В настоящее время завершается краудфандинговый сбор средств для выхода тематического сборника фантастики "Калибр имеет значение" о проблемах и перспективах легализации огнестрельного оружия. Тема непростая, очень дискуссионная и именно от того интересно посмотреть, как ее спрогнозируют и представят на суд публики известные авторы-фантасты. Кому интересны подробности (и кто хочет не упустить шанс и поддержать проект звонкой монетой) — сюда.

Составителем сборника выступает — Сергей Чекмаев, широко известный в разных кругах человек-оркестр. Психотерапевт и IT-специалист по образованию, писатель-фантаст по призванию, игровой сценарист по профессии и составитель тематических книжных сборников — по настроению. Лауреат многочисленных литературных премий и участник разработки, литературной обработки, либо новеллизации множества компьютерных игр (более 70!), включая такие хиты, как Prime World, S.T.A.L.K.E.R., World of Tanks и т. д., а еще — литературный редактор проекта «Модель для сборки», выпускающего аудиоверсии популярных книг, озвученных профессиональными чтецами.

В середине сентября я делал с ним большое интервью для газеты "Якутск Вечерний": про книги и их будущее, про интерактив и старую добрую бумагу, про конкуренцию за внимание человека бумажных страниц и компьютерных мониторов. В общем про тексты.

Предлагаю и вам почитать.

Пополнение на «Складе».

Недавно закончил первичную редактуру небольшой повести (или большого рассказа) из цикла «Хроники Ура» — это небольшие истории, события которых разворачиваются в безумном городе Ур, больше известном, как Блистательный и Проклятый. Называется «Партия» Второй вариант – «Дары мертвеца», какое название оставить до сих пор не определился.

Так что в книжке, которую я все надеюсь сдать в издательство, будет не три, а четыре истории: "Нерожденный", "Ведьма и Ублюдок", "Ярость" и, собственно "Дары / Партия".

Новелла получилась довольно неожиданной, поскольку писать ее совсем не собирался.

В "Ярости" (последней истории, которую осталось добить), герои, работающие над раскрытием цепочки странных, непохожих друг на друга и вроде бы ничем не мотивированных убийств, вспоминают слухи, связанные с неким герцогом дин Брэккетом, который был проклят – предположительно собственным старшим братом. Проклятье оказалось изощренное – младший дин Бреккет получил три дара, каждый из которых позволял ему единожды откупиться от смерти. А на четвертый раз, соответственно, все.

Верная смерть к дарам прилагалась.

Диалог о трагедии семьи дин Бреккетов в какой-то момент получился слишком длинным, и я его безжалостно вырезал. Но сама история меня как-то зацепила, поэтому для себя я решил ее немного расписать: пополнить картину "закадровых" зарисовок Ура.

По мере того, как расписывал, появлялись все новые детали, потом как-то сам собой нарисовался антураж: группа аристократов общается за партией в вист в джентльменском клубе за бренди и сигарами.

В итоге – более 100 тыс. знаков, и новая глава в хрониках лучшего охотника за нечистью из Блистательного и Проклятого.

===

Итак пять человек собираются за игральным столом, чтобы услышать историю о дарах мертвеца. О трех реликвиях, позволяющих трижды откупиться от верной смерти. А на четвертый раз злой фатум возьмет свое... если только не найти и не натравить на него кого-то еще более злобного и упертого.

Подсказка: он большой, весь в шрамах и, как правило, в плохом настроении.

В Якутск с оказией занесло Лиз Уильямс, британскую писательницу, автора цикла о похождениях инспектора Ченя.

Ее раздел на Фантлабе — тут.

Естественно, обеспокоился тем, чтобы взять интервью.

Делать, правда, пришлось в два захода, учитывая сложности с графиками и переводом. Часть интервью выполнена моей коллегой Ксенией Габышевой, я же дозадал вопросы и приложил усилия, чтобы превратить все в общий связный текст.

ЛИЗ УИЛЬЯМС: «ВРЕМЯ ИМПЕРИЙ ПРОШЛО»

цитата

Родилась в Великобритании в 1965 году. В университетах Манчестера и Сасекса получила степень по философским наукам и искусственному интеллекту. В 1993 году получила докторскую степень в Кембридже. В 90-е годы работала в образовательном проекте в Казахстане, где жила некоторое время. В 2002 году стала профессиональным писателем. Автор 20 художественных произведений и более 80 рассказов в жанре фэнтэзи и научной фантастики. Неоднократно номинировалась на престижные писательские премии.

К сожалению, российскому читателю творчество Уильямс почти не знакомо, переводов ее произведений на русский язык крайне мало — несколько рассказов и один роман «Расследование ведет в Ад» (из цикла об инспекторе Чене).

— Лиз, что вы слышали о Якутии до поездки сюда?

— Признаться, особо я ничего не знала о Якутии — больше слышала о Сибири и Алтае. О вашей республике мне была известна только общая информация, что столица вашей республики — это самый холодный город…

— На самом деле, этот титул не за Якутском, а за Оймяконом.

— О`кей, буду знать (смеется). Я могу ошибиться в названии, но точно знала, что здесь рядом расположен Полюс холода. А вот о чем не знала, так это о местных людях, традициях, характере. Поэтому я считаю, что моя поездка сюда — это важный повод узнать о народе, населяющем вашу республику. Мне хочется узнать, что знают здесь люди о литературе, в том числе и о русской. С моей точки зрения, это культурный обмен опытом. У нас много похожего.

— К слову, о похожести. Завтра (27 мая — авт.) вы будете принимать участие в большой конференции по алтаистике (языки алтайской группы) с интересным докладом «Сибирь и кельтский мир: имеем ли мы связь?». А знаете ли вы, что мифологические чудища якутского эпоса — адьараи и абаасы — и кельтские фоморы удивительным образом похожи? И те, и другие описываются как гиганты с железной кожей, одной рукой, одним глазом и одной ногой.

