Интересно, что статья Евгения БРАНДИСА «Пора отбросить предубеждения!», опубликованная в газете «Литература и жизнь» 7 августа 1960 года, – в аккурат между предшествовавшими и последовавшими позициями участников дискуссии о научной фантастике — ни в одной библиографии частью этой дискуссии не обозначена. Полагаю, причина тому иная рубрика – «О книгах науки и мечты». Создается впечатление, что ни один из библиографов ее просто не читал. В тексте есть не только прямая ссылка на эту дискуссию: «В дискуссионных статьях, опубликованных в газете «Литература и жизнь», выявились разные точки зрения на развитие и задачи научно-фантастической литературы, но, к сожалению, почти ничего не сказано о...», но и прямая полемика с предыдущей статьей Бориса ЛЯПУНОВА. А что касается иного наименования рубрики, то, как человек 40 лет имеющий прямое отношение к выпуску газет, заявляю: бывает и не такое, каждый новый номер – это маленький аврал, в ходе которого, случается, что и не вспомнишь сразу под какой именно рубрикой была предыдущая публикация на ту же тему.
Кстати, данной статьи БРАНДИСА тоже, похоже, нет в открытом доступе.
Е. Брандис. Пора отбросить предубеждения!
Сама жизнь выдвигает ныне научную фантастику в ряд важных жанров литературы. Тяга к этому жанру так велика, что любая книга с заманчивым грифом «научно-фантастический роман» или «научно-фантастическая повесть» раскупается буквально за несколько часов.
Выпускают фантастические произведения главным образом Детгиз и «Молодая гвардия», а из толстых журналов, находящихся в ведении Союза писателей живой интерес к фантастике проявляет пока что только «Нева». Лишь отдельные книги, и притом отдельны авторов издаются «Советским писателем» и в редчайших случаях Гослитиздатом.
Еще несколько лет назад у нас выходило ежегодно не более четырех-пяти новых фантастических книг и десятка полтора рассказов, рассеянных по страницам молодежной периодики. Заметно тормозила развитие научной фантастики пресловутая «теория предела», сторонники которой заявляли, что фантастика «дальнего прицела» отрывает писателя от нашей действительности и незачем ему отправлять героя в космическое
пространство, когда у нас на Земле и без того хватает неотложных дел.
После всероссийского совещания по научно-фантастической и приключенческой литературе положение резко изменилось к лучшему. Писателям-фантастам сейчас гораздо легче публиковать свои произведения. На их пути возникает меньше ненужных помех. И книг стало издаваться гораздо больше, и отряд активно действующих писателей-фантастов пополнился новыми именами.
Всероссийское совещание сыграло свою положительную роль, хотя важнейшие творческие вопросы остались почти не затронутыми. Можно только приветствовать предложение Б. Ляпунова (см. «Литература и жизнь» от 5 февраля 1960 г.) об организации нового совещания специально по научной фантастике. Необходимость большого и серьезного разговора на профессиональном уровне давно уже назрела.
Фантастические книги мало стоят в поле внимания критики. Большая часть из них вообще не встречает в печати никакой оценки. Не всегда серьезно относятся к этому жанру и в издательствах, принимая к печати заведомо слабые книги. Достаточно упомянуть в этой связи совершенно нелепый по сюжету и беспомощный в научном отношении роман Леонида Оношко «На оранжевой планете», изданный недавно в Днепропетровске.
Некоторые критики считают научную фантастику переходным жанром между художественной прозой и научно-популярной литературой. Но можно ли сводить к столь утилитарным и узко практичным задачам целую отрасль художественной литературы? И в этом случае мы имеем дело с одним из наиболее укоренившихся предубеждений. Возникло оно, конечно, не случайно. Как часто еще приходится читать фантастические рассказы и повести, в которых люди выглядят лишь придатками к хитроумным машинам, а подлинными «героями» являются роботы, электронные агрегаты, саморазвивающиеся механизмы!
