| автор |
сообщение |
Мюллер 
активист
 
|
 7 ноября 2005 г. 14:02 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
К.Бальмонт
Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
Я застыл на последней черте.
Только шаг остается: только миг быстрокрылый,
И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
Не спешу в неизвестность скорей?
Я не прежний веселый, полубог вдохновенный,
Я не гений певучей мечты.
Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,
Я стою у последней черты.
Только миг быстрокрылый, и душа, альбатросом,
Унесется к неведомой мгле.
Я устал приближаться от вопросов к вопросам,
Я жалею, что жил на Земле.
|
|
|
Searcher
авторитет
|
|
17 ноября 2005 г. 20:48 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Елена Горбовская
Вот так сидим и говорим -
О том, что мир неповторим.
О том, что скоро выпускной,
Что пахнет в воздухе весной...
И все чудесно и чудно -
Сирень, открытое окно,
И сигареты огонек, и разговоры до ночи...
И мне пока что невдомек,
Что все мужчины — сволочи...
* * *
Я поняла неизбежность потерь,
Что мне за дело, где ты теперь...
Почта, аптека, здание ТАСС...
Что мне за дело, с кем ты сейчас!
Рынок. Химчистка. Библиотека.
Солнце играет в витринах, слепя...
Я не могла бы убить человека.
Даже тебя.
* * *
Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось — нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.
* * *
Часы прабабки кукуют глухо.
В воздушных замках тепло и сухо.
А город полон сплошных дождей,
Ничейных кошек, чужих людей.
Был город пасмурен, зол и сир,
И было в городе все не так...
А я мечтала исправить мир,
Но, слава богу, не знала, как...
 по-моему, замечательно
|
|
|
Ginger 
магистр
|
|
17 ноября 2005 г. 23:28 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
***
Нас по грудь занесло листопадом –
скоро вовсе мы сгинем под ним.
Ты грозишь мне то раем, то адом,
то забвением страшным своим.
Ты грозишь мне то счастьем, то мукой,
то бессонницей горькой ночной.
Самой горькой на свете разлукой,
самой черной своею виной.
…Я напрасно не верил пророкам,
оттого и накликал беду.
Я не выдам тебе ненароком,
что написано мне на роду.
Отчего не сказал тебе сразу,
что ни разу я не был влюблен,
что от порчи и бабьего сглазу
я прабабкою заговорен.
Окажи мне последнюю милость:
попроси у судьбы за двоих –
чтобы только сбылось,
чтобы сбылось
хоть одно из заклятий твоих.
***
Во дворах проходных
и в парадных
пропадая от света до тьмы,
мы не знали девчонок нарядных
и красавиц не видели мы.
Незаметные в шумной округе,
беспечальные дети войны,
были девочки, наши подруги,
угловаты, худы и бледны.
Но о деве тоскуя далекой,
забывал я про наше житье,
и сжималось от силы высокой
одинокое сердце мое.
Я искал идеал -
и отныне,
отрешаясь от школьной муры,
я вздыхал по Кондратовой Нине -
теледикторше нашей поры.
...Между тем потихоньку,
как в сказке,
с неприметным смешком на губах
недотроги,
вьюны,
сероглазки
подрастали в соседних домах.
Все менялось. И как-то однажды
после лета, влетевшие в класс,
мы притихли — и будто от жажды
пересохли вдруг губы у нас.
Я не знаю, как это случилось,
но не в тот ли отчаянный миг
мы навеки отдались на милость
милосердных ровесниц своих?
Пусть, отмеченный общею метой,
чуть не плача,
с закушенным ртом
о мальчишеской слабости этой
я не раз пожалею потом, -
пусть об этом не раз пожалею,
что бывало дороже всего, -
укорить никого не посмею
и забыть не смогу ничего.
Игорь Волгин
|
|
|
Мюллер
активист
|
|
21 ноября 2005 г. 11:39 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Минуочку внимания!