— Это интересно. Вообще, телесные ограничения высших существ — это частый феномен у северных народов. Это, кстати, касается не только чудовищ, но и богов. Главный бог скандинавов Один имеет один глаз, у бога войны Тюра (не путать с Тором, его братом и богом молнии) — одна рука... Это имеет определенный сакральный смысл. Кельтский бог Диан Кехт потерял в сражениях с фоморами руку и заменил ее серебряным протезом. Наверное, и в вашем пантеоне есть такое.

— Вас в Якутию, случайно, не сбор материала для новой книги привел?

— Нет. К сожалению, моя карьера как писателя крупной формы, видимо, подходит к концу. Я больше не буду писать романы, видимо, уйду в малую форму. К этому подталкивает состояние рынка.

— Тогда что привело вас в Якутию?

— Я приехала по приглашению доцента кафедры перевода СВФУ Андрея Анисимова, который любезно пригласил сюда прочесть лекции. Он работает над историей короля Артура и посетил мой город Гластонбери в мае 2014 года, чтобы побывать на его могиле. Мой визит — такая ответная благодарность.

— Погодите, но причем тут Гластонбери? Легенды гласят, что король Артур спит в холмах мифического Авалона.

— Есть мнение, что Гластонбери и есть Авалон, — смеется. — Долгое время наш городок прозябал, не имея достаточного бюджета, чтобы хотя бы отремонтировать церковь. А потом вдруг было объявлено, что здесь нашли могилу короля Артура и его супруги Гвиневры. Об этом заявили монахи аббатства Гластонбери. И хотя нет реальных доказательств того, что это именно могила Артура (как нет и прямых доказательств, что такой человек существовал на самом деле), нам теперь обеспечен ежегодный туристический поток. Спасибо тем монахам!

— А мы думали Авалон — остров.

— Знаете, территория вокруг Гластонбери находится ниже уровня моря, а сам город — на возвышенности. И в период половодья у нас вода разливается так, что Гластонбери превращается в самый натуральный остров!

— Почему вы выбрали жанр фантастики?

— Основным поводом к выбору жанра стало то, что именно он дает писателю свободу. Можно экспериментировать с будущим, можно использовать магию, менять историю. А свобода творчества позволяет лучше изучать человеческое общество, отношения между людьми, природу человека, ведь можно перемещать героев в самые невероятные ситуации, казалось бы, невозможные в реальной жизни.

— Ваша мама тоже была писательницей, только предпочитала жанр готического романа. Это как-то сказалось на вашем выборе профессии?

— Все дети отчасти копируют своих родителей. Возможно, я стала писателем, подражая маме. Но я никогда не старалась писать, как она. Меня формировало чтение. Это, вообще, первое правило, которое я озвучиваю на лекциях по писательскому мастерству: чтобы писать, надо много читать.

— Последние книги, которые вы читали, — это была фантастика?

— Нет! О-о, нет! В прошлом году я была в жюри конкурса World Fantasy Award, и мне пришлось перечитать безумное количество книг в жанре фантастики и фэнтэзи. Около 500 произведений. Я начиталась фантастики на несколько лет вперед! Последняя книга, которую я читала, была о вас, в смысле, о Сибири. Она так и называлась — «В Сибири», автор Colin Thybron. Очень занимательное чтение. Оно помогло мне лучше понять, куда я еду.

— Ваш самый удачный цикл — о похождениях инспектора Ченя. Китайский детектив — несколько странный герой для британской писательницы, увлеченной кельтской культурой. Как вышло?

— Мне всегда нравилась и восточная культура. Несколько раз я была в Гонконге, и он произвел на меня сильное впечатление. Китай вообще необычная страна с давней историей и особой, очень высокоразвитой цивилизацией. Поэтому было интересно поместить действие в такую необычную среду, попытаться взглянуть на общество глазами человека другой культуры. Безусловно, как автор, я наверняка допустила множество культурологических ошибок, но это был очень занимательный опыт.

— Вы несколько лет прожили в Казахстане. Как это вышло?

— Я работала на международное образовательное учреждение, у которого был договор с правительством Казахстана. По этому договору яркие представители казахской молодежи в рамках госпрограммы «Болашак» («пятилетка» с казахского) получали стипендию для обучения за рубежом в университетах Англии и США. А затем они должны были вернуться в свою страну и отработать пять лет и таким образом как бы вернуть вложенные деньги. Я помогала в реализации этой программы. Ребята учились в сфере медицины, инженерии и изучения английского языка.

— Казахстан когда-то был частью одного государства с Россией. Это все еще заметно?

— Да, Советский Союз. Но сейчас между вами большая разница. Казахстан, к примеру, заметно исламизирован, это в определенной степени мусульманское государство. И они не цепляются за прошлое. У вас до сих пор Ленин на главной площади, а казахи своего снесли и поставили памятник национальному поэту.

— Вы говорили, что намерены завершить карьеру писателя. С чем это связано?

— Отчасти с ситуацией на рынке. Издательства делают упор на массовых, популярных авторов, которые расходятся огромными тиражами. Остальные довольствуются незначительными. Чтобы была коммерческая выгода, издатели стараются делать ставку на те книги, которые гарантированно принесут доход. Вкладываться в раскрутку новых имен сложно. Один из способов выхода из этой ситуации — издаваться за свой счет, что вполне возможно, но тогда встает вопрос дистрибуции, кто и как будет заниматься продажей изданных тиражей. Так что, думаю, это общая проблема книжного дела в целом. Мне нравится писать, но я должна соотносить свои возможности. Не всем повезло стать Джоан Роулинг.

— Вы завидуете своей соотечественнице?

— По-хорошему ей все коллеги завидуют. Она вытянула свой счастливый билет. Талант плюс удача — вот самое важное для писателя. В каждом поколении есть автор, которому выпадает стать массовым и очень популярным. При этом рядом есть люди, работающие в том же жанре с похожими идеями, и не обязательно хуже. Но им не повезло. Вы думаете, Джоан — первая, кто писала про магическую школу?

— Мы слышали, что г-жа Роулинг сейчас пробует себя в детективном жанре.

— Да. И ее детектив, изданный под псевдонимом Роберт Гэлбрэйт, получил ограниченный тираж… При том, что все, издающееся под именем Роулинг, сметается публикой. При этом критики выдали на него большое количество положительных отзывов и рецензий. Это говорит о том, что качество и популярность не всегда идут рядом. Книги продает имя.

