Шимун Врочек, открывающий сборник с рассказом «Ипотека», в особых представлениях не нуждается и хорошо известен читателям. Он один из немногих профессиональных литераторов, участвовавших в проекте. Избитое выражение про «сестру таланта» в данном случае абсолютно уместно. Маленький, всего в пару страниц рассказ захватывает с первых строк. Вещь затягивает читающего и не отпускает до самого финала, удерживая, словно сжимающаяся петля долговой удавки. Так ли невероятно происходящее в рассказе? Внушающие ужас риэлторы, заставляющие должников в буквальном смысле платить собственной плотью и кровью, разумеется, страшны. Но разве их реальные собратья по ремеслу, «пьющие кровь» через процентные ставки и привлекающие для решения проблем коллекторские команды, менее кошмарны? Словом, любому решившему взять кредит стоит предварительно ознакомиться с творением Врочека.

Так может стремиться нужно не к богатству, а к бессмертию? Может, вечная жизнь и есть высшее благо? Не торопитесь с выводами. Бессмертие порой бывает хуже смерти.

К слову, жизнь ходячего мертвеца – не сахар. Он должен добывать себе пропитание, опережая собратьев-конкурентов, и отбиваться от неукушенных людишек, увешанных топорами, бензопилами, автоматами и дробовиками. Человек не собака – он приспосабливается ко всему. Даже если он мертвый человек… Представьте, что зомби не просто приспособились, а создали свой мир с правителями, работниками, охранниками и даже учеными. Для правителей, облюбовавших вершину пирамиды, выделяют в буквальном смысле лучшие куски и даже подают деликатес – строганину из человечьей печени. Следом за ними в иерархии идут деятели науки, изучающие в том числе способность зомби к размножению. Последние оставшиеся в живых людишки, именуемые «гладкими» – уже не просто «ценный корм», но и важные объекты для опытов. Что станет с человеком, если того укусит зомби, мы знаем прекрасно (спасибо шедеврам Ромером), но чтобы узнать, что ожидает самого зомби, который укусил человека, оказавшегося стопроцентным якутским бомжом, стоит прочесть рассказ Михаила Григорьева «Мы – рядом». Бьюсь об заклад, вас ждет более чем неожиданный финал.

А может, бессмертию предпочесть здоровье? Не вечность, нет – лишь исцеление от смертельной болезни, отсрочка неизбежного финала… Какую цену согласится заплатить любвеобильный хозяин жизни, узнавший, что у него рак предстательной железы? Умирать, когда достиг многого – обидно. Умирать импотентом, имея шикарную любовницу, еще обиднее. Герой «Шагов за спиной» все того же Михаила Григорьева полагает, что готов на все, лишь бы сохранить себе жизнь и потенцию. Но что именно попросит у него старый шаман в качестве жертвы, он не знает. Хотя любому, кто знаком со страшными легендами, известно, что в уплату за свою помощь служители зла обычно требуют самое дорогое…

Ох уж эти хозяева жизни. Как неохотно они сдают свои руководящие позиции! Как хотят оставаться хозяевами жизни, даже расставшись собственно с жизнью, сменив ее на существование в виде живого трупа. «Директора и председатели, начальники и заместители, послать бы вас к едрене матери, но вы и там руководители», – так или примерно так писал один из советских диссидентов Зиновьев (не путать с другом Троцкого). Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что все зомби равны, но некоторые равны более других. Не верите? Читайте рассказ Гаврила Калачева «Спасти Президента». Во многом вещь Калачева похожа на десятки аналогичных клонов «Обители зла», когда обвешанные оружием герои очередями прокладывают себе путь через толпы живых мертвецов. Однако если учесть, что в мире рассказа найден способ, которым зомби можно вернуть человеческий облик, а за отлов и доставку видных функционеров платят приличные деньги, стандартный сюжет получает новое развитие.

