цитата blind sniper

Но танками и атомными бомбами им при этом играться не дают, что характерно.

цитата NygmaRiver

Кстати, отношение условных воспитателей и пятилетних детей мне как раз тоже подойдут.

цитата NygmaRiver

А вот есть что-то такое откровенно ксенофильское? Пришельцы захватывают Землю с минимальным применением силы или каким-то другим образом, но таки жизнь землян под их властью улучшается, а остатки сопротивления кажутся тупыми террористами с животной страстью к доминированию на своей территории?

цитата NygmaRiver

Кстати, отношения условных воспитателей и пятилетних детей мне как раз тоже подойдут.

цитата NygmaRiver

А вот есть что-то такое откровенно ксенофильское? Пришельцы захватывают Землю с минимальным применением силы или каким-то другим образом, но таки жизнь землян под их властью улучшается, а остатки сопротивления кажутся тупыми террористами с животной страстью к доминированию на своей территории?

цитата alexnick1958

Странно, что никто не вспоминает "Возвышение" Брина

цитата NygmaRiver

откровенно ксенофильское?

цитата Piter5

Гибернация

цитата Piter5

Гибернация (он же криосон, анабиоз)
Во время длительных перелетов используется эта технология. Но если смотреть на реальность, то основная проблема — выход из этого состояния. Если этот этап пройден успешно — можно жить.
Если ли рассказы, где описывались ощущения у персонажей в момент выхода из криосна. Хотелось более современный взгляд. Если читать научно-популярные статьи, то ощущения будут не айс. Потому что читая статьи в голове в основном рисуется картинка подвешенного на инъекционных трубках человека и накаченного "антифризом". И эффект входа в реальный мир будет через ломку, похожу на наркотическую

цитата NygmaRiver

не отношения инопланетян с настоящими земными детьми, а отношение инопланетян к землянам как у взрослых к пятилеткам в песочнице.

цитата NygmaRiver

Пришельцы — доминантный вид. Они не злые, не бездушные, но они не испытывают уважения к "дикарским суевериям" в виде земной культуры, а насаждают свои порядки — что-то вроде христианских миссий среди дикарей, но с чистыми побуждениями, а не с желанием обратить всех тайно или явно в рабство и выкачать ресурсы.

цитата Piter5

Если ли рассказы, где описывались ощущения у персонажей в момент выхода из криосна. Хотелось более современный взгляд. Если читать научно-популярные статьи, то ощущения будут не айс.

цитата

С дыханием пришла боль.
Он лежит на больничной койке. Это он понял, еще не открыв глаза, по тому, как ему было неудобно и холодно… И по запаху. Это казалось правильным. Отдаленно, хотя и неприятно знакомым. Он попытался моргнуть и обнаружил, что глаза залеплены жижей. Пахучей, прозрачной медицинской жижей. Словно смотришь сквозь стекло, покрытое слоем жира. Еще несколько раз моргнув, он смог сфокусировать взгляд и вынужден был остановиться, потому что от этого усилия сбилось дыхание.
С дыханием было что-то ужасно нехорошее: он дышал часто и тяжело, но воздуха не хватало. И еще этот свист. Он понял, что свист издает пластиковая трубка, которую он обнаружил, когда попытался сглотнуть. Губы пересохли и потрескались, и трубка мешала их облизать. Он попытался пошевелиться. Тело ответило сильнейшей болью, пронизавшей все кости. К рукам – или от рук – тоже шли трубки. И от ушей. И от носа?
Слишком много этих чертовых трубок. Он смутно догадывался, что это плохо, хотя не знал, почему. Героическим усилием приподняв голову, он взглянул на свое тело. Трубка в горле тут же переместилась. Больно.
Ребра торчат. Живот ввалился. По всей груди расходятся красные рубцы, словно под кожей притаился длинноногий паук. Неровные разрезы покрыты хирургическим клеем. Повсюду какие-то датчики. Еще трубки, причем там, откуда они отходят, по идее не должно быть отверстий. Все тело покрыто толстым слоем пахучей жижи. Кожа отслаивается противными хлопьями.
Он уронил голову на подушку, и перед глазами закружились черные вихри.
«Слишком много чертовых трубок. Плохо…»

Когда пришла женщина, он словно в тумане плавал между непонятными обрывками снов и болью.
Она склонилась над ним:
– Сейчас мы вынем ритмоводитель.
У нее был грудной и чистый голос. Трубки из ушей исчезли. А может, они ему привиделись?
– Твое новое сердце будет биться, а легкие дышать сами.
Она склонилась над ним. Симпатичная женщина. С виду умная и элегантная. Ему стало неприятно, что он одет только в жижу. Хотя, кажется, когда-то он обходился даже более скромным нарядом. Но где и когда? Этого он не мог вспомнить. Женщина что-то проделала с паукообразной шишкой: он увидел, как у него разошлась кожа. Потом все снова скрепили. Казалось, она вырезает ему сердце, словно древняя жрица, готовящая жертвоприношение, но это было не так, потому что дыхание не прервалось. Она явно что-то извлекла и положила на лоток, который держал мужчина-ассистент.
– Ну вот. – Женщина пристально посмотрела на него.
Он тоже на нее смотрел, пытаясь сморгнуть противную жижу. У нее были прямые шелковистые черные волосы, собранные на затылке в неаккуратный узел. Несколько тонких прядей выбились из пучка и трепетали вокруг лица. Золотисто-смуглая кожа. Чуть раскосые карие глаза. Аристократическая горбинка на носу. Живое своеобразное лицо, не превращенное хирургами в безупречно-красивую маску, но полное мысли. Не пустое лицо. За ним – кто-то интересный. Но, увы, незнакомый.
Высокая и стройная, она была одета в хирургический зеленый костюм.
«Док-тор», – попытался угадать он, но из-за пластиковой трубки получилось только бессмысленное клокотание.
– Я сейчас выну эту трубку, – сказала она и оторвала что-то липкое от его губ и щек – пластырь? К пластырю тоже прилипла отмершая кожа. Она стала осторожно вытягивать трубку. Его замутило. Словно пытаешься вытянуть проглоченную змею. Когда он наконец освободился от трубки, то чуть не потерял сознание. Еще какая-то трубка – кислородная? – сидела в носу.
Он подвигал челюстью, попытался сглотнуть впервые за… за… Короче, язык онемел и распух. Грудь болела жутко. Но слюна потекла – во рту снова стало влажно. Как-то не ценишь слюни, пока не приходится обходиться без них. Сердце билось быстро, но слабо. Какое-то неправильное чувство, но все же лучше, чем ничего.
– Как тебя зовут? – спросила она.
Подсознательный ужас – словно черная пропасть. Дыхание панически участилось. Воздуха не хватало. Он не мог ответить на этот вопрос! С губ сорвались еле слышные нечленораздельные звуки. Он не знал ни кто он, ни откуда у него такой огромный груз боли. Но незнание пугало гораздо сильнее, чем боль.
Молодой человек в бледно-голубом халате хмыкнул:
– Похоже, я выиграю пари. У него в черепушке сплошные короткие замыкания.
Женщина досадливо поморщилась:
– Пациенты не выходят из криостаза, как обед из микроволновой печки. Лечения требуется не меньше, чем если бы ранение не убило его. А даже больше. Я только через несколько дней смогу оценить состояние центральной нервной системы.