— Что вы думаете о будущем бумажной книги?

— Мне нравится именно бумажная книга. Более того, у нас в Великобритании сейчас идет ренессанс бумажной печати! Тиражи подросли. Это хорошо. Если бы вы спросили меня три года назад, то я бы ответила, что у бумаги нет будущего, ее вытесняет электронная книга. Но нет, сейчас все изменилось. Люди хотят снова читать, а не поглощать электронные тексты. Опять же проблема пиратства. Хороший читатель не будет кормить пиратов. Кроме того, люди на самом деле любят книги как физические объекты, их приятно держать в руке, запах книги немаловажен... Хотя в путешествие лучше брать ридер. Я вот в поездку к вам взяла с собой четыре книги и утомилась их таскать.

— А как обстоят дела с журналистикой?

— Говорить о смерти бумажной прессы не приходится, но далеко не всем дано пережить нынешний этап. Вот, например, моя любимая газета The Independent, которая, кстати, была очень популярна, сейчас практически исчезла. И не она одна. Во многом это связано с онлайн-изданиями, среди которых хватает бесплатных, которыми многие люди себя и ограничивают. Я думаю, это печально, поскольку в целом ведет к ухудшению качества журналистики. Школа классической английской журналистики вырождается на глазах, ведь для интернет-изданий писать может любой. У таких редакций отсутствует редактирование, информация поставлена на поток, скорость важнее качества, нет времени и кадров для сложных материалов и расследований… Многие интернет-издания превращаются в мусор. Я думаю, скоро вновь возникнет запрос на качественную прессу.

— В России сейчас активно работает пропагандистская машина, настраивающая людей против стран Запада. Там все ужасно, оттуда к нам идет все плохое, там не любят Россию, там живут плохие люди — «наглосаксы». Вы чувствуете на себе такое отношение?

— К счастью, нет. Вы знаете, везде государство можно разделить на две части: правительство и народ. Отношения политиков — это одно, отношения людей — другое. Даже пропаганде нужно гораздо больше времени, чтобы это изменить. Ваши люди могут ненавидеть мое правительство, но у них нет повода ненавидеть меня, Лиз, лично. Черт! Да я сама могу ненавидеть свое правительство! Если бы вы задали этот вопрос 50 лет назад, то многие, наверно, ответили бы: мы боимся России, потому что это большое, закрытое и могущественное государство с идеологией, подразумевающей передел всего мира под себя. Сейчас границы открыты, есть Интернет, и мы можем лучше узнать друг друга. Я могу сказать за себя и свое окружение, что мы не считаем Россию плохой страной, мы уважаем вашу культуру и достижения. И потом, на самом деле Россия не владеет умами британцев. Нас, по правде, куда больше беспокоит, что происходит в Америке. Дональд Трамп, который сейчас избирается в кандидаты в президенты США, не относится к лиге уважаемых людей, это не самый желательный персонаж в большой политике. По сравнению с ним, Барак Обама — профессиональный, компетентный политик, который может принимать взвешенные решения. Куда потащит мир Трамп?!

— Скоро будет референдум по вопросу выхода Великобритании из Европейского союза. Что вы думаете об этом? Насколько необходим этот референдум?

— Я считаю, референдумы вообще полезно проводить время от времени, чтобы знать мнение населения. Но по поводу выхода из ЕС есть двойственное мнение. С одной стороны, считается, что на содержание Евросоюза уходит слишком много денег, слишком накладно обеспечивать всевозможные штабы в Брюсселе. В то же время если мы выйдем из ЕС, то можем серьезно пострадать экономически. Мы останемся одни против агрессивной торговой политики США, и она нас просто раздавит, особенно нашу систему бесплатного здравоохранения. Если мы будем слишком ленивы, это действительно произойдет, поэтому думаю, что лучше остаться в Евросоюзе, потому что, благодаря стойкой позиции французов, мы будем защищены торгового давления США.

Та часть населения, которая призывает к выходу из состава ЕС, провозглашает националистические лозунги и мечтает вернуться к имперскому прошлому Великобритании. Увы, сейчас этого никак не может быть, потому что ситуация очень сильно изменилась. Мы уже никакая не империя, мы маленькая, просто крошечная страна на острове!

Давно не обновлял свой аккаунт на ФантЛабе и решил исправить энто дело.

выкладываю интервью с Олдями, которое делал для своей газеты по случаю сдачи в издательство новой книги "Сильные" (вернее, первого тома дилогии). Книга написана по мотивам якутских мифов, отсюда, учитывая географию проживания, и дополнительный интерес. Первая часть интервью, собственно, с якутским колоритом, а дальше — как бог на душу положил.

НОВОЕ ЗВУЧАНИЕ ОЛОНХО

— Как при выборе сюжета для новой книги выбор пал на якутскую мифологию? Какое стечение обстоятельств привело к этому?

— Мы издавна увлекаемся мифами и эпосами, полагая их основой человеческой культуры, а мифологическое мышление — главным способом восприятия действительности, от седых времен по сей день. На книжных полках еще в школьные годы поселились бурятский «Гэсэр», кыргызский «Манас», «Библиотека» Аполлодора, «Давид Сасунский» и, конечно же, «Нюргун Боотур Стремительный» 1975 года издания в переводе Державина, с превосходными иллюстрациями и примечаниями. Нам всегда хотелось положить «Нюргуна» в основу своей книги, потому что нас привлекала сложность взаимоотношений персонажей, некая могучая первобытность их действий, страстность и неистовость. Но банальный пересказ эпоса современным языком — это не то, чего бы нам хотелось. Мы искали подоплеку, современный конфликт, где якутский эпос стал бы холстом для картины с особым, отдельным, нынешним содержанием. И тут нам попалась на глаза теория времени академика Николая Козырева, астрофизика, далеко опередившего свою эпоху. Она гласит, что время — величина, имеющая направление и энергию. Время переносит энергию со скоростью большей, чем скорость света, оно может вмешиваться в события, изменяя степень их энергетичности. По Козыреву, небесные тела — «машины», перерабатывающие время в энергию. Время как топливо для звезд, «зеркала Козырева», наше ближайшее будущее и якутское далекое прошлое — все это внезапно соединилось с биографией Юрюна Уолана — Белого Юноши — брата знаменитого Нюргуна.

