Если бы не литературная основа (роман Сергея Павлова «По чёрному следу», первая книга знаменитой «Лунной радуги»), фильм не заслуживал бы и малюсенького отзыва.
Итак, 1983 год. Уже сняты «Планета бурь», «Туманность Андромеды», «Солярис», «Москва — Кассиопея» и «Через тернии к звёздам». Казалось бы, советская кинофантастика наработала некий багаж сценарных и операторских приёмов создания научно-фантастических фильмов, а бурное развитие реальной космонавтики добавило технических деталей в арсенал режиссёров. Сам я был слишком мал, чтобы помнить показ картины по телевидению, но говорят, что многие с нетерпением ждали экранизации Внеземелья Павлова. Однако всё получилось совсем не так…
За постановку «Лунной радуги» взялся молодой (26 лет) выпускник ВГИКа Андрей Ермаш. Будучи сыном председателя Госкино СССР, ему удаётся собрать для первой своей полнометражной картины поистине звёздный состав. Тут и Василий Ливанов (Гэлбрайт), и Юрий Соломин (Никольский), и блистательный Владимир Кенигсон (доктор Роган). От этой тройки вполне можно ожидать МХАТовских диалогов. Вместо этого трое народных артистов (два — СССР, Ливанов — РСФСР) первую четверть картины вяло пережёвывают досье на космодесантников, причём складывается впечатление, что Гэлбрайт и Никольский докладывают Рогану, что абсолютно не так по книге (Каким образом профессор Института космической медикологии стал начальником для безопасников? Нонсенс).
Не лучше и с продолжением. Вторая четверть фильма посвящена экспедиции Юхансена (вот оно, Внеземелье!). Однако зрителям показывают лишь тёмные коридоры корабля, по которым бродит Александр Пороховщиков (Бак). Блистательно сыгравший в фильме Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», он и здесь пытается лицом, движениями, голосом передать напряжение и тревогу, но все его попытки тонут в экранной тьме и жуткой какофонии как бы музыки.
Вторая половина фильма ничуть не отличается от первой. Всё Внеземелье укладывается в эпизод прохода Владимира Гостюхина (Дэвид Нортон) по ночной(!) стороне Меркурия в окружении криво слепленных молний и под косо сбацанную музподложку. Остальное время продолжается сидение трёх народных, в муках проводящих допрос свидетелей.
Из всей говорильни (а говорильни, как вы уже поняли, в фильме больше, чем чего-либо другого) выше среднего уровня получились только диалог Нортона с женой Бакулина (актёры Гостюхин и Наталья Сайко) и финальная встреча Фрэнка Полинга Полинга с Тимуром Кизимовым (актёры Игорь Старыгин и Георгий Тараторкин).
Так почему из мира будущего Павлова, который многие ставят в один ряд с миром Стругацких или Ефремова, получился такой «малобюджетный» (на самом деле наоборот, спасибо папе-председателю) фильм? Ответ прост. Совсем не экранизацию романа снимал Андрей Ермаш по своему же сценарию, совсем нет.
Я специально не упомянул в начале два других знаменитых фильма, снятых в СССР до «Лунной радуги». Это «Сталкер» (1979) и «Солярис» (1972) Андрея Тарковского. Огромный успех «Соляриса» не давал покоя начинающему кинорежиссёру и то ли в пику, то ли в подражание «Солярису» и снята «Лунная радуга». Беда лишь в том, что из шедевра Мастера последователь не понял ничего. Ни где давать крупные планы вещей или панорамы, ни как расставлять паузы, ни для чего нужна закадровая музыка. Как следствие, то, что у Тарковского не просто органично, а гениально, у Ермаша вызывает зевоту или отторжение. Большая полноценная картина на полтора часа проигрывает даже телеспектаклям «Этот фантастический мир», действительно малобюджетным (до 1983 года в серии ЭФМ вышло семь выпусков по 1–3 истории в каждом).
Кому-то покажется моё внимание к «Лунной радуге» излишним. Ну подумаешь, проходной фильм! Сколько их было и сколько ещё будет в отечественном прокате! Однако я считаю, что из-за дрянной работы Ермаша мы потеряли не просто одну экранизацию, а целую отрасль киноискусства — космические боевики, условно. Или космические саги. К 1983 году наше кино в области космической фантастики вполне достойно конкурировало с западным. Начиная с «Планеты бурь», взятой за образец на Западе, и заканчивая наградой в Каннах за «Солярис». Но все эти фильмы, снятые по замечательным или не очень произведениям, односерийны. Как «Одиссея» Кубрика. А ведь в это же время по всему миру гремят многосерийные фильмы, сериалы и фильмы, легко переходящие в многосерийные. Я имею в виду трилогию Джорджа Лукаса «Звёздные войны» (1977,1980,1983), фильм Ридли Скотта «Чужой» (1979) и, конечно же, сериал «Star Trek» с полноценным приложением-фильмом «Star Trek: The Motion Picture» (Звёздный путь: Фильм, 1979). Кассовый успех подталкивает сценаристов к новым творениям, режиссёров к совершенствованию спецэффектов, а боссов киноиндустрии к финансированию следующих космо-фантастических фильмов.
