Стихи Кузмина как-то прошли мимо меня, притом, что вообще я очень люблю поэтов Серебряного века и сам этот волшебный период. То есть о его существовании я, конечно, знала, но только в контексте общего фона и упоминаний в чужих воспоминаниях. В школе его, ясное дело, не проходили, не знаю, как сейчас. Зато у меня не было никакого предвзятого отношения, что очень удобно, и я сразу начала с самого полного сборника стихов Кузмина — издания «Новой библиотеки поэта».
Вначале мне как-то не пошло. Ранние стихи Кузмина очень гладкие: аккуратный размер, аккуратные рифмы, большая часть из них — совершенно необязательные, техического плана, только чтобы строфа сложилась. Легко читать и моментально забывается. Такие необязательные «альбомные» стишки. Но чем дальше, тем как-то лучше становилось. Притом, что значительная часть тома все равно эти гладкие стихи про несерьезную любовь, некоторые попадаются совершенно потрясающие. Не уча специально, я уже запомнила несколько наизусть. Еще пару опознала как знакомые с далекого детства, притом, что я все эти годы не имела ни малейшего представления об их авторе (про Гете — «... но все настоящее в немецкой жизни — лишь комментариум...» — почему-то я была уверена, что это принадлежит Айхенвальду, нет, оказалось, Кузмину).
Вот то, что мне больше всего понравилось:
«Проходит все, и чувствам нет возврата»,
Мы согласились мирно и спокойно, —
С таким сужденьем все выходит стройно
И не страшна любовная утрата.
Зачем же я, когда Вас вижу снова,
Бледнею, холодею, заикаюсь,
Былым (иль не былым?) огнем терзаюсь
И нежные благодарю оковы?
Амур-охотник все стоит на страже,
Возвратный тиф — опаснее и злее.
Проходит все, моя любовь — не та же,
Моя любовь теперь еще сильнее».
***
«Я тихо от тебя иду,
А ты остался на балконе.
«Коль славен наш Господь в Сионе»
Трубят в Таврическом саду.
Я вижу бледную звезду
На теплом, светлом небосклоне,
И лучших слов я не найду,
Когда я от тебя иду,
Как «славен наш Господь в Сионе».
«Александрийские» его стихи, от которых все прутся, как-то прошли совершенно мимо меня и ничем, ничем не запомнились. Правда, я вообще не любитель верлибров и никогда их толком не понимала, только кое-что у Одена мне нравится, но и то единицы. Но вот это стихотворение Кузмина, пожалуй, самое потрясающее вообще, и что забавно, я даже не могу объяснить, чем оно так хорошо и лучше остальных прочих.
Римский отрывок
Осторожный по болоту дозор...
на мху черные копыт следы...
за далекой плотиной
конь ржет тонко и ретиво..
сладкой волной с противо-
положных гор
мешается с тиной
дух резеды.
Запах конской мочи...
(недавняя стоянка врагов).
Разлапая медведицы семерка
тускло мерцает долу.
Сонное копошенье полу-
голодных солдат. Мечи
блещут странно и зорко
у торфяных костров.
Завтра, наверно, бой...
Смутно ползет во сне:
стрелы отточены остро,
остра у конников пика.
Увижу ли, Ника-
мидия, тебя, город родной?
Выйдут ли мать и сестры
Навстречу ко мне
В дрему валюсь, словно песком засыпан в пустыне.
Небо не так синё, как глаза твои, Октавия, сини!
Притом, что все остальные его верлибры, которых чем дальше, тем больше, оставили меня также совершенно почти равнодушной. Хотя нет, вот разве еще одно, маленькое, но очень торжественное. Мне кажется, Кузмину очень хорошо удалось передать это дивное ощущение всемогущества, которое охватывает, когда ты понимаешь, что ты, действительно, любим предметом своих чувств))
«Довольно. Я любим. Стоит в зените
Юпитер неподвижный. В кабинет
Ко мне вошел советник тайный Гете,
Пожал мне руку и сказал: «Вас ждет
Эрцгерцог на бостон. Кольцо и якорь».
Закрыв окно, я потушил свечу».
Достоинство (небольшое такое;)) моего сборника — в него включен небольшой цикл эротических стихов, «Занавешенные картинки» причем прямо в репринтном виде, с ятями и оригинальными иллюстрациями, пошловатых и очень веселых.
У Кузмина бывают очень хорошие даже не целые стихи, а отдельные строфы. Собственно, это часто так бывает, особенно у много пищущих авторов.
«Воскресший дух неумертвим,
Соблаз напрасен.
Мой вождь прекрасен, как серафим,
И путь мой — ясен».
Еще чудесные стихи про Италию. Многие поэты пишут про далекие страны так, что сразу становится понятно, что они в них никогда не были и ничего не поняли. Кузмин был в Италии и все понял, от его стихов остается то же самое впечатление.
«Умбрия, матерь задумчивых далей,
Ангелы лучшей страны не видали».
Я почти полгода думала, что Равенна — это мое личное маленькое открытие, такой нетуристический город, в который никто не ездит, хотя он совсем рядом с классическим русским курортом Римини. Оказалось, общемировое, и «Меж сосен сонная Равенна» знают все приличные люди, кроме меня)
Интересный вопрос, сказывается ли как-то на любовной лирике Кузмина его гомосексуальность — я бы сказала, что делает лирику значительно менее «общим местом», чем она обычно бывает, менее скучной и шаблонной. Набивших оскомину идеальных романтических образов его нет, и значительное число стихов имеют вполне конкретных и отнюдь не идеальных адресатов, что делает их очень настоящими и человечными. Маленький стишок «Баржи затопили в Кронштадте...» — прекрасней всех блоковских прекрасных дам.
В общем, удивительное открытие прекрасного и умного автора. Пойду теперь читать его прозу.
цитировать
свернуть ветку
