Роберт Чарльз Уилсон
Великое прощание
The Great Goodbye, 2000
Перед вами короткая, но восхитительная история о возможных сюрпризах, поджидающих человечество в грядущем тысячелетии, — одно из еженедельных размышлений о будущем, подготовленных по заказу журнала «Nature».
Первая публикация Роберта Чарльза Уилсона состоялась в журнале «Analog» в 1974 году, но потом он исчез до конца восьмидесятых, когда он опубликовал ряд оригинальных и хорошо проработанных романов и рассказов, поставивших его в один ряд с писателями, получившими известность в последние два десятилетия двадцатого века. Первый роман «A Hidden Place» вышел в 1986 году. Уилсон получил премию Филипа К. Дика за роман «Мистериум» (1994) и премию «Аврора» за рассказ «The Perseids» (1995). Среди других его книг — романы «Memory Wire», «Gypsies», «The Divide», «Звёздная жатва», «A Bridge of Years», «Биос» и «Дарвиния». Самой свежей книгой стал роман «Хронолиты». Проживает в Торонто, Канада.
При Великом прощании самым тяжёлым для меня было понимание, что я больше не увижу своего дедушку. Между нами возникла столь редкая дружба, преодолевшая барьер постэволюционного разделения, и я сильно его любил.
К осени 2350 года человечество разделилось на два совершенно разных человеческих вида, если можно так выразиться. О, Обычные люди остаются «видом» в классическом эволюционном смысле: Новые люди, однако, отказались от всего этого. Новые люди — постэволюционные, постбиологические, клонированные или сконструированные инженерами — совершенно свободны от любых устаревших человеческих ограничений. Но всех нас объединяет наш общий источник, Божественная Сложность, сформировавшая из первичной кварковой плазмы звезды, планеты, планарий и людей. Этому меня научил дедушка.
Я знал, что однажды мы расстанемся. Но впервые мы заговорили об этом, неуверенно и неохотно, когда дедушка отправился со мной на однодневную экскурсию в брюссельский Музей устройств. Я был молод, и впечатлился действующей моделью паровоза в натуральную величину в Галерее машин — удивительное барочное сооружение из старинного металла, работающее благодаря давлению пара. Глядя на паровоз, я подумал (ибо дедушка научил меня кое-чему из своей религии): сие создано Сложностью. Сие сделано из Звёздной пыли, с помощью Звёздной пыли.
Мы прошли от Галереи машин до Галереи планет, привлекая к себе пристальные взгляды обычных людей (особенно детей), вокруг. Было необычно видеть на публике Нового Человека в полном великолепии. Великое прощание продолжалось более века; Новых людей на Земле оставалось мало, а уж Новый человек, идущий рядом с Обычным человеком, был зрелищем необычайным, даже шокирующим. Мы мужественно переносили всеобщее внимание. Дедушка высоко держал голову и не обращал внимания на невнятные оскорбления.
Галерея планет рассказывала о проникновении человечества в Солнечную систему, и я надеюсь, что ирония была очевидна для всех, столь интересовавшихся нашим присутствием: Обычные люди не смогли бы колонизировать ни одно из небесных тел (вспомните первобытный Ганимед!) без сотрудничества с Новыми. В некотором смысле, по словам дедушки, здесь самое подходящее место для нашей поездки. Памятник длительному сотрудничеству, быстро подходившему к концу.
Звёзды, наконец, стали достижимы. Во всяком случае, для Новых людей. Я спросил дедушку, почему мы с ним так сильно отличаемся друг от друга?
— Некоторые люди, — сказал он, — некоторые семьи просто предпочитают жить по-старому. Очень скоро Земля снова будет принадлежать Обычным людям, хотя я не уверен, что это к лучшему. — И он печально посмотрел на меня. — Мы многому научились друг у друга. И могли бы научиться ещё большему.
— Я хотел бы долгие века быть вместе, — сказал я тогда.
В последний раз я видел его (несколько лет тому назад) на Судостроительном заводе, где живописные руины Детройта поднимаются из вод Мичигана, а готовые к звёздному путешествию Города, подобные ярко-зелёным игрушкам, ожидали сигнала, наконец навсегда подняться в небо. Дедушка организовал нашу последнюю встречу — так сказать, живьём.
Мы откладывали её до самого последнего момента. Новые терпеливы: и в этом таится смысл. Обычные люди всегда мечтали о звёздах, но звёзды остаются для них недосягаемыми. Обычная продолжительность жизни человека слишком коротка; даже пары сотни лет недостаточно, чтобы улететь достаточно далеко. Релятивистские ограничения требуют, чтобы путешественники чувствовали себя меж звёзд, как дома. Только Новые люди обладают стабильностью, терпением и приспосабливаемостью, необходимыми, чтобы процветать в необъятных просторах Галактики.
Я встретился с дедушкой на высокой посадочной платформе, продуваемой всеми ветрами. Он поднял меня на руки и восхищённо оглядел своими ярко-голубыми глазами. Мы говорили о пустяках, получая удовольствие от болтовни. Затем он сказал:
— Это нелегко — прощаться. Заставляет меня задуматься о смерти — нашем старом враге.
— Всё в порядке, — сказал я.
— Может быть, ты всё-таки передумаешь?
Я покачал головой. Новый человек может превратиться в Обычного человека и наоборот, но социальные табу сильны, а препятствия (семейные разногласия, юридические проблемы) почти непреодолимы, и дедушка слишком хорошо это знал. И в любом случае, это не мой выбор. Я доволен тем, что у меня есть. По крайней мере, я так думаю.
— Ну, что ж, — сказал он уже не словами и отвернулся. Город скоро взлетит, начав своё путешествие к нашим ближайшим звёздным соседям, путешествие, длиной в целую вечность. Великие чудеса, несомненно, ждут в этом полёте.
— Прощай, мальчик, — сказал он.
И я ответил:
— Прощай, дедушка.
Затем он поднялся во весь рост на многочисленных полупрозрачных ногах, подмигнул ледяным голубым глазом размером с тарелку и медленно, с механическим достоинством, направился к ожидавшему кораблю. А я смотрел, один на платформе, с ветром в волосах и пустотой внутри, как его корабль поднимается в высокое чистое полуденное небо.
цитировать