К началу 1984 года Сергей Павлов написал продолжение «По чёрному следу», роман «Мягкие зеркала». Вполне возможно, через год была бы и третья книга — «Белый конь». Или «Волшебный локон Ампары» появился бы значительно раньше. Не правда, что писатели не любят экранизаций. Любой успех фильма подстёгивает творческое вдохновение. А там бы, к 90-м эстафету подхватил бы Головачёв со своим «Чёрным человеком» или кто-нибудь ещё. Но опыт сотрудничества Павлова с киноотраслью оказался провальным. Вот что сам Сергей Иванович говорит в беседе «Кризис фантастики и цивилизации» с Алексеем Калугиным:
«У автора произведения, которое послужило основой сценария, отношение к фильму почти всегда двойственное. По одной простой причине: это вроде бы его произведение и вроде бы совсем не его. Станислав Лем тоже не был доволен экранизациями своих произведений. По той же причине. Мне известно, что фильм Тарковского его сильно расстроил».
Как видим, поделка «под Тарковского» оттолкнула Павлова от кино. Это тем более печально, что при ресурсах отца-главы Госкино и наработках других режиссёров молодой Ермаш мог бы снять красочный динамичный фильм, давший старт целому направлению советской, а затем и российской кинофантастики. Увы, прорыва не случилось. И руководство советской киноотрасли осталось в убеждении, что фантастика — это либо камерные съёмки с философскими разговорами, либо детское направление в кино. А позже мы безнадёжно отстали от Запада. А потом случился развал СССР и кинопроката.
P.S. Рецензия была написана специально для соискания мемориальной премии Андрея Зильберштейна в 2019 году. И до ухода от нас Сергея Павлова. Вечная ему память.
В далёком, но таком солнечном 1962 году, 14 апреля, в первую годовщину полёта Гагарина, советский кинематограф выпустил на экраны фильм Павла Клушанцева «Планета бурь», снятый по одноимённой повести Александра Казанцева и при его участии в сценарии.
Фильм был восторженно принят публикой, закуплен в 28 стран мира, дважды порезан американскими «пиратами» с целью извлечения прибыли, высоко оценён в технической части кинорежиссёрами мирового уровня (Стенли Кубриком, Джорджем Лукасом и другими), изучался как образец построения спецэффектов студентами кинематографических ВУЗов, и… забыт.
В отличие от других фильмов схожей тематики («Москва — Кассиопея», «Через тернии к звёздам» и т. п.), «Планета бурь» не вошла в «обойму» фильмов, постоянно крутящихся по телевидению ни в советские годы, ни сейчас. В чём причина? В происках советской цензуры, в обрушившейся на фильм критике или в чём-то другом? Попробуем поискать источник непопулярности в самом кинопроизведении.
Итак, советская экспедиция в составе трёх космических кораблей «Сириус», «Вега» и «Капелла» приближается к Венере (именно она названа в фильме «планетой бурь»). Уже на первой минуте картины «Капелла» уничтожена метеоритом. Прямое попадание, никто не спасся. Что удивительно, программа полёта не предусматривает исследование планеты в случае гибели одного из кораблей, хотя всем известно, что защиты от метеоритов и солнечной радиации у кораблей нет и подобная трагедия может случиться в любую минуту вновь. Что же делать? Выбор прост: ждать четыре месяца на орбите Венеры подлёта нового корабля «Арктур» или произвести высадку своими силами, нарушив инструкции. Риск существует и в том, и в другим случае. Но экспедиция ведь советская! А значит, отважные исследователи бросаются в авантюру.
Ко же они, наши несгибаемые герои?
Экипаж «Сириуса» исключительно мужской. Командир Илья Васильевич (Владимир Емельянов, 50 лет), внешне похожий на революционера-подпольщика в период дум о мировой революции; инженер Бобров (Георгий Жжёнов, 46 лет), скупыми словами поясняющий события фильма; и радист Алёша (Геннадий Вернов, 30 лет) в образе комсомольца-трагика. Нетрудно заметить, что члены экипажа «Сириуса» Илья, Бобров (в повести — Добров) и Алёша перекликаются с самой известной русской триадой — с тройкой богатырей на васнецовских лошадях. Правда, Алёша Попович в сказаниях не только удал, но и хитроумен, что к радисту «Сириуса» относится не вполне, но в остальном богатыри космические напоминают былинных.
