«Утрированная архаичность языка, энциклопедичность аллюзий, усложненный синтаксис, включающие полустраничные периоды , немалой величины сквозные определения, а также намеренное разрушение образности с хладнокровной жестокостью свершенное с помощью ряда синонимических эпитетов, монотонности и безграничного числа неопределенных местоимений – словом все то, что изобретательный критик назвал “идиосинкразничностью языка” скорее отталкивает, нежели привлекает массового читателя». Во вступлении к первому сборнику Лавкрафтана русском языке переводчик И. Богданов рассказывает о сложном творческом пути автора и его мифической личности.

Немного уточню пояснения SlavaOsin. Полярная звезда смещается не из-за поворота галактики, а из-за прецессии, «гуляния» оси вращения Земли, которая совершает полный цикл и приходит в прежнее положение с периодом 26000 лет. Таким образом, герой Лавкрафта видел не «звезду, много тысяч лет назад занимавшая место полярной», а всем нам привычную Полярную звезду, только 26000 лет назад, когда она в прошлый раз проходила около Северного полюса мира. Кстати, ближе всего Полярная будет к полюсу в марте 2102 года, затем начнет удаляться от него и в 3200 году перестанет быть полярной аж до следующего цикла через 26000 лет...

Недожал, недожал, однако, автор. Казалось бы, такой замес — душа человека после смерти переселяется в тело мухи. Какой простор для размышлений — жизнь после смерти, существование за гранью реального, философия на грани мистики... К сожалению, всё выливается всего лишь в банальную историю мести, приправленную вялотекущим затянутым детективчиком. Эх, а какой потенциал был...

Неожиданно бодрое интригующее начало, в котором тело главного героя на пять лет заимствуется загадочным представителем неведомой расы, чертовски склонным к изучению человечества, заставляет вспомнить отличный «Шепот во тьме» и совсем уж гениальный «Цвет из иных миров». Ждешь знакомства с некой потрясающей формой жизни, а Лавкрафт спустя десяток страниц вдруг принимается подробно словно биолог рассказывать про разумные конусы с отростками на голове. Живут они конечно в циклопических каменных строениях (могло ли быть иначе?), делают записи в книгах «особыми стержнями», а из одежды у них имеются «своеобразные рюкзаки или ранцы, надеваемые на верхнюю половину конуса». И именно их Великая Раса выбрала для переселения своего разума?! Наверное, из-за рюкзачков, ведь это очень практично.

Стоит отметить, что Лавкрафт, в который раз строит сюжет, обыгрывая научные достижения тех времен. В «Шепоте во тьме» это было открытие Плутона, в «Хребтах безумия» — полярные экспедиции, здесь же — теория относительности Эйнштейна.

Дальнейшее повествование аналогично «Мороку над Инсмутом» многословно, занудно и бессобытийно. Снова и снова готов ставить в пример «Цвет из иных миров» и с грустью делать вывод, что автор в своем позднем периоде, похоже утратил способность к тому, за что его полюбили изначально — заставлять читателя испытывать иррациональный страх перед неведомым.

Финальное откровение, как обычно придерживаемое Лавкрафтом вплоть до последнего предложения книги, в этот раз почему-то кажется довольно жалкой попыткой удержать читателя.

В итоге, пугает — нет, заставляет задуматься — немного, атмосфера — местами.

Как известно, есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. И одним из таких камней стал ранний (и довольно невнятный) «Дагон». Основанный на его мотивах, «Морок над Инсмутом» создан по уже отработанной Лавкрафтом схеме «образованный главный герой — грозное затаившееся чудовище — люди, решившие служить чудовищу». В этот раз начало выдается интересным — сразу чувствуется густая таинственная атмосфера, второстепенные персонажи довольно колоритны, а еще присутствует живая прямая речь (нетипично для Лавкрафта).

Что грустно — Дагон в произведении так и не появился. Что радостно — главгерой в конце повествования оказывается много большим, чем простой, сторонний наблюдатель. На первый взгляд, может показаться, что концовка прилеплена искусственно, но на самом деле в процессе рассказа автор дает несколько подсказок. И вот это объяснение того, что герой решает остаться в Инсмуте с ночевкой, которое при первом прочтении, воспринимается как авторская халтура, в итоге становится вполне логичным:

«Должно быть, какой-то бес противоречия, некие тайные силы, сардонически строящие рожи из темноты, заставили меня переменить свои планы».

Однако жирным минусом становится то, что читать опять-таки скучно. Вот такой он, поздний Лавкрафт — пишет многословно, обстоятельно, подробно и очень занудно. В силу этого обстоятельства глава о побеге главгероя из Инсмута не тронула совсем, тем более что когда пришло время описать пугающий облик местных жителей, автор выдал одну из тех фраз, которые так раздражают в его раннем творчестве:

»...вряд ли мне удастся передать весь ужас этого зрелища».

И действительно, не удается — по его описанию людей с рыбьими головами в лучшем случае представляешь толпу статистов из мультфильма «Губка Боб». Да и как тут можно испугаться, если «...один, который возглавлял процессию, был в отвратительно бугрящемся пиджаке, полосатых брюках и человеческой фетровой шляпе, нахлобученной на нечто, заменявшее ему голову...». Подробности местной моды каким-то мистическим образом превращают происходящее в фарс. Добавлю, что мотивы тех, кто ломился к главному герою в номер, по прочтении рассказа так и остаются неясны.

В итоге, пугает — нет, заставляет задуматься — вроде нет, атмосфера — яркая.

Одно из самых объемных и тяжеловесных произведений Лавкрафта (а может, и самое).Гордо именуется роман, но по факту оказывается скорее документалистикой. Лавкрафт привычно ведет повествование, как историю о чем-то уже случившемся — переписка, воспоминания, а также характерные для его позднего творчества минимум эмоций и максимум фактов. Но в непривычно большом объеме автору, кажется, не особо комфортно — бесконечные повторы одних и тех же фраз и настолько подробные научные выкладки в области палеонтологии, биологии, архитектуры, что откровенно клонит в сон. Вот Герберту Уэллсу, например, удавалось в своих произведениях выдавать читателю науку в разумных дозах, разбавляя ее живыми диалогами и сюжетными поворотами, а Лавкрафт с «научностью» повествования явно перебарщивает.

При этом фантазии как обычно хоть отбавляй — есть и Старая Раса, и созданные ими Шогготы, и что-то совсем уж непостижимое за горами, уходящими в стратосферу. Привычные уже циклопические строения, упоминания о «Некрономиконе», а еще о Ми-Го, Йог-Сототе, а вот эту фразу вообще можно считать лейтмотивом всего творчества Лавкрафта:

«Кто знает, что таится и в наши дни в недрах подземных пещер, на дне глубочайших в мире водоемов?».

Тем не менее, вердикт один — скучно. И не первую четверть, как в «Шепчущем во тьме», а почти до самого конца.

Пугает — да, заставляет задуматься — да, атмосфера впечатляющая. А оценка все равно только 5.

Люблю такую тематику в книгах, поэтому читалось легко и приятно, хоть и было все предсказуемо буквально с самого начала (но у Лавкрафта это не новость). А вот концовка убила все, хоть я и поставил восемь.

Что мне оказалось совсем непонятно, так это:

В общем я разочарован концовкой. Оценка только за стиль и тематику.

Прекрасное произведение в жанре научно-фантастического хоррора. Не так хорошо, как написанный ранее «Цвет из иных миров», но значительно лучше «Ужаса Данвича». Снова таинственные всесильные чудовища, люди, им помогающие и образованный главгерой с пытливым умом. Но здесь эта схема работает на все сто.

При довольно скучном начале к середине история неожиданно для меня разогналась до таких скоростей, что стало действительно страшно. Конечно, читатель намного раньше главного героя понимает, что что-то нечисто, что Эйкли скорее всего подменили и ехать к нему не следует. Здесь Лавкрафт словно использует прием из детских сказок, когда специально история пишется так, чтобы читатель задолго до героя догадался об обмане. Но произведение все равно прекрасно и содержит огромное количество находок, используемых позднее снова и снова — инопланетянин с человеческим лицом, жуткие звуки вместо речи, зеленая жидкость вместо крови, говорящие мозги и самое главное — пришельцы среди нас.