Тема взаимоотношений зомби и власти затрагивается в рассказе Георгия Герасимова «Якутск отмороженный. Исход». При этом зомби у Герасимова не просто массовка, годящаяся лишь для отстрела брутальными красавцами, а собственно герои произведения. От лица одного из них и ведется повествование. Пока якутские зомби, которых еще кличут «отморозками», существуют в условиях низких температур, они ведут себя пассивно и вовсе не стремятся пожрать своих незомбированных сограждан. С учетом зимы и морозов до –60 Якутск становится почти безопасным городом. Но стоит «отморозкам» попасть в тепло при критической температуре выше –20, они становятся быстрыми и агрессивными и начинают вести себя согласно привычным стереотипам. Кровь и отрываемые конечности заполняют окрестный пейзаж. Поскольку горожане вовсе не желают быть растерзанными, они загоняют «отмороженных» в резервации, оцепленные колючей проволокой и организуют патрулирование, комендантский час и прочие прелести чрезвычайного положения. Зима не вечна даже в Якутии. Республика Саха, конечно, не Сахара, но летом термометр может зашкаливать и за +40. Во избежание худших последствий зомби решают депортировать… В одном из рассказов Сергея Лукьяненко жители бегут от войны и разорения на юг. В рассказе Георгия Герасимова зомби тоже обещают вывезти на юг – в Антарктиду. Законопослушные мертвецы бодрыми колонами топают на летное поле и грузятся в самолеты. Они верят властям. А вы верите? Не спешите с ответом. Сначала прочтите рассказ.

Мотивами «Дозоров» Лукьяненко несомненно навеяны «Вампирские разборки» Георгия Декаева и «Работа для ангела» Николая Кирьянова.

Рассказ Декаева больше похож на криминальный боевик, чем на собственно хоррор. Если забыть про название и тот факт, что героями произведения значатся вампиры, то складывается впечатление, будто читаешь о приключениях очередного «лютого», «бешеного» или «меченого». Правда, качество чтива у Декаева на порядок выше, чем у признанных мэтров жанра. С графом Дракулой, Лестатом, героями «Сумерек» и прочих «саг» персонажи рассказа не имеют ничего общего. Несмотря на свою инфернальность, они ботают на почти безукоризненной фене, трут терки, рассуждают за понятия, любят курнуть гашиш и при случае ссылаются на московских и питерских авторитетов. Нашлось в рассказе место не только клыкастым кровососам, но и вполне привычным живым мертвякам и даже черным шаманам.

Герой «Работы для ангела» очень напоминает светлого «иного». Начнем с того, что работает он ангелом-сыщиком, возвращающим беглые души в загробный мир. Казалось бы, причем тут зомби? Не торопитесь с выводами. Не все так просто. Ангелу-оперативнику волей автора придется столкнуться не с обычным полусгнившим покойником, щеголяющим волочащимися внутренностями и шаркающей походкой. Его ждет встреча с таким опасным образцом якутской нежити, как злобный, вредоносный дух юёр, помимо прочего вселившийся в тело мертвого мамонта. Ситуация кажется безвыходной, и ангелу потребуются действительно нечеловеческие усилия для выполнения задания…

Многие из героев сборника так или иначе оказываются в безвыходной ситуации. Это и мальчик Авка из «Клетки» Егора Карпова, и молодая учительница из рассказа Юлии Приваловой «Выхода нет». Ситуация героини Приваловой и вправду непроста. Квартирный вопрос испортил не только москвичей: для выпускницы якутского вуза остаться работать в республиканской столице и найти недорогое съемное жилье не меньшее счастье, чем для понаехавшего в «нерезиновую» уроженца солнечной Средней Азии получить место дворника и российское гражданство. Недорогое жилье в Якутске стало нынче такой редкостью, что если квартира устраивает по цене, не стоит особо привередничать и сетовать на то, что сдающий ее хозяин давно умер…

