| автор |
сообщение |
sardo numspa 
активист
 
|
|
Kavabanger
магистр
|
 4 августа 01:01 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата sardo numspa Или вы гранд-мастера и магистры только в комментиках на форуме? )))
Ты (ничего что я на ты?) и тут не смог |
–––
Землю накрапывал дождь... |
|
|
sardo numspa
активист
|
|
Kavabanger
магистр
|
|
Корнеев
авторитет
|
|
4 августа 07:23 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
сообщение модератора sardo numspa получает предупреждение от модератора
2.2. Оскорбления и подстрекательства, а также провокации, приводящие к склокам и оскорблениям.
|
|
|
Корнеев
авторитет
|
|
4 августа 07:24 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
сообщение модератора sardo numspa получает предупреждение от модератора
2.2. Оскорбления и подстрекательства, а также провокации, приводящие к склокам и оскорблениям.
Бан 7 дней за перебор предупреждений.
|
|
|
Корнеев
авторитет
|
|
4 августа 07:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
сообщение модератора Kavabanger получает предупреждение от модератора
2.2. Оскорбления и подстрекательства, а также провокации, приводящие к склокам и оскорблениям.
|
|
|
Ascar_D200
новичок
|
|
5 августа 12:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Название: Колодец.
Жанр — Фентези.
Аннотация: Главный герой пытается спасти деревню.
Светало. Бледный худой монах восемнадцати лет взобрался в седло верной ламы и поехал дальше на север.
– Ржавая земля…
Гигантское плато Хелгор вновь заключило его в удушливые объятия тяжелого воздуха каменистой пустыни. Суетливо сновали ящерки, росли кактусы, крепя корнями почву, мешая пескам подняться вверх. По булыжникам скакал воробей, и странник улыбнулся ему, как дорогому гостью:
– Откуда ты, друг? Впрочем, в сентябре вас тут много, я помню, читал…
Солнце поднималось. Ларнейская лама шла медленно, но несла большой груз. Взгляд бедной скотины то и дело падал на вкусные зелёные кактусы. Монах разглядывал птицу, как вдруг услышал крик:
– А ну, стоять!
Путник точно проснулся и закрутил головой, выискивая взглядом человека.
– Я сказала, стоять! – Голос звучал так, словно принцесса пыталась командовать взводом солдат. Прикрывая рукой глаза от слепящих лучей восхода, монах глянул на восток и увидел девушку неземной красоты… А может быть, юноша счёл её прекрасной именно из-за восхитительного света зари? Она ехала верхом на лошади в мужском платье и явно куда-то спешила.
– Узрел, родной?! – Она поравнялась с ним. – Ты из храма? Целить умеешь?
Он сглотнул.
– Нет, я просто послушник…
– Да плевать! – Она схватила поводья ламы и увлекла бедную скотину за собой. Монах лишь молча вверил себя судьбе. Девушка крикнула пленнику: – Ты мне нужен, понял?! Будешь брыкаться, зарежу! – И в доказательство своих слов другой рукой обнажила кинжал, молнией сияющий в лучах восходящего солнца.
Несколько минут они ехали в молчании, лама едва поспевала за гнедой. Вдали ползли по небу низкие пепельные облака — предвестники песчаной бури. Где-то там, далеко-далеко она уже шла вовсю, но два всадника видели лишь предзнаменования грядущей беды.
– Простите, а куда мы держим путь?
– В леваду, там целитель нужен!
Монах поднял ладони, будто протестуя:
– Но я не целитель! А что у вас случилось?
Девушка тут же ответила тоном, которым обычно рычат ругательства:
– Хворь. Уже половина наших легла. Пятна красные по всему телу…
Монах посмотрел на её лицо и сказал:
– Пятна? У вас на лице есть красные…
Она обернулась:
– Чего?!
– Простите, они ещё совсем маленькие… но завтра поутру…
Она рванула поводья ламы на себя и теперь они ехали бок о бок.
– Я что, завтра откинусь?!
– Ну…
– Чего мычишь, ты по делу реки!
Монах замотал головой.
– Я… я не целитель, я ничем вам не помогу, лишь сам заражусь и сгину без толку…
Незнакомка взвыла:
– А ну хватит ныть! Дело надо делать, дело!
Монах поспешно кивнул.
– Да. Конечно. А что значит — легли? Заболели, или померли?
Девушка пожала плечами.
– Кто уже откинулся, кто — ещё в постелях в горячке. Человек десять уж сожгли.
Монах покивал головой.
– А болеют вообще все, или там… только почтенного возраста?
Девушка ответила:
– Парни в основном. Ну, из баб…
Она вдруг бросила коня в галоп.
Лама простонала, жалуясь на столь быструю езду. Монах покорно держался за луку седла, моля небожителей о просветлении. Но небеса лишь гнали всё дальше на запад песчаную бурю, суля помутнение и напасть. Вскоре показались дома деревни — на дверях и окнах многих были черные или грязно-серые тряпки, символ опасности мора. Впрочем, для монаха они, наверное, кричали: «Помогите! Помогите же нам хоть кто-нибудь!». У края левады затормозили коней и спешились, а в одежду ударили первые песчинки.
– Ладно, говори, чего нам делать!
Монах привязывал ламу к дереву.
– Я только читал о таких хворях…
– Конкретней!
Монах сделал глубокий вдох.
– Вроде… воздух самый обычный. А у вас все сразу занемогли, или по очереди?
Девушка прицокнула языком.
– Уж и не вспомню. Началось на той неделе… что это даст?
Монах покачал головой.
– Я и сам не знаю. Хворь может идти по воздуху, или от прикосновения передаваться… Кто первым занемог?
Девушка отвернулась, ударила кулаком по брёвнам ближайшего дома.
– Моя сестра. Она… сгинула. Потом такие пятна появились у других.
Монах едва слышно шепнул проклятье. Девушка тут же впилась в него взглядом:
– Говори!
Осенив себя знаком Богини, послушник твёрдо сказал:
– Сгинула — это значит пропала? Или померла? Если первое, то… Позови двух-трёх крепких парней, надо проверить моё предположение.
Она надвинулась на него, поднимая нож:
– Если ты удрать вздумал…
Он поднял руки, как будто заслонялся от жара.
– Нет, нет! Мой долг послушника помогать людям, пусть даже ценой собственной жизни! Я только… я подумал… а ваша сестра, она… – Монах пытался прятать глаза. – Была столь же красива, что и вы?
Пленившая его красавица поднесла вострую железку к самому горлу монаха.
– Ты чего речёшь?!
– Ну, просто… если она первой занемогла, а потом только парни…
– Да будь ты проклят! – Она с криком вогнала лезвие кишкореза в стену ближнего дома, потом обошла пять дворов. Набралось лишь три добровольца. Рослые, крепкие деревенские силачи — сейчас они шли пошатываясь. Монах направился к общинному колодцу, стоящему в самом центре поселка, а песчаная буря всё усиливалась.
– Это… только предположение…
Девушка проорала:
– Да говори уже!
Он посмотрел на одного из парней.
– Подними ведро воды.
Девушка гаркнула:
– Делай!
Деревенский парень подчинился. Монах взял стоящую у колодца деревянную кружку, принюхался, потом набрал в рот — и тут же сплюнул воду.
– Отравлено.
Жители деревни таращили глаза:
– Чего?
– Кем?
Он посмотрел на девушку.
– Наверное, мне кажется… в общем, там труп.
Она отшатнулась:
– Да ты! Ты хоть понимаешь, чего речёшь?!
– Вода отравлена. Вы, надеюсь, кипятили прежде чем пить, это хоть частично ослабит хворь…
Монах скинул шапку, халат, своим засапожным ножом отрезал конец верёвки от ведра.
– Тонкая, зараза, двух сразу вряд ли удержит. Ладно. Как крикну — тяните! – Он обвязался вокруг груди, пропустил верёвку между ног и твёрдо сказал: – Я пошёл.
Деревенские лишь молча поразевали рты. Монах ухнул в колодец и повис на верёвке. В то мгновение она показалась ему тонкой словно нитка. Сельчане медленно раскручивали ворот лебёдки, опуская безумца всё ниже и ниже. Вскоре послышался тяжкий стон, поток отборнейших ругательств и крик:
– Тяни!
Яростнее завыл ветер. В деревянной башне колокол загремел, лишний раз возвещая о буре. Силачи навалились на лебёдку, поднимая под колокольный звон страшный груз. Утопленница пугала всех своим видом. Парни вытащили её, сняли верёвку, положили тело рядом с колодцем. Девушка рыдая грохнулась на колени подле сестры, неказисто приобняла родное тело и возопила:
– Дура! И себя! И стольких! – Её полный отчаяния вопль утонул в завываниях шургана.
Из колодца донёсся крик:
– Верёвку спустите!
