«Петер Каменцинд», если не ошибаюсь, едва ли не первая крупная вещь Гессе. И с одной стороны это очень чувствуется — она на фоне его «программных» повестей и романов очень слабая — но с другой стороны, в ней уже очевидна общая линия Гессе, его подход, стиль и метод, если угодно. По сути своей это роман-воспитание, даже с учетом того, что наш герой дожил до седин. Описывается история Петера с раннего детства до «заката», когда он, усталый и побродивший по свету, возвращается в отцовский дом.
Я полагаю, Гессе хотел донести до читателя совсем не то, что вынесла из повести я лично. Потому что мой вывод: не надо тратить свою жизнь попусту, праздно слоняясь по городам и весям, заводя случайные знакомства и избегая сильных привязанностей. А герой, кажется, поставил своей целью не оставить в этой жизни никакого следа — ни в мире, ни в сердцах и умах других людей. Единственные два человека, к которым он действительно искренне привязывался и при этом не бежал от своих чувств, были обреченный на скорую смерть калека и обреченный на скорую смерть больной ребенок. И мне смутно кажется, что Гессе на самом деле копает куда глубже, чем это видно на первый взгляд, потому что стоит задуматься, осознаешь, что на самом-то деле герой не находится в волшебной гармонии с собой и с миром, которую создают в сознании читателя плавный текст и пасторальные пейзажи. А что на самом деле, судя по итогам, у Каменцинда таки изрядные проблемы с социализацией, как сейчас можно сказать. И даже вялые журналистские труды, которыми он зарабатывает на кусок хлеба, не создают впечатление профессии или профессионализма — так, чтобы перебиться.
Больше всего, пожалуй, поражает, как ни странно при тонкости восприятия Гессе, незаинтересованность героя. Это не незаинтересованность «Постороннего», который гораздо дальше ушел по направлению к дурке, а какая-то другая, блаженная незаинтересованность в процессе жизни и ее результате, в окружающих людях, в мире и тд. Он не просто плывет по течению. Он слегка лавирует в потоке, чтобы избежать возможных заторов — отношений, обстоятельств, которые могли бы привязать его, создать для него какие-то обязательства. Все это очень напоминает столь же ленящегося жить героя «Волшебной горы». Да, иногда хочется пожить вот так, легко касаясь «ткани бытия», но не дай бог не постоянно.
Гессе мастер, это действительно видно уже по первой повести. Она очень плавная, очень изящно написанная, в том своеобразном слегка «пасторальном» и занудноватом стиле, что и остальные его вещи. Отлично читалось во время отпуска, но не произвело того оглушительного удара по слабой этике, что некоторые другие его вещи.
«Под колесами» — тоже юношеская повесть Гессе, но на мой вкус, уже куда интереснее, чем «Каменцинд». В этом романе есть то, что называется надрывом, оправданно оно или нет — другой вопрос. Опять же, извечная тема «загубленной молодой жизни», столь любимой русскими классиками. Но у русских классиков «загубленной» называется молодая жизнь, выросшая в нищете в грязном углу с вечно пьяными родителями с неустойчивыми нервами, а у Гессе — мальчик-отличник из приличной буржуазной семьи, попавший в хорошую школу со строгими правилами. Этим русские и отличаются от немцев, бугага :laugh:
А если серьезно, то я могу восхищаться талантом Гессе в описании характеров, деталей и обстоятельств, но никак не могу сочувствовать персонажу. Сам автор и все критики за ним пишут про зловредную систему образования в Германии, которая ломает личность. Но, признаться, я не увидела ни личности, ни процесса ломания. Еще один роман-воспитание, обычный такой ботанистый мальчик, закрытая школа. То ли Гессе не описывает все тайные ужасы, которые там происходили, то ли это никакие не ужасы — во всяком случае, я не вижу в том, чтобы много учиться, ничего ужасного как такового. И да, во все времена учителя и начальство не любят, чтобы с ними спорили — за исключением особо продвинутых начальников и учителей от бога, процент которых всегда невелик. Опять же, если растить и учить ребенка в совершенно тепличных условиях, как он потом будет жить в этом жестоком мире, когда придется сходу привыкать к совсем другому отношению и не будет никаких пересдач?
Самая очаровательная и интересная часть романа — взаимотношения между мальчиками в закрытой школе. Среди героев есть удивительно яркие характеры, настолько яркие, что они кажутся нереальными до тех пор, пока не вспоминаешь соответствующие примеры. Маленький бунтарь и мечтатель, который сбивает главного героя с торной тропки; маленький Плюшкин. Мне кажется, ничто не удается Гессе так хорошо, как описания очень тонких взаимоотношений, возникающих между людьми на почве совместной учебы, когда они еще очень молоды. Чего-то среднего между дружбой, товариществом и наставничеством. Если взять другие его вещи, с точки зрения психологии отношений героев центр всегда там. Гессе как-то странно удается описать такую модель отношений, вроде бы не углубляясь ни в какие недостоверные детали, но в то же время придавая им такую невероятную романтичность, какой нет у большинства обычных любовей. Возможно, поэтому на мой вкус все удачные вещи Гессе изрядно отдают латентным гомосексуализмом (что ни разу не плохо, а просто факт)) Вроде бы когда он писал, уже вошли в традицию более сдержанные и жесткие, что ли, отношения между мужчинами и подростками, чем веке в 19. Зато за счет введения именно этой модели отношений роман приобретает необходимые достоинства — начинает задевать за живое. Гессе может сколько угодно петь гимн природе, одиночеству и тд., но лучшее, что у него получается — это легкими штрихами рисовать почти случайные отношения, невидимые связи, которые на самом деле составляют суть произведения.
цитировать
свернуть ветку