Рассказ «Клетка», признанный жюри лучшим текстом антологии. на первый взгляд не блещет оригинальностью сюжета. Все голливудские штампы налицо: зомби пожирают людей, люди охотятся на зомби; если тебя укусил живой мертвец, ты заражен и скоро превратишься в ходячий труп; стрелять нужно в голову и т. д. и т. п. Некий налет «голливудщины» отмечен и в вооружении героев. Честно говоря, поверить в захват Якутска мертвецами гораздо проще, чем в то, что у одного из их противников окажется в руках столь редкий девайс, как «Глок-17». Кроме того, неизвестно, как поведет себя пластик австрийского пистолета при морозе в –45 и ниже… Впрочем, герои Карпова предпочитают охотиться в теплое время, а сами зомби зимой впадают в спячку. Сирота Авсентий, девяти лет от роду, и Валерон, его старший напарник по истреблению мертвяков, при всей стандартности предлагаемых обстоятельств, включающих неизменные стаи полусгнивших зомби, совсем не похожи на картонных голливудских суперменов. Карпову удалось показать живых людей с живыми чувствами и эмоциями, сохраняющих живую душу среди атакующих толп агрессивной мертвой плоти.

Не знаю точно, кому досталось «серебро», но я бы поставил на вторую ступень пьедестала «Мучин Крест» Андрея Брэма. Видимо, не случайно автор взял в качестве псевдонима фамилию известного натуралиста: подобно великому немцу он пристально изучает социальных животных – иначе говоря, людей. В сборнике представлен первый опыт Андрея в жанре ужасов, но вовсе не дебют в литературе. В его активе уже имеется сборник рассказов «Книга нарядов» и повесть «Блокпост-47Д». Говоря штампами литературных критиков, эти произведения представляют собой образцы «окопной прозы» современных «кавказских войн». К военной теме автор, ветеран боевых действий на Северном Кавказе, обращается и в рассказе, посвященном зомби. В центре произведения исковерканная мировой войной судьба русского пехотного офицера, прапорщика Григория Мучина. Выживший в аду позиционной войны, уцелевший после немецкой газовой атаки, он, провалявшись в госпиталях, возвращается домой в Якутск, где оказывается никому не нужным. Вернувшегося героя войны не ждет никто, кроме старушки-матери. Извечный российский сюжет, несчетное число раз повторявшийся и после больших войн, и после локальных конфликтов, с которых приходили и продолжают приходить в Россию ее израненные защитники… Уставшая ждать, измучившаяся от нищеты и неустроенности жена ушла к другому. Её избранник богат, влиятелен и, что называется, держит в кулаке почти весь город. У него есть все: деньги, власть, громадный дом, прибыльное дело, верные слуги, а теперь еще и молодая красивая жена. У харкающего собственными легкими ветерана нет ничего, кроме наградного нагана, старой шинели, солдатской чести и тлеющей в душе обиды. В его сердце разгорается огонь отмщения, которое будет по-настоящему ужасно, но, выбрав путь мести, он и сам не понимает, насколько страшной окажется ее цена.

Мести посвятил свое произведение и Айхал Михайлов, автор рассказа «Ей отмщение». С творением предыдущего автора его роднит и исторический характер. Если действие рассказа Брэма разворачивается в годы Первой мировой войны, то Михайлов уходит еще дальше в глубь веков, помещая своих героев в мрачный XVII век – век железа и крови, бунтов и смут, пыток и казней. Век расширения российского государства на восток… Присоединение новых земель не всегда было делом мирным. Нередко сбор ясака с приведенных в российское подданство аборигенов превращался в открытый грабеж, когда дань в виде соболиных шкурок собиралась дважды, а то и трижды. И вот в 1649 году отряд в три десятка казаков захватывает селение князя Мадьыгы Теренека. Цель налета – захватить заложников (аманатов) и заставить князя покориться и платить дань. Как часто бывает, что-то идет не так, и дочь князя по имени Туруйа (по-якутски Журавушка), убегая от захватчиков, теряется в заснеженной тайге. На этом историческая часть повествования заканчивается, и в свои права вступает Её Величество Мистика… В мир людей вырывается ждущее своего часа зло. Ужас, от которого холодеет хребет, и кровь в жилах превращается в лед, обрушивается на людей. Казаки, не боящиеся ни бога, ни черта, сталкиваются с кошмаром, от которого не спасают привычные молитвы и булатный клинок. Рассказ Михайлова, напитанный энергией эпических преданий, портит только одно – по своему потенциалу он вполне может быть развернут в полновесный роман кирпичного формата, отчего скорее похож на пролог к большой вещи, чем на отдельное произведение малой формы.

