Владислав Крапивин «Дети синего фламинго»
Я не читала Крапивина тогда, когда это положено было по возрасту. Не спрашивайте только, почему. Теперь вот думаю наверстывать. Хотя тут все так сложно... Так сложно... Не думаю, что, читая это в юности, я бы заметила то, от чего сейчас меня изрядно тряхнуло некоторой степенью непонимания. Тогда я бы заметила другое и как всегда несколько месяцев ходила бы осоловелая — а оно мне надо? Так вот, о книге. История состоит из трех частей — и это я отнюдь не об авторском делении. Скажем так. Жизнь («Деревянный кинжал»), Приключение («Незнакомец — «Последний разговор»), Существование («Возвращение» и до конца). Первая часть для анализа не особенно интересна — завязка как завязка. Только на одну линию стоит обратить внимание — Толик и его кинжал. Линию, которая так и не получила внятного объяснения. Она хорошо завершена, Толик получил свое место в сюжете, скорее даже, он получил чужое место, стал заменой, но объяснения почему так, нет. Заметен символизм, но как этот символ трактовать — вопрос. Вторая часть — рай для любителя приключений. Женька свято уверен, что раз он в сказке, с ним ничего такого не случится. Такого смертельно опасного. Но очень быстро понимает, что на простом сказочном везении он не выедет. А вот на морали — запросто. Например. Мальчик Юлька (э... У нас в свое время и за меньшее подвергали остракизму, удивительно, как над ним не смеялись. Или смеялись — зря он что ли в незнакомом месте отправился купаться в одиночестве) не выдержал угроз пытками. И...
цитата – Я не просто Юлька, – возразил он. – Я Юлька-предатель. И я теперь не знаю, как жить.
цитата Особенно убивался Юлька. Он уронил камень, съежился в дальнем углу, и там его, как вчера, опять колотило от плача. Его никто не трогал и не успокаивал.
«Добрая книга», — говорили они. «Поучительная книга», — говорили они. Со вторым с оговорками соглашусь. Хотя, конечно, приведенный пример не особенно поучителен. С добротой, увы, нет. То, что начиналось как милая детская сказка, закончилось как психологический триллер. И финал — то самое Существование — гораздо любопытнее для меня всего остального. Это не значит, что мне не нравятся приключения, как раз такое мне очень нравилось, когда доводилось почитать. Просто в финале развита очень важная для попаданческих текстов тема. Наши или ваши, тут или там. Итак, Женька и стремление домой. В цитатах.
цитата Скорей бы домой! Неделя давно прошла, и теперь меня ищут повсюду. И наверно, уже не надеются найти живым. Толик печально рассказывает, как он видел меня последний раз, а ребята, встретив моих родителей, виновато опускают глаза. Так же, как перед родителями Юльки Гаранина…
цитата Я понял, что он все равно останется, и с отчаяньем проговорил:
– Ладно, сейчас спущусь…
цитата – Не можешь? Значит, это предательство? Значит, второй раз нельзя, а первый можно? Мне можно, да?
цитата Как я молотил кулаками по упругим прутьям! Я их даже кусал от отчаянья и давился щепками вперемежку со слезами…
цитата Отчаянье опять встряхнуло меня. Так нельзя! Неужели все пропало? Нет, я вернусь и всем расскажу про остров Двид! Пускай он хоть сверхневидимый, все равно мы его найдем! И Юльку!
Очень долго — не только на примере этого текста, конечно, я пыталась понять, что происходит. Как можно бросить сказку? Особенно ярко это было в сериале «Десятое королевство». Попала, стала принцессой... и утопала в реальный мир, где ее ждет только гора проблем. И ничего кроме проблем. Еще и у своего принца сказку забрала.
цитата Все теперь думали, что я пропадал, потому что заблудился в лесу. Есть недалеко от города большой лес, и случалось, что люди блуждали в нем по нескольку дней. В глубине леса скрывается Гнилое озеро, а вокруг него трясина и путаные тропинки. Можно долго ходить по кругу, а можно и совсем сгинуть.
Единственный абзац из всей финальной части, что меня заинтересовал. Вот из этого точно вышел бы хороший психологический триллер (не детский, скорее всего), но абзац как был вставлен непонятно зачем, так и остался висеть мертвым грузом.
