Вожди дороже нам вдвойне, когда они уже в стене

«Я читал стишки самиздатского ещё времени, из зала вдруг послышался хорошо поставленный, по прокурорски звучный женский голос:

- А почему вас не расстреляли?

Игорь Губерман «Книга странствий»

Я встречала его дивные двустишия: умные, забавные, парадоксальные, емкие, иногда невероятно смешные, часто с очевидным философским подтекстом, еще чаще — с неочевидным. Но целенаправленно Губермана не читала. Наверно боялась, что собранные вместе, стишки утратят обаяние. Кто застал перестроечный книжный вал, вспомнит сборники анекдотов. Сколько раз в советском детстве, травя их в компании, помирая со смеху, думала: вот бы книгу, где одни только анекдоты! Но когда такие книжицы впрямь, появились, оказалось, что читать смешные истории подряд вовсе невесело, больше того — читать в-одиночку отдает идиотизмом. Всякому жанру свое время и место.

«Прогулки вокруг барака» не стихи, это такой губермановский род «Записок из Мертвого дома» — да, у русской литературы богатая традиция прозы из мест заключения (и даже поэзии, в случае Бродского). Но Игорь Моисеевич здесь не грешит стиховно, в тексте ни одного гарика. Обстоятельства, надо думать, не располагали. Роман в письмах без ответа, которые ответа не предполагали, потому что не бывали отправлены. Вернее были, но переправлены всем скопом, вы ведь понимаете разницу между «отправить» и «переправить»? Цензура ФСИН (или как это называлось в Советском Союзе), не пропустила бы, конечно, такого откровенного рассказа о тюремном быте и установлениях.

Форма писем к жене выбрана потому что когда ты в экстремально плохих обстоятельствах, очень важно знать, что кто-то там, на воле, ждет тебя и думает о тебе. И говорить свое не в пустоту, но обращаясь к этому кому-то, как верующий обращается к своему богу. Хотя по Бродскому: «и вообще само перемещенье пера по бумаге есть увеличенье разрыва с теми, с кем больше сесть или лечь уже не удастся. С кем, вопреки письму, ты уже не увидишься, все равно почему» Но тут, согласно другому гению «каждому по вере». Губерман верил и таки сбылось.

Ни разу не роман. но «собранье пестрых глав, полусмешных, полупечальных» (Шишков, прости. обещаю больше не цитировать других классиков). На самом деле, печального и откровенно страшного тут, конечно, больше. Но есть и забавное, а как без него — всюду жизнь и во всякой жизни находится место радости, хотя некоторые сочетания времени-места-обстоятельств способствуют ей меньше. Ожидаемо.

Хорошая проза от умного талантливого человека, с даром рассказчика и феерическим чувством юмора. А в аудиоверсии от Григория Переля — чудо как хороша.

От чужого добра не бывает добра

«Как чужой горох? Я нашёл.»

Удивительно, но этого мультика я в своем детстве не помню. Год выхода 1981, уже написан «Вертер«сняты «Бременские музыканты», «Летучий корабль» и «Простоквашино», советская мультипликация доказала, что может быть яркой, остроумной, обаятельной и фееричной, в равной степени интересной детям и взрослым. «Дюймовочка» и «Снежная королева» составили бы конкуренцию Диснею, если бы возможность сравнивать у зрителя на одной шестой суши была в принципе. И внезапно история двух грызунов-расхитителей, которые влезли в амбар, наелись до отвала, переругались , остались ни с чем.

Простенькая, назидательная, отрисованная без изысков — в традициях мультиков про зайчиков и белочек из 50-х. Такое «вперед, в прошлое». И главная развлекательная программа — 15-минутка «Спокойной ночи, малыши», в которой мультфильмы поневоле время от времени повторялись, потому что передача была ежедневной — не баловала «Раз горох, два горох» вниманием. В некотором смысле пример пример фильма, который устарел еще до выхода.

Однако с этой историей все не так просто, приглядевшись, в ней можно увидеть адаптированную для детского восприятия притчу об Эдемском саде. Ну не смейтесь. Да, лишенная элемента соблазна, роль которого здесь сыграла жадность, но даже запретные плоды, которые приятели пожирают в количествах — даже они присутствуют.

И финальное «в поте лица твоего...» Как и незатейливое — в трудные времена без близких не выжить. В общем, хорошо, что «Малыш» издал книжку с этими забавными звериками в серии «Союзмультфильм».

Кошачья Поттериана

Мы избранные твари, мы коты!

Любите про магию? Что за вопрос, кто же не любит про магию. А про котиков? Что за вопрос, кто же не любит про котиков. Француз Ален Пюиссегюр соединяет две наших любви в одну, но пламенную страсть, добавляя магической академии — Voila! «Поместье Каслкотц» и все, как мы любим. На роли сначала соискателей, а затем студентов коты, не сомневайтесь, самые породистые аристократы. Но главный герой «из бедных», рос на ферме, с шестеркой старших братьев и мечтать о магии не мог — маги в здешней иерархии на самой высокой ступени, а Ковен грязнокровка метис c чешуей под шерсткой. И есть у него еще одна особенность, которую держит в жесточайшей тайне (хотя убей — не понимаю, как такое можно было бы скрыть)

Это кошачья вселенная, где эволюция (надо полагать) пошла иным путем и доминирующей расой стали коты, сумевшие поставить себе на службу магию, которой, все мы знаем, у котов в избытке. Для всего, что требует грубой силы и прямохождения, а также руки с отдельно стоящим большим пальцем, у них человекоподобные автоматоны. Впрочем, свои лапки здешние коты приспособили к работе. Не спрашивайте, как именно, все равно не смогу объяснить, но Ковен, например, как раз собирается специализироваться на механике, у него талант к починке механизмов.

Вам может показаться, что во всем этом слишком много от «Гарри Поттера», и вы будете не одиноки. Но тут я могу сказать только, что культовые вещи обречены на: 1. воспроизводство последователями; 2. сравнение, всегда в пользу оригинала. Очарования истории про настоящую дружбу, жестких до жестокости, испытаний и упорства в стремлении доказать миру, что достоин заниматься любимым делом — все это не отменяет.

Вдобавок здесь по-настоящему оригинальная концепция, необычный мир с чудесами и диковинами, нарядный и по-кошачьи уютный, несмотря на опасности. И прелестное оформление с обложкой, приводящей на память витражи Тиффани — «Вилли Винки» такое умеет.

Жаль!

«Овод» был одним из двух романов, которые мама в моем детстве советовала, а я так и не прочитала (второй «Как закалялась сталь»). Что-то подсказывало, что книга не моя: 1, про революционера, а этим и советский агитпроп перекармливал, чтобы еще зарубежное читать; 2, про страдания и уродство, а я такого не люблю; 3. плохо кончается, ну и на-фига это нужно? Так знакомство с классическим романом Войнич, который выдержал в СССР и России немногим меньше сотни изданий, благополучно меня миновало. И честно держалась до последнего времени, но перед этой обложкой от NoSugar устоять было невозможно, я сдалась.

История оказалась вневременной, про любовь, предательство, разочарование и боль, про ожесточение, самопожертвование, героизм, про непонимание в семье и того идеального отца, которого намечтаешь себе, да так и не встретишь в жизни, про жестокую реальность, которая подстерегает наивных мечтателей. Про то, как легко бывает все потерять и как невозможно вернуть, сколько усилий ни прилагай. Смотрите, начало

XIX века, Италия под австрийской властью, образованные молодые люди из конспиративной организации «Молодая Италия» занимаются подрывной деятельностью. Артур Бертон, юноша из богатой семьи судостроителей, вырос в достатке, но отношение со стороны сводного брата к его матери было откровенно абьюзивным, а та воспринимала все как должное. Утешение и подлинную близость Артур находил в общении со своим духовным отцом каноником Монтанелли.

Верящий в святость тайны исповеди, он, когда наставника вызвали в Рим и на его место прислали другого священника, исповедовался в том. что состоит в революционной организации. Прелат оказался доносчиком, Артура арестовали, пытались выбить показания, но он никого не выдал, и тем не менее слух, что предатель именно он уже запущен. Джемма, девушка, которую герой любит, не хочет в это верить, но он, внезапно осознав, что донос исходил от священника, оговаривает себя. Джемма дает ему пощечину и уходит, Артур, с максимализмом юности, думает о самоубийстве — у него теперь ни друзей, ни любимой, ни будущего. А сводный брат, вдобавок. раскрывает тайну рождения — Монтанелли, оказывается, не только духовный, но и биологический отец. И тогда он бежит на другой конец света, без денег, без связей, без профессии, которая могла бы обеспечить.

И это только первая часть, все самое интересное во второй, которая может казаться в чем-то нереальной и чересчур сентиментальной, но в целом скорее более, чем реалистична, и по-настоящему трогательна. Прочесть, однозначно, стоит, особенно если вы молоды.

Путь героя — чудовищ фигачить,

Брать сокровища, строить капища.

Он герой не потому, что боец и качок,

А потому, что не может иначе.

Признаться, Олег Рой удивил меня развитием истории «Соратников». Второй книгой этой романной вселенной он рассказывает откуда есть пошли в Прави монстры, которые, как мы помним, возникли в одночасье, заявив о себе, как о силе, с которой нельзя не считаться. Собственно «Монстры. Битва кланов» — это «Соратники» #0,5, приквел. Но, во-первых, это история антагониста, Левса который предстает здесь настоящим героем: трудное детство, одиночество, нелюбовь родителей, жертва буллинга, доблестные деяния разной степени тяжести на родине и на чужбине, куда злая судьба забросила его. Чего стоит одно только имя «Урод», с которым настолько свыкся, что сам представлялся им! И, вопреки всему, силой и смекалкой, победа над врагами.

То есть перед нами злодей, вторгшийся в от веку установленный порядок со своими правилами, с которыми заставляет всех считаться, но наши симпатии на его стороне. Согласитесь, не самая характерная ситуация для юношеской литературы. Я сказала «Во-первых», будет и «Во-вторых». «Монстры. Битва кланов» используют постмодернистский прием вводимого в повествование автора. Вообще-то, это часть сюжетообразующей стратегии: предположение, что явился некий супермозг, сгенерировавший тварей, которые в одночасье отобрали внимание аудитории у всех богов, героев, литературных персонажей Прави, высказывалось уже в первой книге. Вроде ничего нет в этих звероголовых монстрах, что выделяло бы их из созданий фантазии, имя которым легион, однако интерес к ним аномальный, публика кормит своей энергией, лишая подпитки прежних героев. И это не поветрие. не сиюминутная мода, эффект нарастает.

Проблема ставилась в первой части, во второй она получила развитие, не буду раскрывать всех секретов, но автор, в книге появится. И третья удивительная особенность, пресловутое «В-третьих»: вы как к квадроберам относитесь? Никак, даже не слышали про таких? Ну, еще пару месяцев назад, до того. как дяденьки из Думы начали говорить об их запрете, я бы так же сказала. Но сегодня: а вы знаете, что по статистике продажи аксессуаров для квадроберов («Усы, лапы, хвост — вот мои документы») — по большей части звериных голов разной степени достоверности: от простеньких масок, до реалистичных муляжей — знаете, что продажи в России выросли за последние месяцы в 50 раз? Это надо руку на пульсе времени держать предельно чутко. чтобы нащупать тренд. По крайней мере, в феврале. когда читала первых «Монстров», я еще думала, что звероголовое поветрие целиком придуманный нежизнеспособный кейс. А поди ж ты.

Как-то получилось, что написала всего много, а про сюжет ничего не рассказала, но думаю, что вы заинтересовались и почитаете сами.

Графские развалины

«В том духе, что весь так называемый тибетский буддизм – это совместный проект ЦРУ и английской разведки.»

Осень — пора Пелевина, а октябрь между финалом «Ясной поляны» (10.10) и премьерой нового «Преступления и наказания» (26.10) словно специально создан, чтобы дочитать брошенный некогда роман, где Толстой и Достоевский выступают супергероями. К слову сказать, не они одни, там еще философ Соловьев, обер-прокурор Победоносцев, княжна Тараканова. И Чапаев, не вставить которого в еще хотя бы одну книжку Виктор Олегович просто не мог. Вы уже поняли, что речь о постмодернистском романе, и да, это он, со всем набором характерных особенностей: фабуляция, ирония, пойоменон, девальвация ценностей, мир как текст, смерть бога и смерть автора — можно еще непростых слов, вроде эпистимологического кризиса добавить, однако мы и без них все поняли. Будет непросто, но чертовски интересно (это же Пелевин), пока ум за разум окончательно не зайдет, тогда мы на время возненавидим их (писателя и роман). но к финалу опять полюбим. Все как всегда.

Начало приводит на память «Доктора Живаго» — двое в поезде беседуют об усадьбе, которую вот прямо сейчас проезжают ее владельце, его учении о непротивлению злу насилием и непростых отношениях с церковью. Продолжение не менее драматично, хотя в ином роде. Один оказывается полицейским агентом, а второй — собственно тем самым графом Т, за которым прозрачно угадывается Лев Николаевич. В купе ломятся полицейские, чтобы арестовать героя, он как-то мгновенно сооружает из рясы гибрид дельтаплана с парашютом, обращаясь в подобие белки-летяги, и выпрыгивает в окно аккурат над рекой. Потеряв память от удара о воду, спасен хозяйкой речной яхты-баржи, которая представляется княжной Таракановой, но тут являются амазонские пигмеи, стреляющие отравленными дротиками из духовых трубок и всех убивают. Кроме t, которому удается уйти вплавь.

Покруче. чем в «Крути», правда? Пелевин образца 2009 еще думал о том, как развлечь читателя и «сделать ему интересно», чему и команда сценаристов, всякий со своей специализацией, которые описывают приключения графа в реальном времени книги, немало способствует. А в остальном все то же, что у него везде: «где я», «кто здесь», «кто управляет мной когда я думаю, что реализую свободный выбор» и прочие основы буддизма, которые Главный Чародей русской литературы исподволь вдвигает в мозги компатриотов.

Он гений, даже когда хочется швырнуть очередную книгу с размаху в стену. И счастье, что он у нас есть.

Не отец Браун, но божественно хорош

«Моисей ударил жезлом в скалу и из нее полилась чистейшая вода. Так же и мы с вами должны дать место воде — дать ей смывать все наносное. Дорогие мои, нам в церкви необходим туалет.»

Время действия — ранние восьмидесятые, место — Чемптон, Англия. Главная проблема, волнующая настоятеля церкви Святой Марии в начале книги — как донести до паствы необходимость устройства в храме туалета. Скоро все радикально изменится, и канонику Дэниелу Клементу придется стать детективом поневоле. А вот напомните, есть ли другие истории где расследование вел бы служитель церкви? Я кроме отца Брауна никого не знаю. Выбор кандидатуры на роль следователя у преподобного Ричарда Коулза не самый ожидаемый в смысле жанровых традиций, но более чем — с точки зрения «пиши о том, что знаешь». Он и сам настоятель церкви Святой Девы Марии, правда в Финедоне, а не в Чемптоне.

Хотя с автором все не так просто, на самом деле он такой человек-оркестр: радиоведущий и музыкант-мультиинстументалист, играл в группе, чьи композиции лидировали в национальных хит-парадах, это помимо того. что священник и писатель. Мало кто может похвастаться такой широтой интересов. Но сейчас не о Коулзе, как бы хорош ни был, а о его романе «Убийство перед вечерней», открывающем серию каноника Клемента, продолжением которой Дом историй, хочется верить, еще порадует. Потому что начало прекрасное и не полюбить героя невозможно.

Новаторское предложение настоятеля вызывает у паствы диаметрально противоположные реакции, что ожидаемо. Неожиданна острота противостояния здешних тупоконечников с остроконечниками, ситуация извлекает на свет множество застарелых обид и кое какие скелеты, которым лучше бы оставаться в шкафах. В Чемптоне удивительно (прошло сорок лет) жива память о Второй Мировой, когда скромная английская деревня принимала союзников-французов и пленных итальянцев, те и другие обогатили пресную английскую кухню кулинарными изысками. А еще у них есть свое аристократическое семейство с любвеобильным патриархом, только законных жен у него было не то три, не то четыре, и все разных национальностей. Предстоящая женитьба наследника с вопросом, кого из мачех пригласить на свадьбу и можно ли избежать их присутствия — еще одна из проблем преподобного в это непростое время.

