Тяжеловато написано, хотя Алексей Толстой умеет писать и гораздо более легко. Читать о том страшном времени конца семнадцатого всё равно интересно, но воспринимается текст при этом как-то отстранённо, без эмоций. Драма московских обывателей, жизненные устои которых стремительно разрушаются, ясна и понятна. Как понятно и то, что не зная, как им жить дальше, они упорно цепляются за прежний образ жизни. Всё это любопытно, но не более.

А вот что в рассказе действительно понравилось, так это атмосфера огромного города, как бы притихшего перед чем-то страшным. Жизнь в нём по инерции где-то ещё теплится, но это только отблески былого великолепия, которое вернётся ой как не скоро....

«На пустыре перед мастерской Лося стал собираться народ» вот так просто: в своей мастерской смонстрячил звездолёт, и на ближайшем пустыре, на глазах у восхищённых чекистов, полетел на Марс.

«Лось, ломая ногти, едва расстегнул ворот полушубка -- сердце стало» Но на этом роман почему-то не закончился. Красный граф был таким же докой в медицине, как в физике.

«Серебристый, кое-где словно подернутый облачками диск Марса заметно увеличивался» Как добраться до Марса? Отдать команду: Марс, ко мне! И всё получится.

Попытку «пролетарской революции» на Марсе не комментирую.

Когда-то давно, когда я только прочитал этот роман, он казался мне шедевром. Персонажи как живые, события разворачиваются увлекательно, богатый, живой язык автора, даже схема гиперболоида...

Впрочем, этот позитив никуда не делся. Зато вскоре образовался негатив, и его оказалось много.

Прежде всего: идея боевого теплового луча принадлежит не Толстому, а Уэллсу: «Один из них поднял генератор теплового луча, направляя его под углом вниз; облако пара поднялось с поверхности воды от прикосновения теплового луча. Он прошел сквозь стальную броню миноносца, как раскаленный железный прут сквозь лист бумаги» («Война миров»). Позаимствовав идею у куда более талантливого автора, красный граф запутался, что с ней делать. Вопреки законам физики, луч гиперболоида режет не только металл и людей, но также камень — именно так удалось уничтожить анилиновые заводы.

«Из подполья выскочил Шельга, -- весь в паутине, в пыли, с дикими глазами.

-- Скорее сюда! -- крикнул он, исчезая за дверью. -- Свет, скорее!

В комнате (с железной кроватью) в свете потайных фонарей увидали на полу два расстрелянных револьвера, коричневый бархатный картуз и отвратительные, с едким запахом, следы рвоты.

-- Осторожнее! -- крикнул Шельга. -- Не дышите, уходите, это -- смерть!»

Дифенилхлорарсин тяжелее воздуха, поэтому в первую очередь проник бы в подполье и прикончил Шельгу.

«Золото и ртуть кипят рядом» ужас-ужас-ужас. Красный граф прогуливал в школе физику и химию.

Теперь — сюжет.

«Флагманский корабль был атакован неизвестным газом» А своей авиации у американцев не было? Первые авианосцы появились ещё до Первой Мировой войны. Почему в эскадре не было подлодок?

«с кормовой башенки мадам Ламоль била ответным лучом по острову» Ласточка, ну при чём тут остров? Достаточно было грациозным движением срезать башню, на которой находился большой гиперболоид. Он бы грохнулся, угробив мальчишку. Пусть бы потом Гарин ремонтировал.

«Большой гиперболоид захвачен» это как? Сквозь него Зоя прикончила мальчишку, а аппарат не пострадал? Так бывает?

«Кое-где уже плескались полотнища революционных знамен» Понятно, что ради этого красный граф писал роман, но с головой надо дружить.

Мой вывод: этот роман следует читать не старше младшего школьного возраста, иначе вместо удовольствия гарантировано желудочное расстройство.

Трагедия гениальности и безграничных амбиций

Алексей Толстой в своем научно-фантастическом романе «Гиперболоид инженера Гарина» 1927 года создал то, что впечатляет не только техническими подробностями, но и глубоким анализом человеческих амбиций и их последствий. Книга предлагает больше, чем просто приключенческий сюжет, она погружает читателя в мрачные размышления о том, как далеко может зайти человек в стремлении к власти и доминированию.

Главная тема произведения — это опасность, к которой может привести наука в руках безответственного и эгоцентричного человека. Инженер Гарин, изобретатель могущественного оружия — гиперболоида, становится символом тех, кто движим ненасытными амбициями и жаждой власти. Он готов использовать свои открытия не во благо человечества, а для реализации собственных эгоистичных целей, что делает его трагической фигурой, погруженной в свои иллюзии величия.

Толстой удачно сочетает элементы научной фантастики и социальной сатиры. Описание гиперболоида, устройства, способного уничтожать материальные объекты на расстоянии, впечатляет своей технической проработанностью и в то же время вызывает тревогу. Ведь это не просто изобретение, а орудие, способное изменить мировой порядок и поставить под угрозу человеческую цивилизацию.

Гарин — персонаж сложный и противоречивый. Его гениальность в сочетании с безразличием к судьбам других людей делает его типичным «сумасшедшим ученым». Однако Толстой не упрощает его образ, показывая внутреннюю борьбу между безумными амбициями и теми крупицами человечности, которые все еще остаются в нем. Эта многослойность образа главного героя делает книгу более глубокой и философской.

Мир, который Толстой описывает, — это место, где наука и власть становятся опасной смесью. Богатства, интриги и борьба за контроль создают атмосферу тревоги и ожидания катастрофы. И хотя роман был написан почти век назад, его тематика остается актуальной и в наши дни, когда научные открытия продолжают ставить перед человечеством сложные моральные и этические вопросы.

Книга читается неплохо. Я бы не сказал, что остался в восторге от произведения, его поворотов сюжета и языка написания. Однако это действительно знаковое произведение, которое определенно требует внимания.

«Гиперболоид инженера Гарина» — это не просто научная фантастика, а произведение, заставляющее задуматься о том, к чему могут привести безграничные амбиции человека. Толстой показывает, что наука — это огромная сила, и важно, в чьих руках она находится. Читатель погружается в мир технологий, заговоров и трагедий, где каждый шаг может привести к катастрофе.

7 из 10

На Крестовском острове в одной из заброшенных дач сотрудники милиции обнаруживают тело неизвестного гражданина, убитого весьма садистским образом. По внешним приметам им оказывается питерский изобретатель Гарин. Сложно представить себе удивление следователя, увидевшего на следующий день жертву живой и невредимой! И буквально переполненной желанием покинуть пределы Советской России. Чтобы выгодно применить там свое чудесное изобретение, способное стать не только рабочим инструментом геолога, но и очень мощным оружием...

Как и положено произведению столетней давности, роман Толстого очень четко расставляет социальные акценты: все буржуи коварны и безнравственны, а все пролетарии — честны и принципиальны. Коса находит на камень, но исход сей истории уже предрешен: дело пролетариата правое, а потому и беспроигрышное. После развала СССР такой подход кажется уже слишком однобоким и устаревшим. В конце-то концов, кто из нас в детстве не хотел быть богатым и знаменитым? Думаю, поднятых рук будет на удивление мало (если только они вообще будут). Наверное, по этой причине образ инженера Гарина нарисован весьма непрезентабельно: он типичный лжец, трус и негодяй, мечтающий стать мировым диктатором. У него только одна развитая способность — широко манипулировать окружающими людьми, преследуя при этом сугубо личные цели. Он нанимает двойников, чтобы случайно не быть убитым, ищет помощи у представителя советской власти Шельги, которого сам же коварно заманил на Запад, подставляет и всячески третирует своего союзника — американского миллионера Роллинга. Власть и вседозволенность он любит больше, чем женщину. Именно поэтому его роман с бывшей пассией миллионера — Зоей Монроз — оканчивается типичным и легко предсказуемым «пшиком». Последняя, кстати, вполне под стать будущему повелителю мира: мечтает о богатой и беззаботной жизни, полной забав и удовольствий, и даже учреждает орден «божественной Зои», чьи кавалеры обязаны поклоняться ей, словно богине. Даже у современного читателя такой образ не может вызвать в душе ничего, кроме глубокого омерзения. Не думаю, что он слишком уж правдоподобен, но автору нужен был повод, чтобы вырисовать подобных прожигателей жизни черными красками. Тогда на их фоне все пролетарии выглядели бы просто очаровашками. Граница между «нашими» и «ихними» прочерчена очень четко, так что перепутать одно с другим невозможно. Если б всё на свете можно было б так просто определять...

Что же касается излагаемых в произведении научных теорий, то все они оказались несостоятельными. Гиперболоид (по современному — лазер) никак нельзя построить на указанных принципах: ни одна угольная пирамидка не даст такого энергетического выхода, чтобы сформировать световой луч высокой проникающей способности. Сегодня эту проблему решают путем индуцированного излучения атомов естественного (или искусственного) кристалла рубина (или алмаза), подвергаемого избирательной электронной накачке до строго определенного энергетического уровня. Никакие гиперболические зеркала при этом уже не нужны — вполне хватает обычных диагональных. Во время своей службы в армии я сам лично таскал такой «гиперболоид» на спине (потому как весил он более 25 кг). Танки он, конечно, не разрезал пополам, зато очень успешно бил по тримплексам и перископам, начисто выжигая сетчатку глаз потенциального противника. В принципе, с его помощью можно было бы и самолеты сбивать, если б удалось очень точно прицелиться в определенное место быстролетящей цели. Словом, гиперболоид совсем не похож на современный лазер — ни по принципу действия, ни по устройству. Вторая неудача ждала автора в его теории строения Земли. Никакого «оливинового пояса» в ее составе на самом деле не оказалось — только кора, мантия и ядро (с составом и физическими условиями в котором писатель тоже не угадал). Забавно читать об охлажденной до абсолютного нуля материи, расположенной в самом центре планеты (которая на самом деле находится в расплавленном состоянии)! Похоже, с физикой и географией у писателя в школьные годы были явные проблемы...

Единственное, что вытягивает это произведение, — так это высокая динамика приключенческого сюжета. Придраться к этому почти что невозможно: сюжет затягивает уже с самых первых глав и не отпускает вплоть до самой концовки. Если отвлечься от его правдоподобия, получается очень даже увлекательно. По крайней мере, молодому читателю должно точно понравиться! А на взгляд типичного старого пердуна всё уже будет не столь блестяще — тому активно мешает личный жизненный опыт. Если и читать роман, то только как своеобразный исторический раритет, содержащий в себе мораль, нравы и идеалы далекого прошлого нашей страны.

-------------

РЕЗЮМЕ: история одного изобретения, которое не только стерло все границы, но и привело к победе мирового пролетариата. Что и говорить: утопия — она и в Советской России утопия.

У А. Толстого его трилогия написана по ниспадающей — отличный первый роман (1921), второй — заметно хуже (1928), третий — ну так себе (1941) (и довесок к трилогии, повесть «Хлеб» (1937) — ну уж совсем...)

Совершенно очевидно, что на творчество писателя самым непосредственным образом влияло время и происходившие вокруг него события.

(понять и простить :)

Трилогия была экранизирована дважды, и причина второй экранизации совершенно очевидна — кардинально изменилось отношение к описываемой эпохе (от восторженно-революционного до тихой фактической реабилитации эпохи царизма).

В общем, можно смело утверждать, что с экранизациями «Сестрам» не повезло — надо читать саму книгу.

И тут следует отметить, что Толстой описывал то, что видел (свой круг общения и свой круг развлечений).

Отсюда и внезапность наступившего БП — ведь героям так хорошо жилось до августа 1914 года.

Мой родной дед, родившийся в 1894 году — смотрел на это иначе. Советскую власть он не особо любил (он был нэпманом в свое время и был дочиста ограблен советской властью. Кстати, несмотря на все перемены — тема «угара нэпа» до сих пор не раскрыта: процесс проходил по разграничительной линии «свобода или кошелек», заработанное за годы НЭПа предлагалось сдать государству добровольно. Или...).

Так вот, несмотря на эту нелюбовь, к последним годам царизма он относился куда хуже -так как тогда ж... была полнейшая (за исключением элиты, к которой относились герои «Сестер» — подавляющему большинству людей было недоступно нормальное образование, нормальная медицина (пусть даже и платная) и любые развлечения, кроме самых примитивных — и это при том, что люди были уже в курсе, что в других странах со всем этим уже порядок. К слову, дорог тоже не было, и люди из села ходили в город пешком, за 30 км в одну сторону (общественный транспорт? Разве что в столицах).

В общем, Толстой прекрасно описал в своем романе «как», но не смог описать «почему». Так как, собственно и не знал ничего.

Правда, несколько позже он вложил в уста своей героине слова про «бесполезных существ, которым оставалось только поскулить и умереть».

Помню детский ужас от этого фильма (нам его показали в пионерском лагере) — от полного несовпадения внутреннего образа Буратино и Ко, созданного чтением книги и тем, что мы увидели на экране.

Потом я еще и этот киносценарий (или таки пьесу?) прочел, эффект был аналогичный — возмутительно! :)

Но, на наше счастье, позже вышел фильм Леонида Нечаева с музыкой Рыбникова. Вот там таки был настоящий, наш, Буратино! :)

(ну и Мальвина тоже :)

Начав чтение «желтого» 10-томника А. Толстого со сказки о Буратино, я постепенно, с годами, добрался и до «Ибикуса» — и как раз к тому возрасту, когда начинает формироваться критическое мышление :)

Странным образом этот момент совпал с показом по телевизору известного фильма «Бег», так что эти произведения крепко-накрепко сцепились в моих воспоминаниях (нет, не по поводу «тараканьих бегов», а по общему духу — события гражданской войны не как героический эпос, не как оптимистическая трагедия, а как тотальный бардак в стране, причем у каждой из противоборствующих сторон в равной мере).

(да и из образа Хлудова так и проглядывает говорящий череп, символ смерти — Ибикус)

Еще один «слой» на эту картину нанес фильм «Достояние республики», близкий по духу как к «Бегу», так и к «Ибикусу.»

После третьего прочтения повести я вообще пришел к выводу, что именно она в наибольшей степени отражает события революции с уровня простого человека.

(она, а не «Хождение по мукам», хотя и там есть определенные параллели с обсуждаемой книгой)

Когда я был подростком, люди, пережившие революцию уже в достаточно взрослом возрасте 17-20 лет, были не только еще живы, но и по прежнему обладали умом и твердой памятью — так как 75 лет еще не срок. А поскольку времена были уже достаточно либеральными (хотя до «гласности» было еще далеко, в быту уже никто особо не шифровался :) — то я мог многое узнать «из первоисточников».

И да, версия о том, что наиболее подходящее определение для тех событий — «большой (и кровавый) бардак в стране», полностью подтвердилась.

(мои первоисточники жили в местности, далекой от Малиновки, но точно так же пережили карусель непрерывной смены властей)

В итоге, как это не парадоксально — именно «Ибикуса» можно считать наиболее объективным описанием того, что творилось тогда в стране (и за ее пределами).

Да... а потом вышел фильм и по этой книге и все испортил :(

«Аэлита» — одно из лучших фантастических произведений в целом (а перечитал я их достаточно много).

Она (т.е. он, роман :) настолько хороша, что стань я режиссером — обязательно бы снял фильм по этой книге (в свое время я даже разработал свою версию режиссерского сценария, с иллюстрациями.. впрочем, тогда у меня было много свободного времени :)

Узнал я об «Аэлите» из книги Клушанцева «Отзовитесь, марсиане!» где Аэлита проходила по разделу «Марсиане-друзья» (это было это примерно в третьем классе). После чего я быстро нашел этот роман в нашем домашнем 10-томнике А.Толстого и прочитал его за пару дней (к моему большому удивлению, марсиане в этой книге оказались совсем не друзьями, а те из них, кто не был врагами — оказались скорее жертвами землян).

Книга эта поразила меня своей непередаваемой атмосферой, соединив в себе элементы научной фантастики, фэнтеззи, мистики, любовного романа и революционной романтики (более близкой скорее к анархизму и пугачевщине, чем к школьному учебнику по истории СССР :)

Плюс это был натуральный дизельпанк (яйцеобразные космолеты, летающие со световой скоростью с использованием в качестве топлива взрывчатых веществ, летающие фрегаты и лодки, и всякие прочие машины для стрельбы шаровыми молниями).

Надо сказать, что при первом прочтении любовная история в романе меня совершенно не зацепила :)

Но, после того, как я немного подрос — я открыл для себя и эту сторону книги.

А уже в студенческие годы я познакомился и с настоящей Аэлитой — таинственной девушкой с красивой, но странной внешностью, марсианским характером и обладавшей совершенно необъяснимым свойством внезапно появляться в тех местах, где никто не мог предположить возможности ее появления (любимый многими теорвер был опровергнут многократно :)

Кстати, много позже я показывал ее фото представителям самых разных национальностей, но никто из них не признал ее своей.

(Я не видел ее очень-очень давно, и есть версия, что она просто улетела домой, на Марс :)

Близкая мне инженерная линия в романе тоже замечательна (кстати, достаточно правдоподобна, при внесении определенных поправок)

Например, конструкция яйцеобразного космолета Лося — так этот товарищ инженер просто компостировал мозги заезжему иностранному корреспонденту — действительно, не открывать же стратегически важную информацию (совершенно секретную) первому же встречному иностранцу :)

Ну а непостижимый для науки уровня начала ХХ века секрет конструкции двигателя космолета мог быть получен из древнего знания атлантов (на что в книге есть прямые намеки).

Кстати, в пользу «компостирования мозгов» говорит тот факт, что запуск аппарата был произведен из жилого района столичного города — какой там может быть ультралиддит, небольшим запасом которого можно было бы поднять на воздух весь Питер с окрестностями.

Далее (о, тут цитата из того самого упомянутого выше моего сценария середины 70х :) — марсиане, будучи хорошо исторически осведомлены о зловредных землянах, изобрели всепланетный защитный щит, который создает для землян иллюзию вымершей и пустынной планеты (и каналы внезапно куда-то исчезли, факт :) А для всяких там «Викингов» и проч. создают локальные дипфейки на местности (к слову, эта идея впоследствии получила определенную популярность в народе :)

Так что и Лось и Гусев просто пробили этот виртуальный щит и попали на настоящий, подлинный Марс (опять же, в романе упоминаются полярные станции Марса, которые создают поле, позволяющее летать летучим голландцам, используя мелкие частицы какого-то вещества :)

Далее Толстой начинает описывать довольно интересные вещи — аппарат, в терминологии землян начала ХХ века именуемый «зеркалом».

Надо сказать, что в детстве я опознал в нем простой телевизор.

Как бы не так — подробное описание его использования однозначно указывает на то, что это персональный компьютер, причем подключенный к компьютерной сети вроде Интернета (и позволяющий в определенных случаях подключатся к секретным каналам связи).

И если телевизор для начала ХХ века был вещью фантастической, но вполне вероятной — то с персональными компьютерами все сложно, так как еще в 60- х фантасты всего мира дружно описывали разные мультиваки размером с планету.

И да, об экранизациях. Относительно удачной была попытка экранизации 1924 года (Протазанова, почему-то не упомянутая здесь) — в том фильме был создан довольно сильный и запоминающийся образ марсианской Аэлиты (полноценная экранизация романа тогда была невозможна чисто технически. Да и сегодня бюджет полноценной экранизации Аэлиты легко потянет миллионов на сто долларов — и это без учета расходов на рекламу и проч.)

Остальные попытки не стоят упоминания.

(тут Шахерезада прекратила дозволенные речи, так как о Аэлите можно написать целую книгу :)

Первый ужастик в моей жизни :)

В том возрасте, когда я его прочитал — было реально страшно.

Когда я в детстве добрался добрался до 10-томного собрания сочинений А. Толстого (в нашей домашней библиотеке), 8 том стал первым и самым зачитанным.

Начал я, конечно, с «Приключений Буратино».

По ходу выяснилось, что у Толстого есть еще множество замечательных детских рассказов и повестей.

И «Рассказ о капитане Гаттерасе...» стал у меня самым любимым (куда там Буратино :)

Прямым следствием прочтения стал поиск книги о Гаттерасе — так я познакомился с творчеством Жюля Верна (в школьной библиотеке было собрание сочинений Ж. Верна и, начав с Гаттераса — я в конце концов прочел его полностью)

Несколько позже я занялся радиолюбительством — и первой инфой об этой сфере увлечений для меня был этот рассказ. Правда, я быстро свернул с этого пути на путь чистой радиоэлектроники, так как собственно радиосвязь (в радиокружке) для меня оказалась делом довольно скучным :)

А что касается упомянутого рецензентом троллинга — так таковой существовал задолго до Интернета.

Табуреткиных во времена моего школьного детства было множество («радиохулиганы»), более того, один из моих одноклассников попал под раздачу (с конфискацией всего радиооборудования, включая телевизор, который тоже каким-то боком был задействован).

После чего в нашей школе было проведено соответствующее собрание с участием правоохранителей — с целью недопущения и предотвращения :)

Один из лучших фантастических рассказов.

Он настолько хорош, что сам Станислав Лем взял основную идею (разрушения Луны) из него для своего романа «Фиаско» (будем считать это пасхалкой :)

Более того, следы этого рассказа можно заметить и в известном фильме «Армагеддон» (как и вообще в идеях спасения Земли путем разрушения астероидов).

Конечно, с точки зрения современной науки технический процесс разрушения у Толстого выглядит несколько наивным, но описан он очень интересно и без явных ляпов, присущих авторам-чистым гуманитариям :)

Экономическая часть тоже довольно убедительна — если к Земле таки опасно приблизится крупный астероид (что вполне вероятно), паника на биржах будет 100% (опять же, есть фильм «Не смотрите наверх», слишком близкий к реальности, чтобы быть популярным :)

Ну и финал вполне объясним — «Весь мир сошел с ума». Реакция людей вполне соответствует описанной ситуации, ведь государственные структуры, говоря упрощенно — держатся только лишь на убеждениях граждан (в том числе и работников силовых структур) в том, что они необходимы (см. курс Истории государства и права).

В случае массового сдвига по фазе возможны разные варианты развития дальнейших событий, в том числе и описанный автором (сатирический).

Но вероятность наступления времени полной анархии и бандитизма все же будет намного выше.

Похоже, что Толстой просто не хотел или не мог использовать наиболее «жизненный» вариант развития события (жанр «постапокалипсис», как таковой, в 1925 по факту уже существовал, например The Poison Belt (Отравленный пояс) был написан Уэллсом (зачеркнуто) Конан Дойлом еще в 1913 году).

Начало: пионерский лагерь, 1966 год, непонятный но интересный фильм, снятый иначе, чем большинство известных мне тогда фильмов (фильм-нуар :). Где-то через год его показали один раз по телевизору — и все, полное забвение до времен видеокассет. Мне, как дошкольнику, запали в память эпизод в кафе («похоже на то, как если бы писали иголкой в сыром тесте»), отлет дирижабля и, конечно — весь эпизод со взрывом завода. Название фильма я по малолетству не запомнил.

И вот однажды я буквально наткнулся на этот роман (у нас дома был «желтый» 10-томник А. Толстого, я начал читать его еще с «Приключений Буратино) Причем это была взрослая версия, а мне еще не было и 11 лет.

В процессе чтения возникло чувство, похожее на дежа-вю — я вдруг стал узнавать отдельные эпизоды из полузабытого фильма. О, это было открытие — был найден первоисточник, да еще какой! (к слову, именно с тех пор у меня появилась любовь к дизельпанку :)

Взрослея, я открывал для себя все новые и новые пласты смысла романа (я перечитывал его не реже раза в год). И он становился еще интереснее (вечерние развлечения Роллинга и Зои, да :)

Потом на ТВ вышла новая экранизация («Крах инженера Гарина») и я остался в полном недоумении — как можно было так извратить первоисточник?

Увы, новая полноценная экранизация сейчас абсолютно невозможна.

Особенно в этом месте: «Чтобы оправдать в глазах населения эти колючие границы, инженер Чермак организовал штат провокаторов. Их было пятнадцать человек. Они раздували национальную вражду: в будни умеренно, по праздникам вплоть до кулачной потасовки».

Инженерно-технические идеи автора меня не вдохновляли, поскольку я сразу же прочитал развернутый комментарий, где все эти идеи подвергались критике как устаревшие (хотя в то время про лазеры писали на каждом шагу :)

Книга была для меня исключительно социально-политическим боевиком, действие которого происходило в явно альтернативной реальности.

Интересно, великолепно написано — но, никакого отношения к нашей реальной жизни.

Как же я ошибался...

Уже в перестроечные времена выяснилось, что все мое детство и юность прошли возле большого химического завода, где производили тот самый анилин. По счастью, Гарина на нас не нашлось — хотя относительно мелкие взрывы, с жертвами, там периодически случались.

(до перестройки обо всех этих вещах был молчок).

Ну и как резюме — «Гиперболоид» это явно один из лучших фантастических романов. В своем жанре — вообще лидер (ничего сопоставимого я и не припоминаю). А. Толстой таки умел писать книги :)

Вообще, исторические романы интересно сопоставлять с фэнтези, так как сеттинг (средних веков/нового времени), очень схож. И если сравнивать этот конкретный роман Толстого с работами лучших представителей жанра фэнтези, Аберкромби, Сандерсон, Мартин, Сапковкий — ю нэйм ит, очень хорошо и наглядно видна разница между великой литературой и развлекательным чтивом. Почему одни произведения и авторы остаются в веках, а другие, даже самые популярные и продаваемые — исчезают бесследно и имена их знают, только узкие специалисты.

Есть конечно исключения типа бездаря Лавкрафта, но тут, я думаю, сыграл свою роль фэндом и весь тот объем сопутствующих материалов по его вселенной в современной поп культуре.

Петр Первый — безусловно один из лучших романов мировой литературы

Объёмная повесть, возможно, даже небольшой роман, судя по количеству сходящихся и расходящихся сюжетных линий. Говорят, что она примыкает к роману-эпопее «Хождение по мукам», но тут я не могу судить, поскольку ещё его не читал.

Перед знакомством с книгой я почему-то думал, что её действие будет происходить в 1919 году, а оказалось, что в 1918-м. Почему повесть называется «Хлеб»? Сюжет вращается вокруг угрозы голода в молодой Советской России. Вся книга движется к важному узлу поставки хлеба — городу Царицын (ныне Волгоград) на юге России. Отсюда подзаголовок книги — «Оборона Царицына», хотя к собственно первой обороне Царицына мы приходим лишь к концу повествования. Также важная тема — формирование Красной армии.

Сюжет начинается с заключения Брестского мира, благодаря чему Советская республика получает передышку. Вместе с одним из главных персонажей, Иваном Горой, мы попадаем из Петрограда сначала в Москву, а потом и на юг. Основная часть книги посвящена отступлению красных войск и беженцев с занятого кайзеровскими войсками Донбасса на восток, в сторону Царицына.

Книга понравилась — чувствуется автор «Петра Первого». Сюжетом с прорывом через вражескую территории к своим повесть можно сравнить с «Железный потоком» Серафимовича, но та книга скорее о массах, а здесь всё-таки больше о конкретных персонажах (как вымышленных, так и исторических).

«Аэлита» не первая советская фантастика о путешествии на Марс. До нее были «Путешествие на Марс» Леонида Астафьева и «Красная звезда» Александра Богданова. Но именно роман Алексея Николаевича Толстого завоевал бешеную популярность. Изначально «Аэлита» была написана с большей долей философского наполнения и с сильной любовной линией, но в 1937 году Толстой существенно переработал роман, упростив его и сделав более «подростковым». Именно в таком виде он долгие годы и издавался в Советском Союзе. При чтении мне постоянно виделись параллели с марсианским циклом Берроуза, но в «Аэлите» больше внимания уделено мифологии, мистике и идеологии.

А теперь немного о сюжете. Петроградский инженер Мстислав Лось сумел построить «межпланетный дирижабль», используя новое топливо. Он подал объявление с предложением полететь на Марс. Откликнулся на него только отставной вояка-красноармеец Алексей Гусев. Вдвоем они отправляются на красную планету. Стоит отметить, что многие научные явления, описанные в романе, могут показаться современному читателю очень наивными. Например, чтобы проверить пригодна ли атмосфера Марса для дыхания, они высовывают из корабля крысу. Однако не стоит забывать, что роман был написан в начале ХХ века, когда о космосе только мечтали.

Прибыв на Марс, земляне видят ирригированные каналами поля, поросшие гигантскими кактусами, и огромные пирамиды цирков. Вскоре знакомятся они и с жителями красной планеты. Аборигены похожи на людей, но отличаются цветом кожи и более хрупким телосложением. Земляне видятся им могучими гигантами. Довольно много места в романе занимает мифология. Так нашим героям рассказывают о том, что когда-то на Макс прилетели магацитлы-атланты и завоевали марсиан-аолов. Мы подробно узнаем и об истории рассвета и заката самой Атлантиды. Эта часть проработана на очень высоком уровне. Однако сейчас на Марсе очень неспокойно. Цивилизация новых марсиан находится в упадке. Косным обществом марсиан правят потомки атлантов, повсюду мы видим следы разрухи и социальное неравенство. Заправляет всем Совет инженеров, главенствует в котором диктатор Тускуб.

Земляне поселяются в доме Тускуба, где Лось знакомится с дочерью диктатора Аэлитой и сразу же в нее влюбляется. Хотя чувство взаимно, влюбленным не суждено быть вместе, поскольку Тускуб замыслил убить Сынов Неба, чувствуя в них угрозу для своей власти. В это время Гусев, видя угнетение рабочего класса, замышляет пролетарскую революцию и даже возглавляет ее. Армия диктатора противостоит его планам. Удастся ли Лосю найти свою любовь, а Гусеву освободить Марс от диктатора вы узнаете, прочитав роман.

Итог: «Аэлита» – важный роман для становления советской фантастики. Для современного читателя научная составляющая произведения может показаться наивной и даже оттолкнуть. Однако прочитать его все же стоит, как важную часть истории нашей литературы. К плюсам стоит отнести интересную мифологию и проработанную любовную линию. Хотя роман и не отличается лихо закрученным сюжетом, мне он понравился за свою непередаваемую атмосферу.

Я: А ведь с тех пор как я читала «Хождение по мукам», прошло 19 лет. Полжизни!

Я: Чего это ты вдруг вспомнила?

Я: Да так… Услышала от некого либерального журналиста рассуждения о Толстом. Дескать, негодяй: перекрасился, продался. И это отчётливо видно в «Хождении по мукам». Начало очень реакционное, конец – насквозь прокоммунистический. Когда я читала девятнадцать лет назад, я биографии автора не знала, и все перипетии сюжета мне казались естественными. Интересно, как бы я сейчас оценила сюжет?

Я: Уж не собралась ли ты перечитывать? Ты же всегда считала, что в мире слишком много хороших книг и невозможно прочитать их все хотя бы по разу, чтобы тратить при этом время на перечитывание. А это не рассказик на ночь, это трёхтомник!

Я: Знаю. И уже несколько лет разрываюсь между «это трёхтомник!» и «уж не перечитать ли?». Пожалуй, хватит разрываться. Лучший способ бороться с желанием – поддаться ему.

Месяц спустя.

Я: Ну, судя по тому, что оценка изменилась с девятки на десятку, в этот раз тебе понравилось даже больше.

Я: На самом деле, восприятие почти не изменилось. Просто по юности я старалась быть до болезненного объективной. И итоговую девятку выводила как среднеарифметическое между великолепным первым романом и более слабыми последующими. А сейчас я могу позволить себе чуточку необъективности и поставить оценку по наивысшей точке. В конце концов, если книга так хороша (или так плоха), что хочется завысить (или занизить) ей оценку сверх объективного, то это тоже много говорит о произведении.

Я: Чем же так хорош первый роман и чем хуже последующие?

Я: Первый роман, да и весь цикл в целом, замечателен своими героями. Они светлые, но не приторные, и им хочется сопереживать. Заметь: книги, где все герои строго положительные в основном не выходят за уровень беллетристики, а большинство героев большинства книг, признанных гениальной мировой классикой, – люди не положительные. От Онегина до Скарлетт. Выбирая книги, похожие на «Хождение по мукам», я собственноручно ставила галочку напротив «Тихого Дона», но похожи они лишь исторической эпохой, а отношения между людьми – небо и земля. Основные эмоции там – похоть, презрение и непонимание. А здесь – любовь. Во всех своих проявлениях. Сестринская, материнская, братская, влюблённость юности и зрелая нежность. И эта книга о том, что даже в тёмные времена люди могут сохранять в себе эту любовь. За то, что главной движущей силой произведения автор сделал свет человеческой души, а не её мрак, я готова простить любые недостатки. А недостаток, по мне, всего один: избыток побочных линий. Во втором и третьем романах автор отходит от концепции семейной саги и уходит в эпопею, действующими лицами становятся реальные исторические персонажи, вроде Корнилова, Деникина или Махно. И если Махно введён в сюжет органично, через линию Кати, то Корнилов и Деникин появляются из воздуха.

Я: То есть, эпопея удалась меньше, чем семейная сага?

Я: Автор просто перестарался. Лично мне про всех этих героев третьего плана читать было скучно, всё моё существо тянулось к главным героям… Как Даша, что с Катей? Оттого, что я узнала подробности взаимоотношений красного командарма и его начштаба, эпопея не стала эпичней, а ситуация в стране не стала понятней. Всё-таки все эти стрелочки на карте, какой атаман какую станицу занял – это наполнение не для романа, а для учебника истории. Учебник у Толстого получился – так себе. То красные громят белых, то белые красных, а переход инициативы полностью за скобками. Раскол казачества, место в этом бардаке чехов, немцев и анархистов – всё не понятно. К тому же автор как будто намеренно непоследователен в плане хронологии: в одной главе он пишет об августе, а в следующей вдруг возвращается в июнь. А из текста это не всегда очевидно. Так что я бы сказала, что общий план фронтов гражданской войны, за который и должны были отвечать все эти исторические фигуры, достаточно путанный. А вот частности великолепны. Четверо главных героев, простых рядовых современников той страшной поры. И каждый из них видит свою гражданскую. Сначала один её осколок, потом другой. И по сумме всего того, что собственными глазами видели четыре человека и что они перечувствовали, картина эпохи оказывается исчерпывающей. До жути. Есть у нас в обществе штамп, мол, самая страшная страница в нашей истории – это Великая Отечественная. Вот хоть режьте меня, а я думаю, что нет на свете ничего страшней гражданской войны! Тем более русской: бессмысленной и беспощадной.

Я: Скажи: с высоты прожитых лет, приобретённого опыта и знания истории, через призму событий современности – сильно ли изменилось твоё отношение к прочитанному?

Я: Раньше это был для меня роман о прошлом, о том, что случилось в моей стране однажды, случилось и прошло. Теперь я читала его как методичку о цикличности истории. Если дать произойти событию А, и не случится событие В, то следствием будет событие С. Мне страшно оттого, что где угодно и когда угодно эта цепь событий случайно или с умыслом может повториться, и кому-то придётся пройти те же муки, что и героям этой книги.

Я: Нет желания предостеречь героев, дескать, не той дорогой идёте, товарищи?

Я: Был по молодости такой грех. Обидно было за героев, ведь всё то, за что они борются, будет разрушено. Но при чтении «Трёх мушкетёров» или «Острова сокровищ» никого же из нас эти мысли не посещают! Да, времена сменяются, империи разрушаются. Но герои не пророки, они не знают, что произойдёт через десять и через сто лет, а тогда в своём 18-м они поступают именно так, как и должны были поступать в 18-м. Люди и эпоха отражаются друг в друге. Герои своего времени. Без сарказма и кавычек. Любо-дорого посмотреть на таких людей, попытаться их понять и увидеть Их время ИХ глазами.

Я: Это всё задачки для ума. А как же сердце?

Я: Я заново влюбилась в Дашу.

Я: Ну а с Толстым-то что? Перекрасился? Продался?

