|
Значения имён.
Адаез – дочь короля, принцесса.
Адебоул – королева вернулась в дом.
Болэйд – пришедшая для славы.
Зэма – королева.
Клеопатра – слава отца.
Накато – вторая из близнецов.
Ния – цель.
Субира – терпение.
Вторник, 23:41.
Было жарко, но в камине горел огонь. В кресле напротив сидел старик настолько древний, что лишь Небо могло понять, как его дух до сих пор держался в теле. В окне было хорошо видно, как ночное небо рассекли две падающие звезды.
Послышались шаги. В комнату вошли три человека. Впрочем, звук шагов принадлежал лишь одному из вошедших, другие ступали совершенно бесшумно.
Шумящим был мальчик лет десяти-двенадцати, не больше. Совсем ещё дитя. Его белая кожа была покрыта медным загаром.
Рядом шли две девушки. Смуглые брюнетки атлетического телосложения.
Мальчик остановился в трёх шагах от кресла, и быстро проговорил:
– Учитель, к вам посетители.
Одна из девушек, преклонив колени, коснулась губами морщинистой ладони.
– Учитель, я вернулась.
Она говорила, растягивая слога и делая излишне длинные паузы между словами.
Старик разлепил глаза.
– Субира… – он кашлянул, словно смазывая ржавое горло. – Сколько мы уже не виделись? Год? Два?
– Шестнадцать месяцев, учитель…
Усыпанная морщинами ладонь протестующе дёрнулась:
– Не называй меня так больше. Ты завершила обучение той зимой.
Субира положила крохотные пальчики на грубую кожу.
– Как прикажете, у… мастер. Я вернулась из пустыни, потому что мне нужен ваш совет…
Старик вскинул руку, разрывая тактильный контакт.
– Опять… Болэйд, сколько можно? Джеки, принеси воды!
Мальчика как ветром сдуло.
Субира резко распрямилась.
– Мастер, позвольте мне…
– Не унижайся, дочь Фелестаров! Сейчас именно ты возглавляешь семью, храни свою гордость!
Девушки, опустив глаза, покачала головой.
– Мастер, вы путаете, мой отец…
– Придурок Фертли никогда не ходил сам. Сперва мать, потом жена, теперь дочь. Ничего не меняется под Небом!
Голос подала вторая девушка:
– А тот пацан не торопится…
Она говорила красиво и быстро, словно пикирующий с гор ручей.
Старик прервал юркий поток:
– Субира, заткни свою служанку, или я её заткну.
– Ния! Мастер, простите её, я дорожу ей как единственной подругой…
Услышав эти слова, Ния вытаращила глаза, и поспешно прикрыла рот ладошкой. Старик скривился, словно от зубной боли:
– Вот плохо, Клеопатра. Не путай дружбу со служением.
Субира вновь опустилась на колени.
– Мастер, мне нужен ваш совет. – Девушка помолчала, но старик ничего не сказал. – Мастер, вот уже многие годы в южных провинциях говорят о необходимости канала…
– Забудь об этом.
Субира прижала ладошки к груди.
– Но мастер! Мой народ задыхается от жажды, нам нужна вода!
– Просто забудь.
Просящая склонила голову.
– Когда я начала строительство канала, надо мной полуденным солнцем встали люди из Императорской Канцелярии. Они сказали примерно то же самое, что и вы сейчас. Я… я хочу понять, чем вызван запрет! Почему мой народ должен страдать…
Девушка умолкла на полуслове. Молчание висело в комнате, как коса смерти над стариком.
Вернулся Джек, поставил кувшин и вложил в руку старика плоскую чашу, после чего тихо сел в уголочке комнаты.
Огонь в камине едва тлел.
Ния подошла к Джеку, и присела рядом.
– Ты куда за водой бегал, в Хантбар?
Джек захихикал, спешно зажимая рот ладошкой.
– Нет, Накато, я ходил на кухню. Просто учитель хотел побыть наедине с гостями, вот я и ждал под дверью какое-то время.
Ния толкнула его локтем в бок.
– Ах ты, хитрец! – прекратив смотреть на госпожу, Ния перевела взгляд на мальчика. – А чего тогда не уходишь?
– Предлагаю уйти вместе, учитель не любит болтать при посторонних.
Его собеседница наморщила бровки.
– Ты же понимаешь, что старик тебя слышит?
– А ещё я понимаю, что должен увести тебя из комнаты.
Не говоря больше ни слова, Ния поднялась и прошла в коридор. Джек двинул следом, плотно притворив за собой двери.
Мальчик поторопился, и ненароком прищемил себе большой палец на правой руке.
За закрытыми дверями его цыплячья ругань была почти не слышна.
Субира выждала, пока вопли стихнут окончательно, и в сумраке тишины произнесла:
– Мастер, они ушли…
– Мне плевать. Твоё обучение закончилось, я больше никогда не отругаю тебя за ошибку, не дам совета…
В камине окончательно потух огонь, испустив последнюю тонкую струйку дыма, и угли начали медленно остывать.
Субира закрыла глаза. Зажмурилась, дрожа всем телом и как-то комично тряся носом, один раз встряхнула плечами и шумно сглотнула.
– Мой народ… жаждет воды. Если какие-то шакалы выступят против – я орошу их кровью пыль пустыни. Но пожалуйста, мастер, укажите мне, кого нужно убить, чтобы всем в этом мире дышалось легче?
– Убей себя.
– Мастер! – Бывшая ученица дрогнула всем телом и схватилась за полный кувшин. – Моему народу нужна вода!
Уперев руку в подлокотник учитель, дрожа локтем, встал.
– Адаез! Вся вода этого мира не утолит пылающей жажды твоего народа. А значит – ты не получишь ни глотка. – Старик выплеснул воду из чашки на горячие ещё угли камина. – Небо решает, когда палить солнцу, а когда полить дождю.
Ладошки Субиры разжались. Глиняный кувшин в одно мгновение упал и разбился, орошая живительной влагой бесплодные доски пола.
– Я… поняла.
По её щекам покатились крупные бусины слёз.
– Мастер, расскажите про Джека? Какой у него дар?
– Это шумный парень, но его участь столь же печальна, как и судьба твоего народа. У него нет дара.
– Мастер?
– Я уже слишком стар, чтобы возиться с наделёнными магией учениками. Джек… последний лист моего дерева. Он… больше скрашивает мою старость, чем учится. А то, чему я его обучаю – лишено смысла. Он не станет воином или врачом, и вскоре подастся в ученики сапожнику или портному.
– Но мастер, неужели то, чему вы его учите, настолько бесполезно?!
– Он никогда не сумеет приставить эти знания к делу. – Старик смахнул слезинки со смуглой щеки. – Субира, я был рад тебя видеть, но, если ты пришла реветь – можешь покинуть мой дом. Прощай, Зэма.
Не говоря больше ни слова, девушка вышла на улицу.
|
цитировать
)
