Роман Николаевич Ким скончался 14 мая 1967 года. Прошло ровно 50 лет как он покоится на Ваганьковском кладбище... Его книги до сих вызывают интерес у читателей. А в последнее время поклонники его творчества получили возможность ознакомиться с его удивительной, полной захватывающих тайн биографией. В середине 2016 года издательство "Молодая гвардия" в серии "Жизнь замечательных людей" выпустило в свет книгу Александра Куланова "Роман Ким", а годом раньше издательство "Вече" в серии "Гриф секретности снят" подарила читателям книгу Ивана Просветова "Крёстный отец" Штирлица". С этого издания и начнём...
С первых строк повествования Просветова... Нет, не так... В самом первом предложении аннотационной карточки издания "Вече" цитируется письмо Аркадия Стругацкого брату Борису, отправленное с Камчатки в 1952 году: "Непременно прочитай "Тетрадь, найденную в Сунчоне" Романа Кима..."
В тексте книги Просветова несколько раз, по разным поводам, упоминается фамилия Стругацкий, автор сообщает читателям и год, когда познакомились Роман Ким и Аркадий Стругацкий: "Со старшим, Аркадием, Ким познакомился в начале 1958 года, когда договаривался с издательством "Советская Россия" о выпуске альманаха "Приключения и фантастика"..." (С. 211).
Первое знакомство наших героев описано и в жэзээловской биографии Романа Кима: "...К братьям Стругацким, только ещё мечтавшим войти в литературу, Ким отнёсся дружески-покровительственно. Знакомство началось с Аркадия, служившего военным переводчиком японского языка в системе КГБ на Дальнем Востоке. Они впервые встретились в 1958 году, когда Ким взялся "пробивать" в издательстве "Советский писатель" альманах "Приключения и фантастика". Приключенческий раздел, естественно, Роман Николаевич брал на себя, а о любви к фантастике заявил тогда никому не известный бывший офицер". (С. 331)
Итак, разными авторами дважды назван год — 1958-й. И всё же осмелюсь не поверить. Мне кажется, знакомство этих людей состоялось раньше. Попробую это своё сомнение подтвердить... документами.
Давайте проведём с вами собственное "расследование". Для этого нам придётся отправиться в ноябрь 1954 года, когда Аркадий Натанович прибыл с Камчатки в Хабаровск, где до мая 1955 года — месяца, когда вышел приказ об увольнении его из армии — служил переводчиком в в/ч 52890 Дальневосточного военного округа.
"Перенесёт" нас в 1954-й Ант Скаландис, точнее фрагментик первой подробной биографической книги "Братья Стругацкие", которую он написал.
ИЗ ГЛАВЫ ПЯТОЙ "ДОРОГА НА ОКЕАН"
<...> И было в Хабаровске ещё одно важное событие. Нежданно-негаданно объявился в тех краях давний знакомый Аркадия и Лены по ВИИЯ – Лёва Петров. Уже тогда он был человек непростой (простые люди на внучках генсеков не женятся) – состоял, очевидно, и в органах, а работал тогда в Совинформбюро, превратившемся в 1961-м в Агентство печати «Новости» (АПН). Военная служба была для Лёвы делом условным. Звание он имел не то лейтенант, не то майор – не важно, зять Хрущёва – это по-любому должность генеральская, хотя зятем он стал несколько позже, А женился именно на той внучке, которая была фактически дочкой Никиты Сергеевича – на Юлии Леонидовне, то есть зять вполне настоящий. Склонность к литературе Петров имел давнюю и постоянную – переводил рассказы ещё малоизвестного тогда Хемингуэя и носился с идеей написать свою книгу. Однако стиль жизни его был таков, что корпеть несколько месяцев над листом бумаги он бы сам не смог. Это уже много позже он стал (по слухам) автором знаменитых мемуаров своего тестя. Ну а тогда, в 1954-м, были у Лёвы кругом одни мечты.
И вот, слово за слово, стакан за стаканом, придумали они с Аркашей, о чём надо писать книгу. Ведь совсем недавно шумная история произошла, которая на Дальнем Востоке из-за близости Японии воспринималась особенно актуально. Аркадий следил за событиями, в том числе и по зарубежной прессе, имея к ней официальный служебный доступ. А случилась вот что: просыпался на головы несчастных японских рыбаков радиоактивный пепел после американских ядерных испытаний на атолле Бикини. И ведь умер там один японец! А какое название у шхуны потрясающее – «Счастливый дракон № 5».
«Ведь это же сюжет, Аркаша! Это же остросюжетная повесть эпохального политического значения! Ты главное пиши, а я тебе гарантирую, что напечатают. Для начала где-нибудь тут, в местном издательстве – это будет методологически верно, а потом в Москве, гадом буду, в центральном журнале каком-нибудь, и еще – книжкой, массовым тиражом. Денег огребём, и слава придёт настоящая! Потом вторую, третью напишем, станем крупнейшими в стране авторами политического детектива...»
В общем, дальше пошли уже явные Нью-Васюки – прямо пропорционально количеству выпитого, – но в главном Лёва не обманул.
Уехал он быстро и дальнейшим процессом рулил из Москвы. Но всё вышло, как и было обещано с этой первой повестью АНа. Славы большой она ему не принесла, да и Петрову тоже, но школой была отличной, а главное, пробила Стругацким дорогу к издателю. И спасибо за это, самое искреннее – Лёве Петрову. АН никогда, никому и нигде не рассказывал, что Лёва ни единой странички в той книге не написал, ни единого словечка. К чему раскрывать коммерческую тайну? Только родственники, да самые близкие друзья и знали это...
Хороший был человек Лев Сергеевич Петров. Жаль, умер рано – в 1970 году, через шесть лет после отставки тестя и за год до его смерти. От чего – история тёмная, да и не про него наша книга.
В общем, когда АНа в ноябре 1954-го из радиопеленгаторного центра «ОСНАЗ» перевели в обычную часть, это было очень кстати. Времени для литературной работы стало больше, а теперь уже хотелось многое успевать. Литература становилась работой во всех смыслах.
И время благодаря этому летело быстрее и быстрее. Вперёд, к заветному дембелю!
Но чем ближе увольнение в запас, тем мучительнее ожидание – это известно каждому, кто испытывал нечто подобное.
Вот одно из последних писем оттуда:
«Здравствуйте, родные мои!
Жду – не дождусь, когда придёт, наконец, приказ об увольнении. Увы, это от меня не зависит, и я теперь могу только желать и надеяться, чтобы он пришёл скорее. Но ещё месяца полтора, вероятно, придётся подождать. Впрочем, помимо того, что я тоскую и томлюсь в ожидании, я ещё и занимаюсь полезным делом, которое помогает мне не замечать времени. Я пишу. Моя новая повестишка – «Четвёртое Царство» – она же «Фиолетовый газ» (он же лиловый) будет в полностью готовом виде числу к 22-му. Вещица небольшая, страниц на 30–40 книги небольшого формата, состоять будет из 5-ти глав, полторы из которых сделаны. В понедельник заканчиваю писать, два дня на печатание и – о, миг тревожный и блаженный! – в редакцию. Конечно, могут и не напечатать, тогда я пошлю её тебе, Борис, ты исправишь и попробуешь толкнуть где-нибудь в Ленинграде. Затем я без передышки сажусь за следующую повесть, и так без конца, пока не вернусь. Не важно, что их не будут печатать злобные и тупые редакторы, главное – я вырабатываю свой стиль, привожу в порядок свои способности выражать мысли на бумаге. А вдруг из меня что-нибудь получится?
Кстати (к слову пришлось), что бы вы мне посоветовали делать дома? Чем заняться? Конечно, в военкомате мне предложат что-нибудь, но как вообще с перспективами работы? Мне почему-то кажется, что я не пропаду. А?
Ленуська мне пишет, и я ей, довольно часто. Мамочка, ты уж напиши ей пару слов, она в таком сейчас положении, а кроме того – очень тебя любит и уважает.
Я здоров и весел, только зудит всё, хочется, чтобы скорее, скорее... а оно очень медленно. Питаюсь хорошо. Мама, следи за здоровьем. Пока всё.
Обнимаю и целую вас, ваш Арк. Khabarovsk 14.04.55»
Лев Петров женился на Хрущёвой Юлии Леонидовне (21.01.1940—8.06.2017) — дочери Леонида Никитича Хрущёва, сына Никиты Сергеевича Хрущёва от первого брака. Её отец — Л.Н. Хрущёв погиб в воздушном бою в 1943 году в Калужской области. Мама Юлии Леонидовны была репрессирована (освобождена из лагеря в 1954 году). Юлия Леонидовна с младенчества жила в семье у Никиты Сергеевича Хрущёва, поэтому настолько сроднилась с дедом, с его супругой Ниной Петровной, что называла их папой и мамой. Юлия Леонидовна окончила МГУ? долгое время работала в АПН — агентстве печати «Новости», несколько лет заведовала литературной частью театра имени Ермоловой (по другой версии — в театре Вахтангова). Юлия Леонидовна трагически погибла 8 июня 2017 года, попав под электропоезд на станции Солнечная Московской железной дороги.
" ...Он [Лев Сергеевич Петров (1924–1970)] стал (по слухам) автором знаменитых мемуаров своего тестя".
Из книги Уильяма Таубмана "Хрущёв": "...С 1966-го, когда он [Хрущёв] оправился от болезни поджелудочной железы, близкие начали уговаривать его взяться за перо <...> Поначалу Хрущёв сопротивлялся: он помнил, как КГБ предлагал запретить работу над мемуарами маршалу Жукову <...> В конце концов гордость и желание оправдать себя взяли верх, и он решился рассказать о том, как видится ему прошедшая жизнь. В августе 1966 года Хрущёв был готов начать работу. Он и до этого часто рассказывал домашним и друзьям о прошлом, особенно о войне и о последних годах жизни Сталина <...> Однажды тёплым утром, в августе 1966 года, Хрущёв вместе с мужем внучки Юлии журналистом Львом Петровым сел в саду перед магнитофоном и начал диктовать свои воспоминания. Поначалу он просто пересказывал истории, которыми развлекал гостей. В первый день, по рассказу Петрова, он говорил о Карибском кризисе. Скоро Хрущёв установил себе расписание: он надиктовывал свои рассказы на пленку в течение нескольких часов утром и нескольких часов после обеда, как в присутствии слушателей, так и без них. Поначалу мысль его беспорядочно «скакала» от темы к теме. Позже с помощью сына он составил план и перед диктовкой тщательно продумывал, о чём будет говорить. <...> Доступа к архивным материалам у него, разумеется, не было — все архивы находились под контролем КГБ. Сначала пленки расшифровывал Лев Петров, но Хрущёв остался недоволен результатом: в отредактированном тексте было слишком много Петрова и слишком мало Хрущёва. Потом за распечатку и редактуру взялась Нина Петровна [супруга Хрущёва]: но она работала медленно и непрофессионально, печатала одной рукой. Сергей предлагал отцу обратиться в ЦК, чтобы ему выделили секретаря-машинистку, но Хрущёв отказался: «Не хочу их ни о чем просить. Если сами предложат — не откажусь. Но они не предложат — мои воспоминания им не нужны. Только помешать могут».