Я: Надо понимать, что первый роман был написан в 1921-м (гражданская ещё даже не закончена!), а последний – в 1941-м. Естественно, изменились и автор, и страна, и исторические оценки. Сложно сказать, каким Толстой представлял себе финал в 21-м. И представлял ли вообще. Но то, что все события всей трилогии логичны и последовательны – факт. Эволюция ситуации в стране, эволюция взглядов автора, взглядов его героев, самого жанра (от классической русской прозы к соцреализму) – всё очень строго увязано между собой. Первый роман о последних предреволюционных годах. Где-то далеко уже гремит война, но она ещё где-то далеко. Конечно, в романе есть (её не может не быть) тоска по миру, который уже никогда не вернётся, но вместе с тоской и понимание (уже тогда, в 21-м!), что этот мир был обречён. Второй роман – руины старого мира. Полный хаос. Герои осторожно пробуют почву вокруг себя. Третий роман – становление нового мира. Испытания меняют героев, они уже не просто понимают, что по-старому жить не получится – они-новые уже и не хотят по-старому. И люди поступают единственным возможным способом – ищут своё место в новом мире. И находят его. Да, огромную роль в судьбе каждого играет случайность, но все эти случайности логичны и естественны. Могли ли другие случайности привести героев к другому финалу? Могли. Мог ли Толстой остаться в эмиграции? Мог. И итоговый его выбор легко объясняется элементарными законами психологии, он сам прошёл все стадии принятия неизбежного и провёл этой же дорогой своих героев. Отрицание, гнев, торг, депрессия и… принятие нового мира. Не слишком ли сладким для такой серьёзной книги получился конец? Возможно. Но если бы на последней странице кого-то из героев убило молнией (после всех мук, на пороге выстраданного счастья!) я бы возненавидела и автора, и весь мир в целом. Одна из лучших черт соцреализма – после него хочется жить, а не вешаться. Слагает ли «перекрасившийся» Толстой оду большевикам? Пожалуй, ближе к финалу. Но образ большевиков от романа к роману эволюционирует строго в рамках исторического контекста и сюжета. Сначала это непонятная сила, пугающая, как и всё непонятное. Потом это одна из сторон, не хуже и не лучше белых; и звери, и дураки, и идеалисты есть и среди тех, и среди этих. И наконец, когда герои окончательно выбирают сторону, эта сторона, естественно, начинает видеться уже с лучшего ракурса. В одном из отзывов отмечено, что в третьем томе герои начинают разговаривать лозунгами. Увы, не могу не согласиться. Но хочу вступиться за Толстого и его героев. Это мы, выросшие вне большевистской пропаганды, глядя на нее со стороны, очень к этим лозунгам чувствительны, большинству моих ровесников само слово «товарищ» режет слух. А герои существуют внутри этой системы, и то, что для нас — лозунг, для них — норма общения. Случайно ли подробно описываются бои именно под Царицыном? Конечно нет. Сильно ли испортила роман эта «вопиющая пропаганда», был бы роман лучше, если бы местом действия случился Орёл или Омск? Да ничего бы не изменилось! Как по мне, так умение вписывать пропаганду в текст, при этом текст не портя, лишний раз подчёркивает талант Толстого. А пропаганда была бы в любом случае, при заданной теме её невозможно обойти. Просто, останься Толстой в эмиграции, пиши второй и третий том на французском или немецком, избери для героев другие дороги, – пропаганда была бы обратной, антисоветской. Я рада тому, что пути Толстого и его страны не разошлись.

P.S.

Я: С книгами всё ясно. Но не могу не спросить про экранизации.

Я: Первая, 57-го года, очень близка к первоисточнику. Главный недостаток: по моде того времени актёры слишком по-театральному переигрывают. Во второй, 77-го, недостаток диаметрально противоположный: слишком сухо, слишком сдержанно. В книге эмоциональная сцена между сёстрами со слезами и объятиями – на экране диалог через стол. Даша по книге строгая и пылкая, на экране – только строгая. К Рощину вопросов нет. При всём уважении к Соломину, ему в его за сорок поздновато играть юношу, рядом с Алферовой он смотрится её папой. Катя. Мимо. Совсем мимо. Книжная Катя была кроткой, но не варёной! Словом, две советские экранизации получились двумя крайностями. И я очень ждала третью, которая учтёт ошибки предыдущих. И я дождалась… Я что-то плохое говорила про советские экранизации? – забудьте! Они идеальны! На фоне того, что наворотили в 2017… Главные героини – две истерички-анарексички, глупые, плохо воспитанные, эгоистичные и озабоченные… Достоинства ни на грош. У одной взгляд недоколотой наркоманки, у другой – недо@ной шлюхи. Друг к другу ни капли ни теплоты, ни уважения. И это Катя с Дашей? Чур меня!

Наверное, это будет банальностью, но эта маленькая повесть для меня оказалась примером очень хорошей прозы. Не, я понимаю, классик, собрание сочинений и все такое. В смысле, странно было бы ждать явной неудачи. Но здесь действительно все на редкость гармонично сложилось. Такой хороший, правильный реализм. С настроением августа, я бы сказала.

Итак, старая усадьба. Сады, пруды, тенистые аллеи, рядом монастырь с приличествующими ему монашенками и старинными легендами.

Двое уже довольно немолодых хозяев – генерал и его жена. Дела их текут преимущественно в духе «мух давил». В гости приезжает милая юная (19 лет от роду) племянница Сонечка. Генерал немного распускает хвост (ничего неприличного, исключительно добрая созерцательность и дружелюбные чувства ласкового дядюшки, несколько утомившегося от причуд жены), однако жена начинает ревновать. И решает срочно выдать девицу замуж. Прям вот очень срочно. Ради чего развивает кипучую деятельность и вызывает из столицы жениха. Заодно генеральша обдумывает тайный план по возвеличиваю мужа (которого любит, несмотря на), для чего ей требуется найти клад. Тут помощников у нее хоть отбавляй, правда, сомнительных достоинств.

Параллельно нам рисуют картины столичной разгульной жизни, усадебных трудов и плутоватых домашних. Все ровно в тех дозах, чтобы придать картинке объемность и живость, заинтересовать, но не утомить читателя.

Через некоторое время приезжает потенциальный жених, которого, ясное дело, прельщает не сколько девушка, которую он, разумеется, в глаза не видел, сколько обещанное приданое. Но Сонечка очаровательна и юна, и он находит ее вполне приятной. А она так и вообще легко влюбляется («он как вошел, я в миг узнала») в столичного кавалера, с блестящими (особенно по меркам провинции) манерами.

Финал повести трудно назвать оптимистичным, однако мне очень понравилась здесь линия Сонечки. Минимум романтических рюшечек и никаких компромиссов, несмотря на 19 лет.

В примечаниях написано, что практически вся эта история (точнее несколько переплетенных в повести линий) списана Толстым со своих родственников и знакомых (семейные хроники Тургеневых). Возможно поэтому, люди получились такие настоящие, хоть и не без некоторых элементов художественного гротеска.

В общем, если вдруг хочется чего-то классического, хорошо написанного и при этом достаточно лаконичного в смысле объема – это вот отличный вариант.

Если первый роман из цикла вам понравился из-за главных и не очень героев, то второй может не понравиться вовсе. Если в «Сёстрах» главыми всё же были сами герои на фоне происходящих в Российской Империи событий, то вторая книга уже про события на фоне героев. «1918» — историческая фантастика, где нам и старым персонажам повстречаются главные действующие лица на военно-политическом олимпе того времени, что местами выглядит немного абсурдно.

Проза Толстого на высоте, читать увлекательно, но при одном условии — вам нравится военно-историческая художественная литература, включая описания битв, постоянные изменения на карте и психологию армий с партизанами.

Мне не показалось, что предпочтения автора лежат на чьей-то стороне — «красный» Сорокин, например, тут один из самых омерзительных персонажей. Претензии Толстого к «белым» более понятны по «Похождениям Невзорова» — элита Российской Империи разложилась и возвращать страну в старом извращённом виде уже бессмысленно, о чём он скорее больше сожалеет, чем симпатизирует шагающим на смену «красным». Да, есть финальная глава, но она резко отличается по тону от всей книги и вероятно была отдана на откуп большевикам. Что, к сожалению, намекает, что финальная часть цикла уже скорее всего будет агиткой. Жаль, если это действительно так.

Когда говорят про Алексея Толстого, почти любой скажет конечно про Буратино, немало наверное вспомнят и о Петр I, но вот про Детство Никиты и его предшественницу, она написана о времени более позднем и известно намного меньше, хотя является по моему одними из самых светлых и теплых детских произведений. Замечательно оно и тем, что его можно читать в любом возрасте, хоть в детском, хоть взрослом и оно всегда будет интересным.

Обратите внимание на первый текст романа «Сестры», изданный в 2012 году.

Если есть возможность, обязательно прочитайте роман Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам», созданный во Франции в 1919–1921 гг. и впоследствии существенно переработанный автором в первую часть одноименной трилогии (после переработки получил название «Сестры»). В СССР текст романа никогда не издавался. Впервые был напечатан в 2012 году в издательстве «Наука» (Серия: Литературные памятники #616).

Сравнивая «Сестры» и «Хождение по мукам», видно, насколько обеднел и опростел текст после внесённых Толстым правок. Изменения кардинальные: вымараны целые абзацы текста, упрощены описания, размышления и слова героев, прямая речь может быть приписана совсем другим персонажам, исчезли значимые исторические лица, с которыми автор сталкивает своих героев, проводя по предреволюционным событиям и местам, убраны «заведомо антисоветские и антибольшевистские» оценки-размышления об участниках революционных событий, изменены названия мест событий. Текст стал прямолинейным и упрощённым, словно менялся для школьной аудитории или для киносценария. (Я познакомился в своё время с романом «Сестры» по двухтомному изданию 1950 года в серии «Библиотека Советского романа».) Всё это в сравнении с изменённым текстом под названием «Сестры» существенно влияет на восприятие описанных событий, фактурность героев, восприятие позиции автора. В целом первый текст того, что стало позже называться «Сестры», оставляет впечатление свежей, искренней, правдивой, живой, уникальной истории, несмотря на некоторые огрехи автора, которые замечательно откомментированы в образцовом издании 2012 года издательства «Наука». Рекомендую прочитать настоятельно. Удовольствие от этого текста гарантировано.

Я впервые в 2023 году прочел этот роман. Чтобы лучше донести свои впечатления, стоит сначала сообщить, чего я ожидал от этой книги (как в мемах «ожидание/реальность», типа). Синопсис и завязка сюжета мне были в общих чертах известны, конечно: инженер Мстислав Лось и красный командир Алексей Гусев летят на свежесозданном экспериментальном аппарате на Марс и находят там не только пригодную для жизни среду, но и достаточно развитую гуманоидную цивилизацию. Ну что тут можно ожидать от советской фантастики, написанной в начале 1920х? (да, я знаю, что автор изначально писал роман еще в эмиграции, это ничего не меняет). Герои, естественно, должны устроить пролетарскую революцию на другой планете, поднять местных трудящихся на борьбу с угнетателями, будет много лозунгов, пафоса, «даешь Марс!» и всякое такое. Ну, может, еще чуть-чуть экзотики и боевых приключений с марсианскими принцессами, варварами и тиранами в духе Э.Р.Берроуза (как же не вспомнить классика, которого я никогда не читал!).

ЧСХ, частично это действительно есть, но книжка оказалась гораздо более интересна и насыщена неожиданными деталями, и является отнюдь не таким артефактом своей эпохи, как я предполагал. Стиль повествования характеризуется огромным количеством намеренных недосказанностей и умолчаний, которые весьма эффектно добавляют интриги, а вдобавок и придают сюжету некий дополнительный реализм. Мы очень часто не знаем, что было в прошлом тех или иных персонажей, да и что с ними стало в дальнейшем — можем лишь догадываться. Мотивация героев тоже зачастую не проговаривается, но можно сделать определенные предположения исходя из их показанных действий. То же и на макро-уровне: монументальная история Марса (и не только) дана пунктиром, к тому же в изложении не совсем надежного рассказчика, знающего эту информацию через десятые руки и со множеством искажений. Однако за этими голосами из испорченного телефона встает эпическая и завораживающая картина расцвета, упадка и грядущей гибели цивилизации.

Также меня преизрядно поразило количество эзотерических элементов криптоистории, включающих в т.ч. оккультные теории об Атлантиде, безумно популярные в те годы. А также антропософии и других модных мистических и полумистических течений. Вообще удивительно, насколько «современная» и актуальная (для того конкретного периода) книга, очень много там социально-политических аллюзий в вымышленной истории Марса и альтернативной истории Земли, самых разнообразных. Причем гораздо более тонких, чем можно было ожидать.

Кстати, сюжетная линия революции изображена ну о-очень неоднозначно. Складывается вообще впечатление, что пришельцы (два дебила!) эпически накосорезили со своей штурмовщиной, превратив возможное взятие власти прогрессивными силами Марса в кровавый, бессмысленный и обреченный на провал бунт с последующим ускоренным скатыванием всей планетарной цивилизации в полную деградацию и погибель. А ведь все могло сложиться совсем иначе! Или не могло... Впрочем, финал оставляет определенное пространство для домыслов и надежд на лучшее. Вроде как, были какие-то сиквелы-фанфики от других авторов позднее, но их читать не вижу особого смысла.

Ну и даже в отрыве от всех этих глубоких слоев, это просто качественная приключенческая фантастика, с интересно и подробно выписанным миром, мощными образами персонажей, довольно сильной, хоть и странной, романтической линией. Книга огромное количество раз переиздавалась в разных вариантах, оказала очень большое влияние на отечественную культуру и не только. Существует несколько экранизаций разных периодов – все они, насколько мне известно, весьма далеки от первоисточника.

С иллюстрациями тоже не шибко повезло (в отличие от «Гиперболоида инженера Гарина», по которому есть шикарные арты) — я поискал, там в массе какая-то абстрактная наркомания, но есть и в соцреалистическом стиле картинки.

Небольшая, теперь уже историческая зарисовка о пароходе, следующем во время гражданской войны из Одессы во Францию, в Марсель. И в то же время грустная история о французском офицере, умирающем на этом пароходе и вынужденном наблюдать всю эту жизнь уже как бы со стороны. Написано неплохо, в меру интересно, но вот какой-то единой мысли во всём этом тексте нет — скорее у автора получилась некая атмосферная картинка, навевающая легкие размышления о жизни, о смерти, о том, что со смертью отдельного человека жизнь продолжается, только уже без него....

«Аэлита» в своё время меня впечатлила, предложив немного не то, что о я ожидал – от нетипичных для пафосной советской литературы героев (один – бегущий от действительности, другой – рубака, наломавший дров и в конце махнувший на всё рукой) до практически эзотерической псевдоистории человечества. А вот «Гиперболоид инженера Гарина», увы, дал именно то, что я и ожидал. Язык, конечно, прекрасен – суховат, но при этом очень насыщенный яркий, образный – этого не отнять. Но вот сами картины, которые автор показывает, гротескны до карикатурности. Если буржуи – то уж буржуи! Лопающиеся от жадности мироеды под предводительством химического короля (в современном мире был бы, наверное, нефтяным) – циничного, беспринципного, самолюбивого аппарата для выживания из людей последней крови. Потрет для Кукрыниксов! Всё это подтверждается видами развращённых европейских столиц (картины увеселений с непременным стриптизом позже были убраны в издании для юношей, чтобы не развращать пионеров). Для контраста – Ленинград, лодочная станция, Тарашкин и Шельга.

Вот с Гариным интересней. Гарин получился личностью притягательной – сильной, активной, волевой, с циклопическими страстями. До последнего думалось, что такой яркий персонаж окажется эдаким скрытым «своим». Не оказалось. А «план» Гарина ближе к концу и вовсе показал, кто он на самом деле.

Кстати, и в плане Гарина сотрясти экономику мира есть что-то от плана Руфа в «Союзе пяти». Есть и несколько иных параллелей.

Научную (научно-фантастическую) составляющую серьёзно воспринимать сегодня сложно. Аллювиальный пояс, «элемент М» и прочее (даже сам гиперболоид, хоть и напоминающий лазер) – это всё наивно, по-верновки. И, кстати, раз уж в шахту лифт буквально падал, чтобы миновать смертельные перепады температур, то как люди (и Шельга) поднимались наверх?

В этой связи противостояние Гарина и Роллинга, а позже Гарина и всего капиталистического мира для меня выглядело более интересным. Было в нём что-то от шпионских романов с взаимными ловушками, выстрелами в окно и прочими радостями. О, а ещё дело осложнялось голливудской роковой красавицей, в которую все поголовно влюблены. Красота! Хоть и скрипящая иногда на зубах кусками пафосного картона и роялями в кустах (типа бездомного Ваньки с письмом на спине, попавшим именно в те руки, что надо). А ещё

Очень большой роман. Он делится на три книги, на девять частей, на множество глав, в нём семьсот страниц. И это при том, что Толстой не дописал роман до конца. Если бы Толстой дописал роман, каким он тогда был бы по объёму?

ТОП. Лучшая. 10 из 10.

Мощнейший дизельпанк, где дирижабли бомбят линкоры, взрываются анилиновые заводы, ревет джаз,а молодая советская республика летит в будущее еще без груза репрессий и ада ГУЛАГа.

Мощнейшие герои. Расположены по схеме: Хорошие-плохие-злые. Хорошие — советские, плохие — буржуи, типа миллиардера Роллинга, злой — Гарин. Роковая красотка Зоя Монро.

Интересно, что плохие и злые герои не только вызывают вызывают больше симпатии, но еще и кажутся более рациональными.

Мощнейший сюжет: злодей Гарин плетет интриги, обходит как советскую полицию, так и западных финансистов.

Хорошо, но скомкано. Из личных минусов тут только сказочное стечение обстоятельств (встреча с одним из злодеев), но это тоже следствие краткой формы. В остальном: чувства и переживания главной героини, росшей и любившей в условиях войны и не сумевшей встроиться в гражданскую жизнь после (тут немалая заслуга социального круга, конечно), переданы отлично — прекрасный материал для романа, но, увы.

Интересное размышление о власти и анархии в 1925 году.

Ленин после революции 1917 года заметил: «Власть валялась на улице, надо было просто подобрать её» — в результате социальной и политической катастрофы (проигранной войны) все властные механизмы перестали работать. В России власть «подобрали» большевики, а в мире, описанном в «Союзе пяти», власть осталась «неподобранной» (потому что заговорщики надеялись использовать старые властные механизмы) и наступила анархия. Политические интриганы, запланировавшие уничтожение своих конкурентов, сработали слишком хорошо и заодно с конкурентами уничтожили себя.

Мне странно, что некоторые рецензенты считают финал не вполне понятным и даже «благодатным». Ничего хорошего не случилось. «Фабрики работают»? Ну так и после октябрьского переворота фабики некоторое время работали — по инерции, пока не остановились.

В финале «Союза пяти» старый мир рухнул, полностью. Новый мир ещё не возник. Каким он будет? Возможно, ещё более чудовищным, чем рухнувший. Но пяти «диктаторам» в нём уже не будет места. Они сами спилили сук, на котором сидели.

Еще одна книга пришедшая из детства с воспоминанием тех удивительных ощущений, которые нам дарит начальная пора прихода в этот мир из таинственной великой вечности. В эту пору мне посчастливилось встретиться почти со всеми книгами составившими золотой фонд детской литературы и «Золотой ключик или Приключения Буратино» занимает в этом ряду одно из главных мест.

В чем же секрет длительной популярности истории приключений деревянного человечка, почему она так магически действует на интерес детей вот уже нескольких поколений? Я думаю дело в неподдельной искренности идущей со страниц этой сказочной повести, ведь ребенка в раннем возрасте очень трудно завлечь чем-то иллюзорным и ложным. Вот ведь парадокс, казалось бы набравшись опыта взрослые должны быть ограждены от погружения в сферу искусственно созданных ценностей, ан нет, скорее наоборот, нет ничего проще вовлечь взрослых дядь и теть в ту или иную психологическую или идеологическую матрицу. Таким образом выращиваются Карабасы Барабасы и Дуремары. Только ребенок в свои первые годы инстинктивно устремлен на любовь и доброту, поэтому он безошибочно угадывает те свои первые книжки, которые откликаются на подобные призывы.

Ведь в этой сказочной повести все пропитано такими эмоциями, одновременно лежащими на поверхности и скрытыми глубоко внутри. Об этом трудно рассуждать, потому что очень непросто измерить количественными характеристиками образы героев, рождающиеся в воображении при чтении. Нельзя же описать Буратино как куклу сделанную из полена такого-то дерева, такой-то кубатуры, имеющего определенный рост,вес и плотность древесины. Мы любим питомца папы Карло за то чувство радости и трогательной нежности, которое неизбежно возникает при чтении. Не случайно черепаха Тортила отдала Буратино Золотой ключик и как предмет, и как некий символ отпирающий дверцу за которой находится счастье. Такое счастье можно получить и от чтения данной книги, лично я испытывал чувство какого-то своеобразного внутреннего наполнения в трудноосязаемых формах. Наверное это был резонанс с самим детством. Вот она тайна Золотого ключика, открывающая путь в неразгаданную сферу человеческой души. Помнится в раннем детстве, впервые взяв в руки издание с иллюстрациями Каневского, я испытал ощущение глубочайшего де-жа-вю, как будто бы это со мной когда-то уже было и я так же, вот в этой обстановке листал страницы с великолепными картинками. Это сугубо индивидуально, но наверняка у многих возникали подобные ощущения от любимых книг, по крайней мере люди делились подобным в своих отзывах.

Вот такие необычные чувства подарила мне данная книга и это очень важно, ведь от нехватки счастья и радости, как от нехватки витаминов, тоже может развиться болезнь, что-то вроде духовной цинги. Естественно никто не подсчитал, сколько ему нужно для жизни подобных чувств, но они просто необходимы для жизненной наполненности, чтобы ощущать себя цельным человеком. Может кому-то кажется странным, что подобное может дать обыкновенная детская сказочная повесть, но тут уж ничего не докажешь, как я уже говорил это не измеряется физическими килограммами и литрами, как не измеряется красота и любовь.

Поэтому «Золотой ключик или Приключения Буратино» стоит для меня в ряду так сказать главных книг, книг способных рождать в человеке нечто, остающееся на всю жизнь. Может быть сейчас это глубоко запрятано, но в чем проблема, возьмите в руки книгу, прочитайте ее сами или своим детям на ночь. И если вы оттаете, почувствуете внутри себя источник доброты и нежности, значит вы прикоснулись к тому, что находится за волшебной дверцей, находящейся за очагом, нарисованном на куске старого холста.

Повесть — замечательная! Она учит никогда не отчаиваться, какими бы сложными не были жизненные обстоятельства. Любителям творчества Гоголя она особенно понравится, так как практически везде (начиная с названия повести) чувствуется влияние великого классика.

Написана лёгким языком, невозможно оторваться! Текст очень ёмкий, практически без воды, что безусловно тоже плюс. Сюжет напоминает чем-то странствия Одиссея, Чичикова. Несомненно, в Остапе Бендере чувствуется влияние образа Невзорова. Как по мне, Невзоров будет покруче него, ведь смог он выкрутиться из самых разных передряг!

Достоинством повести также является освещение разных этапов развития революции, Гражданской войны и, позже, эмиграции. Правдоподобно передаёт дух эпохи.

Для меня это самая сильная работа Алексея Толстого. Не понимаю, почему большинство знает этого писателя только по романам «Хождение по мукам» и «Пётр Первый»...

Однозначно стоит вашего внимания.

До этого с библиографией Алексея Николаевича Толстого, особо знаком не был, но эта вещь крайне понравилось, захотелось почитать что-нибудь ещё у этого автора. Приятный и лёгкий язык, большая динамика и интенсивность действия. Почти все персонажи очень фактурны, хотя, сам главный герой Невзоров, несколько блекнет на их фоне. Несмотря на то что Невзоров является жуликом, и вообщем то довольно трусливым и хитрым человеком, всё-таки какого то негатива он не вызывает, и в некоторых моментах ему даже очень сопереживаешь. Но вероятно повесть наиболее интересна отображением революции. Эта смесь хаоса, безумия и какой-то безудержной свободы, несмотря на всё, выглядит по своему притягательной. Невзоров считай что и не жил до революции, и вероятно, уже после неё, жить так активно и не будет. Захотелось почитать чего-нибудь похожего, как раз таки в плане показа революции.

Читал книгу в глубоком детстве, кажется в третьем или четвёртом классе и не смог оторваться: прочитал за день. Если хорошенько подумать, то марсианский конфликт в который влезли герои (Лось вынужденно, а Гусев потому что иначе не мог), куда глубже нежели классовый — это лишь его внешняя форма. На самом деле это конфликт между жизнью и смертью. Исполнение плана Тускуба означает в конечном итоге гибель марсианской цивилизации через несколько поколений, что даже не скрывается. Он предлагает устроить закат рассы, вероятно красивый, но это будет именно закат, вымирание. Зато до этого полное спокойствие и благолепие. Не удивительно, что многим не понравилось. Впрочем, потом Гор скажет, что, скорее всего, даже это будет только для избранных, а остальным рабский труд. Этакий золотой миллиард по марсиански.

Конечно, сейчас многое в романе наивно. Перелёт до Марса за восемь часов — это же какое должно быть ускорение, как герои вообще выжили? Почему Тускуб хотя бы разок не поговорил с пришельцами, хотя бы из любопытства? Ему, что не пришло в голову, что раз прилетели одни, то могут быть и другие. Но копаться в этом совершенно не хочется. Всё прощаешь за атмосферу. Атмосферу лёгкой загадочности и недосказанности.

Я читал два продолжения «Аэлиты» написанные другими авторами «Звезды последний луч» Анатолия Андреева и «Магацитлы» Головачева, но воспроизвести атмосферу оригинала не удалось никому из них. А «Магоцитлы» не смотря на клятвенные заверения автора в любви к «Аэлите» выглядит просто, как издевательство над ней.

Концовка лишена всякой логики. Ни с точки зрения психологии, ни с точки зрения социологии такого просто не может быть.

Все перепугались до умопомрачения и настала благодать и планы главгадов сорваны, на них просто не обращают внимания, свежо предание, да верится с трудом.

Аэлита — маленькая фантазия на тему, а были ли люди на Марсе, причем развивающиеся аналогично земным, и библиотеки книг у них, и поля с системой орашения, и дома по типу пирамид с колоннами и амфитеатрами, потом появились фабрики, агенты, полиция, анархисты, листовки, дух революции, ну до чего же в одном направлении мыслили фантасты тех лет, марсиане и туда же с проблемами землян 20го века)),... улыбнула отдельно технология перелета на марс, схоже чем то с Уэллсом «Первые люди на Луне», также сел в шарик и бац уже на Марсе/Луне/Флюке, частный перелет на двух космонавтов)),... отдельно понравилась история рассказанная Аэлитой, как бы объяснение, почему и как появились в прошлом люди на Марсе со своими технологиями, поднявшими на уровень цивилизацию марсиан, параллельно ассимиллировавшись с марсианками и создав потомство синекожих, которые были Атлантами с исчезнувшей на Земле Атлантиды и подробная история взлёта и падения самой расы Атлантов от истоков чуть ни каменного века до золотого века, ну и исчезновения материка Атлантиды, необычно измененная история переселения народов по нашей планете, совсем не такая как мы ее знаем, тем не менее почему бы и нет)),... с середины книги экшн зашкаливает, финал неожидаемый точно, я конечно думал что у них выйдет то, что они затеяли, но результат изумил, расстроил и расстрогал, скупую мужскую слезу на последней фразе всё же пустил, до чего же трогательно то товарищЪ у тебя черт возьми получилось, понравилось всё,... Алексей Толстой радует меня уже не в первый раз, читал другие произведения с удовольствием, а вот это впервые и ведь произведению 100 лет как, 1923 года написания, до чего же актуально читается , особенно фразочки про будущее Европы, был там один момент, ничего не изменилось со времен жизни писателя !

Публицистика больших писателей редко бывает удачной. Этот очерк можно считать исключением.

Во время Первой мировой войны Толстой съездил в Лондон в качестве корреспондента. Отправил в газету несколько репортажей. Встреча с королём, посещение парламента, боксёрский матч, поездка по ночному затемнённому Лондону. Через десять лет переработал репортажи и соединил в один очерк. Что-то убрал, где-то поменял акценты в духе новых веяний. Получился компактный очерк, блестящий по стилю, интересный, лёгкий и предельно ядовитый. Если бы так писал английский журналист о России, нам показалось бы, что это иногда граничит с хамством. А они так и пишут, в хорошем случае.

Самое интересное в очерке даже не то, как Толстой представляет Англию, а как англичане представляют себе Россию. Как-то в духе белых медведей с балалайками в лапах. И ведь в данном случае они действительно хотят понять получше своего союзника, сделать русским приятное, подружиться с ними, хотя бы на время. А получается опять неадекват. Мы тоже, надо думать, представляем их неадекватно, но всё-таки не до такой степени.

Крепкий образец эпохи. Сейчас кажется наивным и по части экономики, и в части социальных отношений. Но то было время мировых преобразований, новых открытий и дикого капитализма. Роман написан в 1925-26 годах. Мир пересаживается с лошадей на автомобили, использует радио и травит врагов газом. В Германии, где тогда проживал Толстой, коммунистическая партия, после неудачи с восстанием, набирает 10% мест в бундестаге. Бушует гиперинфляция. Рабочие объединяются в профсоюзы. И не только в Германии такая картина. В США бутлегеры и до Великой депрессии два-три года.

В наши дни, когда учёных-одиночек не осталось, за каждым предприятием следят пятнадцать комиссий по труду, охране природы и противопожарной безопасности, когда монополисты вынуждены оправдываться или продавать активы, золотого стандарта нет и налог на сверхдоходы достигает 95%, когда морские перевозки отслеживают спутники и уничтожить остров можно ракетой с другого края мира, — да-да-да, роман совершенно наивен.

Самое удивительное в том, что все эти многочисленные произведения о детстве, начиная с «Детства» Льва Толстого и кончая «Высоким замком» Станислава Лема, на самом деле начинают быть интересными читателю только где-то в районе пятидесяти, когда внимание к человеческим отношениям и чувствам, мироощущениям человека, деталям быта и жизни начинают потихонечку преобладать над динамикой и занимательностью сюжета.

Многим из нас пришлось по настоянию взрослых прочитать «Детство Никиты» во время школьной поры и что? Прочитал, раз надо, и забыл — это же не «Три мушкетера». А вот читая неторопливое повествование о жизни и переживаниях далёкого десятилетнего мальчика в зрелом возрасте получаешь массу удовольствия. Здесь и практически неизвестная нам помещичья жизнь начала ХХ века, и любопытные характеры героев произведения, и такие знакомые уже по нашему времени взаимоотношения между этими самыми героями, и образ Никиты, жадно познающего мир так, как это можно делать только в десятилетнем возрасте.

В общем, вещь вполне достойная, только не надо её навязывать для чтения детям — они сами такие же и им это пока неинтересно :).

Может, это и классика, но читать «Аэлиту» сегодня можно только через призму эпохи, когда она была написана. Для тех, кто еще раз хочет окунуться в эпоху, когда «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем».

Драма Буженинова не только в том, что он столкнулся с засильем пошлости. Драма ещё и в том, что он умеет только разрушать. С 17 лет, выйдя из реального училища, он убивал. Убивал, скорее всего, и безоружных. Расстреливали на той войне чаще, чем убивали в бою. Убивал и разрушал, чтобы избавить мир от несправедливости и пошлости. После войны оказалось, что несправедливости стало меньше, зато пошлости ещё больше. Выходит, всё зря.

Можно реализовать себя в созидании. Но Буженинов не умеет создавать ничего, что можно воплотить в реальность. Он создаёт архитектурные фантазии, ради которых надо разрушить Москву. Построить он ничего не сможет – нет ещё технических возможностей. А когда они появятся, через 100 лет, будут уже другие архитекторы, более талантливые. Строить то, что можно строить уже сейчас, скучно. Зарабатывать чертежами – совсем скучно. Приходится сидеть на шее у девушки и отбирать последние деньги у мамы. Самому неприятно, но приходится.

Нет, конечно, за человека обидно. Попасть в такой омут пошлости врагу не пожелаешь. Но жалко его только до пожара. Олю Зотову из «Гадюки» жалко до конца, а этого нет. Поджечь в жаркую ветреную погоду деревянный город – за это расстрела мало. Он ведь сжёг живьём десятки детей. Гибнут в таких случаях дети. И почему никто не застрелил его ещё в 1919? Сколько тогда погибло хороших людей с обеих сторон. А этот уцелел.

Эту вещь в последнее время часто называют одной из лучших у Толстого, а Татьяна Толстая -- просто лучшей. Если так (судить не берусь, поскольку помимо «Ибикуса» читал только жанровые вещи автора -- «Аэлиту», «Гипеболоид», «Петра I» -- причем в глубоком детстве), то это значит лишь, что АНТ -- фигура не такая уж значительная.

По-моему, довольно типичный роман 20-х гг., появившийся на волне депсихологизированной авантюрной прозы, спрос на которую возник в качестве реакции на традиционный, как бы исчерпавший себя и не соответствовавший духу времени психологизм. Хорошо, но не гениально. Были среди современников Толстого те, кто писал лучше.

Герои этого романа похожи на кукол-марионеток, которые дергают ручками-ножками, куда-то спешат-торопятся, и сочувствовать им -- невозможно. Что-то большее просвечивает в эпизоде казни анархиста. Что до языка (многие пишут: «прекрасный язык»), я этого комплимента вообще не понимаю. Язык Платонова -- он какой? Прекрасный? Или ужасный? -- Это особый, новый язык на базе русского, которого до Платонова не существовало вообще. А язык Толстого -- боле или менее общепринятый.

Спасибо автору за вариант такой концовки:

В текст «Гадюки», изданной в «Библиотеке начинающего читателя», Толстой добавил такую концовку: «Через две недели в народном суде слушалось дело Ольги Вячеславовны Зотовой... Суд... Нет, пусть лучше сами читатели судят и вынесут приговор».:

Я как читатель, которому поставили такую задачу, выношу приговор:

Ольга Зотова « была в состоянии кумулятивного — накопительного — аффекта, а значит, не могла понимать характер и значение своих действий и руководить ими.» (цитата из инета)

Взято из инета, цитирую: «В российском Уголовном кодексе есть две статьи о преступлениях, совершенных в случае временной потери контроля за своими действиями: одна наказывает за совершенное в состоянии аффекта убийство (статья 107 УК), другая — за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (статья 113 УК).

Аффект в кодексе понимается «состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения». Оно может проявляться в двух случаях. Во-первых, это может быть моментальная реакция на насилие, издевательство либо сильное оскорбление со стороны потерпевшего — или же на другие его «противоправные или аморальные действия». Вторая возможная причина — «длительная психотравмирующая ситуация, образовавшаяся из-за систематического аморального или противоправного поведения потерпевшего».

К реальному лишению свободы за убийства в состоянии аффекта приговаривают крайне редко, зачастую дела и вовсе прекращаются за примирением с потерпевшими. В большинстве случаев суды назначают ограничение свободы, исправительные работы и — крайне редко — условные сроки.»

Вот так обстоят дела в современной судебной практике.

Перед нами в рассказе, почти полный анамнез жизни Ольги Зотовой, последовательно представлены события и сопряженная эмоционально-психологическая реакция.

Хотелось бы пристальнее присмотреться к потерпевшей — Сонечке Варенцовой. Как ее охарактеризовывают окружающие?

—

А как охарактеризовал Автор Алексей Толстой:

А как представлен Петр Семенович Морш? Это кривоногий человек с грязными кальсонами, ядовитой усмешкой, подлый, с отвратительной, вечно дрожащей собачкой, которая гадит на лестнице, и кал своей собаки Петр Семенович не желает убирать, пререкается с управдомом, обозначая что это российская действительность. Если перечитать пару раз описание этого персонажа, проанализировать, то получается что собачий кал, это чья то действительность:

Возьмем другого персонажа этой достопримечательной истории, а именно Хозяйственного «Дырэктора» Махорочного треста, который пил коньяк с кокаином

И вот, ради этого ЧМО Махорочного, Ольгу Зотову довели до финала.

Если кого оскорбляет слово «чмо», то вот выдержка из Википедии: «Этимология слова ЧМО

Нет единой точки зрения на происхождение данного слова.[...] В. С. Елистратов в «Толковом словаре русского сленга» упоминает также иную расшифровку — «части материального обеспечения» (в качестве уничижительного названия служащих частей материального обеспечения солдатами Красной Армии)»

Так что будем называть этого человека, соответственно занимаемой им должности — ЧМО, как выше обозначено в этимологии слова, а также, если кто забыл, в рассказе он звучит как продовольственный диктатор, снабжавшй армию, чье имя наводило ужас на десятки тысяч верст.

Какая колоритная характеристика от Автора! Знал Алексей Николаевич, о ком писал. Так как есть прототип Ольги Зотовой, скорее всего насмотрелся Автор и на прототипов Махорочного Чмо.

Героиней, или Гадюкой? Сонечка Варенцова и ЧМО Махорочного Треста были созданы друг для друга, о чем Автор и писал в рассказе, характеризуя Лялечку, тем, что она создана для хозяйственников.

Общество, в котором жила Ольга Зотова, вызывает стойкую брезгливость. Можно долго раскладывать этот рассказ. В любом случае, Алексей Николаевич никак не мог обозвать его (рассказ) Гадюшником, зато прямо намекнул. Что есть Кто.

Спасибо за совет maxxx8721

P.S. Для Литературная рулетка 2.0

Хотя я начинал читать эту книжку, рассчитывая увидеть фантастику, реально меня больше затянула приключенческая составляющая. Но с ней же в конце случился облом. Такое ощущение, что автору надоело писать и срочно понадобилось свернуть на политику — после такой затяжной, сложной, захватывающей борьбы, когда все еще не ясно, кто же победит — буквально за пару страниц все летит в тартарары и одна из сторон конфликта получает решающее преимущество. Слишком легко и от того неестественно.