Парни вытащили смельчака. Он, весь мокрый, уселся на землю и привалился спиной к колодцу. Приведшая его девушка нашла в себе силы кинуть взгляд на монаха — у того на лице пылали крупные красные крапы мора. Монах выдавил из себя улыбку.
– Мы… сделали доброе дело. Вода в колодце очистится… потом сюда вернутся люди… и в твоей деревне опять будут цвести сады…
Его глаза остекленели, а из носа потекла струйка тёмно-бордовой, почти чёрной крови. Деревню накрыл ураган.
Конец.
|
|
|
Алексей121
миротворец
|
|
5 августа 20:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Ascar_D200росли кактусы, крепя корнями почву
Кактусы всё-таки не дубы)
цитата Ascar_D200улыбнулся ему, как дорогому гостью
Очепятка
цитата Ascar_D200слепящих лучей восхода
Речевая ошибка
цитата Ascar_D200поводья ламы
Крайне сомнительно
цитата Ascar_D200кинжал, молнией сияющий в лучах восходящего солнца
Ваще капец как сомнительно
Отдельно отмечу абсолютно ужасные диалоги: вперемешку анахронизмы и жаргонизмы
цитата Ascar_D200Чего мычишь, ты по делу реки!
В целом, над прозой ещё надо поработать)
Сюжет линейный и простой: квест получен, квест выполнен. Практически как второстепенное задание в ролевой игре.
Читая микрорассказы хочется неожиданных сюжетных поворотов, слома шаблона, здесь же все крайне прямолинейно. |
|
|
Basstardo
философ
|
|
Firewalking
философ
|
|
5 августа 21:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Писал вот такой рассказ лет пять назад. Как минимум, с точки зрения орфографии там все очень плохо. Так что заранее прошу прощения. Выложу небольшой фрагмент.
Славик вылез из автобуса и огляделся по сторонам. Влажная духота салона, наполненная запахами горячего дерматина и машинного масла, сменилась сухим пекущим зноем. Слабый, будто на последнем издыхании ветерок едва ощутимо коснулся кожи. Двери за ним захлопнулись и старенький автобус с громким тарахтением, содрогаясь и подпрыгивая на кочках, напоминая дикого жеребца, пытающегося скинуть объездчика, покатил дальше.
Он потрепал мокрую от пота рубашку и поспешил в тень одинокого чахлого деревца, стоявшего неподалеку. Чиркнул спичкой и закурил.
Кругом простиралась широкая равнина, покрытая бледно-рыжей пожухлой травой, в которой, будто на тигриной шкуре просматривались пятна репейника, душицы, полыни. Кое-где, залысинами на поверхность выступали большие голые участки истощенного песчаного грунта. Деревьев было мало: не выше пяти-шести метров, извитые, скрюченные. Вдали на границе с небом, — слепяще-белым, без единого облачка, — будто оазис в пустыне колыхалось призрачное марево.
Славик докурил и запульнул сигарету в траву. «Может случиться пожар», вяло подумал он, но тут же махнул рукой, — «да и хрен с ним!» От курения на жаре его немного развезло. Он достал из висевшего за спиной потрепанного рюкзака бутылочку с водой и отпил. Вода давно успела нагреться, но пить ее все равно было приятно. Снял кепку и плеснул немного на голову. Толку – никакого. «Нужно скорее добраться до карьера, а то расплавлюсь», решил он.
Выйдя из-под деревца, Славик резво зашагал по тропе, петлявшей среди изнывающей от зноя растительности. Как ему и советовали, чтобы долго не мучиться с поисками и не заблудиться, он просто попросил водителя автобуса высадить его где-нибудь поближе к карьеру. Водитель – молодой то ли ногаец, то ли калмык, услышав просьбу, обернулся и с интересом посмотрел на Славика. «Зачем тебе? Удочки нет… Искупаться чтоль хочешь?!» – спросил он шевеля развесистыми усами и чуть заметно улыбаясь. Лицо его было темным, обветренным. – «Не местный?». Славик ответил, что, про сомов слышал и хочет просто прогуляться и посмотреть на карьер. «Максимум — может, ноги намочу» – добавил он. Водитель задумчиво кивнул. Примерно в двадцати километрах от города он остановил автобус и указал на тропинку: «Иди по ней километра полтора, она тебя выведет. Через четыре часа буду ехать назад, так что подходи на это же место. Не опоздай, автобусов сегодня больше не будет.»
Солнце пекло нещадно. Пройдя метров триста, Славик уже тяжело дышал. Поняв, что чересчур разогнался, снизил скорость. Шагал еще минут двадцать, потом, наконец, увидел темно-голубую гладкую поверхность воды. Издав радостный крик, он вновь ускорил шаги и скоро уже стоял у края песчаного обрыва уходящего вниз на высоту пятиэтажного дома. Спуск был не слишком крутым. Так что он быстро разделся, оставив на себе только плавки, запихал снятую одежду в рюкзак, сел на задницу и скатился вниз. Под конец обо что-то зацепился, кувыркнулся и въехал головой в небольшую лужицу, находившуюся внизу и наполненную теплой водой.
Само озеро начиналось не сразу — до него еще нужно было пройти приличное расстояние. Кругом, словно в пустыне раскинулись невысокие песчаные барханы, на которых ветер оставил свой незамысловатый, но красивый, плавный рисунок; то тут, то там поблескивали лужи с водой. Славик зашел было в одну, но сразу выскочил: она была на много горячее той, в которую он попал, когда скатился вниз. Догадался — потому что первая была в тени, а эта находится на самом солнцепеке.
Ближе к озеру стали попадаться ржавеющие остовы заброшенной техники. Он и интересом окинул взглядом здоровенный гусеничный экскаватор, от которого впрочем, мало что осталось. В широкой тени его корпуса торчали пучки травы. За экскаватором, — без колес, с приподнятым кузовом, открытым раскуроченным капотом, напоминая выпотрошенную рыбу, уставившуюся в пустоту слепыми глазами разбитых фар — стоял ЗИЛ-130. Картина была настолько апокалиптична, что окажись в его кабине парочка человеческих скелетов – в этом не было бы ничего удивительного. Прекрасно понимая, что ничего подобного в ней быть не может, Славик все же с трудом подавил желание заглянуть внутрь.
Он остановился перевести дух в тени экскаватора, и хотел было опять закурить, но вдруг понял, что не хочет. С него ручьями стекал пот. В плавки набился песок, так что казалось, что мужское достоинство раза в два увеличилось в размерах. Видела бы сейчас меня моя Маринка, посмеиваясь, подумал он, потом вспомнил, что Маринка больше не его, нахмурился и принялся вытряхивать песок. Распрямившись, зачем-то постучал кулаком по темно-бордовому борту экскаватора. Раздалось глухое тоскливое «ТУМ-М-М-ММ», тут же утонувшее в стоявшей кругом тишине. Казалось тишина, как голодный хищник была готова накинуться на любой возникший здесь звук и как можно скорее расправиться с ним, сожрать, растворить в себе.
Передохнув, он двинулся дальше. Вдалеке, слева, почти у самой кромки воды виднелось металлическое двухэтажное здание, такое же ржавое, как и все вокруг. Из него, уходя далеко вглубь озера, тянулись две громадные горизонтальные трубы. Он чувствовал себя так, будто очутился на другой планете. Когда-то обитаемой, но потом оставленной всеми. Ни единого намека на человеческое присутствие! «Кажется, эта местность отлично подошла бы для съемок второй части фильма «Кин-дза-дза!», подумал он.
Наконец он подошел к воде. Сердце учащенно забилось; он с трудом сдерживал охватившее его ликование. Озеро было большое, лишь на самом пределе видимости тонкой желтой полоской, словно раскинутая нить лежал противоположный берег, на котором кое-где, будто гнилые зубы чернела брошенная техника.
Чистейшая вода, через которую отчетливо виднелось песчаное дно, мягко, но неотвратимо уходящее вниз, коснулась его ног. «Холодная, какая холодная», пронеслось в голове. Он вошел в нее по щиколотки, постоял, наслаждаясь прохладой, наклонился, зачерпнул полные ладони, умылся. Энергия мощными толчками возвращалась в него.
***
Славик с женой переехал в этот маленький сонный городок прошлой осенью. Его по распределению перевели инженером на местный, недавно введенный в эксплуатацию стекольный завод, где он и работал до сих пор, жена же – Марина поначалу сидела дома.