РОМАН РЕДАКТИРУЕТ ПОВЕСТЬ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ВТОРОГО ПЛАНА
Рогаль Николай Митрофанович (1909-1977) — главный редактор журнала «Дальний Восток». Литературную деятельность начал в 1926 году. С 1929 по 1937 год Н.М. Рогаль находился на комсомольской и партийной работе в Хабаровском крае. Несколько лет был ответственным секретарем Дальневосточного, позднее — Хабаровского отделения Союза писателей. С 1955 по 1977 год работал главным редактором журнала «Дальний Восток». Автор романа «На восходе солнца», повести «У границы», книг о В.К. Арсеньеве, о поездке А.П. Чехова на Сахалин, главный редактор серии «Библиотека дальневосточного романа» Хабаровского книжного издательства. Член Союза писателей СССР и РСФСР. Награждён орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета» и пятью медалями, Заслуженный работник культуры РСФСР.
Рослый Сергей Леонтьевич (1911–1984), дальневосточный журналист, писатель, литературный сотрудник газеты «Тихоокеанская звезда», автор книг: «Люди первой тропы», «Остров морских львов», «Огонь на себя». После окончания в Хабаровске педагогического техникума пять лет работал в газете «Восточно-Сибирский комсомолец» (Иркутск). В 1935 году возвращается в Хабаровск, принят на работу в «Тихоокеанскую звезду» литературным сотрудником промышленно-транспортного отдела. Осенью 1945 года прикомандирован ко 2-му Дальневосточному фронту. В качестве военного журналиста участвует в походе советских войск в Маньчжурию. После окончания центральных газетных курсов в Москве, Сергей Леонтьевич становится собственным корреспондентом по Хабаровскому краю газет «Известия», «Гудок» и журнала «Огонёк». Вскоре С.Л. Рослый был приглашён на должность заведующего отделом прозы журнала «Дальний Восток». В 1959 году уехал в Украину в г. Сумы. Работал собственным корреспондентом газеты «Правда Украины» по Сумской области (1959–1968), затем – корреспондентом газеты «Ленинская правда». Умер в г. Сумы 24 октября 1984 году.
ПИСЬМА ПРО "ПЕПЕЛ БИКИНИ" ИЗ ХАБАРОВСКОГО КРАЕВОГО АРХИВА
[Рогаль Н.М. – Киму Р.Н.]
22 февраля 1956
Москва, 2-я Филевская, [не публикуется — visto] Р.Н. Ким
Уважаемый Роман Николаевич!
Пользуясь Вашим согласием, данным на семинаре молодых писателей, прошу Вас от имени редакции журнала «Дальний Восток» помочь авторам повести «Пепел Бикини», о которой я с Вами говорил. Один из авторов – тов. Петров Лев Сергеевич – демобилизовался и будет жить в Москве.
Своё мнение о повести мы авторам высказали, договорились о необходимой доработке произведения. Хотелось бы добавить к этому и Ваши советы и замечания.
После доработки повести авторами, редакция журнала хотела бы передать повесть Вам для редактирования. Разумеется, работу эту мы оплатим.
О Вашем согласии быть редактором повести Вы нам сообщите.
С уважением к Вам
Главный редактор журнала «Дальний Восток»
[подпись] (Н. Рогаль)
ГАХК. Ф. 1738. Оп. 2. Д. 278. Л. 86
Примечание: Второй экземпляр машинописи. Первый экземпляр, скорее всего, был написан на бланке редакции журнала «Дальний Восток». В левом верхнем углу письма написано от руки фиолетовыми чернилами: «г. Москва, Г-69, Мерзляковский переулок [далее не публикуется — visto]».
Вчера, 13 марта, был у Романа Николаевича Кима и передал ему Ваше письмо. О разговоре с Вами Роман Николаевич помнит и согласился прочитать рукопись, а после доработать и редактировать её. Кроме того, он берётся по окончанию работы показать её в отделе печати МИДа.
В связи с большой загруженностью, Роман Николаевич попросил меня сообщить Вам о его согласии редактировать повесть. Как только работа будет закончена, я сразу вышлю Вам рукопись.
Москва Г-69, Мерзляковский пер.[не публикуется — visto]. Петрову Л.С.
Уважаемый тов. Петров!
Письмо Ваше получили. Н.М. сейчас болен. Редакция с удовлетворением принимает к сведению, что повесть Вашу будет редактировать т. Ким. Ждём рукопись подготовленной.
С уважением [подпись] С. Рослый
ГАХК. Ф. 1738. Оп. 2. Д. 285. Л. 157
Примечание: Второй экз. Первый экз., скорее всего, был отпечатан на бланке редакции журнала «Дальний Восток».
13 июня Роман Николаевич Ким сказал мне, что рукопись можно перепечатывать и отсылать Вам, что я и сделал. Все замечания, высказанные Кимом, учтены и «теперь», – как он сказал, – «повесть готова к печати». Я попросил Роман Николаевича показать рукопись в отделе печати МИДа. Он сказал, что этого делать не нужно, так как сейчас отдел печати такие вещи не визирует. Но я думаю, что Роман Николаевич Вам сам напишет об этом.
Николай Митрофанович! Я Вас очень прошу дать мне телеграмму, как только будет принято положительное или отрицательное решение. Повестью заинтересовалось «Знамя», в частности В. Кожевников, которому рассказал о ней Резник. Так, что если в Вашем журнале она не пойдёт, очень прошу сразу же сообщить об этом.
Большое спасибо Вам за помощь и письмо Киму.
П.С. Я работаю в журнале «СССР», который с 1 июля будет выходить в Америке на английском языке.
Уважающий Вас [подпись] Л. Петров
Мой адрес: Москва, ул. Чехова, 18-а, журнал «СССР». Петрову Л.С.
ГАХК. Ф. 1738. Оп. 2. Д. 282. Л. 19.
Примечание: От руки, фиолетовыми чернилами, в левом верхнем углу письма: «Ответ послан 30.VI.56 г. Повесть намечена к публикации в 5 номере 1956 г. Подпись Н.М. Рогаля».
Москва, ул. Чехова, 18-а, журнал «СССР». Л. Петрову
Уважаемый тов. Петров!
Только что получил Вашу рукопись. Сразу направляем её на читку членам редколлегии. По планам редакции – её намечено опубликовать в 5-м номере, т.е. первом очередном номере, 4-й номер уже сдан в производство.
Через две недели окончательно решим судьбу рукописи. И сразу известим Вас телеграммой. Думаю, что решение будет положительное.
Авторы дважды переделывали некоторые главы, в частности конец. Наряду с этим было внесено много мелких поправок – устранили все неточности в части бикинийской истории, японского быта и т.д. Во всяком случае я придирался основательно.
В общем, работу здесь мы закончили. Мне кажется, что в таком виде повесть можно дать Вам для окончательного просмотра. Разумеется, ещё [зачёркнуто] кое-что ещё можно подправить, отшлифовать, пригладить, но композицию, по-моему, можно не менять. Я долго думал над концовкой – первый вариант меня совсем не удовлетворял, теперь мне кажется концовка вполне логична.
Я спрашивал товарищей из дальневосточного отдела МИД насчёт «цензуры». Мне ответили, что теперь этого мидовцы не делают. Всё предоставлено Главлиту. С политической стороны эта повесть не вызовет никаких нареканий. Факты все выверены, официальных лиц (американских и японских) мы не затрагиваем, фамилии существующих в действительности людей (например, Мортона или Микамо) мы изменили, так что и с этой стороны к нам не придерутся.
Уважающий Вас Р. Ким [подпись]
Москва, Г-96, Вторая Филевская, [не публикуется — visto].
Тел.: [не публикуется — visto]
ГАХК. Ф. 1738. Оп. 2. Д. 282. Л. 36.
Примечание: От руки, фиолетовыми чернилами, в левом верхнем углу письма:
Москва, Г-96, Вторая Филевская [не публикуется — visto] – Р. КИМ
Уважаемый Роман Николаевич!
Спасибо за письмо и проделанную Вами работу над рукописью «Пепел Бикини». Рукопись мы получили. Она, действительно, стала лучше, приемлемее и ее концовка. Вы в этом правы. Кое-что еще придется подправить или опустить. Но основная работа, на мой взгляд, сделана.
Сейчас рукопись читают члены редколлегии. Предполагаем дать ее в 5-м номере (т.е. в первом очередном номере журнала).
С Вами мы рассчитаемся сразу же, как только рукопись будет рассмотрена редколлегией (во второй половине июля с.г.).
Прошу для бухгалтерии прислать справку о составе семьи (это для вычета налогов).
Очень рад, что Вы заметили прогресс в работе над повестью «Пепел Бикини». Интересно, что скажут члены редколлегии. Конечно, надо будет ещё немножко подчистить вещь. Я думаю, что всё же надо оставить антиамериканскую направленность. Нельзя слишком смягчать. Американцы не стесняются в отношении нас – сейчас в Амер. Прессе началась, в связи с познанскими событиями, дикая кампания – с призывами вовсю развернуть тайную войну. Мы не должны изображать из себя христосика – нас бьют по щеке, а мы будем церемониться.
Крепко жму руку [Написано от руки чернилами]
Для бухгалтерии сообщаю:
Паспорт [данные не публикуются — visto] .
Год рождения – 1899 г. (следовательно – освобождён от налога за бездетность).
г. Москва, ул. Чехова, 18-а, журнал «СССР». Л. Петрову
Уважаемый тов. Петров!
Как я Вам уже писал «Пепел Бикини» будет напечатан в 5-м номере «Дальнего Востока» за этот год. Теперь это окончательно решено. Дней через 10 номер сдаётся в набор, а в конце октября выйдет в свет. Нам пришлось серьёзно потеснить Н. Задорнова, роман которого печатается с 3-го номера. Вашу повесть сократили на 0,5 листа, иначе не стала бы. Да [и] небольшие сокращения нужны были.
Общее мнение о повести – доброе.
К Вам просьба: сообщите для бухгалтерии точный адрес, имена и отчество обоих авторов. Кроме того, нужны справки о детях, для вычисления суммы налога. Иначе положено удерживать все 6%. Адреса А. Стругацкого мы вовсе не знаем.
Авторский гонорар между авторами в таких случаях мы делим пополам. Может, у вас, авторов, есть иные соображения на этот счет – тогда напишите нам об этом.
После публикации в журнале, я хотел бы предложить Вашу повесть Хабаровскому книжному издательству для издания отдельной книгой. Каково Ваше мнение на этот счёт? Тоже напишите.
Роману Киму за редактуру журнал оплатил и с этой стороны у вас, авторов, никаких материальных обязательств перед ним не должно быть. Это для Вашего сведения.
Как живется, как работается? Выходит ли уже Ваш журнал?
С большой радостью получили мы Ваше письмо и ещё с большей прочитали его. Наконец-то лёд тронулся! Огромное Вам спасибо за помощь и тёплое отношение к «молодым» авторам (обоим нам уже 70 годков).
Сообщаем все необходимые данные:
1. Стругацкий Аркадий Натанович.
Москва, Бережковская [не публикуется — visto] .
Петров Лев Сергеевич.
Москва Г-69, Мерзляковский переулок[не публикуется — visto].
Причитаемую [Так в тексте] мне сумму гонорара прошу выслать в сберкассу №[данные не публикуются — visto].
2. Авторский гонорар просим разделить пополам.
Николай Митрофанович! Ещё раз благодарим Вас за работу. Конечно, мы нисколько не возражаем против издания нашей повести отдельной книгой в Хабаровском книжном издательстве, особенно если Издательство сможет выпустить книжку в конце 1956 или в начале 1957 года, поскольку рукопись прошла журнальное редактирование и правку. Было бы очень хорошо, если бы Вы взялись редактировать книгу. В общем, всецело полагаемся на Вас.
Журналы, как наш, так и «Америка» напечатаны и находятся в Москве в ЦК и мы терпеливо ждём сообщения правительства или ТАСС о выходе их в свет. Правда, мы уже успели сделать пять номеров. Как только получим из США сигнальные экземпляры, обязательно пришлю Вам один.