Экипаж «Веги» пестрее, если не сказать больше. Капитаном выступает геолог Иван Щерба (Юрий Саранцев, 33 года), неунывающий как комсомольский вожак на похоронах; рядом, совсем рядышком, единственная женщина экспедиции Маша Иванова (Кюнна Игнатова, 27 лет), радист и основная плакса фильма. Иван да Марья, одним словом. Тут же американец-технарь Аллан Керн (Георгий Тейх, 55 лет) с внешностью коварного бодрячка-шпиона и робот-трансформер Джон, чудо сталелитейного производства (внутри мастер спорта, тяжелоатлет Борис Прудовский).
Именно робот рассчитывает сценарий высадки, повинуясь приказу Керна «Фактор опасности не учитывайте!».
Диалоги и монологи космонавтов чудовищны. Это надо отметить сразу и потом не обращать внимание. Но и сюжетная основа хромает.
Мужчины высаживаются двумя группами: сначала на планёре Керн, Щерба и робот, затем по установленному маяку садится на Венеру «Сириус». Маша остаётся на орбите волноваться и передавать научные данные на Землю. По воле обстоятельств планёр относит на 32 километра в сторону от маяка, в некое болото, при этом экипаж планёра терпит бедствие: разгерметизацию скафандров и потерю транспорта. Тем самым вырисовывается основной конфликт фильма: в условиях неблагоприятной планеты найти и спасти товарищей. Казалось бы, идеальный сюжет, которому не может помешать ни плохо подобранная музыка, ни нелепые диалоги. Но нет.
Со стороны спасаемых начало отвечает задумке. Пережив нападение болотных ящеров, усталые, заражённые лихорадкой, стеснённые нехваткой кислорода, Алан и Иван монтируют Джона и медленно, но верно двигаются в сторону маяка. Связи у них нет ни с орбитой, ни с богатырями.
А богатыри не спешат. Подумаешь! Эка невидаль — товарищи на грани смерти. Надо же взять пробы-образцы. Надо сфотографировать плотоядное растение, надо взять кровь на анализ у бронтозавра. А развести костерок и обсушиться — самое богатырское занятие.
Спасаемые же рвутся вперёд, не смотря под ноги. Имея в аптечке хиноциллин, лекарство от венерианской лихорадки, они не останавливаются на привал, а с нерасчётливым упорством (и это командир космического корабля и эгоистичный американец!) шагают до тех пор, пока не валятся без сил в горячечном бреду. Странно, не правда ли?
Не пересказывая весь фильм, отмечу, что драматургия произведения как начала хромать, так и не перестаёт до самого конца. Особенно обидно было за верного робота, которого бессмысленно сделали себялюбцем. Бессмысленно, потому что причину его остановки в лавовом потоке можно было выбрать любую, например, отказ двигательной системы или перегрев процессора.
В фильме есть только два отличных эпизода. Это как раз спасение Щербы и Керна с гибелью робота и, второй, но первый по хронологии, эпизод, где робот спасает жизнь Керну, скормив ему тот самый хиноциллин. И там, и там нет диалогов. И там, и там главным героем выступает робот. Удивительно, не так ли?
Так что же в «Планете бурь» хорошего? Да всё остальное.
Невероятные для некомпьютерных технологий декорации. Неповторимые трюки и спецэффекты. Специально для фильма разработанные технологии съёмки, взятые потом на вооружение ведущими кинофантастами мира. Достоверное движение антигравитационного вездехода (что привело в панику западные разведки, они поверили, что у СССР есть двигатель на антигравитации). Динозавры, птеродактили и прочая живность. Извержение вулкана. Подводный мир.
на самом деле там замаскированы рельсы, но так виртуозно, что кажется, будто и впрямь в СССР открыли антигравитацию
Это красочный, передовой для своего времени, а в некоторых моментах и до сих пор, научно-фантастический фильм.
Увы, но прекрасный режиссёр Павел Клушанцев так долго пробивал фильм о Луне, что в итоге оказался с единственным и не самым сильным сценаристом в лице писателя-фантаста Казанцева, решившего адаптировать под сценарий свою повесть о Венере. Кстати, данная повесть переписывалась Казанцевым трижды: до фильма, сразу после и спустя пятнадцать лет. Лучше от этого она не стала.