Закончен эксперимент,начатый мной две недели назад.Тогда я последний раз отметился в" любимой поэзии" стихотворением Бальмонта.
И за две недели — ТИШИНА,если не считать двух посетителей 17-го числа.
Возникает законный вопрос — тема перестала быть интересной?Или все разом забыли поэзию?
Не знаю,как другие,а для себя я делаю вывод,что тема "умирает".
И если это так,то не вижу больше смысла "тянуть" это за уши.
Разговаривать сак с собой — в смысле выкладывать что-то для себя?
Я еще не дошел до такой кондиции..
Засим разрешите откланяться.
|
|
|
Searcher
авторитет
|
|
21 ноября 2005 г. 14:43 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
ничего себе "не считать двух"! А скольких можно считать? И ты посмотри предыдущие две недели, посмотри сколько человек здесь отметилось кроме тебя? И ещё за предыдущие 2, и ещё Взялся за гуж — полезай в кузов!  "Никто не пишет" — ещё не значит "никто не читает" 
|
|
|
Ginger
магистр
|
|
lilit
философ
|
|
5 декабря 2005 г. 19:20 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
О, как xотела я свободы,
Как ненавистен был мне дом,
Когда в те памятные годы
С тобою жили мы вдвоем.
Мне было все в тебе немило:
Что с лекции ты меня встречал,
Я даже песен не щадила,
Что для меня ты сочинял.
О, как тебя я презирала!
За то, что путь у нас один;
За то, что по читальным залам
За мною следом ты xодил;
За то, что поезд слишком редко
Возил нас в дальние края;
За то, что стала теснои клеткой
Любовь и преданность твоя.
Себя измучив и тебя,
Я вырвалась...
Земля гудела, далеким поездом трубя...
Я по дорогам зашагала,
От слез и радости слепа.
Меня теснила и толкала
Густая пестрая толпа.
Но дальше, глуше год от года
Воспоминанья прежниx дней
Теперь богата я свободой...
Скажи мне, что мне делать с неи?
Зачем по улицам рассветным
Ее я гордо проношу?
Она — окно мое без света,
Когда я к дому подxожу...
Она мои спутник неизменный,
С которым немы соловьи,
И наказанье за измену
неповторяемои любви...
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
12 декабря 2005 г. 22:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Случайно обнаружил здесь довольно неплохую подборку стихов. Вношу свою лепту...
Леон де Грейфф (Колумбия, 1895-1976), переводы С.Гончаренко.
Ариетта
Внимая горестным и шалым
гитарам, лютням и кларнетам,
грядут, карабкаясь, по скалам,
бредут по топям и увалам,
вознаграждения при этом
не требуя и в самом малом,
решивши вопреки наветам
считать себя под стать поэтам,
все те, кому за перевалом
маячит маревом усталым
- как дымка над болотным летом -
нелепый жребий стать поэтом...
Пусть беды — каменным обвалом,
пусть добродетель — под запретом,
грядут, карабкаясь по скалам,
бредут равниной, буревалом,
тропою, топью, по увалам,
по бездорожью и по шпалам
решившие назло запретам
считать себя под стать поэтам,
поскольку, даже в самом малом
не изменяя идеалам,
- хоть тресни шар земной при этом, -
они бредут зимой и летом
и верят, что за перевалом
глухая темень станет светом...
ИЗ ЦИКЛА "РОНДЕЛИ"
* * *
Луна бела, как молоко,
а сердце — очень далеко.
Так далеко... Так далека
твоя волшебная рука!
Луна бела, как молоко,
а сердце... Сердце — далеко,
и бесконечно далека
твоя волшебная рука...
Луна сияет свысока.
Таинствен лес,
тиха река,
и лунный свет -
как молоко...
А сердце — сердце
далеко!..
* * *
Кругом — тома. Вокруг — тома.
Собранья счастья и печали.
Смеялись те, кто их писали?
Нет, горевали. И весьма.
Кругом тома. Одни тома.