В итоге, пугает -да, заставляет задуматься — да, атмосфера — впечатляющая.

Всего через год после «Зова Ктулху» Лавкрафт написал еще один эталонный рассказ. На этот раз в жанре научно-фантастического хоррора. Про внеземную форму жизни.

Вышло настолько изобретательно, жутко и ярко, что читается на одном дыхании, запоминается раз и навсегда, а по прочтении начинаешь слишком многих подозревать в заимствовании из этого рассказа идей (и не только всяких очевидных Стивенов Кингов, но и, например, братьев Стругацких с их Зоной в «Пикнике на обочине»). Но на то Лавкрафт и первопроходец, чтобы другие, в том числе и великие, шли следом.

Фразы, характерные для раннего Лавкрафта в стиле «это было так ужасно, что словами не описать», к счастью, уже почти не встречаются. И единственное слабое место в истории — это сам цвет, о котором упоминается так много раз. Ну вот не могу я принять идею того, что какой-то из цветов может быть неописуемо ужасен. Не мерцание или свечение, не сочетание цветов, а просто цвет. Интересно какой? Серый, темно-зеленый или может фиолетовый? Вот в палитре Photoshop'а, к примеру, есть все цвета и оттенки, и лично меня ни один из них еще не испугал. Так что пытать навести ужасом ЦВЕТОМ по нынешним временам конечно очень самонадеянно, но с другой стороны рассказ написан в 1927 году, а тогда фотошопов еще не было.

В итоге, пугает — да, заставляет задуматься — да, атмосфера — впечатляет.

Здесь Лавкрафт, похоже, решает повысить ставки. В «Ужасе Данвича» главной угрозой человечеству становятся Старейшины. Они были, есть и всегда будут. Они так круты и загадочны, что «Великий Цтулху – Их двоюродный брат, но даже он может видеть Их только смутно». То есть в сравнении со Старейшинами Ктулху вроде как не особо котируется.

Удается ли в этот раз нагнать жути? Поначалу кажется, что да. Читаешь и думаешь — уж не это ли произведение было источником вдохновения для Зельцера с его Знамением? Но очень скоро все скатывается в какой-то треш. И причина этого в откровенно нелепом главном герое, который, условно говоря, в пять лет уже ходил с огромной черной бородой, а все собаки в округе на него лаяли. Проникнуться ужасом при таком раскладе не получается.

Зато этим рассказом Лавкрафт закрепляет свой фирменный рецепт, который он начал применять до и будет применять после: древние всесильные существа, живущие под землей/под водой/где-то в космосе + люди, пытающиеся пробудить их к жизни + образованный, в меру любопытный человек, досконально изучающий документы/письма/фотографии.

Где-то этот рецепт выстреливает, где-то — нет.

В итоге, пугает — нет, заставляется задуматься — нет, атмосфера — так себе.

Присоединюсь к положительным отзывам — «Сияние извне» шикарен.

Затянуто, ощущение что повесть состоит не из двух а из трёх рассказов — тем не менее вполне читабельно, опять же есть новые частички лавкрафтовской фантасмогории. Напомню- из 50000 слов Лавкрафту пренадлежит около 1200.

Пародия на традиционный сюжет о любви, преодолевающей преграды и завершающейся хэппи-эндом.

Любовь условно есть, препятствия также наличествуют, да и энд вполне себе хэппи, ведь каждый герой получил то, что хотел. Правда, заявленные в начале хотелки к финалу несколько изменились. Герои совершили пробег по жизни и вернулись к начальной отметке, но уже другими, лучше понимающими себя.

История эта вполне могла бы стать основой для комедийного мюзикла, в котором каждый герой воплощает определенную народную мудрость: о судьбе, от которой не уйдешь, о трамвае, за которым не стоит бежать, и о желаниях, которых нужно бояться.

Легко, забавно и со смыслом.

Ожидал большего от рассказа. Автор начал строить классную атмосферу, но быстро закончил рассказ совершенно неуклюже и обрывисто.

Давно мне ничего не попадалось из творчества Лавкрафта. А ведь у автора столько поклонников! Я, к сожалению, не столь ярый фанат его творчества, но не могу сказать, что не нравится. Где-то по середине. «Рыбак с Соколиного мыса» — это не совсем то, что я ожидала. Рассказ сам по себе хороший, правда не навевающий ужаса. Он больше смахивает на местный миф.

Наверное, для таких авторов внимание нужно обращать только на основную идею произведения, ибо все прочие детали описаны и проработаны кое-как: ну в данном случае, например, потребление питательных таблеток через дырки в масках для дыхания и пр. и пр. Так вот, если абстрагироваться от мелочей (ну с точки зрения авторской), то здесь предлагают идею о прозрачном, да ещё самоперестраивающемся лабиринте. Забавно, хотя в конце концов, трагический исход рассказа не позволяет, наверное, говорить в таких вот выражениях. И это, возможно, всё что можно вынести из текста, ибо красивости в описаниях не могут отвлечь от мелких, но постоянных шероховатостей в деталях.

Не так, чтобы я много читал Лавкрафта, но автор явно не мой, да и воздать должное ему я никак не могу.

Вторая у меня по «любимости» повесть у старичка Горварда. Особенно прикольно было читать ее вслух тусовке, с которой отдыхали в детстве в деревне. Ночью, на сеновале )))))) потом народ боялся домой идти )))

Однозначно рекомендую к прочтению. 9 из 10 — мое мнение.

Честно признаюсь, пожалуй самое любимое произведения Горварда Филлипса у меня. Вожу ролевые игры по системе Trail of Cthulhu, частенько игроков закидывал в ситуации близкие к событиями этой книги и ни разу не прогадал.

Раз в год точно перечитываю. Эх ... экранизировали бы его. Даю 10 из 10 =)

Этот рассказ следует воспринимать отдельно от «Тени над Иннсмаутом» и лавкрафтовских ужасов вообще. Любой внимательный фанат легко заметит в дерлетовских произведениях множество расхождений и противоречий лавкрафтовским концепциям: например, то, что Глубоководные у Дерлета гораздо более человекоподобны и даже не чужды человеческой морали. Или то, что в Глубоководного может превратиться обычный человек (не полукровка).

Что же это? — спросите вы. Фанфик? Не совсем. Общий сюжет рассказа довольно мифологичен. Хороший пример городской легенды: то, как древний сказочный сюжет оживает в современных (ну, или почти современных) декорациях.

«Колокол в башне» вызвал у меня изначальный интерес в связи с тем, что он был написан Лином Картером на фундаменте короткого вступительного наброска под названием «Потомок», принадлежащего перу Говарда Филлипса Лавкрафта. Само собой, мне было любопытно, каким образом Картер решил развить начальный этюд Лавкрафта. Интерес подогревало то обстоятельство, что действие (точнее сказать, место жительство главных героев) «Потомка» происходило в Лондоне, а эта великая метрополия является исключительно плодородной почвой для моей любимой литературы weird fiction. Правда, потом оказалось, что события «Колокола» Картер перенес в некое неопределенное место в провинциальной Англии. Но это я не считаю существенным недостатком.

Если выразить мое мнение насчет «Колокола в башне» в наиболее сжатой форме, то его можно свести к следующему резюме: рассказ банальный, количество прочтений не более одного.

Лиин Картер поступил, как и многие другие продолжатели Лавкрафта — взял из творчества Мэтра основные мотивы-компоненты и «слепил» воедино. Тут и тема параллельных миров (но, несмотря на параллельность, все же где-то и когда-то пересекающихся), и всякие монструозности, и знаменитая эзотерическая библиотека, включая «Некрономикон», и родовая порочность. Все это соединено посредством колдовского ритуала, в котором обобщены оккультизм, шаманизм и даже крайне неудачно приплетенная сюда тибетская буддистская школа Красных шапок (официально известная как Ньингма). Получилось, в принципе, хотя и тривиально, но довольно складно.