В дискуссионных статьях, опубликованных в газете «Литература и жизнь», выявились разные точки зрения на развитие и задачи научно-фантастической литературы, но, к сожалению, почти ничего не сказано о низком художественном уровне подавляющего большинства произведений. Недавно я прочел новую повесть Б. Фрадкина «Пленники пылающей бездны» и роман-трилогию Г. Мартынова «Звездоплаватели». Обе книги очень разные по содержанию и творческому темпераменту авторов, бедны и неряшливы по языку. Неумение воплотить мысль в образ – главная беда не только Б. Фрадкина и Г. Мартынова, но и других писателей, обладающих незаурядной выдумкой и запасом оригинальных фантастических сюжетов.
Б. Ляпунов справедливо сетует на теоретическую необоснованность жанра. Этим, вероятно, следует объяснить не совсем правильные, на мой взгляд, утверждения, имеющиеся в его статье. «В тематике литературы о будущем, — пишет он, — остается немало «белых пятен». Стереть их, расширить диапазон творческих исканий фантастов – важная и неотложная задача». Но разве расширение тематики равнозначно расширению творческого диапазона? Можно как угодно расширить круг научно-фантастических тем, охватив ими воображаемые перспективы всех отраслей науки и техники, но творческий диапазон фантастики от этого не расширится. Механические куклы вместо живых людей могут фигурировать (и так часто бывает) даже в произведении, опирающемся на самоновейшую научную гипотезу. Выбор темы, конечно, имеет большое значение, но это еще далеко не все!
И здесь мы подошли к самому существенному. Пожалуй, ни одной отрасли литературы не принесла столько вреда стандартизация героев, стиля, сюжетных положений и тем. Стоит только прочесть подряд несколько романов о межпланетных полетах, чтобы убедиться в том, что это утверждение не голословно.
Развитию фантастики мешает, на наш взгляд, еще одно предубеждение, укоренившейся среди самих писателей: некоторая робость мысли, приверженность к устоявшимся традициям. Наука и техника будущего часто изображаются как самоцель – в отрыве от человека, в отраве от социальных преобразований, которые только и делают возможным претворение в жизнь дерзновенной мечты о преобразовании природы и коренном улучшении условий человеческого существования.
Новаторский опыт И. Ефремова и писателей, идущих по его пути (вспомнить хотя бы роман Г. Мартынова «Каллистяне», являющийся продолжением менее удачного романа «Каллисто»), вселяет убежденность, что предметом научной фантастики в наше время должны быть не только близкие и отдаленные перспективы научного творчества, но и переустройство жизни общества на новых коммунистических началах.
Тем и покоряет нас «Туманность Андромеды», что, несмотря на известные художественные просчеты, недостатки, о которых много уже говорилось, она проникнута высоким гуманизмом, стремлением осмыслить исторический путь человечества к ослепительным высотам мысли и знания. Разумеется, изображение коммунистического общества и человека будущего не исключает многообразия других тем, но эта тема – самая перспективная, самая волнующая и самая нужная.
Только что вышел в русском переводе и талантливый роман Станислава Лема «Магелланово облако». Читатели увидят в нем много общего с «Туманностью Андромеды», хотя пишет Лем иначе, чем Ефремов, и ставит перед собой иные творческие задачи. У польского и русского писателей мысль развивается примерно в одном направлении, и это, конечно, вполне естественно. Наши представления о коммунизме покоятся на строгих научных основаниях.
Сейчас настало время показать коммунистическое будущее во всем его величии. На этом пути много непознанного, неразведанного. Марксистская наука указывает общие закономерности развития. Задача фантастов – домыслить детали, наметить подробности, показать взаимоотношения людей. Здесь остается небывалый простор для догадки , домысла, творческих исканий...
И последнее. Отход от стандартных тем, сюжетов и образов обнаруживается прежде всего в лучших произведениях молодых писателей, только недавно заявивших о себе в фантастической литературе. Заслуживают внимание рассказы и повести Г. Альтова, В. Журавлевой, А. И Б. Стругацких, В. Савченко, А. Днепрова и других авторов. Интересные вещи создают и писатели старшего поколения.
Советская научная фантастика находится сейчас на переломе. Но так или иначе, с большой литературой она сможет соревноваться только тогда, когда сами писатели начнут предъявлять к себе более строгие требования, а в редакциях и издательствах перестанут делать скидку на «специфику жанра».
Е. Брандис
«Литература и жизнь» № 93 от 7 августа 1960 года, стр. 3.