цитата Но днем, когда я видел бабушкину комнату с полинялыми обоями, слушал радио, смотрел телевизор, когда разговаривал с мамой, папой, бабушкой, – остров Двид отодвигался в памяти. Кругом все было настоящее, знакомое, крепкое, а то, что случилось на острове, делалось похожим на сон. А может быть, я действительно заплутал в лесу и мне – голодному, больному – привиделись все приключения?
Иногда я начинал думать, что так и было. Мне даже казалось, что я припоминаю, как бреду по берегу Гнилого озера и под ногами у меня пружинит и чавкает болотистая почва…
Но тогда… Тогда, значит, ничего не было? Ни Птицы, ни ребят на бастионах, ни полетов, ни боя на площади… Значит, не было Юльки?
Почему же тогда у меня ощущение вины? В чем я виноват перед Юлькой, которого нет?
Пожалуй, ни в чем.
Вот она, антисказочная мораль. Куда ни ткни (за исключением, конечно, массовой попаданческой литературы современности, где никакой морали нет в принципе) везде оно есть. Ты можешь получить шанс на кусочек сказки. Можешь там что угодно делать, можешь обрасти любым количеством связей — родственных, приятельских, дружеских, но скажи сказке категорическое НЕТ. В жизни человека нет ничего важнее обыденности. Ты можешь наслаждаться сказкой, но ты обязан жить в реальности. Побалагурили и хватит. Да, после этого у тебя могут начаться психические проблемы (есть, например, такая штука, как диссоциативное расстройство идентичности, да, а тут нечто похожее, только человек перестанет понимать, в каком мире живет, и здесь был на это отличный задел), да, ты можешь разрушить к чертям всю свою жизнь и всю систему местных отношений, но НЕ СМЕЙ ОСТАВАТЬСЯ В СКАЗКЕ. СКАЗКА НЕ ДЛЯ ЖИЗНИ. А ЖИЗНЬ ЛУЧШЕ СКАЗКИ. В финале была попытка то ли исправить ситуацию, то ли закопать ее еще глубже.
цитата Если рассказывать дальше, будет свистящая карусель из ветра, свиста крыльев и яростных криков десанта…
Да и что рассказывать, если все равно я не знаю конца. Не знаю, как живет нынче остров Двид. Помню только, что в тот день дети стали смеяться смелее, а многие взрослые помолодели…
Мне уже никогда не попасть на остров, где ржавеют обломки Ящера, где похоронен Дуг и где светловолосая девочка со спокойными глазами промывала мои ссадины и раны. Ключ я привязал к ноге самого большого синего фламинго, когда мы прощались с птицами на берегу ночного озера. Да и не помог бы сейчас ключ: я вырос, и Птице не унести меня через море. А другого пути я не знаю.
Где он, этот остров Двид? За какими далями? А может быть, не только за далями, но и за временем?
То есть ему в принципе дали шанс поменять решение, но он им не воспользовался. Смотрите, дети, не смейте хотеть в сказку! Вот Женя попал и радуется, что вернулся домой. и не только за себя радуется. А судьба жителей того мира его не волнует, его с ними ничего не связывает.
Ну и финальная фраза:
цитата Гораздо крепче мне запомнился другой Юлькин крик. Врезался навечно. Это когда Юлька, оставив нас, бежит по улице Красных Летчиков к своему дому:
– Мама! Мамочка! Мама-а! Я пришел!..
Никто не собирался ничего исправлять. Сказку закопали. Навсегда в безымянной могиле, так, чтоб даже места ее похорон не запомнить, чтобы потом уйти в свою скучную взрослую жизнь и НИКОГДА не вспоминать, как можно было жить. Не зря эта сказка — для подростков. Они не увидят логических косяков, они не увидят демонстративной морали. Они увидят сказку — и четкий посыл туда не хотеть. Кстати в тему. В детско-подростковом возрасте (аж до просмотра первого фильма, а это было, кажется, уже после совершеннолетия) я искренне считала Бэтмена отрицательным героем. Злодеем вроде Волдеморта (о котором я, впрочем, до тех же примерно времен и понятия не имела). Это к вопросу о том, как чтение влияет на наше мировоззрение. И как мы можем не понимать очевидного просто потому, что нам сказали иначе.
Это я придираюсь, на самом деле я люблю такие сказки. Если финалы не считать))) Mishel78, спасибо за совет! Давненько меня так не несло подумать над текстом.
|
––– Книголюб легкого поведения |
|