Даниэль Клугер: «Сегодня читатель имеет свободу выбора». Интервью на сайте онлайн-журнала «Питерbook»

цитата

ДАНИЭЛЬ КЛУГЕР: «СЕГОДНЯ ЧИТАТЕЛЬ ИМЕЕТ СВОБОДУ ВЫБОРА»

Целиком читайте на сайте онлайн-журнала «Питерbook»:

http://krupaspb.ru/piterbook/fanclub/pb_fan_column....

— Вам не кажется, что сегодня в России роль советского цензора с успехом взял на себя читатель фантастики? Напечатать можно все, что угодно — по крайней мере, любую фантастику. Но то, что не соответствует массовому представлению о том, какой она, фантастика, должна быть, что не укладывается в жесткий формат, элементарно не покупают. Тысяча-две экземпляров — порог востребованности для любой экспериментальной, нестандартной фантастической литературы. Так ли уж сильно эта ситуация отличается от сложившийся три десятилетия назад?

— Нет, не кажется. Цензура представляла собой барьер (или плотину — в зависимости от конкретного произведения), созданную властями между книгой и читателем. С помощью цензуры власть определяла, что будет представлено читателю, а что — нет. Читатель был лишен свободы выбора — в сущности, естественного права человека (не только в части литературы, разумеется). Сегодня же читатель эту свободу выбора имеет. А что он выбирает не то, что хотелось бы мне или вам — это уже проблемы мои или ваши. Ситуация отличается от прежней не просто сильно — принципиально. Если тогда шел вопрос о запрете, то сейчас можно говорить только о спектре читательского интереса и удачности выбора. Для какого-то конкретного автора этот читательский интерес может фактически дать тот же результат, что и давний запрет. Но это не одно и то же. Вы говорите: «Тысяча-две экземпляров — порог востребованности для любой экспериментальной, нестандартной фантастической литературы». Но она существует! В старые времена ни о каком литературном эксперименте, тем более в фантастике, речи быть не могло вообще. Например, альтернативно-историческая фантастика — она просто не существовала как жанр в советской литературе. Я помню только рассказ Гансовского «Демон истории» — и вышедшую аж в 1986 году в киевском журнале «Радуга» повесть А.Аникина «Смерть в Дрездене». Ну, можно еще к тому же жанру отнести «Роммат» В.Пьецуха, но и это — 1989 год. В данном случае «идеология» жанра вступала в противоречие с идеологией как таковой, ибо предполагала многовариантность истории — то, что противоречит концепции исторического материализма.

— В свое время фантасты-«малеевцы» немало потешались над так называемыми «молодогвардейцами», пытавшимися вывести происхождение славян то от древних греков, то от этрусков. У Юрия Никитина, кажется, Боян и Гомер вообще оказались одним лицом... В своей повести «Мушкетер» — на мой взгляд, повести отличной — вы, по сути, проделываете то же самое: королевский мушкетер Портос у вас оказывается тайным иудеем. В чем тут принципиальное отличие от изысканий «молодогвардейцев», почему им нельзя — а вам можно?

— Ну, во-первых, все-таки, не Портос, а Исаак де Порту. То, что он был отдаленным, но прототипом Портоса из романа Дюма, это мнение ряда историков, перечислять их не буду. Во-вторых, в предисловии к книге я описал, так сказать, «логические» предпосылки к выводу. Но предисловие в данном случае — это часть литературной игры. Если же серьезно — откройте любую энциклопедию, например, «Еврейскую энциклопедию Брокгауза и Эфрона» — и можете прочитать о широко известном в еврейской истории испано-еврейском семействе де Порту (или де Порто), которое дало еще и нескольких знаменитых раввинов — крупных и аторитетных комментаторов Библии (р. Иехезкель де Порту, р. Авраам де Порту). Так что единственным допущением была принадлежность исторического Исаака де Порту (де Порто) к этому семейству.

Самое интересное тут — судьба другой ветви этой семьи, которая постепенно перемещалась на Восток и в итоге оказалась в России, и даже не просто в России — а в вашем родном городе Санкт-Петербурге. Это бароны Гинцбурги — они являются потомками того же рода де Порто. Один из них, Александр Горациевич Гинцбург, кстати, даже служил в Лейб-гусарском полку. Сначала волноопределяющимся, потом эстандарт-юнкером и, наконец, после экзамена был выпущен корнетом — и тут же уволен в отставку, по причине вероисповедания. Так что, хоть и в отдаленных потомках Гинцбургов, и в отдаленной стране России, но Портос стал бароном и гвардейским офицером...

Но это — так, будем считать, не совсем серьезное (хотя и соответствующее исторической достоверности) замечание. А вот вопрос ваш очень хорош, и я на него охотно отвечу, потому что и для меня самого это важно. Я не считаю, что вот мне можно, а другим нельзя. Можно — всем. Вопрос в другом. Перечисленные вами авторы ставили в своих произведениях нравственные и интеллектуальные качества своих героев (исторических деятелей) в зависимость от этнического происхождения. У них и Ахилл оказывался круче всех, потому что «тавроскиф» (а тавроскифы у них оказывались «протославянами»), и всю мировую цивилизацию основывали протославяне-»этруски». А у авторов в Германии 30-х годов Христос оказывался арийцем, который принес в чудовищную семитскую среду нравственные идеалы. И так далее.

Не думаю, что можно поставить мне в упрек то, что мой Портос, во-первых, лучше других, а, во-вторых, что его человеческие качества обусловлены расовым или этническим происхождением. Последнее является лишь основой конфликта, о котором я и хотел рассказать (хотя и в «несерьезной», игровой форме): жизненная цель, мечта Исаака де Порту оказывается под угрозой в связи с «пятном» на происхождении. Собственно, это повесть о самоидентификации — но никак не о «еврейской крутизне».