Если бы не этот момент, поставил бы 10 — затягивает невероятно, идея довольно оригинальная, особенно для тех давних лет, и, наконец, Гарин — невероятно харизматичный персонаж.

Любовная линия — так себе, революционная — не раскрыта. Полет на Марс — отличная штука в духе времени, и вся книга — артефакт эпохи, уже безотносительный к художественным достоинствам \ недостаткам собственно текста. Будь это современная книга, все пинали бы автора за перекос в «лавбургер» в ущерб «приключалову», а так... классика, что с ней взять.

Возможно, я ошибаюсь, но по мне данный рассказ Алексея Толстого является злой пародией на мечты Ильи Ильича Обломова. Обломов представляет, как он будет ходить по своей деревне, размышлять о высоком и, между прочим, затевать интрижки со смазливыми пейзаночками. Именно этим и занимается Толстовский дворянин, недостойный даже собственного имени. «Зачем нам свет, когда есть Луна?» Тьфу, до чего красиво! Это даже не Надсон, это его жалкие последователи.

Начинаем читать реалистический рассказ, каких много писалось в начале ХХ века. Обычные люди, интеллигенты начала прошлого века, не верящие ни во что, посмеивающиеся над суевериями толпы, скучающие, занимающиеся флиртом разной степени лёгкости. И приезжий инженер, вздумавший развенчать столетнее предание. Читатель готов поверить, что инженер Труба погибнет в старой башне, куда он поплыл ночью, без вёсел, без фонаря, но гибель его будет понятной и естественной. И вот, одно слово, пять букв переворачивает рассказ и наше его восприятие. Труба восклицает: «Где же башня?», – и эхо отвечает: «Здесь». После этого некоторое время сюжет пытается идти по реалистической тропке, но весь рассказ уже не реалистический. Это готика, мистика, что угодно, но не реализм.

Замечательный приём, достойный пера мастера, будущего великого русского писателя.

«Аэлита» и «Союз пяти» ¬– вещи неравнозначные. «Аэлита» для меня роман, пусть не без штампов и некоторого пафоса, но оказавшаяся на удивленнее непростым, с легкими подводными течениями (в том же Гусеве гляделась даже осознанная пародия на пламенного революционера), со сложностью героев и очарованием, едва не лавкрафтовским, авторской криптоистории. Трудно сравнивать её с «Союзом пяти» – повестью, в которой, по-моему, от «Аэлиты» только хороший авторский стиль и проскальзывающие нотки иронии; запомнилась повесть в основном только жутко невнятной концовкой, в которой словно украли главное – логику. Но цикл этот хочется судить в первую очередь именно по «Аэлите».

Да и цикл ли это? Произведения связаны инженером Лосём. В «Союзе пяти» он лишь упоминается – сильнее присутствуют последствия его изобретения. Этот «цикл» для меня скорее истории из одного авторского мира. Такого альтернативного мира. Ведь говорят о мире «Полдня» Стругацких, как о неком альтернативном мире, начатом в конце двадцатого века. Почему не быть миру «Аэлиты» – таких же альтернативных 20-30 годах, в которых в голодном ещё Петербурге, только отходящем от грохота гражданской войны, инженер Лось строит ракету для полёта на Марс? Ведь, чёрт возьми, в этом есть что-то дикое, но прекрасное! И то, что некоторые авторы и сейчас возвращаются в этот мир, упрямо говорит о его своеобразии и привлекательности. И прочитав эти произведения – да, только сейчас, уже не будучи молодым и наивным, – я их вполне понимаю.

Как и в «Аэлите» стиль автора очень хорош – приятно читать. И ирония в повести тоже хороша, особенно в описании ажиотажа насчёт этих ящиков, и всей газетной шумихи.

И в принципе идея есть. В больших потрясениях выигрывает тот, кто быстрее сориентируется; богаче становится тот, кто угадает в волнениях рынка; влиятельнее – тот, кто успеет подмять под себя капиталы. Выходит, просто нужно спровоцировать, разыграть мировое потрясение как пьесу, и, одурачив таким образом весь мир, стать этого мира властелином. Так вот и действуют антигерои повести. И, что интересно, изобретения инженера Лося из «Аэлиты» (а эти две вещи из одного мира, авторского пространства, именно через Лося и его ракету) попав в руки магнатов, не служат миру (что естественно, ибо они в руках Запада), и даже не превращаются в оружие – а служат средством наращивания капитала. Ну, в это я в каком-то смысле даже верю.

Но на этом и всё.

Здесь есть и свой, пусть невразумительный, но образовательный момент. Автор довольно обширно приводит теорию образования Солнечной системы, Земли и Луны. Приводит теории и математические выводы. Они в определённые моменты не очень понятны, и по правде сказать, местами вызывают сомнения (а момент сближения с кометой, так и вовсе кажется бредом). Но это, пожалуй, можно простить. Повесть 1925-го года – не утверждаю, но вполне возможно тогда передовые научные познания в данной области были таковы.

Беда в том, что так неплохо начавшись, повесть, в конце концов, просто рухнула.

Я понимаю, конечно, что надо было свести к победе идей коммунизма и краху капиталистов. Но всё тут происходило совсем непонятно как. Есть, конечно, намёк, на то, что всеобщий страх так преобразовал отношение людей к материальным ценностям – но в это как-то совершенно не верится. Да ещё что б вот в таком мирном виде. Даже у Уэллса в упомянутых уже «Днях кометы» было больше обоснования – там был хоть какой-то газ миролюбия и доброты; тут не было ничего. Даже какой-нибудь революционный пафос, внезапно появившийся бы после описанного автором потрясения, выглядел бы тут более логично, чем так – никак. Кстати, ощущение было, что коммунистические идеалы в повести были обязаны победить, но по задумке автора, без самих коммунистов. А заменить оказалось нечем – и вся концовка превратилась в огромную сюжетную дыру. Что обидно, ведь после начала с отличным приятным стилем, иронией, и какой-никакой идеей, всё это стало похожим на хороший и красивый дом с фундаментом из непопулярной субстанции и палок.

Книга такого уровня, что ревьюшку к ней надо писать долго и вдумчиво. Сейчас просто не готов.

Если кратко, то это эпик уровня «Тихого Дона», охватывающий жизнь России в период 1914–1919, от мира, через мировую войну, две революции и гражданскую, опять к миру.

Война, любовь, драма, сломанные судьбы, все на высшем уровне.

Гримдарк местами такой, что все Аберкромби с Мартинами на его фоне выглядят как резвящиеся дети.

А местами очень лирично и жизнеутверждающе.

Все как в жизни :)

В очередной раз убедился для себя, что «красный граф» Толстой безусловно величайший русскоязычный автор ХХ века, рядом и поставить некого.

Похоже одна из первых попыток Алексея Толстого понять, постичь: что же это было за явление — совершенно выпадающий из ряда других российских самодержцев царь Петр I. Именно этот рассказ можно считать тем первым кирпичиком, с которого начинался великолепный исторический роман «Петр I».

Конечно здесь образ царя-реформатора ещё достаточно далёк от того, что мы увидим в романе: гораздо более резок и груб, но главное автор, похоже, уже подметил — неуёмную жажду Петра каждую секунду жить «по максимуму», без разницы — будь то работа или отдых.

В общем-то, рассказ интересен и сам по себе, но главное, что делает его обязательным для прочтения — это яркие картины рождения города на Неве. Ещё из курса школьной истории мы знаем, что он возник буквально на костях строивших его рабочих. Но это всего лишь информация, не затрагивающая ни ум, ни сердце. А вот прочитайте-ка как об этом пишет Алексей Толстой и вы мигом прочувствуете, как это страшно и трагично....

Этот роман основан на реальных событиях. У меня между страниц этой книги лежит вырезка из газеты со статьей об этом инциденте. Статья была напечатана в «Известиях», номер от 6 апреля (65) 1996 года (автор: М. Зубко).

Там, в частности, написано следующее:

Мне лично книга показалась достаточно сильной.

Не самое известное и не самое удачное из произведений «красного графа» Толстого, которое тем не менее представляет интерес. Во-первых, как с исторической, так и с развлекательной точек зрения — это всё же один из лучших образцов «красного Пинкертона», авантюрно-детективные приключения с яркими приметами времени и чётко выраженной социальной задачей. Не обошлось и без фантастических элементов (гениальное изобретение, злое тайное общество). Особенно отмечу ироничность повествования. Герои и злодеи, в свободное от злодейств и геройств время, мило беседуют, выпивают, устраивают остроумные пикировки и вступают в словесную игру, бравируя своими планами: «А что вы сделаете, если мы сегодня сделаем вот это?».

Неплохо передана атмосфера Волги, именно как важнейшей водной магистрали, места пересечения многочисленных путешественников и торговцев.

По мотивам этого произведения в 70-х годах Высоцкий совместно с Кириллом Ласкари написал мюзикл «Авантюристы», но реализовать проект на сцене Высоцкому не удалось.

На днях перечитал «Гиперболоид», читанный еще в школе, с мыслью — вдруг откроются новые грани романа, с высоты жизненного опыта?

И знаете... Не открылись.

Простой мент-пролетарий Шельга, едущий в Париж и прекрасно там общающийся и ориентирующийся? Ну ладно. Но простой мент Шельга, произносящий пламенную речь перед шахтерами Золотого острова — на каком языке?

Анилиновый король Роллинг, этакий Сечин-Миллер своего времени — и вот так общающийся с простым русским ментом, катающийся с ним в авто — хотя, уверен, и в те годы миллиардер с простым русским ментом на одном гектаре бы не присел.

Написанная на спине беспризорника записка — ну это вообще.

Ну ведь были же в те времена романы с живыми персонажами, лихо закрученными сюжетами, без вот этой кошмарной картонной ходульности — почему же Толстого сейчас читать еще скучнее, чем в юности, а?

Великолепный роман.

Яркие герои, захватывающий сюжет, колоритный язык.

Каждый элемент романа — со знаком качества.

К сожалению роман не окончен.

Но всем, кто впадает в уныние, перевернув последнюю страницу романа, рекомендую прекрасную историческую биографию Н.И. Павленко «Пётр 1». Пусть и не так красочно, но она позволит подробно проследить за дальнейшей судьбой большинства полюбившихся, благодаря Толстому, героев.

И, кстати, оценить историческую достоверность романа Толстого.

Удивительная книга. Пример самой настоящей, бессмертной классики. И не только детской. Взрослые, могут уже с высоты своего возраста и читательского опыта оценить качество самого текста, которому присуща : легкость, четкость, лаконичность. Одним словом, сделано все очень талантливо и литературно. И конечно же — колоритные, незабываемые персонажи. Имена и характеры которых стали уже нарицательными. А всякие словосочетания и фразочки, типа «поле чудес», «страна дураков», «папа Карло» , «три корочки хлеба» — уже прочно вошли в разговорную речь совершенно разных людей, проживающих на территориях бывшего СССР. Так что книга о «Буратино» смело прошла испытание временем и уверенно движется дальше, вновь и вновь покоряя сердца как совсем маленьких, так и уже юных читателей. И ностальгирующих взрослых ... :) п.с. Отечественный «Буратино», хоть и написан по мотивам «Пиноккио» , но превосходит своего собрата по всем параметрам ! п.с 2 И нос у Нашего Буратино все-таки длинней :)

Я брался читать без особых надежд. Ну, думал, сейчас будет про то, как наши с маузером наперевес спасают рабочий класс Марса; будет просто, плоско и с кучей лозунгов. Отчасти это было, но только отчасти. Поначалу всё действительно просто. Довольно простой язык, некоторая наивность. Постоянно вспоминался написанный раньше роман Уэллса «Первые люди на Луне», и, по сравнению с ним, начало «Аэлиты» казалось каким-то безатмосферным, наверное, из-за простого стиля изложения. Да и сами первые моменты пребывания героев на Марсе казались будничными, опять же из-за летучести описаний. И революционный пафос сквозил. Гусев представал плоским, как фанера воякой революции, который прилетел на Марс не «цветочки нюхать», а сделать Марс советским, красным, чтоб Европа от этого «взвилась» (ох уж это наше, хоть в обе ноги себе стреляй, но чтоб Западу от этого поплохело – оно и сейчас никуда не делось). И, конечно же, угнетаемые рабочие на Марсе находятся, и «бить буржуев» тут надо. Особенно умилила песня, с которой рабочие идут на верную смерть – жаль, что не «Интернационал». Это всё как-то столь предсказуемо (ибо примета времени) и так наивно, что от этого даже смешно. Впрочем, автор и сам время от времени вставляет забавные моменты, а над Гусевым, кажется, и вовсе потешается.

Ну и, конечно же, Марс Берроуза вспоминался – но тут скорее общие штампы. Например, принцесса. Попасть в другой мир и не втюхаться там в принцессу или жрицу было быть ножом по горлу развлекательному жанру. Да и герои должны быть героичными как Зевс, а значит, должны опрокидывать лодки марсиан одной левой.

Но это вот одна сторона, так как постепенно возникает мысль, что не всё так просто. Сначала меня зацепили слова о «мертвых семенах жизни», блуждающих по Вселенной. Это что – панспермия вместо материалистической теории эволюции? А впрочем, дальше всё слилось для меня с рассказами Аэлиты, от которых веяло… эзотерикой. Атлантида, тайные знания, ритуалы, волны древних народностей сменяющих друг друга во главе управления миром, даже философия их, уходящая за пределы материального – к энергии вечности и разума. И хотя во всём этом находились исторические параллели (и их интересно было находить; а иногда они были налицо – как в сыне пастуха, например, чувствовалось отголосок библейских историй, в бесстрашных кочевниках явственно угадывались татары, а в сыновьях Аама, ну, сами понимаете…) из истории настоящей, не оккультной, но чем не эзотерика? А плюсуя ко всему «семена жизни» и межзвездных странников из первой истории Аэлиты

И герои. Сложность Лося обозначилась сразу – с его воспоминаний бессонной ночью, и там, перед запуском. Нет, этот не фанера ура-ревалюционера – отлетая на Марс, он чувствует себя беглецом, да так оно и есть, это для него бегство от самого себя; это человек с болью в душе. Да и на Марсе ему не до революций – и даже в его романтическом отношении к Аэлите есть какая-то глубина, что-то невысказанное. В нем чувствуется, что создан он рукой действительно большого писателя, а не творца штампованных ура-историй. И даже Гусев в какой-то момент приобретает глубину, когда выдаёт свои мысли о смерти и звездах; и с тех пор он превращается для меня из картонного революционера, которому лишь бы махать шашкой, в человека на самом деле уставшего от войны, а поджигающего «пожар революции», потому что на самом-то деле извоевался, что ничего другого делать в жизни и не умеет, только вот она, кровавая привычка в нём и засела, только в ней он чувствует себя хорошо… И с тех пор уже не смотрится на него как на дурака – жалко его становится. А его речь, до того смешная, вдруг становится для меня по-житейски простой и мудрой. А как вам его «чувство» к марсианке Ихошке – ведь забавно, но на самом деле, при живой-то жене – не очень-то святой образ революционера, примера пионерам. Так вот наши герои вдруг отваливаются от героических икон, от лоснящихся примеров для советской молодёжи.

И во всём этом есть что-то, чего я не ожидал. Ведь роман двадцатых годов, роман, казалось бы, о том, что наши люди полетели на Марс устраивать революцию – ура-ура! – в конце концов, оказывается даже с некоторой крамолой. Про героев я уже сказал. А как вам красная звезда Земли (красная!), которая светит тревожно, зловеще! Да и революция выходит какой-то бессмысленной,

Однако, беда в том, что для меня, всего этого хорошего было как-то поровну с той наивностью, пафосом и т.д. Вот по ощущениям так было. А, возможно, иначе и нельзя – возможно иначе даже было опасно; но мне жалко, что он не весь состоял из того, что хвалилось мной выше. Оттого и оценка моя такая – как среднее по палате моих ощущений.

Одной из главнейших черт выдающихся литературных произведений, и это ни для кого не секрет, является многомерность заложенной в них информации. Внешняя составляющая — захватывающая, простая и понятная — легко воспринимается и в совсем юном возрасте, а более глубокий «закодированный» смысл становится виден уже гораздо позже. Такова и «Аэлита» Толстого. Удивительно то, что первые же опыты писателя-реалиста в жанре научной фантастики (вместе с «Гиперболоидом инженера Гарина»), написанные в качестве литературного эксперимента, как говорится, «по приколу» («Без фантастики скучно все же художнику, благоразумно как-то... Художник по природе — враль, вот в чем дело!»), стали настоящей классикой и целой вехой в истории ее становления! И когда читаешь «Аэлиту», понимаешь что написана она настоящим мастером. Уж сколько всего было сказано об этом произведении... Здесь есть и религия, и философия, и даже эзотерика! Есть и тончайший психологизм, ведь история инженера Лося — это история одиночества и потери, история мужества и верности своему делу, история любви и несломленной надежды...

В «Аэлите» простота изложения и житейский юмор соседствуют с благородной возвышенностью и жизненной мудростью, изысканный слог — с ругательствами и просторечиями, легендарная Атлантида — с советской Россией ... И даже революционный посыл произведения — совершенно особенный! Здесь нет конкретной точки зрения автора на то, правильно это или нет. Где-то Толстой практически открыто высмеивает и «стебет» прямолинейную дерзость и пылкость своего второго персонажа — Гусева, а где-то — заставляет проникнуться к нему сочувствием и уважением («Что же я могу... Вот — кровь свою пролил. Задавили. Мстислав Сергеевич, ну ведь сукин же я сын, — не могу я этого видеть... Зубами мучителей разорву...»). Здесь революция — это скорее законное право на жизнь, вечная борьба за нее. Почему-то не раз вспоминал «Звездные Войны» с их повстанцами и Империей, «Три толстяка» с мятежником Просперо, «Королевство кривых зеркал» с зеркальщиком Гурдом...

Надо сказать, что экшн-сцены для того времени написаны более чем кинематографично! Роман полон страстного, непобедимого жизнелюбия... А что касается романтической линии — это настоящая «визитная карточка» произведения, позволяющая ему не терять своей прелести спустя почти столетие, и оставаться одной из самых ярких «love story» в мировой фантастике!

Удивительный голос Аэлиты... Не он ли звучит внутри каждого человека, узнавшего любовь и потерю? Не он ли заставляет нас жить, творить и верить в чудеса?

Вещь с самого начала вызывает стойкие ассоциации с «Гадюкой», написанной Алексеем Толстым тремя годами позже — всё та же больная для автора тема сложности возврата к мирной жизни людей, по-настоящему опаленных Гражданской войной. Кстати, после Великой Отечественной войны эта тема нашла своё продолжение и в творчестве других советских писателей, вспомним хотя бы Радия Погодина с его повестью «Боль».

Если сравнивать «Голубые города» и «Гадюку», то последняя, конечно, выглядит более интересной, более зрелой, более психологичной и эмоциональной. Но и в «Голубых городах» можно найти много интересного. И, в первую очередь, это мечта/сон главного героя о городах будущего, о Москве 2024 года. Читать о нём сегодня и иметь возможность сравнивать, что же мы имеем сейчас на самом деле, очень интересно. Что-то автор угадал, что-то нет, а до многого, похоже, мы ещё просто не «доросли» :(.

Другой эпизод, на который читателю стоит обратить внимание — это пожар в уездном городе. Именно здесь, у Толстого, хотя это и описано у него очень просто, по-настоящему понимаешь, как же это было раньше страшно, когда город весь состоял из деревянных домов. Пара возов с сеном, которые вспыхивают как спичка и сильный ветер — всё, города больше нет, люди, кто не погиб при пожаре, остались без жилья. А ведь когда-то по истории ведь учили про то, как регулярно выгорали от пожаров целые города, даже та же Москва, причем не единожды, но вот почему-то в то время, в подростковом возрасте, как это страшно, совсем не осознавалось.

В конце XIX и начале ХХ веков взоры фантастов были устремлены на Марс. У Герберта Уэллса с красной планеты прилетали враждебные захватчики, у Эдгара Райса Берроуза уже землянин оказывался на Марсе и много там «приключался», а у Алексея Толстого наши соотечественники на Марсе действовали совсем иначе. И ведь это те работы, которые до сих пор на слуху, которые до сих пор переиздаются! Представьте, сколько еще рассказов и повестей не прошло проверку временем и осталось за пределами внимания современного читателя…

Алексей Толстой сделал два варианта своей «Аэлиты»: полноценный философский роман (1923 г.) и его облегченная версия с урезанной романтической и философской составляющими (1937 г.). Чаще всего на полках нынешних книжных магазинов можно найти именно второй вариант произведения.

Это история о двух советских гражданах, отправившихся на Марс и встретивших там разумную жизнь. Инженер Мстислав Лось и бывший красноармеец Алексей Гусев обнаруживают, что красная планета обитаема, более того, местный политический строй нуждается в корректировке. В итоге у главных героев появляются основные цели: для одного — это помощь марсианской революции, для второго — помимо революции еще и любовь к марсианке Аэлите.

«Аэлита» будоражит воображение до сих пор, пусть и не так, как раньше. Здесь персонажи пытаются устроить революцию, романтическая линия занимает едва ли не центральное место, а сам Марс выглядит гораздо страннее и причудливее, чем он есть на самом деле. Но больше всего удивляет то, насколько сильно повлиял Толстой на современную российскую фантастику. Только взгляните на огромное количество книг в сериях типа «Наши там», которые скроены примерно по той же схеме, что и «Аэлита» (справедливости ради замечу, что книг, следующих концепции «Принцессы Марса» Берроуза в тех же сериях не меньше, а даже больше, но об этом как-нибудь потом)! Однако большинству этих книг не хватает глубины Толстого, да и романтика там совсем не такая возвышенная, а скорее какая-то опошленная.

Классика отечественной фантастики, ознакомиться с которой стоит хотя бы из интереса к жанру в целом.

Как часто в реале я боюсь той черты, которая разделит мою жизнь на «до» и «после». Боюсь именно того ощущения безысходности, когда понимаешь, что ничего уже не вернуть и никогда не будет так, как раньше. А у героини рассказа таких переломов было два!

Суровое революционное время и единственный человек, проявивший неподдельное сочувствие, оказали значительное влияние на формирование новой Олечки – лихой помощницы командира эскадрона. Психология военного времени требовала четких понятий и конкретных поступков. Оля легко подстроилась под новую жизнь и была почти счастлива, пока второй перелом не лишил ее смысла жизни. Затем Оля стала «тощей и злой, как гадюка», «стервой со взведенным курком»…

Мощная драма. Трагедия ненужного человека, делившего мир лишь на черное и белое и не признающего полутонов. Прямолинейная героиня не вписалась в условия мирного времени, ее правда и честность оказались никому не нужны. Автор-классик мастерски раскрыл образ героини — жертвы войны. Великолепный слог и актуальная тема оказывают сильное психологическое впечатление, рекомендую!

Боже Правый, неужели в нашем безвременье ТАКИЕ книжки ещё хоть кто-то читает. Это же просто нереально. Но... вот же, даже отзывы пишут. Правда — не больше одного-двух в год, но тем не менее — где-то и того нет.

Рекомендовать же тебе оную книжку к прочтению, уважаемый потенциальный читатель — то же самое, что убеждать заклятого грешника в необходимости Покаяния: по сути — абсолютно верно, почти что безупречно, но по всему прочему (то бишь — по форме, содержанию, уместности, своевременности, действенности и т.п.) — как минимум глупо и смешно. Это не тот случай, когда слова хоть что-то решают, и хоть на что-то влияют. Таковые деяния — вроде бы никем не оспариваемые и открыто не осуждаемые — с практической точки зрения полностью лишены смысла. Это или — приходит само собой, или — нет. Увы.

И все же: лучше — вякнуть и продолжить заниматься своими делами, чем — промолчать, сокрушенно качая головой.

Книга из тех, что должны быть в багаже памяти по определению. Это трудно объяснить, и — тем более — доказать, но это Правда. И ежели ты, уважаемый потенциальный читатель, книжку сию осилишь, ты примешь это с той же естественностью и неизбежностью, что и все прочие до тебя

Прежде чем писать свой отзыв, не поленился — прочитал все что есть на этой страничке. И пожалуй, не буду более ничего говорить. Предыдущие ораторы все сказали верно и правильно. Согласен по всем пунктам.

Шедевральная книга.

Каждый раз при перечитывании испытываю невероятное сожаление, что Алексей Николаевич ее не дописал...

Обычно комментаторы пишут (ну если пишут конечно) — «рекомендую»

Про эту книгу я бы сказал — ОБЯЗАТЕЛЬНА К ПРОЧТЕНИЮ.

Для всех и каждого.

Всё, что привлекает в этом рассказе так, это текст. Всё-таки чувствуется рука мастера слова. Ведь по сути ничего такого не написал, а вот смотри сколько страничек буквами усыпал, из которых слова связались, а за ними и целые предложения. Читать роман только целиком, если понравится, а по отдельности вообще не воспринимается.

Если бы на обложке книги не стояло «Алексей Толстой» — никогда бы не угадал автора этого произведения. Всё-таки 1927 год — уже давно написаны «Сёстры», изданы «Аэлита» и «Гиперболоид...», на выходе «Восемнадцатый год». А здесь совершенно несвойственные Алексею Толстому, какие-то, больше подходящие для Зощенко, язык и манера изложения. Да и тема не его....

Но рассказ любопытный. Правда не своим простеньким сюжетом, а описанием жизни того удивительного времени, первого десятилетия советской власти — про него, кстати, вообще не так уж много и написано. Поведение людей того времени, их взаимоотношения, взгляды, рассуждения — всё это настолько не соответствует их современным аналогам, что вызывает по меньшей мере удивление. Реакция на события и чувства людей вроде бы похожи, но насколько же они были упрощены/огрублены, если исходить из текста этого рассказа.

И последнее, загадочное. Что же всё-таки мог продавать иностранным агентам Василий Сучков, какие-такие секреты в 1920-х годах он мог знать :)?

Вариация на тему записок из подполья. С достоевщинкой вещь. Достоевского темы обыграны — двойник, нищета либерализма, закат Запада.

С позиций Достоевского, почвенничества (у ГГ и фамилия Епанчин, чтоб все всё поняли)) Толстой (кстати тоже забавно — Толстой на позиции Достоевского)) развенчивает в пух и прах западников — либералов и русофобов. Отрекаясь от Родины, стремясь в так называемый цивилизованный Запад, они превращаются в медь звенящую и кимвал бряцающий. Межеумочные типы, грязноватые, пошловатые. Деграданты, одним словом. Которых даже великая сила любви спасти уже не в состоянии. То, что Толстой прав видно на сегодняшних примерах. Взять хоть Улицкую с Акуниным. Все их интеллектуальное и моральное банкротство еще столетием раньше было очень хорошо описано. Точно, ярко.

Крайне интересен также финальный финт повести. Ведь это же прообраз Бойцовского клуба. Двойничество как симптом тяжелой социальной болезни.

Блестящий стиль и виртуозный психологизм прилагаются. Стопроцентная классика.

Однажды прочитал очень хорошую фразу: «Даже фантастика должна отталкиваться от реальных фактов». В данном произведении автор погрешил против экономики, политологии и психологии, а потому и восприятие произведения не получается. Не верю, говорит читатель, вторя знаменитому режиссеру. А посему процесс чтения может быть закончен фразой: «Еще одно произведение добавил к числу прочитанных ранее».

Жуть какая. Решил я сыну перед сном сказочку почитать. А это оказался почти хоррор. Представьте в деревне появилась болотная ведьма, которая похищает младенцев и превращает их в игошей. А что такое игоши нам становится известно в конце, когда эта волосатая старуха выползает из болота, а тело её облеплено гидроцефалами, которые визжат как пороси и кормит их волчьей ягодой. А похищенная сестра главной героини пока не мутировала, но уже сосёт «волосатую старухину грудь»(с). Потом будет погоня в духе техасской резни сквозь тёмный лес. И подобие хэппи энда. Но я думаю малые дети после такой сказки ни черта не уснут, а будут плакать и просить оставить свет в комнате.

Спокойной ночи.

Роман настолько хорошо известен, что будет грех разбирать его по косточкам, запятым и точкам. Вопрос лишь в одном понравился или нет. И ответ один — понравился. И тогда в детстве и сейчас в старости. А, что еще нужно для фантастического произведения, чтобы занять свое законное место на коллекционной полке. Надеюсь, вернее уверен, и внуку понравится.

Интересный взгляд на Марс

Я всегда любил читать фантастику. И вот недавно попался мне роман Алексея Толстого «Аэлита». Довольно-таки интересно читать о полете на Марс, который описан с точки зрения человека, что жил 100 лет назад. Здесь обязательно смотришь с позиции сегодняшних знаний о космических полетах. Поэтому некоторые аспекты выглядят даже комично.

Но это не делает произведение плохим. Сюжет круто закручен вокруг жителей Марса и их отношений. Ну и конечно проникаешься к Аэлите и ее отношении к Сынам Неба, коими являются пришельцы с Земли.

Произведение стоит того, чтобы его прочитать. Советую.

Книга, которую читали, читают сейчас и будут читать после нас. С моей точки зрения, это самая лучшая рецензия для любой книги. Можно любить, это произведение, можно ненавидеть, можно выискивать недочёты, ошибки, но для всего этого роман надо вначале прочитать. А сам факт желания прочитать, возникающий у большого количества читателей и есть свидетельство значимости и актуальности произведения. А значит место ему на коллекционной полке.

Замечательная повесть про мелкого жулика, возомнившего себя крупным авантюристом. Единственный недостаток — написана неровно. Десятки великолепных эпизодов, тысячи уникальных деталей, а рядом скоренько написанная связка. Такое впечатление, что Алексей Николаевич хотел создать более масштабное произведение, записывал отдельные эпизоды, а потом охладел к этому делу. И начинал работать в эмиграции, в самом её начале. Многие подходы слишком уж несоветские. А в Москве привёл недоработанный роман в форму, пригодную для издания в СССР, сократил до размеров повести и напечатал. Я не утверждаю, передаю своё впечатление. В любом случае повесть получилась великолепная.

Что касается главного героя, он как раз менее интересен, чем люди, с которыми он сталкивается. Личность мелкая и мерзкая, с какой стороны ни поглядишь. Он ведь и махинировать толком не умеет. Ему просто фантастически везёт. Везёт так, что автор не всегда пытается передать механизм этого везения. Вот просто — а ему опять удалось ускользнуть. Но такое везение возможно только в смутное время. Дальше наступит суровое время стабилизации, и судьбу Невзорова нетрудно предсказать. Только-только устроится граф де Незор в какой-нибудь приятной европейской стране, как там начнутся послевоенные разборки — кто и как нажил свои капиталы, и не пора ли его за это сажать. Иностранцев проверят особенно внимательно. Посадить Невзорова не посадят, но из приятной страны выставят. Выставят из Парижа, из Праги, из Лондона, даже из Рима. Турки назад не пустят. И американцы не пустят — зачем он им нужен. В конце концов найдёт место в государстве победнее и будет сидеть там тихо-тихо. С таким же успехом мог бы сидеть в родной бухгалтерии. Бухгалтеры требуются при любой власти.

«Графа Калиостро» можно считать последней из ранних вещей Алексея Толстого. Здесь Толстой прощается с миром небогатых дворянских усадеб, застрявших ещё в прошлом или позапрошлом веке. Прощается и с миром петербургской публики, склонной к символизму и лёгкому мистицизму. Похоже, Толстой обращался к мистике только из-за моды, сам же не верил ни в каких магистров. Именно поэтому повесть получилась по-настоящему жуткой. А полностью созревший уже литературный талант автора делает эту историю физически осязаемой.

Вероятно, те, кто смотрели фильм раньше, чем прочли повесть, не найдут здесь того, что ожидали. В фильме, действительно замечательном, симпатичные люди играют в лёгкую игру. В книге игра идёт всерьёз, и участники её особых симпатий не вызывают. Калиостро получился настоящим чудовищем. Мария — ну, не силой же таскал её граф по Европам. Алексей сам захотел вызвать дьявола, а Калиостро только буквально исполнил его пожелание. Ведь ясно же, нельзя играть с проходимцем. А вдруг граф не проходимец? Тогда тем более нельзя играть в его игры. Единственное, что извиняет Алёшу — его возраст. Многие его сверстники, начитавшись «Вертера», то и дело намекали на самоубийство, а иногда и приводили угрозу в исполнение. К чести Алексея, такое ему и в голову не приходит. Наоборот, когда ситуация становится действительно безвыходной, он берёт шпагу и загоняет каждого на подобающее ему место.

Пожалуй, именно с этой книги началось моё знакомство с НФ. Мне попало в руки адаптированное детское издание 1978 года, серия «Школьная библиотека» (кстати, такой вариант романа интересен сам по себе, помимо основного). Но даже в нём мне тогда в силу возраста было многое «непонятно». Но в целом, и это главное, книга показалась интересной и увлекательной. С тех пор роман этот перечитывал неоднократно.

В «Гиперболоиде» довольно органично соединяются три основные сюжетообразующие линии: научно-фантастическая, авантюрно-приключенческая и антиутопическая. В свою очередь, НФ линия акцентируется на двух идеях – собственно гиперболоиде, т.е. особом способе передачи энергии на растояние, и строении Земли, геофизике. Обе эти темы в романе отражают, в какой-то степени, современные автору научные представления, и вообще выглядят достаточно полноценно, «добротно», действительно увлекательно. Не возникает никакого ощущения глупой искусственности и мнимой наукообразности.

Авантюрно-приключенческая линия особенно доминирует в завязке романа и в приключениях Гарина и Шельги в Париже. Эта же часть романа кажется мне и наиболее удачной литературно. Заброшенная дача в чащах Крестовского острова (никакого ещё метро тогда ;), двойники с острой бородкой и в мягких шляпах, угольные пирамидки, «четырёхпалый» и Гастон Утиный Нос, разрезанный пополам таинственным лучом, стремительное развитие сюжета – всё это производит впечатление и помнится ещё со времен первого прочтения. Одна из наиболее сильных сцен романа – встреча Гарина и Зои в гостинице, в комнате, залитой лунным светом, на полу которой лежит (или, скорее, сидит) убитый Ленуар. Подобного рода истории, вся эта «авантюрная атмосфера» по-видимому, были вообще характерны для фантастической и приключенческой литературы 20-30-х гг. прошлого века. Однако мало какие из этих творений избежали читательского забвения. Антиутопическая линия «Гиперболоида», построенная на образе всемирного диктатора, на мой взгляд, менее удачна. Хотя положение здесь несколько выправляет использование гротеска, сатиры и иронии.

Вообще, большинство главных героев романа обрисованы несколько карикатурно. Это не касается, пожалуй, только Шельги, Тарашкина и беспризорного мальчика Ивана. Зато Роллинг в этом смысле выглядит наиболее одиозно. Образ самого Гарина, я думаю, без всякой натяжки может быть назван авторской удачей. Толстому удалось в нем соединить одновременно привлекательные и отталкивающие черты. В самом деле, энергии, изобретательности и целеустремленности «Пьера Гарри» можно позавидовать. Между прочим, в образе Гарина проглядывают и, так сказать, специфически русские черты. Его авантюризм сродни авантюризму Гришки Отрепьева. Автор «Гиперболоида», виртуозно владевший русским языком, был, можно сказать, и мастером детали. В описании Гарина это мастерство ему особенно пригодилось. Так, например, хозяин Золотого острова, только что уничтоживший своим чудо-оружием целую военную эскадру, решив искупаться в море, «по-бабьи» приседает навстречу волне. Роллинг, в свою очередь, «блестит глазами из лимузина как пума из клетки». Зоя Монроз предстает перед читателем апофеозом себялюбия и тщеславия. Она — истинная вторая половинка Гарина. Все эти её планы и мечты по поводу жизни на Золотом острове в обществе «избранных юношей» (капитан Янсен, кстати, выглядит как-то жалко — «потомок викингов» млеет перед женщиной чуть ли не как юный монашек — еще одна грань иронии?), а равно и учреждение «Ордена божественной Зои», представляются одновременно и смешными и отвратительно пошлыми. И придуманный автором финал романа кажется единственно возможным завершением всей этой увлекательной истории.

С самого детства на меня с полки родительского шкафа смотрел толстый потрепанный дом со страшным названием. После взросления, развода родителей, свадьбы, двух переездов, рождения ребенка, этот том все еще смотрит на меня, но уже с моей собственной полки. Я решился. 1957 год издания. Подклеил. И понял, что зря боялся и много потерял.

Во-первых, Алексей Николаевич достоин носить великую фамилию. Роман в лучших традициях русской классической литературы. Язык бесподобен. Первая часть сродни Пастернаку и Булгакову. Была бы у меня шляпа — снял бы неоднократно. Не стану анализировать персонажей, чувства, мысли. Написано великолепно.