И вот, наконец, в этой дискуссии — статья, которая, насколько я могу судить, в новое время не была сканирована и не находилась в публичном доступе. Борис ЛЯПУНОВ в «Принцессе или Золушке?» под рубрикой «Продолжаем разговор о научной фантастике» полемизирует прежде всего с Валентиной ЖУРАВЛЕВОЙ.
«Золушка» — такое слово часто можно было встретить раньше в статьях, посвященных научной фантастике. Их авторы справедливо сетовали на то, что этот любимый читателем жанр не получает должного признания и у писателей, и у издателей. И действительно, смелой мечте, увлекательному рассказу о будущем уделялось мало внимания. Крошечными тиражами, например, выпускались произведения такого признанного мастера, как Александр Беляев. Да и с каким трудом пробивали они дорогу сквозь издательские дебри! Теперь же, после выхода его «Избранного», тираж переизданий за короткий срок превысил 4 миллиона экземпляров! А читательский спрос на фантастику Беляева еще далеко не удовлетворен. Многозначительная цифра: она говорит о том, как «изголодался» читатель по книгам крылатой мечты, как хочется ему увлекательной выдумки, романтики будущих научных открытий.
В последние годы у нас наметился бесспорный перелом. Активно работают над научной фантастикой писатели старшего поколения, и, что
особенно отрадно отметить, появилась целая плеяда молодых. Фантастику печатают юношеские и некоторые толстые журналы, газеты, центральные и местные издательства.
Казалось бы, все обстоит более или менее благополучно. Но тут начинаются разные «но». О них и хочется поговорить.
«Урожай» фантастики, количественно довольно большой, еще не дает права успокоиться всем, кто болеет за судьбы жанра. Он мал, если учесть запросы многомиллионной читательской армии. Он мал, если ясно представить себе какой гигантский простор открыли для смелой фантазии поразительные успехи науки и техники в век покорения космоса и атома. Сама жизнь наша питает фантазию, о которой Ленин говорил как о качестве величайшей ценности. Величайшая ценность! Ибо мечта – путеводная звезда по дорогам грядущего, то волшебство, которое силой воображения приоткрывает завесу будущих времен. И разве можно сказать: «Золушка» уже стала принцессой, научная фантастика уже заняла достойное место среди других литературных жанров? Конечно, нет!
Необходимо не только расширять выпуск научно-фантастических книг. Нужен журнал, который объединил бы писателей, работающих в этом жанре, помог бы становлению молодых писательских кадров. Разговоры о нем ведутся давно, однако дело не сдвинулось с места. А ведь какую большую роль сыграли в свое время «Мир приключений», «Вокруг света», «Всемирный следопыт»! Именно в них выросла известность Беляева, появилось много имен, оставивших заметный след в развитии нашей фантастики. Того, что делают сейчас «Знание – сила» и «Техника – молодежи», альманах «Мир приключений», все же недостаточно. Пожелаем же, чтобы новый журнал «Спутник» — специальный журнал фантастики и приключений – начал бы выходить как можно скорее!
Приходится, к сожалению, отметить, что для критики нашей (отдельные небольшие рецензии не в счет) фантастика по-прежнему остается «Золушкой». За целый ряд лет можно назвать лишь несколько критических работ: брошюру Е. Брандиса «Советский научно-фантастический роман», статьи С. Полтавского, Ю. Рюрикова, В. Синявского. А ведь в теории жанра далеко не все ясно и далеко не все из сделанного подвергнуто серьезному, объективному литературоведческому анализу, не говоря уже о поисках, устремленных в будущее. Споры велись на Всероссийском совещании по научно-фантастической и приключенческой литературе, проходившем в июле 1958 года. Кстати сказать, издание интересных материалов совещания сильно затянулось: сборник, включающий доклады и выступления (Ленинградский Дом детской книги), не вышел в свет до сих пор. Мне кажется, что в этом году целесообразно провести такое же совещание, пригласив на него не только писателей, не только критиков, не только издательских работников, но и широкий круг читателей – тех, для кого создается наша литература. Надо практиковать выездные заседания секции по научно-фантастической и приключенческой литературе Союза писателей, а не одни лишь отдельные встречи отдельных писателей. Имеющийся, правда, небольшой, опыт «коллективных встреч» показывает, как хорошо принимают читатели живое писательское слово, какие интересные дискуссии и разговоры возникают на подобных вечерах, какую пользу приносит такое общение обеим сторонам. Следует и в печати почаще предоставлять место высказываниям читателей, публиковать их отклики, пожелания, мнения и советы.