Ещё раз большое спасибо.
Уважающие Вас [Автограф Петрова Л.С. и Стругацкого А.Н.]
1 сентября 1956 г.
Москва
Москва, ул. Чехова, 18а, редакция журнала «СССР». Петрову Л.
[Адрес дописан от руки]
ГАХК. Ф. 1738. Оп. 2. Д. 282. Л. 41.
Примечание: В верхнем левом углу написано от руки: «Исполн. Н. Рогаль»
г. Москва, Г-69, Мерзляковский пер.[не публикуется — visto]. Л. Петрову
Дорогой Лев Сергеевич!
Получили ли авторский номер журнала и гонорар?
В Хабаровске был первый отклик по радио – благоприятный.
Издательство пока выжидает первых рецензий в газетах. Кажется, склоняются к тому, чтобы книжку издать. Впрочем, они Вам должны сами написать. Для них некоторая сложность в том, что книга не значится в плане.
Читал 1-й номер «Америка» и очень хотелось бы взглянуть на «СССР». Если будет возможность, пошлите мне один номер по домашнему адресу: г. Хабаровск, К. Маркса [не публикуется — visto] Рогаль Н.М.
В 1994 году, учитывая приближающуюся дату — 40 летие со дня событий 1 марта 1954 года, я предложил редакции газеты "Суворовский натиск" опубликовать повесть "Пепел Бикини". Вариант "Дальнего Востока" в редакции отвергли — "Зачем "Суворику" делать перепечатку из "Дальнего Востока", пусть они сами этим занимаются..." Для газетной публикации был взят вариант повести из "Юности", а меня "суворовцы" попросили написать что-то вроде предисловия и сделать для публикации клишированный заголовок (так это тогда называлось). Выкладываю всё это на своей странице.
В. Беседин
ДЕНЬ, КОГДА ПАДАЛИ ХЛОПЬЯ СМЕРТИ
Минуло сорок лет со дня трагических событий 1 марта 1954 года, когда на тихоокеанском атолле Бикини вооруженные силы США провели испытание водородной бомбы. В район атолла были стянуты десятки военных кораблей, на остров завезены подопытные животные. Для засвидетельствования мощи американского оружия приглашены специалисты военного дела разных стран. Но были ещё и невольные свидетели. Ничего не подозревающие японские рыбаки со шхуны "Фукурю-мару-5".
Весть о взрыве моментально заполнила первые полосы мировой прессы. Но сенсации живут недолго. А трагедия японских рыбаков, получивших тяжёлые ожоги и смертельную дозу радиации, достигает кульминации. Молчание прессы имело и веские причины. Согласно международной договорённости между Японией и США, пострадавшие рыбаки с января 1955 года получают денежную компенсацию в обмен на молчание. Пострадавшим запрещается отныне публично выступать и давать свидетельские показания о случившемся.
Сама шхуна, безмолвный свидетель, была спрятана с глаз. Сначала её приобрело правительство Японии, якобы для исследования, но через три месяца она была перепродана и тайно переправлена в другой порт.
Случившееся в марте 1954 года нашло своё отражение в литературе нашего региона. В 1956 году журнал "Дальний Восток" публикует повесть Л. Петрова и А. Стругацкого "Пепел Бикини".
"Перед авторами стояла нелёгкая задача, — напишет критик о трудностях работы над повестью по следам недавних событий, — показать деяние заокеанских торговцев смертью, а также современную Японию, борьбу её народа за независимость, его стремление к миру".
Отсюда и неиспользованные авторами возможности сделать повесть интереснее. Да, это во многих отношениях ученическая повесть. Но сегодня, столько лет спустя, одного из авторов представлять читателю не надо. Аркадий Натанович Стругацкий в тандеме с братом известен во многих странах мира. Их книги не один раз удостаивались престижных премий, по ним снимаются кинофильмы, ставятся спектакли. Тогда же, в 50-х, в писательском багаже были лишь публикации в "Суворовском натиске" и в многотиражке гарнизона Камчатки.
Окончив в 1949 году Московский военный институт иностранных языков по специальности переводчик-референт с японского и английского языков лейтенант Стругацкий едет на Дальний Восток служить дивизионным переводчиком. Хабаровск, Петропавловск-Камчатский... по роду службы ему приходилось иметь дело с иностранной прессой.
А.Н. Стругацкий вспоминал: "...Могу лишь сказать с определенностью: когда вышел "Пепел Бикини", политический роман, когда его издали, нам стало ясно: не боги горшки обжигают, можно продолжать и дальше. Лёва Петров! Мы с ним служили вместе в армии на Дальнем Востоке. А потом, когда уволились, он стал работать в АПН, женился на внучке Хрущева. И безвременно умер".
Событие на атолле Бикини имело и ещё одно отражение в творчестве братьев Стругацких. Повесть "Волны гасят ветер", в центре которой появление новой расы людей, получивших способность вертикального развития человечества. Говоря о концепции повести, А.Н. Стругацкий отмечал: "Технологический процесс, развитие науки подводят к такому моменту человечество, когда может произойти скачок в развитии... Научно-техническая революция может привести "к биологической эволюции человека. Вот как, например, в радиоактивном пепле острова Бикини появляются разновидности растений и животных...».
Несомненно, Стругацкие видели страшные документальные кадры хроники, снятой на атолле Бикини много лет спустя после взрыва. Они ужасают. На экране — птицы, разучившиеся летать, рыбы ищущие спасения на суше, черепахи, не сумевшие найти влагу среди камней, все они изуродованы радиацией.
На юге от Токио, на острове Грез в большом цветущем парке есть музей с единственным экспонатом. Спасённый от забвения остов шхуны "Фукурю-мару-5". Рядом на могильной плите надпись: "Хочу, чтобы я стал последней жертвой ядерной бомбы. Аикити Кубояма". Он был радистом на "Счастливом драконе" до 1 марта 1954 года.
Опубликовано в газете "Суворовский натиск" (Хабаровск), 6 марта 1994 года. (В. Беседин — псевдоним Виктора Бури)
БОНУС ДОЧИТАВШИХ МАТЕРИАЛ ДО ЭТОГО МЕСТА
Первая рецензия на повесть «Пепел Бикини». Газета «Молодой дальневосточник» (Хабаровск), 21.11.56, № 231 (4853), с. 2.
ПЕПЕЛ БИКИНИ
Атом служит человеку. На его энергии работает первая в мире электростанция, построенная руками советских людей... Но не об э этом рассказывает повесть Л. Петрова и А. Стругацкого «Пепел Бикини».
...Океанский пароход фирмы «Холмс и Харвер» идёт из Соединенных Штатов к Маршальским островам. На его борту пятьсот пятьдесят рабочих, нанятых для строительства стальной башни на острове Бикини. Она предназначена для испытания нового вида термоядерного оружия. Но приезжающие на остров не знают, что они строят, А тех, кто догадывается, или пытается узнать это, постигает судьба негра Майка, зверски убитого рукой предателя. И вот за американские доллары негры, мексиканцы, американцы строят эту современную Башню Смерти.
Наконец, наступил день испытания бомбы, 28 февраля 1954 года. В докладе полковника Смайерса адмиралу Брейву говорилось: «Донесений о наличии в опасной зоне посторонних не поступало». Но в то время, когда американские «ученые крысы» спокойно созерцали бомбу в действии с самолета, японские рыбаки на шхуне «Счастливый дракон», гонимые нуждой и страхом потерять работу, подошли слишком близко к запретной зоне и оказались не только первыми свидетелями, но и первыми жертвами этого страшного оружия. Пепел Бикини убил радиста Кубояму, изуродовал и обрек на мучения его товарищей.
Перед авторами стояла нелегкая задача — показать деяния заокеанских торговцев смертью, а также современную Японию, борьбу её народа за независимость, его стремление к миру. Эта задача трудна не только потому, что она ответственна, в смысле важности событий, но ещё и потому, что эти события раскрываются не в газетной или публицистической статье, а в повести, через человеческие характеры.
Многое удалось авторам: показать всю бесчеловечность людей типа доктора Нортона, которые экспериментируют на живых людях, как на морских свинках, показать пробуждение самосознания у простых людей и Америки, и Японии в образах Дика и Ямамото. Авторы не идеализируют народ. Они честно говорят, что есть и в Америке, и в Японии люди вроде Чарли и Сэндо, которых пока интересуют только доллары и йены, которые не помышляют даже о борьбе. И таких еще немало.
Однако сам сюжет повести, события положенные в её основу, давали авторам возможность сделать её значительно интересней, глубже в идейно-художественном отношении. К сожалению, многие возможности остались неиспользованными. Во-первых, повесть проигрывает оттого, что действительные виновники смерти Кубоямы, трагедии его товарищей остались где-то за пределами произведения. Они не действуют, не живут в повести, а действуют лишь исполнители их воли — адмирал Брейв, полковник Смайерс, доктор Нортон и другие.
Если в характере доктора Нортона есть свои индивидуальные черты, свой язык, свои манеры, то этого никак нельзя сказать об образе адмирала Брейва и тем более полковника Смайерса. В повести есть глава «Адмирал Брейв», но обилие слов не делает образ индивидуализированным. Он нарисован по заранее заданной схеме. Брейв груб, нервозен, боится потерять свое место. Вот, пожалуй, и всё, что мы о нём узнаем из повести. Не слишком ли ходульны и давно знакомы по другим повестям, фильмам, пьесам подобные характеристики? И вот, в сущности, все образы, олицетворяющие лагерь поджигателей. Конечно, взрыв достаточно красноречиво раскрывает их сущность, их морали. Но поскольку «Пепел Бикини» повесть, а не статья, поскольку событие это было подготовлено людьми, то и следовало писать прежде всего характеры.
Вторым серьёзным недостатком повести является отсутствие драматической напряженности, хотя сами события в ней не только драматичны, но и трагичны. Это, пожалуй, оттого, что повесть написана вяло, слишком повествовательно, бесстрастно... Нельзя сказать, что в повести нет прямых (лоб в лоб) столкновений, людей враждебных сторон, людей различных убеждений. Но нет здесь нарастания событий. Даже в описании похорон Кубоямы, которые вылились в демонстрацию, нет действия, нет острых ситуаций, столкновений. Эта сцена не стала в повести кульминационной, хотя этого ждёшь, чувствуешь, что это должно быть так. Ведь именно здесь должен во всю силу и мощь прозвучать голос народа, голос разума, голос протеста. Неубедительна, рационалистична речь Судзу. Это, очевидно, оттого, что ее язык, как и язык многих других героев, не индивидуализирован.
«Повесть Бикини» — произведение документальное. Оно интересно как хроника, рассказывающая о важных событиях современности. С точки же зрения художественной, о повести Л. Петрова и А. Стругацкого можно говорить лишь как о начале труда.
Н. Солтан
ДЕЛО ОТПРАВЛЕНО НА ДОСЛЕДОВАНИЕ
(Как бы послесловие)
Попробуем по письмам восстановить "цепочку встреч" авторов с редактором (в скобках — даты написания писем):
Рогаль — Стругацкий (возможно, встречались): "...о, миг тревожный и блаженный! – в редакцию" [из письма Аркадия от 14 апреля 1955]; Рогаль — Ким (встречались): "...согласием, данным на семинаре молодых писателей" [22 февраля 1956]; Рогаль — Петров — Стругацкий (возможно, встречались): "...мнение о повести мы авторам высказали, договорились о необходимой доработке" [22 февраля 1956]; Петров — Ким (встречались): "...13 марта, был у Романа Николаевича Кима" [14 марта 1956]; Ким — Петров — Стругацкий (трудно поверить, что АНС не присутствовал при таком отношении к работе Кима): "...Во всяком случае я придирался основательно. В общем, работу здесь мы закончили" [не позднее июня 1956].