Во-вторых — история гражданской войны. Я больше 10 лет не решаюсь подступиться к мемуарам Деникина, и единственным источником представлений о Гражданской войне для меня являются упомянутые выше Булгаков и Пастернак, а также Шолохов, которого я боюсь перечитать. Алексей Толстой закрыл множество пробелов и сделал это очень аккуратно и точно. Я ничего не знал о Махно и командирах Сорокине и Шелесте. Я очень условно представлял себе фигуры Деникина и Корнилова. И встретив этих персонажей на страницах романа, я обрадовался. Вообще мировоззрение «белых» описано очень бережно и убедительно, что довольно неожиданно от «красного графа».

В-третьих: «красная» идеология появляется довольно незаметно. Выражается она в почвеннических настроениях, будто бы советское государство появляется из внутренних потребностей русского народа. Я лично никакого соцзаказа не почувствовал. До последних страниц мой тёзка — «белый» Рощин был достойным человеком и переменил сторону не как перебежчик, а по велению ума и сердца. Смущает только что в третьей части приоритет смещается в сторону совершенно посторонних героев — Латугина, Шарыгина, Задуйвитера и прочих из бригады Ивана Телегина. А главные герои порой на сотню страниц остаются забытыми.

Если кратко подвести итоги, это идеальная книга о гражданской войне. Перечитаю еще. Не раз.

«Аэлита» написана в соответствии с ожиданиями современных ей читателей. Марс выглядит именно так, как он должен был выглядеть в 1922-1923. Красная пустыня, каналы, поля кактусов, оранжевые оттенки растений и животных. Очень древний мир, успевший одряхлеть, так и не создав самостоятельно технологической цивилизации. Технологии — удел динамичных землян.

Атлантида – тема в 1920е годы даже более модная, чем Марс. И она изложена в соответствии с ожиданиями. Атланты прошли долгий путь и в самом конце создали высокотехнологичную цивилизацию. Развитие технологий сопровождалось моральной деградацией, и это, видимо, способствовало катастрофе. Как обычно.

Революция в 1922 намного актуальнее и Марса, и Атлантиды. Начиная с 1890х и до конца 1920х, а в нашей литературе до конца 1930х, это одна из основных тем литературы. Это естественно. Либерально-буржуазный мир переживал в эти десятилетия острый кризис, из которого так и не вернулся к прежним формам. Фантасты устраивали пролетарские революции в прошлом и будущем, на Марсе, в Атлантиде, в подземном мире, в открытом космосе, везде. Марсианская революция Толстого проходит по обычному для литературы тех лет сценарию с учётом личных впечатлений автора. Он писал «Аэлиту» в Берлине, но уже с твёрдым намерением вернуться в Россию. Хотя бы в Советскую, раз нет другой. Право на возвращение надо было заработать. И, тем не менее, в «Аэлите» проскальзывает отношение автора и к революциям, и к профессиональным революционерам.

Несмотря на штампы своего времени, «Аэлиту» читают до сих пор. Когда-то я читал другой роман о революции на Марсе, написанный известным писателем той же эпохи. Хоть убей, не могу вспомнить ни автора, ни названия, ни сюжета. «Аэлиту» трудно забыть. В том, что касается стиля, языка, сюжета она значительно уступает большинству книг Толстого, но явно попадает в категорию настоящей литературы. Главные герои люди не слишком привлекательные, но живые. И как ни запоминаются картины умирающего Марса, ещё лучше запечатлеется образ полумёртвого постреволюционного Петрограда.

Читала сначала в детстве,но прочитав уже лет через двадцать ощутила пересечение с романом Булгакова «Собачье сердце»,если есть желание хоть немного понять (простить)первые революционные годы,то обе книги прекрасно с этим справляются.Дыхание холодного Петрограда,Москвы,первых лет Революции ,когда все верили в невозможное и фантастическое.«Что все горы по плечу!«В том числе и марсианские.

Эх, ну вот же в каком стиле надо было писать автору его потуги на фантастику.

Что-то в духе: марсианская принцесса, с помощью пришельцев с Земли устроив переворот на своей планете и в процессе потеряв своего возлюбленного, никак не может наладить жизнь после этого самого переворота, так как лишившись всех регалий, она теперь занимает скромную должность, где ее за глаза все совершенно необоснованно называют «подстилкой магацитлов».

Или: в некоем бюро работает инженер, некогда найденный на необитаемом острове. Вечерами он любит вспоминать, как некогда был в шаге от мирового господства. Его, разумеется, все поднимают на смех. И вот после одного особо тяжелого дня он решает вновь расчехлить свой гиперболоид...

Ну а если серьезно, то хороший, мощный рассказ. О тех, кто так и не вернулся с войны и не нашел себя в повседневной рутине. О пропасти между теми, мимо кого страшная буря просто прошла мимо, едва зацепив краем, и теми, кто оказался в ее эпицентре и каким-то чудом выбрался.

Что же касается так называемого «читательского приговора», то с моей точки зрения, как бы те или иные люди не бесили, это не повод сразу же прибегать к крайним мерам по отношениям к ним. И окружающим ничего толком не докажите, и себя уничтожите.

Помниться, кто-то из моих сверстников был не в восторге от данного произведения еще в детстве золотом, один только полет на Марс вызывал у него реакцию, что нынче называют «рука-лицо» (в пример «правильного» полета он к слову приводил совсем не любимую мною «Страну багровых туч», но ту как говориться, на вкус и цвет).

Меня же данное произведение в свое время как-то миновала. Теперь же, по прошествии множества лет, ничего не могу высказать в защиту данной книги. «Аэлита», как и «Гиперболоид» — эдакое «фантастическое бульварное чтиво» отечественного разлива с кучей штампов и стилистических решений своей эпохи. Но если в «Гиперболоиде» хотя бы антигерой был интересен, то здесь моему глазу буквально не за что зацепиться. Два заглавных героя весьма скучны, автор даже не потрудился им запоминающиеся фамилии соорудить. От идеологии, что через их действия пытается донести до нас автор, я как обычно далек на пару парсеков. Ну не то чтобы далек, просто как я неоднократно говорил в отзыве на книги тог же Беляева, мне в принципе претит, когда писатель начинает мешать творчество и политику. Да, время такое было, но якак-то привык оценить произведения более-менее отстранено, не апеллируя к личности автор и условиям , в которых он творил.

Марс же по Толстому я могу назвать лишь одним словом — мешанина. Все смешалось в доме барсумском: атланты, принцессы, гигантские пауки... Типичный образчик, простите мой буржуйский, «Палп фикшн», того самого «бульварного чтива».

Сложно сказать, прочти я эту книгу в детстве, испытывал бы к ней хоть какие-то теплые чувства. Наверное, все-таки нет. На мой взгляд, «Аэлита» — снова просто очередной кирпичик в здании отечественной фантастики, который не затерялся среди других лишь благодаря одиозной фигуре автора и тому факту, что у нас в то время подобного почти никто не писал. Но вот проверку временем и конкурентами отечественная марсианская принцесса никак не выдерживает.

В крошечной заметке будущий писатель рассказывает о непонимании образованной публикой начала прошлого века пьесы Горького «На дне». С тех пор, благодаря усилиям революционно-демократической критики, прежний подход к пьесе Горького полностью изжил себя. Теперь подавляющее большинство читателей не понимают пьесу совершенно иначе, чем её не понимали сто пятнадцать лет назад. Но в нынешнем непонимании Алексей Толстой не виноват.

В свое время Оруэлл назвал Толстого «литературной содержанкой». Читая данное произведение — понимаешь, что он не ошибся. Штамп на штампе сидит и штампом погоняет. Тут и талантливый изобретатель, не желающий делится изобретением с Страной советов, а мечтающий о власти над миром. Тут и капиталист, идущий на любое преступление ради прибыли, и доблестный агент ГПУ, срывающий их планы, и угнетенные рабочие и революция в итоге.

Может лет пятьдесят назад это и можно было читать, но сейчас это просто унылое чтиво с не менее унылыми героями.

Насчет экранизаций не соглашусь с предыдущими рецензентами. Если первый фильм с Евстигнеевым еще можно смотреть, то второй получился более скучен, чем сама книга. Да еще и фашистов туда зачем-то добавили.

Среди тех, с кем мне доводилось общаться по поводу данной книги, существует два радикально противоположных мнения. Кто-то превозносит это произведение и считает шедевром, опередившим свое время или увлекательной книгой из детства. А кто-то – очередной морально устаревшей советской агиткой или банальной заштампованной фантастикой своей эпохи, что просто оказалась в нашей стране в нужном месте в нужное время, и поэтому до сих пор не забыта.

Мое же отношение к данной книге достаточно нейтральное. Да, многое в ней теперь смотрится вторично, устарело, нелепо, а порой даже комично. Например, лазерная пушка, активируемая спичками. Сюжет о взлете и падении гениального ученого тоже особой оригинальностью не блещет. Большинство героев тоже ничего особенного из себя не представляют, автор описывает их лишь достаточно широкими и просторными мазками. Типичный для книг тех лет социалистический посыл есть, но глаз особо не режет. Из бездны забвения книгу вытаскивает язык автора. Ну и главный герой, разумеется, этакий обаятельно-гениальный мерзавец и манипулятор. Финал чьих грандиозных, правда, несколько предсказуем, но все же не столь печален, как у девяноста девяти процентов подобных персонажей в произведениях такого рода. Да, с властью над миром не заладилась, но зато поучил бессрочный отпуск вместо пули в голову. Будет над чем подумать…

В итоге имеем образчик сумбурно-авантюрной фантастики двадцатых-тридцатых, который нашему человеку разок пролистать можно, для общих представлений. Все-таки Гарин как ни крути нам ближе и роднее, чем какой-нибудь Док Сэвидж.

Впервые увидел этут книгу дома лет в 5, англоязычном издании с желтой обложной (1991 года выпуска), с тех пор не покидала идея ее прочитать. Как это часто бывает, книга вызывавшая большие ожидания их не оправдала.

Повествование в целом не плохое, но достаточно слабое,Много пропагандистких-революционных лозунгов. Вы скажите 23 год и только прошла революция, ну да. Хотя в то же время вышли «роковые яйца», «морфий», «мы».

Повествование в целом не плохое, но достаточно слабое. В середине произведение вообще каша, а ни социальной ни НФ даже по тем временам мало. Вы скажите что сейчас мы избалованы научной фантастикой, ну да. Хотя Жуль-Верн и Уэльс написали свои не стареющие произведения почти на 50 лет раньше и получилось это на моного лучше.

В общем и целом не плохо как образчик советской литературы начала 20 века, но более.

Первый роман Алексея Толстого не совсем оправдывает своё название. Чудаком здесь можно назвать только старого генерала. Остальные не столько чудаковаты, сколько глуповаты. Это всё-таки разные понятия. Однако неприятия почти никто не вызывает. Милые простодушные люди, которые живут по своим правилам, ко всем относятся доброжелательно и всем верят. Все их и кидают. И один злой дурак, для контраста.

В отличие от большинства ранних книг Толстого, действие происходит не в степном Заволжье, а на Левобережной Украине, в районе Полтавы. Что интересно, все обитатели здешних мест считают себя русскими и говорят по-русски, даже в деревне. Поскольку никакого заказа здесь не просматривается, следует предположить, что так оно и было. Язык Толстого ещё не достиг того богатства, точности и ясности, как в более поздних книгах, но уже очень хорош. Вообще, читая ранние вещи автора, видишь, как мастерство его росло буквально с каждым новым рассказом.

При всех свои достоинствах «Чудаки» не стали, кажется, литературным событием. От «Третьего Толстого» тогда ещё ждали чего-нибудь символического или даже слегка мистического. Здесь иронический реализм. От реализма, в свою очередь, требовалось обличать язвы общественного устройства. Нет и этого. Не считать же обличением десяток довольно злых страниц о представителях петербургского света. Ну и объективно «Чудаки» не дотягивают ещё до уровня большой литературы. А через несколько лет жизнь круто изменилась, и роман забыли за ненадобностью. Как и мы забыли многие хорошие книги советской эпохи.

Какое, однако, жуткое и жалкое зрелище — все эти люди, выброшенные из России революционной волной. Как страшен Париж, вышедший из грязи и подлости мировой бойни. Женщины — афродиты, «рожденные из трупной пены войны». Мужчины с глазами убийц. Нелепая суетня, погоня за призраком романовской державы. И в этой суетне — темные махинации Хаджет Лаше. Его Лигу спасения Российской империи можно бы сравнить с бессмертным Союзом меча и орала («Запад нам поможет!»), да только Хаджет Лаше не веселый авантюрист Бендер. Белое дело? Не смейтесь. Он готов ограбить Юденича и Антанту, не говоря о советских агентах в Стокгольме, готов пытать и убивать.

Противостоят Хаджет Лаше рабочие и матросы, защитившие Петроград от Юденича. Ему противостоит сам революционный Петроград, показанный без всякой идеализации: с грязью, голодом и мечтой. Журналист Бистрем говорит о нем: «Вы бы… я не говорю лично о вас, но человек из этого вашего мира отпрянул бы в ужасе при виде внешности революции. Внешность ее не привлекательна… Промокшие валенки, обвязанные бечевками, да худое пальтишко, да перетянутый ремнем голодный живот… Но — глаза человеческие!»

В принципе, мы просто продолжаем отслеживать судьбы наших главных героев — Толстой поочерёдно сближает нас то с Дашей, то с Катей, то с Телегиным, то с Рощиным, при этом перенаправляя наших визави то в одну точку российской географии, то в другую, то сближая их друг с другом, то вновь разводя в разные стороны. При этом с каждым из них происходят значительные и даже решительные перемены и случайности, и только к концу романа мы получаем надежду, что всё будет хорошо. Хмурое утро всё-таки наступает.

Подытоживая общее впечатление: в моём представлении это один из лучших романов о революции. Где герои совсем не революционные рабочие и крестьяне, а люди из российской интеллигенции и мелкопоместного дворянства, т.е. те, кто наверняка неоднозначно воспринял революционные события 17-18 гг, и долго определялся со своими принципами и приоритетами. И посредством наблюдения за перипетиями жизненного пути наших героев мы видим, какими разными и порой совсем запутанными могли быть (и были) эти метания и искания и самоопределения. Кто ты и с кем ты — вот на какие вопросы нужно было ответить каждому такому человеку в то время, ответить, не лукавя, прежде всего, перед самим собой. И не просто ответить словами, но физически и осмысленно прийти туда, куда выбрал и начать делать Дело — воевать и строить новое общество или пытаться сохранить старое.

Конечно, поскольку Толстой в окончательном виде закончил роман в 1941 году, то он не мог нам показать судьбу наших героев в последующие годы. Но, к сожалению, мы знаем, как часто судьбы старых военспецов и просто старых спецов заканчивались для них драматично и трагично. И потому, скорее всего, для Рощина (прежде всего для Рощина) вряд ли можно прогнозировать долгую и счастливую жизнь. Но это уже просто догадки и предположения. Хотя с удовольствием почитал бы варианты развития толстовского сюжета...

Пара ласковых слов об аудиокниге. Вся трилогия великолепно прочитана артистом Иваном Литвиновым. По сути, вместо прочтения романа вслух мы получили мастерски выполненный, сыгранный моноспектакль в аудио формате. Сделанный актёром так искусно, что когда он читал за женские персонажи, то ни тени сомнения не возникало, что говорит женщина. Да и вообще, Литвинову удалось придать индивидуальные особенности практически каждому персонажу книги, где таких персонажей множество. В общем, этот роман «сделал» мне весь октябрь!

А затем был 1917 год, и смута и бунт и массовые волнения и вся эта муть гражданской смуты и революционных движений. И предвестие будущего раскола общества.

1918

И вот оно случилось. И началось. Бедные на богатых, а богатые на бедных. Сытые на голодных и наоборот. И сумятица событий сопровождается такой же мутной круговертью мыслей и чувств. Сложно жить планомерно и вдумчиво и гораздо проще существовать одним днём. И вот именно в такое житьё-бытьё-существование погружены герои из первого тома трилогии — Даша, потерявшая ребёнка, и её муж Иван Телегин, Катя, схоронившая мужа, и Вадим Рощин. Чехарда хаотично скачущих друг через друга событий расшвыривает эти две пары любящих друг друга людей безжалостно и деловито, но помимо этого ещё и определяет сдружившихся было Телегина и Рощина в две враждующие и смертельно схватившиеся друг с другом силы — один в Красной Армии, а второй у белых. И всё содержание и вся суть второго тома — простой показ всей этой чересполосицы судеб и случайных закономерностей. Одна тысяча девятьсот восемнадцатый — что тут ещё скажешь...

Конец 1913 — лето 1917 гг. Наверное для тех времён это была довольно обычная интеллигентская семья. С довольно обычным — опять же, для предреволюционных месяцев и лет — образом жизни. Две молодые женщины — одна уже замужем и не очень-то счастлива в браке, а вторая только начинающая расцветать и созревать в девичестве. Поскольку название этой части трилогии предполагает, что именно Катя и Даша являются центральными персонажами, то, в принципе, Толстой следует этой схеме. Однако, помимо погружений во внутренние миры прекрасных дам мы то и дело сталкиваемся и с представителями сильной половины человечества. Причём вовсе не обязательно, что в том внешнем виде, какими они представляются главным героиням. Нет, Толстой охотно даёт нам возможность «пройти внутрь и посмотреть» мужские секретики и тайны. Тут вам и ловелас Бессонов, чьё появление в жизнях сестёр едва совсем не сокрушило их судьбы; тут вам Иван Ильич Телегин, молодой заводской инженер; тут и супруг Кати, а в придачу ещё несколько разной степени значимости и важности мужских персонажей, то и дело появляющихся и проявляющихся на этом фоне жизни целого слоя российского. А в фоне мы имеем довольно тревожную обстановку предвоенную и затем первые месяцы и годы войны, имеем вот это ощущение тревоги в ожидании социальных бунтов и революционных переворотов, буквально висящее в воздухе и колышущее российское общество волнениями в умах и смелостями в разговорах.

Ну и, конечно же, любови и томления духа и тела, с ошибками и проступками, с изменами и готовностью к любви (у каждой сестры свой набор, но при этом часть персонажей из этого любовного набора становятся общими для них).

Отдельное внимание читателя притягивают и сосредоточивают на себе военные главы. Картинки военно-фронтового быта, тактические действия на фронте, изложенные иронично и критически, а затем плен и действия Телегина и его товарищей в плену — эти главы, с одной стороны, зримо характеризуют состояние армии, с другой — показывают читателю, как меняется человек на фронте и как в нём вызревают такие черты личности, о которых ни он сам, ни читатель даже не предполагали.

А затем был 1917 год, и смута и бунт и массовые волнения и вся эта муть гражданской смуты и революционных движений. И предвестие будущего раскола общества.

Почему никто не отметил предвидения графа? Его гиперболоид — это же наш лазер. Я — в душе технарь с детства и это изобретение просто потрясло. А сам роман по стилю похож на «Месс менд» М.Шагинян, который, кстати, тоже понравился.

Да, да, это скорее сказ, чем фантастика. Но какой красивый и печальный сказ. Чувствуется «запах» времени великих потрясений. Граф чувствует свершения и неудачи, счастье и ужас. Обязательно читать.

Этому роману девяносто лет, и это, конечно, чувствуется) В чем-то наивен, в чем-то странен, но по сути он показался мне интересным. Некий инженер дорабатывает чужой проект и создает гиперболоид, мощнейшее по тому времени оружие. С его помощью добывает золото и подрывает мировую экономику.

И не было бы у меня претензий к роману, если бы не пресловутая идеологическая составляющая. «Гиперболоид» пропитан ненавистью к капитализму, преклонением — на мой взгляд, избыточным — перед социалистической системой, и в конце, естественно, «наши побеждают». Если бы не эта идеологическая пропитка, роман выглядел бы для меня гораздо интереснее.

Но для того времени и тех условий, в которых он написан, без идеологии, видимо, было никак не обойтись. А в плане фантастики для двадцатых годов двадцатого века роман, конечно, шикарный.

Повесть по-настоящему трогает за живое, поскольку Алексей Николаевич в небольшом объеме затрагивает несколько тяжелых и болезненных тем: слом привычного уклада в ходе Гражданской войны; трудности с возвращением к мирной жизни у бывших солдат; негативное отношение во многом еще патриархального общества к женщинам, принимавшим участие в боевых действиях; личная неприкаянность главной героини... Любой из этих мотивов легко может быть положен в основании мучительной драмы, а все вместе они превращаются в поистине жуткий коктейль, приправленный сверху заставляющими содрогнуться нравами обитателей коммунальных квартир и враждебной рабочей обстановкой.

И все это несомненно произвело бы на меня еще более сильное впечатление, если бы аккурат накануне в мемуарах Дмитрия Быстролетова «Путешествие на край ночи» я не наткнулась на биографию его второй жены: после распада семьи шестнадцатилетняя дочь помещика вступила в ряды Красной Армии; одна жила среди бойцов, по-братски относящихся к ней; участвовала в военных действиях; выжила после расстрела; тяжело и беспокойной выздоравливала, скрываясь по крестьянским избам, пока наконец не оказалась в больнице для подследственных; получила свободу после прихода красных и отступления белых; с почетом поступила на службу делопроизводителем, где столкнулась с навязчивым мужским вниманием и вольными морально-этическими нормами послереволюционного периода — «вопрос стал так: или найти мужа — или пойти по рукам». До этого момента две судьбы не только поразительно совпадают в деталях, но и в обоих случаях прямо называются типичными.

Вот только дальше реальная Анна Михайловна смогла найти выход: спешно вышла замуж, а от нелюбимого мужа через получение высшего образования пробила дорогу к любимой работе инженером-химиком и новому счастливому замужеству. Тогда как рисуемая Толстым Ольга Вячеславовна застревает в омуте всеобщего недоброжелательства. И дело ведь не в одной оборванной на взлете любви к своему командиру, позже переродившейся в безответную и поруганную влюбленность в малознакомого мужчину, пусть это чувство и становится кульминацией всей трагедии. Зотова не может ужиться ни с соседями, ни с коллегами; не видит смысла в собственном деле. Именно здесь мне не хватило понимания, где и как произошел надлом, не дающий девушке хоть как-то прижиться в обществе, всем членам которого точно так же нелегко дались предыдущие грозные годы. И, хотя нельзя сказать, что героиня совсем уж бездеятельна, но модная одежда и общественная работа лишь замазывают проблемы снаружи, совершенно не решая их по сути. Поэтому вопрос, почему Ольга Вячеславовна не делала попыток изменить окружение и не воспользовалась предоставляемыми красноармейцам преференциями по трудоустройству и/или поступлению в ВУЗ в отчаянно нуждающейся в специалистах стране, остался для меня открытым.

В остальном же «Гадюка» берет напряженным сюжетом, интересным слогом, крайне противоречивым образом главной героини и не может оставить читателя равнодушным. Одноименная экранизация 1965 года почти точно следует оригиналу, лишь слегка смещая акценты и небольшим дополнительным эпизодом усиливая трагизм финала. Кинофильм позволяет лучше уловить некоторые бытовые детали и прекрасно воссоздает дух эпохи.

Можно понять тех, кто критикует «Аэлиту», называя роман ненаучной фантастикой, обвиняя в слабом сюжете и низкой «научной правдоподобности.» Но есть одно «но». Алексей Толстой — не фантаст, он писал по канонам классической литературы, и, стало быть, к его фантастике нужно подходить, держа в уме эту аксиому. Да, так сложнее оценивать роман, но так становится понятней, что же хотел сказать автор.

«Аэлита» написана языком не фантастики, не экшна, а именно классики. И главное в этой книге — не события, не история Марса и атлантов-магацитлов, и даже не революция. В центре произведения — идея возможности (и даже необходимости) контакта между людьми, пусть даже их разделяют огромные расстояния, культура, происхождение. Любовь Лося и Аэлиты не рационализируется, она преподносится как данность, как судьба. К сожалению, природа человека (и марсианина) такова, что всегда найдутся недоброжелатели, которые лишь думают о личных амбициях, власти, сиюминутных выгодах, которые не желают находить точки соприкосновения с «чужаками» и идейными противниками. Что красноречиво показано на примере Тускуба и его приверженцев. В таком дискурсе революционные события на Марсе — тоже немаловажный смысловой аспект. Здесь автор даёт понять, что всегда на смену вековому, устоявшемуся приходит нечто новое. Это хорошо показано в историях, которые рассказала Аэлита.

Научные моменты, типа устройства космического корабля, полёта на Красную планету, возможности дышать на Марсе и т.д., можно смело выносить за скобки. Неслучайно сам автор не уделяет этому много внимания. Ибо, повторюсь, задача убедить в том, что в 1920-х годах можно полететь на Марс, не стояла. Кажется, «Аэлита» больше напоминает притчу, легенду, предание. Не случайно её печатали в издательстве «Детская литература».

Проколов у романа можно, при желании, найти предостаточно. Но нужно ли это делать, когда книга понравилась и такая, какая есть?

Огненная повесть о белых эмигрантах, просратом отечестве и хрусте французской булки.

Сам автор в начале сообщает, что вся эта история произошла чуть ли не постранично, поэтому с упоением окунулся в жизнь белых офицеров, падших княгинь и суровых матросов.

Толстой, будучи сам недолгое время в эмиграции, знал о ком пишет. Характеры и манеры поведения, списаны как-будто и в самом деле с реальных людей. Но вскоре, автор вернулся в советскую Россию и присягнул на верность красной чуме. Эта обеляющая красных повесть очаровывает. Ну не может же быть так, когда одни совсем-совсем плохие и продажные (фруст хранцузской булки под усами императорского гвардейца), а другие чистые, честные идеалисты, хоть и голодные, но с силой нечеловеческой (перекатывающий на губе папиросу, матрос). Автор явно забыл про все правила и написал оду.

Некий Левант связывается в Париже с беглым офицером царской армии. Тот находится на самом дне, в чаде французских притонов (уже, с самого начала автор дает понять) и соглашается на небольшое мошенничество с целью личной выгоды (*2). Затем всплывают 3 девицы под Парижем — княгиня, помещица и еще одна голубых кровей. Все они вывезены из Турецкого барделя (*3) сутенером и двойным агентом Лаше. Дальше начинает закручиваться неплохой такой детектив с тайными обществами в духе Дэна Брауна. Тайная Лига (естественно Справедливости) борется с большевиками и путем политических и финансовых интриг пытается эту большевистскую заразу сковырнуть.

Отдельно забавляет отрезок, где шведский журналист (сочувствующий белым) вдруг уходит лесами в Петроград и становится... коммунистом! Взглянув в глаза честного комми, говорит, невозможно глядеть на мир капиталистическим взглядом! Дальше там следует просто идеальный подлизон раскулачиванию — типа голодный журналист идет по рынку Петрограда, а там пузатые «кулаки» продают краюху хлеба за золотые часы. И он такой покупает, но злобно кричит — ты, мол, голодом моим зарабатываешь! Что было дальше — вы знаете (по истории), так что автор молодец, оправдал все как надо (+ сталинская премия). Но книга тем и хороша, что помогает немного разобраться.

Наверное, надо было прочитать этот роман в школьные годы. Наверное тогда я не обратил бы внимания, к примеру, на такую фразу: «Сняла руки с аппарата, и руки ее без сил повисли».

Редкий случай, когда фильмы — и первый — с Е. Евстигнеевым, и второй — с О. Борисовым гораздо лучше книги.

Сначала, вроде бы, нормально читалось, но чем дальше, тем хуже. Мягко говоря, унылая фигня.

Ужасно разочарован. Скидка на время написания не простительна, посмотрите на «Красную Звезду» Богданова, что на десяток с небольшим старше.

Что именно разочаровало? Во-первых, это ненаучная фантастика за исключением пары строк. Ненаучно-популярные мифы об Атлантиде, несуразно встроенные в книгу, наиболее худшая и неудачная часть книги. Прошлое и настоящее Марса, в опоре на этот миф, выглядит неполно, необъяснимо и не убеждает в своей правдоподобности. Эти же слова применимы к взаимотношению марсиан и землян. Упрекать за «коммунизм» не стоит из-за того что это лишь потенциально могло быть чем-то выделяющим книгу из мировой фантастики. Но если посмотреть детальней, то и революционная тематика пустышка, ничего интересного из себя не представляющая. Опять же блекло, скучно и непонятно, почему и каким образом все происходит, причинно-следственные связи искать бесполезно. Скидку на время сделал бы кто-то из хвалителей? А как же Уэллс, который еще до десятка революций первой четверти ХХ века в «Когда спящий проснется» описывал все те же вещи, но в десятки раз лучше?

Не встречал еще более переоцененной вещи. Дешевая спекуляция популярными тематиками ( к слову и сейчас не особо потерявшими популярность) — высадка на Марс, мифы об атлантиде, наркомания, мировая революция, любовь к пришельцам. Это все в сочетании, причем малоумелом. Ни капельки собственной фантазии автора.

Это скорее видение, чем фантастический роман. Марс предстает перед нами древним и таинственным, «звездой печали», а ещё — местом, где каждый находит свою мечту. Обоим путешественникам нет места в постреволюционной России. Беспокойный Гусев, успевший побывать и махновцем, и буденновцем, просто не видит себя в мирной действительности НЭПа. Инженер Лось потерял любовь. Но Марс с обманчивой щедростью дарит им желанное. Аэлита споет Лосю песню уллы. Гусев с шестью гранатами ринется штурмовать солнечную Соацеру. И снова навязчивая грёза эпохи: умирающий, одурманенный хаврой мир взорвётся революцией.

Немного напомнило «красного Пинкертона» Мариэтты Шагинян: яркий, словно на одном выдохе написанный роман с невероятными изобретениями, убийствами, погонями и непременной «роковой» красоткой. Хотя «Гиперболоид» серьезнее и в нем меньше литературного хулиганства. Но он столь же кинематографичен и стремителен.

Шедевром его делает выразительная обрисовка характеров. Это уже второй слой, прячущийся под приключенческими эпизодами: бешеная страсть Гарина, его особая жадность к жизни, к власти... Из второстепенных героев почему-то запомнился несчастный Манцев, его полуразрушенное зимовье и козёл Машка.

Захватывает атмосфера бурного и фантастического начала ХХ века. Здесь все — и вера в безграничную власть науки, и зарождающийся фашизм, и революция, и видения грядущих войн. А лучше всего, наверное, — сцены гаринской «диктатуры» в Вашингтоне. Несчастный диктатор не может даже выпить коньяку с утра: имидж оказывается куда более могущественным повелителем, чем сам повелитель.

Классическое произведение о любви к мечте, которая недоступна, но стоит лишь достичь её и поймёшь, что всё-таки реальность поинтереснее будет.

Алексей Толстой в своей повести, написанной красивым языком с частым упоминанием таинственности и магии лунного света, спрашивает о том, что нам нужно и что мы ищем, какими путями мы это получим, и как будем поступать потом. И, кстати, пути не всегда самые законные, а решения справедливы для всех.

Мистическая яркая история с героями, действующими по велению эмоций, а всё волшебство – внутри нас.

Замечательное произведение! И даже не столько как чисто научно — фантастический роман, а как сугубо, портретно — личностный, весьма хорошо показывающий инженера Гарина, как фанатично устремленного человека к своей цели, способного убедить в своём сумашествии кого угодно и скольких угодно. Прекрасный образ и прекрасная устремлённость. Нам бы всем хоть толику её, сколько бы из нас стали великими, или просто добились бы собственных целей. Как говорил Лермонтов : «Богатыри не вы!».Да — а, помельчали — то мужички!

Вот только Зоя, как роковая женщина, выбивается из колеи. По видимому в 20 — х годах прошлого века пропогандируемый синематографом подобный образ уж слишком въелся в массовую культуру, что даже заполонил и литературу. Зоя выглядит искусственно. И совсем не у Толстого, а сама по себе, внутренне. Просто она натянула на себя образ тогдашней звезды Веры Холодной и представляла, что такой она более нравится мужчинам.

Роман просто класс, а образ Гарина великолепен. Оценка однозначно максимальная.

Разумеется, сказка Алексея Толстого зависит от «Пиноккио» Карло Коллоди. Но это не пересказ, не переделка, не подражание. Это диалог. Приключения Буратино только отчасти повторяют злоключения итальянского деревянного человечка, и всегда смысл этих приключений иной, не такой, как в «Пиноккио». И вообще, сказка Алексея Толстого о другом. Не про Пиноккио.

Суть сказки про Пиноккио — история деревяшки, которая в один из моментов своего существования захотела стать человеком и, после долгого, трудного, часто унизительного пути стала настоящим человеком с живым сердцем, способным чувствовать боль. А деревянненький Буратино не хочет быть человеком. Ему хорошо в роли весёлого болванчика, вытесанного из полена. У Буратино, в сущности, даже имени нет, потому что итальянское слово «буратино» означает деревянную куклу-марионетку. И отсутствие личности Буратино ничуть не беспокоит. Он не хочет становиться живым и страдающим. Ему и так весело.

В книге Коллоди есть такая деталь: когда Пиноккио лжёт, его нос удлинняется. Чтобы нос вернулся к нормальному размеру, Пиноккио должен признаться во вранье. А у Буратино нос всегда длинный. Таким образом, Алексей Толстой намекает, что Буратино лжёт всегда, или, если угодно, для него нет разницы между ложью и правдой. Но это скрытый намёк. Он считывается только теми, кто читал Карло Коллоди. И таких деталей, амбивалентных, сложных, меняющих смысл эпизодов сказки, в «Приключениях Буратино» полным-полно.

Хотя «книги-расследования» с анализом текста сказки Алексея Толстого появляются достаточно регулярно, ещё никто, по-моему, не собрал все намёки, детали, аллюзии, рассыпанные по весёлым приключениям деревянной куклы в Стране Дураков и её окрестностях. Кто-то разбирает соотношение сказки Толстого и сказки Коллоди. Кто-то описывает политический и культурный фон появления «Приключений Буратино» и обнаруживает намёки на круг русских модернистов (ну, вы знаете — Пьеро это карикатура на Александра Блока и отчасти на Федора Сологуба, Карабас-Барабас пародирует Мейерхольда, молния на занавесе театра Буратино отсылает к чайке на занавесе Художественного театра, противостоявшего Мейерхольду, и так далее). Кто-то пытается выстроить анализ текста, связав его с биографией самого Алексея Толстого... Всё это верно. Но это лишь части огромной работы, которая — я надеюсь — будет написана по поводу этой сказки.

Да, «Приключения Буратино» в литературном отношении на две головы превосходят сказку Карло Коллоди. В конце концов, Алексей Толстой был гениальным писателем, а его итальянский собрат по перу просто умным и талантливым ремесленником. Но нельзя однозначно отдать предпочтение книге Толстого, потому что при внимательном рассмотрении «Приключения Буратино» оказываются довольно ядовитой сказкой. Весёлый задор, как кувшинки и ряска на поверхости пруда, скрывают мрачные глубины.

Толстой написал замечательную книгу, которая может повернуться к читателю совершенно неожиданными сторонами, в ней скрыты мало кем прочитанные страницы. Это самый настоящий криптотекст с интертекстуальными коннотациями, а не просто весёлый и занимательный «роман с ключом», модный в момент написания «Приключений Буратино». Книга для всех возрастов, от маленьких детей, до умудрённых взрослых. И, что самое примечательное, в каждом возрасте «Приключения Буратино» читаются иначе. В это трудно поверить, вспоминая свои детские впечатления от этой сказки, но это так. Возьмите книгу, откройте её, начните читать внимательно — и вы увидите Буратино, Папу Карло, Пьеро, Мальвину и Карабаса-Барабаса совсем иначе, не такими, какими вы видели их в детстве.

Вот.

В заключение хочу добавить, что интересным автокомментарием к «Приключениям Буратино» стала его экранизация Александром Птушко, умным и циничным киносказочником, который использовал оригинальный сценарий Алексея Толстого и много беседовал с Толстым во время съёмок.

Одна из первых книг, прочитанных в детстве. И перечитанная позже (тоже в детстве) пар раз.

Хотя это и вторичный продукт, вольная интерпретация известной сказки о Пиноккио, ребёнку он нравится. И тем, что в ней много приключений и необычных героев, что в ней добро побеждает зло и что написано живым языком, понятному и близкому детям. Взрослые же ещё и довольно руки потирают, ибо в сказке доходчиво объясняется, что нужно учиться, слушать и ценить родителей, помогать друзьям, быть смелым и честным и — главное! — не доверять разным проходимцам типа кота Базилио и лисы-Алисы. Не скажу, что я-ребёнок был в полном восторге от «Буратино», но повторные прочтения сказки как бы намекают, что произведение достойное. Как и его популярность среди не одного поколения детей.

Всё-таки здесь сайт, посвящённый фантастике...

Итак... Пожилой экспериментатор создаёт маленького андроида из органических материалов и отправляет его в учебное заведение (По-видимому, изучать «три закона робототехники»). По дороге андроид сворачивает не туда и попадает в плен к злому бородатому доктору наук, который жестоко эксплуатирует подобных существ. Злодей хочет дезинтегрировать главного героя с целью получения тепловой энергии для приготовления пищи. Но, услышав, что в жилище своего создателя андроид видел какй-то загадочный портал, злобный доктор отпускает его, дав ему пять кредитов.