Город Славику сразу не понравился. Он выглядел серым и унылым; грязным в дождливые дни или пыльным, когда на улицах было сухо. Стоило пройтись до соседнего магазина, как нужно было протирать или мыть обувь. Сухой ветер постоянно качал голые корявые деревья, и они стонали, будто терзаемые приступом ревматизма. Тут было совершенно нечем заняться: базар; маленький универмаг; кинотеатр, в холле которого стояло несколько телевизоров с древними игровыми приставками, вроде Палестры или Электроники, в которые почти никто не играл. Ну и фильмы там тоже можно было посмотреть, если ты был любителем всякого старого дерьма. Славик не был любителем старого дерьма, предпочитая по выходным наведаться в видео-прокат (конечно, тоже единственный в городе) и взять пару кассет с более-менее новыми фильмами. Больше всего ему нравились боевики.
В городе была одна мало-мальски приличная улица, которая и считалась центральной. На ней находились муниципальные заведения, вроде мэрии, библиотеки или поликлиники. Напротив мэрии расположилась небольшая площадь со статуей и несколькими скамеечками возле неработающего фонтана и крохотной клумбой. Еще здесь был мрачноватый полузаброшенный парк, который минут за десять можно было обойти вдоль и поперек. Лучшей обувью для его посещения, как, впрочем, и многих других здешних мест были резиновые сапоги.
В будние дни Славик приходил с работы поздно, а в выходные отсыпался. Когда он, наконец, вставал, они с женой шли на рынок, иногда заходили в какие-нибудь магазины. Возвратившись, вместе готовили еду, обедали, потом он что-нибудь делал по дому, а ближе к вечеру направлялся в видео-прокат за новыми кассетами. По пути назад часто покупал несколько бутылок пива. А потом весь вечер валялся перед телевизором.
Иногда он отчего-то просыпался посреди ночи, подолгу смотрел в потолок и не мог уснуть.
***
Как-то вечером, они лежали на разложенном диване. Марина не часто смотрела кино вместе с ним, но сегодня был как раз такой день. По телевизору, который являлся единственным источником света, на черном фоне шли титры только что закончившегося фильма, из-за чего в комнате стояла темнота. Фильм был скучным. Славику показалось, что жена задремала. Он дотянулся до кружки, стоявшей рядом на небольшом столике, и сделал глоток пива.
— Марин, — шепотом позвал он.
Она долго молчала. Потом вдруг ответила:
— Чего, Славик? – в ее голосе не было никаких признаков сонливости.
— Давай уедем отсюда! – он был уверен, что супруга полностью поддержит такое решение, поскольку видел, что она тоже мается от скуки в этом захолустном мирке. Марина была красивой женщиной, натуральной блондинкой с правильными чертами лица, голубыми глазами и округлыми аппетитными формами. Часто, когда они вдвоем шли куда-нибудь, Славик ловил устремленные на нее восхищенные взгляды встречных мужчин. На самого Славика они поглядывали завистливо, а иногда и нагло, будто оценивая свои шансы на успех, если решатся подойти и увести эту красотку прямо у него из-под носа. Однако пока, выкинуть что-то подобное никто не осмеливался: Славик был крепким малым, с мощной развитой грудью, широкими плечами и сильными руками. Правда ростом низковат, и имел добродушное, простоватое выражение лица, чем видимо иногда и провоцировал людей на нехорошие мысли.
Марина немного пошевелилась, меняя позу. Титры закончились, начинался второй фильм. В комнате посветлело. Славик взял пульт и нажал на паузу.
— Ты знаешь… а мне здесь понравилось, — неожиданно заявила она.
Славик, в этот момент, делавший очередной глоток пива поперхнулся.
— Ты серьезно? – откашлявшись спросил он.
Она подняла руку, поправила волосы, упавшие на лицо:
— Да. Это сначала кажется, что тут скучно. Потом привыкаешь. Я знаю, тебе просто не хватает твоего бассейна. Но жизнь движется, все меняется. Когда-то нужно взрослеть…
Эти слова больно задели его. Возможно, больше всего на свете Славик любил плавать. А бассейна в городе не было. Кто бы сомневался! Также не было ни городского озера, ни какой-нибудь речки поблизости. Вообще ничего, где можно было поплавать. А он так хотел этого, что, наверное, стал бы плавать даже зимой. Этот город Славик ощущал, словно окраину цивилизации, пустыню, место, где все обрывается, или что-то еще в таком роде.
— Причем тут взросление? – приподнявшись на локте, перебил ее он. – По-твоему, только дети могут заниматься плаванием?!
Но женщина, будто не слышала его:
— Если ты бросишь все и уедешь – потом будет очень тяжело! Ты видишь, что творится кругом? Новую работу по твоей специальности найти будет нелегко. – Он не обратил внимания на то, что уже тогда она говорила о нем в единственном числе, как будто они не были женаты и не составляли единую ячейку общества. – Я подумала и решила: тоже найду работу. Есть у меня кое-какие зацепки.
— Зачем?
— Я же сказала: я так решила. Надоело без дела сидеть. Да и лишняя копейка не повредит.
Они некоторое время лежали молча. В комнате было так тихо, что отчетливо слышалось, как за окном шурша шинами, проезжают редкие машины.
— Ты знаешь, я в последнее время все больше и больше ощущаю себя маленьким металлическим шариком… — задумчиво сказал Славик.
— Чего?
— Как будто я выпал из огромного подшипника, который в своем маховике продолжает нарезать круг за кругом. А я валяюсь где-то в сторонке, забившись в щель. Только иногда немножко подпрыгиваю от вибраций… и все.
Марина поднялась с дивана. Она была немного удивлена: редко когда ее супруг выдавал столь длинные тирады. Уже выходя из комнаты, с порога сказала:
— Не выдумывай всякую чепуху. Ладно, пойду ужин готовить.
Так они и остались жить в городе дальше. А спустя несколько недель, в середине февраля Маринка и правда вышла на работу.
|
|
|
Firewalking
философ
|
|
5 августа 23:30 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
2.
Когда Славику было семь лет, родители отвели его в секцию по плаванию. Впервые очутившись в громадном, пропахшем хлоркой зале с таким же громадным бассейном, наполненным бирюзовой водой, в которой отражались яркие лампы, висевшие настолько высоко над головой, что казались почти также недосягаемы для мальчика, как солнце или луна — он почувствовал себя крайне неуютно.
Кругом раздавались крики незнакомых детей, команды тренеров, плеск воды. Какой-то толстый мальчик, немного старше него пробежал рядом, слегка задев плечом, и плюхнулся в бассейн, окатив его фонтаном брызг. Славик съежился и попятился к стене, одна нога скользнула по мокрому кафелю, так что он с трудом удержал равновесие.
Через несколько минут к нему подошла полная, вся какая-то рыхлая пожилая женщина в белом халате, какие носят врачи. Только халат был немного раскрыт и под ним виднелся темно-синий закрытый купальник. На голове у нее была резиновая шапочка под цвет купальнику, на глазах — очки с толстой оправой, а на груди висели круглые часы, которые, как он узнал позже, назывались секундомером и большой белый свисток.
— Ну, чего стесняешься? Пойдем к ребятам! Не бойся, у меня тут никто не кусается!
Так он познакомился с Софьей Алексеевной, своим первым и единственным тренером по плаванию.
По началу занятия ему давались с большим трудом, и он их, мягко говоря, не любил: за три месяца еле-еле научился держаться на воде и проплывать по-собачьи с десяток метров. К тому же более взрослые ребята, восьми-девяти лет, когда Софья Алексеевна отвлекалась на минуту-другую, могли подплыть под ним и напугать, а то и вовсе резко дернуть за руку или ногу, так что Славик уходил под воду. И все постоянно, при любом удобном случае брызгали друг другу в лицо водой. А он просто не переносил этого. Ему не нравилось нырять, он ненавидел, когда вода попадала в глаза, уши и нос. Терпеть не мог, когда после занятий в ушах бухало и перекатывалось, так, что приходилось становиться на одну ногу, наклонять голову и прыгать, пока не вытряхнешь всю воду.
Бывало, Славик притворялся больным, лишь бы не пойти на очередное занятие. Еще, он всячески давал понять родителям, что не в восторге от походов в бассейн, и был бы не прочь их прекратить, но отец — бывший тяжелоатлет, считал, что сыну жизненно необходимы занятия спортом. «Если хочешь, говорил он ему, отдам тебя на бокс или борьбу. А таскать тяжести, как твой папа, тебе еще рановато». Ходить на бокс, борьбу, или таскать тяжести Славик испытывал еще меньшее желание, так что приходилось терпеть и продолжать посещать занятия по плаванию.