И так: Если Аркадий Стругацкий не принимал участие во встречах Петрова и Кима при редактировании (в чём я очень и очень сомневаюсь), то роль Петрова в написании повести "вырастает". А это входит в противоречие в оценке участия Петрова самим Стругацким. А если участвовал, то знакомство Аркадия Стругацкого и Романа Кима состоялось в начале 1956-го, а не 1958 года. Разве я не прав?
Хочу обратить ваше внимание на стиль написания "последнего" письма [1 сентября 1956]. Мне показалось, что его написал Аркадий Натанович. А вам не показалось?
Учитывая всё выше сказанное, считаю: расследование деталей "бикинийской истории" следует продолжить. Особое внимание обратить на поиск всех рукописных вариантов повести "Пепел Бикини". Ведь окончание повести "Пепел Бикини" первоначально было иным!
Из очерка А. Борисяка "Русские охотники за ископаемыми", опубликованный в книге Чарльза Г. Штернберга "Жизнь охотника за ископаемыми". М.-Л. Гл. редакция научно-популярной и юношеской литературы. 1936. С. 294, 296-303.
...Опишем работу одного из самых молодых наших охотников И.Е. Ефремова. Он поставил себе задачей изучение наших пермских и триасовых фаун и в этом отношении является как бы наследником проф. Амалицкого... Вот как он описывает свою поездку в Астраханские степи, на гору Большое Богдо, откуда много лет назад в Геологический музей Академии наук было доставлено два прекрасных черепа стегоцефалов.
«Ещё не доезжая станции Шунгай, гора Богдо, несмотря на её небольшую высоту (145 метров), резко выступает на фоне ровной степи. Протягиваясь в форме подковы на 1,5 километра, вблизи она производит впечатление монументальности, в особенности её центральная часть с чрезвычайно крутыми склонами. Конечно, в цепи, например, Кавказских гор гора Богдо затерялась бы незаметным холмиком, но здесь она стоит одиноко, окружённая, насколько хватает глаз, плоской тарелкой степи.
Резко обрываясь к озеру Баскунчак, блестящему на солнце, как бескрайнее снежное поле, выступает 40-метровая стена пермских песчаников. Здесь очень удобно наблюдать разные фигуры выветривания, всевозможные столбы, соты, уступы и т. п.
Немного отступя к горе от песчанникового предгорья, начинаются причудливые бугры, гребни и совершенно правильные конуса, тёмнокрасных с серыми прослойками мергелей. И прямо от них круто поднимается 80-100-метровая стена пёстрых мергелей с выступающими сверху слоями триасового известняка. Эта стена изборождена водными промоинами и протоками, засыпанными обломками известняковых плит. Обломки в бесчисленном количестве покрывают всю гору и насыпаны у подножья красных бугров.
Первое впечатление, создающееся у охотника за ископаемыми, впервые прибывшего на Богдо, это то, что в подобном хаосе совершенно невозможно что-либо найти.
Однако выдержка и терпение приходят здесь на помощь исследователю. Разбив всю гору на участки, я начал медленно продвигаться вдоль горы, исследуя каждый подозрительный обломок камня. Перебив и пересмотрев несметное количество известковых плит у подножья горы, я собрал несколько костей лабиринтодонтов и довольно большое число беспозвоночных и стал исследовать обломки известняков по склонам зигзагообразным путем, беспрерывно поднимаясь и опускаясь.
Обнажения пластов на склонах горы замыты натечной сверху шиной, усыпанной обломками известняка. Глина засохла плотной коркой, и, цепляясь за обломки известковых плит, можно подниматься по довольно крутым склонам почти до 60°. Держа в одной руке молоток, без которого охотник за ископаемым не может ступить ни шагу, другой забиваешь кирку в склон горы и осторожно подтягиваешься выше. Конечно, иногда бывают неприятные минуты, когда ноги соскальзывают, кирка вырывается из рыхлого размытого склона, и начинаешь сползать вниз сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Но, мгновенно снова забив кирку поглубже, останавливаешься и продолжаешь таким же способом прерванное продвижение наверх. Спускаться можно, вырубая ступеньки, или, в прочном костюме, можно медленно сползать, просто сидя и упираясь на пятки, подтормаживая киркой или молотком. Обычно в процессе работы очень быстро привыкаешь проделывать всё это автоматически, не отрывая взгляда от кусков известняка и беспрерывно расколачивая плиты.
Лишь по самым крутым склонам мне приходилось взбираться с канатом. Канат я закреплял за железный рельс, поставленный в качестве репера на самой вершине горы. Отклоняясь куда-нибудь в сторону, я забивал железный лом в склон горы и закидывал на него канат. Таким способом я мог делать значительные отклонения в ту или другую сторону, оставляя канат надежно привязанным за железный репер на вершине. Однажды я плохо забил лом; закинув за него канат, я начал спускатъся. Вдруг лом вырвался из рыхлой натечной глины, и я моментально полетел вниз. Падая, я крепко вцепился в канат, который, как только размотался до репера, резким толчком натянулся, ободрав мне кожу на руках, и я, качнувшись, как маятник, перелетел на другой склон, приняв отвесное положение относительно репера. Пожалуй, эта секунда была одной из самых неприятных в моей жизни. По счастью, я не выпустил каната и потом легко взобрался на вершину, проклиная изобретенный мною способ.
Обследовав все осыпи по склонам, я заложил раскопки на одном из самых крутых выступов Богдо — юго-юго-восточном. Копаться посредине крутого склона горы было очень трудно. Тут нам большую помощь оказали сильные ветры, обдувавшие склон горы и обеспечивавшие большую устойчивость при балансировании на маленькой ступеньке с помощью кирки. Впоследствии, когда на отвесном склоне горы образовалась большая площадка, работать стало гораздо легче. Пласт за пластом расчищали и выбирали мы из горы, то испытывал сильное разочарование, когда пласт оказывался пустым, то с полным удовлетворением достигнутой цели выбивали из него красивые завитки аммонитов и темные или светло-желтые кости лабиринтодонтов. Для определения нижних горизонтов горы приходилось спускаться в пещеры под красными буграми и ползать под землей по воронкам и пещерам гипсового поля на юг от Богдо.
В одной из пещер, шедшей наклонно в землю под углом в 35-40°, я поскользнулся и, скатившись вниз, провалился в отвесный колодец, глубоко уходивший в бездонную черную темноту. По счастью, колодец был довольно узок, и я заклинился в нём до самых плеч, которые уже не могли пролезть и колодец. Я очутился в положении пробки в горлышке бутылки, и потребовалось немало труда, чтобы высвободиться и, главное, снова влезть по наклонной гипсовой стенке, покрытой песком, принесённым водой.
Ремесло охотника за ископаемыми богато всевозможными впечатлениями; работать приходится в самых разнообразных условиях и местностях. Это значительно развивает наблюдательность и сообразительность и, главное, доставляет ту чистую радость, радость добычи и достигнутой цели, так хорошо знакомую охотнику, коллекционеру и спортсмену».
В следующем году И. А. Ефремов поехал на Волгу и в северные губернии.
«Я был командирован для обследования и сбора ориентировочных данных о местонахождениях стегоцефалов в пестроцветной толще Нижегородской и Северо-Двинской губерний, на рр. Ветлуге и Шарженге. Проехав 30 км от ст. Шарья, Сев. ж. д., я добрался до излучины р. Ветлуги, где она, идя с севера на юг, круто заворачивает на восток. Далеко был виден противоположный правый берег, постепенно повышавшийся вдали. На самом высоком пункте мрачно чернел еловый лес, и смутно виднелись очертания деревни. Это и была цель моего путешествия, первое и самое южное из трёх местонахождений, которые мне предстояло обследовать. От этой деревни берег снова понижался, сливаясь с горизонтом вдали. Для охотника за ископаемыми высокий берег — хороший признак: здесь всегда можно натолкнуться на выходы пластов, заключающих в себе фауну древнего мира. Прибыв к искомой деревне, я отправился на поиски выходов костеносного пласта, продвигаясь по болотистой террасе Ветлуги вдоль обрывистых обнажений. Пристально всматриваешься в обрывы, не мелькнет ли где-либо желанная красная полоса выхода мергелей пёстроцветной толщи. Нет пока ничего, только рыхлый безнадежный речной песок. Но вот у подножья обрыва кучка обломков песчаника, скрытая кустами. Ускоряешь шаги, и, шлёпая по болоту, весь облепленный бесчисленной мошкарой, подходишь к цели. Неразлучный товарищ — молоток — застучал по кускам песчаника. Каждый кусочек тщательно осматривается, обдувается от пыли и песка. Кости стегоцефалов небольшой величины и требуют внимательного осматривания заключающей их породы. Уже порядочная кучка свеженабитого щебня высится передо мной, уже пересмотрены все куски песчаника, но не встречено ничего, хотя бы только указывавшего на содержание костей в этой породе. Сомнение закрадывается в душу. Но вот ещё куски песчаника. Эге! Даже не нужно разбивать: вот она лежит сверху камня, жёлтенькая, покрытая причудливо-узорчатой скульптурой, кость стегоцефала. Удар по другой плите песчаника — и тут есть кость... И ещё... Костеносная порода найдена. Надо найти самый костеносный пласт, лежащий где-то вверху, откуда скатились эти куски. О чувством победителя начал я трудный подъём по крутому и сыпучему обрыву, сплошь покрытому сползшим сверху песком. Заработали другие неизменные спутники охотника за черепами — кирка и лопата. Среди ровной массы серого песка мелькнули красные куски мергелистой глины. Вот она, пёстроцветная толща. Дальше и дальше углубляется кирка. Но слишком велик оползень, слишком толст слой песка, защищающий выход драгоценного костеносного пласта от пытливого ума человека. Со скромными средствами рекогносцировочной поездки многого откопать нельзя. Надо экономить, впереди ещё местонахождения, еще большие маршруты. Ну, хорошо, на следующий раз! Я ещё расквитаюсь с этим обрывом на будущий год.
С досадой слез я с обрыва и направился дальше, вдоль обнажения. Немного выше вдоль по реке мне удалось найти незасыпанные выходы пластов. Заложив здесь небольшую раскопку, я собрал значительное, сравнительно с площадью раскопки, количество костей стегоцефалов. Обследовав обнажения на несколько километров вниз и вверх но реке, я установил границы выходов костеносного пласта. Таким образом миссия моя здесь была закончена. Тщательно запаковав добытое и отправив ящики, я направился в шестидесятикилометровый переезд до другого местонахождения, севернее описанного, также на берегу р. Ветлуги. Здесь опять знакомая масса серого песка, знакомые обрывы. Осыпь здесь была более богата, и уже в ней удалось собрать много костей.
На крутом обрыве под церковью была заложена раскопка, Несмотря на тщательную разборку костеносного пласта, были найдены только две небольших кости стегоцефала. Жаль потраченного времени и усилий. Ну, что же, надо закончить. «Кончай, ребята!» — обратился я к рабочим и в последний раз ударил киркой по краю нашей выемки. Отвалился кусок плиты, и на нем — череп стегоцефала. Вот вам счастье охотника за ископаемыми! Выше по реке, на самой северной границе костеносного пласта, была заложена вторая раскопка, где также удалось найти несколько крупных костей.