Главный недостаток — ненатуральная экспрессивность (лексическая, эмоциональная и проч.), которая выглядит чрезмерной и порой откровенно утомляет. У Лавкрафта эта «ужасная» экспрессивность получалась, как правило, гармоничной (наверное, потому, что она рождалась свободной творческой фантазией и грезами), а вот у большинства последователей — явно натужной, искусственной.

А достоинством «Колокола в башне» я считаю то, что Лин Картер написал произведение хотя и заурядное, но, на мой взгляд, четко выдержанное в уважительном духе по отношению к стилю и менталитету Лавкрафта. Чего не скажу про многих других писателей в сфере Мифов Ктулху, начиная с Августа Дерлета, который в рассказе «Тень в мансарде» зачем-то устами главного героя сообщил о том, что у него были добрачные сексуальные отношения с невестой. Никогда бы Лавкрафт — истинный джентльмен — такого не написал в своих книгах.

За это уважительное отношение я поставил рассказу «Колокол в башне» оценку выше средней.

Настоящий образец научно-фантастического хоррора. Одно из лучших произведений автора. Читая такие рассказы, понимаешь почему именно Лавкрафт является родоначальником жанра космических ужасов. Здесь отсутствуют упоминания о всяких культах, чудовищных монстрах, инопланетных расах, как это бывает у автора (хотя действия и происходят неподалёку от города Аркхэма, который часто фигурирует в так называемых «Мифах Ктулху»), зато присутствует чисто научный подход к описанию ужаса, происходящего по сюжету. Благодаря реалистичности событий, у меня, после прочтения, создалось впечатление, что нечто вроде того вполне может случиться на самом деле.

Лавкрафт как всегда очень хорошо описывает природу, что конечно же радует. Так как действие происходит в сельской местности, возникают ассоциации с «Ужасом в Данвиче», где мне также запомнилось подробное описание природы.

Эту историю очень детально можно было бы экранизировать (впрочем как и многие другие у автора). Она действительно наполнена яркими и оригинальными идеями, пропитана напряженными моментами, чего только стоит шедеврально описанная сцена настоящего саспенса

Шедевр Лавкрафта, не уступающий таким «гигантам» как, «Ужас Данвича», «Хребты безумия», «История Чарльза Декстера Варда».

Ужас, обитающий за пределами упорядоченного космоса, последний осколок первобытного хаоса, оскверняющий пространство в самом центре бесконечности, султан демонов – Азатот, бородатые жрецы Шашт и Кама Таха, пещерный храм с огненным столбом зачарованный лес, Зуги, блестающий Келефаис с долине Ут-Наргай за Танарианскими холмами, Ултар, река Скай, Пинакотические манускрипты, наннибалы-гнофкесы многокупольный Олатоэ в Ломар, Хатер, Ниг, кручи Лериона, патриарх Атал с пика Хатег Кла, Тайные Книги Хсана, каменный лик Нгранека на острове Ориаб, башни Дайат-Лин, порт Бахарна, Парг, рогатые купцы в тюрбанах, Зар, озеро Йат, маяк Тал, вуниты, сборщики лавы, шпили Трана, кряжи Трока, долина Пнот, дхолы, безумный художник Пикман, горгульи, косматые исполины Каги, Ньярлатотеп, гасты Зина, Саркоманд, террасы Кирана, король Илек-Вада, Инкванок, джунгли Кледа, погонщики слонов, Серанниан, храм Нат-Хортата, Сгнак, Керанерийское море, Ринар, Огротан, Иларнек, Кадетерон, ониксовый замок, Ург, Силарна, шантаки, черная галера с Луны, рабы-нелюди, гиппоцефалы, алтарь Иред-Наа, Аркхэм – этих и других чертей в ранее неведомых странах, городах, горах и равнинах вы встретите в потустороннем путешествии Рэндольфа Картера.

«Летят перелётные птицы / Ушедшее лето искать. / Летят они в жаркие страны, / А я не хочу улетать. / А я остаюся с тобою / Родная моя сторона! / Не нужно мне солнце чужое, / Чужая земля не нужна.»

М. Исаковский (и М. Блантер)

Этот случай из разряда тех, довольно редких в моей практике, когда вопрос «с чего начать» вообще не возникает. Конечно вот с этого.

«Сегодня у берега нашего бросил / Свой якорь досель незнакомый корабль, / Мы видели отблески пурпурных вёсел, / Мы слышали смех и бряцание сабль. / Тяжёлые грузы корицы и перца, / Красивые камни и шкуры пантер, / Всё, всё, что ласкает надменное сердце, / На том корабле нам привёз Люцифер. / Мы долго не ведали, враг это, друг ли, / Но вот капитан его в город вошёл, / И чёрные очи горели, как угли, / И странные знаки пестрили камзол.»

Это написано в другой стране за 20 лет до Кадата другим сновидцем, не менее опытным, чем Автор Кадата, в котором можно найти следующие строки: «...предпочитали шёпотом рассказывать о чёрных галерах. Одна из этих галер через неделю должна была прибыть в порт с грузом рубинов, и горожане с ужасом ожидали дня, когда она бросит здесь якорь. У сходивших с этих галер купцов были огромные рты, а их тюрбаны с торчащими над лбами двумя верхушками свидетельствовали о дурновкусии их владельцев. Их ноги были обуты в сандалии — короткие и диковинные, каких не найти в Шести царствах. Но тревожнее всего была тайна, связанная с невидимыми гребцами.»

Я начал цитировать Кадат с чёрных галер потому, что с ними оказалась тесно связанной оригинальная (полной уверенности, что оригинальная, у меня нет, просто хочется так думать) идея Лавкрафта — идея о местонахождении Ада на обратной стороне Луны. Это, одно из лучших представлений Ада в фантастике, к сожалению слегка подпорчено присутствующим в нём космическим как по расположению, так и по величине, ляпом. Приведу коротко свои соображения по этому поводу. У меня нет возражений против перелёта галеры с гребцами, купцами и товарами с Земли на Луну с последующим плаванием по лунному морю; как любому известно, на Луне полно морей. Точно так же у меня не вызывает вопросов и сомнений способ, которым передвигается в русских сказках (о связи Кадата с русскими сказками разговор впереди) ступа с бабой Ягой. Способ этот, напомню, весьма прост — ступа «идёт, бредёт сама собой». И, наконец, я просто-таки приветствую гигантских котов с Сатурна, каких угодно, пусть даже и квантовых, как у Фредерика Пола. Но, если уж Автор не забывает упомянуть, что галера доставила Картера именно на «загадочную незримую сторону» Луны, то появление над горизонтом этой части Луны «гигантского сверкающего диска Земли, раз в десять больше видимой нами Луны» является бесспорным ляпом, заметно снижающим впечатление от этой замечательной сказки. Такое нельзя прощать никому, а большим мастерам в особенности. Радует, конечно, что больше в Кадате подобных казусов нет. Есть пара-тройка мелочей простительных, хотя и неприятных. Первая такая мелочь это чёрный оникс, из которого выстроен целый город. Оникс не бывает чёрным, а бывает жёлтый, белый и различных коричневых оттенков с белыми и чёрными узорами. Жаль, что Автор не использовал такой замечательный материал, как обсидиан. А инкрустации из оникса! Это был бы шедевр градостроительного искусства. Вот ещё нечто, чего я не понял и, видимо, понять не способен: «...Картер увидел, что человекоподобные существа выполняли самые презренные виды подневольной работы, для которой не требовалась физическая сила, — стояли у штурвала, готовили пищу, были посыльными или вели торговлю...». Ну, посыльный ещё сойдёт с грехом пополам, но назвать презренными профессии рулевого, повара (кока) и купца — это выше (а, скорее, ниже) моего понимания. И третья мелочь — существует некая заброшенная каменоломня (ониксовая), «где в незапамятные времена добывались такие исполинские глыбы и блоки, что самый вид их вызывал ужас у всех...». Когда Картер находит эту каменоломню, то видит вырезанные в её стенах «огромные, в ярд шириной, квадраты, свидетельствовавшие о размерах глыб, некогда вырубленных здесь безвестными резчиками.» Ярд меньше метра, квадратная плита такого размера может вызвать ужас разве что у муравья. Или тут какая-то дурацкая ошибка со смыслом этих квадратов в переводе. Другой ошибкой перевода мне кажется «непотребная жестикуляция», которую используют в чисто деловом разговоре рогатые чёрные летуны, упыри и ночные призраки. Это уже полная чушь.