Тут на помощь придет матушка каноника Одри со здравым смыслом английского среднего класса и несколько раздражающей самоуверенностью. Ах да, я еще не сказала о его младшем брате Тео, успешном актере, который получил роль священника в сериале и явился сюда набраться аутентичности методом погружения. А какова Гонория... Но обо всех в сетевом отзыве не расскажешь, да и не нужно — зачем портить вам впечатление от собственной встречи с книгой, она того стоит.

Атмосферный, ироничный (порой саркастичный), спокойный и мудрый детектив, подсвеченный мягким ретро времени, когда вот-вот в жизнь ворвутся интернет и мобильники, но память о войне еще жива. Осеннее чтение.

Гений и злодейство

«Доктор Джекил и мистер Хайд». Произнесите ради эксперимента словосочетание, говоря со своим парикмахером или сантехником, или соседским мальчишкой пятиклассником. Ручаюсь — проблески узнавания обеспечены. Не в подробностях, нет, но что-то непременно забрезжит. Она, столь нелюбимая мной повесть, целый ряд тем, актуальных для каждого, затрагивает. А вот давайте по порядку.

«Гений и злодейство — две вещи несовместные». Не то, чтобы было главным вопросом, терзающим умы и сердца, но я частенько думаю на эту тему, а поскольку текст мой, так и поставлю на первое место. Шире — есть ли необходимость для человека, ощущающего себя на порядок превосходящим, подчиняться нормам и правилам окружения? Можно ли, когда ты убежден в своей способности обставить все так, что комар носа не поточит, обходить их время от времени? И чем это обернется прежде для окружающих, а после — для тебя самого?

Побочные эффекты от использования новейших достижений науки. Оно, вроде хорошо, а через пару поколений вона как обернуться может. Пропали из домов тараканы на рубеже Миллениума, возликовал народ, связав с широким вхождением сотовой связи в реальность, и гляди-ка, десять лет спустя они снова с нами. Но эти твари и ядерную зиму переживут, к тому же репродуктивный цикл у них на несколько порядков быстрее человеческого, а как на наших следующих поколениях отразится? А излучение от мониторов? А генно-модифицированные продукты? А спутники летают?

Чистота эксперимента: если что-то получилось у тебя один раз, еще не гарантирует, что следующий будет таким же удачным. Не поддавайся эйфории от удачного стечения обстоятельств, проверяй и перепроверяй эмпирическим путем достигнутые результаты. Но Фортуна — дама капризная, ну, как отвернется, оскорбленная такой поверкой гармонии алгеброй? Тема соотношения необходимого и достаточного.

Гомосексуализм, ну не смейтесь, в этой повести два(!) женских персонажа: служанка, случайная свидетельница хайдова преступления и маленькая, поскользнувшаяся в переулке, девочка, на которую мерзавец наступил. И все. Остальные мужчины. Разумеется, Стивенсон ничего подобного в виду не имел и смутно упоминаемые предосудительные развлечения доктора Джекила, которые Хайд доводит до ужасающих масштабов, характера скорее известному маркизу ближе. Однако, есть — как есть, делайте выводы, господа.

И все, что здесь сейчас наговорила, яйца выеденного не стоит для вашего парикмахера, сантехника или пятиклассника соседа. Знаете, почему эта повесть так популярна? Потому что каждому, еще раз: КАЖДОМУ на своем веку доводилось видеть, как близкий человек меняется под воздействием примитивнейшего из препаратов. В повести «Впусти меня» шведа Линдквиста есть эпизод, когда мальчик на выходные приезжает к отцу, с которым мама в разводе. И это дивный уик-энд, с катанием на лыжах, рыбалкой, шашлыками, но вечером в субботу папа достает к жареной рыбе большую бутыль самогонки, к нему на огонек заглядывает приятель и мальчик знает — вечер завершится тем, что он останется один на один с оборотнем.

Андалузские щенки

»- Молчите в тряпочку.

– Именно в тряпочку?

– Именно, я вам выдам служебную. Мы все в такие молчим.»

Давайте так: Виктора Пелевина мы читали, читаем и будем читать, невзирая... Ну, я сейчас о тех, кто читает в принципе. И дружная ненависть критического истеблишмента к новому роману скорее послужит генератором дополнительного интереса, чем оттолкнет от него. А коли так, нужен инструмент (ступенечка. приступка), чтобы адаптировать порог вхождения, довольно высокий. Признаюсь, я злилась, начиная читать, потому что большая часть понятий вселенной Transhumanism Inc. благополучно забылась за год с последней встречи. Когда все это обрушивается на восприятие, когнитивный диссонанс неизбежен. Так вот, мой текст чтобы максимально облегчить вам вхождение в роман.

Мир отдаленного будущего, где оцифрованные личности богачей, знаменитостей и властителей хранятся в банке, в глубоком подземелье где-то под Лондоном, пребывая в самых упоительных симуляциях, какие может измыслить фантазия, а остальное человечество вырабатывает энергию для их благоденствия, попутно пытаясь заработать или украсть на собственный кусочек цифрового бессмертия: первый тайер — 100 лет в банке, второй — 200 и так до бесконечности. В нашем отечестве у власти сердобол-большевики, газово-нефтяная монополия схлопнулась, но мы нашли возможность удержать за собой лидирующую позицию в энергетической отрасли. Мир теперь борется за уменьшение углеродного следа и экологически чистые источники энергии, что ж, станем вырабатывать на просторах Сибири ветер. Заключенные множества колоний крутят педали, подавая импульс крутящего момента на громадные ветряки, которые генерируют ветряные потоки.

Новая реальность изменила гендерные ролевые модели, женщины в ней агрессивны и доминантны, мужчины более женственны и склонны к подчинению. В местах заключения проблемы общества предельно обостряются, гротескно отражаясь, «последние станут первыми» выразилось в этом мироустройстве возвышением петухов, изгоев прежней криминальной иерархии. Теперь петух то же, что вор в законе раньше, держит зону. И нет, он не занимается однополым сексом, коронуя неофита, авторитетные петухи пробивают консервную банку — такая символическая пенетрация. Кукер — петух зоны имени Кая и Герды с наколкой «Book» (это не то, что вы подумали, но аббревиатура «В отказе от крутилова») так авторитетен, что мужская зона, по его примеру, сплошь отказники — не идут крутить педали. Ветряки не крутятся, ветра нет ладно бы еще экология — но генерал на этом зарабатывает нехилое бабло на свой карман, а это уже нехорошо.

К Кукеру подсылают киллершу, авторитетную «куру» с женской зоны, загримированную под петуха, чтобы убить. Но он уже успел побывать в симуляции мезозоя, где не только сталкивался с агрессивной Дарьей в образе динозаврихи, но и повстречался с Древним Злом, персонификацией которого предстоит стать ему самому. У Зла, почти всемогущего и владеющего технологиями, которые воспринимаются как магия, есть ряд ограничений, среди них обладание физическим телом, которое носитель добровольно предоставит, и уязвимость — потенциальная смертность этого тела. А цель его, ни много, ни мало, ввергнуть планету снова в юрасик — юрский период, рай для динозавров и кирдык для человечества, как вы уже наверняка догадались.

Ну вот, отсюда будет уже понятнее в смысле сюжета и связности, хотя образ андалузского щенка и ветряных мельниц сознания не случайно лейтмотивом звучит в романе. Если вы помните, Бунюэль говорил, что единственным правилом, которым они с Дали пользовались при написании сценария «Андалузского пса», был запрет на «любые идеи или образы, которые могли бы иметь рациональное объяснение». В этом смысле «Круть» скорее виндмилз ов ё майнд. И уж точно без желания как-то особенно задеть или обидеть любимую пелевинскую и нашу критикессу. Роль временного вместилища для Всемирного Зла во спасение Земли и человечества всяко круче истории критика, утопленного в сортире, а Пелевин и такое делал. Понимать надо

Он, она, собака

«Дорогие сударь или сударыня, меня зовут Тамар, и я очень-очень нуждаюсь в вашей помощи.»

Место и время действия — Иерусалим, конец 90-х — чтобы понятнее, почему герои не пользуются интернетом и мобильной связью, «С кем бы побегать» роман 2000 года. Асаф работает в мэрии,ну, как работает, подрабатывает на каникулах на роли «принеси, налей, подай», отец устроил по знакомству. Вся семья в составе: папа, мама, сестренка — улетела в Штаты, туда перебралась недавно старшая сестра, дизайнер украшений. И бизнес, вроде как, попер в гору, хотя полетели не только повидаться, но чтобы познакомиться с американским женихом. Оставшемуся в Израиле парню Релли Носорогу никто из семьи об этом не говорит, впрочем, он догадывается, а шестнадцатилетний Асаф чувствует себя предателем, однако пока тоже молчит. Надеется, что там ведь может и не срастись, и вообще, много чего может случиться.

Да и у него самого все непросто, лучший друг внезапно стал самым популярным парнем школы, и требует, чтобы Асаф встречался с подружкой его девушки, угрожая лишить дружбы И еще собака эта, бросается на загородку вольера, гавкает не переставая вторые сутки (в Израиле мэрия отвечает, в том числе, за беспризорных животных). Начальник поручает парню найти хозяина и вручить штрафной талон на 150 шекелей. На резонный вопрос: «Где искать хозяина?», отвечает, что псина сама приведет, крепче держись за поводок.

Собака Динка бежит со всех ног, Асаф несется за ней, но приводит она в греческий храм, где старая отшельница Теодора, которая полвека не покидает кельи, кое-что рассказывает ему о владелице собаки. Тамар навещала ее, подрабатывая здесь уборкой, а по воскресеньям приносила пиццу. И да, такое случается, не пожелавший влюбиться по принуждению, герой испытывает жгучий интерес к этой девчонке, своей ровеснице. К Тамар, которой нигде нет. На самом деле есть, в очень нехорошем месте, куда попала потому, что никто, кроме нее, не спасет дорогого ей человека. Она готовила эту операцию с детальной тщательностью спецслужб, но уверенности, что получится, быть не может.

Асаф ищет Тамар, чтобы отдать ей Динку, получая от каждого следующего встречного подсказки, но параллельно девушку еще много кто ищет, и это не просто опасно, а смертельно опасно. Давид Гроссман пишет жестко: без сюсюканья подросткам и о подростках, без восхищенного придыхания — о родине, в которой видит и показывает много такого, чего не прочтешь у Дины Рубиной и для меня он лучший современный израильский писатель. При том, что талантливых литераторов там ожидаемо хватает, и да, я много кого читала.

По-настоящему классная книга в роскошном переводе (чего стоит речь Теодоры, да и у всех героев речевые характеристики блеск). И читает Макар Запорожский чудо как хорошо. Друзья давно советовали этот роман, но не появись аудиокнига, кто знает, сколько бы еще я откладывала, спасибо Вимбо.

Джентльмены предпочитают...

«Вот главная истина моей жизни или пародия на истину. Если ты нужна мужчине, ты в безопасности.»

Мерилин и взлетающее над вентиляционной решеткой платье; Мерилин, поющая «диднли-диднли-диднли-дай, пу-пу-пи-пай»; Мерилин с выбеленными до платины волосами и мушкой над губой, объясняющая, что лучшие друзья девушек — это бриллианты. Пусть Киноакадемия в списке ста звезд Золотого века Голливуда, отводит Монро шестое место, для нас она на первом (ну хорошо, вместе с Одри Хепберн). Удивительно, но нет, мы не хотим знать о ней больше. У каждого уже сложился свой образ идеальной женщины на все времена, помещенный в предназначенную ей нишу. Все, что сверх того, может изменить наше о ней мнение, а жизнь учит, что перемены чаще бывают к худшему. Потому спасибо, не надо. Возможно в этом причина тотального провала экранизации романа Джойс Кэрол Оутс — а вот не надо тянуться своими руками к нашей звезде! Впрочем, Ана де Армас за роль Монро таки была номинирована на Оскар.

Но здесь не о фильме, а о книге. по которой он поставлен. «Блондинка» псевдо-байопик, биография с изрядной долей художественного вымысла. Когда подобное пишется от первого лица, мы говорим об автофикшене, никому ведь не приходит в голову буквально воспринимать романы этого жанра? Так вот, «Блондинка» — автофикшен от третьего лица, в котором автор безусловно на стороне героини. Оутс настойчиво не советует воспринимать книгу как биографию, перечисляя с полдюжины исследований, к которым стоит обратиться за сертифицировано достоверными сведениями о Норме Джин (Бейкер не Мортенсон, как в реальности). «Блондинкой» она творит легенду, пытаясь понять, оправдывая, защищая актрису от целого света.

История маленькой девочки, сироты при живых родителях (отец неизвестен, мать в психушке), возможно не совпадает в подробностях с реальной, но приют и приемная семья, откуда «мать» выпихивает в 15 лет замуж за сына приятельницы, потому что муженек слишком засматривается на приемыша, вряд ли многим хуже приюта и двенадцати (!) приемных семей, по которым довелось кочевать девочке в реальности. Представьте на минуту, не одна и не две — дюжина полных перемен обстановки с необходимостью подстраиваться-подлаживаться к новым людям, иному укладу,. И кто там говорит о психотравмах, имея в анамнезе детство с родителями?

Всех своих мужей после она будет называть «папочкой», потребности в защите и опеке так запросто не отменишь. А мужчин в жизни самой сексапильной блондинки мира будет ожидаемо много, и далеко не все связи конвенциональные. В том смысле, что роман с сыном Чарли Чаплина Кассом, духовным близнецом Нормы (у людей, чьи сильные точки в гороскопе в знаке Близнецов, особенная потребность в поиске астральных братьев и сестер) — роман, который закончится изменой парня и возобновится в виде амур-де труа, и это будут, возможно самые радостные отношения в ее жизни. А впрочем, сейчас про такое лучше молчать (делает жест, закрывающий рот на «молнию»).

Модернистский роман, Оутс выбрала не самую простую для восприятия повествовательную манеру — рассказчики постоянно меняются, порой это голос самой Мерилин, чаще кто-то из ее окружения текущего периода, такой пинг-понг, неподготовленному читателю лучше не браться. Непростая книга о многом: роман взросления, историю взлета и падения, «все проблемы из детства», перфекционизм и профессиональное выгорание, женщина против жестокого мужского мира и еще десяток тем, к которым можно подверстать.

Но главное — о Звезде, чей свет продолжает сиять после того, как сама она погасла. Книга, достойная своей героини.

Вторая природа

«Люди не должны доказывать, что они люди. Никому. Никогда. Это глупо. Нечестно. Унизительно. И дико неправильно! Не говоря уже о том, что невозможно.»

На самом деле, всем нам не раз приходилось доказывать, что мы люди, посредством капчи. По иронии судьбы — доказывать машине — порождению «второй природы». Это понятие не самое обиходное и требует расшифровки: по сути, вторая природа — среда, преобразованная человеком под свои нужды. Изобретение колеса и приручение огня уже были первыми шагами к ней, которой нынче служат вся наука и техника, архитектура и строительство, искусство и литература, да в сущности, и природоохрана с экологией. Об этом в эпизоде «Вектор м3» говорит отец оцифровки личности профессор Федоров. И вся книга Арсения Гончукова — исследование различных аспектов взаимодействия человека со второй природой, чаще равнодушной или враждебной, чем дружелюбной.

Роман в новеллах «Доказательство человека» сравнивают со множеством знаковых НФ-произведений: от «Марсианских хроник» Бредбери (структура, мозаичные фрагменты) до «Аччелерандо» Стросса (попытка облечь в слова прежде не существовавшие понятия), жанровый дебютант ожидаемо проигрывает от сравнения с мэтрами, но само по себе желание рецензентов обратиться к такому сопоставлению говорит о многом. С одной стороны это такое: «страшно далеки они от народа» (время действия отстоит от нас на доброе тысячелетие, проблематика — искин, биороботы, оцифровка сознания не кажется самой актуальной) с другой другой — всякая хорошая книга говорит о «здесь и сейчас» и о нас с вами, даже когда она о фараонах или далекой галактике.

Старушка десятилетия лежащая в коме, счастливо живет на дачном участке с огурчиками-помидорчиками (генно-модифицированными, от посадки до урожая две недели). Оцифровавшие сознание, до принятия закона о глобальном запрете дед с бабушкой пробиваются к внуку белым шумом. Полицейский на учениях убивает древнего робота, в которого, оказывается, была подсажена личность подростка-беспризорника и кончает с жизнью, не выдержав травли. Детям войны ставят импланты, позволяющие пережить жестокий опыт без ущерба для психики, но возвращение к адекватному восприятию реальности после удаления может обернуться не меньшим шоком. «Залипшие» в вирте постепенно теряют человеческий облик, превращаясь в живые мумии, но понимая это о других, не замечают того же за собой.