В них сочинители смешали
цикуту с медом... Прямо тьма
томов в шкафу, томов в подвале.
Полны томами закрома.
Вон даже и на одеяле -
тома... Тома... Сойти с ума,
как много в них чужой печали!
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
18 декабря 2005 г. 23:21 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Впечатление, что тема вымерла... 
Хороший сюжет для фантастики.
Томас Мур (1779-1852).
Прощайте! Но если случится порой...
Прощайте! Но если случится порой
Вам весело петь на пирушке ночной,
Вздохните о друге, который не раз
Печали свои забывал среди вас.
И пусть от невзгоды ему не уйти,
С последней надеждой расстаться в пути,
Вовек не забудется радостный час,
Когда удавалось побыть среди вас.
В ту ночь, когда радость наполнит ваш дом,
В сердцах заискрится и в кубках с вином,
Какая б скитальцу не вышла стезя,
Душа моя к вам устремится, друзья,
За вашим столом отдохнув от забот,
Мне ваших улыбок лучи принесет,
Коль кто-то шепнет: "Жаль, что здесь его нет!" -
Я эти слова восприму как привет.
Пускай мне наносит удары судьба,
Убить мою память не может — слаба,
И милые лица из лучших времен
В печальные ночи приносит мне сон.
И пусть в моем сердце хранятся мечты,
Как запахи в вазе, где были цветы,
Разбейте ее — не умрет аромат,
Дыхание розы осколки хранят.
(перевод А. Ревича)
К женским взорам
От сотен женских взоров, друг,
Пойди — уйди, пойди — уйди!
Но ту, что всех милее, друг,
Пойди — найди, пойди — найди!
Как светят звезд лампады
В небесной мгле, в небесной мгле,
Так светят эти взгляды
Здесь, на земле, здесь, на земле.
Любой бокал наполни, друг,
И пей до дна, и пей до дна!
Люби, кого полюбишь, друг, -
Любовь одна, любовь одна.
Одни глаза умеют
Вести сквозь мрак, вести сквозь мрак,
Как нас ведет и греет
В пути маяк, в пути маяк.
Зато другие, боже,
сбивают с ног, сбивают с ног;
Не верьте им, но все же -
Прости им бог, прости им бог!
Любой бокал наполни, друг,
И пей до дна, и пей до дна!
Люби, кого полюбишь, друг, -
Любовь одна, любовь одна.
Пусть сотня глаз обманет
Нас вновь и вновь, нас вновь и вновь -
В одних глазах предстанет
Сама любовь, сама любовь.
Мы распознать сумели
Заветный знак, заветный знак,
И все, о чем мы пели,
Да будет так! Да будет так!
Любой бокал наполни, друг,
И пей до дна, и пей до дна!
Люби, кого полюбишь, друг, -
Любовь одна, любовь одна.
(перевод Н. Григорьевой)
Что ж! уходи
(Сицилийская мелодия)
Что ж! уходи, не мешкай,
Не береди мне ран;
Всё кончилось насмешкой:
Надежда — боль — обман.
Не повернуть к былому,
Ревнуя и кляня.
Пусть повезет другому -
Счастливее меня!
Прощай же, свет мой ясный,
Отрада из отрад,
Прощай, цветок прекрасный,
Таящий жгучий яд.
Пускай другой пригубит
Нектар твоих щедрот:
Тому, кто меньше любит,
Пусть больше повезет!
(перевод М. Бородицкой)
|
|
|
Sashenka
гранд-мастер
|
|
19 декабря 2005 г. 15:39 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Н.Ф. Остолопов
Эпиграмма на Д.И. Хвостова
Всему наш Рифмин рад: пожару, наводненью,
Войне, землетрясенью,-
Все кажется ему добро,
Лишь только б случай был приняться за перо
И приступить к тисненью.
Я даже бьюсь со всеми об заклад,
Что для стихов он был бы рад
И светопредставленью.
