Дискуссию о научной фантастике в газете «Литература и жизнь» завершил тот же автор, кто ее и начал, — Николай ТОМАН. Название его статьи в октябре 1960 года — «Сказка или наука?» полемически заострено против «Литературы или науки?» К. БУШКИНА, которого он в конце поминает. Впрочем, куда больше места занимает у него полемика с позицией Валентины ЖУРАВЛЕВОЙ. Она его задела за живое до такой степени, что пассаж о ней из нижестоящей статьи – практически один в один – он повторил в своем выступлении на объединенном пленуме правлений Союза писателей РСФСР, московского и ленинградского отделений СП РСФСР по вопросам детской и юношеской литературы, состоявшемся 7 – 9 декабря 1960 года, материалы которого были опубликованы в сборнике «Коммунистическое воспитание и современная литература для детей и юношества». Это его выступление «Поговорим о научной фантастике» обнародовал Юрий ЗУБАКИН на портале «История фэндома». В остальной части эти две публикации содержательно не совпадают. Причем «Сказки или науки?» в публичном доступе (то бишь в сети) нет. В «Литературе и жизни» она, кстати, была напечатана, как это случилось и с Евгением БРАНДИСОМ, под иной рубрикой, чем предшественники, — «Обсуждаем вопросы детской литературы».
Николай ТОМАН. Сказка или наука?
Немалое место в литературе для детей и юношества занимает научно-фантастическая литература.
В своих статьях я не поднимал и не поднимаю вопросов чисто литературных, то есть проблем сюжета, характеров, стилистики – это особый разговор. О научных же проблемах этого жанра – фантастики — поговорить следует, ибо неискушенному читателю не очень ясно – сплошные «сказки» в научной фантастике или присутствует в ней и наука. Не всегда это ясно и авторам научно-фантастических произведений.
Почему, например, повесть М. Ляшенко «Человек – луч» названа фантастической, а рассказ «Альфа Эридана» и роман «Гриада» А. Колпакова – научно-фантастическими? М. Ляшенко, решая проблему передачи человеческого организма на расстояние, подобно телеграфным сигналам, может ведь сослаться на допущение подобной возможности Н. Винером. Между тем, А. Колпаков, вообще ни на кого не ссылаясь, и даже вопреки теории относительности А. Эйнштейна, на которую так любят ссылаться почти все фантасты, допускает скорости, превосходящие световые. Допускает он и многое другое, не совместимое с наукой.
И тут возникает законный вопрос: допустимо ли в наше время небывалого научного прогресса и торжества точных знаний пренебрегать основными положениями современной науки? Можно ли нарушать такие ее законы как скорость света? Постоянство этой скорости является одним из самых фундаментальных законов теории относительности А. Эйнштейна, утверждающей, что для достижения скорости света потребуется бесконечно большая сила и поэтому никакой материальный объект никогда не сможет достичь ее или превзойти.
Столь же легкомысленно обращаются некоторые фантасты и с проблемой антигравитации, не давая себе труда хоть чем-нибудь обосновать свои утверждения. Видимо, положения современной науки кажутся им очень зыбкими.
Возражая мне в статье «Фантастика и наука» («Литература и жизнь» от 8 января 1960 г.), В. Журавлева пишет: «... иногда научные представления, кажущиеся незыблемыми, изменяются в течение нескольких лет». В подтверждение этой мысли она приводит цитату из комментария к роману А. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина», из которой следует, будто кумулятивное действие при взрывах, осуществляемых современной техникой, «перекликается с идеей гаринского гиперболоида». Вот именно – только перекликается, ибо при направленных взрывах энергия взрывчатого вещества только «фокусируется» в определенной точке, а не вытягивается в «лучевой шнур», как в гиперболоиде Гарина.
В той же статье В. Журавлева замечает: «В романе Уэллса «Первые люди на Луне» описан кейворит — материал, экранирующий тяготение. Кейворит также считался классическим образцом фантастики, противоречащей научным данным. Но несколько лет назад стали известны результаты опытов французского ученого Мориса Алле по экранированию тяготения». Но вот что пишет по поводу этих опытов известный советский ученый, профессор Д. Д. Иваненко в статье «Загадка тяготения»:
«При беседах о гравитации в последнее время нередко возникает вопрос о недавних опытах французского ученого Алле, повторившего эксперименты с маятником Фуко. Очевидно, в этом случае шла речь о каких-то «грубых» механических явлениях, не имеющих принципиального значения и не связанных с проблемами тяготения и возможностью незначительных поправок к закону Ньютона».
Идея же «кейворита» и по сей день считается фантастикой, противоречащей научным данным и, в частности, закону сохранения энергии.
Судя по всему, известные нам законы природы не столь зыбки, как это кажется некоторым фантастам, в противном случае наши ученые едва ли смогли бы с такой уверенностью запускать баллистические ракеты и космические корабли. Нужно, следовательно, с должным уважением относиться к этим законам и если уж пытаться опровергать какой-либо из них, то доказательно.
Все мы считали, что жизнь не только возникла, но и развилась до самых высших своих форм на Земле, а вот А. Казанцев в одной из своих повестей утверждает, что разумные существа (то есть люди) переселились на Землю с Марса. В доказательство этого он выдвигает свою теорию, подкрепленную рядом фактов. Мы можем соглашаться с нею или не соглашаться, но обвинить А. Казанцева в отсутствии аргументации нельзя. Его вариант разгадки тайны Тунгусского метеорита тоже опирается не только на догадки, но и на факты. И хотя все это очень спорно, сам принцип построения таких гипотез в научно-фантастических произведениях вполне допустим, я бы даже сказал, желателен. Именно такие произведения заслуживают права называться научно-фантастическими.
Столь же аргументированными были произведения А. Беляева и некоторых других авторов научно-фантастических произведений старшего поколения советских писателей. Сейчас же наблюдается какое-то жонглирование сверхмодной, малопонятной простым смертным научной терминологией и изобретение собственных, совсем уж непонятных терминов.
Если кому-то захочется усложнить и без того нелегкое космическое путешествие, Галактика наша тотчас же «засоряется» сгущенным антигазом. Авторы подобных новшеств в «галактическом пейзаже» не утруждают себя объяснениями, хотя им должно быть известно, что ученые допускают существование антивещества лишь за пределами Метагалактики. Столкновение космического корабля, состоящего из обычного вещества, с антивеществом кончается у них лишь легким испугом космонавтов да незначительными повреждениями корпуса их космоплана. На самом деле при этом должна произойти аннигиляция, то есть превращение вещества и антивещества в излучение, с выделением энергии, во много раз превосходящей термоядерную.
Можно было привести немало и других парадоксов, но, думается, достаточно и этого, чтобы встревожиться за судьбу научной фантастики. Нужно серьезно поговорить, насколько научно должна быть эта фантастика. И не надо делать при этом вида, будто, ставя такой вопрос, я или кто-либо иной пытается увести научную фантастику из области художественной литературы в область литературы научно-популярной. А именно в этом меня обвинил К. Бушкин в статье «Литература или наука?» («Литература и жизнь от 21 августа).
Хотелось бы, чтобы на предстоящем писательском пленуме по вопросам детской и юношеской литературы состоялся серьезный разговор обо всем комплексе проблем нашей научной фантастики и, в частности, о «пределах» научности ее.
Николай ТОМАН.
«Литература и жизнь» № 129 от 30 октября 1960 года, стр. 3.
цитировать
свернуть ветку