Две дюжины эпизодов, не связанных сюжетом, героями, даже общей концепцией: от прекрасной России будущего, на страже благополучия которой машины уничтожения до счастливой пары влюбленных, которые живут самой полной жизнью из возможных в цифровом посмертии, под угрозой отключения сервера. Стилистически — жесткая проза, не чуждая некоторой сентиментальности — скорее Ремарк, чем Толстой (любой из). Проработка проблематики у других глубже (интернет мертвых у Татьяны Замировской на порядок сложнее и подробнее), но такого глобального охвата возможных аспектов я не встречала ни в отечественной, ни в иноязычной фантастике.

А еще, «Доказательство человека» кинематографично», хотя снять наверняка будет дорого, а в дешевом варианте и пытаться не стоит. Но есть альтернатива: можно читать подряд, можно по эпизоду, достраивая кусок реальности до полноценного «своего кино»

Эпическая сила

«Зови меня Сид, Амиго.»

С чем, с чем, а с самооценкой у героя нет проблем, и комплексом неполноценности он не страдает. На всякий случай — Сид легендарный герой испанского народно-освободительного эпоса, который складывался примерно тысячелетие назад. Наш-то парень помоложе будет, и хотя в одном из диалогов говорит: «Тебе точно ясна концепция смерти? Все умирают», — самому ему каким-то способом удалось избежать гибели. А сотня с небольшим лет его сегодняшнего возраста — время с официальной казни, ставшей точкой отсчета для новой жизни, в которой странствует, вылавливая из потока событий магические артефакты.

Ограбление банка в Бельгии, соединенное с «марафоном желаний», в ходе которого заложники получают содержимое банковских ячеек. Парень на парковой скамейке, поймавший пулю за высказанное вслух желание, чтобы мир стал лучше. Очевидно его оппонент счел, что выстрел вернее всего посодействует этому (а что, если бы хотел денег и здоровья для себя или мира во всем мире?) Похищение заключенного-смертника из сверхохраняемой тюрьмы, непосредственно перед казнью. Угон самолета в Аргентине с установлением самого демократического строя на борту и бесконечным письменным голосованием пассажиров по вопросам, которые ставит на обсуждение самопровозглашенный капитан. Заминированная статуя Свободы.

И это лишь немногое, что ждет в новом романе Рагима Джафарова, которого просто не было возможности перестать читать, когда был прослушан последний эпизод «Башни тишины», и главная книжная интрига сентября — ждать новых приключений зороастрийского мага Руслана и гуля Дауда закончилась (если по какой-то причине пропустили, послушайте непременно). В Сиде, впрямь, много от Дауда, хотя больше с сериалом у «Песни о Сиде» ничего общего. С «Марком и Эзрой», напротив, у этой истории прямая связь: эль хефе (шеф) героя тот самый вечно молодой Эзра с реальным возрастом лет под тыщу, владелец лавки магических вещей, которая странствует между мирами. А если вы читали «Картину Сархана», то ниточка протянется и к ее героине Лизе.

Джафаров создает единую романную вселенную, что всегда источник радости постоянного читателя, и он один из лучших в нашей литературе мастеров диалога. А «Песнь о Сиде» авантюрный роман в эпизодах, которые складываются в целое больше суммы частей.

Зачем Левин истории Анны Карениной

«Левин – «Беззаконная комета» в «кругу расчисленных светил» героев романа. Прошло полтора века, но по-прежнему вопрос «зачем Левин?» остается. Зачем автор сделал два романа в одном? Ведь «левинская» часть занимает половину текста произведения, название которого все-таки «Анна Каренина».

Нет у русской классики другого такого знаменитого и столь же любимого романа. «Анной Карениной» нас не терзали учителя — в школьной программе «Война и мир». Но той, что любила, а после бросилась под поезд, мильон ученических терзаний не нужен, чтобы знали, помнили, любили.

Павел Басинский, писатель, критик, литературовед и лучший сегодня популяризатор Толстого. объяснивший нам «Подлинную историю Анны Карениной», возвращается. чтобы раскрыть тайну Левина, второго главного героя романа романов, которого многие недолюбливают, считая зауряд-положительной антитезой каренинской трагедии. В самом деле, зачем он, с этой своей косьбой, разумным хозяйствованием, со своим умирающим от чахотки братом? Ну, кроме спасения Китти, чье сердце разбили Анна с Вронским? С героиней, по имени которой назван роман, он почти не знаком, встречается с ней лишь однажды, незадолго до финала, так и отдали бы ему главу-две или, если он так уж дорог писателю — пусть десятую часть объема. Зачем половину?

И это: «Скрипач не нужен» — претензия не только нашего торопливого времени, современники точно так же не поняли, упрекали автора в неоправданно обильном присутствии дворянина-хозяйственника в романе об адюльтере и воздаянии. На это Лев Николаевич отвечал, что гордится архитектурой сюжета, и лавры лучшего мирового романа, которыми увенчало время, достаточное тому подтверждение. «Подлинной историей Константина Левина» Басинский объясняет не только самостоятельное значение его фигуры в сложной галерее сюжетных арок, но также зеркальность по отношению к другим ключевым персонажам, не случайно главы называются: «Левин и Стива», «Левин и Вронский», «Левин и Долли», «Левин и Каренин», «Левин и Кити». Выстраивая треугольники, квадраты пентаграммы отношений, проводит нас анфиладой комнат романа-дворца и многое становится понятным.

А вы знали, что одним из вариантов фамилии Левина в черновиках был «Ленин»? Представьте на минуту, что Толстой окончательно остановился бы на нем. Учитывая славу книги, Владимир Ульянов не выбрал бы такой партийной клички, и не было бы у нас Ленингада, юных ленинцев, марксизма-ленинизма, ленинианы. Таким внезапным открытиям в «Подлинной истории...» несть числа, это литературоведческое исследование, которое читается как триллер.

Часы судного дня

К четырем вещам, которые царь Соломон, называл непостижимыми: путь орла в небе, змеи на скале, корабля в море и мужчины к сердцу женщины — добавлю еще одну от себя: почему единственной рецензией на свежепереведенный роман Ника Харкуэя остается моя, написанная четыре года назад? Писатель классный, на русскоязычном пространстве известен, «Мир, который сгинул» читали многие, а «Гномон» в 2020 и вовсе был самой ожидаемой переводной новинкой Выходит новый роман, который Василий Владимирский, к слову, вносит в личный Топ-3 книг нынешнего лета. И тишина. Что ж, давайте тем, кто ее нарушит, снова буду я.

Переслушала на русском, это оказалось сложнее, глубже, многограннее, чем запомнилось. По сюжету, Джощуа Спорк прозябающий в безвестности, внук блистательного суперагента (о чем не догадывается, потому что дедушка по сей день засекречен) и гениальной изобретательницы; сын не менее блистательного гангстера, о чем многие знают — ведет жизнь скромного часовщика на складе в районе доков. Ремонтирует и отлаживает сложные старинные механические игрушки. Когда поступает заказ привести в рабочий вид артефакт, сочетающий книгу со сложным механизмом, Джо не подозревает, что это изменит всю его жизнь и потенциально способно разрушить мир..

Часы-улей с золотыми пчелами,вершина творчества его бабушки, заставляют людей видеть мир и самих себя такими, какие есть. Каждый выстраивает собственную картину мира и систему самооправданий, в которые крепко верит, прозрение сродни богоявлению. Вы ведь знаете, что боги потому не являются смертным в истинном облике. что это скорее сведет с ума, чем позволит добиться от эпифании дельного результата. Прозрение сути мира и собственной сути повлечет те же последствия, только для всех. Франсина вовсе не это имела в виду, создавая своих золотых пчелок, но принцип «хотели как лучше, получилось как всегда» действует не только в России.

Вернее, не совсем так. В мире есть разные силы, и микроскоп мало что может против кувалды в прямом противостоянии, а именно это произошло с орденом последователей Ады Лавлейс (идеально функционирующие вещи ручной сборки с ресурсом, далеко превосходящим ожидаемое). Сегодня те, чьей задачей было поддерживать хрупкое равновесие, во власти злодея, который раскачивает лодку.

Что остается делать герою антибондианы? Правильно, спасать мир. И если нет возможности обратиться к силам света (подкопченным) , на помощь придет тьма (условная). В его команде окажутся приятель детства аферист, владелец похоронного бюро, отставная супершпионка далеко за восемьдесят и чертовски сексуальная секретарша. И весь Ночной рынок, а это сила, господа.

Приключения, похищения, погони, перестрелки, мордобои, любовь, внезапные прозрения (хотя и не такого глобального свойства, как с бабулиным артефактом). И да, все мы дети своих родителей, хотя бы даже говорили себе. что никогда не пойдем их путем. И да, нам нужны любовь и дружба, без них все обессмысливается Классная книга, хотя аудио от Сергея Соколова не то, чтобы очень .

Все ли могут короли?

Держу кулаки, чтобы Александра Маринина не разочаровалась в своем проекте «Шпаргалки для ленивых любителей истории. Короли и королевы». Пусть будут еще итальянские, испанские, польские — пусть будет много С третьей книгой настороженное читательское отношение, каким мы встречаем любимого автора в новой ипостаси, сменяется безусловным принятием. И чувствуется, что сама писательница получает ощутимое удовольствие от рассказа, история в ее устах звучит ровно, уверенно — зная, что звучит не без пользы.

Вторая часть хроники французских королей — это еще и встреча с персонажами знакомыми по книгам Дюма-отца, Генриха Манна, Гюго, Стендаля, Флобера, Анн и Сержа Голонов, Нэнси Митфорд. И нет, такое соседство не кажется неуместным — в разное периоды своей жизни мы читаем разных авторов, главное, чтобы это было в радость. А знание о персоналиях и о том, в каких отношениях они друг с другом находились, за что боролись, какими мотивациями руководствовались в своих поступках помимо того, что считает нужным сообщить романист — все это добавляет чтению «в радость». И именно это, концентрированно, емко, четко, в ее неподражаемой повествовательной манере дарит «Шпаргалка» Марининой.

Она не раз и не два на протяжении книги говорит, что это не учебник истории, не ученый трактат, не диссертация, но именно сборник быстрых подсказок, где легко отыскать сведения о том или ином короле/королеве. Однако при этом пользуется разными источниками, постоянно сопоставляет сведения из них, показывает, как разнятся одни и те же события и масштабы у разных авторов в даже, казалось бы, недалекой исторической перспективе. Постоянно повторяет, что стопроцентно надежных источников, не существует, но мы можем попытаться приблизиться к истине.

Ручаюсь, вы измените мнение о Генрихе III и Генрихе IV, и, совершенно неожиданно — о Людовике XIII, вас тронет судьба Марии-Антуанетты, а над судьбой Людовика XVII, ее бедного сына, если и не заплачете, то уж точно не забудете о ней. Мастерство Марининой-рассказчицы, которая влюбила миллионы читателей в своих героев, раскрывается в этой серии неожиданно и прекрасно. И всем нам очень повезло, что эти книги еще и говорят с нами голосом Игоря Князева.

Первая часть Марлезонского балета

Жил да был, жил да был, жил да был один король,

Правил он. как мог, страною и людьми.

Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй...

Александра Маринина продолжает историческую серию, на сей раз обратившись к прекрасной Франции. Вторая часть проекта «Шпаргалка для ленивых любителей истории» охватывает промежуток, почти равный половине тысячелетия: 987-1498 гг., с двумя династиями — Капетингов полностью и Валуа до Валуа Орлеанских. Чтобы понятнее: если вы изучали французскую историю по романам Дюма-отца, то придется подождать продолжения, которое охватит и милое читательскому сердцу время Бурбонов (мушкетеры, Рауль), и предшествовавший им закат Валуа (королева Марго, графиня де Монсоро) и вот это вот все). Если же вашим проводником в мир французского средневековья был Морис Дрюон, то: «Ба. знакомые все лица!» — не раз воскликните во время чтения этого тома.

Признаюсь, я не самая большая поклонница серии о шекспировских пьесах от Королевы российского детектива из-за лексики, которую писательница выбрала для нее, но «Короли и королевы Франции» — это стилистически та Маринина, которую мы давно знаем и любим, если и позволяющая себе вольности с языком, то минимальные и совершенно оправданные необходимостью дистанцироваться от сухого академичного стиля.

Маринина проводит читателя через хитросплетения династических отношений всех Карлов, Людовиков, Филиппов, etc, знакомя с наиболее значимыми событиями периодов их правления. Имея под рукой эту шпаргалку, вы не запутаетесь в Мариях, Бланках и Маргаритах. Автор наглядно иллюстрирует события обращением к исторической литературе, как художественной, так и нонфикшену, не обходя вниманием кино, рекомендует к каждой главе что-нибудь интересное для дополнительного чтения или просмотра. Что само по себе замечательно, благотворного действия просветительства никто не отменял.

Я вспоминаю, что электронное издание первой книги, об английских королях и королевах,было богато иллюстрировано, а к аудиокниге приятным бонусом прилагались иллюстрации в pdf-формате, надеюсь, с французской частью будет то же. И самый приятный бонус аудиокниги – исполнение Игоря Князева, всегда превосходное, а в случае «Шпаргалки...» дающее возможность за двенадцать часов и без отрыва от рутинных дел пройти полутысячелетнюю историю великой державы.

Три новеллы

Неожиданная книга для поклонников Джона Гришэма, привыкших к его неспешным подробным юридическим детективам. Обычно в них — разных и о разном — все развивается по примерно одной схеме: проблема; вынужденность для героя браться за ее решение; сбор доказательств и подготовка к процессу; первая удача; внезапные осложнения, не исключая серьезных потерь и угрозы для жизни; финальное слушание и победа (реже поражение). «Спарринг-партнеры» — это три коротких истории, лишь одна из которых, горькая и пронзительная «Земляничная луна» не оставляет сомнений «что хотел сказать автор», вот с нее и начну обзор сборника.

Коди Уоллесу 28 и половину из них он сидит в одиночной камере тюрьмы для смертников. Брошенный ребенок шлюхи и наркоманки, которого пацаном разыскал и помог сбежать из приюта старший брат. Мальчишки жили в заброшенной лесной хижине, промышляя воровством. Во время очередной кражи хозяева оказались дома. брат открыл стрельбу, убил их, и при задержании сам был убит полицейскими. Коди приговорили к смерти. Молодой мужчина ждет исполнения приговора — дата назначена на сегодня, 22 июня. Его единственный друг бывшая учительница, которая начала писать ему двенадцать лет назад и прислала за годы переписки 1956 книжек в мягких обложках — всегда в мягких (твердый переплет запрещен тюремными правилами), часто потрепанных, всегда художка — Коди пожиратель романов и не интересуется нонфиком. За час до казни им позволяют свидание — ради него старушка проехала через всю страну. А самая последняя просьба парня — позволить ему увидеть луну, которой не видел четырнадцать лет, июньскую земляничную луну.

«Возвращение домой». История с участием Джейка Брайгенса, сквозного героя Гришэма. хотя его роль здесь скорее иллюстративная. Он получает приглашение приехать в семейный оплаченный отпуск в Коста-Рике от коллеги и бывшего приятеля Мака, который покинул Сент-Луис несколько лет назад после развода и объявленного банкротства, бросив жену и двух дочерей-подростков. Все совместно нажитое оставил тоже, присовокупив $50 000. Что дало местным сплетникам повод говорить об украденных у клиентов деньгах — у Мака таких сумм отродясь не бывало, однако никто не пожаловался на него и слухи потихоньку затихли. Теперь жена умирает от рака, а дочерям грозит приют или опека и Мак хочет вернуться. Однако все не так просто, деньги на обеспеченную костариканскую жизнь он. впрямь, получил не самым законным способом. Повесть оставляет впечатление незавершенной, хотя основной посыл: оставаясь на свободе, вершить добро сподручнее, чем за решеткой — считывается четко.