Мотивы якутского традиционного эпоса Олонхо, прозвучавшие в рассказе Михайлова мрачно и угрожающе, в произведении Гордея Спиридонова «Добрые соседи», напротив, звучат иронично и даже трогательно. Вы думаете, что зомби не могут быть добрыми соседями? Могут. Еще как могут. Прочтите рассказ Спиридонова, и вы убедитесь, что странная семейка Бытыкыевых, по сравнению с которыми знаменитые Адамсы не более чем скучные чопорные обыватели, вполне способна дружить с закованным в чешуйчатую броню демоном по имени Каразун-Гуль. А знаете, какую из книг Джанни Родари любят читать зомби на досуге? Прочтите рассказ, и вам откроетеся и этот маленький секрет оживших покойников.

Однако куда более важная тайна скрыта в произведении Маргариты Туприной «Дневники зомби». Вот вы, например, знаете, отчего люди превращаются в зомби? Что-что? Говорите, от укуса живого мертвеца? Тепло, но неточно, иначе неясно, откуда появился самый первый зомби, который всех и покусал – его-то, бедолагу, и укусить было некому! В сборнике «Зомби в Якутске» почти в каждом рассказе дается ответ на вопрос о происхождении напасти – на любой, что называется, вкус. Тут и неизвестная инфекция, и проклятие шамана, и козни демона Нижнего мира, и колдовство чернокнижника. Свою лепту в зомбирование горожан внесли и вирус, вырвавшийся из под арктического льда, и бактериологическое оружие, и давшая побочный эффект вакцина, и неведомая болезнь, завезенная якутскими туристами из Китая.

Но самую интересную версию, несомненно, придумала Туприна. Первыми в её произведении пополняет ряды зомби класс офисного планктона, сидящего в социальных сетях. Именно мощная вспышка на мониторах превратила пялящихся «в контакты» в агрессивных пожирателей людской плоти. Ну а дальше заражение идет уже привычным кусательно-царапательным путем. Написанный со здоровым юмором и откровенным стебом рассказ можно считать одним из самых светлых и добрых в сборнике, хотя крови, мяса и торчащих наружу органов в нем хватает с избытком. Главному герою, побрезгавшему «стервятиной и гомосятиной» и не ставшему поэтому есть ни сослуживицу, ни сослуживца, искренне сочувствуешь и действительно сопереживаешь – хочется надеяться, что ему удастся сохранить индивидуальность и стать первым зомби-вегетарианцем. С другой стороны, мертвецы, пожирающие растения, давно не новость – достаточно вспомнить известную компьютерную игру Plants vs. Zombies.

Если Туприна может претендовать на роль автора самого доброго рассказа в антологии, то рассказ Марины Аржаковой «Мальчик по имени Нэд» стоит признать самым загадочным. Загадка в том, как он вообще оказался в тематическом сборнике, посвященном зомби. При этом нельзя сказать, что рассказ плохой – совсем наоборот. Судьба титульного героя не оставляет читателя равнодушным, автор удачно цепляет нас за чувствительные струнки. Однако к теме и общей тональности сборника этот душещипательный рассказ не имеет никакого отношения. Это не история про зомби, это не стилизация под историю про зомби, это даже не пародия на историю про зомби. Это старая добрая, почти забытая ныне НФ в чистом виде. Произведение Аржаковой гораздо ближе к текстам Рэя Брэдбери, Айзека Азимова, Клиффорда Саймака или братьев Стругацких, чем к привычным историям о похождениях живых мертвецов.