Особенно его доставал тот толстый мальчик, который, в первый день окатил его фонтаном брызг. Звали его Арсен. Он был на полтора года старше и на семь или восемь месяцев раньше Славика начал ходить на занятия. К тому моменту, когда Славик только-только осваивал кроль, Арсен уже мог рассекать бассейн вдоль и поперек, попеременно меняя стили, переходя от кроля к брассу, или баттерфляю, потом перевернувшись на спину, лежал посреди бассейна, выпуская изо рта струйки воды, словно бледно-розовый кит. Еще он прекрасно плавал под водой, все время нырял, подбирался незамеченным и пугал Славика и парочку других новичков. Бывало, окинув водную поверхность случайным взглядом и не обнаружив головы Арсена с круглыми, красными, как помидоры щеками, сердце Славика на миг сжималось, ожидая предстоящего подводного нападения.
Через три года Арсен похудел, а плавать стал так, что мог всерьез тягаться с мужиками из взрослой секции. Чуть позже его начали посылать на различные первенства и соревнования, на которых он нередко брал призовые места. Впоследствии, главным его достижением считалось первое место на Всесоюзном чемпионате 1973 года.
А со Славиком спустя примерно год мучительных посещений бассейна произошла чудесная метаморфоза: плаванье начало доставлять ему удовольствие. А немного позже он уже всем сердцем полюбил его.
Переломный момент, кажется, наступил после того, как однажды, случайно придя на тренировку минут на двадцать раньше положенного, он застал Софью Алексеевну в одиночестве посреди зеркальной чаши бассейна. Раньше он никогда не видел, как плавает его тренер. Она как-то умудрялась учить детей, при этом сама ни разу не проплыв на их глазах и пяти метров. Нет, она, конечно, часто заходила в воду, и там руками, ногами, головой или всем корпусом показывала различные движения, но, чтобы вот так как сейчас — она по-настоящему плыла, — такое он видел впервые.
Эта пожилая, грузная женщина, которая, казалось, и ходила-то с трудом, тяжело переваливаясь с одной ноги на другую — сейчас словно превратилась в одну из молодых спортсменок художественной гимнастики, выступление которых Славик как-то видел по телевизору. Софья Алексеевна необычайно легко, грациозно совершая неторопливые взмахи руками, плавно извиваясь, словно белый амур или русалка, без единой капли брызг и с поразительной скоростью плыла по одной из дорожек. Завороженный он несколько минут наблюдал за этой картиной.
Потом женщина вышла из воды, вытерлась полотенцем и накинула свой белый халат, тут же превратившись в привычную, хорошо знакомую Софью Алексеевну. Заметив Славика, она строго взглянула на него:
— Ты гляди – уже пришел! Рано ведь еще.
Тут в зал один за другим выскочили два брата, начавшие посещать занятия всего неделю назад. Софья Алексеевна хмыкнула и, велев начинать разминку удалилась к себе в тренерскую.
После этого случая прогресс Славика как-то сам собой заметно ускорился. Он будто понял некую суть, скрытый смысл, который не смог бы передать словами. В голове этот смысл возник, едва уловимым, призрачным образом; если же начинать думать о нем – он растворялся, как растворяется в окружающем воздухе в морозный день пар изо рта. Он интуитивно почувствовал, как можно достичь гармонии с водой, или даже слиться с ней, стать ее частью.
Оказавшись в бассейне, он перестал испытывать дискомфорт. Не раз потом, с удивлением замечал, что нетерпеливо поглядывает на часы перед очередной тренировкой.
Заметив успехи подопечного, Софья Алексеевна предложила ему ходить на дополнительные занятия, где занималась со своими лучшими учениками. Конечно, туда ходил и Арсен. Славик с радостью согласился. На этих занятиях тренер уже частенько плавала вместе со всеми, иногда даже наперегонки. Порой кому-то удавалось обогнать ее, но каких сил это стоило победителю! А Софья Алексеевна даже не запыхивалась, к тому же, как подозревал Славик — поддавалась, потому что в тот первый раз, когда он увидел ее одну – плыла она на порядок быстрее! А может быть, это только казалось ему.
Когда Славик только начал ходить на дополнительные занятия, Арсен, да и другие ребята тоже, презрительно и высокомерно поглядывали на него, не упуская момента, чтобы подколоть, или попытаться унизить.
Как-то, когда Софью Алексеевну позвали к телефону, и она вышла, краем глаза Славик, заметил, как Арсен, занырнул и, судя по пятну под водой – направился в его сторону.
На этот раз он не испытал никакого страха или волнения.
Дождавшись, когда щиколотку схватили крепкие пальцы, и потащили ко дну, он прицелился и зарядил пяткой другой, свободной ноги в то место, где по его расчетам должна была находиться голова нападавшего. Хватка немного ослабла, тогда он рывком высвободил ногу, молниеносно всплыл на поверхность, набрал полные легкие воздуха и резко нырнул вновь. Схватив Арсена руками за волосы, потащил ко дну. Тот начал вырываться, но видимо растерялся, — да и воздух у него, скорее всего, подходил к концу, — так что сопротивление вышло довольно вялым. Только поцарапал в нескольких местах. Славик погрузился с ним на дно и продолжал держать, пока тело Арсена не обмякло. В этот момент он сам не понимал, что делает. Казалось, все происходило, без его участия, словно он наблюдал за происходящим со стороны.
Вдруг чьи-то могучие руки, будто явившись из другого мира, схватили их и потянули наверх. Через мгновение вода расступилась, и перед ним возникло напряженное лицо Софьи Алексеевны. Славик попытался вырваться из ее крепкой хватки, и она и вправду отпустила его, а не подающего признаки жизни Арсена, обмякшего, словно тряпка вытащила из бассейна и положила на кафельный пол. Вокруг, дико суетясь, стали собираться остальные ученики. Димон, самый старший из них присел рядом с Арсеном и как будто, что-то пытался сказать ему. Его рот открывался и закрывался, издавая какие-то звуки, казавшиеся знакомыми, но в голове Славика никак не желавшие складываться в слова. Софья Алексеевна, буквально отшвырнула Димона от распростертого тела, присела и несколько раз надавила на грудную клетку Арсена. Из его рта почти сразу хлынул поток прозрачной воды. Тренер засунула ладонь ему под голову и немного приподняла ее. Мальчик закашлялся и принялся судорожно хватать губами воздух, потом открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на склонившихся к нему людей..
|
|
|
Firewalking
философ
|
|
6 августа 00:15 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
3.
Вскоре он уже ходил в «Красный литейщик», находившийся почти на другом конце города. Длинной этот бассейн был в два раза меньше: всего двадцать пять метров. Здесь не было никаких тренеров, только девушки, поочередно присматривавшие за порядком. Посетителями были, как правило, пожилые люди, не обращавшие почти никакого внимания на плавающего туда-сюда подобно торпеде Славика.
На протяжении почти двадцати лет, до самого 1989 года он посещал этот бассейн три раза в неделю, пропуская тренировки лишь по болезни или по редким неотложным делам.
Здесь ему не с кем было соревноваться, поэтому он просто засекал время.
Третьего сентября 1972 года Марк Спитц на Олимпийский играх в Мюнхене установил мировой рекорд на стометровке вольным стилем, одолев ее за 51.2 секунды, позднее к 75-му году этот рекорд улучшили до 51 секунды, а еще позднее до 49. Славик проплывал это расстояние за 53-54 секунды. Однако в отличие от «Красного литейщика», — мировые рекорды устанавливались в пятидесятиметровых бассейнах. Славику же приходилось делать целых три разворота у бортика, в то время как мировые рекордсмены делали всего один такой разворот.
Но ни в какие соревнования он не стремился, до самого переезда продолжая плавать исключительно для самого себя. Просто, это занятие доставляло ему удовольствие, — даже точнее говоря, — он в нем испытывал настоящую потребность, особенно ощущавшуюся, если он пропускал неделю-другую.
***
С Мариной они познакомился в столовой института. Отстояв «километровую» очередь, Славик взял макароны по-флотски, отдал за них семь талонов – почти треть недельной нормы, протянул руку за вилкой и обнаружил, что они закончились. Ложек тоже не было. На его удивленный вопрос, женщина на раздаче злобно рявкнула, что на всех не напасешься. Сегодня как раз был день раздачи талонов, так что в столовой собралось особенно много народа.
Отыскав свободный столик в углу, он уселся и стал думать, как быть дальше. Все варианты, которые ему приходили на ум казались глупыми или смешными. Кто-нибудь наверняка увидит, и будет веселить всех рассказами, что видел Славика, пожиравшего макароны руками, или как собака — погрузив лицо в тарелку.
Наконец он вырвал пару чистых страниц из тетради, свернул в некоторое подобие ложки и попытался с их помощью съесть хотя бы часть обеда. Не выкидывать же его, в конце концов! Не для того он минут двадцать простоял в очереди. А ехать домой было слишком поздно — большая перемена скоро закончится, сиди потом две пары с пустым желудком.
Ложка получилась весьма хреновая: слишком мягкая, она все время норовила согнуться и рассыпать с таким трудом подцепленные макаронины.