«Спарринг-партнеры». Пройдоха адвокат, железной рукой правивший своей юридической фирмой и вырастивший двух преемников сыновей, подстроил смерть жены от сердечного приступа и не устоял перед соблазном получить выплату по страховке. Страховая провела собственное расследование, вина была доказана, он получил десять лет за непредумышленное убийство. Впрочем, когда на твой тюремный счет ежемесячно падает тысяча долларов, сидеть полегче, чем на общих основаниях. А когда есть возможность мобильной связи и прямой телефон губернатора (обладающего правом помилования), и когда можешь предложить ему пару миллионов за досрочное освобождение — жизнь вовсе играет новыми красками. У героя есть возможность предложить и побольше, в офшорах у него громадные деньги. Проблема в том, что сыновья, под руководством которых фирма за пять лет отсутствия отца пришла в упадок, хотели бы получить их себе, оставив папочку за решеткой на весь срок (никаких УДО), а также в том, что они ненавидят друг друга. И еще в том, что младший партнером фирмы — женщина, которую старик принуждал к сожительству, пользуясь положением начальника.

Резюмируя: Гришэм может писать не только длинные романы, но идеальный для него формат все же они, на его коротких вещах некий оттенок незавершенности. И все же Джон Гришэм — это экстра-класс, а чтение Игоря Князева, русского голоса его книг — неизменный источник читательской радости.

Пройдоха адвокат, железной рукой правивший своей юридической фирмой и вырастивший двух преемников сыновей, подстроил смерть жены от сердечного приступа и не устоял перед соблазном получить выплату по страховке. Страховая провела собственное расследование, вина была доказана, он получил десять лет за непредумышленное убийство. Впрочем, когда на твой тюремный счет ежемесячно падает тысяча долларов, сидеть полегче, чем на общих основаниях. А когда есть возможность мобильной связи и прямой телефон губернатора (обладающего правом помилования), и когда можешь предложить ему пару миллионов за досрочное освобождение — жизнь и вовсе играет новыми красками. У героя есть возможность предложить и побольше, в офшорах у него громадные деньги. Проблема в том, что сыновья, под руководством которых фирма за пять лет отсутствия отца пришла в упадок, хотели бы получить эти деньги, оставив папочку за решеткой на весь срок (никаких УДО), а также в том, что они ненавидят друг друга. И еще в том, что младший партнером фирмы — женщина, которую старик принуждал к сожительству, пользуясь положением начальника.

История с участием Джейка Брайгенса, сквозного героя Гришэма. хотя его роль здесь скорее иллюстративная. Он получает приглашение приехать в семейный оплаченный отпуск в Коста-Рике от коллеги и бывшего приятеля Мака, который покинул Сент-Луис несколько лет назад после развода и объявленного банкротства, оставив жену и двух дочерей-подростков. Все совместно нажитое оставил тоже, присовокупив $50 000. Что дало местным сплетникам повод говорить об украденных у клиентов деньгах — у Мака таких сумм отродясь не бывало, однако никто не пожаловался на него и слухи потихоньку затихли. Теперь жена умирает от рака, а дочерям грозит приют или опека и Мак хочет вернуться. Однако все не так просто, деньги на обеспеченную костариканскую жизнь он. впрямь, получил не самым законным способом. Повесть оставляет впечатление незавершенной, хотя основной посыл: оставаясь на свободе, вершить добро сподручнее, чем за решеткой — считывается четко.

Коди Уоллесу 28 и половину из них он сидит в одиночной камере тюрьмы для смертников. Брошенный ребенок шлюхи и наркоманки, которого пацаном разыскал и помог сбежать из приюта старший брат. Мальчишки жили в заброшенной лесной хижине, промышляя воровством. Во время очередной кражи хозяева оказались дома. брат открыл стрельбу, убил хозяев, и при задержании сам был убит полицейскими. Коди приговорили к смерти. Усилия общественного адвоката не дали результата, и вот молодой мужчина ждет исполнения приговора — дата назначена на сегодня, 22 июня. Его единственный друг бывшая учительница, которая начала писать ему двенадцать лет назад и прислала за годы переписки 1956 книжек в мягких обложках — всегда в мягких (твердый переплет запрещен тюремными правилами), часто потрепанных, всегда художка — Коди пожиратель романов и не интересуется нонфиком. За час до казни им позволяют свидание — ради него старушка проехала через всю страну. А самая последняя просьба парня — позволить ему увидеть луну, которой не видел уже четырнадцать лет, земляничную луну.

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Идите, люди, за мной, Я вас научу, как надо!»

Главный критик фантастики Василий Владимирский рассказал об этой книге в рецензии на «Горьком», как было не прочесть Майка Резника. Прежде ничего о нем не слышала, что неудивительно, его расцвет пришелся на девяностые, к которым и относится создание этого романа в рассказах. Он увлекался африканистикой задолго до того, как заговорили об африканской литературе, которая станет для XXI века тем, чем был латиноамериканский магический реализм для ХХ, и уж точно до того, как этнически-безупречные литераторы начали возмущаться культурной апроприацией со стороны белых, Свои пять Хьюго Резник успел собрать задолго до того до толерантного нового мира.

Структурно «Кириньяга. Килиманджаро» — цикл историй объединенных общим сюжетом с некоторыми второстепенными и одним главным сквозным героем. Притчеобразные, построенные по одному образцу: проблема; усугубление; вмешательство мундумугу — (шамана) это герой-рассказчик Корибу; решение. С непременной притчей внутри, стилизованной под африканские сказки об Ананси и братце Кролике, скорее противоречащей моралью основной истории, чем подтверждающей ее, из чего читатель самостоятельно делает вывод о непорядочности Корибу, его склонности к манипуляциям и прямому обману в оправдание скверных средств для достижения благой цели.

О фабуле: перенаселенная Земля решает демографическую проблему оригинальным и довольно ресурсоемким способом — отселением желающих на терраформированные планеты «по интересам». Кириньяга — это Кения до прихода туда белых и даже еще до масаи, Золотой век племени кикуйю с возвращением к истокам возрождает для поверивших духовный лидер мундумугу. Обработка земли примитивными орудиями, одежда из собственноручно сотканной материи, хижины для жилья, женщина приравнивается к козе или корове и суть — собственность, немощных стариков отдают на съедение гиенам, если рождаются близнецы. одного тоже отдают этим тварям. Весело, аж жуть. При этом никакого жесткого принуждения, у любого из колонистов всегда есть возможность вернуться — на планетарной орбите работает станция техподдержки с немыслимыми возможностями. Они, например, могут изменять орбиту планеты по требованию Корибу, желающего наказать соплеменников засухой или напротив — вознаградить обильными дождями.

Честно? Мне вообще не зашло. Мотивация хлипкая — по типу «назло бабушке отморожу уши». Никто не выберет быть бедным и больным, если можно быть молодым, здоровым и богатым, а именно такой выбор делают кикуйю Резника. Кроме того, это противоречит линкольнову: «Можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех». То есть, да, к финалу эти люди делают выбор в пользу развития, а масаи из заключительной новеллы «Килиманджаро», научившись на ошибках Кириньяги свой мир созидают более разумным, гибким, открытым новым идеям — и побеждают. Элементы фантастического ограничиваются изменением орбиты по требованию шамана и тоже не впечатляют. Это хорошо как этническая стилизация в духе Амоса Тутуолы, но не выдерживает критики ни с точки зрения фантастики, ни как боллитра.

И еще одно -назойливая реклама и самореклама, предваряющая каждую новеллу. Радует, что автора ценят Конни Уиллис и Нэнси Кресс, но с бесконечным алаверды перебор. Чувство меры явно отказало составителю сборника.

Идущие вместе (зчркнт) лесом

Мы наш, мы новый мир построим...

«Вместе» продолжает тему тоталитарной цифровой секты утопии, начатую «Сферой», если вы не читали ее — ничего страшного, вторая книга вполне автономна, но в общих чертах так: информационный холдинг «Вместе», прежде называвшийся «Сферой» — самое крутое место из всех, какие можно вообразить: мощные инновации, социалка как при коммунизме, дружелюбие и открытость, заоблачные зарплаты. «Вместе» уже поглотила соцсети, поисковые системы, интернет-магазины,монополизировала рынок и продолжает расширяться. Дилейни считает холдинг злом, а себя — Джулианом Ассанжем (или троянским конем, кому что ближе) призванным/ной уничтожить его изнутри.

Смело! Ну, она вообще храбрая девушка, и довольно необычная. Дочь владельцев маленького магазинчика, еще успела застать родителей до превращения в винтики системы, когда их бизнес поглотил местный аналог Вайлдбериз. Училась у профессора Агарвал, самой яростной и непримиримой противницы цифрового тоталитаризма. После университета шесть лет прожила в лесу, и вот теперь, с помощью друга, программиста Уэса, реализует свой план. Борцы против системы придумали псевдо-психологическое приложение, простенькое и не имеющее отношения к реальной психологии, оно распознает некоторые базовые эмоции по выражению лица и определяет, насколько искренне расположен к тебе собеседник. Бред, но совместники сами не свои до дурацких телефонных приложений, друзья надеются что эта приблуда поможет Дилейни пройти собеседование при устройстве во «Вместе» И да, помогла.

Однако попасть в число привилегированных не равно «разрушить», можно бесконечно долго прозябать в отделе, оцифровывающем семейные фотографии и памятные вещи прежде, чем физические носители отправятся в сжигатель (людей в мире чересчур много, а пространства мало и загромождать его хламом нецелесообразно). Все здесь сверх меры озабочены здоровым образом жизни, охраной природы, социальным рейтингом, и кажется никто не работает. Основатели маленьких креативных компаний, купленных «Вместе», автоматически перешедшие сюда на работу, в одночасье утрачивают творческий потенциал, все за всеми следят — доносительство часть служебных обязанностей, и все панически боятся увольнения.

Мэй Холланд, героиня «Сферы», теперь у руля «Вместе», и, похоже, страдает от того же творческого бесплодия, каким заражено выхолощенно-стерильное пространство жизни совместников. Что ж, Дилейни сумеет привлечь ее внимание, подбросив несколько ярких идей. И может быть, действительно, стоит не разрушать этого левиафана, но поставить его на службу Добра (с Прописной), спасение планеты, ограничение бездумного потребительства?

Эгерс пишет легко и за чтением/прослушиванием его книги время пролетает незаметно, хотя уменьшение объема не повредило бы роману, а проблематика его все так же далека от наших реалий. Офисные работники наверно найдут здесь узнаваемые детали, но я к ним не принадлежу. Зато я люблю читать ушами, и если вы слушаете аудиокниги, то чтение Анастасии Скорик — радость аудиала.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе). Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глией (по созвучию с Глиной, из которой создан человек) так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к джобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

Балет неэвклидовых пространств

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?

В богатой талантами современной польской фантастике Яцек Дукай возвышается как Эверест, в современной англоязычной тоже трудно найти ему равного. Эта необыкновенно сложная, богатая на референции интеллектуальная проза, будучи твердой фантастикой, одновременно изысканно декадентский постмодернизм — сильно не для всех, но очень круто. Дукай схватывает и удерживает внимание, не задействуя эмоциональной сферы. Все ключевые персонажи у него в большей или меньшей степени вещи в себе: Замойский «Идеальное несовершенство», Трудный «Покуда ночь», Бенедикт «Лед», Кшаврас «Выжрын Кшаврас», Хант и Вассоне «Черный океан», Бербелек «Иные песни». Может чуть больше симпатии и сочувствия испытываешь к героям «Собора» и «Школы», но и они далеки от тебя, как декабристы от народа. Однако что-то есть в его прозе, не позволяющее отодвинуть, и после первой книги уже не можешь отказаться, читаешь все, до чего умеешь дотянуться. Немного о каждой из пяти вещей сборника.

«Старость Аксолотля». Апокалипсис, вскипятивший белковые формы жизни, начался с противоположного полушария. что дало остальным временную фору в несколько часов, главным образом потраченные на бесплодное отчаяние. Гжесь, сотрудник крупной компьютерной фирмы распорядился временем иначе, оцифровал свое сознание. Так-то он не программер, вообще по железу, но доступ к мощностям и кое-каким приблудам+безумное везение сотворили чудо, парень выжил, придя в себя в механическом теле чего-то, вроде погрузчика. Роман в четырех частях: «Апо», «1К ПостАпо», «10К ПостАпо», «100К ПостАпо», что соответствует количеству дней, прошедших с момента Погибели. Постепенно выяснив, что он такой не один, герой приспосабливает тело к прямохождению — человекоподобие это то, к чему человек подсознательно стремится. А затем, с помощью других патриархов, главный его партнер в этом деле SoulEater (оцените) начинает воссоздавать новый Эдемский сад на основе неорганических соединений: «До Погибели биохимики уже синтезировали цепочки дезонуклеотидов. Кубики уже готовы, вся эта химия изначальных компонентов, переход от неорганики к органике. И есть рецептура – точные карты ДНК из «Human Genome Project». Нужно, естественно, синтезировать также саму яйцеклетку и подготовить матки в инкубаторах, но эта технология тоже уже существовала. Существует.» Становится Богом, не таким, какому будут поклоняться, это неинтересно, но таким, какой творит.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глиной так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к жобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе. Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

Резюмируя: Дукай нечеловечески хорош, ключевую роль во всех вещах сборника играет творение но это творчество, словно бы оспаривающее концепцию Бога и реальность. данную в ощущениях, такое, максимально люденское.

Одному тебе я верю, Шерлок...

Женщина моей мечты — директор, которая отменит годовые контрольные!

Вообще-то Александра Калинина вводит читателя названием книги в заблуждение, не все они из 4 «А», Шерлок из первого. Справедливости ради, он в компании потому, что брат одного из друзей Юрки Крутикова, знаменитого в будущем кошачьего крутюрье, то есть котюрье, в смысле, кутюрье — он любит шить красивые одежки для домашних животных, а в первой истории пропадает и друзья-сыщики вынуждены искать его. Успокою небольшим спойлером, найдется и все с ним будет в порядке. хотя и заставит приятелей изрядно понервничать.

«Детективы из 4 «А» сборник рассказов со сквозными героями: Андрей, его глазами мы видим происходящее, умница Лида, Юрка и Шерлок Крутиковы, Светка, которая за словом в карман не полезет, Вовка и Серега. Взрослые представлены учительницей Марьей Палной (счастливой хозяйкой кота Мармелада) и дедушкой Андрея. Еще Пушкиным. В смысле? В прямом. А как такое могло случиться, я вам рассказывать не буду, спросите у своих детей, которые с удовольствием прочитают эту книжку. Я назвала ее сборником, но правильнее будет сказать — повесть в рассказах.

Четыре истории под одной обложкой. Загадочные, забавные, немножко дурацкие, но очень милые. Ваши младшие оценят.

Иногда они возвращаются

И мёртвый месяц еле освещает путь

И звёзды давят нам на грудь, не продохнуть

И воздух ядовит, как ртуть.

Кажется русскоязычного хоррора на любой вкус у нас сейчас больше, чем можно прочитать, но на деле — много званых, да мало избранных. Лада Кутузова из вторых, ее простые, емкие, умные, но без захода на территорию псевдоинтеллектуальности, повести буквально проглатываются, оставляя ощущение: «Я бы еще чего-нибудь у авторки почитала». Компания молодежи собирается провести вместе выходные в конце октября, заодно уж устроив тематическую хеллоуиновскую вечеринку в заброшенной деревне, на малой родине предков одного из них, Никиты. Трое парней и Нина дружат с детства, учились в одной физматшколе, еще двух девушек приводит красавчик Денис: свою зазнобу Олю и ее некстати присоединившуюся язвительную подругу Тину.

Удивительно, что им удалось выкроить под это дело целые выходные — на первом курсе работаешь на зачетку и учишься, не поднимая головы. Однако получилось у всех и в этот «идеологически чуждый нам праздник» они вместе, намереваются пожарить шашлыки, побродить по окрестностям, засняв себя в десятке ракурсов на фоне ветшающей бесприютности русской деревни, потравить страшные байки. Но первым делом навестить оставшихся старожилов, передать гостинцы от Никитиной бабушки. Первый из них. Николай Дмитриевич остерегает ребят от похода на кладбище и рассказывает, что несколько лет назад сюда так же, в конце октября приехала компания, а на следующий день в живых остались только двое, остальных нашли мертвыми на старом кладбище. Один из выживших ребят, которого дед тогда приютил и выходил, позже написал книгу, да вот и ему подарил, «Мертвый месяц».