По дорогое домой наивный человечек встречает парочку разумных животных-мутантов, которые обманом выманивают у него деньги, а его самого отправляют в искусственный водоём. Там главный герой встречает старого рептилоида, который, проникнувшись тёплыми чувствами к человечку, дарит ему таинственный ключ из драгоценного металла (неизвестно от чего). Затем, встретив по пути ещё пару андроидов, сбежавших от злого доктора наук, отважный человечек проникает к бородатому злодею, когда тот обедает со своим другом (учёным, изучающим нетрадиционную медицину) и узнаёт, что ключ открывает тот самый портал в доме его создателя.

Избегнув множества опасностей, человечек со своими друзьями попадает домой, проходит в портал и обретает счастье! :)

Казалось бы, произведение вполне обычно для советской фантастики: земляне на другой планете, жестокое классовое общество инопланетян, злые правители хотят убить пришельцев, но храбрые земляне поднимают восстание против тиранов. Их много было, книг на такую тематику, но почти все они ныне забыты. А вот «Аэлита» вполне читается и сейчас, даже несмотря на совершенно наивную научно-техническую составляющую и не менее наивную идеологию.

Почему? Потому что Марс Толстого выглядит удивительно настоящим, со своей умирающей природой, причудливой флорой и фауной. Руины марсианских городов описаны так, что аж прямо-таки видишь их перед собой в трехмерном виде, ощущаешь странные запахи неземных камней, песка и пыли. Марсиане — отнюдь не непонятные чудаки, появившиеся непонятно откуда и живущие непонятно как (именно таковыми часто представляются инопланетяне в фантастике). У них есть самобытная культура и настоящая история, причем история весьма интригующая (судя по главе об Атлантиде, Толстой явно читал Рудольфа Штейнера или кого-то из теософов). Причем некий период истории от победы магацитлов и до прилета землян остался большим белым пятном, которое придает немалую таинственность и которое дает простор для догадок и читательского воображения.

(Собственно, почему люди Марса и Земли оказались одним биологическим видом?.. Я объяснил это для себя тем, что еще задолго до атлантов Марс заселили лемурийцы, о которых атланты забыли точно так же, как мы забыли об атлантах)

С одной стороны — яркость и выразительность. С другой — таинственность и недосказанность! Вместе они делают книгу странной, почти фэнтезийной и почти мистической. Еще более странно видеть это рядом с раннесоветским антуражем. Пожалуй, это и есть главный секрет «Аэлиты».

А еще оканчивается книга отнюдь не торжественно и счастливо, как большинство книг о космических революциях. Марсианская цивилизация и так умирала — а гражданская война лишь добила её. И не вышло бы никакой советской марсианской республики: спустя несколько поколений немногие уцелевшие марсиане снова превратятся в пастухов и пожирателей пауков. Для героев конец тоже печален.

P.S. И, умоляю вас, не смотрите экранизацию 1924-го года!.. Чтобы так изуродовать сюжет — нужно очень постараться.

Ужасно разочарована! Это не фантастика — ни твердая, ни гуманитарна. Реализм в чистом виде. Все то, о чем идет речь, происходит попеременно в разных уголках планеты не одно столетие. Только между делом, как бы невзначай, читателю напоминают, что дело происходит не совсем на Земле. В целом, ничего не имею против, но рассчитывала на фантастику, тем более что на ту же тему, которая развивается в этой книге, у того же Алексея Толстого есть более яркие и глубокие произведения.

В те времена, головы у людей были забиты революцией. Революция то, революция сё...

Хлебом не корми, дай революцию устроить!

Капиталисты, социалисты, экспроприаторы, агитаторы, Маркс, переписка Энгельса с Каутским и Ленин всегда молодой!

Каждому марсианину по марсианке и т.д.

Всё отобрать — и поделить!

Так же, мне лично чем-то напомнило Роберта Хайнлайна «Луна — суровая хозяйка».

После «Детства Никиты» Алексея Толстого осталось теплое послевкусие неторопливой деревенской жизни, светлой радости детства, первой любви, пушистой ёлки, пестрой ярмарки.

Книга включает в себя год жизни маленького мальчика — от зимы до осени. Мы катаемся с горки. Встречаем гостей. Водим хоровод вокруг ёлки. Приручаем скворца. Учимся верховой езде и плаваем на лодке и без. Везет на ярмарку яблоки. А еще и учиться успеваем!

Наверное, ёлка в преддверии Нового года должна была произвести на меня большее впечатление, но мне понравилось описание ранней весны, грачей, ручьёв, капели! Наверное, я уже жду весну!

Я рада, что прочитала эту книгу сейчас. В детстве я ее пропустила, а во взрослой жизни она, как глоток свежей воды. Напоминает, что действительно важно в жизни. И что человек с любыми пороками достроена любви и уважения. Яркий, поэтичный язык полностью погрузил в атмосферу повествования. И снова захотелось быть маленькой... И хоть бы у моего ребенка было такое же светлое детство!

Детектив, который неинтересно читать (убийца известен заранее, сюжет банален), комедия, над которой не хочется смеяться, драма, не вызывающая слёз — такова история убийства старика Риво из-за 60 тысяч франков (много это или мало, хм?), требующая и, как выяснилось впоследствии, имеющая продолжение.

Она замечательна изменчивостью атмосферы, своей простотой, языком автора, которым эта простота оформлена, и его мастерством, благодаря которому сказка так похожа на правду.

А запомнится своим шармом и реакцией уважаемой французской публики на историю бедной Ненет, которая на допросе «держалась мужественно» и «знала, что в эту минуту говорит для Франции». Хочется весь абзац одной цитатой переписать! С другой стороны, «над кем смеетесь, над собой смеетесь!»

Для тех, кто, как и я, возмутился незавершенностью рассказа, упомянутое продолжение называется «Ненет и Шарль».

Ну просто жесть.

Продираться через строчки и абзацы романа — сплошное мучение. Всё настолько нудно, что я готов был даже Аншлаг смотреть, лишь бы отвлечься. Роман очень похож по духу на Джона Картера Берроуза — настолько же скучен, настолько же наивен, настолько же беспощаден, настолько же устарел, в конце концов. Да и с сюжетом беда. Революция на Марсе? Лолшто?

Что понравилось — начало — знакомство с героями, знакомство с аппаратом, сам полёт, наконец. Понравилась идея, кто такие марсиане вообще.

В целом же вышла практически копирка Джона Картера, с учетом советского менталитета, идей того времени. Разочарован целиком и полностью, от дальнейшего знакомства с автором откажусь, пожалуй.

Достоинства прозы Алексея Толстого замучаешься перечислять. Слабых сторон можно назвать только две — конъюнктурность и недостаточную психологическую убедительность некоторых героев, недостаточную по меркам классика такого ранга. Но как раз в «Восемнадцатом годе» эти слабости почти не ощущаются. Герои, и главные, и второстепенные, здесь по-настоящему живые. Как положено живым людям, они не всегда слушаются автора и не всегда соблюдают отведённую им роль. Правда, есть уже ощущение, что со временем они выйдут на правильный путь и пойдут по нему, не сворачивая. Но это случится только в третьей книге.

С конъюнктурностью ещё интереснее. Красному графу не стоило рисковать. Ему могли припомнить и происхождение, и эмиграцию, и несколько откровенно белогвардейских рассказов. Он и сам не любил рисковать, но в данном случае рискнул. «Восемнадцатый год» получился совершенно неортодоксальным с точки зрения коммунистической идеологии. И белые, и красные — не все, но очень многие — представлены в нём как быдло. Ненавижу это слово, но у Толстого получилось именно быдло. Красное и белое. Одни жаждут разрушения, другие жаждут реванша. Автор несправедлив, но доля истины в его наблюдениях есть. За три года Гражданской войны число прямых жертв террора всех оттенков — красного, белого, розового, зелёного, жёлто-голубого — составило, по наиболее реалистичным подсчётам, от трёх до четырёх миллионов человек. 95% этих людей было уничтожено без всяких приговоров и распоряжений, то есть по инициативе рядовых участников событий. Тех самых людей с револьвером, которые мелькают на каждой странице «Восемнадцатого года». Для сравнения, за 30 лет жутковатого правления Сталина расстреляли 800 тысяч человек.

Несмотря на такой почти контрреволюционный подход, роман не только не запретили, но и напечатали огромными тиражами. Тому есть ряд причин. Во-первых, скрывать правду о Гражданской войне тогда было бессмысленно. Каждый из первых читателей «Восемнадцатого года» был их участником или свидетелем. Во-вторых, в Коммунистической партии уже произошёл раскол, и все безобразия можно было списать на троцкистов и прочих уклонистов. Сам Толстой избегал говорить на эту тему, но при желании можно прочесть его роман именно так. В-третьих, автор знал границу абсолютно недозволенного и ни разу не позволил себе усомниться в закономерности победы красных. И, главное, тогдашним правителям Советской России красный граф нужен был именно как союзник с особой точкой зрения. Правоверных писателей у них было много, и читали их те же правоверные, а роман живого классика, почти независимого от цензуры, читали все, и читали не отрываясь. В конечном счёте это принесло властям больше пользы, чем все запреты.

Жутко, жутко, жутко... Мрачно, страшно, дремуче. Необъятно Государство Российское, неповоротливо. И один человек своей волей пытается его повернуть...

Конечно, Пётр I был великим императором и преобразователем. Но какими путями пришлось ему действовать! Он утопил страну в крови, выжал её до последней капли, восстановил против себя всех, кого только можно. И — преуспел.

Спасибо ему за это.

Но жить в то время и врагу не пожелаешь...

Во славу коммунизма

По-моему, «Гиперболоид…» -первоклассный детектив с элементами научной фантастики. При этом по мере развития сюжета, фантастики становится все больше. Прочитав до развязки, можно сказать теперь вполне внятно: да, это научная фантастика, черт возьми.

Итак, что же здесь такого детективного: здесь есть роковая женщина (Зоя Монроз), богач ( Роллинг), сыщик (Шельга), злой гений ( инженер Гарин). По закону жанра, читателя практически сразу интригуют загадочным убийством, которое Шельга –страж советского миропорядка- стремится раскрыть.

Далее читатель узнает мотивы убийства перелистывая сотню-другую страниц сей занятной повести. В этот столь типичный для детективного жанра сюжет маленькими порциями выдаются элементы научной фантастики и вскоре фантастика поглощает детектив. Тут-то и начинается самое интересное.

Стоит отметить, что научная фантастика –литературный эксперимент, основная цель которого-определить, как будут действовать личности и массы в условиях, отличных от реальных, но научно –в произведении- обоснованных. «Гиперболоид инженера Гарина» -эксперимент удавшийся. Конечно не стоит обращать внимание на то, что «Оливиновый пояс», играющий столь важную роль в сюжете романа, не существует в реальности, не стоит вызывать снобисткую ухмылку физики байками о мощи гиперболоида-дело вовсе не в этом. А важно обратить внимание на «большие» идеи, руководящие массами-словно путеводные звезды, которые помогают путнику не сбиться с верного пути.

Итак, инженер Гарин смог осуществить свои планы по захвату мира, ему это удалось. Но как долго он сдерживал свой режим, фундаментом которого были подкупы, запугивания и казни? То-то… И хотел ли Гарин дальше играть роль властителя мира? Отнюдь. Ему это надоело в первый же месяц. Он своей цели добился-теперь нужно другую заварушку искать.

А вот советский гражданин –другое дело. Его не подкупишь и пулей не возьмешь-он за идею. Поэтому коммунист Шельга — спаситель мира. Выполняет он свою роль с задором и неотступностью, олицетворяя Советский союз и его нерушимость: «Все, что ведет к установлению советской власти на земле,-хорошо», а все, что не ведет-сами понимаете. Таков для меня «Гиперболоид инженера Гарина», роман увлекательный и по-советски сильный и правильный.

Довольно необычный для творчества автора рассказ. Читая Алексея Толстого мы привыкли к простому, связному, хорошо понятному тексту. Такому, каким написаны и «Петр I», и «Хождение по мукам», и «Гиперболоид...» с «Аэлитой». Эта же вещь, хотя в какой-то мере и информативна, но, тем не менее, больше похожа на набор романтико-поэтических картинок: вот поверенный в делах Колчака в Париже, смотрящий на всех свысока, уверенный в том, что за его спиной находятся 20 тысяч пудов золота, вот застывшие в снегу голые мертвецы с руками, указывающими направление движения, вот падающие на железную дорогу перед эшелоном с золотом вековые ели.... Каждая картина сама по себе довольно интересна, но вот в общий связный текст, тот, в котором как раз и надо понять, зачем это все написано, они складываются с большим трудом....

Больше всего меня приколол африканский повар. Он рассказывал, что у его соплеменников еда называется кус-кусом. Считается, что много кус-куса — это хорошо, мало кус-куса — это плохо, а когда нет кус-куса — это катастрофа. Забавный такой повар.

Неплохая советская космоопера, хоть и имеющая революционно-социалистическую составляющую, но — ненавязчивую (единственным недо-буржуем можно считать журналиста Скайльса). Космооперой можно считать условно, с поправкой на то, что автор отнюдь не отказался от элементов твердой НФ, особенно, в части описания конструкции яйца, да и полета/спуска на Марс. Прочие космоперные элементы присутствуют — тут и Лось с Гусевым, в качестве эпических магацитлов; и иключительно условная схема организации экспедиции; и невероятные (для того времени) атомные технологии марсиан; и экзотический колорит; и непременная красавица Аэлита...

Инженер Лось и демобилизованный красноармеец Гусев летят на Марс на «построенном на средства республики» (пропаганда!) яйце, представляющем собой твердотопливную ракету, работающую на вымышленном сверхмощном топливе — порошкообразном ультралиддите. Технически, для своего времени, описано грамотно — многослойный стальной корпус; металлический парашютный тормоз (аналог реально применяющихся на марсианских спускаемых аппаратах тормозных экранов и вообще полная копия советского тормозного экрана на Марсе-5НМ); двойной спиральный буфер для окончательного смягчения посадки (аналог пенопластового слоя на посадочных «Марсе-3 и -6» садившихся по аналогичной схеме); перископы для наблюдения за окружающим пространством; система жизнеобеспечения; ну и сам реактивный/ракетный двигатель — множество высверленных в одной металлической плите камер сгорания, с системами подачи ультралиддита и воспаменением от общего магнето (автомобили тех лет детектед). Даже проблема использования чрезвычайно бризантного взрывчатого вещества решена хоть и фантастически, но и технически — пропусканием порошка через магнитное поле, что якобы обеспечивает соосность конуса куммулятивного взрыва ультралиддита с осью камеры сгорания. Все — весьма гут. Фантастика только в невероятной взрывчатке и, соответственно, невероятно компактных размерах снаряда, исчисляемых метрами; с совершенно гигантской полетной скоростью (вплоть до скорости света — нехило!?).

Этот чрезвычайно технологичный и адекватный аппарат помещается автором в совершенно нереальные условия — он построен силами нескольких человек, в каком-то сарае, а спутника себе инженер Лось ищет посредством расклейки на заборах бумажных объявлений. Это все чистая условность; такое впечатление, что автор, вознамерившись писать НФ, перескакивает на космооперу, и таковые перескоки будут происходить регулярно на протяжении сюжета.

Далее — летят в рамках твердой НФ; вид Марса перед посадкой вообще такой, как будто Толстой берет карту Марса Ловелла и с нее этот вид переписывает (это вот скорее всего так и было!).

Марс тоже типично ловеловский — он пустынен, сух, с низким атмосферным давлением (темно-синее небо, как на стратостате!), редкими кактусами (часто нельзя — скажется на отражательной способности местности и будет заметно в телескоп!), пересохшими каналами.

После встречи путешественников с марсианами начинается, собственно, космоопера. Тут диктатор Марса Тускуб, тут история Атлантиды, через призму её основателей-магацитлов; и любовная линия Лось — Аэлита (и даже Гусев — Иха, хотя это более сомнительно); и народное восстание (с поправкой на то, что роман советский, стало быть, это не бунт, а революция); и рефлексирующий народный предводитель Гор; и подавление революции, невзирая на то, что мощный магацитл-Гусев расшвыривал худосочных марсиан, как кегли (космоопера!).

Отдельно хочется заострить внимание вот на каком моменте.

Советский автор осмелился отобразить на страницах советского романа т.называемую хао, что есть на человеческом языке любовь, в том числе и как сексуальный акт (то есть — не любовь к партии).

Хотелось бы вспомнить, что, например, в «Туманности Андромеды» (которая хороша по другим параметрам) остающиеся наедине симпатизирующие друг другу мужчина и женщина всю ночь обсуждают какую-то хрень, тогда как Лось и Аэлита занимаются этим самым хао, причем, без всякой порнухи. Вот за этот уместный и не скабрезный момент я даю автору дополнительные плюсы. Сисьге видеть в фантастике мне не хочется, однако и изображение взрослых людей в образах малолетних дебилов мне также не нравится.

Заканчивается роман своеобразно. Хэппи энда, как такового, нет. «Где ты, где ты, сын неба» взывает Аэлита к Лосю по радио — что показывает, что Тускуб Аэлиту недотравил. А Лосю при этом — не позавидуешь.

Оценка — 8. Читать стоит; сюжет запоминается; герои интересны и индивидуальны; приключения — эпичны.

Добавлю одно небольшое замечание к этой замечательной повести: помимо всего прочего она содержит одно из первых описаний истории будущего марсиан (землян-атлантов), начиная с их жизни в Атлантиде. Более того, судя по всему это первая история далекого будущего в русской НФ и вторая по хронологии в истории жанра (первая — Камиль фламмарион «Гибель мира»).

Тот самый редкий случай, когда оригинал уступает своему переложению.

По крайней мере, современному читателю ближе Буратино, нежели Пиноккио.

А всё потому что Алексей Толстой — Мастер. И писал он своего «Буратино» всей душой и сердцем.

Сверхзадачу свою («развлекая, поучай») он выполнил — в унылом морализаторстве эту книгу не упрекнёшь!

Занемог царь, вот и послал сыновей своих за молодильными яблоками да живой водой. Но старший сын не вернулся, средний не вернулся. Тогда пришла очередь младшего Ивана-царевича. Не стал тот отвлекаться от своих дел ради того, что хочется. И с людьми встречными вел себя вежливо, за что те помогли ему в поисках. Однако не послушался Иван-царевич мудрых советов, заглянул-таки в терем к спящей Синеглазке. Прознала богатырка, что вор побывал в ее царстве, отправилась в погоню и настигла царевича. Бились они, бились, да Синеглазка почти погубила Ивана. Но тот не растерялся:

«Не губи ты меня, девица Синеглазка, лучше возьми за белые руки, подними со сырой земли, поцелуй в уста сахарные»

И ведь послушалась она. Сыграли свадьбу. А после Иван-царевич отправился на поиски братьев.

Отыскал их, да по пути к царю-батюшке обманули младшенького братья, отобрали у сонного молодильные яблоки и живую воду, а Ивана сбросили в пропасть.

Но сказка не была бы сказкой, если бы добро не восторжествовало. Царь узнал о проделках старших сыновей, А Иван-царевич счастливо зажил с Синеглазкой и двумя сыновьями.

Пьеса куда менее интересна, чем сказка. В основном — потому, что изменен (самим же автором) сюжет: Буратино ищет за чудесной дверью не театр (который символизирует свободу и право самому что-то «рулить» в своей жизни), а… какую-то умозрительную, малопонятную «Страну счастья». Зачем, скажите на милость, Страна счастья Карабасу? Такие, как он, счастливы только тогда, когда портят жизнь другим — а такое мелкое и гаденькое «счастье» можно и в Стране дураков добыть; незачем за этим в волшебное подземелье ломиться. А кукольник наш — подлец, конечно, но не дурак. И сам это должен понимать. Так что — нелогично; в реале он бы скорее отказался от такого квеста, буркнув что-нибудь навроде: «А-а… это для мечтателей!»

Помню, я даже в детстве (когда слушал эту пьесу на пластинке) был задет этим авторским ляпом.

В конце — имеем вторжение Мирового Зла (оно же Тарабарский король, кричащий, подобно градоначальнику Органчику, «Не потерплю!» и «Сокрушу!»), заслуженное наказание для всех плохих (Карабас Барабас «проваливается в тартарары». А в повести — остался сидеть в луже под дождём. Почувствуйте разницу… ), волшебную книгу, летучий корабль и пр. условно-сказочные красоты, которые в повести были просто неуместны — там такой земной мир, даром что куклы живые, никакого _явного_ волшебства и в помине нет.

Про последние строки пьесы (Буратино в СССР) — уж молчу; кто читал, тот помнит, насколько натужно это вышло.

При всем моем уважении к Наталии Сац и тому, что она сделала для отечественного детского театра — даже с пластинки этот спектакль не звучит. Слишком «не то»… Вообще, «Ключику» не везло на хорошие аудиоверсии — и та, которую озвучивал «за всех» Н. Литвинов («заслуженный Хоттабыч всей страны»), и та, где песни из нечаевского фильма — все они разочаровывают. Шарм книги не передала ни одна. Тут еще и сам Толстой виноват: не удалось ему все-таки грамотно адаптировать свою же сказку для театра…

Роман отражает, характерные для интеллигенции 20-х годов, страхи и представления о мире. А Вы, боитесь, попасть в лабиринт Царицы Магр к паукам ? Видимо так , подсознание Толстого, представляло себе : злодеев-капиталистов , или местных капиталистов-помещиков, или , наоборот, советскую тюремную систему тех лет. В зависимости , от степени его идеологической обработки, разными пропагандистами, на переломе эпох. Интересные истории, о Прошлом Земли , показывают, склонность интеллигенции тех лет, к мистицизму во всех его проявлениях, что обьясняется нестабильностью внешней жизни. Когда человеку, не на что опереться , во внешнем мире , он ищет опору, или внутри себя , или в прошлом многих людей, в исторических архетипах Планеты. В романе, это отражено , в многочисленых историях о Магацитлах, древних завоевателях Земли. Политическая линия, в романе, показана эмоционально здорово, и технически убедительно. По примеру Ильича, захватили Арсенал, захватили Совет, а злые капиталисты , взорвали цирки с водой. Но конец закономерен, для восстания в замкнутых помещениях, без захвата контроля системы обслуживания воздуха. Пустили газ, видимо, это отголоски 1 мировой , где активно применялись газы, и задушили восстание. Подвод войск, из неохваченых восстанием районов, усилил позиции правительства. Несколько гранат Гусева , который отражает архетип красноармейца, в сознании русского интеллигента , не решили результата в воздушных битвах. Ребятишки, заварившие кашу, свалили на Землю , а бедным марсианским рабочим, пришлось испытать на себе усиление режима . Прочитал, написаное : рецензия в духе Саши Бло, из одного романа Пелевина. Наверное, тем интеллигентам, было непросто пережить : 2 войны, 1 мировую, и гражданскую, смену режима, а затем, переворот, расстрелы друзей и родственников , эмиграцию , и прочие прелести переходного периода. Но, это не значит, что нужно считать библией, книгу , если убрать романтику революции, довольно обычную, фантастическую новеллу, в стиле жюль верна , но с русскими комплексами. Некоторые, считают ее масонской книгой Великого писателя , но по сути, эта книга, интересный маркер эпохи, отражающий, представления о мире, среднего интеллигентного человека, тех лет.

Когда-то давно, еще ребенком, читал роман и он произвел на меня огромное впечатление, но в памяти осталась только первая часть, близкая: Алешкины и Алексашкины мытарства, Петр-ребенок. Но желания перечитать как-то не возникало. А недавно взял несколько книг для озеленения и вдруг выяснил, что читал-то я обработанный для детей текст (уп-с). Ну и решил «проглядеть» несколько страниц не адаптированного текста, так и зацепился.

В результате роман снова прочитан, и я в диком удовольствии, отличная книга: вызывающая интерес к истории, и пусть говорят что Петр преукрашен, но читаешь и видишь как все происходит, ох уж и талантлив был советский граф, не чета нынешним авторам «исторической художественной прозы». Вердикт: читать, читать обязательно...

Впервые размышления «О читателе» были опубликованы в сборнике «Чёрная пятница. Рассказы 1923-1924».

Алексей Николаевич прямым текстом указывает на тот факт, что без читателя нет и писателя. Даже если голову вашу посещают светлые мысли, но делиться ими не с кем, станете ли вы тогда их записывать? Вопрос спорный, но в случае сферического коня в вакууме* ответ, конечно, нет. Вернёмся в реальность, где читатель имеет прямое влияние на писателя. Ведь при появлении самой идеи произведения появляется и образ людей, для которых оно будет создаваться.

Так писал Алексей Толстой. И прежде чем вы, возможно, обратите против своё мнение, я предлагаю ознакомиться с мыслями автора. Потому что мне самому долгое время претила мысль рассчитывать на зрителя. Я привык думать, что на читателя рассчитывать не следует — их слишком много, чтобы быть хоть сколько-то определённым. Однако же Толстой приводится весьма веские аргументы и примеры, заставляющие взглянуть на ситуацию иначе.

Потому что на самом деле описанная позиция это тоже позиция, и определённое представление о читателе, которое оказывает своё влияние на стиль повествования. Вот пример Толстого: «Густав Флобер был в отчаянии от современников. Его письма наполнены мукой этого чувства. Он писал для избранных друзей или для будущих поколений. Это наложило на него отпечаток изысканности, пренебрежительной величавости и меланхолии.»

Но самое интересное происходит, когда Толстой начинает описывать современные ему реалии постреволюционного книжного дела. Какой народ крутится в этом, что вообще происходит. «Рычал львом знаменитый критик. Другой знаменитый критик рвал в клочки беллетриста. Щёлкали зубами изо всех газетных подвалов. Пороли друг друга перьями... Весёлое время был петербургский сезон.»

Эссе заканчивается размышлением о новом читателе. «Читатель десятого года республики.» И пожалуй, тут я и оставлю пересказ этого краткого измышления на небезынтересную тему.

Почему стоит прочесть это эссе? Потому что оно о всех нас и о процессе чтения тоже. Это о том, как меняются люди с ходом времени. Не говоря уж о том, что написано это очень живым языком. Алексей Толстой не жалел метафор и образов на то, чтобы увлечь своими мыслями, и это работает. Впрочем, оценивать и ставить вердикт — вам.

Прочитать эссе можно здесь — http://www.klikin.ru/txt/tolstoj.html. Там в одном тексте собрано несколько размышлений на темы, связанные с книгами. Используя простое сочетание клавиш Ctrl+F, вы без труда найдёте нужное эссе, набра «О читателе». Не знаю, необходимо ли это пояснение, поэтому и пишу.

*сферический конь в вакууме — шутка, ходящая среди физиков и математиков. Подразумевает максимально оторванные от реальных условия. Идеал, недостижимый в принципе, но позволяющий доказать некоторую теорию. Например, что писатель на необитаемом острове писать не будет.

Психологически очень точный, блестящий по языку, мастерский по исполнению рассказ о разложившемся морально человеке, жестоком убийце.

Рассказ вполне можно считать жёстким шпионским детективом.

Отлично!!!

Собственно это не мой отзыв, а некое привлечение внимания к изданию «Лунной сырости», увидевшем свет не позднее 1922 года(!). В газете «Новое время» (Белград) от 21 ноября 1922 г. на с. 4 помещено объявление Первого русского книжного магазина Л.В. Зверева «Русская мысль», в котором среди других книг, предлагается издание А. Толстого «Лунная сырость» за 25 дин[аров]. Обращаю внимание на год публикации объявления — 1922. Что это за издание?

О самой книге в Сети нашел такую информацию (оговорюсь, здесь речь идёт об издании 1923 г.): «...О творчестве А. Н. Толстого и К°, за последние годы, не стоило бы и говорить, если бы кой у кого не существовала наивная вера в возможность действительной «Смены Вех», — в сторону пролетарского строительства жизни, со стороны тех или иных буржуазных писателей. Для нас ясно, что всякие Толстые, как бы они ни меняли свои вехи, останутся бывшими писателями: новая жизнь — чужда их пониманию, а копаться в гнилом отребье прошлого — для нас бесполезно. Указанная книга А.Н. Толстого довольно ярко иллюстрирует данное положение. Книга содержит четыре повести. Первая повесть, «Лунная сырость», является обыкновенным хламом: богатый помещик-холостяк всю жизнь сосредоточил в мечте о недосягаемой любви, навеянной ему портретом покойной троюродной сестры, которую он воскресил при помощи одного чародея, но не мог полюбить и поджег в спальне, а тихую радость нашел в жене чародея; разумеется, после многих бурь. Словом, повесть которую можно бы печатать в эпоху падения рыцарства, а не в наши дни. В повести «Актриса» та же любовь помещика, только без чудес и кончается самоубийством промотавшегося героя. Две следующих повести так же связаны одной нитью: революция, эмиграция и мечтания эмигрантов. Конечно, все это дано в свете воздыхания о добрых старых временах и сдержанного ропота на революцию, безнадежность борьбы с которой очевидна. Приходится сожалеть, что подобная литература, (с позволения будь сказано), издается госиздатом».

Вот такими статьями и выложен был путь в ад ГУЛАГа. Возможно не заказ, искреннее убеждение, да и нет мысли о той сакраментальной фразе: «Ты Родину не любишь!», которая станет приговором.

Ох уж эти заказные статейки, вызванные непременной обязанностью откликаться на всякое движение общественной жизни! И хочется правду сказать, да нельзя. И вот, изругавши критику на все корки, Толстой вспоминает, что совсем изничтожать её не позволено и оговаривается, что у критики есть и полезная функция, которая состоит в том, чтобы учить равно читателя и автора отличать художественную правду от подделки. Но помилуйте, при этом «критика мешает непосредственности наблюдения», а в этом, как только что было сказано, заключён самый большой её вред. Одна надежда, что никто не заметит, как живой классик противоречит сам себе.

Беда, когда писатель начинает поучать критиков.

Есть такая поговорка: «Поучаешь верно, поступаешь скверно». В данном случае всё ровно наоборот. Алексей Толстой в статье ставит жёсткие прокрустовы рамки для развития литературного языка, который, по его мнению должен срастись с языком разговорным, но быть при этом сгущён и организован. Казалось бы, тут нечего возражать, но когда языку предписывают, как именно ему развиваться, ничего хорошего из этого получиться не может. При этом сам Толстой свободно пользуется всей палитрой русского языка, без оглядки на то, из живой речи взят нужный ему материал, или же это продукт книжной учёности. Так что учиться русскому языку лучше по книгам Алексея Толстого, а не по этой его статье.

В целом здесь ни слова лжи, недаром сами французы назвали послевоенное поколение «потерянным». Жизнь, бурлившая в послевоенной Франции, вынесла на поверхность немало грязной пены. И как обычно бывает, именно то, что плавает поверху, оказывается больше всего заметно. Так что, повторю, всё описанное на этих страницах является правдой, да ещё усиленной великолепным талантом автора. И всё же, по большому счёту, эта правда хуже лжи, ведь написана эта агитка для российского читателя, ещё не пришедшего в себя после кошмара гражданской войны и получившего лишь краткую передышку НЭПа перед новыми, ещё более ужасными изгибами жизни.

Всё это хорошо, но от заметки слишком пахнет самопиаром. И я даже доволен, что ни один из восьми московских театров не принял пьесу к постановке. Всё-таки, театр и сейчас остаётся развлечением, а не превратился в непременную потребность. Что делать, самореклама ни к чему хорошему не приводит, хотя в годы предреволюционного декаданса и считалось наоборот.

Что, казалось бы, может быть опубликовано под столь монструозным заголовком? А там — нетривиальные мысли о природе художественного творчества и о роли художника, его личности в осмыслении современной жизни. О постановлении ЦК РКП(б) там ни слова, лишь осторожное замечание, что неверно полагать, будто, если зайца долго бить, он спички зажигать научится. В первую очередь это неверно по отношению к искусству, потому, что художник не заяц.

Пересказывать здесь статью бесполезно. Кому интересно и нужно, тот прочтёт сам. Моё дело сказать: Не пугайтесь чудовищного заголовка, сам Толстой никакого заголовка над этой статьёй не проставлял.

PS. За два часа, что прошли с тех пор, как я выложил этот отзыв, он успел получить от читателей равное количество плюсов и минусов. Это лишний раз доказывает, что статья Алексея Толстого не устарела, и тема по-прежнему жжётся. Читайте публицистику старых мастеров, у них есть чему поучиться.

Собирался перечитать этот роман ещё весной прошлого года — тогда у меня вдруг затеялась небольшая ретроспективка по Петру Первому — но получилось только вот сейчас.

Первый раз я прочитал это произведение ещё в шестом классе средней школы, потом неоднократно возвращался. Но года с 80-го, наверно, не перечитывал...

Думаю, что роман Толстого — это если не самая вершина отечественного исторического романа, то уж одна из таких вершин точно. Полифоничный по звучанию; написанный ярким, ёмким, передающим дух времени языком; показывающий противоборство сил, судьбы людей различных сословий.

Хотя автор явно сочувствует своему главному и заглавному герою, общий тон повествования почти объективный. Великие дела вершил Пётр? Но сколько людей при этом погибло, причем, зачастую даже не по необходимости, а из-за крутого нрава царя, по причине особой ретивости некоторых исполнителей. А кто-то был убит или покалечен и вовсе оказавшись жертвой царских потех.

Из предисловия узнал, что Алексей Толстой стремился сделать свой роман максимально не похожим на «Петра и Алексея» Мережковского. Ведь там царь — воплощённый Антихрист, несущий стране и народу только погибель. Толстой же представлял его радикально иным — творцом новой России.

Хочу сказать слово в защиту Петра и от себя. Как я уже заметил выше, в самом романе показано, что преобразования, проводимые в то время, оплачены были высокой ценой — тысячами человеческих жизней. И вот, есть такая весьма популярная точка зрения, что новая государственность, новая армия, промышленность и всё прочее, что основал Пётр, — всё это было построено на костях. И я готов даже с этим согласиться. Однако недавно я задавал вопрос, хотя и не получил на него ответа: а какое современное государство построено не на костях? В той же просвещённой Европе, к которой так тянулся Пётр и тянул Россию, разве не было войн, религиозных преследований, да и просто феодальных усобиц? А потом — разве не было нещадной эксплуатации колоний, в том числе и прямого труда рабов? Не так ли были заложены основы нынешнего благосостояния некоторых государств? В результате вышло так, что граждане их жили относительно сыто и безбедно, а кто считал кости не-граждан?

И ещё один вопрос, в духе фантастов, работающих в жанре альтернативной истории. Если попытаться представить, что Петра не было бы, или он оказался бы другим царём, любителем старины, — каким бы путём пошла Россия, к чему бы пришла? Не получилось бы так, что население её ужалось бы — и кто знает? может, ещё значительнее — по другим причинам, из-за крайней бедности, косности управления, экспансии, военной и экономической, других государств и т.д.? Ну на этот вопрос ответить ещё труднее, тут надо учитывать слишком много разных факторов, влияющих друг на друга...

Возвращаясь непосредственно к роману, должен заметить, что книга получила высокую оценку писателей — современников Алексея Толстого. Бунин восхищался «Петром Первым», при том, что не испытывал больших симпатий к «красному графу». Однофамилец автора Сергей Толстой (автор автобиографического повествования «Осужденный жить», ряда переводов из западной литературы) тоже считал роман одним из лучших произведений на историческую тему. Кажется даже, под впечатлением он оставил попытки писать собственную историческую прозу...

Эти два имени пришли на ум потому, что обоих невозможно заподозрить в особом верноподданичестве режиму. Ведь другой популярной точкой зрения, на этот раз уже непосредственно на роман Толстого, является мнение, что автор всего лишь написал завуалированный панегирик Сталину. Будь это так на самом деле, полагаю, и у Ивана Бунина, и у Сергея Толстого мнение о книге было б совсем иным. Алексей Толстой же дал почти объективную панораму эпохи. И ещё раз я хотел бы похвалить язык романа, неровный, нервный, порывистый и отрывистый, создающий зримые картины происходящего, при этом совершенно чуждый пафосности и словесного украшательства.

«Гиперболоид» я читал после другого романа Алексея Николаевича, а именно после «Аэлиты». Ну и, конечно, сравнивал...

В общем и целом историю Гарина я ставлю выше, всё-таки сюжет (по моему скромному мнению, разумеется) здесь будет посильнее и посерьезнее (хотя это и весьма сомнительная характеристика при сравнивании двух произведений), он сложнее и заковыристее, хотя в обоих произведениях он не дотягивает до идеала. С другой стороны, в «Аэлите» были более живые персонажи, им больше хотелось сопереживать, но, пожалуй, именно из-за последней четверти повествования в романе о Марсе (неудачной четверти, на мой взгляд) я и снизил оценку и поставил ниже «Гиперболоида».

Подводя итог, скажу: «Аэлита» захватывала своими персонажами, а «Гиперболоид» — своим сюжетом (хотя, возможно, лишь на фоне более слабого в этом плане марсианского повествования).