Добавлю к этому перечню одну опечатку, которую я считаю (воспользуюсь здесь определениями, которые буквально кишат в тексте повести, как безымянные, безглазые, безумные и вечно голодные личинки Иных богов) ужасной, кошмарной, жуткой, мерзкой и отвратительной. Картер, обращаясь к упырям, говорит, «что считает себя вправе попросить их о такой же услуге, как и та, что была не так давно оказана им собакоподобным прыгунам.» Эта бессмыслица станет нормальной фразой, если написать «собакоподобными прыгунами». Вот где истинный-то хоррор, до которого далеко даже Лавкрафту.

А вот мелочь из числа приятных (и таких в повести огромное количество, она почти сплошь из них и состоит). Это словосочетание «высокопоставленный упырь». Чуть ли не каждый день их вижу и о них слышу; удивительно, что эта ёмкая характеристика не звучит в СМИ. Может быть по причине её неполиткорректности?

Как и обещал, немного о сказках. Так совпало, что в один из дней, когда читал Кадат, мне повезло с пополнением моей небольшой коллекции детских иллюстраций. Стараюсь, по возможности, приобретать самое лучшее, и вот книга под названием «У лукоморья...». У неё два автора, один из них, как не трудно догадаться, Пушкин. Второй — художник Михаил Бычков, нарисовавший в большом формате каждую строку вступления к «Руслану и Людмиле», причём, каждая иллюстрация на весь разворот, всего 13 картинок. Думаю, это издание войдёт в соответствующий золотой фонд, объединяющий художников уровня Скотта Густафсона. Если бы не эта книга, мне вряд ли пришло бы в голову сравнение невероятно причудливого мира Лавкрафта с огромным, до невообразимых пределов разросшимся Лукоморьем, где «лес и дол видений полны», где чудеса, где леший бродит, где «на неведомых дорожках следы невиданных зверей» и, внимание (!), где кот учёный, прогуливаясь вокруг огромного дуба, такого же, какие растут в Зачарованном лесу, беседует с Пушкиным (есть и такая иллюстрация), очевидно, знающим кошачий язык не хуже Рэндольфа Картера. Нельзя, правда, исключить, что кот говорит на языке Пушкина. Это вполне возможно, ведь все мы отлично знаем, как чисто, абсолютно без акцента, говорит по русски простоквашинский кот Матроскин*. Да и в совершенстве владевшего французским Кота в сапогах не следует забывать.

Закончу ещё одной цитатой из того же сновидца, с которого начал.

«Они боялись — их найдут. / Кругом сновал весёлый люд: / Рабы, сановники, купцы, / С большими лютнями певцы, / Послы из дальней стороны / И в пёстрых тряпках колдуны. / Поклонник дьявола порой / С опущенною головой / Спешил в нагорный Анкобер, / Где в самой тёмной из пещер / Живёт священная змея, / Земного матерь бытия.»

Обычно я воздерживаюсь от прямых рекомендаций, но об этой поэме в прозе о том, что в огромном бесконечно разнообразном мире самое главное и дорогое для человека — это его родная сторона, о любви «к родному пепелищу» и к «отеческим гробам» (гробы тут особенно уместны) — об этой поэме говорю — постарайтесь не пропустить.

PS. Ещё один элемент «издательского хоррора, добавленного к авторскому. В книге издательства «Иностранка» «Иные боги и другие истории», которая сейчас передо мной, художник Пикман, ставший «высокопоставленным упырём», назван Ричардом Антоном, хотя в сборнике того же издательства «Хребты безумия» его имя Ричард Аптон, что, по моему, ближе к истине. В общем, как всегда, от чего-то вполне приемлемого, до чего-то абсолютно позорного один шаг (одна буква).

*) Уверен, что Матроскин такой же кот, как голован Щекн Итрч — собака.

Один из лучших рассказов мэтра. Отличная атмосфера, интересные истории и уже почти сформировавшийся уникальный авторский стиль Лавкрафта.

Единственный недостаток — в начале каждой главы идёт «краткое содержание предыдущих серий», которое обусловлено тем, что каждая часть печаталась в следующем журнале, через месяц (Weird Tales, с февраля по июль 1922 года). Жаль, было бы неплохо, если бы автор переработал данный цикл рассказов в одну повесть. Однако, при жизни Лавкрафта ни одной книги издано не было. В связи с этим рекомендую читать хотя бы по главе в день, чтобы не перечитывать одни и теже сюжеты по нескольку раз, если читать сразу всё произведение.

О содержании рассказывать не буду — нужно читать. Очень много интересных сюжетных ходов, отлично передана атмосфера того времени.

Рекомендую широкому кругу читателей, в том числе, и для знакомства с творчеством Г.Ф.Л.

Итак, сборник прочитан. Ощущения? Ну, во-первых, это действительно «сборник», а не «сборище», и некоторая закольцованность рассказов показывает это – начинается всё визионерскими рассказами, визионерскими рассказами всё и заканчивается. Произведения тут разные – и по уровню, и по стилю, и даже по теме. Но для меня в общей массе они были, нет, не гениальными, были во многом очень средними – читаешь, вот сюжет хороший или придумка, но при этом всегда находится что-то, либо какая-то предсказуемость, либо натянутость, либо наоборот явная устарелость и простота, в общем, что-то, что снижает градус, снижает уровень впечатления. Этот сборник заставил меня понять, что какими бы не были оригинальными остальные произведения, но рассказ из мифов Ктулху, настоящий лавкрафтовский рассказ из мира Ктулху, всё-таки лучше. Их таких тут было немного. Особо запомнились два абсолютно лавкрафтовских рассказа («Ужас в музее» и «Вне времён»), насыщенные мифологией и атмосферой, духом мифов Ктулху – и они для меня были лучшими здесь, как бы мне не хотелось увидеть что-то прекрасное и в других произведениях, оставили самое сильное впечатление. Ещё у меня возникло ощущение, что рассказов, в которых доля участия Мастера больше, чем просто редактура, гораздо больше, чем вмещает данный сборник. Но с другой стороны, здесь же есть рассказы, участие Лавкрафта в которых ограничивалось лишь стилистической правкой, если верить примечаниям (тот же рассказ «Эксгумация», например). И ещё вопрос возник, а что же такое «мифы Ктулху», что относится к нему, по крайней мере тут, на «ФантЛабе»? Вот, например, «Ночной океан», в котором есть, конечно, атмосфера, но нет даже намёка на мир Ктулху, на его божества или хоть сакральной фразы оттуда («Йа! Шуб-Ниггурат! Козёл с легионом младых!..») или упоминания запретных книг, но он тут относится к циклу. А, например, «Электрический палач»? Там тоже нет монстров Ктулху, но многие фразы прямо указывают, что действия происходит в том самом авторском мире – он в этот цикл не входит. И это не единственный такой случай. Хотя это, пожалуй, вопрос уже не к сборнику, а к «ФантЛабу». Но мне этот вопрос данный сборник поставил на вид.

С этими двумя последними рассказами, я, наконец, ощутил, что передо мной не просто скопище рассказов, а действительно сборник – так созвучны эти два рассказа (вместе с Робертом Х. Барлоу) с первыми рассказам в сборнике (вместе с Унифред Вирджинией Джексон). Такая закольцованность – ранние визионерские соавторские рассказы в начале и поздние визионерские соавторские рассказы в конце.