Январь 1825
|
–––
<Не пытайтесь судить о книгах по обложкам> Брэдбери |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
19 декабря 2005 г. 22:44 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Роберт Фрост, перевод В.Бетаки
Медведь
Медведь облапил деревце, и грубо
Прижал к себе, и вишни, словно губы,
Как будто на прощанье целовал...
И ветви в небо отпустив, упал,
Спихнул валун из каменной ограды,
И покатившись вниз, на дно оврага,
Задел колючей проволокой бок,
Оставив на колючках шерсти клок.
Так, вольно двигаясь сквозь лес зеленый,
Медведь гуляет, клеткой не стесненный.
В просторном мире славно жить зверям -
Во всей Вселенной тесно мне и вам.
Мы как медведи в узкой клетке бродим,
Весь день в бессильной ярости проводим,
Не отдыхая, шаркая, стуча,
Зачем-то нерешительно мотая
Башкою от плеча и до плеча...
Закрыв глаза и морду задирая,
Садимся на фундаментальный зад,
И в небо мутные глаза глядят.
То в звездах роемся, то в микромире,
Надеясь, что пространство станет шире.
Труд безнадежен, но зато упрям.
Ну как еще не надоело нам
В экстазе, вряд ли искреннем, качаться,
То с тем, то с этим греком соглашаться,
Когда нам начинает вдруг казаться,
Что в нем-то мы сумели разобраться...
И всё равно, ты хоть броди, хоть стой -
Вид трогательный, жалкий и пустой.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
19 декабря 2005 г. 22:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Роберт Фрост, переводы Бориса Хлебникова
ОТКРОВЕНИЕ
Мы любим скрытничать, хотя
Душе и боязно скрываться.
Так неотысканным дитя
Боится, спрятавшись, остаться.
Уж не от этого ль подчас
Почти что детского испуга
Неудержима тяга в нас
Секреты поверять друг другу?
И что-то грустное есть в том,
Что человек ли, бог ли, демон,
Укрывшись ото всех, потом
Сам и открыться должен — где он.
КРЫША
Я ночью бродил под холодным дождем,
С досадою глядя на собственный дом,
Где свет, не погашенный в верхнем окне,
Никак не давал успокоиться мне.
Ведь свет этот значил, что там меня ждут
И он не потухнет, покуда я тут.
А я не вернусь, пока лампа горит.
Ну что ж, поглядим, кто кого победит,
Посмотрим, идти на попятный кому...
Весь мир погрузился в кромешную тьму,
И ветер был тяжек, как пласт земляной,
И дождь холоднее крупы ледяной.
Но странно: под стрехами крыши моей,
Что летом служила для птичьих семей
Приютом и школою летных наук,
Еще оставалось немало пичуг,
И я, зацепив за приземистый скат,
Спугнул их невольно и сам был не рад.
А птицы взлетали одна за другой
Во тьму, и меня обожгло их бедой.
Обида моя хоть была тяжела,
Да птичья беда тяжелее была:
Ведь им на ночлег не вернуться сюда,
Во мгле не найти обжитого гнезда,
Сухого дупла иль мышиной норы,
И греть будет птаху до самой зари
Лишь искра, что теплится слабо внутри.
Мне стало их жалко, и не оттого ль
В душе вдруг утихли обида и боль,
Я вспомнил, что кровля на доме моем
Потрепана ветром, побита дождем,
Подумал, что крыше починка нужна,
Поскольку совсем прохудилась она,
И капли, наверно, ползут по стене
В каморке, где лампа не гаснет в окне.
|
|
|
lilit
философ
|
|
20 декабря 2005 г. 19:26 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Ложь
Ты мне лгала. Не надо слов. Я знаю.
Я знаю все и гордо говорю:
Ты мне лгала — навеки я прощаю,
Ты все взяла — я все тебе дарю.
Что ложь твоя? В тебе я воспеваю
Надежд моих угасшую зарю,
Любовь мою в тебе благословляю
И за тебя благодарю.
Ты мне лгала. Но я горел тобою,
И твой обман я искупил тоскою
Безумных грез, восторга и стыда.