— То есть главный герой не Нюргун Боотур?

— Главным героем нашего романа стал Юрюн. Мальчишка-богатырь, простак и честняга, на собственной шкуре выясняет, что мир — простите, Трехмирье! — устроен сложнее, а главное, куда менее справедливо, чем ему казалось вначале. Шкура ребенка становится дубленой, а судьба — заковыристой. Главной сложностью для нас было написать детскую недетскую книгу. Детскую — потому что вначале повествование идет от лица мальчика, выросшего в первобытных, хотя и относительно комфортных условиях. Недетскую — потому что речь идет о вещах взрослых, не доступных его пониманию. Опять же, в историю периодически вторгается другой комментатор — мальчик вырос, стал большим, история закончилась. Вот он и комментирует свою биографию, превращая события в воспоминания. Первую книгу составили две части: «Где брат твой, Юрюн?» и «Сторож брату своему». Над книгой второй мы сейчас работаем.

— Я знаю, что Олди с огромным тщанием относятся к рабочему материалу. К примеру, книги из ахейского цикла (по мифам Древней Эллады) удивляли обилием деталей и мелочей. Как много литературы по якутской мифологии пришлось перелопатить? Были ли у вас консультанты?

— Консультантов не было. Поэтому пришлось поработать вдвойне. Традиционные еда и питье, одежда и оружие, детские игры и взрослые развлечения — собрали массу материалов, до которых сумели дотянуться. Разумеется, мы не этнографы, и какие-то промахи наверняка допустили. Но и художественная достоверность романа не сводится к простому энциклопедическому соответствию. Например, нам пришлось кое-где поработать с именами собственными, убирая удвоение гласных или заменяя «ы» на «и», иначе для русскоязычного читателя имя смотрелось бы неестественно и крайне тяжеловесно. Но ко всем изменениям мы старались подойти бережно, с уважением к первооснове. Насколько это получилось, судить читателю.

— В Якутии эпос олонхо является не просто историческим наследием, но имеет культовый, даже где-то сакральный статус. Это отношение к эпосу еще больше усилилось после признания его ЮНЕСКО нематериальным достоянием человечества... Как думаете, прочтение олонхо «от Олди» не вызовет ли «разрыва шаблонов» у такой аудитории?

— Наверняка вызовет, и это хорошо. Так же рвались шаблоны после наших книг, основанных на «Махабхарате» или мифах Древней Греции. Фантастика позволяет взглянуть на проблему с неожиданной стороны. Художественная литература основана на вымысле. А если кому-то нужно точное соответствие эпическому материалу или академический разбор эпоса — он может обратиться к научным трудам.

Мы всегда пишем о дне сегодняшнем. Именно поэтому мы часто обращаемся к эпическому или историческому материалу, выстраивая связь времен.

— Знакомы ли вы с романом-олонхо «Земля удаганок» якутской писательницы Ариадны Борисовой? Если да — что о нем думаете?

— Да, знакомы. Очень интересная книга. На наш скромный взгляд, у нее всего один недостаток — избыток этнографического материала. Он превращает художественное произведение в филиал энциклопедии, и это усложняет темпоритм романа, частично вредит эмоциональному восприятию книги. В остальном — большая, сложная, прекрасная работа.

ОБ УКРАИНЕ, РОССИИ, ФАШИЗМЕ И ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЕ

— Вы — украинские писатели, которые пишут на русском языке и очень любимы аудиторией. Но не приходилось ли на себе испытывать последствия сегодняшних политических событий — из-за испорченных, если не сказать, разрушенных отношений между двумя государствами?

— Как писатели — нет, не испытываем. Дома нас никто не ущемляет за книги на русском языке. Напротив, не так давно в Киеве нам вручили почетный знак «Золотий письменник України» («Золотой писатель Украины»). Нас приглашают выступать, зовут на фестивали и творческие встречи.

А просто как люди мы глубоко огорчены сложившейся ситуацией. И речь здесь идет не только о двух соседних государствах, а о мировом развале, распаде, кардинальной перестройке социума. Разумеется, мы предпочли бы жить в мирное время, в эпоху сотрудничества и равноправия. Объединившись, человечество осуществило бы самые смелые фантастические мечты. Но процессы геополитики — это лавина, которая сходит с горы вне зависимости от нашого желания.

— Как вы относитесь к пропаганде в средствах массовой информации? Все ли можно оправдать состоянием «информационной войны»?

— Один из нас, а конкретно Олег Ладыженский, — дипломированный пропагандист. Олег закончил вуз, который в СССР шел по разряду идеологических. Режиссерское отделение располагалось на факультете культурно-про­светительной работы. Если кто не в курсе, чем занималась КПР, можем напомнить — прямо из методички тех лет:

цитата

* Организация и методика агитационно-пропагандистской работы.

* Агитационно-пропагандистская работа как особый вид социально-педагогической деятельности.

* Социально-психологические особенности агитационно-пропагандистской деятельности.

* Организация и методика информационно-пропагандистской деятельности.

* Организация и методика процесса формирования общественного мнения.

* Комплексные формы агитационно-пропагандистской работы.

— Понимаете, мало кто задумывается о разнице между агитацией и пропагандой. А разница тут кроется в главном — в поставленных целях. Пропаганда своей целью ставит формирование общественного мнения. Агитация — провоцирование общества на какие-то действия.

Если после нашего выступления вы поняли, что ваш сосед — мерзавец, это была пропаганда. Если после нашего выступления вы пошли жечь дом соседа и насиловать его жену — это была агитация.

Сознательно или случайно, нынешняя пропаганда, кто бы ей ни занимался, — на три четверти агитация. Это оправдать нельзя. Неврозы с психозами, которые мы наблюдаем, связаны именно с этой подменой. Невозможно сохранить душевное равновесие, если тебя ежедневно, ежеминутно подталкивают к действиям — агрессивным, противоправным, людоедским, — а из всех действий у тебя в наличии Интернет да клавиатура. Человек срывается с места и совершает безумные поступки или, оставаясь на месте, сходит с ума.