От этого произведения у меня лично ощущения остались смешанные. Да, это типичная визионерская вещь, то есть около сорока страниц сплошных густых ощущений и видений (в основном всё-таки ощущений, видений тут не так много). Да, язык очень неплох, местами даже прекрасен. Но эти ощущения и переживания иногда кажутся однообразными, да и повторений много – к каким-то вещам автор возвращается снова и снова, и кажется, что он просто топчется на месте. От этого чудится: рассказ затянут – ну очень затянут. Временами от него устаёшь. Временами от его однообразия бросает в дрёму. Но с другой стороны, те моменты «странного», хоть они и кажутся крупицами, но на фоне всего пугают, действительно пугают! Особенно меня лично напугали три фигуры, бредущие по пляжу в дождь. Меня так проняло, просто до дрожи – вся эта картинка и смутный намёк на неестественность, потусторонность происходящего. А тут ещё было смутное ощущение – такой туманный намёк, что как-то это всё связанно с людьми странным образом тонувшими в океане, и это тоже добавляло мистического ужаса. Ожидалось ещё что-то в конце, ожидался финал нарастающей тревоги и какое-то происшествие, нечто более серьезное, чем всё описанное ранее. Да, тревога всё нарастала. Но происшествие… Оно мне не показалось чем-то впечатляющим, для меня лично оно уступало, например, тем черным фигурам на берегу и даже странной бусине, выброшенной волнами на берег. А может, завышенные ожидания сыграли свою роль. В любом случае, меня это даже как-то разочаровало. Хотелось даже спросить: а стоило ли терпеть сорок страниц, а иногда прекрасных, но иногда и очень скучных, ради этих двух финальных страниц. Да, вот как-то разочаровало слегка. Финал, к которому шло с нарастанием, не выдался для меня ударным, а наоборот снизил градус всего. Но это мои сугубо личные ощущения.

Мне этот рассказ ярко и отчётливо (и неожиданно!) напомнил рассказ Андрея Платонова «Потомки Солнца» – тот самый, с последним человеком на умирающей Земле. И не только темой, а даже каким-то общим настроением – тоже было как-то очень грустно, что-то такое философское было, заставляющее не столько подумать о чём-то, сколько задумчиво помолчать. Вряд ли эти авторы, конечно, друг друга читали, да и вообще вряд ли знали о существовании друг друга, но вот тут проявилось такое общее (рассказ Платонова, кстати, был написан раньше, в 22-м году). Может быть, подобная тема в те годы витала в воздухе – умирающая земля и участь последнего человека на ней, гибнущий мир его глазами? Не знаю. Но готов сказать: пусть они и кажутся в чём-то устаревшими, наивными (оба этих рассказа), но есть в них что-то – какая-то горечь и грусть. Ничтожность человека перед прихотью природы. И пропасть веков и тысячелетий – не минувших как это чаще бывает у Лавкрафта, а грядущих, но столь же пугающих. И это в чём-то удивительно даже. Да, были и в этом же сборнике рассказы (в самом начале – получается так закольцовано) с взглядом на будущую гибель Земли. Но то было чисто визионерским, таки полётом мрачной фантазии. А здесь – холодный взгляд в безрадостное будущее. И сюжет здесь есть – вполне внятный и чёткий, хоть половину этого небольшого рассказа и занимает описание тысячелетних изменений происходящих с планетой и родом человечески. Я не уверен, что этот рассказ запомниться мне очень сильно, и возможно даже он сольётся в моей памяти с «Потомками Солнца» Платонова (так во многом идентичны были ощущения от них), но такого от Лавкрафта я не ожидал. Удивило. И ощущения оставшиеся – в первую очередь какая-то грусть – очень приличные.

Если верить примечаниям, то это опять-таки из рассказов, относящихся к творчеству Лавкрафта косвенно – лишь отредактирован им – сдаётся мне, таких гораздо больше, чем может вместить сборник. Так что перед нами в сухом остатке работа Дуэйна Раймела. Однако в чём-то этот рассказ напомнил мне предыдущий из их соавторства – «Дерево на холме». А именно напомнил тем ощущением, что не очень-то доработан, что будь он объёмней, будь в нём больше сюжетной плоти – он был бы лучше. Ведь тут есть за что зацепиться! Есть то, чем он нравится мне даже в таком виде! Но хотелось бы лучше! Мог быть лучше! Он имеет свою индивидуальность. И дело даже не в той практически научной идее пересадки головы. Я вот не в курсе, есть ли произведения на эту тему написанные раньше. Дело в том, что этот рассказ из ряда «точки зрения». Вот читаешь, и кажется – герой попал в ужасную ситуацию, в лапы обезумевшего врача, бессильный что-либо сделать, фактически мёртвый для всего мира, а значит никто даже не справиться о его судьбе (и способ «уйти от мира» тоже интересен). И «возмездие» главного героя – вещь заслуженная. Но уже позже, подумаешь, и кажется – а не наоборот ли? Ведь этот друг не просто совершил дерзкую операцию, пользуясь доверием героя – он ведь спас его от проказы! Спас ему жизнь таким образом! И выходит, главный герой – убийца, чудовище. И трагедия тут в том, что этот «друг-врач» не подготовил, не сумел предупредить (скорее даже не счёл это нужным, наверное, в ощущении собственного триумфа) – и это привело к трагедии, стоило жизни стольким людям, включая и самого «спасённого». Вот что я увидел в рассказе. И это было очень оригинально и интересно. С другой-то стороны хотелось бы, чтобы это было более акцентировано что ли… Да и в какой-то момент все намёки на то, что всё-таки случилось с главным героем, становятся столь прозрачными, что неожиданности не выходит. Но во многом (читай выше, в чем именно), этот рассказ всё-таки хорош – понравился мне.

Да, ощущение было, что рассказ недоработан, что потрудись над ним авторы сильнее, он вышел бы пообъёмней, более твёрдым в сюжете (кстати, именно такой сюжет, что достаточно коротко всё – и подсказывает мне, что он недоработан, вот не хватает на этих костях сюжетного мяса), был бы сильнее. Но и так он вполне неплох, по-моему. Он как-то одновременно лавкрафтовский, и одновременно нет. В нем нет авторского мира (если, конечно, не предположить, что Мир Трёх Солнц – это нечто из его «Мира сна»), и то, с чем сталкиваются наши герои – нечто особенное; но при этом есть в нём и что-то такое неуловимо интригующее, яркое, просто блистательно придуманное и исполненное – очень сочное впечатление. Здесь есть то ощущение столкновения с потусторонним, с чем-то из иного мира – и это было просто прекрасное ощущение, то самое, что и ожидаешь от Мастера. А уж когда оказывается,

После череды простых, в каком-то смысле безвкусных (читай: лишённых Лавкрафтовского духа) произведений этот рассказ оказался каким-то откровением даже. Да, это тоже не из ряда мифов Ктулху; да, и духа Лавкрафта тут тоже нет, но при этом он выбивается из общего ряда. И что-то удивительное в нём есть. Начать с того, что когда я начал читать, я вдруг ощутил, что меня ждёт нечто похожее на фэнтези – ну, согласитесь, было ощущение, что это исчезновение мальчика откроет нам какой-то новый мир, а общая атмосфера была такая… не лавкрафтовкая, но с каким-то налётом дотолкиновского фэнтези, да и Кэрролл тут, понятное дело, вспомнился не случайно. Дальше – само это зазеркалье – тут много мыслей и ощущений. Приключений в зазеркалье, конечно, как таковых не оказалось, но Кэрролл вспоминался всё чаще и чаще; было ощущение, что это даже такая попытка проанализировать «Алису в зазеркалье» с точки зрения науки (ну, науки 30-х годов). И вот именно это – попытка представить зазеркальный мир с точки зрения науки (наверное, даже псевдонауки) выглядит очень и очень приятно. Что-то в этом было – что-то очень любопытное и своеобразное. Плюс всё оказалось смешанным с чёрной магией – вот такая вот классная смесь. А когда рассказ закончился, я вдруг понял ещё одно – а ведь он действительно похож на что-то документальное, на обстоятельное описание действительных событий! Идеальный приём! Поэтому здесь и не увидеть приключений, но от этого появляется, нет, не то чтобы достоверность – всё-таки эта псевдонаучность имеет лёгкий почти фэнтезийный налёт архаичности – появляется какая-то симпатичная убедительность! Очень приятное ощущение! Да, и сама зазеркальная тюрьма оказалась очень любопытной и запоминающейся, и видно, что авторы постарались на славу, придумывая её, прорабатывая – это чувствуется. Очень своеобразный рассказ.