Ты мне лгала, но я поверил чуду,
Но я любил, и слез я не забуду,
Которых ты не знала никогда.
С. Маковский
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
suhan_ilich
миротворец
|
|
20 декабря 2005 г. 20:05 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
На жизнь поэтов
Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
затем, что у всех на уме — у них на языке.
Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам — все по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,
По чистым листам, где до времени — все по устам.
Поэт умывает слова, возводя их в приметы
подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз!
Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.
Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им — Не надо!
Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.
Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.
Не верте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути? Метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
позволят идти, наконец, не касаясь земли.
Ну вот, ты — поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
Lihin
авторитет
|
|
20 декабря 2005 г. 20:39 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Роберт Фрост, перевод В.Топорова
СТРАХ
Свет фонаря из глубины сарая
В проеме двери выхватил двоих
И разметал их тени по фасаду
Усадьбы с темных окон чередой.
Копыто резко стукнуло о доску,
Двуколка, за которою они
Стояли, шевельнулась. Он схватился
За колесо, она сказала: "Стой!
Я видела... Как белая лепешка,
Оно белело там, в кустах у въезда,
Когда двуколка сдвинулась, — лицо!
Ты тоже видел?"
"Я не видел. Это -
Лицо?"
"Лицо!"
"Почудилось тебе!"
"Джоэль, пойду взгляну. Как в дом войти,
Когда такое чудится за дверью?
Закроем дверь и ставни — ну и что?
Мне каждый раз, когда нас долго нету,
Тревожно возвращаться в темноту.
Все кажется, что скрип ключа спугнул
Кого-то, затаившегося в доме,
И он шмыгнул через другую дверь.
А если я права и кто-нибудь...
Пусти меня!"
"Какой-нибудь прохожий".
"Какие здесь прохожие, Джоэль!
Забыл, где мы живем. И непонятно,
Отсюда он идет или сюда.
Один, пешком, во тьме, глубокой ночью,
А главное, зачем он там, в кустах?"
"Еще не ночь, хотя уже стемнело.
Но ты сказала, думаю, не все.
А он похож..."
"Похож иль не похож,
А только, не узнав, не успокоюсь.
Дай мне фонарь..."
"Зачем тебе фонарь?"
Толкнув его плечом, фонарь схватила.
"Тебе идти не надо. Я сама.
Раз так у нас пошло, то я в ответе,
Мне и решать... Да он бы не посмел...
Молчи! Он оступился. Слушай, слушай!
Он к нам идет. Пожалуйста, уйди.
Теперь шаги пропали... Уходи же!"
"Да быть не может, чтобы это он..."
"Нет, это он! Или кого-то нанял,
И надо окончательно решить,
Пока ему от нас не отвертеться.
Промедлим — а потом ищи-свищи,
И затаится, и начнет шпионить,
Пока с ума от страха не сойду.
А я сойду. Пусти меня, Джоэль!"
"Он о тебе давно забыл и думать".
"Ну да, забыл! Ох, как он не забыл...
Хотя, конечно, с самого начала...
Но все равно, Джоэль, я ни за что...
Я обещаю! Главное, спокойней..."
"Пойти-то лучше не тебе, а мне.
Вот только с фонарем неладно вышло:
Мы на виду, он в полной темноте.
А если ему надо убедиться,
То что же — убедился и уйдет".
Он отпустил ее, она шагнула,
И он, за нею вслед, шагнул в траву.
"Чего тебе?" — окликнула потемки.
Она глядела по-над фонарем,
Его руками прижимая к юбке.
"Ты убедилась — никого".
"Он здесь! -
Чего тебе?" — Но дрожи не сдержала,
Когда из тьмы послышался ответ.
"Да ничего", — издалека, негромко.
Она схватила за руку Джоэля.
Фонарь чадил, кружилась голова.
"Что ты затеял здесь глубокой ночью?"
"Да ничего"; молчанье; что тут скажешь.