Внезапно к нему подошла девушка, подвинула стул и уселась напротив. В руках ее дымилась тарелка супа.
— Не возражаешь? – спросила она. – Свободных мест больше нету.
Славик отрицательно замотал головой. Девушка была очень красива, он неоднократно видел ее и всегда провожал взглядом. Тоже, впрочем, делала и большая часть остальных студентов. Кажется, косметики на ней не было вообще, тем не менее, лицо ее выглядело как с обложки модного журнала, кожа светлая, идеально чистая и лучащаяся здоровьем. Длинные светлые ресницы обрамляли большие, будто немного улыбающиеся глаза. Одета она была скромно: в темный брючный костюм и белую блузку.
Открыв черную сумочку, она достала ложку, аккуратно завернутую в белую салфетку, развернула и опустила в свою в тарелку.
Славик грянул на помятую, пропитанную жиром бумажку в своей руке и почувствовал что краснеет. Периферийным зрением, он заметил, что на них с интересом поглядывают с соседнего столика. Точнее, поглядывали только на его соседку. Ну, это уже не так страшно.
Тем временем, соседка, не спеша, принялась есть свой суп. Славик повернулся к окну и стал разглядывать стайку воробьев, кружащих вокруг двух берез, только начинающих одеваться в весеннюю листву. У него был стакан чая, и он сделал из него несколько неторопливых глотков.
— Почему ты не ешь? – внезапно спросила девушка.
Славик растерянно посмотрел на нее. Она сидела, склонившись над своей тарелкой, будто и не обращалась к нему с вопросом секунду назад.
— У меня вилки нет, — признался он, виновато пожимая плечами.
Она подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах едва заметно мелькнули озорные искорки. Он заподозрил, что она сразу заметила его проблему и специально села поиздеваться. Быстро глянул по сторонам. Несмотря на то, что сегодня столовая была забита почти до отказа, пару-троку свободных мест можно было найти без особых проблем. Взять хотя бы ту девицу с косой, что сидела одна, уткнувшись в учебник, метрах в шести от них.
— Что же ты сразу не сказал, – девушка полезла в свою сумочку и достала вилку, точно так же завернутую в белую салфетку. – Держи!
Славик взял ее, развернул салфетку, повертел в руках и смущенно улыбаясь, сказал:
— Спасибо, ты меня прямо выручила. – Он наколол несколько макаронин и отправил в рот.
— Без проблем. Как собираюсь в столовую – всегда беру. Тоже как-то столкнулась, что их может не хватать. К тому же противно немного: все их облизывают. А кто его знает, как их потом моют, хорошо, или так… только ополоснут.
— А что я ем – ничего?
Она хихикнула:
— Ничего.
Некоторое время они ели молча. Потом Славик спросил:
— Можно спросить, как зовут мою спасительницу?
Она лукаво глянула на него:
— Марина, а тебя?
***
Как-то в середине мая, когда наступили первые по настоящему жаркие дни, и близилось время сессии, Славик, шагал в сторону института. Вдруг из-за автобусной остановки, выскочил высокий парень спортивного телосложения с длинными волосами и схватил его за грудки. Славик на секунду опешил, потом сжал руки длинноволосого, пытаясь оторвать их от своей рубашки. Слышно было, как трещит ткань.
— Еще раз увижу с ней – убью! – злобно прорычал парень.
Славик сразу догадался, кого этот тип имеет в виду. Он уже несколько раз водил Маринку на свидания. Предложив ей прогуляться в первый раз, Славик был почти уверен, что она откажется, но выдержав небольшую паузу и хитро прищурившись, девушка ответила: «хорошо». Они гуляли среди тенистых аллей громадного городского парка, смотрели на работу целого каскада фонтанов, отдыхали на скамейке, ели мороженое, один раз заходили в небольшое кафе на берегу реки. Она говорила об учебе, о будущих планах на жизнь, своих домашних животных, увлечениях – словом обо всем подряд, а он больше слушал, иногда отвечая на ее вопросы, или задавая свои. Славик был не слишком многословен, но Марину, кажется, это не смущало. Что она в нем нашла, он так до конца и не смог понять.
— Ты вообще кто такой? – прохрипел Славик.
Парень еще несколько секунд держал его, потом отпустил и слегка оттолкнул. На нем были синие джинсы и черная майка, из под коротких рукавов которой виднелись мощные бицепсы, покрытые мелкой красноватой сыпью.
— Я парень Марины, вот кто!
— Она про тебя ничего не говорила, — Славик попытался поправить рубашку. Было ясно, что привести ее в приличный вид так просто не удастся. Да и несколько пуговиц – как ни бывало.
— Говорила, или не говорила, это я с ней сам разберусь.
Славик, насупившись, смотрел на него. Парень вдруг опустил голову, затем неожиданно сказал совершенно другим, грустным, даже печальным голосом:
— В общем-то ты не виноват… А то так измолотил бы… С ней сам разберусь. Мы просто поссорились пару недель назад. Я поначалу думал – ну и черт с ней. Первые дни все нормально было. А потом вдруг понял, что не могу без нее. Ничего не хочу и все такое…
— Как это ты с ней разберешься?
— Ха, — парень махнул рукой, — не волнуйся, бить не буду. Поговорим только. С тобой она гуляла только чтобы меня позлить. Сама, небось, места себе не находит.
Славик почувствовал медленно закипавшую злость.
— Хочешь поговорить с ней – дело ваше. Если она не против конечно. А там посмотрим, что к чему.
Он повернулся и направился к монументальной громаде института, виднеющейся за кронами деревьев.
— Я предупредил: увижу вас вместе, ты — не жилец! – крикнул вдогонку длинноволосый.
|
|
|
Ascar_D200
новичок
|
|
А. Н. И. Петров
авторитет
|
|
Ascar_D200
новичок
|
|
Noga
новичок
|
|
6 августа 22:50 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Ребята — старожилы форума, спасибо, что всё это читаете, да ещё и комментируете )
|
–––
Если в обществе нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели. |
|
|
Тройка Треф 
новичок
|
|
10 августа 08:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Привет!
В своей авторской колонке я опубликовала Манифест альтернативизма и короткие примеры альтернативистской прозы.
Вот еще пример покрупнее
Автор — Елена Троянская Третья
Название — АМНЕЗИЯ
Жанр — нейропроза
-- Где я?
Почему я в запертой комнате? Что я тут делаю? И кто я? Я была одна. Тихо играл мандолинный рифф -- чем-то это напоминало знакомое мне танго. Я резко обернулась и увидела стройную брюнетку в облегающем красном платье, которое очень ей шло. Красивые полные губы, высокие скулы, длинные ресницы, черные, как штормовое море. У меня даже мелькнула мысль, что она похожа на Скарлетт Йоханссон в этом зеркале. Это была я. Спорить было бесполезно. Я просто немного смазала ту правду, которая открылась мне, когда я увидела свое отражение. Но вместе с тем картина теперь начала понемногу проясняться. Выходило, я действительно была… но кем? Я нервно хихикнула. Здорово, не правда ли?
Видимо, кто-то отреагировал на звук моего голоса. Откуда-то слева донесся негромкий шум: эхо от входной двери. Я различила шаги. Потом, совсем рядом, скрипнула половица, и снова наступила тишина. Сердце бешено колотилось. Все происходящее казалось мне нереальным, невозможным. Если это сон, так что же это такое? Где я нахожусь? Может, я лунатик? Или сошла с ума? Но все окружающее было вполне реальным. И свет, который пробивался из невидимых дыр в потолке, был самым настоящим.
-- Скажите, где я? И кто вы такой? -- крикнула я.
Во всем этом было что-то жуткое и загадочное, очень похожее на бред. Повернулся ключ в замке, дверь открылась и невысокий лысый старик пожал плечами.
-- Не знаю, -- растерянно сказал он. -- Я здесь ни при чем. Мне нужен этот стул. Я на нем иногда сижу. Вас кто-то запер? А почему вы кричите, я не понимаю. Вы о чем-то меня спросили?
-- Дайте мне выйти, наконец! -- взмолилась я и выбежала в коридор. Но здесь произошло нечто совершенно неожиданное. Входная дверь в конце коридора открылась, и я увидела стоящего в проеме человека с топором в руках. Он был похож на оживший кошмарный сон.
-- Больше я вам ничем не могу помочь. Так что вы хотели сказать, Анна? Что вам от меня нужно? -- спросил старик уже строже.