Уже тут на «ФантЛабе» я увидел, что этот рассказ входит в цикл Генри Уайтхеда, и он единственный из переведённых на русский язык в нём. Знаете, а я бы с удовольствием почитал бы и остальные. Если они, конечно же, такие же своеобразные.

Один из самых простых, и, если можно так сказать, «проходных» рассказов. История неинтересная (лично для меня), подана скучно, даже для Лавкрафта. Небольшой размер рассказа — единственное, что заставило меня дочитать его до конца.

Читать рекомендую только в том случае, когда все остальные произведения мэтра уже зачитаны до дыр.

Что значит древний культ по сравнению с современным???? Танцы в лесах врядли будут непереносимы на дух, если, конечно, они без убийств. А так, да, детективное расследование приводит к ужасу и вскрытию тайн......

То ли начинаю я привыкать к произведениям сборника, к общему уровню, я бы сказал, но при всех его видимых достоинствах (

Безусловный эталон своего жанра, который хорош абсолютно во всем.

Подача истории через записи рассказов свидетелей страшит намного сильнее, чем если бы главный герой видел это сам (как в «Дагоне»).

Обстоятельное повествование на английский манер, в котором, наконец, нет фраз типа «это невозможно было описать словами» — автор находит слова, чтобы описать и Ктулху, и циклопические пейзажи, и неземной материал, из которого сделаны фигурки Ктулху.

Неожиданный тонкий юмор. Например, нервный скульптор Уилкокс, имеющий «склонность к позерству и аффектации», подозрительно напоминает самого «раннего» Лавкрафта. Или вот это великолепное предложение:

«Лишь двое из захваченных пленников оказались вменяемыми настолько, чтобы их можно было повесить, всех же прочих разместили по различным лечебницам»

Окончание рассказа также показалось мне блестяще остроумным.

Лавкрафт как никогда убедителен — в Ктулху по ходу повествования действительно начинаешь верить, с замиранием сердца вспоминая про одиннадцать километров Марианской впадины.

Недостатки при желании найти, конечно, можно. Например, фигурка из неземного камня не исследуется учеными в секретных лабораториях, а преспокойно стоит в музее. Йохансен явно написал свою рукопись на английском не для того, чтобы не прочла жена, а для удобства главного героя (ведь иначе он мог просто использовать шифр, написав все на родном языке). А схватка Йохансена с Ктулху довольно нелепа и свидетельствует о том, что Лавкрафт не считал человеческие силы и способности такими уж ничтожными, как про него говорят (особенно на фоне его нынешних последователей и подражателей). Но для меня все это мелочи, неспособные испортить общего впечатления.

В итоге, пугает — да, заставляет задуматься — да, атмосфера — полная.

Надо сказать, само название… понимание того, что герой будет таким – слепым, глухим, немым, полностью отрезанным от мира – вызывает у меня дрожь. По-моему такое несчастье – самое ужасное, что может выпасть на долю человека. От одной этой мысли становится не по себе.

Но – к самому рассказу.

Начало было просто потрясающим! Это просто сгусток интриги и тайны, все эти тонко поданные вещи: проклятый дом с внушительной и очень интересной историей (особо впечатлил дым из трубы и само болото, присутствующее каким-то призраком), сбежавший в ужасе слуга, жуткая смерть инвалида, таинственный сквозняк, рукопись, дописанная после смерти, присутствие древнего безымянного зла приходящего с болот, странное поведение доктора получившего эту рукопись… Всё это было так здорово составлено, так интриговала, жгло почти. Клубок был плотный, очень плотный – и тем интереснеё, как же это объяснится? Но с другой-то стороны уже было понятно, что рукописью главного героя не получится этот клубок распутать так же блистательно, как он был спутан – ну, часто бывает так. Увы, так и вышло. Хотя мироощущение человека, лишённого органов чувств, было описано очень неплохо. Но это был спад накала, как будто из чего-то действительно невообразимого всё перешло в вещи избитые, очевидные. А с другой-то стороны после такого мощного начала, любая концовка была бы «понижением», слишком круто был взят старт. Но за старт за этот, за события предшествующие собственно рукописи, за эти жгуты интереса, тайны и интриги – за это низкий поклон. Умение сделать шикарное начало, именно так расположив всё, что каждый новый абзац ставит вопросы, намекает на что-то чудовищное, непостижимое – 100 баллов от меня.

Если верить примечаниям, то, удивительное дело, творческий союз Лавкрафта и Эдди-младшего оказывается едва ли не единственным, в котором вклад в рассказы обоих авторов одинаков. То есть перед нами полноценный соавторский рассказ, и это применительно к Лавкрафту дело очень редкое.

Но вот это уже второй подобный рассказ, а ощущения самого Лавкрафта тут нет (ну, сольные вещи Эдди-младшего я не читал, поэтому об ощущениях связанных с этим автором сказать не могу). Но рассказ совершенно неожиданно напомнил мне произведения другого Мастера – Эдгара Алана По. Ну, согласитесь же, что-то в этом было – у меня даже есть ощущение, что это явное подражание – и в стиле письма, да и в самой сути. Всё-таки ужас Лавкрафта это чаще всего бездна, приходящая извне, из иных миров, с иных планет, его ужас и безумие происходит от вещей внешних, от столкновения с чем-то непостижимым и чудовищным. Здесь же – бездна внутренняя, бездна патологии психической и душевной; исповедь такого человека, в том числе исповедь в совершённых преступлениях – всё-таки тут действительно больше от Эдгара По. И если это подражание, то с одной стороны оно очень удачно – всё-таки и ощущение, и вот то, с одной стороны и патология есть и она ужасает, а с другой автор не свалился в какую-то пошлость и «мясо» (вспомнились сразу современные авторы, для которых понятие «страшно» заменяется понятием «отвратительно»). Но с другой-то стороны рассказ слишком прост, в том числе и в сюжете, такое ощущение, что он написан только для того, чтобы эту патологию (влечение к смерти, влечение к «духу» мертвецов) показать. А этого было мало – ну, лично мне. Не хватало мне чего-то еще, за что можно было бы зацепиться (единственное, я думаю, может герой действительно был «подменом», откуда у него такая противоестественная тяга?), и от этого при всех его достоинствах, рассказ проходит как-то гладко, не очень-то запоминаясь даже. Вот такой вот парадокс. Но по поводу похожести на По – я более чем уверен, что это явное подражание.

В целом, читать довольно скучно. Повествование — сухое. Из эмоций, особенно в первой половине, бесконечно повторяющиеся слова «страх» и «ужас».

Стоит выделить идею о деградации — она хороша и способна испугать. Плюс — прием, использованный с Артуром Коури, впоследствии станет для хоррора практически эталоном.

В остальном — тот же Лавкрафт, что и всегда. Напустивший тумана в начале с тем, чтобы благополучно забыть о нем в конце. История, начинающая мистическим детективом, уже к середине полностью теряет свою детективную составляющую. Полиция пропадает из повествования так, как будто ее тоже поглотил «Притаившийся ужас». А ведь будучи в компании главного героя бесследно исчезли вначале двое человек, а потом еще один. Разве не должен был он стать первым и единственным подозреваемым? Видимо, нет.

А еще автор нам, кстати, так и не объясняет эту странную избирательность зловещих тварей, по которой главный герой раз за разом остается жив. Почему? Да просто так.

