К популярным книгам у меня лично отношение двоякое. С одной стороны, совсем уж плохие книги действительно популярными становятся не так часто, особенно если тортик из первых мест в списках бестселлеров и количеству взявших почитать в библиотеках венчает вишенка Букеровской премии. С другой, читать то, что читают абсолютно все вокруг, слишком уж банально, поэтому обычно я жду, пока буря поутихнет и можно будет ознакомится с книгой, не отвлекаясь на всеобщую истерию.
В течение последнего года-двух от "Волчьего зала" было просто некуда деться. Он потеснил детективы и лавбургеры, интеллектуальную прозу и вездесущие "Сумерки", Терри Пратчетта и даже очередные мемуары Стивена Фрая, сделав из компетентной, но рядовой писательницы Мантел звезду национального масштаба.
В чем же, помимо сарафанного и не очень пиара, причины такой популярности? На мой взгляд, причин несколько, но главная заключается в том, что Мантел стопроцентно попала в точку с выбором темы и её преподнесением. Эпоха Тюдоров в последние лет восемь, а то и десять, на коне (от "Тюдоров" и Грегори с Сэнсомом до бесконечного потока популярной истории по теме), но действительно серьезного романа, не запачканного презренным клеймом жанровой прозы, о ней еще не было. Таким образом, массам было любопытно прочитать еще одну книгу , так сказать, в струе, а морщившие носик при виде детективов о Шардлайке или дворцовых мыльных опер получили наконец благовидный предлог прочесть роман на популярную тему. Еще один фактор привлек внимание к произведению Мантел — правильно выбрав тему, не ошиблась она и с выбором героя. На лавине популярности Тюдоров было написано, кажется, уже обо всех. Кроме самого серого и отталкивающего персонажа эпохи, человека, которого при здравом рассуждении можно уважать, но очень непросто любить — Томаса Кромвеля.
В чем, помимо экстраординарного количества Герниховых жен, популярность эпохи? Почему именно Тюдоры, а не Карл II или Ангевинская имерия? Мне кажется, что одна из наиболее привлекательных черт этой полной драматизма истории, своеобразно сочетающей в себе Шекспировскую глубину и таблоидные скандалы, — количество действующих лиц, никто из которых не смог победить в схватке с судьбой. В других знаменитых историях кто-нибудь да побеждает, выигрывает битву, но не войну, становится триумфатором. Здесь же не победит никто.
Эпоха была богата на невероятные взлеты и потрясающие падения, причем взлетали и были растоптаны одни и те же люди. История Кромвеля — как раз из таких. Сын кузнеца, ставший негласным правителем Англии и поплатившийся за это головой, завораживает поколение за поколением. Обычно Кромвель представлен в лучшем случае эффективным бюрократом, методично и скрупулезно разбирающим церковь и страну, в худшем — олицетворением абсолютного, безжалостного зла, а чаще всего — просто грязно-серым фоном других историй.
Удивительно то, что Мантел, тщательно обработавшая тонны материала, умудряется сделать так, что вы всегда будете на его стороне. Храбрый, умный, компетентный, благородный человек, любящий семьянин, щедрый по отношению к друзьям — и все это не противоречит известным нам фактам. Честно признаюсь, я немного побаивалась того, что автор построит книгу вокруг образа, вызывающего невольное восхищение, но глубоко отрицательного по своей сути. Не тут-то было. Мантел аккуратно защищает своего героя от всех популярных нападок. Предал Вулси, бросив тонущего кардинала и переметнувшись в стан врага? Нет, нет и еще раз нет — он единственный остался верен ему до конца, а потом всего лишь продолжил его дело самым очевидным способом, заняв его место. Место, которое однажды позволит ему отомстить. Помог уничтожить Томаса Мора, автора "Утопии", гуманиста, мученика и святого, принципиального и несгибаемого? Нет, Томаса Мора, фанатичного приверженца идеи физического уничтожения еретиков, упертого, несгибаемого, уверенного в собственной правоте, в сухом остатке — такого же убийцу. И далее по списку.
Мы видим мир глазами Кромвеля. Человека, безжалостного в оценке характеров своих врагов, но достаточно благородного, чтобы попытаться спасти или хотя бы дать возможность сохранить лицо тем из них, кого он уважает. Человека, с одной стороны в большинстве случаев четко разграничивающего политику и личное, но в то же время способного вынашивать месть годами, выжидая удобного случае расквитаться с теми из врагов, которые недостойны ничего, кроме презрения. Да, он далеко не всегда безвозмезден, но в престолы по-другому не поиграешь. Если для Шекспира весь мир — театр, для Мантел этот мир (или, как минимум, английский двор) — один огромный Волчий зал, где человек человеку сами понимаете кто. И среди грызущихся родовитых придворных сын кузнеца оказывается самым благородным, верным и честным.