Зато теперь я знала, как меня зовут. Человек с топором помахал мне рукой и сел в лифт. Пробежав до двери, я ударила ее ногой и выскочила на улицу. Прохожие испуганно шарахались в стороны. На несколько секунд я потеряла ориентировку, но потом поняла, что бегу по набережной. Мне не хотелось сделать что-нибудь необдуманное и рискованное. Я решила сесть где-нибудь и пораскинуть мозгами, что делать. И тут же забыла о своем решении. Какой-то серебристый джип подкатил к тротуару, засигналил и затормозил. Дверца открылась, и из машины, пригнувшись, вышли два человека. Мне бросилось в глаза, с какой аккуратностью был одет один из них -- на нем был строгий темный костюм в полоску, а в руке он держал белую шляпу. Его спутник был одет попроще -- в клетчатую рубашку с коротким рукавом и неброские солнцезащитные очки. Они немного походили друг на друга, как будто были братьями. Кивнув мне и улыбнувшись одними глазами, они сделали мне знак сесть в машину -- и я повиновалась.
-- Вы из мафии? -- спросила я, когда джип тронулся с места и я немного пришла в себя.
-- Причем тут мафия? -- удивился тот, что в костюме. -- Совсем наоборот. Вы блондинка? Да или нет? Вы красите волосы?
-- Не помню, -- только и смогла процедить я.
-- Понимаете, мы с другом поспорили, вы та или не та. Кто вы такая?
-- Не скажу. Вам лучше знать. По крайней мере, вы больше похожи на секретных агентов, чем я. А что, разве я похожа на женщину, которая оказывает услуги? Или вам вдруг стало жаль двадцатки?
Они с интересом уставились на меня.
-- Не люблю чувствовать себя экспонатом. Извините, если сказала что-то не то.
-- Кто вы?
Джип выехал на какую-то площадь, в центре которой стоял памятник, и стал его объезжать. Я выглянула в окно... Да ладно! Это же она, та женщина в зеркале, похожая на Скарлетт, то есть я. Инвалидная коляска? Я взглянула по сторонам. Обнимающаяся пожилая пара на тротуаре, две женщины в нарядах от кутюр, тихая улочка рядом. На серой стене одного из домов табличка «Площадь Анны ...».
-- Моя фамилия слишком известна, и меня ждут в этом отеле. Теперь понятно? Не надо ничего уточнять. Тем более, что в мою честь уже назвали эту площадь. Вот, посмотрите. Извольте убедиться сами. Видите? А это я в бронзе. В натуральную величину. Итак, жду вас вечером в ресторане на первом этаже. Здесь я выйду.
-- Желаем вам приятно провести вечер, мадам!
Воспоминания стали живыми, реальными и очень ощутимыми. Они буквально впечатывались в мою память. Всё складывалось наилучшим образом. Кроме одной вещи -- ноги не двигались. А, судя по ощущениям, двигаться мне хотелось очень.
Я снова взглянула на памятник женщине в инвалидной коляске. Это действительно была я.
|
|
|
Firewalking
философ
|
|
11 августа 17:14 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Ну что, пожалуй, буду потихоньку выкладывать продолжение рассказа. Осталось не так много. Появилось время и я его слегка подредактировал, чтобы уровень графоманства хотя бы изредка опускайся ниже отметки 100%. 
Да, в прошлый раз, забыл указать название — "Соминый карьер".
Жанровая направленность, как я подозреваю, в зависимости от трактовки может варьироваться от психологического триллера до фантастики, мистики, а возможно и хоррора.
Если что, начало чуть выше на этой же странице.
Критика приветствуется. Все будет по делу.
4.
— Вот козел… — Марина покачала головой. – Не обращай на него внимания.
Легко сказать – не обращай.
Они сидели на скамейке в парке. Дул легкий ветерок. На асфальте и в траве плясали россыпи солнечных зайчиков. Они то замирали, то вдруг, словно стадо пугливых оленей, за которыми наблюдали откуда-то из-под облаков, срывались и неслись в другое место.
— Мы с ним и встречались-то совсем ничего, а он не пойми что возомнил. Я ему русским языком объяснила, что между нами все кончено.
Девушка положила голову на плечо Славику. Он почувствовал едва ощутимый аромат ее духов: запах жасмина, свежести, древесного мха, и ночного прибоя. Закрыл глаза, и ему стало казаться – он лежит на воде и волны слегка покачивают его тело. Вспомнил, что идет сегодня в бассейн и улыбнулся. Из-за подготовки к сессии он не плавал целую неделю.
— А почему решила расстаться с ним?
— Да он придурок! – воскликнула она. — Долго объяснять… — Потом поразмыслив немного, все-таки принялась рассказывать. – Его зовут Шурик… Александр, короче. Он хотел постоянно меня контролировать: туда нельзя, сюда нельзя. По вечерам звонил домой, и ни дай бог, папа или мама скажут, что меня нет. У него стразу истерика! А я, бывало, просто не хотела с ним разговаривать… Ну, еще он… невероятно тупой! Знаешь, самовлюбленный болван, который только и думает, что мир вращается вокруг его особы.
Славик с интересом слушал ее. На Марине было короткое голубое платье в горошек, и проходившие мужчины часто задерживали взгляд на ее безукоризненных ногах. Да он и сам поглядывал периодически.
— Он себя считает неотразимым. Видел, какие волосы отпустил? Предмет его гордости. Еще вечно в этой своей качалке сидит. Там они ширяются какой-то дрянью, сама видела.
— Наркотики? — удивленно спросил Славик. Он впервые слышал о таком, что бы человек занимался спортом, и одновременно кололся.
Марина рассмеялась:
— Неет! Это у них, чтобы мышцы лучше росли!
— Ого, вот как?
— Ага. Только здоровью это вредит. Сама точно не знаю как, но слышала об этом. Так вот… — Она положила ногу на ногу. – Раз уж хотел, то слушай. При своей ревнивости он сам постоянно заглядывается на других девушек. Представь, идешь с ним, смотришь, а он какой-то девке глазки строит! Такой дурой себя чувствовала, честное слово! Представляю, что он без меня вытворял. Короче, даже видеть его не хочу.
— Да уж, омерзительный тип, — согласился Славик. Он протянул руку и обнял ее.
***
Через пару недель — стоял июнь, и только-только началась сессия — Славик шел с сумкой наперевес, направляясь к невзрачному зданию «Красного литейщика». Он недавно сдал первый экзамен и перед тем, как начинать подготовку к следующему, решил хорошенько поплавать. Часа полтора, не меньше, размышлял он. Только бы не было той дуры, которая через час начинала выгонять его. Хорошо, что ее смены бывали редко, она только подменяла постоянных девочек-медсестер, если какая-то из них болела или находилась в отпуске. А с ними Славик прекрасно ладил, и они никогда ничего не говорили, плавай он хоть с утра до вечера. Впрочем, до такого обычно не доходило. Самое большее — как-то раз, после длительного перерыва, он проплавал часа три, не меньше. Еле вылез потом из воды, так устал. Но был довольный как слон.
Он как раз проходил через небольшую площадь, когда дорогу ему перегородили трое. Все крепкие и мускулистые. В одном из них Славик узнал Александра, бывшего парня Марины.
Славик огляделся по сторонам. Если не считать его и этих парней, в этот час площадь была абсолютно пуста. Лишь вдалеке, почти скрывшись в тени здания, пожилая женщина-дворник в сером халате размеренно махала длинной метлой.
— Что не ожидал? – спросил Александр, сжимая и разжимая здоровые кулаки. На лице его читалась мрачная решимость. Волосы блестели на солнце и выглядели так, будто их очень давно не мыли.
Славик только пожал плечами.
— Тебе же ясно сказали — к Марине больше не подходить.
— Она сказала, у нее с тобой все, — немного отступая, сказал Славик.
— Я ТЕБЕ СКАЗАЛ, ЭТО Я БУДУ РЕШАТЬ! – заорал длинноволосый. Стоявшие рядом с ним парни хищно заулыбались.
— Много берешь на себя! – отозвался Славик. – Решать за других.
— Ну, сейчас мы с тобой будем говорить по-другому.
Они втроем двинулись к нему. Славик отступил еще на один шаг.
— Стоп, хочешь поговорить — давай! Только почему втроем? Ты бы еще всю качалку свою притащил!
Александр остановился, его друзья тоже. Они вопросительно посмотрели на него.
— Да мне без разницы! Я тебя уделаю что так, что так!
Славик, молча, шагнул к краю площади и поставил сумку на одну из стоявших рядом скамеек. Затем продравшись через кусты, очутился на небольшой полянке, с трех сторон окруженной деревьями. Александр грозно смотря из-под опущенных бровей, шел за ним. Он был почти на голову выше Славика и кусты просто перешагнул. Казалось, это придало ему еще больше уверенности, хотя ее у него и так было хоть отбавляй. Его друзья остались стоять у скамейки.
Тут Александр в пару шагов сократил разделявшее их со Славиком расстояние и, широко размахнувшись, нанес удар. Славик успел отскочить назад, так что кулак просвистел прямо перед его носом. В ответ он со всей силы ударил Александра ногой в грудь. Тот отлетел на шаг и пару раз хватанул ртом воздух.
