена, когда уровень науки был существенно ниже и не позволял построить... что там у них было? защитные поля какие-то, вроде? Почему у Джека была душа, тогда как у других долгожителей её не было? Почему женщина (как бишь её там звали?) ушла от Джека к Повелителю Нетопырей? Почему вообще столько "роялей": надо автору, чтобы от Джека ушла дама — она ушла; надо, чтобы вдруг оказалось, что Джек что-то там намудрил с Договором — нате, намудрил... Почему... ещё сотня "почему" наберётся, если последовательно идти по тексту, мне просто лень открывать книгу, прокручиваю сейчас по памяти, и кое-что уже успел подзабыть за два дня. Почему такое сумбурное повествование, перенасыщенное всевозможными вдруг-эффектами, нравится столь многим читателям? Почему им симпатичен такой отталкивающий персонаж? Почему он, чёрт побери, вор, если это в романе почти нигде не играет?..

Странно всё это весьма и весьма.

Книга практически целиком состоит из счастливых случайностей, или, как принято это называть нынче, "роялей". Такое ощущение, что богатый дядюшка Вилль щедро заплатил не только капитану Тюркотту, но и сочинителю Жюлю Верну, чтобы всё гарантированно было хорошо, сонно и предсказуемо. Остров оказывется будто создан для безоблачной жизни, все нужные вещи в кратчайшие сроки оказываются найдены, а Годфрей вдруг обнаруживает в себе полный набор качеств и навыков, необходимых для выживания в диких условиях.

Дальше вразброс по отдельным нелепостям.

..."Дрим", очевидно наскочивший на риф, заметно погружался в воду. Вода доходила почти до мостика, и, без сомнения, огонь в машинной топке был ею уже потушен... (...) Годфрей колебался ещё некоторое время, но вода стала достигать уже палубы "Дрима". Зная, что Годфрей плавает как рыба, капитан Тюркотт схватил его за плечи и выкинул в море. И было уже вовремя! Если бы не такая темнота, то можно было бы заметить, как около "Дрима" начинала образовываться водяная бездна..." Можно ли притопить пароход так, чтобы вода плескалась около мостика, выбросить пассажира, а потом как ни в чём не бывало уйти восвояси? Не верю.

Герои обнаруживают, что кроме них "не спасся" ни один человек, зато в целости выплыла на берег пароходная живность: стадо овец, коз, агути и кур. Ладно, что они не удивляются, как все животные вот так счастливо остались живы — можно списать на шок и растерянность. Но не надо было лишать читателя удовольствия понаблюдать, как они эту живность будут по острову ловить! Однако нет, стадо устремляется за героями и сопровождает их везде, пока они слоняются по окрестностям и ищут, где бы им притулиться. Слабо верю.

На острове совершенно нет хищников, зато встречаются олени, косули, множество пернатой дичи. Не верю совершенно: со школы мы все помним, что если перебить в округе волков, то разный лесной скот размножится в изобилии, сначала выест весь корм, потом начнёт падать. Пищевые цепочки, биогеоценозы и всё такое прочее. Ну да, во времена Жюля Верна таких слов не знали. Но всё равно не верю.

Сцена с людоедами, единственный, пожалуй, момент в книге, когда я усомнился, что всё идёт так, как запланировано. "Годфрей испустил крик и выстрелил. Пуля просвистела в воздухе, и, казалось, поразила насмерть начальника (дикарей), так как последний упал навзничь. (...) В то же время раздался второй выстрел, сделанный Тартелеттом: он стрелял с крепко закрытыми глазами, и прикладом ружья его сильно ударило по правой щеке, но такова сила случая — после выстрела ещё один дикарь упал рядом со своим начальником". В конце дядюшка Вилль объясняет Годфрею, что это были "не настоящие дикари, из которых ты, к счастью, никого не убил". Нанять пусть даже нищих полинезийцев, чтобы те разыграли на острове людоедскую сцену, при этом чтобы они знали, что там, на острове, будут два изрядно одичалых мужика с ружьями и ножами, и наверняка станут стрелять... нет, не верю, не согласятся полинезийцы туда плыть.