Некоторые обвиняют Мантел в несправедливости по отношению к Мору, слишком плоском и одномерном изображении этого полного противоречий горе-мученика. Да, и вправду, вместо умного и образованного, но ограниченного собственными религиозными убеждениями человека мы видим слабого и близорукого фанатика. Но нельзя забывать о том, что это не Томас Мор. И даже не Томас Мор глазами Хилари Мантел. Это Томас Мор сквозь призму восприятия Томаса Кромвеля, который, как и все люди, субъективен и подвержен своим порокам.
Небольшое раздражение поначалу вызывает то, что временами Кромвель рассуждает, как наш современник, а не как в меру циничный, но все же человек раннего Нового Времени. Но постепенно замысел автора становится понятен. "Волчий зал" не только и не столько попытка перенести читателя в прошлое, сколько мастерски разыгранное представление, правдоподобное, но не лишенное уместной в такой стилистике театральности. Мантел часто упоминает вещи, известные почти каждому, нарочито помещая их на самое видное место. Кромвель будет носить кольцо с самого известного своего портрета, мы увидим "Послов" (наяву и в процессе работы над ними Гольбейна), конечно же мы прогуляемся по дворикам Хэмптон-Корта и пока только услышим о Тауэре. Немало в романе и своеобразной иронии: в некоторых сценах Мантел позволяет себе китч, подходящий опасно близко к дурновкусию, но умудряется обратить его в грубую и эффектную драму. (В подобном ключе, но несколько иначе Капур поставил свой "Золотой век", хотя, надо признать, он пошел гораздо дальше, чем Мантел). Никоим образом не противореча известным фактам, Мантел заполняет пробелы, о которых история умалчивает, театрально-показными допущениями. Да, Смитон мог говорить то, что говорит он у Мантел — никто не записывал. Да, по логике вещей Брертон, Норрис, Уэстон и Джордж Болейн могли быть актерами, исполняющими роли чертей в издательской сценке о Вулси, но такое совпадение крайне маловероятно. Прекрасно зная это, Мантел все же допустила такую возможность для пущего эффекта. То же можно сказать об отношениях Кромвеля и Марии Болейн. Одно из двух дошедших до нас писем Марии адресовано Кромвелю (то самое, которое цитирует Мантел), так что додуманная автором история как минимум не противоречит существующим документальным свидетельствам. Что не делает её более вероятной, признаю, но Мантеловская Мария психологически хотя бы более правдоподобна, нежели белый и пушистый барашек Грегори. То же можно сказать и о бледной Джейн — мы видим то, что технически могло случится, но что скорее всего никогда не могло.
И это работает. Работает так, как работают классические греческие трагедии. Мы знаем, чем все закончится для каждого из них, и упоминания имен производят колоссальный эффект.
Некоторые ругают роман за якобы неудачную финальную сцену, де можно было бы закончить первый том казнью Анны Болейн, а не Мора. Но тогда первый том был бы страниц на 400 толще, а второй, соответственно, тоньше, так что Мантел верно выбрала финал, оставив себе возможность для маневра в продолжении.
Справедливости ради надо признать, что одна маленькая мелочь автором упущена — ни читатель, ни король, ни сам Кромвель так и не понял, как он оказался на самой вершине власти. Чуть более четкий показ пути наверх, а не моментальное и на первый взгляд почти случайное превращение из проигравшего клерка во второго человека в государстве было бы весьма кстати. Да, понятно , что в реальности никто тоже не понял, как это случилось, но сам-то Кромвель должен бы был осознавать, как именно это происходит. Пара сцен пустяковых разговоров с Генрихом, пара сцен каждодневной работы и вуаля, вопрос закрыт.
Перевод на русский язык достаточно удачен, как и научная редактура, хотя в примечаниях есть несколько не слишком значительных, но довольно грубых ошибок (количество жен Чарльза Брэндона, например). В общем и целом издание достойное.