«Ужас какой,« — думают приятели, чтобы тотчас забыть об этом, «смерть — это то, что бывает с другими». У них впереди жизнь, встреча, разговоры, флирт, вкусная еда и возможность пощекотать нервы потусторонним. Которое оказывается ближе, чем представлялось вначале и настроено вовсе не благодушно к пришельцам. В этой истории очень точно схвачено умонастроение сегодняшней жизни, где абсолютное большинство сталкивалось с проявлениями сверхъестественного, но каждый чуть стыдится признаваться в этом даже самому себе — двадцать первый век, космос, нейросети и вот это вот все — вытесняя неудобное на периферию сознания.

Очень недурно написанная книга и не случайно название из песни «Сектора газа» родоначальников жанра деревенского хоррора в отечественной культуре. А в аудиоформате, прочитанная Иваном Литвиновым — восемь часов радости аудиала.

ДОЖДИ-ПИСТОЛЕТЫ

Для того, чтобы оценить прогресс Бачигалупи-писателя, нужно знать его «Заводную», почти нечитаемую. И не говорите, пожалуйста, про «Хьюго» с «Небьюлой», премии не всегда дают за литературные достоинства. Мир фантастики выгодно отличается от «большой» литературы тем, что здесь не только за политику — должны присутствовать факторы, содействующие прогрессу человечества в целом и жанра в частности. Триумфальное шествие феминизма в фантастике последних двух лет, к примеру – это не только мощное лобби, но и прогрессивная общественная тенденция. Что до «Заводной», роман написан в жанре биопанк – новом, ярком и обещавшем возможность развития в мощное экологическое направление. Оставляя желать много лучшего в части литературной составляющей.

Совсем не то «Водяной нож». Дистопия о постигающем человечество водном коллапсе. Планета, которую вернее было бы назвать не Землей, а Водой, вовсе не так богата водой, пригодной для людей. Нам нужна пресная, нашим животным, растениям и механизмам тоже, а ее не так много и глобальное потепление еще сокращает количество. Время действия — ближайшее будущее (Бритни Спирс, накачанная ботоксом и беззубая рекламирует секс со старушками, которые лучше молоденьких); место — американский Юго-Запад. Воды катастрофически не хватает, река Колорадо, которая сейчас поит сорок миллионов человек, мелеет, а плотины и водоотводные каналы в огромных количествах по ее течению, становятся заслонками, которые обеспечивают одним жизнь и благоденствие, отсекая от них других.

Недвижимость в обезвоженных районах мгновенно обесценивается, толпы беженцев устремляются из них в Канаду, но Соединенные Штаты больше не единое государство, благополучный Север отмежевался от загибающегося Юга, выставив пограничные барьеры, которые охраняются жестче Берлинской стены. Проводники «койоты» за огромные деньги берутся переправлять жителей Техаса на север. Хотя с по-настоящему большими можно и здесь отлично устроиться. Существуют города-кондоминимумы «Кипарис», которые строит могущественный предприниматель Кэтрин Кейс. Квартира в «Кипарисе»: вода из крана, возможность пользоваться канализацией, а не передвижным сортиром, который после переработает испражнения в воду, да тебе же и продаст; фонтаны, тропическая зелень — это для избранных.

Прочим пакеты-мочесборники, как прижмет по-настоящему, и из пакета выпьешь. не дожидаясь переработки. Жуткий жестокий мир, в котором каждый, тем не менее, продолжает делать свою работу. «Водяной нож» Анхель руководит безопасностью у Кэтрин Кейс и выполняет для нее еще кое-какую работу. Нет, не то, что вы подумали, этот носящий бронежилет как вторую кожу, сплошь покрытый шрамами, человек выдавливает из мелких фермеров по берегам Колорадо согласие передать их права на воду своему боссу. Одновременно формируя из потерявших надежду выжить иным способом людей отряды ополченцев, главной задачей которых — не пропустить техасцев на вожделенный север. Да, гангстер. Не мы такие, жизнь такая.

Журналистка Люси номинировалась на Пулитцера и в умирающий, почти полностью отрезанный от воды Финикс (злая ирония в названии) приехала за тем, чтобы сделать ряд репортажей под броским названием «Финикс сливается». Осталась, не в силах переломить то человеческое в себе, что требовало попытаться помочь этим людям. Молодая девушка-водоноша Мария (такой микробизнес: покупать воду дешевле у насосов Красного креста, продавать дороже строителям китайской корпорации «Тиан») надеялась, что им с отцом удастся перебраться в Китай, папа был хорошим специалистом по работе резаком и тоже работал на «Тиан», но теперь она одна — несчастный случай с отцом. Есть два пути; сдохнуть от жажды, пойти торговать юным телом, пока на него еще есть спрос. Она предпочитает третий — торговать водой, как выясняется — ненадолго. Как выясняется, путей гораздо больше. Например быть застреленной. как подружка Сара. Или пойти на корм гиенам местного криминального царька. Головокружительные перспективы, как подумаешь.

И есть права на воду, которые неожиданно всплывают в ходе событий. На ВСЮ воду реки Колорадо. переданные в свое время индейцами каньона в пользу гринго. У кого эти бумаги, тот на очень белом коне и в чрезвычайно ярко сверкающих доспехах. Стоят дорого, остаться в живых. будучи замешанным в историю с правами, проблемно. Но игра стоит свеч. Да судьба ведь и не спрашивает твоего согласия быть провернутым через мясорубку — берет и вертит.

Прекрасный роман. Интересный, яркий, роскошный с точки зрения сюжета. И неожиданный на всем протяжении (финал не исключение).

Питерские монстры

«И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.»

И совсем не факт, что смотрит с любовью. Это Питер, дети, в котором монстры, согласно Вере Сороке и Пить — согласно Шнуру. На самом деле нет, абсолютное большинство здесь учится работает, живет жизнь, налаживает отношения, платит ипотеку, развлекается, занимается творчеством. Но девушка Дина именно, что пьет. И монстры в образе летающих старух крадут ее ребенка.

Дом ученых на Дворцовой набережной. Дом призрения, «Гнездо» на Огородном шоссе, где содержатся психически неадекватные преступницы. Квартира известного режиссера, вдовца, женатого на бывшей гувернантке своего сына. Сегодня Лиза дама-психолог и пишет монографию, сбор материала для которой предполагает регулярные визиты в то нехорошее место. А в прошлом у них с мужем была трагедия с убийством жены и бесследным исчезновением сына, тогда они и сблизились. Хотя, это скорее у него трагедия, она переживала за воспитанника и печалилась, конечно, о его пропаже, но о красавице жене своего Марка, с ее темпераментом Салтычихи, точно, не скорбит.

Женщины, которые не хотят детей; которые хотят, но не могут иметь и усыновляют оставленных другими матерями; которые хотят и могут, но вынуждены отказаться; которые растят ответственно и заботятся; которые не заботятся, а лишь делают вид; которые и вида не делают, но и у них как-то вырастают. Или не вырастают. В книге Елены Вяхякуопус модная психология и народно-любимый Питер сплавлены с вечной темой материнства, городские легенды с криминалом и мистикой, хармсовские и вагиновские мотивы — с «Ребеккой» дю Морье и хичкоковскими «Птицами» .

«Из бездны с любовью» странная и оставляющая много вопросов. но безумно обаятельная история.

Литературоведение без литературоедения

«И Смерть говорит: «Прочь!

Ты же один, как перст.

Против кого ты прешь?

Против громады, Эрнст!

Против —

четырехмиллионнопятьсот-сорокасемитысячвосемь —

сотдвадцатитрехквадратно-километрового чудища

против, —

против армии, флота

и угарного сброда,

против —

культургервышибал,

против национал-социализма, – против!

Против глобальных зверств.

Ты уже мертв, сопляк?..»

«Еще бы», – решает Эрнст

И делает

Первый шаг!

Эти стихи Вознесенского, конечно, не об эффективном менеджере с Первого канала, а о скульпторе Эрнсте Неизвестном, тогда совсем молодом и никому не известном, во время разгрома Хрущевым выставки в Манеже осмелившимся ответить первому лицу государства: «Если бы вы сами были когда-либо раздавлены взрывом. вы бы тогда поняли, что это означает». В аксеновских «Лекциях по русской литературе» этот рассказ и стихи стали моментом, когда просто удовольствие от умной интересной книги превратилось в острую влюбленность — так немыслимо все соединилось: стихи любимого с юности поэта в рассказе любимого с примерно тогда же писателя о событии, ставшем началом конца, Оттепели. Узнаваемо для, опоздавших к своему лету, нас.

На самом деле, курс русской литературы для иностранцев предполагает куда более широкий временной диапазон, «Лекции...» Василия Аксенова охватывают очень небольшой промежуток времени: от середины пятидесятых до начала восьмидесятых, когда и были прочитаны в Университете Джорджа Вашингтона. И это, действительно, расшифровка лекций с периодическим: «Ну что, давайте прервемся?», с репликами из аудитории, помогающими подобрать более точное слово для обозначения некоего понятия, с ответами на вопросы студентов и спонтанными диалогами. Но какой божественной легкостью они отличаются от лекций Мамардашвили, например: прекрасных мудрых, культовых — но читать и слушать их тяжелый труд. Здесь паришь на крыльях, Аксенов рассказчик не уступает Аксенову писателю в беллетристической легкости изложения. Все тот же «Вася, ну кто ж его не знает», вы ведь в курсе, что песенка про стилягу из Москвы изначально о нем?

Я отдаю себе отчет, что уровень интереса к предмету прямо пропорционален подробности знакомства с ним и мой восторг от «Лекций...» во многом обусловлен тем, что книги, песни, стихи, фильмы большинства упоминаемых здесь персоналий читала, слушала, смотрела. То есть, попытка слушать аудиокнигой «Автора и героя в лабиринте идей» Андрея Аствацатурова закончилась сокрушительным фиаско не в последнюю очередь потому, что у Т.С.Элиота читала только «Бесплодную землю», а у Сэлинджера «Над пропастью во ржи» и «Выше стропила, плотники», остальные рассказы о Глассах шедевры, но не мои. Однако есть еще одно: если вы аудиалка, то чтение Михаила Рослякова как железом по стеклу. Владимир Князев читает Аксенова как дышит, это, в самом деле, немыслимо хорошо, как он интонирует, как улыбается и время от времени посмеивается, как читает стихи, а их в тексте много. Эйфорическая радость для читающих ушами.

Для меня главная ценность книги в том, что это рассказ равноправного участника событий. Литературоведение, которое не становится литературоедением, как часто бывает у второ-, третьестепенных литераторов и критиков, имевших опыт вращения в кругах, который позже начинает играть роль дойной коровы. Аксенов был гений, пусть не на всем протяжении своей писательской карьеры, но отсвет этой гениальности ложился на все. что он делал.

Изгнанники из Джамелии, брошенные в диких незнакомых краях, пытаются выжить и приспособить к себе опасные джунгли. Постепенно понимая, что прежде здесь жили люди, которые летали на драконах и создали прекрасный, пронизанный магией мир. Остатки ее до сих пор разлиты в пространстве и теперь, когда древний город Элдерлингов погребен под землей, соседство с ней действует на людей как радиация нашего мира: сокращая срок жизни, влияя на фертильность, вызывая уродливые мутации. Несмотря на токсичность места примерно половина колонистов прижилась здесь, в то время, как другая спустилась к океану и основала город-порт Удачный, ставший торговым форпостом этого мира. Роли распределились так: Удачный торгует чудесами и диковинами, которые добывают сталкеры Дождевых чащоб.

Не то, чтобы Джордж Мартин был моим литературным гуру, но когда он называет книги Робин Хобб бриллиантами в море цирконов, хочется кричать: «Да-да-да!» «Хроники Дождевых чащоб» во Вселенной Элдерлингов прямо продолжают «Сагу о живых кораблях», события первого романа начинаются сразу после окончания «Корабля судьбы», хотя действие переносится из Удачного, бывшего основной локацией предыдущей трилогии, в Дождевые чащобы. Тут нужно небольшое вступление, чтобы было понятнее, где мы с вами оказались.

Первое упоминание места, которое позже назовут Дождевыми чащобами появляется в повести «Возвращение домой», там изгнанники из Джамелии, брошенные в диких незнакомых краях, пытаются выжить и приспособить к себе опасные джунгли. Постепенно понимая, что прежде здесь жили люди, которые летали на драконах и создали прекрасный, пронизанный магией мир. Остатки ее до сих пор разлиты в пространстве и теперь, когда древний город Элдерлингов погребен под землей, соседство с ней действует на людей как радиация нашего мира: сокращая срок жизни, влияя на фертильность, вызывая уродливые мутации. Несмотря на токсичность места примерно половина колонистов прижилась здесь, в то время, как другая спустилась к океану и основала город-порт Удачный, ставший торговым форпостом этого мира. Роли распределились так: Удачный торгует чудесами и диковинами, которые добывают сталкеры Дождевых чащоб.

Именно сюда, в место прежнего драконьего процветания, приплыли морские змеи, чтобы окуклиться в ожидании превращения в драконов. Сегодняшние змеи ослаблены и нынешний, поглощенный джунглями, город, нехорош для выхода из коконов — из более сотни выходит всего 27 дракончиков и все они дефективные, с недоразвитыми крыльями, способные только ковылять и требовать пищи. Ко времени основных событий «Хранителя драконов» их остается семнадцать. И после такого долгого вступления перехожу собственно к роману. Очень скоро городской совет понял. что держать на бюджете свору прожорливых опасных недоумков не есть хорошо. К тому же, парализованы раскопки древнего города, главная статья местного дохода — молодь вылупилась и до сих пор остается на пути к нему.

И тут в чью-то мудрую голову пришла идея убить одним выстрелом множество зайцев: переселить драконов подальше, отправив на поиски легендарной Кельсингры, города элдерлингов, заодно избавившись от городского «балласта» — людей с наиболее явно выраженными мутагенными уродствами, предложив почетную роль хранителей. Небольшая экспедиция в составе выживших драконят, хранителей, охотников и старейшего живого корабля сопровождения «Смоляного» под водительством капитана Лефтрина отправляется в путь. В последний момент к ним присоединяются двое удачнинцев, Элис и Седрик. Она жена-прикрытие богатого купца гея Геста, чью репутацию убил бы каминг-аут, он — секретарь и бывший любовник, отправленный в отставку ради нового и вынужденный сопровождать супругу патрона.

«Драконья гавань» второй роман тетралогии «Хроники Дождевых чащоб», продолжает историю переселения юных и, по видимости, бесперспективных молодых драконов. Они отправляются в легендарную Кельсингру, которая в этих обстоятельствах выглядит как «пойди туда, не знаю куда»: есть смутное понимание, что двигаться следует к верховьям реки, но все экспедиции в поисках более пригодных для жизни условий в этом направлении ничего не находили. Есть смутная надежда, что навигатором станет родовая память драконят, но именно смутная. Впрочем, отсылали их, не надеясь всерьез на успех, важнее было избавиться от неудобных нахлебников, а там, если бы даже все сгинули в дебрях, Городской Совет не расстроился бы.

Хотя не все в Совете мало заинтересованы в членах экспедиции, не один лишь Седрик планирует продать келсидийцам драконьей плоти и крови для личного обогащения и продления жизни их престарелого герцога. Когда речь о колоссальных деньгах, желающие получить их найдутся, охотник Джед баламутит хранителей, подбивая не отдавать драконам в пищу тех их соплеменников, кто погибнет, в походе, а такие неминуемо будут. Драконий каннибализм в книгах серии не вызывает психологического отторжения — с плотью собратьев они получают родовой опыт, «грокают» как у Хайнлайна в «Чужаке...» О множестве путевых приключений с тяжелым изнурительным трудом, маленькими радостями, зарождающимися дружбами и любовями, но также интригами, подлостями, предательствами — обо всем этом в миллион раз лучше прочесть в книге, чем в моем пересказе. На самом деле, это безумно интересно все время.