Именно в слабом сценарии я вижу причину того, что фильм «Планета бурь», став классикой в технике кинематографии, не стал шедевром, который не стыдно показать на телеэкранах.
Впрочем, настоящим поклонникам фантастического кино ознакомиться с ним стоит. Хотя бы для того, чтобы знать, откуда «растут ноги» у спецэффектов «Звёздных войн» и других культовых фильмов.
Неплохо год начался. Выбил-таки я первое место в Астраблице. Не бог весть что, да и только по одной версии — жюри, но всё же.
Что примечательно ( и подтверждает давно известную формулу): рассказ не у всех судей занял первое место, но он у большинства занял достаточно высокие места (1-2-3), чтобы обойти рассказы, быть может, более сильные, более интересные, но не настолько... гладко-простые, что ли.
Если приглядеться к местам, то видно, что и "Дружина", и "Завещание мертвеца", и другие рассказы "выстреливали" у разных судей, а моя "Щепотка" ровненько шла на втором-третьем месте. Такая вот конкурсная правда.
Осталось выбить первое место по версии участников и я на Астраблице поставлю жирный плюс. (Придётся писать про котиков, девочек и прочую любовь).
Все шесть победителей, как и было заявлено, получили по 6 тыс. рублей. Я, во всяком случае, получил.
Это мой первый денежный приз, что добавляет пунктик к списку "первых", но не в этом дело.
Об этом конкурсе было сообщено в теме "Объявления о конкурсах", как и о следующим за ним конкурсе на той же площадке — конкурсе хоррора.
И разгорелась дискуссия, справедливо ли требование оставить рассказы конкурсантов на сайте после завершения конкурса. (листайте от последней ссылки, там страницы три где-то)
Ну вот конкурс прошёл. Что показала практика? Всего было 14 рассказов, получить призовое место (6 из 14) для писателя уровня финалиста или даже второтурника ФЛР было легко, я считаю. Что рассказ будет висеть на сайте? Да пофиг. За 6 тыс. рублей пусть хоть по всему интернету разошлют.
Нет, я понимаю людей, которым бесплатная публикация в бумажном журнале важнее 100 баксов (примерно). Но жаль, что эту позицию разделило большинство лаборантов и на конкурс почти никто не пришёл.
А теперь немного бальзама — отзывы судей (критику я тоже люблю, но не сегодня). Кстати, тоже впервые. Впервые мой рассказ прочитали и прокомментировали известные писатели.
История весьма бодрая и читается легко, по стилю практически нет серьезных замечаний. Разве что есть слова не из хайборийского мира – типа «визитер», «сюрприз», мы говорим о варварских временах, а они относят нас к эпохе «Евгения Онегина», условно говоря. Но это, в общем, мелочи. Все логично и динамично. Я люблю про жрецов Сета, любителей ползучего и скользкого, с ними всегда интересно бороться. Много колоритных подробностей и разной жути, которую Конан побеждает своим опытом и силой характера. В целом – симпатичная история про Конана.
Неплохо, в стиле Говарда, но автору следовало бы поработать над стилистикой, поскольку «нечеловеческие маневры стеблей» вызывают улыбку. Кто как, а я не могу представить себе стебли маневрирующими, тем более – нечеловечески. В остальном, вполне достойно.
Структура имеется – завязка, интрига, бой с собственным драконом, кульминация и даже коротенькая развязочка.
Из анахронизмов царапнули разве что зарплата и масса
Язык хороший, богатый, навязчивых повторов нет (вообще нет повторов за редким исключением). Картинка возникает яркая, связная, логичная
Единственное показавшееся недостоверным – реакция Клариссы, когда та сама себя предлагает в жертву и говорит, что без Конана ей не жить. Поскольку совсем недавно ее с трудом вообще уговорили помощью Конана воспользоваться, такая внезапная и безграничная преданность кажется по меньшей мере странноватой.
Очень порадовал финал с гуманным расчленением жертвы – и даже не столько тем, что никому не пришлось умирать хотя бы тут, а оригинальностью решения магической задачи, вроде бы никакого хорошего решения не подразумевающей.
Бюстгальтеровый забор возник в период между Рождеством и Новым годом в 1999 году, когда четыре бюстгальтера были прикреплены к проволочному забору вдоль дороги. Первоначальная причина, по которой бюстгальтеры были повешены на забор, неизвестна.
Какая тут связь? Не могу выразить словами, но чувствую — она есть.
Литрес, книжные магазины, самопиар в соцсетях <> совершенно бессмысленный, но приятный на вид объект.
облако тэгов
Не бог весть что, да и только по одной версии — жюри, но всё же.