Отсюда мне предстоял 230-километровый переезд по лесам и болотам, и мои бока подвергались сильному испытанию, пока я, наконец, прибыл в доисторическом экипаже на берег р. Шарженга, притока р. Юга. Наметив раскопки в трех пунктах, я сразу напал на богатое местонахождение костей, и первой костью в первой раскопке был великолепной сохранности череп стегоцефала. Кости здесь попадались часто, пласт был огромной толщины, и приходилось соблюдать большую осторожность при разборке его. Мой рабочий был удивительно способный молодой крестьянин, и его природный ум быстро схватывал основные правила добывания костей. Под конец нашей работы я мог совершенно спокойно поручать ему разборку пласта, и работа наша двигалась быстро. Много мы полазали с этим рабочим по обрывам рек бассейна Шарженга и лесным трущобам, отыскивая новые выходы пластов и определяя границы. Однако средства приходили к концу, истекал и срок командировки. Надо возвращаться. Надежда с большими средствами вернуться сюда на следующий год помогла мне преодолеть азарт коллекционирования, который всецело овладел много. Не нужно быть коллекционером, чтобы понять упорство охотника за ископаемыми, когда осталось еще многое, что он мог бы забрать с собой. Приходится силой вводить себя в рамки, будничные и разумные рамки средств и времени».
С тех пор, как были написаны эти строчки (9 лет назад [1926]), много воды утекло. И.А. Ефремовым проделана большая работа: систематически, из года в год, он разъезжает, исследует, копает — так им постепенно создается картина жизни — на земле в пермский период. Он ищет новые местонахождения, или идёт по следам прежних исследований. Идя по чужим следам, он изучает в музеях собранные коллекции, и иногда здесь делает не менее важные открытия, чем в поле, так как прежде недостаточно хорошо препарировались ископаемые остатки, и многое ускользало от изучения. Изучая чужие коллекции, он заинтересовался теми, которые были когда-то доставлены из медных рудников на Урале, и поехал расследовать эти местонахождения на месте.
Вдоль западного склона Урала вытянута полоса пермских отложений, заключающих осадочные медные руды так называемых медистых песчаников. Эта полоса покрыта целой сетью старинных медных рудников. Некоторые из этих рудников относятся еще к доисторическому времени, но есть и более новые глубокие рудники конца XIX и начала XX столетий. Вместе с медными рудами на поверхность извлекались остатки пермских пресмыкающихся и амфибий, получивших вскоре мировую известность. Эти остатки принадлежат наиболее древним представителям ископаемой фауны Союза, очень редки и представляют чрезвычайный научный интерес. С прекращением работ в медных рудниках прекратилось и поступление в музеи костей пермских позвоночных.
И.А. Ефремов задался целью выяснить, возможно ли в настоящее время организовать раскопки позвоночных под землею в старых выработках рудников. Работа была чрезвычайно сложной, так как большинство шахт, согласно горным законам, было закалено и проникать в подземные работы можно было лишь через открытые шахты, штольни или наклонные выработки.
«В шахты я обычно спускался прямо на канате закреплённом за лом, вбитый в край воронки, образовавшейся вследствие осыпания земли вокруг устья шахты. Спуск производили коллектор и рабочий. На конце каната привязывалась палка, обычно ручка от кирки, закрепленная в большой петле. Я пролезал в петлю, усаживался на палку и, держась руками за канат, пятился назад в воронку шахты. В самой шахте нужно было всё время отталкиваться ногами от стенки шахты, так как канат полз по одной иэ стенок, а не был закреплен в центре над шахтой. Подъём производился в обратном порядке. В этом случае приходилось как бы идти по стенке шахты лицом вперёд, что менее неприятно. Были случаи, когда из особенно глубоких шахт мои помощники были не в силах вытащить меня обратно и извлекали при помощи лошадей. Огромная сеть выработок под землей нередко не могла быть обследована за один раз, и я проводил в подземных работах дни и ночи, по 3-е суток не выходя на поверхность. Помощники мои обычно отказывались спускаться вместе со мной из страха перед обвалом, и в большинстве случаев я работал один.
Глубочайшая тишина и темнота старых заброшенных выработок имеет какое-то своеобразное очарование. Работа настолько затягивает, что не замечаешь, как бегут часы. День или ночь там высоко на поверхности, — совершенно всё равно: здесь переходишь на другой счёт времени.
То проходишь но высоким очистным работам, где гулко отдаются шаги и теряется слабый свет свечн, то ползёшь, еле протискиваясь, в узких сбойках, то карабкаешься по колодцам, восстающим на другой горизонт. Иной раз проходишь по широкому штреку и вдруг тебя подталкивает каким-то инстинктом; резко остановишься — и во-время: в двух трех шагах впереди чернеет огромная круглая дыра большой шахты, уходящей на более глубокий горизонт. Вверх в бесконечную тьму также уходит тот неё колодец, и свет свечи слабо освещает отвесные стены без малейших следов давно сгнившей или вынутой крепи.
В древних очистных выработках иногда натолкнешься на высокие чёрные столбы старых крепей, уходящие вверх в темноту. Если ткнуть пальцем, палец влезает совершенно свободно, как в масло, в берёзовую или кленовую крепь. Иногда журчат ручейки по дну водоотливных выработок, громко звенят водопады, сбегающие вниз на затопленное горизонты. Часто в потолке на стенках выработок обнажены гигантские (до 2-х метров в поперечнике) стволы хвойных деревьев пермского времени, окремнённых и ожелезненных. Встречаются иногда пни с корнями и сучья. Большая радость встретить непосредственно в стенке выработки торчащую кость и, работая киркой в этом месте, обнаружить целое скопление крупных гладких зеленовато-синих от медных солей костей пермских пресмыкающихся. Или разбивать хорошо раскалывающуюся на плитки мергельную руду, отыскивая на зеленой поозерхности её черные кости амфибий, скелеты рыб, отпечатки крыльей насекомых и остатки растений — все эти следы прошлого животного и растительного мира на глубине 60-80 и более метров, под землей, в глубочайшей тишине и мраке».
Публикуемый ниже материал из далёкого 1989 года. Тогда увидел свет первый номер фэн-газеты Севы (Всеволода) Мартыненко "Андромеда". Прочитав интересные материалы "Андромеды", я рискнул послать Мартыненко своё предложение о создании на её страницах рубрики "ВВ". Подготовил и первый материал для неё. Вскоре получаю от Севы ответ: "...Присланное "ВВ" для опубликования? Если так, то изо всех сил постараюсь вбить в третий номер, и большое спасибо за работу".
Вы не поверите, но я до сих пор не знаю: "вбил" Мартыненко или не "вбил" в третью "Андромеду" мой материал? Если кто-нибудь знает, поделитесь информацией. Кстати, я бы с удовольствием поменялся бы сканами № 1 "Андромеды" на сканы №№ 2 и 3.
НОВАЯ РУБРИКА
"ВВ" (Высочайшее Внимание) — Новая рубрика фэн газеты "Андромеда". В ней мы будем по капле собирать информацию, наполняющую чашу фэновского терпения.
КАПЛИ ПЕРВЫЕ:
Вместо эпиграфа:
"...Читатель. Дабы избежать возможных обвинений по поводу кажущегося неправдоподобия последующей ситуации, автор, человек в высшей степени добросовестный и правдивый, приводит скупую выдержку из соответствующего места".
Ю. Медведев. Непокорная планетка.
1988 год, 12 февраля. "Литературная Россия":
"...В прошлом году координационный совет творческого объединения писателей-фантастов, известного в нашей стране под названием "Школа Ефремова", учредил приз "Кубок Андромеды" за публицистический, литературно-художественный и организационный вклад в советскую фантастику".
1989 год, 2 февраля (дата подписи в печать). Сборник "Румбы фантастики":
"...Лауреат премии "Андромеда" за 1987 год".
1989 год, 17 апреля (дата подписи в печать). Современная фантастика. "Роман газета", № 12:
"...Лауреат премии "Кубок Андромеды", ежегодно присуждаемой издательством ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия".
Вы что-нибудь понимаете? Приз или кубок? Кто присуждает или вручает? Забыл сказать — речь в первых трёх "каплях" идёт о первом лауреате этого (этой) приза (премии) Юрии Медведеве, получившем его (её) — кубок (премию) в день своего 50-летия.
Вместо эпилога:
"...При виде подобного самоуправства редактор и бровью не пошевелил: он и не такое видывал на долгом своём веку".
Ю. Медведев. Любовь к Паганини
"Капли" собрал Виктор Буря КЛФ "Апекс", г. Комсомольск-на-Амуре, 1989.
Примечание: В оформлении эмблемы рубрики "ВВ" я использовал иллюстрацию Ю. Макарова к повести Ю. Медведева "Чаша терпения". "Искатель", № 1. С. 84. В повести есть такая фраза: "...Учитель вроде бы нечаянно притронулся указательным пальцем к мочке уха — призыв к высочайшему вниманию у тибетских отшельников". Ю. Медведев. Чаша терпения. Искатель, 1983, № 1. С. 86-87.
Примечание: Насколько мне известно, Ю. Медведев и не тибетский отшельник, и не португалец... Поэтому затрудняюсь даже предположить, какую информацию передал ему Учитель потиранием мочки уха указательным пальцем ...
ДРУЖЕСКАЯ МЕЛОЧЬ
Эпиграмма — дружеский шарж Александра Рейжевского на И.А. Ефремова:
Писатель к тайнам мирозданий
Летит на звёздном корабле
И только для переизданий
Порой бывает на земле.
См.: А. Рейжевский. "Из записных книжек. Эпиграммы и миниатюры разных лет" : "Советский писатель", 1986 г.
— Да говори же, говори! — нетерпеливо кричали ловцы...
— Каков же он? Голова у него есть?
— Голова? Да, кажется, есть. Глаза по стакану... Лапы как у лягушки. Пальцы длинные, зелёные, с когтями и перепонками. Сам блестит, как рыба с чешуёй... Ног совсем нет. Большой хвост есть. А на конце хвоста две змеи...
2007 Художник (?) Коллеги, тут нужна ваша помощь. Кто знает фамилию автора обложки? Ещё раз посмотрите на неё и на рисунок на конверте с оригинальной маркой? Нашли какое-нибудь сходство? Издание на ФЛ https://fantlab.ru/edition13441
2009 Художники О. Лучникова, И. Смолин. Рисунок на конверте с оригинальной маркой. Портрет на марке "зеркальный" (см. оригинальное фото). Обращаю ваше внимание — на обороте конверта имеется надпись: "Подделка государственных знаков почтовой оплаты преследуется по закону"... Если этот конверт оформляли авторы обложки издания 2007 года, тогда ладно — можно простить, а если нет! Тогда напрашивается вопрос, что же такое "подделка"?
Завершаю "знакомство" с внешностью Ихтиандра широкоформатными обоями на компьютерный рабочий стол, выполненные начинающим фотожабером, то есть мною.
ДЬЯВОЛ "ЗЕМНОЙ"
<...> У дальневосточных фэнов — любителей фантастики — поддерживается переписка с его дочерью писателя-фантаста Александра Беляева Светланой Александровной. Она тоже пишет фантастику, но в другом стиле. Предлагаем вам её рассказ, выдержанный в традициях так называемых «святочных рассказов». Или «новогодних». Потому что в былые времена они появлялись в российских газетах как раз под Новый год, на святочной неделе,, в то время, когда мир на рубеже старого и нового годов наполнен чудесами и верой в то, что эти чудеса будут добрым! Единственное условие — чтобы действие было приурочено к Новому году, к Святкам. А действующие лица, например, могли быть... ну хоть дьяволами и ангелами.
ДЬЯВОЛ И ЖЕНЩИНА
До Нового года оставались считанные часы. На Невском около Гостиного двора зажглись две огромные праздничные ёлки. Прохожие, не снижая будничного делового ритма, сновали по тротуарам. Мимо проносились машины, наполненные пассажирами, цветами и бутылками шампанского.