Хобб ведет повествование с постоянным переключением фокуса в пределах главы с одной группы героев на вторую, третью, четвертую Девушка Тимара и ее проблемы с драконицей Синтарой; развитие отношений между капитаном «Смоляного» Лефтрином и Элис; линия Седрика; разнообразие взаимодействий хранителей с их драконами и друг с другом; хождения по мукам проданного в келсидийское рабство Селдрина. В конце каждой главы всех четырех романов добавлен фрагмент переписки между смотрителями голубятен в Удачном и Дождевых Чащобах. На круг 64 главы, столько же маленьких отрывков, которые сначала воспринимаешь как совершенно лишние, пока не начинаешь понимать, что они рисуют не только развитие отношений в любви по переписке, вырастающем из обмена служебными записками, но также изменение психологического восприятия себя здешними людьми от «подданными сатрапа Джемерии» в начале к «гражданам независимой страны» в конце» В этих крохотных фрагментах разворачивается также интрига с разоблачением шпионской сети, но тут я забегаю вперед, то будет уже к финалу четвертого романа. Просто не могла не рассказать об этой особенности структурных построений Робин Хобб, плотность ее текстов сродни стивенсоновым (Роберта Льюиса. если что, не Нила, тот любитель растекаться мыслию по древу).

Там, где множество авторов закончило бы историю, Робин Хобб лишь пересекает экватор. Да, город найден, он не в руинах, как прежние города элдрингов, прекрасно сохранился и его можно видеть. Достичь труднее, прекрасные здания на другом берегу широкой и бурной реки, способа перебраться через которую нет. Впрочем, драконница Хеби, единственная, вставшая на крыло, спокойно перелетает и даже переносит на спине своего хранителя или того из людей, за кого тот попросит.

Обосновавшись на ближнем берегу, члены экспедиции готовятся к зиме и тренируют драконов в полетах. Капитан Лефтрин отбыл на «Смоляном» в Дождевые чащобы, чтобы пополнить запас продовольствия и товаров, без которых им не выжить. Этот мир Хобб отличает от абсолютного большинства фэнтези экономическая формация — он не феодальный в своей основе, а ранне-капиталистический, в нем высока роль торговой этики: купеческое слово, договоры всех видов с пунктами и подпунктами. Занятно наблюдать, как Элис, изучив контракт, наставляет своего капитана не выдавать никаких сведений о Кельсингре: пути сюда, местоположения и предполагаемых богатств — потому что Совет, впопыхах и не веря в реальность цели, не закрепил за ним контрактом обязанности предоставления отчета. В свою очередь, руководство Дождевых чащоб не собирается упускать сказочный куш, который сулит открытие Кельсингры.

А в это время Королева элдрингов Малта похищена на последнем сроке беременности, и рожает в лапах келсидийского шпиона, слыша, как тот планирует разрезать ее чешуйчатую плоть и плоть младенца, замариновать и доставить келсидийскому герцогу, выдав за драконье мясо (так себе радость). А в это время Селдрина уже доставляют герцогу под видом человека-дракона, которого можно бы попробовать съесть в лечебных целях в ожидании панацеи драконьего мяса Парень болен и изможден, подлечить и подкормить его доверяют опальной герцогской дочери Касыме, феминистке здешнего мира. А в это время келсидийцы ранят его драконницу Тинталью отравленной стрелой. А в это время купец Гест, до которого доходят слухи об открытии Кельсингры, отправляется туда, чтобы наложить лапу на доли своей жены и своего секретаря, не подозревая об изменениях, произошедших с ними.

«Кровь драконов» завершает тетралогию «Хроник Дождевых чащоб», нехарактерную для писательницы, которая вообще-то тяготеет к трилогиям. Собственно, объем этих четырех романов сопоставим с ее трикнижиями — около двух с половиной тысяч страниц на круг. Однако за счет деления не на три, а на четыре тома, психологически читательский марафон с ними воспринимается намного проще, и я не понимаю читателей Робин Хобб, не оценивших по достоинству этого цикла, он великолепен. Но, давайте остановимся на том, что читательские предпочтения во-многом дело вкуса, а о вкусах не спорят.

К четвертому тому динамика на пике и драматизм зашкаливает. С одной стороны, Кельсингра частично пробудилась, благодаря возвращению драконов и их взаимодействию с элдрингами, с другой — предстоит огромная работа для которой не хватает знаний и ключевого ресурса, который запустит все механизмы. В нынешнем виде это работа на остаточном ресурсе, необходимо то, что питает драконью магию — топливо для нее, источник энергии. Которым было Серебро, не наше с вами, но особое. Именно наличие его источника в этом месте стало причиной возникновения на нем главного драконьего города, и в конце третьей книги Седрик нашел колодец Серебра, но он почти сух. Тимара, элдринг синей драконицы Синтары, особенно восприимчива к личности и воспоминаниям женщины, бывшей в прежнее время хранительницей колодца, но сумеет ли она взять необходимое и не сойти с ума, «потерявшись в воспоминаниях»?

Малта с больным младенцем прибывает в Кельсингру в надежде на помощь драконов, И узнает, что помочь сыну может лишь матриарх Тинталья, давно оставившая эти места. В свою очередь, та разыскивает Малту, своего элдринга, в надежде на помощь — извлечь отравленную стрелу, остановить заражение, но к этому времени все зашло уже очень далеко, крыло гангренозно, а келсидийцы с кораблей, преследовавших «Смоляного», добивают полумертвую драконью королеву. Другой ее элдринг. брат Малты, менестрель Селдрин, в далекой Келсиде готовится быть сожранным тамошним престарелым герцогом — за неимением панацеи драконьего мяса и крови, тот делает юношу своим донором, еженедельно выцеживая его кровь. После чего отправляет на выхаживание с усиленным пайком к своей мятежной дочери Чассиме (Касиме в предыдущих книгах), такой же почетной пленнице.

Подлый Гест, муж Элис и любовник Седрика, все в прошлом, но он не готов признать этого, также плывет в Кельсингру, хотя совсем не в тех условиях, на какие рассчитывал. Этому лощеному красавцу впервые в жизни доводится примерить роль презираемого изгоя и груши для битья, заодно потрудившись палубным матросом, хотя об этом лучше читать (с удовольствием). Он по-настоящему плохой человек, а воплощенное зло в книгах, как в жизни, предприимчиво и неутомимо, все не раз переменится для него даже на протяжении этой финальной книги и он успеет еще много где нагадить, но его финал вас не разочарует.

Все это суперкруто, ребята и особенно ценю, что в отличие от своего горячего поклонника Джорджа Мартина, Робин Хобб завершает циклы. Да, более хеппиэндово, чем это соответствует пресловутому правдоподобию, но пусть хоть в книгах добро побеждает, коль скоро в жизни чаще наоборот.

Кровь и серебро

Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?

«Город драконов» завершает тетралогию «Хроник Дождевых чащоб», нехарактерную для писательницы, которая вообще-то тяготеет к трилогиям. Собственно, объем этих четырех романов сопоставим с ее трикнижиями — около двух с половиной тысяч страниц на круг. Однако за счет деления не на три, а на четыре тома, психологически читательский марафон с ними воспринимается намного проще, и я не понимаю читателей Робин Хобб, не оценивших по достоинству этого цикла, он великолепен. Но, давайте остановимся на том, что читательские предпочтения во-многом дело вкуса, а о вкусах не спорят.

К четвертому тому динамика на пике и драматизм зашкаливает. С одной стороны, Кельсингра частично пробудилась, благодаря возвращению драконов и их взаимодействию с элдрингами, с другой — предстоит огромная работа для которой не хватает знаний и ключевого ресурса, который запустит все механизмы. В нынешнем виде это работа на остаточном ресурсе, необходимо то, что питает драконью магию — топливо для нее, источник энергии. Которым было Серебро, не наше с вами, но особое. Именно наличие его источника в этом месте стало причиной возникновения на нем главного драконьего города, и в конце третьей книги Седрик нашел колодец Серебра, но он почти сух. Тимара, элдринг синей драконицы Синтары, особенно восприимчива к личности и воспоминаниям женщины, бывшей в прежнее время хранительницей колодца, но сумеет ли она взять необходимое и не сойти с ума, «потерявшись в воспоминаниях»?

Малта с больным младенцем прибывает в Кельсингру в надежде на помощь драконов, И узнает, что помочь сыну может лишь матриарх Тинталья, давно оставившая эти места. В свою очередь, та разыскивает Малту, своего элдринга, в надежде на помощь — извлечь отравленную стрелу, остановить заражение, но к этому времени все зашло уже очень далеко, крыло гангренозно, а келсидийцы с кораблей, преследовавших «Смоляного», добивают полумертвую драконью королеву. Другой ее элдринг. брат Малты, менестрель Селдрин, в далекой Келсиде готовится быть сожранным тамошним престарелым герцогом — за неимением панацеи драконьего мяса и крови, тот делает юношу своим донором, еженедельно выцеживая его кровь. После чего отправляет на выхаживание с усиленным пайком к своей мятежной дочери Чассиме (Касиме в предыдущих книгах), такой же почетной пленнице.

Подлый Гест, муж Элис и любовник Седрика, все в прошлом, но он не готов признать этого, также плывет в Кельсингру, хотя совсем не в тех условиях, на какие рассчитывал. Этому лощеному красавцу впервые в жизни доводится примерить роль презираемого изгоя и груши для битья, заодно потрудившись палубным матросом, хотя об этом лучше читать (с удовольствием). Он по-настоящему плохой человек, а воплощенное зло в книгах, как в жизни, предприимчиво и неутомимо, все не раз переменится для него даже на протяжении этой финальной книги и он успеет еще много где нагадить, но его финал вас не разочарует.

Все это суперкруто, ребята и особенно ценю, что в отличие от своего горячего поклонника Джорджа Мартина, Робин Хобб завершает циклы. Да, более хеппиэндово, чем это соответствует пресловутому правдоподобию, но пусть хоть в книгах добро побеждает, коль скоро в жизни чаще наоборот.

Белый город на далеком холме и свет высоких звезд по дороге домой

В третем романе «Хроник Дождевых чащоб» экспозиция давно позади, персонажи давно знакомы и любимы, а легендарная Кельсингра достигнута. Однако там, где множество авторов закончило бы историю, Робин Хобб лишь пересекает экватор. Да, город найден, он не в руинах, как прежние города элдрингов, прекрасно сохранился и его можно видеть. Достичь труднее, прекрасные здания на другом берегу широкой и бурной реки, способа перебраться через которую нет. Впрочем, драконница Хеби, единственная, вставшая на крыло, спокойно перелетает и даже переносит на спине своего хранителя или того из людей, за кого тот попросит.

Обосновавшись на ближнем берегу, члены экспедиции готовятся к зиме и тренируют драконов в полетах. Капитан Лефтрин отбыл на «Смоляном» в Дождевые чащобы, чтобы пополнить запас продовольствия и товаров, без которых им не выжить. Этот мир Хобб отличает от абсолютного большинства фэнтези экономическая формация — он не феодальный в своей основе, а ранне-капиталистический, в нем высока роль торговой этики: купеческое слово, договоры всех видов с пунктами и подпунктами. Занятно наблюдать, как Элис, изучив контракт, наставляет своего капитана не выдавать никаких сведений о Кельсингре: пути сюда, местоположения и предполагаемых богатств — потому что Совет, впопыхах и не веря в реальность цели, не закрепил за ним контрактом обязанности предоставления отчета. В свою очередь, руководство Дождевых чащоб не собирается упускать сказочный куш, который сулит открытие Кельсингры.

А в это время Королева элдрингов Малта похищена на последнем сроке беременности, и рожает в лапах келсидийского шпиона, слыша, как тот планирует разрезать ее чешуйчатую плоть и плоть младенца, замариновать и доставить келсидийскому герцогу, выдав за драконье мясо (так себе радость). А в это время Селдрина уже доставляют герцогу под видом человека-дракона, которого можно бы попробовать съесть в лечебных целях в ожидании панацеи драконьего мяса Парень болен и изможден, подлечить и подкормить его доверяют опальной герцогской дочери Касыме, феминистке здешнего мира. А в это время келсидийцы ранят его драконницу Тинталью отравленной стрелой. А в это время купец Гест, до которого доходят слухи об открытии Кельсингры, отправляется туда, чтобы наложить лапу на доли своей жены и своего секретаря, не подозревая об изменениях, произошедших с ними.

Да вдобавок драконам, все из которых к финалу освоили полет, удается пробудить Кельсингру, в ней теперь круглосуточно отопление, горячая вода и освещение по необходимости. Не считая ништяков, вроде 7D присутствия в воспоминаниях прежних элдрингов, но то по желанию. Немыслимой плотности и остроты романное варево кружится и бурлит в самом совершенном из возможных котлов. А я в своем обзоре тетралогии выхожу на финишную прямую. следующий рассказ будет о завершающем романе «Кровь дракона»

Кукольные страсти

Вадим Панов держит руку на пульсе времени, да и могло ли быть иначе у писателя, наваявшего сотню книг за четверть века — поразительная продуктивность, и до всех GPT-чатов, заметьте. Новый роман из серии о Феликса Вербине «психологический». Не в смысле глубокого проникновения в душевные глубины, а в том, что про психоаналитиков. Учитывая рост популярности их услуг в последние годы и большой успех «Триггера» с Матвеевым, выбор темы оправдан. В «Девочке с куклами» действуют с полдюжины представителей этой профессии, хороших и разных.

Здесь все, как вы любите: крутой опер, по совместительству владелец модного паба; объявленное «самоубийство» юной красавицы от чрезмерной дозы наркотика и в окружении шести кукол; московский топ-менеджмент и его служебные романы разной степени тяжести; писатель с нерусским именем, позиционирующий себя как надежда современной российской словесности; шантаж с требованием 15 биткоинов; расчлененка бензопилой, наконец! Это не считая мелких брызг, вроде провокативного блогера и психологов, вступающих с пациентами и правоохранителями в отношения не всегда совместимые с жизнью, никогда — с профессиональной этикой.

Персонажи из чистой целлюлозы, сотрудникам с Петровки нечем заняться, потому в работе у них единственное дело, которое бдительный участковый переквалифицировал из суицида в убийство, у героя дважды в течение одной недели «первый полноценный выходной за последние несколько месяцев». Стиль: многозначительные философствования с шизофреническими повторами, сюжет отстоит от реальности примерно на парсек. Меня от такого тошнит, но вам, возможно, понравится.

Роуд-муви

Не то, чтобы Джордж Мартин был моим литературным гуру, но когда он называет книги Робин Хобб бриллиантами в море цирконов, хочется кричать: «Да-да-да!» «Драконья гавань» второй роман тетралогии «Хроники Дождевых чащоб», продолжает историю переселения юных и, по видимости, бесперспективных молодых драконов. Они отправляются в легендарную Кельсингру, которая в этих обстоятельствах выглядит как «пойди туда, не знаю куда»: есть смутное понимание, что двигаться следует к верховьям реки, но все экспедиции в поисках более пригодных для жизни условий в этом направлении ничего не находили. Есть смутная надежда, что навигатором станет родовая память драконят, но именно смутная. Впрочем, отсылали их, не надеясь всерьез на успех, важнее было избавиться от неудобных нахлебников, а там, если бы даже все сгинули в дебрях, Городской Совет не расстроился бы.

Хотя не все в Совете мало заинтересованы в членах экспедиции, не один лишь Седрик планирует продать келсидийцам драконьей плоти и крови для личного обогащения и продления жизни их престарелого герцога. Когда речь о колоссальных деньгах, желающие получить их найдутся, охотник Джед баламутит хранителей, подбивая не отдавать драконам в пищу тех их соплеменников, кто погибнет, в походе, а такие неминуемо будут. Драконий каннибализм в книгах серии не вызывает психологического отторжения — с плотью собратьев они получают родовой опыт, «грокают» как у Хайнлайна в «Чужаке...» О множестве путевых приключений с тяжелым изнурительным трудом, маленькими радостями, зарождающимися дружбами и любовями, но также интригами, подлостями, предательствами — обо всем этом в миллион раз лучше прочесть в книге, чем в моем пересказе. На самом деле, это безумно интересно все время.

Хобб ведет повествование с постоянным переключением фокуса в пределах главы с одной группы героев на вторую, третью, четвертую Девушка Тимара и ее проблемы с драконицей Синтарой; развитие отношений между капитаном «Смоляного» Лефтрином и Элис; линия Седрика; разнообразие взаимодействий хранителей с их драконами и друг с другом; хождения по мукам проданного в келсидийское рабство Селдрина. В конце каждой главы всех четырех романов добавлен фрагмент переписки между смотрителями голубятен в Удачном и Дождевых Чащобах. На круг 64 главы, столько же маленьких отрывков, которые сначала воспринимаешь как совершенно лишние, пока не начинаешь понимать, что они рисуют не только развитие отношений в любви по переписке, вырастающем из обмена служебными записками, но также изменение психологического восприятия себя здешними людьми от «подданными сатрапа Джемерии» в начале к «гражданам независимой страны» в конце» В этих крохотных фрагментах разворачивается также интрига с разоблачением шпионской сети, но тут я забегаю вперед, то будет уже к финалу четвертого романа. Просто не могла не рассказать об этой особенности структурных построений Робин Хобб, плотность ее текстов сродни стивенсоновым (Роберта Льюиса. если что, не Нила, тот любитель растекаться мыслию по древу).