Поэтому гигиена ума в нынешних условиях — обязательная часть действий человека, желающего остаться в здравом уме. Как это делать? Ну, хотя бы попробуйте не реагировать на новости сразу. Обождите неделю и узнаете, что почти все — не информация, а снаряды информационной войны, будь она проклята.

— Российский фэндом оказался, на удивление, политизирован. Писатель Лукьяненко превратился в негласного вождя пророссийских «имперцев», писатель Круз терпеть не может «режим Путина», но помогает финансировать отряды ополчения, писатель Березин и вовсе воюет на Донбассе, а писатель Валетов стал записным солдатом информационной войны на стороне Украины... Писатель Олди хранит нордическое спокойствие. Это осторожность или позиция?

— Свои взгляды мы проявляем в поступках, действиях, книгах. Это мы полагаем вполне достаточным. Интернет-баталии нам неинтересны. Что же до гражданской позиции, то позвольте ответить стихо­творением:

Я живу, где жил все эти годы,

Не сменил ни адрес, ни гражданство,

Здесь отец и мать, и дед, и бабка

Жили, здесь мой внук играет в прятки.

А они кричат: «Давай позицию!

Где твоя гражданская позиция?»

Я живу с женой, как в старой сказке,

Тридцать лет, а к ним еще три года,

Если кто с мечом придет к нам в гости,

В следующий раз придет с бутылкой.

А они кричат: «Давай позицию!

Излагай яснее, нам не внятно!»

Я пишу те книги, что и раньше,

Говорю в них то же, что и раньше:

Одиссей стремится на Итаку,

Насреддин смеется над эмиром.

А они кричат: «Давай позицию!

Говори погромче, нам не слышно!»

Будьте же здоровы, идиоты,

Счастья вам, слепые и глухие,

Пусть Господь в делах вам помогает,

А не то наделаете дел вы...

— Что вы думаете о внезапной популярности, которую получила в русской речи фашистская лексика: «национал-предатель», «пятая колонна»?

— Идеологического противника следует расчеловечить, вывести за скобки. Тогда его проще убивать, оскорблять, бросать за решетку. А что лучше сделает это, как не обвинение в фашизме? Назови оппонента фашистом, и вот ты уже не диванный воин с банкой пива в руке, а герой, штурмующий рейхстаг. Не так давно нам пришлось объяснять аудитории, что патриот — это человек, любящий Отечество, а не человек, любящий Отечество так, как это нравится лично тебе или действующей власти. Выяснилось, что большинство этого не понимает и даже не представляет, что любить Отечество можно по-разному, и судьбы ему желать можно тоже разной.

Когда же выходишь за рамки ярлыков, то принимаешь мир таким, какой он есть, во всем много­образии. Например, прошлой осенью, в филармонии Ивано-Франковска, в самом, считай, центре Галичины, мы слушали академический ансамбль «Harmonianobile». Худрук, она же первая скрипка — Наталья Мандрыка (Украина). Дирижер — Стивен Еллери (Великобритания). Кларнетист — Кшиштоф Гжибовски (Польша). И прекрасней всего была камерная симфония Шостаковича, та, которая «Памяти жертв фашизма и войны». Зал просто окаменел, слушая, и аплодировал стоя!

Мы не уверены, что многие любители назвать оппонента фашистом когда-нибудь слышали эту симфонию, да и вообще Шостаковича.

ПИСАТЕЛЬ И АУДИТОРИЯ

— Раз зашла речь об Интернете... Как много времени вы проводите в социальных сетях? Интерактивное общение с читателями отнимает много времени или вы его строго дозируете?

— Никогда специально не замеряли время, которое проводим в Интернете. Да, в последние годы это время заметно увеличилось, но мы стараемся не слишком усердствовать в виртуальном общении и ведении блогов. Если этот процесс оптимизировать, то свое присутствие в Сети можно специально не дозировать. Пока сетевое общение не мешает проводить время с семьей, с друзьями, читать книги, смотреть фильмы, ходить на тренировки — в ограничениях нет необходимости.

— Заочное общение (особенно если под анонимными псевдонимами), мягко скажем, раскрепощает людей. Как часто вам приходится сталкиваться с агрессивной критикой и хамством в Интернете?

— В последнее время мы редко сталкиваемся с подобным. В наших блогах и на форумах, куда мы заглядываем, хамить и ругаться не принято. А кто не желает общаться культурно — добро пожаловать в бан. Хотя в целом в Сети грязи и злобы, конечно, хватает. Когда с подобным сталкиваемся, молча пожимаем плечами и идем дальше. О феномене сетевой вседозволенности мы даже книгу написали: «Золотарь, или Просите, и дано будет...»

— Вы регулярно приезжаете на конвенты, общаетесь с читателями, проводите мастер-классы и семинары... Зачем? Вы и в самом деле воспитываете смену или это одна из обязанностей популярного автора перед фэндомом?

— Скорее, мы отдаем долги. В начале 90-х, будучи никому не известными начинающими писателями, мы тоже ездили на литературные семинары. Только не учить, а учиться. В частности, одним из наших наставников был замечательный писатель и прекрасный человек Сергей Александрович Снегов (автор культовой советской дилогии «Люди как боги». — В. О.). Мы и сейчас продолжаем учиться, ведь в литературе нет предела совершенству. Всегда остаются вершины, которых ты еще не достиг, и нюансы, которые еще не постиг. Но шли годы, накапливались умение и опыт — и с какого-то момента мы поняли, что нам уже есть чем поделиться с начинающими писателями — какими мы сами были раньше.

Убеждены, что преемственность, традиция и передача опыта в литературе не должны прерываться. Вот и делаем для этого в меру сил что можем.

— Вы были «крестными отцами» прекрасного Международного литературного фестиваля «Звездный мост», проходившего в Харькове, который, увы, почил в бозе. Есть ли шансы на возрождение?