По Невскому шагал, незаметный в толпе, Дьявол. Всё, что отличало его от рода человеческого, было тщательно замаскировано: рога — под шляпой, хвост — в брюках, копыта — в модных ботинках.
Вынув из кармана толстую записную книжку. Дьявол приблизился к фонарю. Поводил пальцем по странице. Горестно вздохнул. Несколько часов до Нового года — и не меньше трёх десяткой квартир! Проверить: успел ли напиться Прохватилов? Выбил ли окно хулиган Рыльников? И к склочнице Безнаказовой заглянуть: не забыла ли она напакостить соседям? Выяснить также: бил ли сегодня свою жену дебошир Проказов? Мимоходом можно и поссорить кого-нибудь, подставить кому-нибудь ножку. Но это — уже лирика. Рассчитывать на премию Дьявол мог только в том случае, если против каждого пункта в книжке появится «галочка».
...Дьявол позвонил у первой двери, нетерпеливо постукивая копытом в ботинке.
Открыла молодая симпатичная женщина в голубом длинном халате, в волосах бигуди.
Мельком взглянула на гостя, сказала:
— Ну, наконец-то! Проходите. Только ноги хорошо вытирайте: на улице снег, к празднику полы натёрла.
Дьявол никогда не вытирал ноги. Но тут возражать почему-то не стал. Потоптавшись на коврике, он двинулся за женщиной.
— А где Надежда? — спросила она, полуобернувшись к нему.
— Понятия не имею, — удивился Дьявол.
— Ну конечно! Никто не знает, где её черти носят!
Дьявол счёл нужным ответить:
— Если бы её черти носили, я был знал.
Хозяйка улыбнулась, приняв это за шутку. Позвала его:
— Идите скорее сюда, вы мне поможете.
Приставляя стремянку к стене, пояснила:
— Опять пробки перегорели. Да не бойтесь, я придержу лестницу.
Дьявол оскорбился. Проворно вбежал до последней ступеньки. И остановился в нерешительности. Уже без уверенности спросил:
— Что я должен делать дальше?
Видя его замешательство, женщина сказала строго:
— Слезайте. Я сама сделаю.
Пристыженный Дьявол спустился на пол. Он старался не смотреть женщине в глаза.
Ловко орудуя пробками возле счётчика, она спросила:
— Вы извините меня, никак не могу вспомнить: вас зовут Альберт или Альфред?
Такой поворот несколько шокировал Дьявола:
— Я, собственно говоря, Дьявол, — стараясь говорить веско заметил он.
— Знаю, знаю! В каждом из вас сидит дьявол, но я спрашиваю о вашем настоящем имени.
— Настоящем, — повторил он и неожиданно для себя сказал:
— Эдуард.
— Вот как! — удивилась она. — Значит, Эдик. — Такая фамильярностъ покоробила его, но он промолчал.
— А меня — Вера.
"Дьявол и Вера", — сопоставил он мысленно и усмехнулся.
Заменив пробки, она пригласила его в комнату:
— Пальто и шляпу можете повесить здесь.
Сняв пальто, он замялся. Она спросила:
— Вы что, так и будете сидеть в шляпе?
— Рога у меня, — виновато произнёс он.
— Можете тоже на вешалке оставить, — великодушно позволила она, смеясь. — А я и не знала, что вы женаты.
— Холостой я, — хмуро молвил Дьявол. И подумал: «Зачем я сюда потащился?» Шляпу придётся снять...
Осторожно приподняв головной убор, он взглянул на себя в зеркало. Рога... Что такое? Он провел рукой по волосам — действительно, всё гладко. И испугался...
— Не обращайте на меня внимания, — сказала Вера и ушла за шкаф переодеваться. — Хотите кофе? Не бойтесь, у нас ещё уйма времени.
Дьявол растерялся. Собратья никогда не рассказывали ему ни о чём подобном. В инструкциях тоже ничего о таких ситуациях не прописано». Он обернулся в сторону шкафа, изобразил улыбку, ответил:
— С превеликим удовольствием! — и только тогда смог подумать: «И где я этой гадости нахватался?»
Вера вышла из-за шкафа в нарядном сиреневом платье.
«Соблазнить её, что ли?» — мелькнула у него в голове дьявольская мысль. Но Вера уже сунула ему в руки старую кофейную мельницу. Растерянный Дьявол принялся за новое для себя дело. Сам не заметил, как отвлекся от своих мыслей. А через несколько минут кофе был готов, и Вера, успевшая красиво причесаться, разлила напиток по чашкам. Дьявол внимательно посмотрел на неё. И вдруг подумал: «Было бы неплохо, если бы она меня соблазнила».
...После новогодних тостов гости пустились в пляс. Дьявол не мог усидеть. Выскочил на середину комнаты и выдал такой дьявольский перепляс, что стекла задрожали. Вокруг слышались возгласы: «Во даёт!». Гости хлопали в такт, и Дьявол понял: он — центр внимания...
Доплясавшись до седьмого пота, он ощутил: ему ужасно жмут ботинки. Выскочив в переднюю, он снял один. Заглянул внутрь. Ахнул. Там лежало отвалившееся копыто. На ноге непривычно шевелились пальцы... В левой части груди что-то подрагивало. Дьявол никак не мог вспомнить: «Что у меня там?» Так и не вспомнил. А в голове билась ещё одна мысль: «Что же теперь будет? Остался один хвост, А что если и он... того... отвалится?».
Дьявол чувствовал: в любой момент он может провалиться в преисподнюю. И ему этого ну совсем не хотелось! О том, что он не имел права встречать Новый год, не выполнив дьявольских дел, он вспомнил только потом, когда Вера надела пушистую, пахнущую духами шубку. Но мысль исчезла так же быстро, как и появилась.
...— Вы проводите меня, Эдик? — спросила Вера.
На улице оказалось лунно и морозно. Поскрипывал под ногами снег.
— А Надька-то так и не пришла, — заметила Вера, внимательно глядя на Дьявола. Он равнодушно пожимал плечами, не понимая, о ком идёт речь. — Хорошо как, правда?
— Хорошо, — согласился он, удивляясь тому, что не успел сделать ни одной пакости к при этом испытывает удовольствие. Даже радость. — Хм!
Подняв лицо к небу, Вера остановилась:
— Посмотрите! Летит!
— Ангел?! — Уточнил Дьявол и подумал: "Вот только его сейчас и не хватало! Впрочем, он мог ожидать чего угодно. Именно сейчас..."
— Да какой там ангел! Просто спутник! — засмеялась Вера.
Она повернулась к Дьяволу. Долго и внимательно разглядывала его.
— Послушайте, Эдуард, я только теперь увидела какие у вас чертовски красивые глаза. Никогда таких не видела! Честное слово!
И спять в левом боку у Дьявола что-то замерло, а потом заколотилось.
А Вера, пока он раздумывал, как вести себя в такой ситуации, обняла его... и поцеловала в губы.
Это было, наверное, уже слишком. Дьявольски сильные ноги подкосились, и он рухнул на стоявшую за спиной урну.
— А вы порядком набрались, — заметила Вера, кинувшись ему на помощь. — Далеко живете?
Он, еле ворочая языком, ответил:
— В преисподней...
— А-а... это в новом районе? — по-своему поняла Вера.
— Наоборот, в старом...
— Без разницы... Давайте поступим так — пойдемте-ка ко мне. Я вам на раскладушке постелю...
Дьявол поднялся с урны, отряхнулся. Вынул из кармана ставшую ненужной записную книжку и выбросил её в урну. Посмотрев на удаляющуюся Веру, незаметно задвинул ногой за урну отвалившийся хвост — последний атрибут дьявола... и кинулся догонять женщину, совратившую его с истинного пути.
ОТВЕТ ОТ ОТВЕТСЕКА ЖУРНАЛА "ВОКРУГ СВЕТА"
Прежде чем перейдём ко второму вопросу, хочу выразить благодарность коллегам шерлок и slovar06, разместившим на ФЛ текст Петра Иосифовича Капицы: Капица, П. Редактор Маршак; Фантаст Александр Беляев / П. Капица // Звезда. — 1988. – № 1. — С. 184–191.https://fantlab.ru/blogarticle39466
Теперь проще начать разговор о письме с ответами на мои вопросы Петра Иосифовича, которое я получил в канун Нового 1989 года. Ответ Капицы, если строго подходить, мало чего добавляет к биографии Александра Романовича Беляева, но надо помнить — отрицательные результат — тоже результат. Вынимаем из конверта тридцатилетней давности листок блокнота на котором авторучкой чёрными чернилами на белой бумаге написано:
Уважаемый Виктор Петрович!
Желаю Вам в Новом 1989 году исполнения всех Ваших желаний и здоровья. Спасибо за присланный журнал "Вокруг света".
Отвечаю на Ваши вопросы:
1. История детства и юности Беляева почерпнуты из бесед с А.Р. и устных воспоминаний его дочери Светланы Александровны. Книгу Ляпунова не читал.
2. Относительно "старый домишко" — ничего не могу сказать. Место мемориальной доски устанавливала Светлана!
3. После войны ни с Н.В. ни с М.К. Я не встречался. А с довоенных лет, хотя не раз видел их, ничего примечательного не запомнил. С дочерью Светланой встречался на вечере воспоминаний и несколько раз говорил по телефону <...>. Она уже пожилой человек, мечтает стать членом Союза писателей. Пишет рассказы.
4. Что изображено на снимке — установить не могу. Место незнакомое, лица людей расплывчаты. Никого не узнаю.
5. Других неопубликованных писем Беляева у меня не осталось. Те, что были, погибли во время блокады. О чём он писал не помню.
С уважением [подпись]
15 XII 88 г.
Примечания:
Я подарил ему ленинградский журнал "Вокруг света", где была его ФИО как ответсека.
А.Р. — это Александр Романович Беляев
Н.В. — это Надежда Васильевна Беляева (мама писателя).
М.К. — это Маргарита Константиновна Беляева (супруга писателя).
Снимок, который я посылал П.И. Капице, был переснят по моей просьбе Г. Диденко из семейного альбома Беляевых. Помещаю его под кат. Любопытствующие могут посмотреть. Чёрт его знает, а вдруг кто-нибудь да и узнает изображённый на снимке зал набитый публикой, выступающих у стенда с какими-то плакатами (проектами, схемами, чертежами?), кого-то из людей в президиуме (?)...
Ваш visto
16 марта 2017 года — день рождения нашего любимого писателя-фантаста Александра Романовича Беляева.
"...Солнце у гольдов считается женщиной (ciy), а Луна (бя — мужчиной). Движение Солнца и Луны гольды (род Кили) объясняют следующим образом: "Мужчина Бя старается догнать небесную женщину Ciy, но никак не может. Когда месяц исчезает — новолуние — это значит он догнал женщину. Темнота становится для того, чтобы никто не видел, что Бя сошёлся с женщиной Ciy".
В.К. Арсеньев. Путевой дневник (рукопись). Цитируется по книге: И.А. Лопатин. Гольды. Владивосток, 1922. С. 330.