Итог:Мощная драма в которой, как мы знаем, победителей не будет. Лишь трое — Чарльз Брендон, Стивен Гардинер и Мария Болейн — сумеют выцарапать у судьбы ничью, остальные же, включая несравненного Кромвеля, падут. Роман будет интересен почти всем — тут есть и историчность, и интриги, точные психологические портреты, живой язык, компетентность (автора и героя), чувство чего-то огромного и необъятного, неподвластного одному человеку — пресловутая поступь истории — и в то же время творимого людьми. Книга подобна отточенной шахматной партии, ни в коем случае не скатывающаяся в холодный анализ, остающейся человечной, порочной и благородной — такой живой. Оторваться от нее невозможно, как невозможно не симпатизировать главному герою. Читая предыдущую книгу автора, "Чернее черного" я сетовала на разрозненность элементов. Здесь же все находится в идеальной гармонии, мелкое и крупное сосредоточено вокруг характера основного персонажа и банальной, но оттого не менее актуальной идеи о "Волчьем зале".
Обычно перед прочтением любой книги есть определенные ожидания, которые могут с разной степенью вероятности воплотиться в жизнь. В случае же с практически легендарным "Последним единорогом" Бигля к ожиданиям примешивалась изрядная доля опасений. И не только потому, что завышенные ожидания имеют гнусную привычку не оправдываться. В первую очередь они были связаны с тем, за что роман обычно хвалят и что посвященному читателю знакомо под емким названием мифопоэтичность.
Признаюсь, я боялась что "Единорог" может оказаться чем-то вроде "Томаса Рифмача" или раскрученного "Имени ветра" — переизбыток красивостей, искусственная претензия на изящность и излишнее обилие описаний, обратная сторона дотолкиеновской медали, редко играют тексту на руку.
Не поймите меня неправильно: все вышеперечисленное может быть божественно красивым. Но, скажем, картины Прерафаэлитов тоже божественно красивы, но при этом выхолощены и совершенно безжизненны. Так вот, я очень боялась, что Бигль этаким окажется Россетти от фэнтези, и потому долго не бралась за эту книгу.
Не оказался, разрази меня гром, не оказался! Да, в книге есть и описания, и бессмертная красота, и обильное использование мифологии, но это не делает её застывшей. Автору удалось сделать книгу о единороге, создании существующим вне смерти (а, значит, и жизни) абсолютно живой и доступной любому читателю, вне зависимости от возраста, пола, расы или убеждений.
Дети не смогут оторваться от волшебной истории про единорогов и магов, доблестных принцев и прекрасных принцесс, хмурого короля в его черном замке и великой любви, которая, как известно, сильнее смерти. Подросткам придется по вкусу уморительное подтрунивание над штампами жанра и совершенно хулиганский постмодернизм автора (Я понял наконец. Названье сцены, Как видно, "Похищение Елены"). Взрослые же увидят в небольшой книжке глубокую медитацию на извечную тему жизни и смерти. Причем Бигль очень ответственно отнесся к каждому компоненту своего коктейля — забавные реверансы-отсылки (вроде слов о превращении воды в вино — "избитый фокус, который когда-то был в моде, но сейчас слегка устарел") не вставлены для красного словца, а играют важную сюжетообразующую роль, размышления не идут плотными блоками в пару абзацев, персонажи убедительны и достоверны, а сама основная история, при всей её банальности, подобно лучшим из историй наполнена истиной магией.
О чем же она, эта вечная история? О пресловутом Чуде, которое нельзя посадить в клетку, и до меня много написано. Я же увидела в "Последнем единороге" прежде всего историю о том, что бессмертное может быть бесконечно прекрасным, но лишь смертная красота красива по-настоящему. Потому что лишь смертное может быть живым. То, что смертно, постоянно изменяется, течет, становится другим, новым, а существующее вне смерти (а, значит, и жизни) — бесчувственно, застывшее, безжизненно. Как работы уже упомянутых многострадальных Прерафаэлитов.
Итог:Но сам роман не такой. Бигль создал искрящуюся забавную сказку, в которой возвышенное благоговение перед Чудом органично смешано с всегда уместным приземленным юмором. Красивую сказку для всех возрастов. Умную. Добрую. Такую живую.
Рекомендация:Очень высокая
Вызывает ассоциации с: "Королем былого и грядущего" Уайта — как у Артура может быть гувернантка, так и принц может читать журналы!
Одно из золотых правил медиапродукции — продолжение всегда хуже оригинала. Конечно, это в первую очередь устоявшееся клише, а на деле часто все бывает совсем наоборот, но сама концепция глубоко укоренилась в сознании потребителя книг, игр и фильмов.