— Увы, в одну реку нельзя войти дважды. Что-то заканчивается, что-то начинается. Пусть лучше «Звездный мост» запомнят искрометным праздником и местом встречи друзей. В любом случае «возрожденный» фестиваль стали бы сравнивать со «старыми» «Мостами» и сравнение оказалось бы не в пользу «возрожденного». За тринадцать лет мы отдали массу времени и сил «Звездному мосту». В конце концов, надо же и книги когда-то писать! А на смену «Мосту» пришли другие фестивали, в частности, киевская «ЛиТерра», и мы с удовольствием в ней участвуем. Если со временем в Харькове найдутся организаторы для нового фестиваля — поможем, чем сможем, но в оргкомитет входить не станем. Как говорится: «Мы сделали, что могли. Пусть другие сделают лучше».

БУДУЩЕЕ КНИГИ

— Сегодня идет много разговоров о тяжелой ситуации на книжном рынке. Интернет «съедает» бумажное издательство, люди предпочитают скачивать тексты у «пиратов», а не покупать. Что вы об этом думаете? Это временное явление или начало конца привычной нам бумажной книги? Отразилось ли это на вашей работе — сокращение тиражей, уменьшение гонораров? Что надо делать с «пиратами»?

— Разумеется, описанный вами процесс затронул и нас, как и всех остальных писателей. Да, тиражи уменьшаются, гонорары падают, переизданий становится меньше. Но вместе с этим вот уже несколько лет активно растет спрос на электронные книги. Год от года все больше читателей приходит на легальные интернет-площадки и честно приобретает там «электронку» — несмотря на то, что те же самые книги можно бесплатно скачать у «пиратов». Мы искренне благодарны этим читателям — в первую очередь за понимание и уважительное отношение как к труду писателя, так и к самим себе. Уважающий себя человек ворованное брать не станет — и таких людей постепенно становится все больше. Уверены, что эта тенденция будет развиваться и дальше. А бумажная книга в обозримом будущем никуда не исчезнет, как не исчез театр с появлением кино и телевидения. Да, будущее — в первую очередь за электронной книгой, но и бумажной найдется свое место, пусть и более скромное, чем раньше.

— Нет ли в планах создания специальных продуктов вроде «акунинбука» (планшет с книгами автора, регулярно обновляемый новыми произведениями и информацией из электронных аккаунтов автора)?

— «Специальные продукты» — дело целого коллектива специалистов, а не писателя. Если нам предложат создать нечто подобное на основе наших книг — с удовольствием рассмотрим такое предложение. Но сами продолжим писать традиционные книги. А на каком носителе они в итоге будут доходить до читателя — не столь и важно.

— Отдельные популярные писатели, начиная работать в жанре фантастики, затем рвали с ней и уходили в «большую литературу» или мейнстрим — Михаил Веллер, Виктор Пелевин... Не было ли такого искушения у вашего дуэта? Или здесь у вас в качестве отдушины служат стихи и драматургия?

— Искушения уйти в «мейнстрим» насовсем или надолго у нас не было никогда. Фантастика нам интересна, в частности, дополнительной степенью свободы, которую это направление литературы предоставляет писателю, — фантастическим допущением. Возможностью заострить и гиперболизировать любую проблему, взглянуть на привычные вещи под неожиданным углом. Тем не менее, у нас, как вы верно заметили, есть и стихи, и драматургические произведения, и, к примеру, роман «Шутиха», где фантастики практически нет, зато есть гротеск, бурлеск и элементы фантасмагории. Но это не «отдушина» — нам и так дышится вполне свободно. Просто периодически возникает желание попробовать что-то новое, расширить собственную творческую палитру.

— В свое время вы заявили, что за последние 10 лет в русскоязычной фантастике практически нет серьезных прорывов, достижений. С тех пор ваше мнение изменилось?

— Прорывов, на наш взгляд, по-прежнему нет, а талантливые авторы и хорошие книги появляются. Елена Арифуллина, Дмитрий Карманов, Анна Семироль, Арина Свобода, Виктор Колюжняк, Виталий Кривонос, Ксения Медведевич, Надежда Попова, Ольга Онойко, Алексей Жарков и Дмитрий Костюкевич... Наверняка назвали не всех — есть и другие.

ПИСАТЬ – ЗНАЧИТ РАБОТАТЬ

— Как выглядит стандартный рабочий день вашего тандема? Задаете ли вы себе минимальный объем текста, который надо выполнить: 2 тыс. слов в день — как Стивен Кинг, с 7 утра и до 12 не разгибаясь — как мистер Троллоп и т.д.?

— Рабочий день начинается с утра, сразу после гимнастики и завтрака (у Олега около 9-ти часов, у Дмитрия — ближе к 10-ти) — и до обеда (у Олега — около 14–14.30, у Дмитрия — до 15–15.30). В районе 12-ти — перерыв на дополнительный комплекс китайской гимнастики или силовых упражнений, и снова за компьютер. После обеда — отдых, а вечером еще какое-то время уходит на переписку с издателями, консультации с художниками и т. д. Работаем обычно пять дней в неделю. Суббота и воскресенье — выходные.

— Как много зависит от вдохновения либо его отсутствия? Или это выдуманная проблема?

— Вдохновение мы научились генерировать. Начинаешь с утра работать, и в процессе оно обязательно приходит. Всегда. У профессионалов (не только у писателей — у актеров, музыкантов, композиторов, художников, скульпторов) по-другому не бывает. Знаем это не только по собственному опыту.

— 30 лет — большой срок и серьезное испытание даже для брака и дружбы, не говоря уже о совместном творчестве. Были ли моменты, когда Генри Лайона Олди могло не стать? Связаны ли они с разногласиями из-за работы над книгами?

— Таких моментов у нас не было. Ни разу. Были споры, были определенные разногласия, были книги, которые шли очень тяжело, но вопрос о распаде нашего тандема не вставал никогда.

— Как вы относитесь к литературным сериям? «Метро», «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», «Дозоры» и т. д.? Не было желания запустить серию «от Олди»?