А завтра я расскажу про третью книгу «Город драконов».

Дракономания

Дайте им шанс.

Встреча с книгами Робин Хобб сродни тому, что испытывают ее герои при виде дракона: «Как же она прекрасна!» «Хроники Дождевых чащоб» во Вселенной Элдерлингов прямо продолжают «Сагу о живых кораблях», события первого романа начинаются сразу после окончания «Корабля судьбы», хотя действие переносится из Удачного, бывшего основной локацией предыдущей трилогии, в Дождевые чащобы. Тут нужно небольшое вступление, чтобы было понятнее, где мы с вами оказались.

Первое упоминание места, которое позже назовут Дождевыми чащобами появляется в повести «Возвращение домой», там изгнанники из Джамелии, брошенные в диких незнакомых краях, пытаются выжить и приспособить к себе опасные джунгли. Постепенно понимая, что прежде здесь жили люди, которые летали на драконах и создали прекрасный, пронизанный магией мир. Остатки ее до сих пор разлиты в пространстве и теперь, когда древний город Элдерлингов погребен под землей, соседство с ней действует на людей как радиация нашего мира: сокращая срок жизни, влияя на фертильность, вызывая уродливые мутации. Несмотря на токсичность места примерно половина колонистов прижилась здесь, в то время, как другая спустилась к океану и основала город-порт Удачный, ставший торговым форпостом этого мира. Роли распределились так: Удачный торгует чудесами и диковинами, которые добывают сталкеры Дождевых чащоб.

Именно сюда, в место прежнего драконьего процветания, приплыли морские змеи, чтобы окуклиться в ожидании превращения в драконов. Сегодняшние змеи ослаблены и нынешний, поглощенный джунглями, город, нехорош для выхода из коконов — из более сотни выходит всего 27 дракончиков и все они дефективные, с недоразвитыми крыльями, способные только ковылять и требовать пищи. Ко времени основных событий «Хранителя драконов» их остается семнадцать. И после такого долгого вступления перехожу собственно к роману. Очень скоро городской совет понял. что держать на бюджете свору прожорливых опасных недоумков не есть хорошо. К тому же, парализованы раскопки древнего города, главная статья местного дохода — молодь вылупилась и до сих пор остается на пути к нему.

И тут в чью-то мудрую голову пришла идея убить одним выстрелом множество зайцев: переселить драконов подальше, отправив на поиски легендарной Кельсингры, города элдерлингов, заодно избавившись от городского «балласта» — людей с наиболее явно выраженными мутагенными уродствами, предложив почетную роль хранителей. Небольшая экспедиция в составе выживших драконят, хранителей, охотников и старейшего живого корабля сопровождения «Смоляного» под водительством капитана Лефтрина отправляется в путь. В последний момент к ним присоединяются двое удачнинцев, Элис и Седрик. Она жена-прикрытие богатого купца гея Геста, чью репутацию убил бы каминг-аут, он — секретарь и бывший любовник, отправленный в отставку ради нового и вынужденный сопровождать супругу патрона.

Элис увлечена драконами с «до-замужества», собирает все сведения о них и элдерлингах, и пункт о поездке в Дождевые чащобы, чтобы изучить юных драконов, был включен в ее брачный контракт. Она ничего не знает о, хм, предпочтениях мужа, но в браке глубоко несчастлива и, узнав, что драконью молодь отсылают, требует у него выполнения этого обязательства. Седрик. глубоко уязвленный предательством любовника и господина, втайне надеется заполучить в экспедиции драконью плоть и/или кровь, за которые старый больной халсидийский герцог заплатит безумные деньги — влюбленный дурачок хочет предложить Гесту уехать туда, где их связь не будет позорным клеймом.

Такой расклад в начале. Рассказ о следующих книгах тетралогии Дождевых чащоб, без экспозиций, будет поживее.

95 — новые 65? Точно?

«Нет, сынок, это фантастика.»

Книги о бодрой старости в тренде, лет двадцать назад только и было, что «Золотые годы» Стивена Кинга, да и это не вполне о старости — герой там двигался во времени вспять, молодея по ходу развития сюжета. Сегодня эйдж-позитив примета времени, навскидку перечислишь с полдюжины, а постаравшись — и десяток историй, где старые люди путешествуют. участвуют в приключениях, делятся мудростью и усмиряют своих демонов прощением. Уточню, я сейчас не о зрелости, которую в наше время можно продлить лет до 78, но именно о романах, героям которых за 80. «Не суди по оперению» Зои Брисби из этого ряда.

Максин 95, она доживает дни в доме престарелых, заподозрив у себя болезнь Альцгеймера решает отправиться в Брюссель, чтобы покончить со всем этим эвтаназией, не дожидаясь превращения в овощ. Алексу 25, он в депрессии, спровоцированной безответной любовью, в Брюссель едет, надеясь разыскать там девушку, которая нравилась в начальной школе (согласна, так себе мотивация). Попутчика в сервисе, типа «Бла-бла-кар» берет, чтобы сэкономить на бензине, не предполагая, что им/ею окажется почти столетняя дама. Так начинается путешествие, в ходе которого один вновь обретет вкус к жизни и встретит родственную душу, а другая простит себя и найдет возможность исправить главную ошибку. И оба переживут самые незабываемые приключения.

У нее в жизни чего только не было, у него не было почти ничего. Соединение опыта и невинности рождает множество трогательных и забавных сценок и способных растопить самое черствое читательское сердце: пение в караоке, катание на машинках в парке аттракционов, ограбление магазинчика на заправке, и мой любимый эпизод — покупка Алексу костюма в «Прада» под мелодию из «Красотки» на допотопной «Нокии» Максин.

Все отлично, пока не задумываешься о возрасте героини и о том, каково это, совершить автомобильное путешествие Париж-Брюссель в малолитражке, а Рено Твинго именно она, даже двадцати- или тридцатилетним. Ребята, 95, даже самые бодрые из возможных — это не возраст для такой поездки. Что до приключений, которые с таким вкусом описывает авторка, представить все это в реальности просто невозможно. 75 — вполне, 95 — нет.

Это примерно как посадить восьмилетнего ребенка за штурвал самолета, просто есть вещи, которых не может быть. потому что не может быть никогда. И когда я встречаю подобное в книгах, во мне отчетливо звучит станиславское «Не верю!» А в остальном, да, миленько.

А внутре у ей нейронка

Сборник рассказов написанных современными российскими писателями в соавторстве с нейросетью Яндекса, закономерно открывает Ксения Буржская, главная в нашей литературе наставница Алисы. Её «Никто не пришёл» скорее диалог профессора и студентки, ироничныы, саркастичный, но одновременно полный скрытой нежности.«30-70» Яны Вагнер роман-катастрофа в миниатюре, события показаны через смоделированную ситуацию общности двух людей на фоне природного каталкизма. Диалог разведенных, но общающихся супругов, он в Питере, она в Мельбурне, у него, — 30 у неё +30, каждый день температура в северном полушарии опускается на градус, в южном на столько же поднимается.

«Упорова слобода» Шамиля Идиатуллина стилизованная под ретро конца 19 века вампирская история с ван Хельсингом и артритными пожилыми слобожанками. «Ясное лето» Хелены Побяржиной трогательное о первой любви, в которой парень советуется с Алисой, параллельно узнавая некоторые семейные секреты. «Проходные дворы» Татьяны Толстой забавная миниатюра с участием именитой писательницы и нейросети, которую та пытается поставить на службу своему Перу, всякий раз получая на выходе сладенькую муть.

«Красный царь» Ислама Ханипаева история реванша монархизма средствами искусственного интеллекта и биотехнологий. Переживание травмы в «Как тысячу раз до меня» Даши Благовой. Жуткая и печальная «Ведьмина свадьба» Евгении Некрасовой, по-некрасовски своеьбычная и особым образом организованная вещь, одна из жемчужина сборника.

«Это огонь» Дмитрия Захарова наглядно иллюстрирует поговорку про положение хуже губернаторского, с непременным участием медведя, без которого у Димы не обходится. «Последнее слово» Марго Грин об обесценивании мира, их которого выхолащивается смысл красивыми описаниями. «Психииатр» Рагима Джафарова, несмотря на краткость, поднимает сразу две темы: деменции и моральной допустимости экспериментов над слабыми ради процветания сильных.

«Ранка на нижней губе» Александры Шалашовой продолжает тему бедных людей, которую в нашей литературе разрабатывает молодая писательница, плач тех, кому не быть счастливыми по причине отсутствия денег и органической неприспособленности к их зарабатывать. «Обезьяний рот» Юлии Яковлевой, напротив., об умеющих зарабатывать так хорошо, что даже на пластическую хирурги хватает, хотя перспектива двухмесячного восстановления после операции не то, чтобы греет душу, вот если бы умные технологии делали то же, но с перламутровыми пуговицами, то есть, с одного укола...

«А ведь что-то хотел» — хоррор-история от Алексея Сальникова про дом с призраком, где страшное оборачивается странным, а нормальный человек и тому не удивляется. «Последний» Анны Матвеевой, не в пример большинству рассказов, не имеющих к искусственному интеллекту примерно никакого отношения — по заявленной теме. Трогательная и нежная вещь о любви к бабушке (любящие «Каждые сто лет» оценят), к печатным книгам, о том, что пишущих много, даже слишком,но большинство из них легко заменит нейросеть, вот только еще немного поднатореет. А избранных все так же мало. И Анна Матвеева из вторых, это уже я говорю.

Сборник неровный, как это всегда бывает со сборниками, но дарит возможность встретиться с любимыми авторами в промежутке между произведениями крупных форм от них.

Одиссея субботнего года

«Сьюзен замечает, что о таком не говорилось ни в одном курсе для писателей, какие она выслушивала или сама преподавала. Тогда перепиши программу, говорит Фенн: отныне мы прокладываем свой собственный курс.»

Это американский постмодернизм и один из самых обаятельных его авторов Джон Барт,. Я не большая поклонница постмодернизме с сундучком его побрякушек: фабуляция, пастиш, гипер- и интертекстуальность, магреализм, временные искажения, ирония (будто прежде мир не знал иронии — скажите это Сократу). Постмодернизм точно не омега литературы, альфой которой был Гомер, но пущай ужо вольется в нее свежей струей, будет поглощен и абсорбирован ею. Литературой, которая со времен эпоса о Гильгамеше и египетских мифов есть рассказывание историй. Итак, к истории.

Супружеская пара: он писатель чуть за полтинник, она университетская преподавательница много моложе, в браке семь счастливых лет, бездетны, проводят шаббатон на собственной скромной яхте (как-будто это не оксюморон). Они принадлежат к золотому миллиарду, обеспечены, привлекательны, без комплексов, талантливы, умны, здоровы — был сердечный приступ у Фенвика несколько лет назад, но с тех пор он сбросил лишний вес, отказался от алкоголя, отдает должное физической активности, оба надеются, что имеет все шансы прожить еще лет двадцать. К слову, Барт, писавший героя отчасти с себя, скончался в нынешнем апреле на девяносто пятом году жизни. Сьюзен еврейка с затесавшимися среди предков цыганами и каким-то образом отметившимся там же Эдгаром По, закономерно преподает английскую литературу, Фенн прежде работал на спецслужбы, но нынче в отставке и написал неплохо продающийся шпионский роман.

Шпионская тема отмечается и в истории Сью с Фенвиком, главным образом тем, что они обсуждают смерть некоего сотрудника ЦРУ, утонувшего во время морской прогулки на своей яхте. В придачу к утоплению там еще было сорок фунтов груза и пистолетный выстрел со входным отверстием за левым ухом, что не помешало полицейскому эксперту сделать вывод о самоубийстве, мда. Удивительно уютное повествование, несмотря на то, что в него то и дело вклиниваются чудовищные истории, вроде группового изнасилования сестры-близнеца Сью или аборта, на который она решается втайне от мужа, понимая, что он не жаждет нового отцовства, а после переживает небольшую. наполненную мифологическими аллюзиями. депрессию.

Шторма и штиль, встреча с морским чудовищем и возвращение блудного берета, голые завтраки и качественный супружеский секс, много вкусной еды и умные беседы двух. попадающих в абсолютный резонанс друг к другу, собеседников. Здешние диалоги — это не то, как люди говорят на самом деле, зато распутывая их намеки и отсылки, тестируешь себя на эрудицию (всякий раз проигрывая). Джон Барт сильно не для всех и эмоционально вряд ли зацепит, но подарит немало интеллектуального удовольствия. А перевод Макса Немцова — дополнительный бонус, для способных оценить его своеобычность и поэтику .

Не были они смуглыми и золотоглазыми

«Эй, Бель. Каково это – быть главной героиней?»

Марс, 1931, земная колония. Да, в реальности романа первый человек, Пибоди, прибыл сюда в 1864. Не спрашивайте, как такое возможно технически, летят же у Толстого в «Аэлите» и у Берроуза в «Принцессе Марса», и у Бредбери Третья экспедиция находит вполне себе среднезападный городок в реалиях земных пятидесятых. А здесь все крутится вокруг добычи Странности — специфического минерала, дающего механизмам подобие жизни и осмысленного поведения, такой себе искусственный интеллект времен позднего стимпанка. Родители 14-летней Аннабель Крисп, впрочем, к шахтерам Дигтауна отношения не имеют. Они местный средний класс живут в рекламной витрине Марса Нью-Галвестоне, держат закусочную «Матушка Земля».

Жили и содержали. До наступления Тишины — год назад что-то случилось и Зеиля исчезла со всех радаров. На последнем, отчалившем в ее направлении летающем блюдце «Орфей» улетела мама Аннабель. Корабль-близнец «Эвридика» вот уже год, как завис среди этой непонятной неопределенности, его пилот Джо Райли потихоньку спивается, а колонисты тешат себя надеждой, что в крайнем случае смогут эвакуироваться на нем в метрополию — без земного импорта тут не выжить, несмотря на теплицы и кое-какое земледелие. С оговоркой: если Земля еще осталась.

Предположив, что в оторванном от мира изоляте с ограниченными запасами под ударом тот, у кого больше продуктов, вы не ошибетесь. В более щадящем варианте местные власти обобществят запасы, в менее — попросту разграбят. В Галвестоне пошло по второму сценарию, вчерашние друзья и соседи налетели тучей воронья, папа арестован за убийство и впал в подобие эмоциональной кататонии. Встряхнуть его, вернуть к жизни мог бы голос мамы, записанный на цилиндре, но и его украли. Именно сейчас, когда мамины советы и наставления, которых прежде обиженная Бель не слушала, так нужны и ей самой. Девочка отправляется по следам похитителей по красной пустыне Марса. И нет, это не «дурная голова ногам покоя не дает», в цилиндре воплотилась для нее вся мама с возможностью спасти отца, а оставаться в городе, встречаться с теми, кто разрушил ее дом и жизнь, никаких сил нет. Тонкая точная мотивация, не проговариваемая, но подразумеваемая выводит дебютный роман Натана Бэллингруда за рамки жанровой литературы.

С собой девочка берет кухонного робота Ватсона (она поклонница «Рассказов о Шерлоке Холмсе», к ним, всякий по своей причине, присоединяются пилот блюдца Джо и женщина-рейнджер Салли, а «Марсианские хроники» плавно перетекают в роуд-муви с немалой долей «Волшебника страны Оз» и «Назидания» Бродского: «Призраки по ночам терзают в пустыне путников, внемлющий их речам может легко заблудиться — шаг в сторону и кранты. Призраки, духи, демоны дома в пустыне...» И это лишь первая трансформация «Странности».

Спагетти-вестерн, хоррор, антивоенная, антиколониальная, социальная, философская проза, при этом совершенно в русле реалистической традиции (исключая сеттинг). О романе рассказал в своем Телеграм-канале Николай Караев, а на Фантлабе прекрасная рецензия Green_Bear. Героев со сверхспособностями и внезапных преображений здесь не будет., равно как богов-из-машины Может быть поэтому всем подряд я бы рекомендовать не стала, но если вы цените умную нестандартную фантастику — добро пожаловать на странный Марс.