С этой книги начался мой интерес к фантастике! Да, в наше время многое читается наивно, особенно революция на Марсе, но язык и персонажи мне по душе. Первый раз читала подростком, потом неоднократно перечитывала. Но из всех существующих продолжений ни одно не впечатлило. Головачев наворотил каких-то ответвлений и артефактов, у Андреева все слишком идеологизировано. Вот в сети однажды попался интересный вариантец, (Андрей Халов «Сын Неба»), там была интересная версия про летающий город Тасоцер.

Вот он, тот случай, когда отзыв по объёму будет превосходить исходный текст. Впрочем, это и не отзыв даже.

Старая, заезженная, бесшеллачная пластинка на 78 оборотов, а из-под иглы два голоса вперебивку читают эту сказку. Кто были артисты, не знаю, но отлично помню, как мы с братом носились и визжали, исполненные совершенно поросячьей радости жизни: « Я этого не переживу! Я этого не переживу!» Потом, когда настала пора юношеского максимализма, вдруг открылась и запала в душу строка: «Врёт, переживёт. Свинья всё переживёт». Ещё позже я узнал, что сказка не с неба упала, что автор её Алексей Николаевич Толстой, написавший любимейшею мою книгу «Золотой ключик». В ту пору я пристально смотрел, как мастера работают со словом, и вдруг обратил внимание на великолепнейшую звукопись, сделанную не звукописи ради, а раскрывающую сущность персонажа. Возмущение на голубиный манер, этакое гневное воркование: «Варвары, грубые варвары!»

Сейчас, когда наступает осень жизни, подходит пора итогов и начинаешь судить сам себя, неожиданно горьким перевёртышем звучат слова: «Картину свинья написать захотела».

Каждому возрасту свои строки, смыслы, свой уровень восприятия. Ни один не хуже другого. Всё вышло из-под пера великого писателя, и не расстаётся со мной всю мою жизнь.

Третья часть романа — уже неприкрытое тенденциозное проповедование большевизма в стиле «монументального реализма». Враги же советской власти, а точнее те, кого такими назначат чуть позже описываемых событий, например, Махно и Троцкий (его имя в романе не упоминается, здесь он Предвоенсовета), изображены нарочито отталкивающе. В финале на сцене в президиуме тов. Сталин «с чёрными усами... тот, кто разгромил Деникина», что как бы намекает. Символична указанная дата завершения третьей книги — 22 июня 1941 года.

Во второй книге романа талантливо описаны трагические события гражданской войны, прежде всего корниловский «ледяной поход», немецкая интервенция на Украине и «анархическая республика» в Гуляй-Поле. В этой части главных героев разметало по фронтам гражданской, причём Телегин воюет «военспецем» в РККА, а подполковник Рощин «чужой среди своих» в Добровольческой армии. Заметно, что если первая книга романа писалась ещё в эмиграции, то вторая — уже в Советской России. Здесь автор исподволь начинает подводить читателя к мысли, что высшая правда для народа, его спасение — в большевизме и большевистской революции, и представители «старой» интеллигенции должны осознать и принять это.

Думаю, что лирическая линия в этом романе Алексея Толстого не основная. «Рабоче-крестьянский граф» Толстой был прежде всего современником и очевидцем описываемых событий ломки старого мира, рождения в муках нового общества. Именно об этом он рассказывает в своём романе через призму мировосприятия Даши и Кати Булавиных, Телегина, Рощина и других героев. В первой книге мне было интересно описание с одной стороны шапкозакидательских настроений российского общества накануне и в первые месяцы «германской» войны, а с другой — настроений интеллигенции, представители которой с восторгом приветствовали революцию, не понимая её значения и последствий, тем самым «раскачивали лодку» одряхлевшей империи. Роман читается неожиданно злободневно. Вердикт: к прочтению однозначно рекомендую.

Очень даже неплохо, тем более для фантастики 20-х.

В первую очередь очень приглянулись герои, весьма живые, в этом, пожалуй, главный плюс романа. Да и сюжет оказался весьма неплох, хотя он же и стал причиной снижения оценки — очень уж сумбурно прошла последняя часть события (ну лично для меня, я ожидал большего от развития событий). Ну а отсутствие правдоподобности (а точнее несоответствие нынешним «фантастическим реалиям») минусом назвать никак нельзя, это никак не портит общую картину происходящего.

P.S. Не по теме немного, но всё же. Есть еще и экранизация, которая заслуживает похвал хотя бы за то, что была одной из первых фантастических, но мне она не понравилась не только и не столько перевиранием сюжета, сколько искажением смысла: экранизация больше похожа на пропаганду, гласящую в конце «не надо мечтать о дальних краях, работайте, работайте, работайте». Было несколько обидно за книгу.

Лёгкая, смешливая, чудесатая маленькая повесть. Неважно, что тридцать страниц — всё-таки это именно повесть. И поведал нам Алексей Толстой, как жили-были двое братишек, а потом взяли да и отправились в путешествие по реке. Путешествие оказалось недолгим, один неполный день, но сколько же всего в нём уместилось! А началось оно от Тучкова моста… Помню, как меня поразило это в далёком детстве: что совершенно выдуманные события могут быть прочно привязаны к всамделишному месту — впервые тогда с этим столкнулась.

Детские воспоминания были более чем туманными: я даже не сразу вспомнила, как же называлась эта замечательная история, пришлось как следует покопаться в содержании жёлтого десятитомника Толстого (1958-1961 года издания)… Да вот же она: «Как ни в чём не бывало»! Читала с растроганной улыбкой. Действительно, произведение Толстого адресовано и детям, и взрослым. Дети найдут в нём захватывающие приключения самых обыкновенных мальчишек, взрослые вспомнят свои ребячьи проделки и то, каким полным опасностей казался поход в ближний лесок или на берег озера… а кто-то из них, быть может, ощутит укол совести: это ведь они, взрослые, «люди ростом с буфет», зачастую обращают мало внимания на путающихся под ногами и шумящих малышей. Может, всмотрятся в своих детей повнимательнее. Во всяком случае, хочется на это надеяться.

Очень светлая повесть, которую в детстве прочитал несколько раз. Несмотря на октябрятско-пионерское детство, ничто в этой книжке не напрягало. Жаль что такие книги нынче не в фаворе у школьной программы.

Очень слабая вещь для Толстого.

Взять, к примеру, тот же 'Золотой ключик': куча персонажей, но каждый наделен запоминающейся внешностью и яркой индивидуальностью. Ни за что не спутаешь, скажем, Пьеро с Арлекином! А здесь просто ходячие манекены, из которых лишь двое удостоились чести быть названными по имени. Остальным даже в этом отказано, ибо они выполняют роль мебели. Выкинь эту мебель (то бишь четырех толстосумов, вся 'работа' которых — сидеть и молча выслушивать главгера) — ничего не изменится, даже лучше станет.

Сюжет довольно примитивный, читать было скучно, а концовка вызывает недоумение. Это с какого же перепугу все человечество превратилось в блаженных идиотов? Насмотрелись на комету — и крыша поехала? Сдается мне, этого маловато будет. :)

Скорее всего, Толстого вдохновил изданный в 1906 году роман Уэллса «В дни кометы», где как раз все люди стали блаженными (правда, не от простого наблюдения, а надышавшись кометных газов). Но, во-первых, получается неприкрытый плагиат. А во-вторых, это одна из слабейших вещей великого фантаста, и вряд ли стоило ей подражать.

А главное — как возможна жизнь в обществе, где все органы власти сдохли, силовики разбежались, а людишки просто берут в магазинах все, что им понравится? Дык, они за день все расхватают, а потом что — ложиться и помирать? Бред какой-то, на мой взгляд, от Алексея Николаевича такого не ожидал.

Всегда любил творчество Алексея Николая Толстого, хотя, надо признать, и не был особым его знатоком. Название рассказа встретилось в одной из книг цикла Василия Звягинцева про Андреевское Братство (и должен сказать, что чтение Звягинцева полезно уже только потому, что расширяет читательский кругозор).

Рассказ, который первоначально вышел под названием «Семь дней, в которые был ограблен мир», можно назвать фантастико-сатирическим. Пятеро авантюристов задумывают дерзкий план по отъёму денег и материальных ценностей в масштабах всего мира. Для этого они прибегают к чудовищной дезинформации и чудовищному вмешательству в существующий порядок вещей. Сюжетно рассказ связан с «Аэлитой», поскольку здесь упоминается не только инженер Лось и его ракета, на которой он совершил полёт на Марс и обратно, но его вклад в развитие техники используется проходимцами.

Рассказ служит иллюстрацией очень актуального в настоящее время тезиса, гласящего, что ломка мироздания чревата непредсказуемыми последствиями.

Понравился язык, несмотря на то, что ряд выражений показались архаичными или корявыми (типа: «...сутуло стоял на штурвале»). При чтении подавляющего большинства нынешних авторов возникает впечатление, что они разучились (а может, никогда и не умели) описывать происходящее. Они все — просто пересказывают действия, совершаемые героями, воздействия, которым те подвергаются. Толстой же стремится создать зримую картину — и это ему удаётся.

Потрясающее произведение!

В центре этого замечательного романа-эпопеи противоречивая личность Петра I – великого русского царя, воина, строителя, реформатора, борца с закосневшим боярством. Заслуги Петра I неоспоримы, хоть деятельность его и до сих пор является объектом споров историков. Толстой показал его становление и эволюционирование от ранимого ребенка к порой жестокому, буйному, порывистому правителю, несущему в себе множество отрицательных черт, но при этом, правителю, не имевшему, как такового, светского образования, самостоятельно обучившемуся четырнадцати ремеслам, радеющему за отчизну, испытавшему горечь поражений и радость побед, а оттого, лишь сильнее стремящемуся во что бы то ни стало изменить жизнь своего народа и возвысить Россию. Личность неординарного человека раскрывается перед читателем, его поступки обосновываются и становятся понятны.

Петр I изображается на фоне драматичного полотна исторической диорамы, но он не единственный главный герой эпопеи – наравне с ним отводится роль русскому народу, нашедшему олицетворение во многих героях, зачастую выдуманных. Это свободолюбивый Федька Умойся Грязью, чувствующий и взращивающий красоту Андрей Голиков, изобретательные Кузьма Жемов и Баженины, мастеровые Воробьевы, кузнец Антуфьев, умом и хитростью прогрызающий свой путь наверх Алексашка Меньшиков,..

Все события показаны в живой динамике судеб героев. Рассказ ведется плавно и неторопливо, мастерские хитросплетения сюжета не позволили мне заскучать даже на батальных сценах, масштабность повествования поражает, каждая строчка сквозит любовью к России, к жизни. Язык романа очень красив, пластичен, стилизован соответственно описываемому времени, но при этом в нём абсолютно нет искусственности.

Недаром роман-эпопея «Петр I» завоевал мировое признание, это действительно шедевр советской исторической прозы, и пусть иногда автор довольно вольно обращался с историческим материалом, но ведь он и не претендовал на документальность. Очень жаль, что Алексей Николаевич Толстой не успел выполнить задуманное и завершить роман.

Язык у Алексея Толстого всегда прекрасен. Идет ли речь о жизни в до-петровской Руси, или о жизни маленького мальчика Никиты (кстати: думаю, не одному мне мир глазами Никиты Толстого напоминает воспоминания Джерри Даррелла?.. Такая же свежесть восприятия, все увидено как будто в первый раз — обыденные вещи, которых взрослый не замечает, показаны настолько зримо, сочно и вкусно, что удовольствие от книги — незабываемое.

Можно по-разному относиться к идеологии творчества А. Н., но даже те, кто его не любит, признают его несомненный писательский талант).

И в детской сказке типа «Буратино» мир — такой же зримый. Так же сочно выписанный; можно сказать, «вещный». Плюс ехидная авторская усмешка.

«Буратино сказал:

-- Пьеро, катись к озеру, принеси воды.

Пьеро послушно поплелся, бормоча стихи и спотыкаясь, по дороге потерял крышку, едва принес воды на дне чайника.

Буратино сказал:

-- Мальвина, слетай-ка, набери веток для костра.

Мальвина с укоризной взглянула на Буратино, пожала плечиком -- и принесла несколько сухих стебельков.

Буратино сказал:

-- Вот наказание с этими, хорошо воспитанными...»

Вот такой прелестной иронии, колкой и едкой, мне зачастую не хватало в так называемой «взрослой» литературе. Простая сказка для шести- семилеток дает фору многим серьезным и почтенным классикам...

Что вы там говорите? «Пересказ Коллоди»? Да нет же: у итальянского сказочника повествование строго эпическое, там важно не КАК, а ЧТО. Вот, к примеру, типичный отрывок:

«Когда они вошли в город, Пиноккио увидел на улице множество облезших собак, зевавших от голода; стриженых овец, дрожавших от холода; кур и петухов без гребешков и бородок; больших мотыльков, не умевших летать, так как они продали свои разноцветные крылышки; павлинов, лишенных хвоста и готовых от стыда провалиться сквозь землю, и фазанов, оплакивавших свои блестящие золотые перья, заложенные в ломбарде. Мимо всех этих попрошаек и стыдливых нищих то и дело проезжали барские кареты, в которых сидели или Лиса, или Сорока-воровка, или какая-нибудь хищная птица»...

Просто перечисление, суровое, без улыбки, довольно-таки равнодушное. Выкинь автор из этого абзаца кого угодно — хоть павлинов, хоть фазанов — мало что изменится. Здесь нет героев (пусть даже третьестепенных), которые создают антураж. Описания Города Дураков — сами по себе, персонажи — сами по себе; Коллоди не собирался делать из всего этого единую, цельную картину, у него была другая задумка. (Нет, вы не подумайте, я очень люблю «Пиноккио». В свое время даже написал на него хвалебный отзыв. Но «Буратино» — это еще больше, чем любовь. Это — впечатления детства, эфемерные, с трудом облекаемые в слова. Потому и ценны).

Толстой делает из мрачноватых описаний Коллоди замечательный сатирический пассаж. Когда читаешь про Страну Дураков, запоминаются не бедняки и не богатеи, а — вот этот полный иронии голос автора за сценой, что «опускает ниже плинтуса» и тех и других, ставя всё на свои места:

«Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не спал. По кривой, грязной улице бродили тощие собаки в репьях, зевали от голода: -- Э-хе-хе...

Козы с драной шерстью на боках щипали пыльную траву у тротуара, трясли огрызками хвостов. -- Б-э-э-э-э-да...

Повесив голову, стояла корова; у нее кости торчали сквозь кожу. -- Мууучение... -- повторяла она задумчиво.

На кочках грязи сидели общипанные воробьи, -- они не улетали -- хоть дави их ногами... Шатались от истощения куры с выдранными хвостами... Зато на перекрестках стояли навытяжку свирепые бульдоги-полицейские в треугольных шляпах и в колючих ошейниках. Они кричали на голодных и шелудивых жителей: -- Пррроходи! Держи пррраво! Не задерррживай!..»

Единственное, что я Алексею Николаевичу — наверное — не прощу, так это его ехидные «подколки» в адрес русского романтизма. «Голубая героиня» Мальвина, которой посвящал свои баллады Жуковский (и даже молодой Пушкин!) превратилась в... куколку-«фифочку». И теперь уже невозможно не расхохотаться, читая про «горький удел» девушки с таким именем, например, у И. Козлова. Или еще какого-н. поэта той поры. Вы, Алексей Николаевич, этого и добивались, не правда ли? Ну так вы этого добились — р-романтическая Мальвина умерла и похоронена. А синеволосая кукла обречена на бессмертие! (Глючно, но факт).

...Еще мысль вслух: а ведь если бы не вездесущий интернет — кому сейчас, sempre, могло прийти в голову, что Пиноккио стал настоящим мальчиком, а Буратино «остаётся големом»? (или — попадает в «кукольный рай», который = прообраз коммунизма. Об этом, например, писал Марк Хукер — и, само собой, сел в лужу). Мораль книги, разумеется, другая: не так важно, что все вокруг считают тебя «деревянным» — главное, что сердце у тебя человеческое. Вспомним Страшилу, Дровосека и других героев классической детской литературы. У них, как вы помните, тоже на самом деле все было: и ум, и доброта, и храбрость; они просто не до конца верили в себя.

Как написано в Википедии, Буратино не изменяет своему облику и характеру до конца сюжета. Он останавливает все попытки его насильно перевоспитать. Несмотря, что не меняется внешне — становится более общительным и начинает ценить дружбу. Мне кажется, эта мораль — тоже не такая уж плохая. Не лучше и не хуже, чем финал сказки Коллоди («Какой я был смешной, когда был деревянным! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик!») Всякому овощу — свое время; всякая мораль (христианская ли, атеистическая) по-своему хороша.

NB Между прочим, классическими иллюстрациями к этой сказке являются по праву... нет, не рисунки Владимирского, как вы подумали. Они слишком, на мой взгляд, яркие и цветастые, слишком уж «детские» и мультяшные... слишком современные, в конце концов (ну не могло быть у героя сказки 30-х годов — таких «шортиков«!)

КЛАССИЧЕСКИЕ иллюстрации к «Буратино» — это рисунки Аминадава Каневского. Я очень рад, что у меня в детстве была книга именно с ними (кстати, обложка, датированная 1977-м годом — это, кажется, она и есть); а сейчас это уже библиографическая редкость... но, может, кто-то всё же помнит?..

Сильная вещь. Одно из немногих почти вечных напоминаний о том страшном времени: сколько людей погибло, сколько человеческих судеб безвозвратно изломано. А теперь уже и понять трудно — был ли во всем этом хоть какой-нибудь смысл...

Алексей Толстой в своем рассказе (всего лишь рассказе!) сумел дать возможность читателю почувствовать то время, понять и полюбить свою героиню, одну из многих тысяч случайно затянутых в этот кровавый водоворот невинных душ, ужаснуться трагедии ее непростой жизни. Наверное можно бы было много говорить о недюжинных мастерстве и таланте автора, но все это запросто укладывается в три слова — ЭТО НАСТОЯЩАЯ ЛИТЕРАТУРА.

И еще. Сегодня рассказ кроме всего прочего навевает и еще кой-какие мысли. Например, что значат наши сегодняшние эмоции и трагедии на фоне вот такой вот жизни. И счастливы ли мы сегодня в своей устоявшейся жизни с борьбой за лучший кусок пирога. И почему так получилось... Вопросов много, но можно ли найти на них ответы?

Кто-то из современников назвал сказку Алексея Толстого «Золотой ключик» — «хождением по мукам для детей».

Сам же писатель стремился создать такую книгу, которую с удовольствием будут читать в семьях. Поэтому, в рукописи означено: «Новый роман для детей и взрослых».

И Алексей Толстой добился своей цели. В начале ХХІ века его сказку также помнят и читают, как и много лет назад. Трудно представить свое детство без этой истории.

В чем же секрет этого произведения? Как А.Толстому пришла в голову история о деревянном человечке? Каким образом он примерил на себя роль папы Карло, создав своими руками такую неумирающую и занимательную книгу?

Впрочем, сам писатель в предисловии рассказывает вот что:

«Когда я был маленький – очень, очень давно, – я читал одну книжку: она называлась «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы» (деревянная кукла по-итальянски – буратино). Я часто рассказывал моим товарищам, девочкам и мальчикам, занимательные приключения Буратино. Но так как книжка потерялась, то я рассказывал каждый раз по-разному, выдумывал такие похождения, каких в книге совсем и не было.

Теперь, через много-много лет, я припомнил моего старого друга Буратино и надумал рассказать вам, девочки и мальчики, необычайную историю про этого деревянного человечка».

Ныне часть исследователей считают это предисловие не более, чем авторской легендой! Когда мог читать эту сказку Толстой? Он не знал итальянского и в детстве не мог этого сделать. Первый русский перевод книги «Пиноккио» итальянского писателя Карло Коллоди вышел только в 1909 году, когда Толстому было уже двадцать четыре года — совсем не детский возраст.

Но, в 30-е годы, когда вышел «Буратино» на это предисловие никто не обратил особенного внимания. Заподозрил мистификацию лишь писатель Юрий Олеша, автор «Трех толстяков» Будучи в восторге от сказки Толстого, и от самого Буратино, он называет предисловие «частью сказки».

Но, оказывается, Алексей Толстой до своего «Золотого ключика» уже соприкасался с книгой Коллоди и даже был ее в каком-то смысле соавтором!

Всем известен эмигрантский период жизни Алексея Толстого. В 1923 году в Берлине в эмигрантском издательстве «Накануне» решили выпустить книгу Карло Коллоди в переводе писательницы — эмигрантки Н.Петровской. Перевод был так себе...

За переделку этой нравоучительной книги взялся молодой Алексей Толстой. Сказкой он был очарован! И он перерабатывает ее. Делает ее более лаконичной и динамичной. Он переписывает пейзажи, делает их менее итальянскими, даже более русскими, убирает часть моральных сентенций. А главное — превращает Пиноккио в веселого озорника, которого учит сама жизнь! В книге стало больше приключенческих и фантастических эпизодов. Меньше стало страшного, больше смешного. А язык! Ароматный, толстовский! Никакой Коллоди так не напишет!

Вернувшись в Россию Толстой через десять лет возвращается к истории Пиноккио. Этому способствовал... инфаркт миокарда!

Оказавшись на больничной койке, писатель, отлученный от друзей и литературы, вспомнил историю деревянного человечка и решил переписать ее для детей. Тем более задача создания детской литературы была одной из первоочередных в СССР. Об этом не раз говорил М.Горький.

Деятельная натура А.Толстого не терпела пустоты! Просто лежать на койке и ничего не делать. Этого он не мог! «Пиноккио — это такой сюжет!-восклицал Толстой. — Как может жить человек без фантазии, сказки?»

Его работа была своеобразным соревнованием с С.Маршаком.

Писатель с жаром берется за работу. Толстой заменил скучного Пиноккио на веселого Буратино, уменьшил роль Арлекино, добавил печального Пьеро и голубоволосую Мальвину. Ну и конечно же сам золотой ключик! А «страна дураков«! Как можно забыть такую блестящую выдумку! Чуть ли не сатиру на человеческое общество!

Чего только не писали о сказке! Одни в ней видели христианскую, библейскую историю. Папу Карло сравнивали то с плотником Иосифом, то с самим Господом! Подсчитали, что все события в сказке умещаются ровно в семь дней, как и сотворение мира.

В Пьеро видели поэта А.Блока, в Карабасе Барабасе — режиссера В.Мейерхольда а то и самого «князя мира сего», Мальвину Толстой вроде бы позаимствовал у Л.Кэролла, а имя Алисы дал почему-то хитрой лисе...

Но мы не будем углубляться в эти догадки, проводить параллели! Главное, что сказка, переведенная почти на все языки мира, и вышедшая миллионными тиражами, живет и будет жить еще долго!

Роман Алексея Толстого оказался своевременной книгой. Несвоевременных книг Толстой, кажется, не писал. В начале XVIII века, как и в последние десятилетия жизни автора, как и в наше время, в России рушился весь старый уклад жизни. Новый порядок спешил разрушить до основания всё, что было создано раньше. Во всех случаях ломка была во многом неизбежной, во многом деструктивной. Во всех случаях общество заплатило за успех реформ запредельную цену. Впрочем, вопрос о цене реформ Толстой не то чтобы замалчивал, но старался сгладить. Это понятно. А попробуй кто-нибудь при жизни Петра поговорить о цене реформ. Голову отрубят — считай, что повезло.

Независимо от поставленных и решённых задач, «Пётр Первый» заслуженно считается лучшим историческим романом в русской литературе. Мало того, это самая читаемая книга Толстого, после «Буратино», разумеется. Язык классика, всегда точный, ясный и фантастически богатый, здесь отшлифован до блеска. Доведено до совершенства искусство складывать роман из множества ярких деталей. Каждая из этих деталей запоминается надолго. Книга написана с любовью к героям. Что всегда немаловажно, заслуживают они этого или нет.

Наконец, в романе строго выдержана необходимая доза модернизации истории. Есть много книг, где прошлое стараются воссоздать с максимальной точностью, вплоть до особенностей произношения. Как правило, такие книги дочитывают до конца только специалисты, и только для того, чтобы их изругать. Ещё чаще попадаются исторические сочинения, где герои изъясняются на современном жаргоне, исповедуют современную систему ценностей, а ход событий выстроен в соответствии с концепцией автора. Читать такие книги легко, но обычно их хочется отбросить, не добираясь до второй главы. Толстой же модернизировал историю ровно настолько, чтобы сделать ситуацию более или менее понятной читателю, не подстраиваясь под его уровень. В итоге получилась книга, доступная каждому, и при этом шедевр. Шедевр с любой точки зрения, как бы ни относиться к Петру и Петровской революции.

Патриотическо-эротический рассказ развивающий тему шпионской деятельности иностранных разведок во время Первой мировой войны. Запомнилась психологическая борьба между мужчиной и женшиной в купе поезда. Но большее впечатление оказывает его любительская перелицовка ходившая в самиздате.

«А шпионке с крепким телом говори, что с этим делом мы покончили совсем...»

Отличная книга, спасибо. Талант А.Толстого бесценен для нас спору нет. Однако, тут надо бы заметить, то в курсе прозападной официальной истории, «совершенствуемом» в деле искажения Истины со времен первых Романовых-западников, Петр Романов выглядит благодетелем Отечества, «отцом народов» России-Евразии.

Но вот в народе русском сохранились-таки сведения, что «подменили немцы царя» — то ли в малолетстве еще, то ли уже в юности (А.А. Гордеев). А скорей всего, правда в том, что завербовали Петра 1-го иезуиты-католики, неустанно ведущую свою работу по осуществлению «Дранг нах Остен» — «Натиска на Восток” (Б.П. Кутузов).

Ибо «... надо сказать, что при Петре I колонизаторы уже не стеснялись вволю «расходовать людские ресурсы» захваченной ими страны — «в эпоху Петра Великого» убыль населения

Московской Руси составила, по оценкам разных историков-исследователей, примерно от 20 до 40% всего населения.

Впрочем, население Московской Руси сокращалось и вследствие бегства народа от деспотизма колонизаторов. А бежал народ от них в основном в Татарию (см. ниже).

Вообще-то, надо сказать, «европеизацию» Руси-Московии Петр Романов начал со своей семьи. Первым делом, жену свою из исконно русского рода, Евдокию Лопухину, заключил в монастырь — в тюрьму, то есть. Посмела возражать против издевательств мужа и его западноевропейского окружения над Отечеством — тем, видимо, зело мешала «внедрению западной культуры и прогресса».)

А вот девка Монс из немецкой слободы всемерно помогала Петру в том внедрении. На нее и поменял Петр русскую жену — красавицу и умницу. А сына Алексея, поскольку тот тоже с возрастом упорно не желал «европеизоваться», предал казни. Но перед тем Петр, используя все навыки, перенятые им у учителей-иезуитов, долго и упорно «вел розыск» в отношении Алексея. То есть, под пытками допрашивал сына — почему противится сей «европеизации», да кто у него сообщники в этом «темном» да злодейском, по мнению «царя-просветителя», деле (7)....»

(Из книги «НАСЛЕДИЕ ТАТАР» (Москва, Алгоритм, 2012). Автор Г.Р. Еникеев).

Также об этом всем и еще о многом сокрытом от нас из подлинной истории Отечества читайте в книге “Великая Орда: друзья, враги и наследники. (Московско-татарская коалиция: XIV–XVII вв.)”.– (Москва,Алгоритм, 2011). Автор тот же.

«Эмигранты» — яркая книга, как все романы Алексей Толстого. Плохо писать он не умел. Но на фоне других его романов вещь менее удачная. Прежде всего из-за стремления автора доказать свою преданность новому порядку. В результате — перебор с обличениями своих бывших друзей и недостаточно убедительные образы героев. Сюжет в основе своей представляет собой великолепный политический триллер, но на него нанизано несколько десятков посторонних эпизодов. Каждый из них мог бы стать основой хорошего рассказа, но в контексте романа они приобретают характер идеологических вставок. Даже язык Толстого, всегда точный и емкий, в «Эмигрантах» местами становится слишком пафосным.

Что касается самого сюжета, то может показаться, что это обычная клевета на политического противника. Не совсем. Почти каждый эпизод романа имеет соответствие в реальной истории. Так что это скорее однобокая правда об эмиграции. Да, русские эмигранты первой волны и их дети дали миру огромное число крупных ученых, инженеров, писателей, художников, музыкантов, философов, социологов, экономистов. Да, они в массе своей отвергли фашизм и в той или иной форме поддержали Россию в Отечественной войне. Но были и другие. Те, что били смертным боем больного Родзянко, терроризировали Софию и Белград, устроили крупнейшую финансовую аферу в истории Франции, организовали в Берлине фабрику по изготовлению фальшивых марок, служили в войсках всех известных авантюристов своего времени, а некоторые пошли и на службу Гитлеру. Разные они были эмигранты.

От названия зависит добрая треть успеха (а может и половина?). Обаяние названия, обаяние чужого — а вместе с тем, родного имени. Аэлита — «Видимый в последний раз свет звезды».

Сегодня можно слегка иронизировать над техническими идеями Алексея Толстого, усмехаться над его революционной направленностью. Но если бы в «Аэлите» была лишь революционность и наивная техника — кто бы его читал? Лучшие книги — это книги о людях, об их переживаниях. Так и здесь. Планета Марс и ее особенности — это всего лишь антураж, в котором развиваются события.

Есть к чему поридираться с исторической точки зрения. И присутствию в рассказе Франца Лефорта, который был мертв к тому времени, тому, что Меншиков бегал советоваться со своей женой (он, кажется, еще не был женат), но в общем и целом это мелочи. Читаем же мы роман Толстого «Петр Первый» и не задумываемся о том количестве исторических огрешностей, которые найдены исследователями?

В одном рассказе уместилась эпоха, четко прописаны выразители этой эпохи. Царь и крестьянин, палач и жертва. Странно даже, что Петр, выступающий в рассказе в роли палача не вызывает у нас отвращения. Наверно, потому что и сам был жертвой. При все при том, что Петр не щадил других, он не жалел и себя.

Все же здорово иногда окунуться в ретрофантастику и оказаться в том мире будущего, как его представляли в позапрошлом веке или начале 20-го столетия. «Аэлита» — это конечно, классика, и прочитать ее стоит хотя бы потому, чтобы узнать, как зарождался любимый жанр, с чего все начиналось. Произведение Толстого по-детски немного наивно, но читается очень легко, и так же легко воспринимается.

Кажется, это первый случай, когда в мировой литературе было описано такое явление, как ТРОЛЛЬ. И — что «пикантней» всего — задолго до изобретения интернета!..

Смысл рассказа понятен: троллей не надо бояться, тогда они тихо-мирно издохнут сами. Но тут еще кот в дело вступил... эдакая когтистая «немезида».

В реальной жизни — вполне возможно — кота бы просто рядом не оказалось. Правда, это не отменяет основную мораль: вредителей не стоит пускать в эфир. (А если еще вспомнить, что сейчас любой репортер в «Новостях» — прямой наследник Васьки Табуреткина, рассказ и вовсе будет звучать угрожающе...)

Гения от безумца отделяет тонкая грань морали. Все гении эгоцентричные и самовлюбленные, наверное, потому что с детства они чувствуют свое превосходство. Но разве в своей собственной системе координат они не остаются честными, благородными, они восхищаются другими. Именно Гарин смог оценить чужой гений. Именно этот сумасшедший ученый смог собрать воедино разрозненные мысли и осуществить свою мечту.

Я не могу осуждать его, особенно после:

— Чудак вы, Шельга... Зачем же я должен поступать логично?.. Я не учитель математики... До чего ведь дожили... Простое проявление человечности — и непонятно. Какая мне выгода была тащить за волосы утопающего? Да никакая... Чувство симпатии к вам... Человечность...

И ведь он даже Шельгой восхищается, его стойкими моральными принципами.

В конце концов, у каждого своя мечта, кто-то мечтает о Советской власти на всей Земле, а кто-то хочет просто урвать у жизни большой жирный кусок.

Как ни крути, в рассказе этот Федяшин нехорошо поступил с гостем: отбил жену и сдал полиции! Еще и Маргадона тяжело ранил, и дом чуть вместе с кадавром не спалил ... И это при том, что Калиостро не обманул, а добросовестно материализовал объект желаний! Что-то тут не то с моральной стороной дела... И создатели фильма видимо тоже это поняли — сделали Марию совершенно посторонней графу девушкой, самого графа — мошенником, а образ Федяшина — наоборот облагородили.

«Хождение по мукам» — очень многослойное произведение. Тут и Даша Булавина, и Катя Булавина, и Иван Телегин, и Пётр Рощин, и реально существовавшие Колчак, Деникин, Махно. Множество сюжетных линий так причудливо переплетаются друг с другом.

В двадцатые годы выходило много книг, внешне подобных «Гиперболоиду». Тепловые лучи смерти, оливиновый пояс, кандидаты в сверхчеловеки, мировая революция, происки империалистов, таинственные двойники, плохие эмигранты, роковые красавицы — все это есть не только у Толстого. Почти все эти книги давно забыты. «Гиперболоид» читают и, вероятно, будут читать всегда. Великолепный язык Толстого, точный, гибкий и очень богатый. Завораживающая манера повествования. Множество ярких деталей, из которых складывается ткань книги. Умение сказать то, что хочет слышать читатель, но сказать так, что это запоминается навсегда. И прежде всего сам Гарин.

Гарин не просто гениальный злодей, каких много в литературе. Он умеет быть обаятельным, бесстрашным, осторожным, наглым, спокойным, ехидным, добродушным, бесчеловечным, оставаясь самим собой. Автор отчасти симпатизирует своему злодею и пытается ему подыграть. Все старые партнеры Гарина на удивление доверчивы и растяписты. Попадаются раз за разом. Химический король Роллинг, по сути, авантюрист с миллиардами. Поймать его в ловушку не составляет труда. Главный оппонент Шельга появляется всегда в нужный момент в нужном месте и каждый раз проигрывает Гарину. Даже тогда, когда проиграть невозможно. Последний раунд он, правда, выиграл, но эта победа выглядит слишком уж фантастично. Устроить восстание рабочего класса Вашингтона, города, где нет и никогда не было рабочего класса, можно только в порядке издевательства над требованиями идеологов.

Итак, гениальный авантюрист решил стать сверхчеловеком. Мало того, построить царство сверхчеловеков и их рабов. Пока Гарин идет к богатству и власти по тысячам трупов, ему все удается. Но вот в руках и власть, и богатство, и чем теперь занят сверхчеловек? Строит золотой дворец, покупает золотое кресло, принимает несколько почетных званий, мучается над вопросами этикета и обедает с олигархами, наслаждаясь в душе своим превосходством над ними. Надо полагать, олигархи в душе наслаждаются тем же. Вот так и выглядит триумф неглупого кандидата в сверхчеловеки. Глупый кандидат сорвется в самом начале.

А что стало бы с Гариным дальше, если бы не требования идеологии? А дальше, несомненно, опытные олигархи одолели бы выскочку. Им тоже не занимать ни ума, ни энергии, делового опыта и деловых связей у них гораздо больше, а игра теперь идет на их поле. Золотого короля или уберут, или может быть, дадут ему место в своих рядах, но не в первом ряду. Толстой выбрал для Гарина другую судьбу. Необитаемый остров. Самое подходящее место для сверхчеловека.

Прочитанный когда-то в детстве этот роман казался приключенческой историей, которая почему-то печально закончилась. И поэтому мне, юной пионерке, не понравилась. Позже, после прочтения других вещей Алексея Николаевича, я обратила внимание на то, что все его тексты написаны очень страстно. Визуально возникает впечатление «горящих» глаз и энергичных жестов. «Аэлита» же имеет вкус усталости, растерянности, грусти, беспомощности. И мне взрослой запомнилось более всего: «Стань тенью для зла, бедный сын Тумы и злой Ча не поймает тебя». Может быть сам «красный граф» желал порой стать «тенью для зла»? Может быть в этом секрет бесконечной печали и «Аэлиты», и «Гадюки», и «Голубых городов»? Мне кажется, что кроме истории безнадежной любви и неудачного марсианского мятежа, в «Аэлите» рассказано о том, как больно, когда ломаются, наталкиваясь на действительность, иллюзии и идеалы.

Чтение, которое могу рекомендовать любителям проникнуться духом эпохи.

Читал Аэлиту в далеком детстве (в одном томе с Гиперболоидом). По сравнению с тем, что считалось фантастической литературой в те времена, Аэлита- шедевр.

потрясающая книга. Прекрасно выписаны характеры персонажей, множество бытовых подрбностей, так что читатель легко представляет, о чем идет речь. Да и вообще, Толстой словно побывал в том времени, кратенько записал основные моменты, а потом — конечно же, добавив немного художественного вымысла — свел все записи в такое масштабное произведение.

Да и экранизировали книгу весьма и весьма достойно.

Я в восторге!

Не знаю, насколько исторически точно и достоверно описаны события (хотя масштабность и охват позволяют предполагать, что автор проделал колоссальный труд), но поражает прежде сего потрясающие детали быта людей. Причём всех социальных групп: дворянства, купечества, военных, нищих, крестьян, раскольников, разбойников.