ПЕРВЫМИ НА ЛУНУ ПОПАДАЛИ ДЕВОЧКИ
Легенды Дальнего Востока. "...Пятна на Луне гольды объясняют следующим наивным мифом. У одной гольдячки была дочь. Мать послала её на Амур с вёдрами за водой. Та ушла и заслушалась там пением птичек. Долго мать ждала дочь, наконец, не вытерпела и прокляла её: "Чтоб её Бя уволок!" — сказала она в своём гневе. Как только мать сказала эти слова, Бя в самом деле стал спускаться к девушке. Он схватил девушку так поспешно, что она не успела даже выпустить из своих рук вёдер. Бя поднялся с нею на небо и до сих пор не расстаётся с девушкой. Вот почему на светлом круге Бя видны какие-то знаки. Если хорошенько присмотреться, то увидишь девушку с вёдрами (см. рисунок). Интересно отметить, что подобная легенда, как мне известно по личным исследованиям, существует и у тунгусов. В.К. Арсеньев записал вариант у Кили. Для сравнения приведу её, воспользовавшись, с любезного разрешения В.К. Арсеньева, рукописью его дневника. "У одного мужчины была работница. Мужчина обращался с ней очень плохо: заставлял много работать, держал голодом и бил. Она ходила за водой и часто плакала там по ночам, обращаясь к месяцу, чтобы он взял её к себе. Месяц сжалился и взял девушку. Вот почему на месяце и теперь видна женщина, которая в руках держит вёдра с водой".
Цитируется по книге: И.А. Лопатин. Гольды. Владивосток, 1922.
Башкирская легенда. Давным-давно жила-была одна девочка. Звали её Зухра. Очень рано она осталась без матери. Отец привел в дом мачеху... Как-то вечером мачеха велела Зухре натаскать воды. «До утра наполни вот эту кадку водой. Иначе голову оторву», — сказала она. А сама незаметно проткнула дно кадки. Всю ночь Зухра носила воду. Но вода в кадке нисколько не прибывала. Изможденная вконец, свалилась она без сил. Луна безмолвно плыла в небесах. Взглянула Зухра на Луну и воскликнула: «Эх, Луна, хоть бы ты помогла мне. Вызволила бы меня из неволи! Возьми меня к себе!» Луна засветилась ярче, послала свои лучи на землю и подняла Зухру к себе. С тех пор на Луне стоит девушка с коромыслом
Чувашская легенда. В незапамятные времена, жила на земле злая-презлая колдунья. У колдуньи была падчерица — тихая, работящая и собой писаная красавица. Не любила колдунья свою падчерицу, постоянно ругала, изводила непосильной работой. Задумала она во что бы то ни стало погубить падчерицу. Однажды, в глухую полночь, колдунья разбудила спящую девушку и говорит: "Сбегай-ка на речку, свежей водицы испить захотелось!" Девушка взяла ведра с коромыслом и пошла на реку. Ночь была ясная, морозная. С неба светила полная луна. Девушка спустилась к проруби, наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, а когда выпрямилась — в ужасе отшатнулась: со всех сторон её окружали страшные ведьмы. В страхе девушка зажмурилась, взяла ведра на коромысло и заспешила домой. Не тут-то было! Ведьмы не отстают от нее ни на шаг, тянут к ней костлявые руки, вот-вот растерзают. "Не дай погибнуть, ясный месяц!" — взмолилась девушка. Луна услышала мольбу девушки, подняла её с ведрами с коромыслом к себе. Теперь ведьмам до нее было уже не дотянуться. С тех пор в ясные ночи на полной луне и видится девушка с коромыслом на плечах.
Татарская легенда. Когда-то жила с отцом и мачехой девушка по имени Зухра йолдыз. Любили её и за то, что она не возгордилась своей красотой и трудолюбием. При отце злая женщина придерживала язык, но только он за порог, как начинала изводить приёмную дочь. Мачеха посылала Зухру за хворостом в страшный дремучий лес, где водилось множество змей и свирепых зверей. Зухра старалась выполнить всё, что ей прикажут, пытаясь угодить отцовой жене. Да где там! Покорность и долготерпение падчерицы и вовсе выводили из себя мачеху. И вот однажды под вечер, когда Зухра особенно сильно устала от беспрестанной работы, мачеха велела ей натаскать из реки воды в бездонную посудину. Да пригрозила: "Если до утра не наполнишь до краев, чтоб ноги твоей в доме не было!" Не смея перечить, Зухра отправилась по воду. Была чудная ночь. Луна лила на землю серебристые лучи. Забылась Зухра, ушли прочь печали и невзгоды... Тяжко вздохнув, наполнила Зухра ведра, и коромысло невыносимой тяжестью легло на девичьи плечи. А ещё тяжелее лёг камень на сердце. Снова взглянула Зухра на Луну. И так захотелось, подобно небесной страннице не знать ни горя, ни забот и дарить доброту и ласку... В это время с неба скатилась звездочка. На душе у Зухры вдруг полегчало. Вёдра с водой становятся почти невесомыми. Глаза ее сами собой закрылись. А когда Зухра вновь распахнула свои длинные ресницы, то увидела себя на Луне, в которую она так долго вглядывалась. Ее окружил хоровод звезд, одна из которых засияла особенно ярко. Оказывается, эта звезда всегда следила за Зухрой. Она видела её страдания. Эта самая звезда обняла Зухру своими лучами и подняла её ввысь, до самой Луны. Никто на земле этого не увидел, ничто не нарушило её ночной покой. Отец Зухры долго искал свою доченьку... Если ясной ночью вы вглядитесь хорошенько в Луну, то увидите на ней силуэт девушки с коромыслом на плечах. А рядом с Луной заметите ярко светящую звезду, что вознесла добрую душу на небо. Ее называют звездой Зухры.
Уверен, что похожие сюжеты можно встретить в сказках и легендах и у других народов. Хочу обратить внимание, что приведённые в мифах и легендах примеры "попадания" на Луну роднит одно — не от хорошей жизни попадают на Луну.
С НАУЧНЫМИ ЦЕЛЯМИ ПРИЛУНИЛИСЬ ПЕРВЫМИ
До 1900 года в фантастических (не сказочных и мифологических) произведениях из представителей прекрасного пола на Луне побывали:
Вера Ф. и Людмила В. Вера Фигнер и Людмила Волкенштейн прилунились у цирка Платона в составе смешанного экипажа космического корабля (Николай Морозов, Пётр Поливанов, Людвиг Янович).
Источник: Николай Морозов. В мировом пространстве. Сб. На границе неведомого. Научные полуфантазии. М., 1910. С. 79-112.
Примечание: Публикация в журнале «Техника — молодежи» (№№ 7-8, 1963 год) рассказа Н.А. Морозова «Путешествие в космическом пространстве» названа первой. Там же сказано, что рассказ создан в начале заключения писателя в Шлиссельбургской крепости и найден в его «Шлиссельбургских тетрадях». Текст рассказа был передан в распоряжение редакции журнала заведующим Архивом Академии наук СССР В.В. Левшиным. Указано, что сам автор датировал его 1882 годом.
О сомнениях в правильности авторской датировки рассказа см. ниже — visto. Напомним только, А.Н. Морозов переведён в Шлиссельбургскую крепость 2 августа 1884 года. И ещё — предписание разрешить заключенным "более разнообразное чтение и письменные занятия в камерах" начальником Шлиссельбургской крепости было получено 30 сентября 1885 года.
В опубликованном в 1963 году варианте рассказа смешанный экипаж космического корабля состоял из семи, а не из пяти человек (см. публикацию 1910 года). Причём, в рассказе указаны только имена космических путешественников: Вера, Людмила, Иосиф, Пётр, Николай, Ованес, Людвиг.
Некоторые дополнительные факты, вызывающие сомнения в датировке написания рассказа Н.А. Морозова:
— В примечаниях к публикации рассказа "В мировом пространстве" (Сб. "Вечное солнце". М., Молодая гвардия, 1979. С. 238-247) составитель и автор комментария С. Калмыков отмечает: "...Однако целый ряд героев рассказа в 1882 г. были ещё на свободе. Поэтому представляется более правильным датировать рассказ временем до 1905 г."
— Николай Рынин отмечал: "...Морозов в своей книге «На границе неведомого» (1910) даёт описание своего фантастического полёта в мировое пространство со своими спутниками по заключению в Шлиссельбургской крепости, причём его корабль был несколько похож на вышеописанный корабль Графиньи" [Анри де Графиньи "Вокруг Солнца". Первое издание датировано 1888 годом]. См.: Н.А. Рынин. Межпланетные сообщения: Мечты, легенды и первые фантазии. Ленинград, 1928.
Гертруда Керсэн, племянница доктора Бриэ, и её маленькая служанка Фатима. Они, вместе с другими героями романа "Изгнанники Земли" сделали "пересадку" на ночное светило с пика Тебали (Судан) в момент его касания с Землёй.
Источник: Андрэ Лори. Изгнанники Земли. 1887 г.
Осипова, Елена Михайловна — Дочь профессора астрономии и изобретателя Михаила Васильевича Осипова. В честь неё отцом было названо взрывчатое вещество необычайной силы для "выбрасывания" с Земли на Луну "вагона-ядра" — еленит. Елена Осипова, единственная женщина в составе экипажа вагона-гранаты, выброшенной из жерла вулкана Котопахи.
Источник: Жорж Ле-Фор, Анри де Графиньи "Вокруг Солнца" (Из цикла: Необыкновенные приключения одного русского учёного", 1888 г.)
Жаль, конечно, что нельзя твёрдо сказать — русские женщины были первыми на Луне! Но если добавить уточнение — "с научными целями" — тогда точно — первые! Вновь хочу обратить внимание на такой момент — два последних "посещения" лунной поверхности имеют "криминальные" корни. Гертруда Керсэн и её спутники оказались на Луне в результате безответственного поступка, который можно квалифицировать, как преступление. А Елену Осипову даже похитили, а её папа "отбывал срок" по ложному обвинению перед полётом на Луну.
О женщине, ставшей прототипом одной из первых русских представительниц прекрасного пола побывавших на Луне, расскажу чуть подробнее. Потому что её судьба связана с Дальним Востоком.
ПРОТОТИП ОДНОЙ ИЗ ПЕРВЫХ ПОКОРИТЕЛЬНИЦ ЛУНЫ
Волькенштейн (Волкенштейн) Людмила Александровна (1857—1906) — русская революционерка-народница; из дворян. Участвовала в организации убийства харьковского губернатора князя Дм. Н. Кропоткина в 1879 году. Приговорена по Процессу четырнадцати (1884) к смертной казни, замененной 15 годами каторги. До 1896 года Л.А. Волкенштейн отбывала одиночное заключение в Шлиссельбургской крепости. С 1897 года была на поселении на острове Сахалин. В сентябре 1902 года с супругом Александром Волкенштейн переехала во Владивосток. Волкенштейн стал организатором санитарной службы и первым санитарным врачом города Владивостока. Когда началась война с Японией и во Владивосток стало поступать большое количество раненых, Людмила Волкенштейн пошла работать фельдшером. Вместе с мужем они организовали курсы медицинских сестер. Людмила Волкенштейн выступала с осуждением политики царизма в русско-японской войне, результатом которой стала гибель большого количества матросов и солдат.
10 января 1906 года состоялся общегородской митинг, где в последний раз выступила Людмила Волкенштейн. После окончания митинга, его участники большой колонной с духовым оркестром направились к зданию штаба крепости на Вокзальной площади, но были встречены пулемётным огнём. Среди первых погибших из числа митингующих была Л.А. Волкенштейн.
Ниже помещаю информацию из открытых источников (Возможно информация устарела, требуется проверка и ваша помощь, коллеги, особая надежда на жителей Владивостока):
"...Людмила Волкенштейн была похоронена на Покровском кладбище Владивостока 13 января 1906 года. Память о Л.А. Волкенштейн живёт в улицах зданиях старого Владивостока. В 1917 года на здании, расположенном на углу улиц 1-й Морской и Алеутской (дом № 13 по ул. Алеутской, где Л.А. Волкенштейн жила с 1902 по 1906 год), была установлена мемориальная доска, снята в 1918 году. Восстановлена в 1988 году). Покровское кладбище, где она была похоронена — ныне Покровский парк. На месте её захоронения в 1988 году установлен памятный знак. Во Владивостоке есть несколько мемориальных досок, рассказывающих о ней".