— К данным сериям относимся как к продукции развлекательной индустрии. Которая тоже может быть изготовлена весьма качественно, а может и не очень, мягко говоря. К примеру, роман «Остальное — судьба», написанный Михаилом Успенским в серию «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», в свое время прочли с удовольствием. Успенский — он и в «С.Т.А.Л.К.Е.Р.е» был Успенский, светлая ему память. Увы, таких авторов и таких книг в «проектных» сериях — раз-два и обчелся...

Желания запустить серию «от Олди» не возникало никогда. А вот предложения написать что-нибудь в тот или иной «проект» поступали не раз. До сих пор мы всегда отказывались. Очень надеемся, что будем отказываться и впредь.

— Будет ли когда-нибудь написан «эпик» от Олди? Многотомный фэнтэзийный роман-«опупея» со всеми атрибутами жанра: большое зло, угрожающее всему живому, группа отважных героев, обреченный поход-квест за артефактом и т. д.?

— В планах такого нет, но зарекаться не станем. Впрочем, если мы когда-нибудь и сподобимся на такой «эпик», то наверняка в итоге все вывернем наизнанку и приправим изрядной долей иронии.

— Вы написали большое количество книг и прочитали огромное количество лекций, связанных с литературой, благодаря чему досконально знаете все приемы, жанровые особенности, правила и принципы построения текста, «крючки», на которые ловят читателя. Чего сейчас в книгах Олди больше: творческого наития или профессионального ремесла?

— Всех приемов, «крючков» и нюансов литературного творчества не знает никто. И мы не исключение. Мы постоянно продолжаем учиться. А чего больше в наших книгах, даже и не знаем — никогда не мерили процентное соотношение творческого наития и профессионального ремесла в своих произведениях. Но знаем точно: необходимо и то, и другое. На чем-то одном далеко не уедешь. А уж чего в наших книгах больше — пусть судят критики, литературоведы и читатели.

Кстати, их мнения по данному поводу зачастую расходятся на 180 градусов. Но пусть измеряют, пусть спорят — ничего не имеем против. А мы лучше книги писать будем.

— Банальный вопрос и, возможно, уже звучавший, но все же: какую из написанных книг вы больше всего цените? Отдельно Олег и отдельно Дмитрий?

— Какую часть тела вы цените больше? Наше творчество — единый организм, и мы не в силах выделить какую-то особенную, самую любимую часть. Все книги до̀роги, каждая по-своему. Но в каждый конкретный момент времени дороже всегда та книга, которую сейчас пишем или которая только что закончена. Иначе зачем тогда вообще писать эту книгу?

ЛИТЕРАТУРА И МАССКУЛЬТ

— Как по-вашему, почему популярнейшие в России фантасты Роберт Шекли и Гарри Гаррисон были условно менее любимы у себя на родине? Да, популярны, да, уважаемы и оценены по достоинству, но статуса «рок-звезд» литературы не снискали?

— Наверное, тут сработал «эффект запаздывания». Пик популярности Гаррисона, Шекли (нам посчастливилось быть знакомыми с обоими) и ряда других зарубежных авторов в англоязычном мире пришелся на 60–70-е годы ХХ века. А наш читатель тогда только начинал их узнавать по немногочисленным переводам. Более полно с их творчеством наши читатели познакомились позднее, в 1990–2000-е годы. И тогда же зарубежных писателей начали приглашать на конвенты в Россию и Украину. Популярность была бешеная, и в этом нет ничего удивительного: созданная в 60–70-е годы высокая репутация, плюс множество «новых» книг, приезд авторов на фестивали. Живые легенды! Классики фантастики! А за рубежом им на смену пришли другие писатели, чьи книги только начали доходить до нас в переводах. Вот гости и поражались собственной популярности на просторах бывшего СССР.

— Три художественные книги, которые стоит взять с собой на не­обитаемый остров?

— Из художественных — только «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Круза» Даниэля Дефо. Остальные две — какие-нибудь толковые справочники или пособия по выживанию в дикой природе. А если удастся выжить и появится свободное время — его можно будет использовать, в числе прочего, и для написания собственной книги.

— Лучшая экранизация фантастического романа – это... ?

— «Собачье сердце» Бортко. «Властелин колец» и «Хоббит» Джексона.

— В последнее время набирает оборот производство высококачественных дорогих сериа­лов, в том числе фантастических — от экранизаций комиксов и до научно-фантастических лент. А сериал по мотивам фантастической саги Джорджа Мартина и вовсе бьет все рекорды. Что вы думаете об этом явлении?

— Повышение качества — это всегда хорошо. Сериалы в данном случае не исключение. Современные сериалы с толковыми сценариями, живыми диалогами, лихо завернутой интригой, хорошими актерами и качественными декорациями и спецэффектами — это однозначно лучше, чем картонная «тележвачка» предыдущих лет. Лучшие из них задают новый уровень, к которому волей-неволей приходится стремиться остальным — иначе популярности и прибыли не видать. Не видим в этом процессе ничего плохого.

— Это мнение наблюдателя или зрителя?

— Сами мы кое-какие современные сериалы тоже смотрим — в частности, ту же «Игру престолов». Но больше предпочитаем качественный «полный метр».

— На последнем Росконе вы снова получили награду, на сей раз за роман «Побег на рывок». Как много читателей спросило вас: это не капитаном Алатристе вдохновлялось? Как вы сами относитесь к этой серии замечательного испанца Артуро Перес-Реверте?

— Мы любим и ценим творчество Перес-Реверте в целом и серию про капитана Алатристе в частности. Но сходство капитана и Диего Пераля лежит на поверхности, и читатель, который знаком с Испанией только по книгам Перес-Реверте, сразу это видит. А сходства событий в Эскалоне, описанных нами, с Мадридским восстанием 1808 года он не видит, и сходства осады Бравильянки с осадой Сарагосы тоже зачастую не видит. Хотя у Перес-Реверте есть книга о Мадридском восстании «День гнева». Поэтому скажем: и Перес-Реверте, и мы вдохновлялись одними и теми же историческими событиями, одними и теми же историческими прототипами. Кстати, пьесы Лопе де Вега вдохновляли нас не меньше, чем книги Перес-Реверте.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ РАБОЧЕГО СТОЛА

— Вы известны не только как писатели, но и как мастера боевых искусств (у Олдей — черные пояса по каратэ), причем практикуете по сей день. Это привычка, потребность, часть образа жизни? Или просто «для здоровья полезно»?