Сюжет поначалу показался несколько непонятным, ибо напрямую о Петре I не говорилось. Затем, когда замысел автора охватить целый историко-социальный пласт стал ясен, читалось в превеликим удовольствием.

Считаю роман А. Толстого классикой исторического романа, одним из лучших в своём жанре произведений. Жаль только, что смерть писателя не позволила завершить этот грандиозный роман.

Странно что «Аэлита» одним очень нравится ... а другие наоборот считают её чушью. Дело видимо в последовательности чтения. Если некто читает её сейчас после насыщения от сотен макулатурных книжек в которых подобный сюжет есть стандарт то вряд ли «Аэлита» произведёт какое либо впечатление ... :))

Бесспорно красочная повесть, причем с самим графом Калиостро в персонажах. А там где есть этот маг, то обязательно должна быть мистика. Мне кажется правильным ходов не разоблачать и рационализировать личность и поступки итальянца, а придать действию таинственные, колдовские черты. Алексей Николаевич с этим полностью справился. А какие красочные персонажи? Живые и живущие на страницах. И умор так умело прописан, что не просто не портит впечатления, а является своего рода изюминкой. Но главная линия это, конечно, любовь. Этому чувству нипочем ни магия, ни другие напасти.

Умело и — главное — лаконично поданные версификации народных сказок заслуживают внимания, а автор, сумевший интерпретировать их по-своему, достоин уважения.

Интересная легенда о древених — дозакументированных временах и реинкарнации женской души, стремящейся защитить единственного сына.

Интересное противопоставление — козёл (иногда — символ нечисти) здесь предстаёт в ипостаси борца с ней.

Притча о возможности оказания услуги мелкой нечисти и получении за это запрошенного вознаграждения и, что достаточно не типично, без обмана и последующего наказания.

Суть притчи автор выразил предельно ясно — «Проклял ты, бобыль, родную землю, и за то тебе будет наказание великое.» (Почти предостережение — не ругай родную землю!)

Извечные проблемы борьбы витязя (странника) со змеем через призму ночных контактов обделённой мужским вниманием вдовы, попытавшейся отомстить за изгнание ирреального любовника и в итоге пострадавшей.

Притча про опасность заключать сделки с нечистью — овинником, ибо итог такого — разочарование.

Завуалированная притча о извечном приходе весны, побеждающей зиму. Нетипично — русалки представлены как некие положительные персонажи, радующиеся пробуждению природы.

Притча про извечную поднадзорность крестьянского труда, да и про определённую леность работников с которой даже нечисть совладать не в силах, и лишь остаётся ей бессильно почивать, укрываясь снежным покровом.

Прикольная притча — почти гимн пограничным состояниям, иногда именуемым «белой горячкой». Тут оказалось, что из подобного можно и выйти с прибылью — золотыми червонцами.

Неплохая сказочка. Мораль — не все «непознанные сущности» вредны людям — ежели помочь лешему, то и он поможет одолеть кикимору, похитившую маленькую сестру.

Интересная сказка про опасность предаваться жадности, нежелательности погони за нечистой силой (водяным) и пользе смекалки, замаскированной под тупость — «делаю прямо, что велят!»

Своеобразная сатира — вредный ведьмак в итоге пострадал, благодаря навету пьянчужки. (Почти о пользе пьянства).

Своеобразная обработка народных сказаний про опасность непослушания, необходимости улавливать знаки природы и торжество смекалки.

Забавная притча про опасность поощрения желаний нежити — русалки. Рыбак сначала отторг мир живых, а потом пришёл к трагическому финалу.

Пьеса Толстого «Смерть Дантона» — идеальный пример пятидесяти страниц текста, не содержащих ничего, кроме громких лозунгов и эффектных эпитетов. Шедевр неинформативности. Результат — потребовалось столько же страниц комментариев, в которых нам рассказали, что Дантон по профессии адвокат, кто такие жирондисты и т. п. Из строк пьесы мне стали известны только три факта. Что Дантон любил проституток, что он был против террора и что его казнил сторонник террора Робеспьер. Писательская наглость — второе счастье, конечно.

В третьей книге «Хождения по мукам» лирическая линия полностью отходит на второй план. Да это, в общем-то, и понятно: гражданская война — время настолько страшное, насыщенное и интересное одновременно, что писать надо, конечно, в первую очередь именно о нем, а герои произведения должны лишь оттенять и связывать отдельные моменты в повествовании автора.

Получилось действительно интересно: за тем, как об этом времени рассказывают в школе, живые люди, как правило, не видны. Здесь же вся эта кровавая трагедия не просто выписана гораздо подробнее, но и, с помощью героев книги, несет определенную эмоциональную окраску.

Несколько смутило только одно — весьма ненавязчиво, как бы к слову, но Толстой пытается убедить читателя, что успехи к Красной Армии приходили именно там, где в этот момент был товарищ Сталин. Понятно, что писалась эта третья книга в то время, когда написать по другому было, наверное, и нельзя, но сегодня эта ангажированность как-то уж очень бросается в глаза. А может быть и на самом деле все было именно так?

Читала в детстве, очень понравилось. Перечитала уже сейчас, в наше время. Оказалось, я совсем не помню это произведение. Вызвало двойственные ощущения. Во-первых, находит отклик любовь инженера и марсианки. Она дается в прозе, но чувствуешь ее так, словно это были стихи. Так любить, я уверена, можно только раз в жизни, поэтому даже много лет спустя эта любовь не исчезнет.

Во-вторых, с другой стороны — это деятельность русских на Марсе. Не обошлось без революции. Конечно, по тем временам — это вполне объяснимо, но в наше время читается с усмешкой. Приехали, понимаешь, революционеры. Надо уметь что-то создавать, а не только рушить. Даже удивило, что революция землян потерпела поражение. Как это «наши люди», да не смогли...

С технической точки зрения — книга устарела. Но это же КЛАССИКА!!!

Как у любого советского школьника любящего фантастику, одним из первых научно-фантастических романов, прочитанных мной, был роман Алексея Толстого. Ясно помню образ марсианской принцессы, верящей в любовь и будущее своей планеты, по-моему, это для меня осталось главным в произведении... Недавно прослушал «Аэлиту» в формате аудиокниги. Конечно сейчас книга кажется очень наивной. Чего стоит объявление на заборе, в котором инженер Лось пишет о том, что в четверг летит на Марс и ищет попутчика; одели полушубки и кожаные шлемы, взяли с собой по две пары сменного белья и по расчетам Лося через часов 9-10 оказались на Марсе. Всё это вызывает широкую улыбку. Но ведь и зарубежные мэтры Герберт Уэллс или Жюль Верн, тоже писали в своих замечательных книгах много такого, что рассмешит современного человека.

Главным мне, теперь уже взрослому человеку, показалась философия (если отбросить идеологию времени написания книги) и рассуждения писателя о развитии судеб человечества. Например, Толстой высказывает мнение, которое хоть и спорно, но все же может являться мыслью для дискуссии:

«… во всем росте цивилизации лежит первоначальная ошибка. Дальнейшее развитие знания должно привести к гибели: человечество поразит само себя».

А вот ещё: «Золотой век вырождался, в городах Атлантиды наступало пресыщение. Ничто не сдерживало более разнузданную фантазию, жажду извращений, безумие опустошенного разума. Сила, которою овладел человек, обратилась против него». В этом определенно, что-то есть от нынешнего состояния мира. Или вот ещё: Богатейшие из граждан, называвшиеся Магацитлами, что значит «беспощадные», говорили о рушащемся мире: «Тем лучше, поможем стихии и уничтожим навсегда дурной сон разума – человечество.» Ну чем не отголосок теории «золотого миллиарда»?

В итоге, несмотря на старомодный слог и «наивности» в тексте, «Аэлита» вполне читабельна (слушабельна) в наше время, и на мой взгляд является прекрасным образчиком отечественной фантастики.

Как говорили братья-классики: «Фантастику надо писать так. чтобы читатель безусловно бы поверил в реальность происходящего..«Алексею Толстому это гениально удалось.Несмотря на присутствие «Лучей смерти», «Шуховской башни»,Золотого острова»,глубокого бурения земной коры в поисках «Оливинового пояса»-роман читается как абсолютно исторический,а Петр Петрович Гарин также известный как Пьянков-Питкевич и Пьер Гарри — понятен и знаком ,как давний сосед по даче.Вот она сила слова!

«Граф Симеон Иоанович Невзоров». В этой позолоченной визитке с монограммой и короной воплотились все мечты и чаяния Семена Невзорова.«Стою я ,понимаешь, в большом зале, а вокруг дамы — все сплошь аристократки. Любой мигни-сразу платье долой!«Мечты...В действительности же была скромная и скучная жизнь мелкого петербургского чиновника. Но неожиданная встреча с цыганкой на Невском,затем судьбоносный 1917,пуля в окошко-и вот выдуло Семена Ивановича из уютной квартирки , и понесло по горам и весям. Вот ведь кому война, а кому мать родна!Судьба манила и обманывала- то возносила его,то бросала обратно в грязь, и вдруг опять давала несметные богатства и радужные надежды.«Граф,ты гений!».Был он и украинским помещиком,и бухгалтером у батьки Ангела,валютчиком,спекулянтом,контрабандистом,сутенером в константинопольском борделе. Был он и русским ,и турком,и греком-Симоном Невзараки. Передвигаться приходилось и в мягком купе, с блестящим ночным горшком, ,и на крыше вагона,и на тачанке с лихой надписью» Х...догонишь!». В итоге — пароход с выброшенными «лишними«русскими и остатками белой армии,идущий в Константинополь. «Вот так — вчера рябчики с шампанским, а сегодня обезьяну жрем...«Но непотомляемы и вечны «невзоровы«! Отряхнувшись от грязи,выплюнув выбитые зубы, бросается он в очередную авантюру.«Эх яблочко,куды ты котисся..»

Роман прекрасен! Пройдоха,негодяй,мошенник Невзоров-понятен и симпатичен.А Толстого так и хочется поцеловать в пылающий череп,и сказать: «Граф,ты гений!».

Звучит, конечно банально, но это действительно бесценнейшие свидетельства современника той страшной эпохи, о которой и старшее-то поколение знает не так много, а уж молодое — так и вообще практически ничего. И, что самое любопытное, то, о чем пишет Толстой, заметно отличается от того, чему нас учили в школе — здесь нет победного шествия советской власти по стране, но зато есть одна огромнейшая человеческая трагедия и удивительная по своей насыщенности судьба отдельных людей (в общем-то совершенно таких же, как мы с вами), попавших в эту чудовищную мясорубку и вынужденных мучительно определяться с тем, что в этой жизни правильно и почему....

Каждый раз боюсь ставить оценку, если писатель берет заведомо выигрышный материал, яркий персонаж. Меня вышколил один преподаватель, когда я изучала историю искусств. Он говорил: «Легко написать броскую картину, а вы попробуйте найти красоту в повседневном, будничном. Художник Марке писал исключительно будничное, не привлекая зрителя эффектными сюжетами». Поставленное на поток производство фильмов о вампирах, серийных убийцах, авантюристах заставляет вспомнить эту мысль. Идея в «Формуле любви» банальна: нельзя наколдовать собственное рождение, бессмертие и любовь. Фигура самого Калиостро, естественно, будет вызывать интерес всегда. Каждый автор, пишущий о нем, обречен быть прочитанным. Имеется 7серийный сериал «Жозеф Бальзамо», в котором Калиостро играет Жан Маре. Благодаря интриге, смотреть его интереснее, нежели читать повесть Толстого. Но безумно люблю фильм Захарова. За актерскую игру, легкий юмор и такое небрежное ироничное и полное развенчивание суеверий. Образы здравомыслящей бабки и скептика врача — едва ли не любимые мои образы в кино.

В адрес знаменитого фантастического романа Алексея Толстого сказано много хороших слов, причём слов правильных. Эта вещь, прочитанная своевременно, способна увлечь и восхитить. Однако она же способна и напрячь, ибо, в отличие от середины и развязки, начало её изложено языком техническим, а потому в чём-то сухим. Все эти описательные приёмы, через которые перед читателем появляется космический корабль-яйцо... знаете, начало слишком отягощено подробностями создания подобной техники, и лично я нашла его скучным. Я допускаю, что оно представляет интерес для людей иного склада ума, причём для большей половины человечества, но я, хоть и считаю это произведение классикой, всё же не причисляю его к классике без упрёка. Опять же, делаю это только потому, что прочитала его впервые, значит, в какой-то мере более сознательно, чем если бы за плечами было прочтение этого романа в 15 лет.

То, что Марс интересовал не только Э. Р. Берроуза, уже ясно. Другое дело, что у Берроуза его Картер попал на Марс, а там — в переплёт, и это было развлекательное чтение, а «Аэлита» скорее социально-философская вещь, где не последнее место отведено речам одного из главных героев о силе РСФСР. Времена, в которые создавался роман, давно прошли, и прошла гордость за свою родину (если не у всех, то у большей части страны), и речи этого героя кажутся, мягко говоря, наивными. Мол, русские первые попали на Марс, надо его за собой утвердить. Присоединить к РСФСР... Печально, что эта патриотичность ушла вместе с тем временем, но с собой ничего не поделать — как нас воспитали, так мы и воспринимаем литературу. Вот почему я указываю на излишне громкие слова героя о его стране.

Надо сказать, что хотя вещь эта и небольшая, втянуться я долго не могла. Патриотичные русские герои казались мне потерянными. У одного не клеится, у другого ушло. За ними и следишь, и тишком морщишься: как же можно лелеять это подвешенное состояние?! Решение лететь на Марс избавляет их и читателя от мук, и в дальнейшем они проявляют себя, только когда попавшие на Красную планету путешественники обозревают окрестности. Опять те же описательные методы, которые окрашивают открывающуюся картину в один тон. Марс обитаем, вот что нам прежде всего удаётся узнать.

Дальнейшее столкновение с марсианами, жизнь среди них, изучение марсианского языка и знакомство с представительницами прекрасного пола изложены гораздо живее. События раскрываются по нарастающей. Та самая Аэлита появляется в жизни одного из героев и воплощает не только идеал его грёз, но и мечту человечества о встрече с разумом вне Земли, мечту о полётах за пределы Земли, мечты о Космосе. После этой встречи роман читается на одном дыхании.

Что удивило: попытка автора нарисовать инопланетную расу на основе собственного народа. Кроме издаваемых звуков, марсиане ничем не отличаются от русского крестьянского народа, менталитет их ровно таков же, как у любого русского. Попытка главных героев помочь представителям бедных классов свергнуть власть имущих вызывают улыбку недоумения. История России дубль два?

Можно говорить об этом произведении и говорить, находить общие черты с другими фантастическими романами, сравнивать методы преподнесения героев и событий, но я постараюсь раскрыть главное: когда бы вы не прочли этот роман, вас всегда будет преследовать трагедия Аэлиты и её возлюбленного, и вы точно будете знать, что настоящая любовь бессмертна. И голос её может донестись до вас даже сквозь межпланетное пространство.

Рекомендую любителям классики с ностальгической нотой.

+8

Не очень люблю содеражние этой сказки, как ни странно. Я вообще не люблю неисправимых шалунов, причем с детства и в сказках. Первое прочтение далось тяжело. А когда еще прочитала «Пиннокио», так была в обиде на Толстого. НЕ потому что передрал, например, мой любимый писатель детства — Александр Мелентьевич Волков тоже передирал у Баума, но его работа над «Волшебником» мне понравилась и последующие пять продолжение я тоже нежной любовью, некоторые «родные дети» Волкова вроде Урфина Джюса, рыжего графомана Баан-Ну и подземных королей затмили для меня усыновленным им «детей Баума» вроде Страшилы или Железного Дровосека. Так что все-таки наш русский писатель может написать такой пересказ западного произведения, который мне понравится. Но не в случае с Буратино.

Я не говорю, что Толстой плохой писатель. Это было бы несправедливо по отношению к нему, автору бессмертной «Аэлиты» и чудесного произведения «Хождение по мукам». Но

я недовольна его пересказом. Даже в детстве, при всей жестокости в «Пиннокио» мне было куда увлекательно его читать. Кроме того, жизненная поучительная история о взрослении и формировании личности превратилась в сказку про неисправимого шалуна( может, для кого-то это и плюс, но не для меня). Лично я всегда хотела от главного героя любого произведения развития.

Но есть две вещи за, которые я благодарна сказке «Буратино»: первое, это то, что она вдохновила великолепного книжного иллюстратора СССР Леонида Викторовича Владимирского на создание его бессмертных шедевров. Его иллюстрации просто чудесны( как и почти все прочие его творения) и даже жена Толстого Людмила сказала, что образ Буратино Владимирского самый удачный и самый милый из всех.

А вторая вещь — это замечательный художественный фильм Нечаева, которого бы не было без этой сказки.

Простите меня, уважаемые поклонники этой сказке, за мой не совсем лестный отзыв.

Совершенно очаровательный котейко помогает главному герою справиться с хулиганом, любимейшая с детства вещь!

нравоучительная рассказака для маленьких детей. О том, что надо слушаться родителей и вести себя хорошо, иначе Фофка придет и больно ущипнет

Одна из самых любимых детских сказок.

Мнение достаточно спорное, но на мой взгляд главное достоинство романа — великолепнейшая лирическая линия. То, как Алексей Толстой выписал это огромное, светлое и чистое чувство любви, возникшее между двумя очень хорошими людьми — мастерство высочайшего класса.

Хотя, конечно, этим список достоинств романа далеко не исчерпывается. Не надо забывать, что это именно та книга, по которой большинство советских людей (да и сейчас, наверное, тоже) знакомилось с миром Петербурга перед и времен Первой мировой войны, собственно с самой Первой мировой и февральской революцией в России. Может быть, из-за обилия всего того, что автор пытался втиснуть в это произведение, оно и не получилось таким увлекательным, как его другие книги. Зато оно просто наполнено яркими, запоминающимися, нередко харизматичными образами людей, воспринимаемых читателями абсолютно живыми. И не переживать за них, читая роман, просто нельзя.

Единственное, что не очень понравилось в книге, это ее часто излишняя описательность в ущерб динамике действия. Тот же советский многосерийный фильм, снятый по трилогии в семидесятые годы, где-то выглядит даже поинтереснее романа именно за счет большей своей динамичности.

Жаль, что сегодня редко вспоминают эту книгу, хотя история о ярком взлете и катастрофическом падении, о безумных мечтах и их исполнении, о Гении и Злодействе, о человеке, растратившем свой талант в погоне за богатством и властью — один из лучших советских фантастических романов первой половины 20 века!

В «Гиперболоиде» поразительно смешаны самые разные жанры и направления. Хотите настоящей фантастики? Пожалуйста, вот Вам научное открытие, новая производственная технология и, одновременно — мощное оружие. Любите детективы? Будет и это: расследование убийства, перестрелки, засады и погони, гангстеры. Нравятся шпионские триллеры? Как Вам противостояние разведок и подковерная борьба? Даже для любительниц любовной лирики есть, что почитать. Здесь будет коварная красавица, корыстная любовь, интриги и заговоры. Не будут обделены поклонники боевиков, получив перестрелки и взрывы заводов, а любители социального направления смогут насладиться восстанием пролетариата и торжеством справедливости.

И действие соответствует такому смешению жанров. Мы оказываемся то в Ленинграде, то в Париже, то мчимся на поезде через Европу, то плывем на океанском лайнере. На нас обрушивается то грохот большого города, то тишина затерянного в океане островка. Роскошные интерьеры европейских ресторанов сменяют мрачные подземные туннели шахт Оливинового пояса.

И герои! Один только Гарин чего стоит! Такой запоминающийся образ: живой ум, бьющая ключом энергия, безграничное воображение, огромный талант не только ученого, но и администратора. Ведь какие уникальные способности нужны были для того, чтобы воплотить безумный проект в жизнь! И все это в сочетании с эгоизмом, беспринципностью, жестокостью и жадностью. Но все же — такой обаятельный и привлекательный персонаж/Вспомните, хотя бы Гарина в исполнение Олега Борисова/, которым восхищаешься даже, несмотря на все его недостатки.

И такой замечательный финал: приговор выносит и приводит в исполнение сама Природа, изолируя Гарина от мира на необитаемом острове, оставляя его мучиться от бессилия и бесплодных сожалений о своих ошибках и растраченном по пустякам таланте. Гений и Злодейство, действительно, оказались не совместимы.

А меня «Аэлита» совсем не впечатлила... Вроде роман человечный, но я начала знакомтсво с фантастикой с Кира Булычёва, и именно булычёвской доброты мне и не хватило, наверное

Один из немногих(увы!) романов реально показавший ужасы гражданской войны.По силе восприятия можно только сравнить с написанными ,примерно в этот же период «Белой гвардией«Булгакова,«Тихим Доном «Шолохова, и, с некоторой натяжкой,изданного за «кордоном»,романом генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени».

«Символично,что трилогия Толстого отражает не только кровавые вехи развала Российской империи и строительства советской государственности,но и показывает в этих же трех книгах этапы творчества самого Алексея Николаевича.

Первая часть «Сестры»- пример русской классической литературы.Глазами сестер Булавиных, инженера Телегина и царского офицера Рощина ярко передана атмосфера надвигающейся катастрофы.Русская интеллигенция мучается теми же вопросами,что и последние сто лет.Люди — мотыльки летящие на огонь. Тоска и безысходность . В моде — безнравственность , некрофилия и прочие человеческие пороки.Действие романа, вялое и тягучее,подчеркивает застой русской жизни этого времени.

« Восемнадцатый год» пишет уже другой Толстой.Впечатления от романа- как от паровоза взявшего разгон.Яркие ,стремительно меняющееся картины мировой войны, падения самодержавия, развала фронта, начало конца прежней старой жизни.Люди — щепки попавшие в шторм.«Как вы не хотите понять, что России уже нет, есть место,где была наша Родина!»- кричит Рощин. Ему оппонирует Телегин:« Россия пропала?! Да один уезд от нас останется , и оттуда пойдет Великая Россия!».

Видно,что и сам автор мечется, вкладывая в слова героев собственные сомнения и переживания.Заметно, так же, насколько плотно Толстой поработал с очевидцами этого времени,«красными» и «белыми«мемуарами. Историческая достоверность эпохи соблюдена.

Заметен контраст художественного качества первых двух частей,написанных в эмиграции, и последнего романа «Хмурое утро», сотворенного в Советской России. Последний роман пишет «красный граф» Толстой.Яркие , реальные герои превращаются в нарисованных персонажей.Вместо живых слов, произносятся лозунги.Взявшись за руки, две ,наконец,соединившееся пары идут на встречу светлому коммунистическому будущему.Начинается какая то Аэлита.«Хмурое утро»,уже можно ставить на полку рядом с Цементом,Разгромом и т.п. Обидно за большого писателя!

.

Счастлива русская фантастика, имея у своих истоков Гоголя,Булгакова,Толстого! И как жаль,что потом, в нашей стране, надолго стала она литературой второго сорта.Символично,что Гусеву и Лосю не удается разжечь пожар мировой революции на Марсе.Хотя бы в этом,«красный граф» проявил принципиальность.Зато его последователи-советские фантасты успешно строили коммунизм по всей вселенной на протяжении 70 лет.Позволю себе» некий камуфлет».

Цикл «Миры графа Толстого». Роман«Возвращение на планету...» Автор Петр Буль.Краткая аннотация.

Потерпев неудачи на марсианском революционном и любовном фронте,наши герои возвращаются домой.На Земле за это время минуло лет сто — с парадоксом старика Альберта не поспоришь.На космодроме встречает толпа,дымится хавра, множество трехцветных флагов, портретов царя Владимира, мощно звучит гимн «Боже царя храни».Отчаянный крик Гусева :«Измена!Мстислав Сергеич, вертай обратно!Проср..ли завоевания революции!«Рвет рука из-за пазухи последнюю гранату...Лось до отказа повернул реостаты. Куда же теперь,Сын Неба?Куда...

Супер книга. Жалко что не дописал

Редкий случай того, что книга остается фантастической даже спустя такое время и пережив столько исторических событий! Из таких случаев пожалуй, еще назвать могу «Войну миров».

Включили бы его в школьную программу для пяти-шестиклассников. А то во втором классе — Толкиена читают, это куда??!!

Одна из лучших сказок для детей. А еще это гениальная адаптация Пиноккио под русского читателя. Возможно как раз такие детские книжки «Приключения Незнайки» и «Приключения Буратино» формируют у ребенка любовь к чтению книг.

Веселая и мудрая сказка, умеющая делать ребенка счастливым.

:super:Семнадцатая глава из уникального авантюрно-приключенческого романа «Большие пожары» 25 ведущих советских писателей. Действие происходит в Советской России, в городе Златогорске. Расследутся цепь загадочных пожаров, происходящих в городе.

Так как предыдущие авторы здорово напутали в сюжете, читатели были обескуражены! Кто похитил журналиста Берлогу, расследующего причины страшных пожаров? Кто устраивает поджоги в городе? Что это за таинственные бабочки, появляющиеся перед пожаром? Какое отношение ко всему этому имеют богач Струк, Элита Струк, Сарочка Мебель, двойник инженера Куковерова и прочие?

В специальном предисловии редактор М.Кольцов обещал распутать весь сюжетный клубок. Он подключает к написанию новой главы самого Алексея Николаевича Тостого — опытного профессионала, хорошего стилиста.

А.Толстой не подвел. Он честно пытался выйти на магистральный сюжет, решив самую непонятную загадку — с бабочками. Толстой пишет настоящую научно-фантастическую главу. В его рассказе показано исследование крыльев бабочки. Лабораторный анализ показывает, что на крыльях бабочек находится особое вещество -недавно открытый химический элемент «струцций», которое способно легко воспламеняться под воздействием «жизненной энергии» бабочки. Отсюда и пожары! Но кто их замышляет и зачем? Толстой передает эстафету писателю М.Слонимскому.

Отличная вещь. И если ефремовскую «Туманность Андромеды» можно считать книгой, с которой началась современная русская фантастика, то «Петр Первый» Толстого, бесспорно. такая же веха для отечественной исторической прозы. Причем веха блестящая — не одно поколение наших соотечественников выросло на ней, считая эту книгу чуть ли не настольной.

И дело не только в том, что роман весьма увлекателен, очень легко читается и заполнен яркими, живыми, надолго запоминающимися образами. И даже не в том широком и в то же время выписанном до мельчайших подробностей историческом полотне той эпохи великих перемен.

А главное — отнюдь не лубочный, а совершенно живой образ главного героя романа. Петр у Толстого, это живой человек, раз за разом совершающий ошибки, причем ошибки, очень дорогие для людей и страны, но имеющий силу понять эти ошибки, выучиться на них и идти по намеченному пути дальше. Пожалуй Петру I из этой книги как ни к кому другому подходит выражение «Через тернии к звездам».

ой! не помню, был я уже юношей или только мальчуганом 10 летним, когда прочитал в первый раз Аэлиту... Но! не важна техническая наивность авторов того времени. Петра 1 , Толстого прочитал еще в школе с большим удовольствием. Замечательный писатель, талант.

Судя по отзывам, для многих людей «Аэлита» стала первой встречей

с фантастической литературой, мостом из классической литературы в новый жанр.

В силу своей широкой известности и художественных достоинств

эта книга стала эталоном русскоязычной фантастики.

Читатели имеют возможность сравнивать с «Аэлитой» новые произведения,

а перед писателями стоит задача её превзойти.

Сейчас, 90 лет спустя, нас уже не удивляют космические полёты и веб-камеры.

Для нас это реальность, но при прочтении следует помнить, что тогда и это было фантастикой.

И про Марс в то время было известно немногим более, чем сейчас про альфу Центавра,

то есть почти ничего, и населять этот информационный вакуум своими фантазиями было уместным.

Концовка, непривычная сейчас, была вполне в духе фантастики того времени.

Главы «Первый рассказ Аэлиты» и особенно «Второй рассказы Аэлиты» —

независимые произведения, которые можно читать отдельно.

Они наверняка понравятся тому, кто был в восторге от «Сильмариллиона».

При очередном прочтении (не менее четвёртого),

роман «Аэлита» блеснул моему взору новой гранью — философской.

Вся книга пронизана борьбой двух мироощущений:

1) Холодный разум мудрости Земзе,

породивший этику «беспощадных» магацитлов в городе ста золотых ворот,

увидевший своё отражение в призыве пастуха стать тенью,

господствующий на Марсе и получиший выражение в программе Тускуба относительно будущего Соацеры.

2) Животная жажда жизни «Хао», которую искали носящие полотняную тиару «белые»,

и которую обрёл среди Аолов магацитл-вестник с пряжей на посохе.

Хао господствует на Земле и Гусев из Р.С.Ф.С.Р. олицетворяет эту жажду.

Он научил марсиан жечь костры на улицах города и подарил им надежду на что-то

большее, чем счастье одурманенного хаврой или выигравшего в лотерею.

Очень похоже напишет про эту борьбу Л.Н.Гумилёв в главе XXXVIII «Биполярность этносферы»

своей главной книги «Этногенез и биосфера Земли». Уже на полном серьёзе и очень категорично.

Это борьба любящих свою планету и ненавидящих её, эмпиризма и рационализма,

материализма и идеализма — то, что в советские времена называли «основным вопросом философии».

Тоже обратил внимание на схожесть с «Гадюкой», и мой выбор в пользу «Гадюки».

В отличие от «Голубых городов», неоднозначность главной героини доведена до совершенства, при этом использован меньший объём текста. Изобразить правду жизни как можно более скромными средствами — это и есть искусство реализма.

А ведь в аннотации ошибка, и какая! Фамилия героя романа все-таки — Лось, а не Лосев.

Одно из самых значительных произведений фантастики 30х гг. Не буду хвалить,или критиковать идеи и их нынешнюю актуальность или наивность.Наверное сегодняшнему поколению читать действительно скучновато и это понятно. Но ещё в 70х книга была увлекательной и неустаревшей.Для меня она и осталась такой.

Сначала это был авантюрно-приключенческий роман. Просто хороший роман. Хороший не оттого, что была в нем какая либо авангардная идея или умопомрачительный сюжет, не виданный ранее. Нет, все это было уже — и Атлантида и космические перелеты и мировые революции. Просто писал Алекс.Ник. талантливо...

По мере того. как «бронзовел» «красный граф» переходя в классики соцреализма, «колосилась» и Аэлита, со своим верным спутником... Не Лосем, конечно — гиперболоидом инженера Гарина.))

Потом заняла свое место в золотой советской библиотеке для детей (писал граф конечно не для подростков — 20е годы все таки — какие там дети-подростки...) — просто уровень образованности населения вырос и пускать Аэлиту по разряду взрослых книг было уже неправильно.

Ныне Красная Империя умерла, вместе со своими богами и героями и Аэлита стала просто хорошей книгой — тем чем и была изначально.

Т

Да, страшненькая такая была сказка :smile:, и мультфильм классный получился

Периодически перечитывая «Гиперболоид инженера Гарина» не устаешь удивляться мастерству А.Толстого, его умению даже обыденные вещи приподносить интересно, нестандартно, добиваясь перед глазами читателей четкой картины. И конечно умению плести нить сюжета. События на Крестовском острове, история с лодкой, дачей и двойниками уже заколдовывают читателя. Убитый лежит привязанный к кровати бородкой кверху. Таинственный подвал с со следами химических опытов. Василий Витальевич Шельга входит в эту историю с велосипедом в руках. Не супермен или отличный сыщик. Самый обычный парень тех лет. Но стилизируя свое произведение под «кинороманы» 20-х годов, под повести в духе «красного пинкертона», Толстой наделяет своего героя неутомимостью, мужествои и отвагой, даже знанием «иностранного языка». Шельга оказывается не так прост. Его имя и фамилия напоминают политического деятеля Василия Витальевича Шульгина. Что заставило Толстого так написать? Загадка... Еще один легендарный, поистине незабываемый герой. Сам Петр Петрович Гарин, он же Пьянков-Питкевич. Хитрый лис, авантюрист до мозга костей, не лишенный таланта, демоническая личность. Сама фамилия Гарин напоминает что-то черное, дьявольское. Похититель идеи Манцева, создатель гиперболоида. Он наиболее интересен в первой части романа. Если сцена на почте с Тыклинским и его побегом не очень удалась автору(есть что-то калейдоскопическое), то встреча Гарина с Шельгой, а далее — Гарин один, в своей комнате — написаны блестяще, их интересно перечитывать. Еще ряд важных сцен, написанных Толстым просто захватывающе. Это когда Зоя входит в номер Гарина и видит мертвого Виктора Ленуара. Знакомство Гарина с Зоей. И центральная часть этой «фантастической оперы» — сцена в загородном доме, нападение на двух любовников — авантюристов Гарина и Зою. Действие гиперболоида описано волшебно, но и жутковато. Спички немного снижают магию. Но гудение пламени в аппарате, острый его луч, на пути срезающий лампочку на шнуре — все это сделано писателем волнующе и мастерски. Не знаю у современных авторов чего либо подобного. Недаром Иван Алексеевич Бунин восхищался стилем «Алешки» Толстого... Очень еще нравятся эпизоды, связанные с поисками Гарина и его гиперболоида Хлыновым и Вольфом. Здесь много интересных деталей. Видишь перед собою эти горы, веранду кафе, луч, прорезающий темноту ночи. Великолепный персонаж капитан Янсен. Потомок викингов. Его предка Толстой вспомнит в «Петре Первом». Сцена с Янсеном в мокром костюме, подчеркивающем его мускулистую фигуру, в туфлях на веревочной подошве, когда он легко расправляется с Тыклинским, освобождая Зою — в детстве просто восхищала! ...Смешивая захватывающий коктейль из «красного детектива», авантюрного романа и памфлета, Толстой вдруг добавляет странички как-будто из обычного реалистического произведения. Это история с мальчиком Ваней и с Тарашкиным. И описание похода в Сибирь на поиски Манцева. Здесь видно мастерство Толстого — реалиста. Украшением романа является образ Зои Монроз. Писатель любил создавать образы женщин, побывавших в седле на фронте, обожженных революцией и войной. Это и сама Зоя, и Ольга Зотова, и Катя и Даша Булавины. Незабываемые женщины Толстого... Склонен считать, что события на Золотом острове, да и вообще вся часть этой «фильмы» под названием «Гарин-диктатор», менее удалась автору. Здесь много чисто сатирического, а кинематографичность действия снижает художественность. Эта часть написана наспех. Но Толстой оказался пророком. Его роман — предупреждение о появлении опасных людей, склонных к диктатуре , стремящихся поставить науку на службу Злу во имя торжества собственных захватнических целей. Торжество таких людей родит знаменитых диктаторов ХХ века. Это не утратило актуальности и до сегодняшнего дня.

Спустя многие годы «Аэлиту» полезно перечитать. Вспомнить детские годы, когда роман увлекал, и выйдя под ночное небо ты взволнованно искал Марс, а ночью тебе снились его красноватые пустыни. Порадоваться умению писателя делать завязку сюжета — изящно, легко, с бытовыми подробностями. Вряд ли кто бросит читать, узнав что на улице Красных Зорь появилось объявление инженера Лося о предложении полета на Марс. Тут и женщина с корзиной, и демобилизованный солдат, и журналист. Их реакция. А затем — мастерская Лося, что-то красящий рабочий и одиночество инженера, его глухая тоска по Несбывшемуся и зов звезд. А потом будет проломленная крыша сарая и быстрый, не очень сложный перелет. И гибнущий Марс... Что видят герои? Одни развалины. Засохшие каналы. Брошенные города. Бассейны с дохлыми пауками. Сломанное зеркало-компьютер... Шаткое положение царствующих, своеобразный порог революции...Закатному Марсу остаются лишь воспоминания о былой родине — Атлантиде, городе Ста Золотых Ворот. О былом могуществе. Спасение из умирающего Марса — перелет на Землю, обратно... Многое казалось бы простым и забылось бы, если бы не герои романа. Это люди тех лет, их из среды не вынуть... Романтик, интеллигент ученый Лось. Прошедший «огонь и воду» гражданской войны неистовый пролетарий Гусев. Толстой легко демонстрирует будущее торжество типов, подобных Гусеву. У них нет уважения к другому миру, иной цивилизации и культуре. Им нужно во все вмешаться, что-то сломать, как-то наследить. Сделать все нахрапом, жестко. Объектом развлечения Гусева становится Иха. Затем и вовсе можно устроить революцию. Лосю постоянно приходится одергивать своего товарища. В то же время Гусев исполняет важную миссию в романе. Он оживляет экспедицию, он пробуждает Лося от любовной спячки. Этакий Локи из скандинавской сказки! Но на этом Гусев заканчивается. В.Головачев, продолжая роман Толстого, в книге «Магацитлы» отметает Гусева, как уже исчерпавшего себя героя. Лось более загадочен, глубок и любознателен. Вечный образ! Такой же предстает и Аэлита. Наверное самый схематичный образ книги. Но она — олицетворение любви и женственности. О ней можно только мечтать. Символ! Роман написан великолепным языком и хорошо придуман. Можно его покритиковать за «избитый, заимствованный сюжет», за научную несостоятельность. Попробуйте написать лучше. Это можно сделать. Можно и научную базу более правдоподобную подвести. И накрутить новых приключений. Но такой роман прочитают и... забудут. Потому что нет эпохи, нет живых героев. Пишут много, а Толстой один. И он неповторим. И его «Аэлита» живет!