В итоге, пугает — частично, заставляет задуматься — нет, атмосфера — частично.

Если вдруг каким-то чудом мне придёт письмо, что я оказался единственным наследником последнего представителя древнего рода, и теперь на законных основаниях вступаю во владение земельным участком в штате Массачусетс и старым домом в новоанглийском стиле, на нём расположенном, я вышеуказанное письмо порву в клочки, которые сожгу и пепел развею на четыре стороны, приговаривая: «Фигушки, я Лавкрафта читал! Со мной у вас этот номер не выйдет!».

Что удивительно: вот этот приём про наследство, прадедушку-чернокнижника, его дневник и поиск правды по книжкам и газетам с перепалками с озлобленными местными встречаются в 30 или 50 процентах произведений Лавкрафта... и не надоедают! Я даже радуюсь, когда вижу очередной знакомый поворот сюжета. Вот уж действительно гений Мастера.

Собственно, рассказ очень понравился, особенно не совсем неожиданная, но всё же впечатляющая концовка.

Ещё один рассказ, который полностью забылся после первого прочтения в сборнике «Зловещие мертвецы», только название помнилось. С одной стороны это понятно, так как рассказ прост и в сюжете

Рассказ в общем-то понравился. Вот только в тот момент когда понимаешь, что главный герой видит монстра, потому что взглянул в зеркало, автор выдает великолепное в своей наглости «я не решаюсь даже описать его», а потом добивает, говоря «Теперь я знал все. Я помнил, что было со мной до того...» и тут же «в непереносимом ужасе этого мгновения я забыл все...». Одно дело — напустить в повествование тумана, под которым ты скрываешь какую-то таинственную, шокирующую историю, а совсем другое — когда ты эту историю просто не придумал.

В итоге, пугает — нет, заставляет задуматься — да, атмосфера — есть.

И вот он — переоцененный рассказ Лавкрафта во всей красе. Многообещающее, таинственное и хорошее во всех смыслах начало, которое неуловимо быстро перетекает в ничтожный финал. Автор откровенно спекулирует фразами в стиле «это было так ужасно, что даже не с чем сравнить». Само чудовище почти никак не описывается, и поэтому ужас героя я не разделил совершенно. Да и имя Дагон выпрыгивает по тексту ниоткуда, словно чертик из табакерки. Что примечательно, его произносит не «знаменитый этнолог», а сам герой. Откуда он его взял, не уточняется. Сам герой не вызывает ни капли сопереживания. Раздражает его высокомерие, его психоз и гаденькое желание конца света, выдающее больной эгоцентризм — «если умираю я, то хочу, чтобы умерли все».

В итоге, пугает — нет, заставляет задуматься — нет, атмосфера — частично.

Если верить примечаниям, то роль Лавкрафта здесь совсем незначительна (редакционные правки), так что, в каком-то смысле, перед нами рассказ исключительно Клиффорда Мартина Эдди-младшего. Что сказать? По-моему, рассказ вот именно такой «проходной» – и в настроении, и в сюжете. Идея может и неплоха относительно своего времени. Мне сразу же вспомнились подобные, например, «Ржавчина» Брэдбери, а ведь они были написаны гораздо позднее – вон, оказывается, и раньше идея об изобретении (причём тоже планирующимся как оружие) превращающим всё в пепел (ржавчину и тому подобное) витала. И здесь тоже это не привело ни к чему хорошему.… Но идея идеей, а исполнение было таким… ну вот не запало ни чем. В какой-то момент у меня возникла надежа, что преступление совершённое главным героем окажется напрасным – это добавило бы драматизма. Но не случилось. А без драматизма всё было совсем уж простым и картонным (вот именно «проходным»); не хватало чего-то, возможно именно этого драматизма, многого не хватало, даже какая-то пустота внутри звенела. И от этого не уверен даже, запомнится ли мне этот рассказ, несмотря на идею, опередившую многих. Не запомнится – так как и не чем, по сути.

Рассказ любопытен уже тем, что написан Лавкрафтом совместно со своей будущей женой…

А вот по поводу самого произведения – ну, мне лично он не показался чем-то уж очень замечательным. Он довольно прост. Это вообще рассказ-эпизод, описание странного случившегося события с очень короткой предысторией. Сюжет тут рудиментарный, и, наверное, на фоне историй сюжетных, развёрнутых, он для меня лично проигрывал. А тут еще само происшествие было для меня не только очевидным, предсказуемым в какой-то мере, но и с налётом чего-то такого нелепого.

Но при всём при этом, было тут и то, что меня лично привлекло. Как человек в раннем детстве прочитавший книгу Эвельманса о морских чудовищах и после долго боявшийся купаться в открытых водоёмах, я очень заинтересовался самим монстром и тем небольшим предисловием, описывающим события, предшествовавшие трагедии. Странная «рыба» с подобием конечностей и строением органов и мозга, свидетельствующим о высоком развитие и возможно даже разуме… Всё это меня интриговало, давало надежды на весьма интересное развитие (почему бы не существовать такой своеобразной негуманойдной подводной цивилизации?), давало надежды на нечто такое в духе Лавкрафта… но не на то, во что всё вылилось в конечном итоге. Нет, и так на самом деле неплохо. Но надежды… обманутые сладкие надежды… Таким вот мои ощущения.

Есть такой старый «бородатый» анекдот.

Санитар на каталке везёт накрытое простынёй тело из операционной. Из-под простыни умоляющий голос:

- Браток.. а, браток... может в реанимацию?

Санитар молчит и везёт дальше.

- Браток.. а, браток... ну может всё-таки в реанимацию?

- Не умничайте. Доктор сказал в морг, значит в морг!

«Ужасы старого кладбища» точно такой же анекдот. Ну разве что вдоволь расширенный и приукрашенный — в строгом соответствии с требованиями литературного жанра. Ведь все признаки того, что «пациент скорее жив, чем мёртв» налицо, однако авторитет слепого и глухого доктора Пратта не то что живых — мёртвого убедит, а уж героев анекдота тем более. Ибо медицина — сила, а сила убеждения — медицина вдвойне. А поскольку требования жанра хоррор применимы и к анекдотам, то перед нами анекдот-ужастик. Да что и говорить: место действия его — Тихая Заводь (Stillwater), то есть тихий омут, в котором известно что водится. Опять же, бороды в рассказе тоже присутствуют — как и положено настоящему анекдоту с бородой. У стариков-рассказчиков. Которые травят этот анекдот всем падким до жуткого слуха зевакам, вовсю стараясь их напугать, упадая до зловещего шепота и тряся этими самими бородами, а сами, небось, в те же бороды и посмеиваются. Потому и сменяют они друг друга, что потехи ради устроили целое представление. А ещё потому, что временами не могут сдержаться, чтоб не заржать в голос, оттого и «спрыгивают» на дрожащий (от смеха) шепот, быстро уступая место следующему актёру. «Уж я то знаю, как было», — говорит тот и опять трясёт бородой.

И третий анекдот — переводческий. Один из персонажей рассказа — Сайлас Атвуд (Silas Atwood), упоминаемый также как преподобный (reverend) и пресвитер (Elder). В переводе М.Волковой Elder превратилось в имя собственное, и помимо Сайласа Атвуда появился новый персонаж — Эльдер Атвуд. В переводе М.Куренной такого уже нет, зато Атвут всё равно раздваивается — в одном месте он Атвуд, в другом уже Этвуд. Видимо, перводчики, посчитав, что двух покойников в одном рассказе маловато будет, решили подхватить эстафету и смеха ради ввели в рассказ третью «мёртвую душу». Надеюсь, в следующих изданиях это исправят.