— Это путь. Он включает в себя и образ жизни, и потребность, и необходимость поддерживать здоровье, и удовольствие, и тяжелый труд. Это стержень, на котором мы держимся. Опять же, когда видишь на тренировке людей, которым уже за семьдесят, понимаешь, что ты еще очень молод.

— Приходилось ли применять навыки за пределами татами?

— Навыки за пределами татами применяются не тогда, когда надо бить кулаком в лицо. Главный навык каратэ — улаживать конфликтную ситуацию, не прибегая к ударам.

— Мифологизирована ли (и, если да, то насколько), по-вашему, философия восточных боевых искусств? Грубо говоря, нужно ли, чтоб стать мастером, часами медитировать, глядя в пупок?

— Если заниматься единоборствами по спортивным методикам (график, чемпионат, медаль, тренерская работа) или, скажем, по армейско-полицейским (формирование практических навыков за кратчайший срок), то философия не нужна и даже вредна. Философия, как система взглядов на жизнь, как способ изменения сознания, необходима в том случае, если ты ставишь во главу угла победу над собой, над ленью, возрастом, болезнями. Тогда все прит­чи со временем обретают практический смысл, а медитация становится необходимой частью гармонии духа.

Мастером же можно стать в обоих случаях. Просто цели разные, и мастерство тоже разное.

***

— Что бы вы хотели пожелать своим читателям [из Якутии]?

— Всегда сохраняйте тепло в душѐ, несмотря на самые лютые морозы и перипетии судьбы.

Как Джей Джей Абрамс снимал свои "Звездный войны".

Тем кто боится спойлеров НЕ ЧИТАТЬ! Впрочем, если вы смотрели две первые трилогии, то можете читать смело. Потому что вот эти шесть фильмов вместе образуют гигантский спойлер седьмого.

Джей Джей просто взял и тупо снял микс из сюжетных ходов и даже отдельных сцен.

===================

Итак, что там было в первых эпизодах? Звезда Смерти – база размером со спутник планеты, которая бабахала и уничтожала мощным лучом целый мир? Это реально круто. У меня тоже будет! Только у меня база будет размером с планету! И она уничтожит не один мир, а сразу целую солнечную систему! Свежий сценарный ход!

Полеты на звездном истребителе по узкому коридору, простреливаемому турелями, а сверху, чтобы был рой имперских «чебурашек»? И чтобы время от времени пилотов в оранжевых и круглых шлемах крупным планом? Будут! И в конце битвы, разумеется, обязательное поражение обязательного единственного слабого места обязательно самым лучшим пилотом "хороших"!

Ну да, так-то Республика вроде в шестом эпизоде победила Империю. Кому воевать? Ладно, тогда у меня будут Сопротивление и Первый орден. И члены Сопротивления будут экипированы как повстанцы Республики, а члены Ордена — как штурмовики и гвардейцы Империи. Ну, просто и те, и другие, мобилизационные склады послевоенные разграбили...

Говорите, в шестом эпизоде надо было высадится на планету, чтобы в последний момент (именно в самый- самый последний) отключить щиты, защищающие убер-оружие, да еще и успеть сразиться на мечах с злобным парнем в черном костюме и черной маске? Я тоже так сделаю! Классно же!

У чемпиона, выступавшего за Главного Ситха, (Дарт Мола) в первом эпизоде был необычный меч с двумя клинками. Дайте подумать... У моего ученика главного злодея меч будет с ТРЕМЯ!

Что? У Мола все равно круче смотрелось, потому что меч и одновременно посох? А мы героине во втором эпизоде вообще привяжем меч к палке, не зря она с ней ходит. Тоже будет посохомеч! Пока можете посмотреть как это выглядит на плакатике.

Так-так.... в конце первой трилогии «Звездных войн» (третий эпизод) был истеричный парень с шевелюрой ака «локоны» весь в черном, который затем стал зловещим чуваком в черной маске в еще более черном? У меня ТОЖЕ будет такой! Причем сразу — и в маске, и с шевелюрой, и истеричный, и зловещий!

Планета-пустыня, на котором прозябает не подозревающий о своих способностях главный герой, время от времени возясь с техникой? Сделаем…

Да хватит упрекать, я вовсе не тупо копирую! Я творчески переосмысляю. Вот у Лукаса был Татуин и парень, а у меня Джакку и девушка!

Говорите, в первой трилогии был комедийный персонаж, нелепо бегающий от опасностей (и вокруг все погибали), а также крутой негр со световым мечом? У меня тоже БУДЕТ! И, чтобы всех удивить, им окажется один и тот же персонаж!

Маленький мудрый добрый зеленый инопланетянин Йода? Пффф! Корнечно, будет... Ах, он умер по сюжету?... Ну ладно. Тогда пусть это будет другой инопланетянин. Но тоже маленький. И мудрый! И добрый! Но желтый! И женского пола! И в очках!

Все начинается с охоты за маленьким дроидом, который смешно бибикает. Ну, естес-сно! Только мой будет еще более маленький. И круглый! Нет, не Округлый. Именно — круглый!

Отец и сын сойдутся в финале на узком мостике, и сын, поколебавшись, отвергнет отца? Атлична-атлична. Обязательно сделаю! Мне эта сцена в пятом эпизоде очень нравилась. Только все переверну – будет не плохой папа и хороший сын, а плохой сын и хороший папа. Правда, неожиданно?

В начале каждой трилогии убивали крутого положительного персонажа вроде Кеноби и Квай-Гона? И обязательно световым мечом?

Тэ-экс, кто там у меня из хороших самый крутой в отсутствие Люка? О, Хан Соло!

Симпатичная девушка захвачена, и герои тайно проникают в логово врага, чтобы ее спасти, а потом все бегают объекту, контролируемому штурмовиками, и их не могут поймать. Отличный сюжетный ход из четвертого эпизода! Конечно же он у меня будет!

Бар с пришельцами преступной наружности? Смеетесь? Как без него?!

***

Можно было продолжать, но вы сами все поняли, да?