Оценивая современное состояние фантастики, нельзя пройти мимо некоторых определившихся тенденций. Фантасты, и в том числе молодые, увлекаются «космической» темой. Конечно, такое увлечение оправданно и вполне понятно. Но нельзя же сводить фантастику к одной лишь межпланетной и звездоплавательной! А большинство произведений последних лет посвящено космическим полетам, другие же темы, тоже интересные и актуальные, освещены куда слабее. В тематике литературы о будущем остается немало «белых пятен». Стереть их, расширить диапазон творческих исканий фантастов – важная и неотложная задача.
Высказывается точка зрения (статья Ю. Рюрикова в № 12 «Нового мира»), что фантастика должна быть только «дальнего прицела» — и притом социальная; исключается, таким образом, показ решения тех или иных уже наметившихся научно-технических проблем. Статья называется «Через сто и тысячу лет», но всем ее содержанием утверждается один недвусмысленный ответ: «Через тысячу». Но ведь ограничить жанр, пренебрегать его многогранностью и возможностями, отнюдь не значит способствовать развитию фантастической литературы. Побольше книг хороших и разных! – это относится и к фантастике.
В статье В. Журавлевой «Фантастика и наука» («Литература и жизнь» № 4) развивается тезис о том, что фантастам не следует опираться на науку, а необходимо идти «впереди нее». Из определения жанра (научно-фантастический) слово «научно» надо, выходит, совсем снять и фантазировать, не заботясь, сбудутся сугубо фантастические прогнозы или нет. Лишь бы «накрутить» побольше невероятного, дух захватывающего, остальное же неважно. И в доказательство приводятся примеры из А. Толстого и Г. Уэллса и мимоходом упоминается Жюль Верн – уже в качестве антитезы, примера «несмелой» мысли, идущей лишь по линии продолжения известного.
С положением В. Журавлевой согласиться никак нельзя. Оно опять (хотя и с другой стороны) ограничивает рамки жанра, прикрывая это – на словах – призывом к смелости, точнее к сверхсмелости фантазии писателя-«сверхученого». Автор забывает, что для Толстого и Уэллса фантастическая (и, кстати сказать, все же неосуществимая в первозданном ее виде) предпосылка не была самоцелью, главное в обоих романах – их социальное звучание, социальные идеи. Потому-то и живут подобные произведения, потому так велика их ценность. Что же касается Жюля Верна, то даже современная техника не смогла пока осуществить ряд его идей. Наиболее яркий пример – «Наутилус»: такой подводной лодки еще нет, хотя люди проникли глубоко в океан, покорили атом и вырвались в космос.
«Фантазии маленький избыток» едко высмеивал Ленин у людей, для которых фантазия существует ради фантазии. Нельзя отрицать права на смелую выдумку, но и нельзя терять при этом чувство меры. Голое фантазирование присуще многим произведениям американских фантастов, нагромождающих всевозможные «чудеса», которые позволяют им «закручивать» сюжет. А все это нужно, чтобы увести читателя от невеселой капиталистической действительности в «мир иной», в царство несбыточных грез. Гамильтон, например, в романе «Звездные короли» в увлекательной форме повествует... о перевоплощении одного человека в другого. Действие происходит в отдаленном будущем в Галактической империи... Вот какая подоплека скрыта за «смелой фантазией». Но стоит ли следовать апологетам абсолютно ненаучной фантастики, даже если действие развернется на ином «социальном фоне»? Стоит ли загромождать умы молодежи сверхвыдумками, отрицая тем самым перспективы науки реальной, которая уже сегодня заглядывает в будущее и которой в смелости отказать никак нельзя? Думается, что нет.
В связи с этим хочется еще раз подчеркнуть необходимость углубленной разработки теоретических вопросов научно-фантастической литературы.
«Литература и жизнь» от 5 февраля 1960 года, стр. 3.
облако тэгов
