Рядом с автором «Соляриса» работали и другие несторы польской научной фантастики: Адам Холлянек/Adam Hollanek, Кшиштоф Борунь/Krzysztof Boruń, Анджей Трепка/Andrzej Trepka. Двoe последних, сооснователи «Польского кибернетического общества», дебютировали написанной в соавторстве трилогией: «Утраченное будущее/Zagubiona przyszłość» (1954), «Проксима/Proxima» (1956), «Космические братья/Kosmiczni bracia» (1959), а затем продолжили писать НФ уже по одиночке, получая все большее и большее признание у читателей.
Здесь надо сказать, что литературно-критические размышления Боруня являли собой даже некий противовес чрезмерно завышенным футурологическим требованиям Лема.
Адам Холлянек/Adam Hollanek – филолог, журналист, популяризатор науки, дебютировал одной из интереснейших антиутопий 40-летия («Катастрофа на “Солнце Антарктиды”/Katastrofa na “Słońcu Antarktydy”», 1958), он также попытался найти нечто среднее между детективным и НФ-романом («Преступление великого человека/Zbrodnia wielkiego człowieka», 1960), чтобы затем, с ходом времени, доработать литературную формулу, выходящую за жесткие рамки научных мотиваций («Оlśnienie», «Kochać bez skóry»).
Высказывания Станислава Лема, его суровые критические приговоры обескураживали других прозаиков, приводя их к малозначительному эпигонству. В эту схему не укладываются лишь некоторые произведения познаньского поэта Эдварда Морского/Edward Morski (Видимо, пан Анджей имел в виду все же не Эдварда Морского, а Еугениуша Морского/Eugeniusz Morski -- и правда познаньского поэта и прозаика. Почитать о нем можно тут Его ранняя, и самая известная книга в любимом нашем жанре идеально укладывается в русло «Астронавтов» -- в то самое «эпигонство». А вот на рассказы, печатавшиеся в периодике -- на них да, по разному можно глянуть. К сожалению, они вышли отдельной книгой очень поздно ("Plama za krata", 1972), незадолго до смерти писателя (1975). W.) и Витольда Зегальского/Witold Zegalski, связанного с литераторской группой «Swantewit» (рассказы Зегальского, правда, вышли отдельной книгой «Krater czarnego snu/Кратер черного сна» лишь в 1969 году).
И лишь на исходе 50-х годов дебютировали представители следующего поколения, ровесники Новака/Nowak, Брылля/Bryll, Гроховяка/Grochowiak. Посредничал в этом Збигнев Пшировский/Zbigniew Przyrowski, «Гернсбек польской фантастики», который в это трудное, но полное надежд время предоставил фантастике место на страницах журнала «Mlody Technik/Юный техник». Там-то и появились первые рассказы варшавского кибернетика Конрада Фиалковского/Konrad Fiałkowski, позже сооснователя «The World SF Association of Professionals», которые вместе с последовавшими публикациями составили сборники «Воробьи галактики/Wroblie galaktyki» (1963), «Через пятое измерение/Poprzez piąty wymiar» (1967), «Волокно Клапериуса/Włókno Claperiusa» (1969), наконец двухтомник «Космодром/Kosmodrom» (1975).
(Продолжение следует)
цитировать