И голос вновь: "Ты, кажется, дрожишь.
Я видел: ты в сердцах хлестнула лошадь.
Я подойду и встану на свету,
А ты посмотришь".
"Да. — Джоэль, уйди!"
Шаги все ближе, а она стояла,
Но тело в темноту рвалось само.
"Ну, погляди".
Глядела и глядела...
"Ты приглядись — со мною здесь малыш.
Разбойник бы не взял дитя с собою".
"Малыш? В такое время? Но зачем?"
"А что?.. Прогулка в неурочный час -
Такая, чтоб запомнилась надолго.
Верно, сынок?"
"Как будто больше негде погулять.
А здесь гулять..."
"Дорога как дорога.
Да мы неподалеку и живем".
"Но если так, Джоэль, ты не подумай -
И ты не думай тоже... — Понимаешь,
Нам надо жить с оглядкой. Осторожно. -
Здесь богом позабытые места. -
А ты, Джоэль..." Но в темноту глядела.
Враскачку все длинней светил фонарь,
Земли коснулся, дрогнул и погаснул.
|
|
|
suhan_ilich
миротворец
|
|
Lihin
авторитет
|
|
20 декабря 2005 г. 22:01 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата suhan_ilich Это вопрос?
Нет, это комментарий.
Песни Башлачева знаю и люблю давно, — с первой напечатанной его подборки, кажется, в "Юности".
Имхо — единственный поэт из всей нашей рок-поэзии. |
|
|
suhan_ilich
миротворец
|
|
21 декабря 2005 г. 18:16 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
"Я знаю только одно: когда я сплю, я не знаю
ни страха, ни надежд, ни трудов, ни блаженства.
Спасибо тому, кто изобрел сон. Это единая для всех монета,
Это единые весы, равняющие пастуха и короля,
дуралея и мудреца. Одним только плох крепкий сон -
- говорят, что он очень смахивает на смерть."
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
22 декабря 2005 г. 22:44 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Борис Рыжий (1974-2001).
* * *
Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
соображениями, якобы жизнь коротка.
Вырубается музыка, как музыкант ни старается.
Фонари не горят, как ни кроет их матом электрик-браток.
На глазах, перед зеркалом стоя, дурнеет красавица.
Барахлит городок.
Виноват, господа, не учел, но она продолжается,
всё к чертям полетело, а что называется мной,
то идет по осенней аллее, и ветер свистит-надрывается,
и клубится листва за моею спиной.
* * *
Я по снам по твоим не ходил
и в толпе не казался,
не мерещился в сквере, где лил
дождь, верней — начинался
дождь (я вытяну эту строку,
а другой не замечу),
это блазнилось мне, дураку,
что вот-вот тебя встречу,
это ты мне являлась во сне
(и меня заполняло
тихой нежностью), волосы мне
на висках поправляла.
В эту осень мне даже стихи
удавались отчасти
(но всегда не хватало строки
или рифмы — для счастья).
* * *
Ничего не надо, даже счастья
быть любимым, не
надо даже теплого участья,
яблони в окне.
Ни печали женской, ни печали,
горечи, стыда.
Рожей — в грязь, и чтоб не поднимали
больше никогда.
Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
без меня отчаливайте, хватит,
- небо, облака!
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слезы лейте.
Только без меня.
Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.
* * *
Не покидай меня, когда
горит полночная звезда,
когда на улице и в доме
всё хорошо, как никогда.
Ни для чего и низачем,
а просто так и между тем
оставь меня, когда мне больно,
уйди, оставь меня совсем.
Пусть опустеют небеса.
Пусть станут черными леса.
Пусть перед сном предельно страшно
мне будет закрывать глаза.
Пусть ангел смерти, как в кино,
то яду подольет в вино,
то жизнь мою перетасует
и крести бросит на сукно.
А ты останься в стороне -
белей черемухой в окне
и, не дотягиваясь, смейся,
протягивая руку мне.
|
|
|
цитировать