Что-то мы всё о грустном, а ведь сегодня день-то какой!
ЗАШИФРОВАННОЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ
Подобные шифры были в ходу у народовольцев. Ими пользовался и Николай Морозов. Ключ к расшифровке прост, как и сам шифр. Берётся несколько слов или предложение, которое надо запомнить. В День Первого Праздника Весны я выбрал предложение для запоминания из части (рассказа) известного цикла, известных авторов, которая при отдельных публикациях в разное время имела два разных названия, но оба они состояли из... 8 (восьми!) букв. Надеюсь, понятно к чему я клоню:
"...Сегодня Марта приготовила в твою честь настоящий оксеншванцензуппе!"
Буква в моём шифре обозначается двузначным числом. Нумерация букв начинается с числа 11. В нашем случае буква "С" обозначена числом 11, "Е" — 12... и т.д., до восклицательного знака, который обозначен числом 70. Часто встречающиеся или повторяющиеся в предложении буквы — А, И, Е, О и др. — могут обозначаться разными числами. Народовольцы различными приёмами запутывали и усложняли расшифровку текстов, написанных этим шифром, делая её практически невозможной; я же, наоборот, упростил шифр донельзя: числа только двузначные, слова разделены чертой. Заняться расшифровкой поздравления настоятельно рекомендую лаборанткам.
За два дня до дня рождения Жюля Верна получил сообщение:Второй Международный Конгресс Verniano, посвящённый необыкновенным путешествиям Жюля Верна, пройдет в городе Гавана, Куба, 28, 29 и 30 июня 2017 года.
На Конгресс приглашаются заинтересованные творчеством Жюля Верна, а также те, кто готов представить материалы своих исследований. Приём заявок проводится в формате Word (язык: испанский, французский, английский), направленных на электронный адрес info@shjv.org с указанием темы сообщения на Конгрессе. В письме необходимо указать следующие данные:
— Заголовок сообщения.
— Полное имя докладчика
— Электронную почту и данных автора или авторов.
— Резюме сообщения (до 200 слов).
Организаторы направят вам по электронной почте подтверждение о получении заявки.
ВОКРУГ ПЬЕСЫ "ВОКРУГ СВЕТА..."
Евгений Брандис: В 1874 Жюль Верн в соавторстве со знаменитым тогда драматургом Адольфом Деннри предпринял ещё одну попытку перенести роман на театральные подмостки. Пьесу поставили на сцене парижского театра "Порт-Сен-Мартен", позже в "Шатле". По ходу действия на сцене появлялись паровоз и слон. Это потрясало зрителей сильнее, чем сегодняшние многомилионные голливудские проекты! Литературные достоинства жюльверновского произведения отступили на второй план. На первый вышли костюмы и новинки театральной машинерии. Пятнадцать сменяющихся задников позволяли зрителям переноситься из Лондона на Суэц, из Индии в Китай, из Сан-Франциско в кишащий змеями грот на острове Борнео.
Знаменитая французская писательница Жорж Санд, посмотрев спектакль со своей внучкой, писала: "Пьеса Верна забавна и динамична. Это детский спектакль, однако хорошо поставленный и очень смешной".
Критики благосклонно приняли постановку... Впрочем, не все были доброжелательны. Газета La Vie parisienne язвительно писала: "Дымоход, полупаровоз, четверть слона, звук взрыва, холстина, изображающая волнение моря, смехотворный балет, грубые шутки и банальная сентиментальность — и так путешествуют вокруг света на протяжении двухсот представлений!" Но спектакль по пьесе Жюля Верна даже превзошёл этот показатель: к началу XX столетия только в Париже его играли 2000 раз! Кроме того, пьеса с успехом шла за границей — в Лондоне, Нью-Йорке, Риме".
"...Постановка спектакля («большой обстановочной приключенческой феерии») в России состоялась в конце 1875 года на сцене Общедоступного (Народного) театра, а в следующем году она была опубликована на русском языке издательством В.С. Курочкина (в переводе С.В. Танеева). В Париже с 1874 по 1940 год спектакль был поставлен более 3600 раз (в том числе в театре «Порт-Сен-Мартен» — 2250 раз); он ставился также за границей – в Лондоне, Нью-Йорке, Риме, Петербурге, Москве, других крупных и провинциальных городах Европы и Америки в течение нескольких десятилетий".
ГЛАЗ НЕ ОТОРВЁШЬ... ДО ЧЕТВЁРТОЙ КАРТИНЫ
Два впечатления русских зрителей пьесы, точнее — спектакля-феерии в пяти актах и пятнадцати картинах, с прологом по роману "Вокруг света в 80 дней", в постановке французов:
Николай Семёнович Лесков (1831-1895), русский писатель.
Из письма сыну из Парижа: "...Это такое представление, что глаз не отведёшь".
Н.С. Лесков в конце 1874 года становится членом особого отдела Учёного комитета министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа. В его обязанности входило рецензирование книг, направляемых в библиотеки и читальни. В 1875 году Лесков ненадолго выехал за границу, тогда, скорее всего, посмотрел пьесу и написал из Парижа сыну Андрею (1866-1953). Столь восторженный отклик писателя адресован мальчику, которому, судя по году рождения, ещё не исполнилось и 10 лет.
Михаил Григорьевич Гребенщиков (1854-1888), беллетрист и публицист.
"...Русский язык далеко не редкость в столице Турции: во французском книжном магазине приказчик заговорил со мной на самом правильном русском языке и тотчас предложил женевские и лондонские подпольные издания...
— Мы снимаемся завтра, в четыре часа пополудни, встречает нас радостною вестью командир, после чего я, конечно, отправляюсь ночевать на берег.
Прежде всего, еду занять номер в "Византии". Гулять поздно, в театр идти рано, и поэтому спускаюсь в общую гостинную почитать газеты...
Кстати, пора идти в театр, широковещательная афиша которого обещает исполнение труппою парижских артистов известной феерии "Путешествие в восемьдесят дней вокруг света" с блестящей постановкой и новыми костюмами. Беру билет и вхожу в партер. Дырявый потёртый занавес, изображающий поверженного Мефистофеля и парящих гениев, напоминает своим убогим видом балаганы, в которых показывают толстых девиц и даются представления шпагоглотателей. Оркестр отделён железной решёткой, какие ставят у нас вокруг могил. Публики мало, но без англичан и здесь дело не обходится. Держат себя зрители довольно свободно: какой-то турок снял туфли и поджал ноги калачиком. Но ещё бесцеремоннее музыканты: они складывают верхнее платье на кресла первого ряда, кричат, хохочут на весь театр и вообще чувствуют себя, как дома. Наконец, увертюра сыграна, взвивается занавес, и представление начато. Смею уверить, что артисты Малафеева и Лейферта — просто Ольриджи и Тальма по сравнению с актёрами Константинопольского муниципального театра. Блестящая обстановка и новые костюмы способны вызвать улыбку у самого нетребовательного зрителя, и английские лорды более смахивают на переодетых извозчиков, чем на аристократов. Высидеть дольше четвёртой картины оказывается положительно невозможно, тем более, что со сцены несёт запахом плохо содержимой конюшни. В силу сих обстоятельств, перекочёвываю в кафе-шантан "Concordia"..."
Источник:Гребенщиков, Михаил Григорьевич. Путевые записки и воспоминания по Дальнему Востоку / [Соч.] М. Г. Гребенщикова. — СПб. : Тип. Я. И. Либермана, 1887. — [4], 271 c.
Примечание: Пьесу М.Г. Гребенщиков, скорее всего, смотрел (начал смотреть) в Константинополе в 1885 или 1886 году. Дело в том, что перед книжным изданием 1887 года "Путевых заметок..." в 1886 году в журналах "Наблюдатель" и "Дело" публиковались фрагменты этих путевых воспоминаний М.Г. Гребенщикова, сопровождавшего переселенцев в качестве "журнального работника", во время его путешествия из Одессы во Владивосток. Регулярные рейсы Одесса – Владивосток пароходов Добровольного флота, доставлявших переселенцев в Южно-Уссурийский край морским путём, начались в 1882 году. На дорогу в Приморье уходило от 40 до 50 дней.
Для интересующихся историей театра пробую прокомментировать фразу из путевых воспоминаний М.Г. Гребенщикова: "...артисты Малафеева и Лейферта — просто Ольриджи и Тальма".
Ольридж — знаменитый американский чернокожий трагик, гастролировавший в России, "...исполнявший как никто трагические шекспировские роли, бывший единственным королемъ Лиромъ и Отелло", был дружен с Тарасом Григорьевичем Шевченко. (См.: Очерк С. Елпатьевского "Ольридж и Шевченко" с рисунком Л.О. Пастернака для сборника "Клич" (1915).
Примечание для заинтересовавшихся изданием "Клич": на Алибе имеется несколько предложений: Клич. День печати. Сборник на помощь жертвам войны. Под редакцией И.А. Бунина, В.В. Вересаева, Н.Д. Телешова. Москва. Типография А.А. Левенсон. 1915 г. 240 с.
Тальма Франсуа-Жозеф, французский актер (1763-1826). В дни прощания с великим актёром летописец "Комеди Франсез" писал: "Кортеж был величественный: должно быть, треть населения Парижа следовала за гробом, так велики были толпы людей от дома покойного до самого кладбища. Все писатели, художники, несколько депутатов, многие члены Академии и все артисты столичных театров сочли долгом почтить память этого бессмертного трагика и лучшего из людей".
Про упомянутых Гребенщиковым артистов Малафееву и Лейферта ничего не смог найти, зато про их предков (или старших родственниках) вот что сказано:
"...Постепенно владельцами балаганов становились и русские, вытесняя итальянцев, французов и немцев... Со временем русские владельцы балаганов на гуляньях стали занимать главенствующее положение. Сами балаганы всё чаше приобретали новые названия, их уже называли «народными театрами»... В Петербурге балаганным делом также занимались русские предприниматели. Двое из них — В.М. Малофеев и А.В. Лейферт — возглавляли крупнейшие театры этого типа. В.М. Малофеев был владельцем лесных складов, поставлял материал для строительства балаганов и участвовал в самом строительстве. Будучи человеком предприимчивым, он понял что эксплуатация балагана может быть делом выгодным и, присмотревшись, как ведут дело старые балаганщики, сам решил им заняться. Он выстроил театр, вмещавший более тысячи зрителей... А.В. Лейферт владел типографией и ссудной кассой. Он построил большой театр, назвав его «Развлечение и польза». При этом говорил. «Развлечение — зрителям, а польза — мне».
Le tour du monde en 80 jours, Theatre de la Porte-Saint-Martin, drame de MM. d'Ennery et Jules Verne : 1. Le cortege de la deesse Kali, Passepartout, 2. Les indiens Pawnies, Annibal Corsican, 3. La necropole Bundelkund, 3e tableau, 4. L'Henrietta sombrant, 5. Grand ballet, 7e tableau, M. Fix, 6. La station de Kearney, 9e tableau, 7. La grotte des serpents a Borneo, 6e tableau, 8. Escaliers des Geants, 10e tableau : [estampe] / dessin de M. Lix [sig.] ; croquis de M. Scott ; A. Daudenarde [sig.]
Завершаю жюльверновскую "кругосветку" песней из кинофильма "Вокруг света за 80 дней" (1956).
Музыка и слова — Victor Young and Harold Adamson. Для пения "дуэтом" на выбор предлагаю восемь исполнений:
облако тэгов