Но кто, собственно, сказал, что зомби обязательно должны быть ожившими мертвецами, ковыляющими на подгнивших ногах с единственным намерением – зацапать живых и пожрать их мозги? Джордж Ромеро. Думаю, гаитянские колдуны с ним бы поспорили. Зомби в классическом понимании адептов зловещих африканских культов – это не кадавр, а вполне себе живой человек, лишенный собственной индивидуальности и выполняющий волю того, кто получил над ним власть. В годы тотального атеизма и неприятия любой мистики в СССР слово «зомби» как раз было известно в значении человека, находящегося под чужим управлением. Обычно в некрасивых явлениях вроде «зомбирования» и «манипуляции сознанием» винили «американскую военщину», «злодеев из Лэнгли» и прочие «реакционные силы». На советские экраны в 1985 году даже вышел отечественный кинобоевик «Вариант зомби», в котором некие коварные неонацисты (возможно, связанные с «западными спецслужбами») в далекой африканской стране ставили бесчеловечные опыты по превращению в зомби мирного негритянского населения. Зуб даю, что создатели голливудского блокбастера «Люди в черном» тайком посмотрели советский шедевр и нагло содрали с него идею нейтрализатора, стирающего память одной вспышкой. В нашем варианте, явленном свету лет на двадцать раньше, устройства для зомбирования походили на зажигалки. Один щелчок – и… Ничего не напоминает? Но хватит присказок, вернемся к сборнику. Из всех авторов (а их почти два десятка) лишь один использовал трактовку зомби как управляемого извне биологического робота. Правда, манипулируют зомбированными людьми в рассказе Александра Фролова «Властители дум» не агенты ЦРУ и даже не сумасшедшие ученные, а мелкий наркодилер. И нужна ему не власть над миром или над отдельно взятой страной, а банальный презренный металл, воплощенный в хрустящих ассигнациях. Если что и смущает в этом в целом неплохом произведении, так это слишком высокая концентрация персонажей, обладающих паранормальными способностями. Один-два экстрасенса на рассказ еще куда ни шло, но трое-четверо, да с ведьмой в придачу – явный перебор.

Если в рассказе Александра Фролова многовато экстрасенсов, то в «Истории одного отпуска» Кэри Анисимовой, «Одной четвертой» Николая Татаринова, «Непредвиденных последствиях» Станислава Ортмайера и «Плюшевом мишке» Михаила Семеусова – слишком много нежити. В этих рассказах зомби разворачиваются по полной в лучших традициях американского кинематографа. Толпы оживших мертвецов мечутся по улицам Якутска, набрасываются на прохожих и разрывают в клочья милицейские патрули. Укушенные горожане, недоеденные мертвяками, пополняют их ряды и в свою очередь вгрызаются в чужую плоть, продолжая кровавую вакханалию.

Эрику, персонажу «Истории одного отпуска», к подобному не привыкать. Он живет в Лос-Анджелесе и на экране такие заварушки наблюдал не раз. Разница в том, что сейчас он не зритель, а участник разворачивающегося действа, и на улицах Якутска льется настоящая, а не бутафорская кровь. Эрик, как и положено настоящему американцу из фильма про зомби, вступает в неравный бой, защищая своих друзей и близких. Он отчаянно бьется с обступившими его полчищами оживших мертвецов. Сам Эрик уверен, что совершает подвиг. Вот только развязка рассказа оказывается совершенно неожиданной не только для читателей, но и для него самого…

В рассказе Николая Татаринова «Одна четвертая» действие разворачивается по стандартным канонам кинобоевиков. Все те же толпы зомби, рвущие в клочья обывателей. Бессилие городских властей. Милиционеры, не способные справиться с развернувшимся кошмаром и пытающиеся вывезти из города собственные семьи. Горожане, отбивающееся от оживших мертвецов топорами и прочими подручными средствами. Гладкоствольный карабин «Сайга» как последний и решающий аргумент. Залпы картечи, прокладывающие героям дорогу сквозь орды зомби. От прочих подобных произведений рассказ отличают две детали – время действия и главный герой.