В случае с ярко выстрелившим дебютным романом Скотта Линча, "Обманами Локки Ламорры", дополнительные осложнения создавала определенная двоякость книги. С одной стороны — бессовестно хулиганская история о до дрожи обаятельном авантюристе не позволяла оторваться от книги ни на минуту, с другой — откровенно логические ляпы, слабенькая интрига и, в случае с российским изданием, халтурный перевод мешали сразу отнести роман к вершинам жанра. Перед Линчем стояла обоюдоострая задача — с одной стороны, доказать, что успех "Обманов" не случаен и что молодой автор может стабильно выдавать развлекательные книги такого качества, а с другой, не теряя достоинств первого романа, качественно улучшить хитовый рецепт, провести своеобразную работу над ошибками.
Не мудрствуя лукаво, скажу, что с обеими он справился на ура. До конца избавится от логических нестыковок, правда, не удалось, но в бешеном темпе наглой и привлекательной книги о них как-то не задумываешься. Все же остальные ингредиенты доставляют истинное наслаждение.
Первый роман имел четкий промежуточный финал, разрешающий интригу, но позволяющий начать продолжение с этого же момента. Линч, однако, был бы не Линчем, если бы просто предоставил читателю пресное линейное повествование, поэтому "Красное море" начинается с кульминации.(Или того, что кажется кульминацией — Линч, опять-таки, не был бы Линчем, если бы все было так просто). Относительно не заезженная композиция позволяет автору сразу захватить внимание читателя, и отпускать его ближайшие 600 страниц он не намерен.
Локки и Жеан задумали ограбить самое охраняемое казино в мире, но по пути мешать им будут и политиканы, и пираты, и собственные непростые отношения. Вопреки последней моде, Линч не стал разбавлять книгу голубыми тонами, но попытался изобразить дружбу, которая сильней любой страсти. Душевные метания Локки и Жеана вносят приятное разнообразие в исключительно развлекательный роман, а их недюжинное обаяние делает эту часть книги не менее интересной, чем пресловутые импровизации.
Теперь, в отличие от "Обманов", вся вещица держится не только на харизме самого Локки. Отсутствие других членов шайки позволяет Линчу всласть поиграть на противоположности характеров Локки и Жеана, в полной мере раскрыв последнего. Сильный бугай, любящий классическую литературу и, вопреки логичной бы в его роли недопортоса толстокожести, тонкий и чуткий человек, умом часто не уступающий другу — именно тот партнер, который нужен Бичу Каморра. Сам же Локки под всей свое бравадой и искусной игрой оказывается, сюрприз-сюрприз, честным парнем, искренне переживающим за несчастных бедняков и чувствующим себя не в своей тарелке, обманывая друзей. В общем и целом, главные герои получились очень живыми и, несмотря на кое-какую недоработку, настоящими, близкими, за что Линчу огромное спасибо — таких персонажей я в фэнтези не встречала давно. Пусть герои второго плана и шаблонны, Локки с Жеаном окупают все.
Показательно и название их шайки, перекликающееся с ненавязчивой идеей произведения. "Джентльмены-ублюдки" действительно безродные бастарды, но при этом благородства у них больше. чем у прирожденных аристократов, и поэтому они в намного большей степени джентльмены, что кто ли бы то ни было еще.
Рассуждение о главных и не очень героях подводит нас к еще одной особенности романа. С одной стороны, автор, по последней моде черного фэнтези, поработал над так называемой реалистичностью — бедняки выставлены на потеху морально разлагающимся лордам, из любой подворотни может выпрыгнуть шайка грабителей, а макиавеллизм политиков далек от идеала добрых королей в фэнтези. С другой, главные герои, выросшие в трущобах, благородны и честны, хорошие пираты не убивают захваченные команды и грабят только разжиревших купцов, слово "предательство" среди положительных персонажей не к месту в принципе, будь они хоть трижды воры, и даже гроза преступного мира всего лишь смеется над ограблением, не помышляя о мести. Последнее делает обманы самым что ни на есть традиционным фэнтези, практически сказкой в причудливых и чуть грязноватых декорациях.