Китаец — самый странный персонаж книги. Он пришёл как бы ниоткуда, жил на острове одновременно с робинзонами — один, без инструментов, без домашних животных, без всего — Годфрей несколько раз издалека видел дым его костра, но никогда — самого китайца. В конце молча отбыл в неизвестном направлении. Зачем приходил? — непонятно.

Тигр и медведь, которых Годфрей встречает в лесу в конце своей робинзонады. Дядюшка говорит, это были специально завезённые на остров чучела с пружинами, которых по ночам тайно расставлял и заводил подставной Пятница. Может ли человек, который полгода живёт в лесу и не видит вокруг себя ничего, кроме дикой природы, принять чучела за живых зверей? Слабо верится.

Кстати, странно, что Годфрей и Тартелетт не заметили, как на остров периодически что-то завозили пароходы. Должны были, остров не так велик, а пароход — да даже паровой катер — весьма заметен.

С крокодилом, которого Тартелетт везёт в Сан-Франциско, чтобы изготовить чучело, тоже не всё ясно. Крокодила убивают, потом проходит изрядно времени, наступает зима, при этом нигде не сказано, что с крокодилом что-то сделали, сняли шкуру, съели, что-нибудь ещё. И потом читаем: Тартелетт привёз с собой крокодила, то есть целого — не шкуру, не отдельные его части. Значит, он везёт с собой здоровенную, изрядно тронутую тушу рептилии. Не странно. Но неприятно.

Вот, вроде, и всё, что я хотел сказать относительно "Школы робинзонов".

Есть там один момент, когда Илья-сын рассказывает Илье Ильичу-отцу про Цитадель и про то, как хочет туда, на стену, попасть, и стоять там всю оставшуюся вторую жизнь: какая-никакая, а работа. Отец эту затею воспринимает поначалу весьма скептически, дескать, что на стене жизнь торчать, что по городу без дела слоняться — не велика разница, однако потом... (Вот что произошло между "поначалу" и "потом" — то ли я упустил, а скорее автор умолчал, сейчас листаю книгу, и ничего такого в этом промежутке не вижу; пожалуй, тут уместнее всего слово "вдруг".)

Потом вдруг Илья Ильич-отец становится задумчивым и вскоре посвящает сына в некий хитрый план. Собственно, это есть завязка сюжета. Страница 136, середина книги. Всё, что было до этого, — в сущности, длинная-предлинная экспозиция: как человек умер, как на тот свет попал, и как там всё обустроено оказалось, как встретил там сына и не встретил жену, экспозиция. А вот тут вдруг появляется интрига: отец с сыном что-то затеяли.

Смотрим дальше: Илья Ильич закидывает сына на стенку и обещает дождаться, когда того выпустят в караул; царь Тигли даёт Илюшке-младшему испытательный срок — триста шестьдесят лет не выходить на стену, не подавать никаких знаков о себе и, тем паче, не пересылать денег оставшимся за стеной родственникам и приятелям. После — можно, но за три века "ничтожные рассыплются в прах, а достойные уже не будут нуждаться в твоих монетах". Однако отец с сыном и это учли, не случайно Илья Ильич обещал дождаться, дожить, пока сын не выйдет на стену, и от этого мы ещё вернее знаем: точно что-то затеяли, а автор молчит — автор интригует, это дело знамое.

И... а потом вдруг как-то — всё. Книжка стремительно долистывается к последней странице, становится понятно — не осталось уже объёма для какого-то сюжетного движения. Главный герой постепенно, задолго до договоренного срока, скатывается на дно послежизни, туда, где каждый день люди рассыпаются в пыль, — и вот уже у него остаётся горсть мелочи, и год ему не дожить. Роман заканчивается чем-то вроде многоточия; очевидно, что это всё же такая точка.