— Эээ, давай уже разделайся с ним! – крикнул один из его подельников.
Александр кинулся вновь, на этот раз Славик не успел до конца уклониться и мощный хук прилетел ему прямо в ухо. Боли не было, просто оно как будто отключилось. Там что-то тихонько гудело – вот, собственно, и все.
Он снова лягнулся ногой, но на этот раз Александр оказался готов к этому — схватил ее и сделал подсечку. Славик потерял равновесие и завалился в траву. Послышалось радостные возгласы болельщиков Александра. Славика, от них будто отделяла широкая полунепроницаемая стена. Мир сузился до нескольких квадратных метров, на которых происходило сражение. Нога, обутая в стоптанный кроссовок ударила в правый бок, так что в нем что-то хрустнуло. Он откатился еще на шаг и поднялся на ноги. На этот раз боль была ощутимой. Она пульсировала затяжными вспышками, будто целые галактики зарождались и коллапсировали посреди его ребер.
— Так-то ногами махать! – улыбаясь во весь рот, бросил ему Александр и вновь ударил правой. Славик выставил перед собой локти, и удар пришелся в них. Следом прилетело еще несколько, таких же болезненных ударов. Затем Александр попытался двинуть его в приоткрывшийся живот, но в этот момент Славик атаковал в ответ. Первый самый сильный удар порвал черноволосому губу и из нее хлынула кровь, затем еще два или три удара обрушились на его лицо. Только пропустив их, здоровяк сумел, наконец, отскочить в сторону и прикрыться руками. Славик хотел вновь пустить в дело ногу, но когда замахнулся — его накрыло такой болью в ребрах, что он замешкался и пропустил ответный удар в лицо.
Теперь Александр перешел в контрнаступление. Славик, прикрывался и отступал. А Александр колотил и колотил. Некоторые удары, миновав защиту, попадали в цель. Славик чувствовал, как его лицо постепенно превращается в кашу. Кровь залила рубашку, сделав его похожим на мясника или маньяка из фильма ужасов.
Наконец напор немного утих – его противник выдохся и тяжело задышал. Издав что-то похожее на боевой клич, Славик прыгнул вперед, при этом пропустил очередной удар — голову мотнуло — но он сумел ухватиться руками за длинные космы Александра. Хоть они и скользили в руках, как намазанные маслом (возможно, так оно и было), он с такой силой дернул за них, что соперник, извергая проклятия, согнулся. Тогда Славик в прыжке зарядил коленом ему в лицо. Затем еще и еще.
Взвыв, его противник как-то нечеловечески извернулся и сумел вырваться, оставив в руках Славика часть волос. Из носа Александра хлестала кровь. Сам нос выглядел очень плохо и почти наверняка был сломан. Со стороны болельщиков послышался потрясенный вздох.
Пошатываясь, Александр приблизился к Славику и вновь принялся лупить его по лицу. Славик прикрывался локтями. Этот блок он подсмотрел в боксе, но как правильно держать руки толком не знал. Тем не менее, блок защитил от большей части ударов. Александр уже не пытался выцеливать, а просто яростно колотил в одну точку, все больше и больше выдыхаясь. Воздух со свистом и брызгами крови вырывался из его приоткрытого рта.
Удары становились все слабее, так что вскоре Славику удалось перехватить его правую руку и сначала одной рукой, а затем и двумя начать молотить противника в ответ. Львиная доля ударов приходилась в сломанный нос. Александр орал, хрипел и пытался вцепиться в шею, избивающего его Славика, но тот прижал подбородок к груди и продолжал наносить удары. В отличие от Александра он совсем не устал. Все его тело горело от боли, но утомления он точно не чувствовал.
Наконец ноги здоровяка подкосились, и он рухнул в траву. Но Славик и не думал останавливаться: насев сверху, продолжил избиение. Но тут на его спину и голову обрушились мощные удары, чьи-то руки принялись душить его. Теряя сознание, он услышал женские крики.
***
Он очнулся в больнице, в которой ему впоследствии пришлось провести еще несколько недель, пока не срослись ребра. Все тело покрывали многочисленные ушибы и ссадины. Кое-где наложили швы. Его нос тоже оказался сломан, а левое ухо оглохло более чем наполовину. Слух полностью так никогда не вернулся к нему.
Его часто навещали мать с отцом, братья, парочка друзей, а на четвертый или пятый день в палату вошла Марина.
Прежде, чем подойти, она остановилась в дверях, и они долго смотрели друг на друга. Он запомнил, как по ее щеке катилась слеза.
Когда его выписали, они продолжили свои отношения, и никто их больше не беспокоил. По слухам Александр тоже долго пролежал в больнице. Оказалось, что когда Славик избивал его, уже находящегося без сознания, друзья-болельщики кинулись Александру на помощь. А женщина — дворник привлеченная криками, стала звать на помощь прохожих, и даже нанесла несколько ударов метлой, в итоге сумев остановить дальнейшее кровопролитие. Писать заявления в милицию друг на друга впоследствии никто не стал. Славик потом отыскал эту женщину и подарил ей коробку самых дорогих конфет, какие только сумел найти и бутылку хорошего коньяка.
Через два года он закончил учебу, и вернувшись из армии поступил работать на завод. Лишь после этого они, наконец, поженились, и переехали жить в комнату в общежитии. Детей Марина пока не хотела, и так они жили до осени 89-го года, пока Славика с повышением не перевели на работу в другой город.
***
Однажды, когда на дворе стоял такой же погожий майский денек, как и тогда, когда они познакомились в столовой института, Марина заявила, что хочет развестись.
Славик долго сидел, и смотрел в окно. Он уже полгода как начал курить, так что так же молча, взял сигареты и вышел на балкон. Вернувшись, минут через десять, он все же решил поинтересоваться, в чем собственно причина такого решения.
— Не знаю, Славик. Просто в жизни каждого наступает момент, когда понимаешь, что застоялся на месте. И нужно что-то делать. Как-то двигаться дальше. Вот и у меня настал такой момент… Я поняла, что дальше нам с тобой не по пути. Ты парень хороший, поверь, у меня у самой кошки скребут на душе от такого решения. Сама думаю, как тяжело тебе будет без меня… Но что поделаешь…
Славик почесал подбородок:
— Ты по-человечески скажи, у тебя кто-то есть?
Марина, в этот момент шинковавшая капусту, замерла, видимо серьезно задумавшись над этим вопросом. Нож с широким лезвием в ее руке застыл, словно взведенная гильотина, ждущая момента, чтобы опуститься на шею жертвы. Последнее время она стала подолгу задерживаться на работе и поздно приходила домой. Так, что Славик подозревал, каким будет ее ответ.
— Я никогда ничего от тебя не скрывала, и сейчас буду откровенной. Да, есть! – наконец сказала она, вновь начав работать ножом. – Он прекрасный мужчина, и я уверенна, что с ним буду счастлива. Ты же хочешь, что бы я была счастлива? – кажется, она применяла на нем какой-то совсем гнусный психологический прием. Не зная, как на это отреагировать, Славик ничего не ответил. А она через минуту продолжила:
— Я понимаю, что я не слишком хорошо поступаю с тобой. Кому будет приятно услышать такое от жены. Но пойми. Ты изменился с тех пор, как мы познакомились. Я не могу сказать точно в чем, но определенно изменился…
— Это нормально, все меняются, — перебил ее Славик.
— Да, но ты изменился в какую-то неправильную сторону… Я не знаю, как еще сказать... – Она сделала паузу и задумалась так, что даже нож отложила в сторону. – Я тоже изменилась. И поняла, что наши дороги должны разойтись. Да! – Марина встрепенулась. – Ты, кажется, хотел уехать?! А я была против.
— Ну, да, наверное, ты уже тогда вертела с ним шуры-муры… — пробормотал он.
— Ах, Славик! – Она всплеснула руками. – Ни с кем я ничего не вертела! Просто тогда-то как раз и наступил момент, когда наши пути стали расходиться, понимаешь? Тут ничего не поделаешь. А ты имеешь прекрасный шанс начать новую жизнь. Хотел уехать отсюда – уезжай. Ты еще очень молод, найдешь себе другую.
Славик повернулся и вышел из комнаты. Вслед ему донеслось:
— Не обижайся на меня, я желаю тебе только хорошего и хочу, чтобы мы расстались друзьями.
Через несколько часов она собрала чемоданы. Уже вызвав такси, сказала:
— Я наварила тебе кастрюлю борща. Не унывай. Увидимся позже. У меня есть идея: давай как-нибудь я познакомлю тебя с Илларионом? Увидишь, какой он прекрасный человек. Еще подружитесь. Между прочим, многие попадают под его очарование.