Справедливости ради надо признать, что главы, действие которых происходит в городе, ярче и интереснее почти всех морских. Локки смотрится естественней в среде, где все друг друга предают, заключают хрупкие альянсы, и где его способности великого импровизатора так нужны. После же попадания на настоящий пиратский корабль темп сбивается, среди своих, где не надо больше притворятся, Локки немного теряется, и, соответственно, снижается градус интриги. К счастью, действие быстро возвращается с морей на землю, и аккуратный финал в стиле первой книги, улучшенный работой над ошибками, ставит красивую точку в искрометной и яркой книге.
Радует и то, что Линч добавил в потешный роман немного ненавязчивой морали о духовном разложении власть предержащих. До сверх в идее, конечно, далеко, но для развлекательного чтива — в меру и к месту.
Радует и положение женщины в мире Линча, сильно отличающееся от стандартного квазисредневекого в современном фэнтези. конечно, боевых дамочек многовато, но сам факт, что женщина, причем не в виде исключения, может быть политиком, военным или купцом, весьма привлекателен (особенно для перспективных ролевых игр).
Роман здорового бы смотрелся в виде голливудского фильма, настолько он красочен и визуален.
Чуть улучшившийся перевод не позволяет в полной мере оценить виртуозный стиль Линча, но позволяет получить о нем какое-никакое представление, за что уже надо сказать большое спасибо родимому АСТ.
Итог:Потрясающая история, на голову превосходящая свою предшественницу. При желании можно отыскать довольно много недостатков, но талантливый мистер Линч позаботится о том, что такого желания у вас не возникнет. Сочные персонажи, крышесносящий сюжет, бесшабашный стиль, уместный юмор — вот рецепт идеального развлекательного романа. Может, я и натягиваю балл, но, скажу честно, давно уже ни одна книга не доставляла мне такого чистого и незамутненного удовольствия.
Бывают книги, после прочтения которых явственно видны их недостатки, но, несмотря на это, на протяжении всего повествования они вызывают лишь бурный восторг. «Маскарад лжецов» — образцовый тому пример. Но обо всем по порядку.
«Чума пришла в Англию, и ваша ложь станет вашей смертью» — таков лозунг единственного изданного в России романа Майтленд. Действительно, чума пришла в Англию XIV века, а главным героям книги, тому самому «отряду» лжецов, есть что скрывать. В лучших традициях «Кентерберийских рассказов» герои, некоторые из которых имеют общие тайны, а другие бережно хранят только свои, бегут от всепоглощающей болезни, а по их следам неустанно мчится загадочное Нечто, убивающее их одного за другим. Что скрывает ночь? Расчетливого наемного убийцу, помешанного на правде психопата, голодного волка или что-то непостижимое?
Перед нами девятеро (виват Братству Кольца!), пытающихся справиться с возрастающим безумием окружающего мира – торговец поддельными реликвиями, девочка-предсказатель, тихая целительница, подмастерье с женой, менестрель и его ученик, саркастичный бродячий фокусник и романтичный сказитель. Герои получились очень колоритными и выпуклыми, но не слишком глубокими. Однако же наблюдать за ними – одно удовольствие, и некоторые вызывают неподдельное сопереживание. Те самые пресловутые тайны в большинстве своем щелкаются читателем, что твои орешки, и продержать на них одних интригу невозможно. (К примеру, из 7 так называемых тайн я не смогла сразу отгадать только одну). Интригу же поддерживает другое – кто все-таки объявил охоту на незадачливых полуобманщиков?
И вот тут начинается сладенькое. Настолько хорошо воссозданной атмосферы сгущающегося ужаса, захватывающего постепенно, но неотвратимо, обволакивающего читателя и героев густым туманом страха и погружающего их, нас в самую пучину отчаяния, я не встречала давно. Начинается история не слишком бодро, но чуть позже, когда все в сборе, Мейтленд закручивает гайки все туже и туже, вплоть до бешеного крещендо финала. Правда, развязка мне лично не слишком понравилась, и нечто более реалистичное, на мой взгляд, сделало бы финал более эффектным. С другой стороны, оборотни и прочие призраки были для обитателей XIV века более реальными и вписывающимися в их мироздание, чем, скажем, картофель, кофе или подозрительно узкоглазые люди с желтоватой кожей, так что с натяжкой можно простить и это.
Украшают роман и рассуждения о природе лжи и правды, и порою наблюдать за идеологическим спором Камлота и Зофиила даже интереснее, чем за основной сюжетной линией. Утверждать, что лейтмотив произведения скатывается к банальному «обманывать нехорошо» было бы просто глупо – авторская позиция в интерпретации её текста явно видна в интервью-приложении. Что можно считать ложью? Любое практическое несоответствие фактам, умышленное сокрытие этих самых фактов или только и исключительно неправду? Является ли молчание ложью или если вас не спрашивают, а вы не говорите, это и не ложь вовсе? Чего больше хотят люди – убедиться в том, что они правы, или надежды на то, что они ошибаются? И кто чаще обманывает – другие или мы сами себя?