Собственно интрига, двигавшая моё-читательское любопытство от страницы 136 и до последней — или совершенно холостая, или она мне приблазнилась. Или таки я чего-то не понял.

Недоумеваю. Третью неделю, между прочим, хожу и недоумеваю. Будь это не Логинов — я был бы уверен, что воспоследует продолжение.

Наконец, эрудиция. Немногие авторы сегодня используют этот ход: если что-то знаешь, если что-то изучил досконально — ну так поделись этим, сделай его максимально интересным, максимально интегрированным в роман; большинство предпочитает хвастаться своими (может быть, и не такими глубокими, фрагментарными) познаниями — и только путает читателя. (Справедливости ради следует заметить, что синьор Артуро тоже справился с этой задачей не на "пять с плюсом": не раз его герои пускаются в пространные лекции, что есть не самый подходящий способ подачи материала — по крайней мере, не самый подходящий для художественного произведения.)

Ещё среди достоинств книги можно было бы назвать лихо закрученный сюжет, если бы не одно "но": мало закрутить сюжет, надо ещё его и умело завершить... впрочем, обо всём в свою очередь.

Что это за книга? Пожалуй, что-то на грани детектива и мистики, когда сюжетообразующая загадка неустойчиво качается на границе реалистичной событийной закономерности и вмешательства потусторонних сил. Это книга о книгах и о людях, которые живут книгами.

К слову сказать, я сходу был разочарован: почитав отзывы, я решил было, что повествование пойдёт о нашем брате — книголюбе, о понятных и приятных материях в каком-то необычном ракурсе; оказалось, библиофилы из "Клуба Дюма" — это эксцентричные миллионеры, покупающие старинные книги за сумасшедшие деньги, и разного рода тёмные личности, работающие на этих библиофилов и добывающие им букинистические редкости.

Главный герой... знаете, я сначала решил, что это мне вот тут представляют главного злодея, на худой конец какого-то мелкого беса. Оказалось — протагонист. Малоприятный тип, то у него "кроличья улыбка", то вдруг изо рта "высовывается волчий клык". Профессионал-книгодобытчик, за деньги готовый на всё. И тем приятнее неожиданность, когда ловишь себя на том, что вдруг начал сопереживать этому персонажу, когда из-под основательной личины дельца вдруг прорезаются живые человеческие чёрточки — немного, но достаточно, чтобы почувствовать присутствие человека.

Теперь о недостатках. Пожалуй, самый большой, самый очевидный "минус" книги — это беспомощный, совершенно импотентный финал. Сюжет заворачивается лихо, ровно, виток за витком на него накручиваются тайны, с какого-то момента — даже мистические, сущности умножаются — и ждёшь, какая же будет разгадка? (разумеется, она будет, ведь всё остальное у автора идёт превосходно: язык, ясность изложения) — думаешь: как все эти странные вещи связаны между собою?

— вдруг говорит автор. И вообще всё это... здесь я умолкаю, иначе будет спойлер, но, чёрт побери! — финала в стиле "это всё приснилось" / "это был розыгрыш" / "...и тут явился бог из машины" — от автора такого уровня никак не ждёшь. Разочарован. За это, вот за такую беспомощную концовку — однозначно минус балл.

Что мне ещё не понравилось? — ну, дальше мелочи, шероховатости. Пространные лекции не понравились, я об этом уже говорил. Не понравились — вернее, я в них не верю, не верил никогда — сверхкоммуникативные способности персонажей: когда герой по дрогнувшей руке собеседника вдруг всё понимает о нём и на полуслове меняет стратегию, но тот тоже не лыком шит, по мельчайшей оговорке он узнаёт, что... — ну и так далее. Не верю.

Вот, пожалуй, и всё. Оценка — 8/10.