Время действия – зима. Это многое объясняет. В Якутске, где столбик термометра может опускаться до –50, а –40–45 воспринимается как средняя температура, для глобальной катастрофы не требуется нашествия зомби. Достаточно отключить тепло и электроэнергию, и более трехсот тысяч человек будет ждать медленная и мучительная смерть. Герои рассказа Татаринова стремятся покинуть обреченный город и добраться до ближайшей деревни. Выжить в избе с печным отоплением гораздо легче, чем в обесточенной и замороженной девятиэтажке. В центре сюжета Глеб, ветеран войны на Кавказе. В образе бойца первой чеченской кампании автор умудрился собрать максимум возможных штампов и стереотипов, вплоть до отрезания ушей у убитых противников. Портят произведение и хронологические нестыковки. В целом рассказ производит впечатление новеллизации фильма ужасов категории «В» или компьютерных шутеров. Персонажи действуют по схеме «стреляй, руби, беги», а добавленные разговоры за жизнь служат не более чем фоном.

«Непредвиденные последствия» Станислава Ортмайера не слишком отличаются от рассказа Татаринова. Аналогичная игра в догонялки с мчащимися по пятам зомби, к которым разнообразия ради добавлены стаи одичавших городских собак. Читателю вновь предлагаются ломаемые ребра, разбиваемые головы и ружейные залпы – весь привычный набор методов для уничтожения оживших покойников. Ветерана боевых действий с поломанной психикой среди персонажей не наблюдается. Вместо него с ходячими мертвецами борется разношерстная компания из врача, бывшего преподавателя ораторского искусства и гопника-качка, к которой присоединяется главный герой. Главная мораль произведения сводится к банальной истине – люди порой бывают гораздо хуже зомби.

И только «Плюшевый мишка» Михаила Семеусова выбивается из общего ряда привычных стрелялок и догонялок. Нет, без стрельбы и разбивания мертвячьих черепов туристическим топориком не обошлось и здесь, но мотивация персонажей на сей раз несколько иная.

Если у Анисимовой и Татаринова речь шла о начальном этапе распространения зомби, а Ортмайер поведал о борьбе все убывающей человеческой популяции с голодными и агрессивными мертвецами, то в мире, описываемом Семеусовым, зомби уже победили. Они властвуют в городе, а немногочисленные группки людей скрываются в окрестностях. Маленькая колония из десяти человек живет на небольшом корабле, стоящем на якоре в районе городского пляжа. Выжившие выбираются в город лишь за самым необходимым: продуктами, медикаментами, одеждой, иголками, нитками, книгами и даже памперсами. Во время очередной вылазки главный герой идет на риск, стараясь добыть игрушку для своего недавно родившегося сына, которого он символично назвал Адамом. Несмотря на общий кошмар окружающей обстановки, автору удалось показать оптимизм и неистребимую волю к жизни, сохраняющуюся в людях. Этим Семеусов определенно напоминает Стивена Кинга с его «Рожать придется дома». Собственно, за подобный оптимизм и хочется завершить обзор сборника этим рассказом.

К примеру, бывший депутат Госдумы и бывший глава якутского регионального отделения «Единой России» Михаил Эверстов.

цитата

— Да, я смотрел «Аватар» и думаю, что «Аватар» на 100 процентов снят по мотивам Олонхо. Я бы даже сказал, он имеет корни традиции народа саха. В фильме есть такая изюминка — древо жизни. А ведь это наше дерево аал луук мас! Я считаю, что любой саха, разбирающийся в истории и культуре своего народа, посмотрев «Аватар», сразу почувствует свои корни. А что, у тебя какие-то сомнения?

