Ну что ж, картинки к диснеевско-михалковской сказке про трёх поросят у меня закончились. Есть несколько иллюстрированных книжек с английской сказкой, которая выступает первоисточником советской обработки. Библиография фольклорной сказки на Фантлабе показывает, что советскому читателю английский первоисточник был доступен в массовых изданиях как минимум с 1957 года (кстати, тогда же вторую жизнь получил и михалковский пересказ с иллюстрациями К.Ротова). Но у меня складывается впечатление, что иллюстрации советских художников к английской версии появились только в начале Девяностых. А это признание того, что английская сказка из академических кругов стала обращаться непосредственно к детям. Было в этом, конечно, больше покаяния (ах, скрывали коммунисты, откуда уворовали поросят). Кажется, сейчас уже понятно, что михалковскую версию английский первоисточник не вытеснил.
Картинки Булатова/Васильева к английской сказке мы уже смотрели в прошлый раз (тут). Сегодня — творчество великих советских иллюстраторов Г.Калиновского и Е.Монина.
В начале Девяностых Калиновский сделал несколько книг для Средне-Уральского книжного издательства. Это было плодотворное сотрудничество — и для художника тоже. "Волшебный котёл" — сборник сказок разных народов. Существует современное переиздание от "Речи" в двух томах — на высоком уровне полиграфии:
Но уральский фолиант сам по себе своеобразный памятник книгоиздания начала Девяностых с авторским макетом художника (например, шрифт в этом макете иногда очень причудливо обтекал картинки). В общем, сканы я взял из первого издания 1993 года :
Сказок в сборнике очень много. Перед Калиновским стояла задача раскрыть сущность текста каждой сказки в одной-двух иллюстрациях. Соответственно, картинок к "Трём поросятам" немного.
1) Заставка к английским "Трём поросятам": портрет волка.
2) Волк пытается дуновением разрушить каменный дом. Не выходит. Волку надо подумать.
Как видим, правая часть двух разворотов абсолютно одинакова: поросёнок супер-статичен, ему в прочном доме не надо ни мозгами, ни чем другим шевелить. Калиновский — гений умной книжной иллюстрации, он часто играет какой-нибудь неизменной составляющей разных иллюстраций в одной сюите.
По существу: так же, как и Булатов/Васильев, Калиновский оставил идею иллюстрировать перипетии сюжета английской сказки. Его иллюстрации подойдут и к михалковскому пересказу.
Сделать сюиту иллюстраций именно к английской сказке было суждено Е.Монину. Судя по попыткам других советских художников, Монин должен был всерьёз ломать сложившиеся стереотипы в отношении "Трёх поросят".
У меня имеется вот такое издание: "Джек — победитель великанов: сказки английские, шотландские, валлийские, ирландские" . — М.: Малыш, 1991.
Непривычное начало: изображены люди со стройматериалами. А дело в том, что в английской сказке поросята лишены свободы выбора, они попрошайничают у людей — что им люди дадут, из того они дом и строят. Случай и предопределённость для английских поросят — воля имеется только у американских свиней (у советских тоже — благодаря Михалкову).
Волк в рыцарских доспехах. Рыцарство здесь, конечно, не в смысле галантности, а как символ реалии, надолго пережившей свой век (а век на дворе — девятнадцатый, как это видно по котелкам и цилиндрам на заставке). Это Монин хорошо заметил — символ рыцаря как волка укоренился в западно-европейской традиции ещё в Средневековье, а для Англии верность пережиткам — тот факт, который сторонние наблюдатели всегда отмечали. Но ведь столкновение хищного рыцаря с персонажами из буржуазного века — это уже марксистская историософия. Нормально для советского художника — но и сегодня трактовка по-прежнему свежа. Вот что значит, что Монин не занимался конъюнктурщиной.
Эпизод, который есть исключительно в английском первоисточнике. Волк выманивает последнего поросёнка из-под защиты каменных стен, надеясь съесть его в чистом поле. Поросёнок его трижды обхитрил, хотя иногда чудом избегал опасности. Вот и здесь: поросёнок купил бочку на ярмарке, а на обратном пути его поджидает волк — пришлось залезть в бочку и скатиться с ней с горы. Чуть волка не пришиб. Не потому ли англичане во время Первой мировой войны изобрели танк, что эта идея была знакома тому поколению с детства?
Победа над пережитками феодализма. Поросята во фраках и цилиндрах — рантье в марксистской карикатуре XIX века. Живут на нетрудовые доходы, веселятся. Ну а что делать: они сменили феодального волка, а значит они и есть прогрессивный класс.
Огромная волторна — то ли трофей (эта волторна присутствовала в сцене, где волк "как дунет, как плюнет" на поросячий домик), то ли сарказм по отношению к советским поросятам, которых, как мы знаем, часто рисовали с сельской дудой.
Пересказ Шерешевской в этой книжке совсем для маленьких детей, жестокий конец сказки (два первых братца с хилыми домишками погибли в пасти волка) переделан — съеденые поросята выскочили из живота ошпаренного волка. Но чувствуется в этом фальшь — как-то это не по-английски, не по-пуритански. Что, можно вот так на халяву построить замок из песка, и всё равно будешь победу праздновать наравне с крепким хозяйственником? Какая-то французская мелодрама про Красную шапочку получается.
цитировать
свернуть ветку