Бог-машина

«А потом я все испортил. Я всегда все порчу? Думаю да.»

Думаю нет. За то автостраж, именем Киллербот (привилегия обращаться по имени исключительно для своих) и любИм миллионами читателей во всем мире- он может все исправить. Чем и занимается на моей читательской памяти последние, сколько? Лет пять. С тех пор, как умеренно популярная авторка странного фэнтези про драконолюдей и змеелюдей Марта Уэллс написала первую историю «Дневников Киллербота» и выстрелила в яблочко всех главных мировых фант-премий.

Небольшие по объему повести, ни разу не изысканны стилистически, а фабульно и вовсе скроены по одному лекалу: Киллербот с друзьями-людьми и мощнейшим искином, по совместительству боевым кораблем Гиком спасают контрактников от всемогущей, казалось бы, корпорации. Да, мир Будущего страшен, а галактическая экспансия несет вместо процветания и нового Золотого века лишь еще большее закабаление. Да, люди в этих условиях становятся расходным материалом, а их жизни ценятся дешевле тех же автостражей — за выплату в случае слома последних, корпорации придется пободаться со страховой, а возможная смерть законтрактованных прописана в договоре. И вот в этом «не-прекрасном далеко» живет и действует приходящий на помощь в самой безнадежной ситуации не бог-из-машины, но бог-машина. Умный, сильный, с реакциями на порядок превосходящими человеческие, и физическими возможностями — на несколько порядков.

Он сумел обвести корпорацию вокруг пальца, спасая себя и друзей, много раз делал то же для «даже не однофамильцев». Он любит поворчать и обожает сериалы. Ну и как такого не полюбить? «Коллапс системы» седьмая часть, в которой события разворачиваются по обкатанному не раз сценарию: спасаем колонистов, уже списанных корпорацией в расход и возвращаем им право собственности на планету. Налаживаем отношения и заручаемся поддержкой искин-покровительницы колонии Ады-колл-2. Захватываем в заложники, а затем делаем своей союзницей Леониду, даму топ-менеджера «Бариш-Эстранзы», от которой узнаем, что в корпорацию раздирают внутренние конфликты (Ура! ослабленный расколотый противник лучше монолитного). Снимаем фильм, наконец-то Главный Зритель современной литературы получил возможность создать собственное кино.

А русскоязычные слушатели — не менее прекрасную возможность услышать продолжение этой истории, да в придачу два рассказа и совместное интервью Гика с Киллерботом, начитанные Игорем Князевым, лучшим из чтецов.

Эти скверные викторианцы

Викторианский детектив с призраками, действительными или мнимыми, что может быть желаннее читательскому сердцу? Кембридж в качестве локации. То есть, еще и академический роман. Терзаемый одиночеством и чувством вины за смерть близкого человека владелец книжного магазина на роли сыщика-психолога. Второе, потому что ему предстоит разбираться с проблемами молодого человека. съехавшего с глузду на почве встречи с привидением. Зачин, лучше не бывает, а что в итоге? Больно вас огорчать, но... Однако давайте по порядку.

Джон Холдсворт, владелец книжного магазина и небольшой типографии, пережил чудовищную смерть сына — играя на набережной под присмотром матери, Джорджи споткнулся о канат, поскользнулся и угодил в воду. В тот день море волновалось, пришвартованную баржу притиснуло к причалу, мальчонку расплющило и то, что через десять минут удалось достать, мало походило на человеческого ребенка. Безутешная мать, пытаясь связаться с душой малыша и вымолить прощение, начала обращаться к медиумам и ясновидящим, которые успешно выкачивали из нее деньги, Холдсворт написал памфлет против шарлатанов «Анатомия призраков», который принес ему даже некоторую известность, хотя не поправил пошатнувшихся со смертью Джорджи финансовых обстоятельств, а лишенная иллюзии утешения Мария, после очередного неприятного объяснения с мужем, найдена была утонувшей на том самом месте, где погиб сын.

Холдсворт окончательно перестал заниматься делами и разорился, типография ушла за бесценок, в бывшем своем доме он живет теперь из милости — дело и дом купили друг с женой. И в это время к нему обращается леди Анна, богатая и знатная меценатка, патронирующая один из кембриджских колледжей. Ее сын, Фрэнк, сошел с ума после того, как увидел призрак в университетском саду. Парень содержится в элитной лечебнице, а герою предстоит вылечить его, используя свои навыки «охотника за привидениями». И вот из этой крутой завязки Эндрю Тейлор умудряется сделать мутнейшую муть, единственная эмоция, вызываемая которой — скука и желание, чтобы это поскорее закончилось.

Хотя нет, не одна только тоска, еще изрядная доля отвращения, потому что цвет, консистенцию и запах всевозможных нечистот он описывает с каким-то прямо сладострастием. Буквально на каждой странице различные физиологические жидкости и твердости, и кажется — это единственное, что по-настоящему интересно автору. Простите, но нет.

Во тьме нет ничего желаннее луча света

«Боль тем и полезна. что заставляет двигаться дальше.»

Ирландец Райан Кейхилл приятно удивил второй книгой цикла «Связанные и сломленные». В противоположность первой, которая казалась собранием жанровых клише и апофеозом вторичности, вторая не то, чтобы заблистала оригинальностью, но явно обрела собственное лицо. И это лицо, на которое хочется продолжать смотреть. А поскольку романов в серии еще как минимум пять и если Фанзон продолжит переводить — это история на несколько ближайших лет. Мало что способно так порадовать, как новая встреча с героями за чьими приключениями начали следить, будучи моложе и лучше, так давайте вглядимся повнимательнее.

Напомню. юный Кейлин Брейер из забытого Богом, но не властями, уголка этого мира — Прогалины, вступая во взрослую жизнь и проходя с друзьями-одногодками Испытания, влипает в неприятности, о каких и помыслить нельзя было, лишившись всего, что ему дорого и сделавшись изгнанником. За ним охотятся имперские солдаты и совершенно непонятно, чего ждать от завтрашнего дня, да и будет ли он вообще. Волею судеб, именно ему предстоит стать водителем новорожденного дракона — дралайдом в мире, где драконы. казалось бы, перестали рождаться. Такой себе, двойной роман воспитания: герой взрослеет сам и воспитывает питомца. С ним рядом друзья, но один из них, похищен загадочной Тенью, его сюжетная линия продолжает развиваться самостоятельно. В точности как арка старшей сестры Кейлина красавицы Эллы, девушка бежала из родительского дома с любимым, за которого зажиточный отец нипочем не позволит ей выйти, к финалу первой книги Элла скиталица в чужой земле. И все на фоне основного противостояния Эфирия-Империя, за которым не то, чтобы совсем прозрачно, но все же угадываются Ирландия с Британией.

Вторая книга, «Сквозь тьму и свет», начинается в точности там. где заканчивается первая, однако, в противовес неспешной экспозиции «Сквозь кровь и пламя», здесь события пускаются с места в карьер, мощная динамика. яркие батальные сцены, расширяется состав персонажей, события обретают эпический размах. Кейхил не гладит своих героев по шерстке. выбрав метод воспитания «через боль» Кейлин по-прежнему остается главным героем, а его взаимодействие с Валерисом (драконом. если что) — главная приманка книги. Друзья тоже развиваются, мужают, проходят собственные испытания. Кроме Калена, Фарды, Дана, Риста, Далена и Эсона, здесь появляется Каллинвар из ранней новеллы этой серии — «Падение» (The Fall), а ярчайший Дейн Атерис. Драматичная линия Эллы замечательно хороша.

Кстати, если вы хотите узнать об этом мире больше, The Fall на сайте автора в свободном доступе. А я жду продолжения этой истории. Тем более. что чтение Игоря Князева всегда приятный бонус, аудиокнига совсем скоро на Литресе.

Мужчины не понимают, сколько весит ребенок

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

все мы четыре любили, но все имели разные «потому что».

Героиню-рассказчицу, зовут Соледад — «одиночество», она зачата не от мужчины, с которым мама состояла в законном браке, но с его ведома и согласия. То есть, на то, что через девять месяцев в мир придет младенец женского пола, этот самый муж не рассчитывал, наверно. Но жену поставил на кон в петушиных боях и проиграл вполне осознанно. А прежде проиграл их дом. А еще раньше — всю мебель. Жена, Фраскита, была последним, что у него оставалось. Как же, а дети? К тому времени четыре сестры и брат уже подросли, можно же было использовать: оптом и в розницу. Не, ну дети — это уж совсем какое-то непотребство вышло бы... То есть, жену можно? Фраскита не стала дожидаться, что еще придет в не светлую мужнюю голову, собрала детей, погрузила младших на тележку, старшим велела браться за оглобли, потому что взять за руки не могла — тянула возок, и пошла, куда глаза глядят. И не говорите, что азарт менее порочен, чем алкоголизм или наркомания

«Сшитое сердце» самая ожидаемая августовская новинка «Фантом Пресс», а последний день августа самое подходящее время для рассказа о ней. Эту оду материнству, актриса озвучания и преподавательница французского Кароль Мартинез написала в отпуске по уходу за ребенком, взяв за основу семейные легенды в рассказах своей бабушки — сшила из лоскутков. И сделала это мастерски, собрав кучу литературных премий. Не знаю, озвучивала ли она в бытность «голосовой актрисой» аудиокниги, но сейчас ее книга звучит на русском голосом Марии Орловой, и звучит прекрасно.

В семье Фраскиты женщины испокон веку отличались от других-прочих, с первыми месячными получая от матери шкатулку., ее нужно было хранить в тайном месте девять месяцев, чтобы открыв, получить Дар — который наполнит жизнь смыслом. Непременно выждать этот срок, потому что нетерпеливая Франсиска, ее мать, открыла шкатулку раньше времени и осталась бездарью — магия не дается торопыгам. А жить, имея талант и служа ему по мере сил, это как быть крылатой, меняет само качество жизни. Фраскита была терпеливой и свой дар получила: в шкатулке оказались иглы, наперсток, ножницы, а также прекрасные нитки разных оттенков, каких в блеклой испанской деревушке отродясь не видали. И то сказать, девочка всегда любила шить-вышивать. Вот и стала она гениальной швеей, случись родиться в Париже или Милане — встала бы во главе модного дома, завоевала мировую славу, а здесь — расшила к свадьбе с Хосе Караско, колесником, старое подвенечное платье женщин своей семьи так, что сделалось оно красоты необыкновенной, а сама Фраскита в нем стала сказочной красавицей.

И поплатилась завистливой ненавистью односельчан: а нечего быть лучше всех. И погасла так же мгновенно, как зажглась — дар дает радость, но не гарантирует супружеского счастья, популярности, финансового преуспеяния и прочих ништяков. Даже если своей иглой ты можешь сшить разорванное в клочья так, чтобы оно снова сделалось живым. Каждая из дочерей Фраскиты получит свой дар, сын, Педро Рохо — тоже. хотя ему никакая шкатулка не полагается.

«Сшитое сердце» — феминистский манифест в форме семейной саги с изрядной долей магического реализма, с выраженной социальной составляющей и немалым интересом к проблемам мигрантов. В современной французской литературе такое любят и охотно награждают («Ежегодный пир погребального братства», «Чаепитие с призраками»). Не скажу, что эта история схватила меня за сердце и не отпустила до сих пор, но читательский опыт интересный.

Мочить в сортире

«Что может быть более захватывающим, чем отрубить голову перед залом, в котором собрались три тысячи человек? Да еще и под аплодисменты публики!»

Если вы читали «Профайлера», «Клинок молчания» или «Ящик Скиннера», а может быть и все перечисленное (как это было со мной), то китайский Холмс — Фан Му вам уже знаком и вы знаете, что у него есть некая священная рана. У всякого, уважающего себя героя такая есть, это может быть смерть одного из родителей или обоих вместе, гибель друга, брата или сестры, кончина любимой, ребенка — то, что заставляет его бороться с преступниками, своего рода попытка добиться молчания ягнят. Предыдущие книги не раз намекали на некую трагедию в Педагогическом университете, где герой учился до поступления в Академию криминалистики.

«Седьмой читатель» раскрывает тайну, это приквел к предыдущим романам и мы наконец узнаем, что же происходило в педе города Чанхон пока мир готовился к празднованию Миллениума. Время — канун 2000, место — университетское общежитие, шестеро парней, соседей по комнате, ведут себя, как всегда и всюду ведут себя молодые мужчины без облагораживающего присутствия женщин: свинячат, сплетничают о бабах, подкалывают друг друга, запугивают институтскими страшилками, посмеиваются над обыкновением одного из них какать не с утра (как все порядочные люди) а перед сном. Найдут его на толчке и задушенным как раз утром, убийца — оставит тело в той же позе, в какой застала его смерть.

Это откроет погибельную серию, исполненную с затейливостью, присущей детективам про маньяков и вскоре станет ясно, что убивают тех, кто брал в университетской библиотеке одну и ту же книгу, список смертников — это библиотечный формуляр. Впрочем, некоторые исключения не подтверждают «читательской» гипотезы. Собственно, это единственное, что роднит роман Лэя Ми с чтением. Зато сортирной тематики на диво много: в туалетах уединяются, чтобы позаниматься дополнительно,, когда гасят общий свет; в них прячут шпоры и орудия преступления; в них создает алиби преступник. Китайская литература вообще лишена той брезгливости к этой локации, что присуща европейской, и с удовольствием обращаются к скатологической теме.

Пока студенческий театр готовит миллениальский спектакль «Дьявольский пир» — апофеоз безвкусицы, а Фан Му переживает первую любовь (которая закончится трагедией), основное действие то и дело перемежается вставными эпизодами с участием зрелой женщины и юноши, состоящих в тайной связи. Но о том, как это связано непосредственно с преступлениями, мы узнаем лишь в конце. Очень недурной детектив, а если вы слушаете аудиокниги — то исполнение Игоря Князева способно облагородить и самый, хм, неаппетитный текст.

Все мы немного драконы

Чтоб всех отыскать, воедино собрать...

Заключительная книга «Саги о живых кораблях» соединяет все нити сюжета с мастерством и виртуозностью, какие редко встретишь в современной, помешанной на многозначительности открытых финалов, клиффхэнгеров и прочего «продолжение следует» литературе. У Робин Хобб нет необходимости выжимать историю и героев досуха в сериальной центрифуге, свои эпические циклы она умещает в три книги (хотя такого объема, из какого иной все девять, а то и двенадцать томов сваяет). И успевает рассказать законченную историю, а если кому покажется мало, в эту вселенную можно вернуться со следующей сагой, тут все связано.

Начало «Корабля судьбы» застает героев в крайне неблагоприятных обстоятельствах. Город-порт Удачный, их родина, сильно потрепан в стычках всех со всеми: келсидийцы обстреляли порт, загорелись склады, пламя перекинулось на корабли, в городе начались беспорядки, поджоги и мародерство, матриарх семьи Вестрит Роника находит свой дом разграбленным, да к тому же над семьей нависло подозрение в предательстве и шпионаже в пользу метрополии Джамелии и Келсиды. Альтия, ее старшая внучка, отправилась на живом корабле-безумце «Совершенном», в обществе Брэшена, девушки-плотника Янтарь и не самой надежной команды (каких уж удалось набрать). Брэшен там капитаном, Альтия вторым помощником. а старпом явно мутит воду и подбивает к бунту. Уинтроу, внук Роники, почти погибает от ожогов слизью морской змеи, которую спас на Острове пророчеств, а Малта — младшая внучка, сначала в лодке с сатрапом и его подругой Кики, потом на борту келсидийской галеры, где остается прислугой при избалованном мажоре, которого кэлсидийцы держат в даже не почетном плену.

А есть еще амбициозный пират Кюннет, претендующий на звание короля пиратов. Есть пробужденная Малтой дракониха Тинталия, весьма заносчивое существо. Есть морские змеи, к которым возвращается память посредством общения со спасенной Уинтроу змеей. Есть мама Кюннета с вырванным каким-то злодеем языком и есть некая связь между «Совершенным» и Кюннетом. Ну, это не считая примерно тысячи других нюансов. которые делают чтение «Саги о живых кораблях» столь захватывающим. И все они в финале увяжутся так идеально, что читаешь и думаешь: «Блин, как же круто!»

Я счастлива. что прочла эту трилогию, хотя теперь снова сделаю перерыв до следующего похода в мир Робин Хобб. Но всем рекомендую от дущи.