— Нет, но как это могло произойти?

— Я Кэмерона очень уважаю, он как всякий творческий человек интересуется древней историей народа саха. Он знает, что у нас можно почерпнуть очень много полезного. Наш народ изобрел стремена, после чего люди стали ездить на дальние расстояния. Наш народ научился извлекать из железной руды железо. У нашего народа есть чему поучиться любому. Честь и хвала Кэмерону, что он переложил нашу историю на экран. Мы не знаем, что будет завтра, а наши предки знали, что будет через 1000 лет. Почитай Олонхо и ты узнаешь многое, что там сказано про будущее — про полеты на аэропланах, например. Как у всякого знаменитого человека, у Андрея Саввича много противников, но и много поклонников.

Я свою республику, конечно, очень люблю, и олонхо – действительно достойный внимания образец народного творчества (шедевр нематериального творчества, признанный ЮНЕСКО), но все равно как-то неловко за незамутненный апломб что нашего министра-режиссера, что депутата-борца. По их версии Джеймс Камерон, "как всякий творческий человек" обязан интересоваться историей Якутии. А вот они, видимо, историей других народов ни капли не интересуются. А то бы знали, что то же мировое дерево есть в каждом втором фольклоре и эпосе.

За примерами не надо даже ходить до викингов с их Иггдрасилем. Даже у славян в мифологии такое дерево есть. А может Кэмерон Коран читал? Там есть Сидрат аль-мунтаха — дерево, достигающее ветвями до ног Аллаха (точно не помню описания, но что-то в таком духе).

Но самое смешное — почему бы не поинтересоваться у самого Джеймса Кэмерона?

А ведь он прямым текстом ответил.

Ответ — в названии фильма.

Аватар это прямое заимствование индуизма. Обозначает земное воплощение божественной сути. Когда земляне, технологически превосходящие разумных обитателей Пандоры (боги) приходят с небес, они начинают подбирать себе телесные оболочки, чтобы познать мир смертных (наави).

Синий цвет кожи и лук — символы Рамы, седьмого аватара бога Вишну. Разве что хвоста не было (эту деталь Кэмерон позаимствовал у спутника и друга Рамы царя обезьян Ханумана).

Понятно, что в нашей стране никто "Рамаяну" целиком не читал (сколько там — 40 томов?), но я, например, помню большую книгу формата А3 с кучей картинок, которая лежала и в читальном зале, и в абонементе Детской библиотеки. Охрененная была книжка. Какой Муркок, какое фэнтэзи! Сплошная боевка — Рама и его брат Лакшман при поддержке Ханумана и его армии обезьян против неисчислимых легионов ракшасов под предводительством десятиглавого Раваны.

Побоища, снайперские дуэли из луков. До сих пор помню мегалук Рамы и колчан, в котором сами собой появлялись стрелы.

Вот вам и Жейксули. ))

Ну и самого Джеймса нашего Кэмерона стоит послушать.

цитата

— Я влюблён в мифологию и пантеон индуизма; он такой богатый и живой. Я не хотел ссылаться на идеи индуизма [в фильме] слишком явно, однако мне было интересно создать подсознательную связь с индуизмом.

Я понимаю, что нашим деятелям хочется гордиться своей историей, своим наследием, ну так и гордились бы. Изучали, продвигали, адаптировали. Вон роман Арианы Борисовой "Земля удаганок" бы спонсировали и продвигали, благо у одного возможности, а у другого деньги есть.

А зачем в таком глупом свете себя выставлять? Это положительного имиджа республике не добавляет, а всего лишь выставляет нас в глупом виде.

"Неуемно пыжатся" — вот и вся реакция человека со стороны на эти похвальбишки. Что собственно тиражирование и издевательские комментарии десятков СМИ, работающих за пределами республики и доказывает.

Стыдоба, чесслово. Уже неловко читать в интронетах, как народ благодаря этим персонажам над всей республикой потешается.