На десерт нельзя забывать о том, что написано все это достаточно приятным и не совсем уж упрощенным языком (или это по сравнению с Сэнсомом мне все вдруг Сарамагами начали казаться?). В любом случае, стиль очень и очень неплох, хоть и не блещет оригинальность. Но на главное достоинство романа – атмосферу – он работает на все сто, и на том спасибо.
Все эти эмоции возникают во время прочтения книги. После же закрытия последней страницы еще больше бросается в глаза убогость и простота разгадки тайн персонажей, еще более безвкусной кажется финал, написанный в лучших традициях фильмов категории «Б», а авторские рассуждения вмиг теряют свою глубину и новизну. Но все же…
Итог: Прочитать это стоит, ведь сначала вы читаете, а потом закрываете последнюю страницу. Главное в романе – атмосфера, чувство, эмоция, а не анализ. Если вы читаете в большей степени сердцем, нежели умом, «Маскарад», безусловно, стоит самого пристального внимания.
Большое количество поклонников какой-либо Вселенной приводит к появлению еще большего количества сопутствующих товаров, от игрушек до музыки по мотивам. Обычно цель всей этой кутерьмы сугубо коммерческая и качество продукта оставляет желать прихода Валл-И, который все это дело переработает. Однако "Плоский Мир" — не какая-нибудь рядовая франшиза, и, соответственно, то, что у других — способ выжать деньги, тут превращается в настоящее искусство.
Красочно иллюстрированный том демонстрирует уже не читателю, а зрителю всех героев и злодеев бесконечно прекрасного и опасного кривого отражения нашей с вами Земли. Хотя и почитать там чего найдется. Все иллюстрации поделены на разделы (Ведьмы, Стража, Мир Смерти, Гильдии и так далее), а каждый яркий разворот сопровождается комментариями самого Творца- Пратчетта — о создании того или иного обитателя Плоскомирья. Конечно, многие комментарии украшены хлесткими оборотами, уже использованными в оригинальных романах, но менее подходящими к иллюстрации или герою это их не делает. В качестве бонуса секретами создания одной из самых популярных фэнтезийных Вселенных делится не только Пратчетт, но и Пол Кидби, официальный иллюстратор цикла, подаривший читателю "Последнего героя". То, как он пришел к тому или иному образу и на ком его моделировал ничуть не менее интересно, чем то, как Пратчетт вообще додумался этот самый образ создать.
Как многие романы Пратчетта пародируют установившиеся в массовом сознании сюжеты, крупные картины Кидби основаны на очень известных работах земных художников, знакомых каждому. Особо ярким получился, конечно же, "Ночной дозор", с Ваймсом в роли капитана Франса Баннинга Кока и абсолютно очаровательная Мона Ягг, но и стилизованные под постеры "На игле" вполне себе шотландского писателя Уэлша Нак-Мак-Фиглы, и научные изыскания незримых академиков под Джозефа Райта из Дерби вышли просто потрясающими.
Есть, правда, и небольшие разочарования. На страницах томика отсутствуют Мойст Фон Липвиг, пес Гаспод и С.Р..Б.Н. Достабль, без которых мне лично сложно представить Плоский Мир. Нам не покажут Агатовую Империю и Клатч, да и вообще помимо краткой экскурсии в Ланкр путешествий не ждите. А жаль.
Итог: Но даже в таком виде — абсолютный must-have для всех, кто желает с чистой совестью считаться фанатами сэра Терри. И для всех, кто просто хочет очень хорошо посмеяться.
облако тэгов
). Взрослые же увидят в небольшой книжке глубокую медитацию на извечную тему жизни и смерти. Причем Бигль очень ответственно отнесся к каждому компоненту своего коктейля — забавные реверансы-отсылки (вроде слов о превращении воды в вино — "избитый фокус, который когда-то был в моде, но сейчас слегка устарел") не вставлены для красного словца, а играют важную сюжетообразующую роль, размышления не идут плотными блоками в пару абзацев, персонажи убедительны и достоверны, а сама основная история, при всей её банальности, подобно лучшим из историй наполнена истиной магией.