Почти каждое произведение, дописанное Дерлетом, — это сырая глина, воплощённая в зрелую конструкцию, это паззл, в котором он, подобно демиургу-конструктору, умело вживляя разрозненные кусочки целого, слагает единый слепок Великого Мифа. Тем самым предлагая читателю законченную мозаику Лавкрафтовской вселенной. Вселенной, населённой таинственно-непостижимыми и пугающими Властителями Древности, Богами Седой Старины и существами, разум которых бесконечно далёк от человеческого понимания. Среди которых видное место занимает некогда Великая Раса, стремящаяся к новому возрождению. И как всякое великое вынашивающая Великое Желание. Желание «вернуть утраченное и возродить былое, чтоб не остаться вечно осуждённым в небытье». Ибо нет ничего ужаснее вечности забвения, как нет ничего прекраснее мгновенья возрождения.

Изюминкой рассказа является финал с чёрный юмором: такой себе вариант «сапожника в сапогах».

Про сам роман написано много правильных слов, не хочу повторяться. К тому же я только начинаю знакомство с творчеством Говарда Лавкрафта, а потому моё видение произведения может быть не полным. Потому подчеркну только один момент, который очень бросился в глаза и раздражал, как камешек в обуви. Часто встречался с таким клише в однотипных фильмах ужасов и триллерах, но совсем не ожидал столкнуться с подобным в классическом хоррор романе... Так вот:

Если Вам достался в наследство особняк в уединённой и мрачной, хоть и живописной местности, в нём непременно будет ЗЛО. Либо призрак, либо тёмный артефакт, либо потусторонний временно дремлющий упырь. Как бы Вы себя не вели (а скорее всего, вести себя Вы будете преглупо — нарушать указания предков, разрушать древние печати и повсюду совать свой нос), Вы упомянутое ЗЛО пробудите. Придётся пострадать, но не отчаивайтесь! Скорее всего в соседнем городке находится университет (реже монастырь), в котором преподаёт некий солидный профессор демонологии и экзорцизма. Этот учёный муж с долей профессионального скептицизма выслушает Вас, успокоит насчёт того, что он Вам верит и Вы в здравом уме, затем сходит в библиотеку за томиком Некрономикона в ветхом переплёте из человечьей кожи, зачитает пару абзацев на древне-шумерском, извлечёт из бюро красного дерева амулет Древних ХОРОШИХ богов, верный .44 магнум и бодрым строевым шагом отправиться в зловредное поместье крушить супостатов налево-направо. Что будет дальше уже зависит от фантазии автора (сценариста) и желаемого возрастного рейтинга опуса: от хэппи-энда со слезами радости над тушкой поверженного упыря до полного фиаско с кровью и демоническим хохотом торжествующего зла.

Может быть, в год выхода романа в свет такой приём не был заезженным, но как мне кажется, достоверностью и логичностью он всё равно не блистал. Ну серьёзно: много ли существует профессоров антропологии, обладающих всеобъемлющими познаниями в древних культах, к тому же готовых по первой просьбе сорваться с места и с револьвером наперевес ринуться в бой со ЗЛОМ?

Ожидал от классики более... утончённых, что ли, приёмов. Но впрочем роман оставил благоприятное впечатление.

Рассказ настолько логически несуразен, что не в силах сдержаться и должен высказаться. Считаю это заслугой Дерлета.

Первое: на кой ляд потребовалось истреблять скот Данлоков? За что? И кем? Колдуна Поттера уже нет в живых. Тварью? Дистанционно? Это ж какая мощь! Ответ один — ради эффекта. Ещё бы — шесть коров в лепёшку! Читатель в шоке. Автор доволен.

Далее: телепатия и контроль. Тварь без труда узнаёт о беседе учителя Уильямса с Уилбером Данлоком, а о замышляемом против неё «крестовом походе» ни гу-гу. Опять же, находясь только в теле миссис Поттер, тварь легко управляет остальными членами семейства, как бы присутствуя внутри них, к тому же на порядочном расстоянии. За счет чего? И почему тогда не использовала свои способности на других? Ответ прост — это большая Тайна! Читатель заворожен. Автор снова доволен.

Следующее: каменные звёзды. Откуда у Мартина Кина (этакого Ван Хельсинга) столько их? Это же артефакт вековечных времён! Вселенская редкость! А Кину запросто хватает и дом обложить, и, подобно Генсеку, нацепить всем героям на грудь. Не каждую ночь бывает такой «звездопад». Красиво. Читатель в умилении. Автор счастливо улыбается.

А теперь сама тварь. Которая на поверку оказывается не тварью, а таким себе домашним животным, если хотите — тварью дрожащей, которая при малейшем признаке опасности (запахе дыма, как говорится) уносит ноги постыдным бегством. Это при её то мощи и возможностях! И куда? В Космос! В среду действительно безжизненную и губительную, по сравнению с которой не то что дым, любой пожар — детский фейерверк. Почему сразу в Космос? Ведь ждала же она приезда новых хозяев после смерти Колдуна Поттера? Потому что — эффект! Демоноборство вселенского масштаба! Время замерло в деянии! Читатель на гране помешательства! Автор празднует победу!

А теперь главное. Несмотря на все недостатки, рассказ производит сильное впечатление. Почему? В чём сила? Очень просто — в умелой подаче материала. Здесь нагнетается не атмосфера страха, а атмосфера тайны, загадки, пойманной за хвост и требующей решения. Тайна мальчика, его семьи, дОма, местности, гибели скота, телепатия, Колдун Поттер, Некрономикон, звёзды и прочая, прочая, прочая. Автор плодит тайны одну за другой и скармливает их читателю с такой быстротой, что тот проглатывает их, не успевая пережёвывать, и, рискую подавиться, спешит, разинув рот, дальше, не обращая внимания на надувательство. Прибавим к этому тонко рассчитанные жалость и сострадание к ребёнку — верный способ завладения вниманием читателя. Плюс обилие диалогов — рассказ многоголосен, полон живого звука и звучит разными языками. В итоге — магия, гипноз и эффект полного присутствия. Автор — дважды победитель!

Главный вопрос рассказа: что действительно ужаснее? Деэволюционный откат Амброза? Или чувство вины и запятнанная совесть Генри, которую уже не отмыть никакими раскаяниями?

Ну и вторая поучительная грань. Этим рассказом ясно даётся понять: вот до чего доводят человека наркотики и пагубная музыка! Смешно, конечно, но факт остаётся фактом. Ведь настоящий талант должен смотреть вперёд и тонко улавливать то, чему ещё предстоит стать реальностью.

Очень недурной обзор «хоррор» (включая, прото-хоррор) литературы, начиная с готического романа 18 в. Этому предшествует толковое введение, в котором автор обосновывает «жанр» особенностями человеческой психики. Довольно обстоятельно автор знакомит с фабулой характеризуемых произведений, что помогает до некоторой степени понять, стоит ли такое читать самому. Взгляд достаточно субъективный, постоянно звучат оценки и пристрастные характеристики, хотя в отношении отдельных крупных фигур автор явно следует уже сложившейся литературоведческой традиции.

Рассказ из репертуара «Вот дом, который построил Джек» (читай: Дерлет). А в нём «тёмный чулан» и «пшеница», которая в этом чулане хранится, в доме, который... А дальше предлагаются разнообразные «птицы синицы», невольно причастные к этой пшенице... (читай: твари и демоны всех мастей и видов), которые, как правило, мирно обретаются в этом доме и ничем, кроме своей пшеницы, дурным не занимаются. Пока. Пока их не подсмотришь. А уж если подсмотрел — ну тогда пеняй на себя и не говори, что тебя не предупреждали. Но тут Хозяин Дома решил пойти ещё дальше и явить читателю всех персонажей: кота, пса, корову и даже Молочника — в общем, показать весь лавкрафтовский пантеон в одном флаконе (читай: Смотровом Окне).

И сколько не внушай человеку, что подсматривать нехорошо, а он, упрямец и неслух, всё равно смотрит. Сколько не предупреждай автор читателя, что впереди будет что-то нехорошее, а он, дважды неслух, всё равно читает. Страшно, но читает. Так как тоже «видит», подсматривает, так сказать, сквозь непроницаемые страницы текста, которые вдруг приобретают прозрачность и подобно Гиадскому Стеклу открывают перед ним картины кошмарного воображения. И судороги страха уже предвкушают агонию ужаса!