В 1988 году журнал "Студенческий мериадан" опубликовал статью Збигнева Бидаковского "Гулливер в галактике" о творчестве Лема. Статью предварял портрет работы Александра Мищана. В сети нашлось упоминание о том, что Мищан в конце 1980-х эмигрировал в США, а больше о нём я никакой информации не нашёл, увы.

Разграничить области веры и научного знания не так уж легко, но возможно. По-видимому, вера предшествовала знанию, хотя то и другое зародилось вместе с артикулированной человеческой речью. Разумеется, мои дальнейшие замечания не относятся ни к классическому религиоведению, ни к метанауке, тем более что и здесь и там достаточно много произвольного и неясного. Полагают, что животные, особенно высшие, способны к поведению, в котором можно усмотреть аналог того, что мы называем навыками, а психолог школы Павлова назвал бы условными рефлексами. Скажем, у голубя, который многократно получает горошину, стоя на вытянутых лапах, может выработаться устойчивая ассоциация между кормлением и этой позицией, как если бы он верил в то, что вставание на вытянутые лапы способствует появлению гороха. Но это, скажет психолог, не более чем антропоморфное истолкование. Голубь ведёт себя так, поскольку прошёл своего рода дрессировку, то есть у него выработался условный рефлекс. Условные рефлексы обычно не считают актами веры, хотя между теми и другими имеется определенного рода сходство...

Удивительно, но почти не встречаются фотографии Лема 1980-х годов.

Эльжбета Лемпп фотографировала Лема и позже, в 1990-е годы, а из 1980-х только предлагаемое вашему вниманию фото.

(На фотографии стоит дата 2000, это дата публикации.)

Лишь при короле Ингистоне переменился заведенный порядок вещей. Появилось на планете огромное, неведомое существо, ужасная весть о котором вскоре по обоим разнеслась полушариям. Никто не видел его вблизи; а те, кто видел, уже не возвращались обратно. Неведомо было, откуда взялась эта тварь; старики говорили, будто вывелась она из огромных остовов и разбросанных повсюду осмиевых и танталовых обломков, оставшихся от разрушенной астероидами Висмаилии, поскольку город этот так и не был отстроен. Говорили ещё старики, что недобрые силы таятся в дряхлом магнетическом ломе и что есть такие скрытые токи в металлах, которые от дуновенья грозы иногда пробуждаются, и тогда из копошения и скрежетанья железок, из мёртвого шевеленья останков кладбищенских дивное возникает созданье, ни живое, ни мертвое, которое одно лишь умеет: сеять разрушение без границ. Другие же утверждали, будто сила, что порождает чудовище, берётся из дурных поступков и мыслей; они отражаются, словно в зеркале вогнутом, в никелевом планетном ядре и, сфокусировавшись в одной точке, до тех пор влекут наудачу друг к другу металлические скелеты и обломки трухлявые, пока те не срастутся в монстра. Учёные, однако ж, смеялись над такими рассказами и небылицами их называли. Как бы то ни было, чудовище опустошало планету. Сперва оно избегало больших городов и нападало на одиноко стоящие поселения, сжигая их жаром, лиловым и белым. Но после осмелело настолько, что даже с башен Этерны видели его скользящий вдоль горизонта хребет, похожий на горный, сверкающий сталью на солнце. Отправлялись в поход на него, но одно лишь его дыханье обращало рыцарей в пар.

Аврук — любимое слово, боевой клич рода Селектритов, отважных и бесстрашных электрыцарей, у коих в мозгах царила такая абсолютная пустота, что мышленье их было чёрным, как беззвёздная ночь.