— Ага. Обязательно. Горю желанием! – отозвался из спальни Славик.
— Вот и хорошо! – затем входная дверь хлопнула и наступила тишина.
Так он остался один.
|
|
|
Firewalking
философ
|
|
11 августа 17:36 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
5.
Он взял больничный, несколько дней сидел дома и пил. Потом, когда понял, что водка в него больше не лезет, всерьез задумался о том, что делать дальше. В конечном счете, решил, что действительно, нет худа без добра и теперь можно спокойно уехать из этого богом забытого городишки. В этот момент у него даже улучшилось настроение.
Он уже собирался писать заявление на увольнение, но в последний момент вспомнил, что у него есть как минимум пара недель неиспользованного отпуска. Тогда он решил отгулять их, а там уже окончательно определиться, что делать дальше. Маринка была отчасти права, когда говорила, что в нынешние времена, когда сложившиеся уклады рушились и, казалось, вся страна, словно гигантский товарняк катится под откос, найти хорошую работу по его специальности будет непросто. Было понятно, что грядут большие перемены, что-то вот-вот должно произойти. Оказаться в такое время без работы – было не лучшей идеей.
Однако сидеть в отпуске оказалось еще тяжелей, чем ходить на работу. Он набрал огромное количество фильмов, но они уже не вызывали былого интереса. Порой, он часами лежал на диване и бессмысленно пялился в экран телевизора. Если бы Марина была дома, она наверняка пошутила по этому поводу, сказав, что он куда-то дел свои старые глаза, и теперь ходит с новыми, наверняка сделанными на его стеклянном заводе. Когда фильм заканчивался, он не помнил ни сюжета, ни лиц актеров снимавшихся в нем.
Город, в апреле покрывшийся сочной зеленью, к этому времени уже успел растерять ее большую часть. Лучи солнца безжалостно выжигали все, что встречалось на пути. Трава выгорела, а листья на большинстве деревьев высохли и начали облетать. И без того немноголюдные улицы, выглядели совсем пустынно. Какая-то жизнь начиналась лишь после шести, когда жара хоть немного спадала.
Как-то после захода солнца, Славик сидел на скамейке, стоявшей недалеко от подъезда и курил. К нему подошел старик из соседнего подъезда, спросил сигарету и присел рядом. Потихоньку они разговорились. Дед оказался немного болтливым, но Славик, уставший сидеть в одиночестве, неожиданно понял, что это его не слишком напрягает. Он краем уха слушал про военные годы, потом про нынешнюю обстановку в стране, лишь иногда вставляя пару слов. Потом дед, которого звали Петром Николаевичем, принялся рассказывать о том, как в послевоенные годы работал на песчаном карьере недалеко от города.
У Славика неожиданно проснулся интерес. Он уже не раз слышал про тот карьер. Все местные называли его Соминым. Про него ходило множество слухов, и все они сводились примерно к одному: в нем живут огромные сомы, которые только и ждут, когда какой-нибудь оболтус зайдет в воду. Славику даже попадались люди, которые говорили, что сомы чуть ли не у них на глазах утащили кого-то из их родных или знакомых. Все эти случаи происходили довольно давно, но и в настоящее время никто из местных, и в самых смелых фантазиях не решился бы искупаться там.
Петр Николаевич рассказывал, что карьер начали копать в 1949-году.
— Песок в нем был не слишком высокого качества, — выпуская дым очередной сигареты, говорил он, — но для огромных послевоенных нужд подходил вполне. Грузовики непрерывно развозили его по стройкам региона. Понагнали столько техники, она так коптила, что дышать было нечем. Черное облако стояло над нами. Люди работали в две смены. Понастроили бытовок — некоторые ехали работать издалека. А какую столовую! Заходишь, а конца не видно. Я сейчас уже точно не скажу, но человек на пятьсот, не меньше. Платили там хорошо, правда и условия были тяжелые… Мы вскрыли два костеносных горизонта.
— Это что такое?
— Слой. Слой, в котором залегла кость. Ну, знаешь, как нефтеносный слой?
Славик кивнул.
— Только они, конечно, не такие огромные, как нефтеносные или газоносные пласты. Первый был толщиной метра два. Но площадь занимал полкилометра в длину и в ширину — тоже не мало. Ну там не то, чтобы сплошные кости были, как ты можешь подумать – нет, конечно. Приехали пару ученых, покопались в этом слое. Сказали, что ничего ценного для науки здесь нет. Так, останки лошадей, свиней, древних носорогов, антилоп, этих самых… кавказотерий, — что это такое понятия не имею. Мастодонтов каких-то… Словом, разрешили копать дальше. Но сами поселились в одной из бытовок, видимо все же заинтересовались чем-то. А года через три, вскрыли второй горизонт. Из ученых к тому времени постоянно оставался только один. Ну тут он сразу вызвал себе подмогу. Слетелось человек десять, если не больше. Этот горизонт был намного меньше, но все выходило так, что там нашли что-то интересное. Может быть – неизвестное науке. – Петр Николаевич поднял палец вверх и сделал загадочное лицо. — Копать там дальше запретили. Да, что там копать, нас и близко туда не подпускали. Держали все в тайне. Да к тому времени основная добыча песка и так подходила к концу. Стала подниматься вода. Изначально считалось, что она залегает глубже, но видимо где-то ошиблись. Тогда, знаешь, как было: все кругом спешили. Старались выполнить любое задание сверху как можно скорей. Потому как за саботаж можно было вмиг уехать далеко и надолго. А может никто и не виноват, просто что-то поменялось в недрах земли.
Петр Николаевич замолчал. Потом глянул на Славика:
— Может, бахнем по пиву? Что-то у меня от болтовни в горле пересохло.
Дед пытался сунуть ему какую-то мелочь, но Славик, отмахнулся от него, сходил до ближайшего ларька и принес две запотевшие бутылки. Они открыли их и с наслаждением принялись пить.
— Так, на чем я остановился?? Да! Значит, поначалу эту воду хотели откачивать. Разработали целую систему. Придумали, что вода пойдет на орошение полей. Для этого планировалось построить сеть каналов. Как в Месопотамии какой, или не знаю где… А потом, приехало большое начальство и эти планы не утвердило. Ну, в общем-то, и правильно. Я это как понимаю: сколько там не качай, а вода будет все прибывать и прибывать. Допустим, мы начнем копать глубже, так там и воды будет больше. А какой тогда смысл? Электричества не напасешься! Песок получится золотым. Ученые, конечно, были против, но видимо к ним не шибко прислушивались. Правда, они успели вывести несколько машин с этого… второго горизонта. А куда, чего, — этого я не знаю, конечно… Ну, так вот, вода все поднималась и постепенно образовалось озеро. Наши парни летом купались в нем. Да я и сам.
Славик глянул на него:
— Говорят, сейчас там большие сомы?
Дед крякнул:
— Точно тебе говорю – огромные! Своими глазами видел одного. Мы лет десять назад с кумом порыбачить хотели. Он заядлый рыбак. На его лодке. Хорошо, бока у нее оказались крепкими! Не успели мы отплыть от берега метров на пятьдесят – ее как качнет! Потом еще раз! Мы в борта вцепились, вжались, боимся упасть. Вот тогда я и увидел – в воде промелькнула туша! Метра три, наверное. Крокодил, а не рыба! Но все-таки это была именно рыба. Сом – огромных размеров. Чешуи на нем нет, плавники раскинуты, что крылья у ястреба, усищи… все дела. Мы потихоньку стали отгребать к берегу и больше туда не совались.
— Да уж… — вздохнул Славик.
— Так я вот что думаю? Откуда они могли взяться там? Такие огромные? Наверняка что-то в них попало из этого второго слоя! Что-то, отчего они так… того, му…
— Мутировали, — подсказал Славик.
— Ну, так я и говорю…
— Так что, потом закрыли этот карьер? Из-за того, что вода поднялась?
Дед отхлебнул пива:
— Там все вместе. Это точно — вода прибывала слишком быстро. Да и потребности в песке в этом районе сильно уменьшились. Понастроили уже все, что нужно было. Да, еще открыли пару карьеров поменьше. Поменьше раз в десять, – он улыбнулся. – Мы еще какое-то время ковыряли по краям, но там песок плохой был. Повышенное содержание других фракций: глина, земля. Да и добывать у нас стало нерентабельно. Несколько ученых еще сидели там какое-то время. А вода все поднималась и постепенно затопила и второй костеносный слой. Так что году к 66-му или 67-му оттуда разъехались все.
Скоро деда позвали домой, и он нехотя ушел, а Славик, задумавшись, еще долго сидел и смотрел в ночное небо. Не было ни единого облачка и миллиарды звезд мигая, разглядывали одинокого человека сидящего на скамейке с сигаретой в зубах.
|
|
|
цитировать