Наряду с трилогией В. Яна о монголах и трилогией С. Бородина о Тамерлане «Звезды над Самаркандом» — вершина исторического романа советской эпохи. И одна из самых лучших исторических книг, которые я читал. Единственный минус — несколько скомканная последняя часть, которую писатель не успел дописать, в остальном — минусов даже и не найду. Яркие и запоминающиеся герои, из разных слоев общества, увлекательный широкий сюжет, отлично переданная эпоха; не боясь впасть в пафос — перед нами искусное и красочное литературное полотно эпохи Петра.

Блестящий роман, один из лучших в жанре историческом! Когда-то в толстом журнале мелькнула восторженная цитата чуть ли не Троцкого (боюсь ошибиться за давностью) о том, что роман в совершенстве воплотил не столько русскую историю, сколько «наше представление о русской истории» — и этим так лег на сердце читателю.

Справедливые слова. Конечно, при кропотливом сравнении с учебником найдется немало неточностей и неправильностей. Но «Петр I» не диссертация, а ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение и создан по законам беллетристики. Создан исключительно удачно. Толстой был великим мастером рисовать живых и обаятельных персонажей, которым веришь безусловно, с которыми идешь по сюжету рука об руку. Ткань произведения настолько ярка и убедительна, язык так тщательно отшлифован, что роман воспринимается как живая жизнь.

Причем, написанный о страшных и смутных событиях нашей истории, роман не оставляет ощущения ужаса, грязи или тяжести в душе. Хотя освещает самые разные стороны действительности вплоть до ужасных трагедий. Все дело в несгибаемом оптимизме, в страстной устремленности в будущее, которая чувствуется в каждой строчке. В теплом юморе и лиричности, добавляющих новые грани сценам и персонажам.

Есть книги, после которых задумываешься: а стоит ли жить дальше? И есть книги, после которых хочется жить. Из последних и роман Толстого.

Прекрасная романтичная повесть «про любовь», с мистикой и «роковыми» страстями. В лучших традициях романтических страшилок 19 века, прямое их продолжение. Фирменный стиль А.Н. Толстого: все персонажи абсолютно живые, так и стоят перед глазами, когда читаешь. Замечательный образный и четкий, исполненный живого дыхания язык.

Не стоит сравнивать повесть с фильмом, это две абсолютно самостоятельные вещи с разными характерами, объединенные только общей фабулой. И хороши — каждая наособицу.

Вертер де Гёте, если бы так судил только Бунин, предвзятость которого очевидна. Даже такие умные и тонкие люди, как Чуковский, и те восприняли «Аэлиту» как «скучную» книгу и «агитку»: «Марс скучен, как Марсово поле». Почему они остались равнодушны к очарованию книги — загадка, ведь тот же Чуковский очень ценил фантастику и авантюрную литературу.

Кроме всего прочего, «Аэлита» содержит массу намеков на идеи века. «Закат Марса» — «Закат Европы», история Атлантиды напоминает «теории» Блаватской и иже с ней, идеи Тускуба тоже кажутся очень знакомыми. И, разумеется, эта книга находится в близком родстве с другими книгами «Третьего Толстого»: сама Аэлита — это почти сестра Даши, Кати и других очаровательных девушек, Гусев явно находится в родстве с Меншиковым и другими обаятельными авантюристами.. и так далее.

Да, на этот раз Алексей Толстой написал фантастику для младшего поколения — яркую, чуть наивную историю, историю любви и приключений на планете Марс, эдакий «наш ответ Берроузу».

Инженер Лось после смерти жены ищет утешение в науке, изобретает космический корабль, способный перенести двух человек на Марс. Он сам становится пассажиром этого корабля, а его спутником — пламенный революционер Гусев. Они приземляются на Красной планете, изучают язык, и начинаются их захватывающие приключения, за которыми в течении шестидесяти лет с трепетом в сердце следили тысячи советских подростков.

Многие обвиняют роман в том, что он безнадёжно устарел. Я, когда брался за прочтение, думал, что встречу довольно унылое, немного разбавленное приключениями повествование, вроде «Арктического моста» Казанцева. Но «Аэлита» не такова. Что бросается в глаза? Конечно, это революция на Марсе, свержение тирана Туксуба. При этом мне вспоминается эпический кадр из древнего фильма 20-х годов, когда высвечивается надпись: «Провозглашается Марсианская Советская Социаличтическая республика!» (примерно так). Самое интересное, чтов книге этого нет. Никаких политических лозунгов, да и экономических тоже, марсиане не провозглашают. Вся эта так называемая «революция» является актом отчаяния, поскольку их правитель, Тускуб, провозглашает путь медленного заката некогда великой расы марсиан — магациклов, только для того, чтобы сохранить власть. И народ Марса действительно таков: большинство из них апатичны и вялы, неспособны на решительные действия. Если бы не истинно революционный энтузиазм Гусева, поддержанный некоторыми представителями марсиан. Но революция проваливается — войска Тускуба жестоко подавляют восстание, а Лось и Гусев вынуждены покинуть Марс, и вернутся на Землю.

Не слишком распространённая концовка для советской фантастики, где Добро, Серп и Молот торжествуют над проклятым капитализмом, верно?

Наконец, «Аэлита» — романтичная история любви. Уж эту тему никто никогда не назовёт устаревшей. Отношения Лося и Аэлиты очень ярко и полно раскрываются в романе, возможно, описание их душевных терзаний — лучшие строки в романе. Сам стиль Толстого, пропитанный романтизмом классической литературы, оставляет приятное «послевкусие».

Сам конец романа не добавляет нам оптимизма. Несмотря на то, что Гусева готовит новую экспедицию на Марс, мы понимаем, что борьба проиграна, и Марс идёт к своему медленному закату. Последние строки внушают надежду, но остаётся ощущение, что это просто утешительные фантазии самого Лося. Грустный конец, который также нетипичен для советской фантастики.

Классика на все времена. Очень хороший приключенческий роман, который способен тронуть сердце даже в наше время.

P. S. Ещё одна альтернативная версия истории Атлантиды. Я в полном восторге — обожаю такие вещи...

Многоплановое произведение и, я бы сказал, примечательное в богатом творческом наследии А. Толстого, поскольку через судьбу главного героя оно касается самого острия не формального, но истинного духовного самоопределения человека. Его можно назвать одновременно фантастическим, реалистическим и символическим.

Собственно фантастических элементов здесь как будто немного. Только горячечный сон наяву, грезы главного героя о будущем новом мире. Но сам образ Василия Буженинова, начинающего архитектора, ночующего в склепе на Донском кладбище, явно не укладывается в рамки «бытовой» литературы. И вместе с тем, этот образ, как все лучшие образы, созданные А. Толстым, глубоко реалистичен, достоверен. Нужно быть настоящим писателем, подлинным художником слова, чтобы в конкретном живом, вызывающем сочувствие характере запечатлеть целый «психо-социальный» тип человека в переломную историческую эпоху, и, тем самым, саму эту эпоху. (К слову, всякая эпоха у нас в России считается переломной. Но всё же революция 1917-го года и последовавшая за ней гражданская война заслуживают особого внимания.) Это касается не только Буженинова, но и других героев рассказа. Мне кажется, имеется определенное сходство между Бужениновым и персонажами «Аэлиты» Лосем и, особенно, Гусевым. Это люди нового, изменившегося (изменяющегося) мира. И вот Василий Буженинов, этот «новый человек» страстно полюбил Надю, обычную молодую красивую девушку, полностью чуждую, как оказалось, всяких идей прогресса и, тем более, фантастических мечтаний. Здесь разворачивается уже не драма, но трагедия в её первозданном, античном смысле, ибо она включает в себя не только судьбы конкретных людей, но и вечный конфликт мировоззрений. Ведь Надя не какая-то злодейка, «роковая женщина». Она просто такова, каковы, кажется, все люди вокруг неё. Трагизм ситуации усиливается тем, что Буженинов, человек, познавший горький опыт войны, стоявший на краю гибели, испытывает, по сути, первое «нормальное» чувство, так называемую первую любовь. Унизительный крах этой любви есть для него и крах мечты о «голубых городах», не просто разочарование, но обесценивание всей его жизни. Буженинов не мог бы, наверное, связно и точно выразить словами суть конфликта, но его щемящее чувство «неправильности» окружающей обстановки передается читателю. Мои элементарные рассуждения не могут, конечно, передать той меры художественной выразительности и эмоционального воздействия, которых здесь достигает автор. Мне представляется, что отчасти сам Толстой выступает в своем рассказе в роли тов. Хотяинцева, говоря Буженинову о перевоспитании целых поколений: «Мещанство метлой не выметешь – ни железной, ни огненной».

А. Толстой, будучи великим писателем и знатоком русской души не склонен был, конечно, упрощать картину послереволюционной действительности и в социальном, и в историческом плане. И рассказ «Голубые города» — одно из лучших тому свидетельств. Но, по-видимому, сожжение уездного городка в финале рассказа символизирует, так сказать, исторический тупик старой России (мира?). И этот символический смысл имеет, на мой взгляд, непреходящее (пока :) значение.

Советский писатель Алексей Толстой написал в 1923 году, когда тракторов- то не было в колхозах, отличный фантастический роман. С межпланетным перелетом! И комсомольцы- добровольцы несут светлое будущее коммунизма другим мирам. И очень лиричное окончание!

Классика советской фантастики. Да что там советской — мировой!

Наверное, это произведение русской классики вызывает самые противоречивые эмоции, и столь разные отклики. Автор монументальных «Петра I» и «Хождения по мукам» написал в этот раз чисто социалистическую фантастику, которая бурно развиалась в первые десятилетия существвания СССР. Да, в романе есть нечто, что заставляет вспомнить «Пылающий остров» Казанцева, и многие похожие произведения — загнивающее западное общество, отважные советские граждане, безумец-учёный, возжелавший власти над миром...

Вполне узнаваемо. Роман Толстого хорошо вписывается в контекст своего времени — он вполне вписывается в литературные лекалы 20-30-х гг. Сюжет вполне стандартен — диктатор-изобретатель захватывает весь мир, но очищающее пламя Революции сметает его с престола, и сама судьба отворачивается от него.

Пожалуй, роман стоило бы признать шаблонным и скучным. Но всё же в нём есть изюминка, та, которая вытягивает роман, не давая ему кануть в забвение. Это — Пётр Гарин.

Цензура заставляла Толстого всячески принижать личные достоинства изобретателя — его нужно было выставить негодяем, эдаким «пошлым гением», который пользуется открытиями других. Но всё равно, даже с цензурными купюами фигура Гарина вышла очень яркой, запоминающейся, трагичной, и в чём-то — философской.

Да, гениальный изобретатель действительно захватил мир, при помощи своего чудо-оружия — гиперболоида. Не стоит обьяснять — как, кто захочет — прочитает. Но приносит ли это счастье самому Гарину? Став диктатором, он понимает, что для него важнее был сам процесс, авантюра, а не результат. И понимание этого невольно спасает ему жизнь — он уходит из своей столицы, где невольно разгорается пожар Революции.

Гарин -единственный персонаж романа, который радует нас прописанностью и яркостью. К сожалению, прочие — Зоя, Шельга, Роллинг, Янсен — насквозь шаблонны, неинтересны. Все эти типажи уже встречались в литературе, и не могут никого удивить. Серьёзный удар по роману оказывает обрывочный, немного неровный сюжет. Не самый лучший роман у Толстого, далеко не лучший, но всё-таки далеко не самый плохой в советской фантастике.

Такое впечатление создаётся, что авторши отзывов на повесть оценивают больше фильм (бесспорно прекрасный) Захарова.

А по мне сходство повести и экранизации только в диалогах. Все остальные акценты совершенно не перекликаются. «Формула любви» — комедия лирическая, а «Граф Калиостро» — самый натуральный «страшный рассказ». Это в наше время закалённые «Дракулой» и выкованные Баркером и Кингом читатели могут с полным правом сказать — «Ну и ни капельки не страшно!» А поставьте себя на место неизбалованного мистикой читателя 20-х годов ХХ-го века? Для того времени это вероятно была вершина «литературы ужасов». Впечатляет и до сих пор описание сеанса материализации. Недаром Алексей Николаевич в классики определён — все эти подрагивания дома и дуновения воздуха прямо ощущаются. И слышится из глубины времён голос бессмертного Калиостро читающий заклинания оживления....

Не могу согласиться, что «Гиперболоид инженера Гарина» — это скууууууучно.:dont:

Конечно, никто не рвется писать продолжение этого романа, как это происходит, например, со Стругацкими.

Слишком далеко от нас отстоит это произведение — середина 20-х годов.

Но тем не менее, роман постепенно восстанавливает актуальность.

Мы неожиданно оказались в эпохе, схожей с описанной: преддверие Великой Дипрессии (если вы думаете, что кризис позади — вы очень наивны! Все еще только начинается)

У нас появились собственные гангстеры и собственные роллинги, толпы «голых, в одних туфельках, девушек» готовы за деньги изображать «идущую на штурм армию». Правда, вместо ацителеновых заводов у нас горят атомные станции...

Гарины у нас тоже есть и процветают. Им не нужен сейчас гиперболоид. Чтобы завоевать мир, они создают финансовые пирамиды или facebook, или, на худой конец злокозненные компьютерные вирусы...

Кстати.

Кто сказал, что на основе «Гиперболоида» невозможна литературная игра?

Например, я написал рецензию на этот роман Алексея Толстого от имени другого гм... с позволения сказать, писателя. Получилось забавно.

Приглашаю в свою колонку: http://www.fantlab.ru/blogarticle13293

- Но ведь это — вздор, — лететь в безвоздушном пространстве пятьдесят миллионов километров...

- Что говорить, далеко.

Решил ещё раз перечитать и ничуть не пожалел, оказывается мне попалась оригинальная версия текста, та, что увидела свет в 1923 году, а не та, что была подготовлена для «Детгиза» в 1937 и которую затем и перепечатывали несчетное количество раз. Так что, можно сказать, я открыл для себя новую «Аэлиту».

Отгремела гражданская война и люди едва-едва начали привыкать жить мирной жизнью в разрушенных боями городах и сожженных селах, вновь распахивать запустевшие поля и восстанавливать практически уничтоженное производство. Существовавший порядок вещей исчез под натиском нового, провозглашаемого как полная власть народа. Некоторые испугались этого и как мыши забились в норы, чтобы оттуда наблюдать за развитием процесса, другие восприняли это как полную вседозволенность — анархия расцвела буйным цветом, третьи же, несмотря на все жизненные неурядицы пытались воплотить свою мечту в реальность. Именно к таким личностям и принадлежит главный герой повести — инженер Мстислав Сергеевич Лось, решивший во что бы то ни стало полететь на Марс. Мотивы, побудившие его взяться за столь безумное предприятие изначально, видимо, были исключительно научными, но потом, после смерти жены, их вытеснило огромное и всепоглощающее желание любыми путями сбежать от самого себя, от собственной памяти, которая не могла более выдерживать груз трагических воспоминаний. Но, как бы там ни было, он сумел построить космический аппарат для передвижения в межпланетном пространстве, оставалось дело за малым — найти себе компаньона для этого рискованного предприятия. Объявления, которые он расклеил по всему Петрограду для привлечения добровольцев, долго не давали никакого эффекта. Момент старта приближался, но доброволец всё не находился. Дело шло к тому, что в дальний полет Мстислав Сергеевич будет вынужден отправиться совершенно один. Но как-то вечером, буквально накануне старта, в сарай, где производилась сборка космического корабля, заглянул один человек, изъявивший горячее желание увидать своими глазами другую планету. Этим человеком был Алексей Иванович Гусев, такого как он, сейчас бы, пожалуй, можно было назвать «псом войны» — семь лет непрерывных войн, более двадцати ранений, учереждение четырех республик. После окончания гражданской войны он решил наконец-то завязать с военным делом, женился, но неуемная тяга к приключениям так и не дала ему хоть немного посидеть на месте. Против такого предложения он просто не смог пройти мимо. Итак, ракета проверена и заправлена ультралиддитом, экипаж готов, пора давать старт!

Текст повести цепляет с самых первых фраз. Город и люди, населяющие его, показанные глазами зарубежного репортера Арчибальда Скайльса, создают несколько сюрреалистическое впечатление: разрушенные дома, практически пустые улицы и объявление, одиноко висящее на облупленной стене пустого дома. И о чём оно? Может быть кто-то хочет что-то купить или продать? Или это объявление призывает всех прийти на очередной митинг? Или сообщает о гастролях какого-нибудь вновь возрожденного театра? Нет. Ни коим образом. Оно зовет лететь на Марс. А это значит, что во времена всеобщей разрухи и голода остались ещё люди, которые мечтают не о теплом уголке и куске хлеба, а о звездах, о далеких планетах и чужих мирах. Они стремятся разорвать путы земного тяготения, чтобы увидеть невиданное и узнать неизведанное. Всего двое, в маленькой ракете, которая даже толком не испытана, бросают вызов судьбе и Вселенной. Лось — гениальный инженер и конструктор, бегущий от терзающего его душу призрака бывшей любви, считающий, что «не смерть страшна, но одиночество», может даже ищущий смерти как избавления. Гусев — человек, отдавший всего себя без остатка страшному искусству войны, не раз заглядывавший Смерти в глаза, израненный, но не побежденный, не растерявший такого детского желания заглянуть за горизонт и добраться до края земли. Он даже особо не задумывается о принципиальной возможности осуществления перелета. Авторские симпатии, несомненно, находятся на стороне Лося, именно в его устами он пытается донести до читателя свои собственные размышления и своё отношение к описываемым событиям. Гусев же является некой антитезой к фигуре Лося, противопоставляя свой чисто прагматический подход бесконечному самокопанию своего компаньона. В то время когда Лось, очарованный Аэлитой, оказывается совершенно неспособным на какую-либо адекватную реакцию в ответ на смертельную для путешественников угрозу со стороны отца Аэлиты Тускуба, Гусев начинает активные действия, выступая в роли последней соломинки, переломившей хребет верблюду. Конечно же, если бы на момент прибытия землян на Марс Соацера уже не напоминала бурлящий котел, ему вряд ли что-нибудь удалось сделать в столь короткие сроки, но они появились именно в нужное время в нужном месте. Причем, Гусев просто не видит другого пути для выхода из сложившейся ситуации: «Мне что революция, мне бумага нужна, Мстислав Сергеевич. С чем мы в Петербург-то вернемся? Паука, что ли, сушеного привезем? Нет, вернуться и предъявить: пожалуйте документик о присоединении Марса. Это не то что губернию, какую-нибудь оттяпать у Польши, — целиком планету». Революция для него всего лишь привычный инструмент для решения насущных вопросов, и его абсолютно не волнует, что спонтанное восстание скорее всего будет обречено на поражение, что многие тысячи аборигенов погибнут за не совсем понятные им идеи. Ведь для «вождя революции» люди очень быстро из категории личностей переходят в категорию инструментов: он не раздумывая посылает людей на смерть, только для того, чтобы выиграть время или решить сиюминутную задачу. Не обладая ни должными знаниями, ни общим пониманием обстановки, не разбираясь в расстановке сил на политической арене он бросается с места в карьер, губя тех, кто доверившись Сыну Неба, решает последовать за ним. Я думаю, что рисуя перед читателем картины жестко подавленного восстания, автор, перекидывая мостки в нашу реальность, пытается предостеречь людей от бездумного следования за умеющими складно говорить лидерами, а так же показать явную непродуманность черезвычайно популярной в то время идеи «экспорта революции» и раздувания пожара всемирного восстания пролетариата. «Равенство недостижимо. Равенства нет. Всеобщее счастье — бред сумасшедших, пьяных хаврой» — хоть эти слова и звучат из уст главного врага, но они вполне могут быть и собственными мыслями автора, которые он хотел донести до читателя, но, опасаясь бдительной цензуры, постарался по мере сил замаскировать. Косвенным подтверждением этому может служить то, что этот тезис четко перекликается с другими, мастерски вплетенными во второй рассказ Аэлиты, посвященный истории Магацитлов. Именно в этом рассказе о становлении цивилизации на Земле Толстой центральной идеей делает теорию о поочередном возвышении той или иной людской расы: каждая из них проходит периоды становления, захвата власти, расцвета, упадка и забвения, на время возвышаясь над другими, чтобы затем склониться перед следующей.

Марс «Аэлиты» получился весьма интересным местом. Как становится ясно из долгих исторических экскурсов, своим расцветом он обязан массовой экспансии Атлантов-Магацитлов, спасавшихся со своей гибнущей родины. До их появления племена краснокожих аборигенов-аолов вели весьма примитивный образ жизни и лишь появление Магацитлов, превосходящих марсиан в развитии и ведущих крайне агрессивную политику, всколыхнуло их общество и послужило толчком к стремительному прогрессу. Среди атлантов не было женщин и они стали смешивать свою кровь с кровью аборигенов, породив новую расу — голубокожих горов, которые и стали фактическими владыками всей планеты, Аэлита — потомок горов. За несколько десятилетий до описываемых в повести событий на Марсе разразилась опустошительная война, из которой жители Азоры вышли победителями. Зато земли проигравших подверглись запустению, так что практически на всем пространстве за горами Лизиазира не осталось никаких жителей. Вся цивилизация марсиан переживает упадок, увядает вместе с планетой. И на фоне этого всеобщего декаденса Толстой пишет о расцветшей любви: «Тот счастлив, в ком — полнота, согласие, радость и жажда жить для того, кто дает эту полноту, согласие, радость... Такое счастье приходит в любви к женщине». Потеряв любовь на Земле Лось вновь обретает её на Туме и, полностью околдованный этим чувством, всецело посвящает себя предмету своего чувства — Аэлите. Она же, в свою очередь, охваченная новизной и необычностью совершенно необъяснимых для неё переживаний, идет ради возлюбленного на прямое неподчинение отцу и полное неприятие уготованной ей ещё многие годы назад судьбы. Они оба прекрасно понимают, что их чувства обречены, но осознание этого ничуть не останавливает их: «Покой души сгорает в пепел. Её желание одно — жажда. Она желает насытить пепел души влагой. Эта влага — всегда кровь».

Наряду с революционной и любовной темами автор касается в тексте и некоторых метафизических вопросов. Особенный интерес вызывает легендарная фигура Пастуха, встретившего Сына Неба: «Сын неба ударял посохом в камень и выступала вода». Для Пастуха он стал Богом, но в отличие от христианского — Богом злым. А сам пастух удивительным образом совместил в себе как черты Моисея, так и черты Иисуса. Так же в тексте есть место для размышлений о природе и первичности идеи: «вещь есть временное сгущение разума» и «разум, есть материя, более твердая, чем камень и более быстрая, чем свет». Так же вскользь автор касается темы панспермии и отдает должное теории относительности. Вообще идейная сторона книги получила проработку не меньшую (а может даже и большую) чем событийная. Хотя есть, конечно же, некоторые несуразности. Так, например, автор описывает Землю, как видимую с Марса красную звездочку, а сарай, из которого стартовала ракета, оказывается после взлета совершенно целым. Но эти мелочи, конечно же, ничуть не портят великолепной атмосферы этой чудесной повести.

Итог: первоначальная версия книги оказалась гораздо глубже и интересней чем детгизовская. Текст заиграл новыми красками и наполнился новыми смыслами. Автор умело насытил чисто фантастическую тематику множеством социально-политических мотивов, создав удивительно многогранное произведение. Хороший литературный язык, фактурные герои, захватывающая атмосфера и тонкая романтическая линия, которые по одиночке никогда не произвели бы такого эффекта, соединились в великолепный текст, породив один из ярчайших представителей жанра. В 1924 году повесть была экранизирована Яковом Протазановым, немой одноименный фильм считается классикой кино. Читать и перечитывать! Настоятельно рекомендую. Читайте классиков!

P. S. Мстислав Сергеевич Лось упоминается ещё в одном произведений Толстого — «Союз пяти».

Рассказ написан в модной в ту пору манере бульварных историй о шикарной жизни. Концовка оказывается отнюдь не шикарной, но и не такой, на какую рассчитывает читатель, впервые раскрывший произведение. Так что, прочитать рассказ, конечно, стоит.

К сожалению, некоторая тенденциозная назидательность портит впечатление. Ощущение такое, будто автор пытается нас уверить, что вспышка бытовой преступности в середине двадцатых годов вызвана развращающим влиянием буржуазных фильмов.

Откровенно говоря, не ожидал от Алексея Толстого столь слабой вещи, да ещё написанной в такую решительную для страны минуту. Слишком уж это напоминает пересказ учебника «Истории СССР» для пятого класса. Отдельные строки, фразы выдают мастера, но в целом впечатление удручающее.

Рассказ «Дым» написан в 1915 году, когда Алексей Толстой приобрёл уже некоторую известность. Обычно к этому времени в творчестве наступает кризис. Признанный автор должен регулярно поставлять на рынок свежие рукописи, а недостаток новых впечатлений и опыта тормозит работу. Обычный ход в такой ситуации: рассказы о бездарных писателях, которым либо не о чем писать, либо они, не задумываясь гонят халтуру. Отзвуки этих клише видны и здесь. Вместе с тем, образ Ивана Сергеевича гораздо богаче ходульного примитива. В конце концов, он же не посылает вымученный, неудачный рассказ в редакцию, а бросает его в корзину.

Замечателен ещё один момент. Поверхностный критик может сказать, что, покуда Иван Сергеевич выдавливает из оскудевшей фантазии своего секретаря, рядом, на его глазах происходит настоящая драма, которой маститый литератор не желает замечать. Всё, вроде бы сходится, вот только Иван Сергеевич всё замечает, и верно говорит, что перед ним не более, чем частный анекдот. Банальная история Фелицаты не может стать канвой рассказа без серьёзных обобщений, на которые Иван Сергеевич не способен.

Заметно, что Алексей Николаевич Толстой в этот период жизни мучился теми же проблемами, что и его герой. Рассказ «Дым» рисковал получиться таким же пустым, как и творение Ивана Сергеевича, если бы не лёгкий флёр фантастичности. Речь идёт о двух снах, опоясывающих реалистическую историю, наподобие пролога и эпилога. Беспомощное состояние героя в первом сне, смешном и стыдном, и усугубление этого состояния после напрасной, бесцельной работы. Старался, мучился, пытался гореть... и ничего, кроме дыма.

Даже в пору творческого кризиса Алексей Николаевич Толстой остался замечательным писателем, сумевшим создать прекрасный рассказ.

Нередко герои прозы классиков обретают новое существование. Так произошло и с героиней Алексея Толстого. Примечательно дальнейшее использование образа Ольги Зотовой в романе А. Валентинова (авторского цикла «Око силы»). Толстовская героиня — жутковатый и тоскливый символ крупнейшей российской гражданской войны — с успехом действует в зыбкой реальности криптоисторического «боевика», написанного в совсем другом времени. Авторы начала 21 в., совсем по Толстому (Льву), начинают повествование там, где и классики, и авторы популярной массовой литературы его обычно завершают...

На подобном приёме «альтлита» строятся уже целые антологии.

По-видимому, А. Валентинов различил некие «резервы» образа, вроде бы исчерпанные А. Толстым в драматической концовке. Классика имеет интереснейшее свойство «оживать», а сюжеты — находить продолжение...

НФ времен начала социализма. Победы человеческого разума, общее единство и так далее. Сейчас многое из романа кажется наивным и смешным, да и социализм себя дискредитировал, но книга показала многое из того что и ныне актуально: ответственность ученых и инженеров за из действия, человеческие страсти и страстишки и многое другое.

Алексей Николаевич Толстой прочитал в детстве гениальную, но тяжёлую, мрачную и слишком нравоучительную книгу про Пиноккио, и сделал из неё то, о чём мечтал каждый ребёнок, читавший это — весёлые приключения.

Вспомним Пиноккио — герой и его друг Джепетто проходят через ряд соблазнов и испытаний, некоторым из которых больше подходит слово «мытарства», включающих в себя (для каждого героя — по своему) смерть и воскрешение. Их цель — стать Настоящими Людьми, на пути к этой цели нужно научится много работать, и слушать тех, кто мудрее.

А Буратино, Буратино — это развесёлый мелкий трикстер. Он врывается в эту жизнь нарушив все возможные и невозможные правила игры — и… побеждает. Несмотря, или даже скорее благодаря этому. Ведь актёрам кукольного театра надоело играть свои роли, и они стали играть совсем в другую игру. Да и хозяину их старые игры надоели, он вслед за всеми остальными погнался за призрачным счастьем… вот только в бороде запутался. И всему, чему стоит научится, Буратино учится на своих ошибках, и школа с букварём, и сверчок c его мудростью остались где-то за спиной…

Такая вот сказка про «не стоит прогибаться под изменчивый мир — пусть лучше он прогнётся под нас». А то, что её герой не настоящий, то ли голем, то ли дальний родыч дриад, так тем лучше. Ему, деревянному, легче не прогибаться. Да и что может быть настоящего в нашей насквозь виртуальной «голографической вселенной»?

(Прочитать чуть более полную версию этого отзыва и обсудить его можно в моей авторской колонке, по адресу http://fantlab.ru/blogarticle11690)

Сказка напомнила мне анекдот про еврея, который нашёл в лесу утку, а потом стал спорить с охотником кому она достанется.

В итоге решили, кто сильнее другого пнёт, тому и утка. Еврей пнул охотника со всей силы, тот упал, весь расшибся, а потом кинул уткой в охотника и сказал:

- Да на кой чёрт мне твоя утка!

Так и в этой сказке Жук-еврей подначивал козла на всякие глупые поступки, а потом улетел и оставил козла при смерти :)

Жестокий реализм времён гражданской войны. роман написан живым, понятным языком.

Потрясающая книга, позволяющая окунуться в мир петровской эпохи, понять жизнь простых людей, понять стремление дворянства, понять, к чему стремился Пётр и его сподвижники.

Гениальная книга!

В начале 90-х все цитировали «12 стульев»: изо всех щелей полезли авантюристы, все жаждали мульёнов, в общем, остапбендерство процветало и фразы из книги всегда были к месту. А «Петра I» можно цитировать в России в любую эпоху, так верно схвачен противоречивый дух страны. Чего стоит вечно вороватый, но сметливый и бесстрашный Меньшиков, упирающаяся, тёмная масса — бояре, стрельцы, раскольники... Местами весело, а большей частью смотришь — и грустно так становится — недостатки всё те же.

Читая «Аэлиту», отчетливо сознаешь, что этот роман написан в те времена, когда фантастика и т.н. литература основного потока не разделили еще (может быть, навсегда) свои пути. Никакого удивления не вызывает факт, что автором «Аэлиты» и романа «Петр Первый» является один и тот же человек – великий, без преувеличения, русский писатель. В самом деле, художественно безупречны, самобытны и интересны образы главных героев – Гусева, Лося, Аэлиты. Проще говоря, литературные герои выглядят как реальные, живые люди! Благодаря великолепному мастерству А. Толстого столь же реальными и зримыми как улицы Петербурга кажутся марсианские пейзажи, и правдоподобным — сам фантастический сюжет. Бытовые зарисовки гармонично соседствуют здесь со смелой фантастикой. По словам А.Ф. Бритикова: «Всё время научно-фантастический план перекрещивается с реалистическим психологизмом романа».

Как ни удивительно, но находятся люди (правда, их немного), которые считают «Аэлиту» «устаревшим» в чем-то произведением, особенно в глазах современной просвещенной молодежи. А ведь говорить так, всё равно, что утверждать неактуальность «Мёртвых душ» Гоголя, мотивируя это тем, что крепостное право-де в России давным-давно отменено. Подобные претензии могли бы быть справедливыми по отношению к фантастике «ближнего прицела», «научно-производственному роману» 50-х годов двадцатого века. Те творения действительно как бы рождались уже устаревшими, главным образом, из-за низкого литературного уровня. Не на технике и не на «революционных идеях» зиждутся суть и сюжетная канва романа Толстого. Человек стремится к новому, неизвестному и лучшему, как в личной, так и в общественной жизни, и на Земле, и за пределами оной. В начале двадцатого века никто, включая ведущих ученых, не представлял себе, как именно будет выглядеть космический полет. Всё же Толстой, очевидно, вполне осознавал фантастичность и условность придуманного им изобретения Лося. Здесь я вижу некое литературное воплощение им массовых «механистичных» представлений того времени об астрономии (марсианские каналы), космических кораблях и их полетах (Циолковский) – своего рода, свидетельство эпохи. Этим и интересны конструкция аппарата Лося, полет на Марс и весь технический антураж. Вообще, в фантастике редко встретишь толковое (в научно-художественном смысле) описание космической техники. Например, у Стругацких фотонная тяга планетолетов типа «Хиус» встречается только в ранних произведениях, а далее никаких деталей на эту тему не сообщается. Небезызвестный исследователь (и последователь) творчества Стругацких С. Переслегин указывает на открытие в мире «Полдня» некоего Д-принципа, по сути-то своей совершенно сказочного. Интересно отметить, что Толстой устами Лося вскользь упоминает идею о человекообразности всех разумных существ на иных планетах, серьезно обоснованную потом Иваном Ефремовым. (А ведь Ефремов встречался с Толстым незадолго до его смерти.) Позже, после посадки на Марс, Лось довольно-таки связно излагает Гусеву, отразившиеся на них следствия специальной теории относительности (не называя её).

«Аэлита» — сюжетно приключенческая вещь. Но, в отличие от чисто приключенческой книги, писателю удалось показать также социальный срез России двадцатых годов, пусть и не очень глубокий. Частью это сделано посредством фантастического марсианского общества, частью – через судьбы Лося и Гусева, их воспоминания и размышления накануне и после полета. Да и вообще, «Аэлита» дает повод поразмыслить на тему общественного устройства, о том, почему и как происходят (происходили) революции. Кроме того, эта книга о любви, и не только о чувствах Аэлиты и Лося. Рассуждения о любви как о высоком чувстве в романе имеют философский оттенок, что вообще характерно для классической русской литературы. Некоторый недостаток романа, на мой взгляд, — чрезмерное увлечение автора изложением легенд об Атлантиде.

Есть ли в этом романе пропаганда (пролетарской революции и т.п.)? Если слово «пропаганда» в какой-то мере и приложимо к «Аэлите», то, мне кажется, что это только пропаганда того самого разумного, доброго, вечного. Остальное – несущественно.

Весьма удачна, на мой взгляд, аудиоинсценировка (Элитайл, 2005 год) — еще одна грань научно-фантастического искусства.

По моему красноармеец Сухов списан с персонажа «Аэлиты» Гусева. Представляете что было бы если бы поляки в 1920 не остановили Буденного и Тухачевского. Ох и погуляли бы такие Гусевы по Европе. Толстой просто здорово передал атмосферу 20-х. Судя по романам Булгакова , А.Толстого и Шагинян «Месс Менд» весьма удивительное было время. Интересно описана и история Марса. Классика!

Эх, кабы не революция, быть бы Невзорову незаметным чиновником и грезить о великом, ничего для этого не сделав. Но вот, грянуло великое общественное потрясение, и крохотный жучок, оседлав случайный листик, отправляется в путь, подхваченный ветром перемен...

Книга Толстого — она как калейдоскоп: стихия красок и образов, переплетение случайностей, бушующий океан эмоций, в котором проглянет то одна яркая картинка, то другая, задержатся на секунду перед глазами, и вновь исчезнут в пучине. Каждая из таких картинок-сцен могла бы стать самостоятельным рассказом, но Толстой не останавливается на них, а связывает единой нитью повествования, чтобы дать нам представление об изменчивости и зыбкости жизни в те годы. Вот сегодня Невзоров — граф и прожигатель жизни в Москве; он нюхает кокаин, живёт богемной жизнью и ходит на авангардистские представления футуристов (привет Маяковскому). Потом бах! — картина меняется, и Невзоров уже греческий подданный в Одессе, работает на белогвардейскую контрразведку. Вчера он — харьковский помещик, на короткой ноге с крестьянами, а завтра глядь — уже бухгалтер у разбойничьего атамана. Дух захватывает, читая о его приключениях, и поневоле думаешь: да могло ли быть такое на самом деле? Не слишком ли ловко тихий чиновник выходит из разных переделок? Но затем подумаешь ещё немного и понимаешь — нет, не слишком, а в самый раз. Такие-то проныры, незаметные червячки, и остаются на пепелище государственного здания после глубоких потрясений.

И немного о бытовых зарисовках. Их множество, и на первый взгляд они лишние, но именно с их помощью и возникает эта картина всеобщего хаоса и полубреда, в котором существует главный герой. Вот у Невзорова спасается надменная аристократка, считающая ниже своего достоинства даже представиться своему избавителю. А вот на пароходе, увозящем эмигрантов, заседают члены монархического совета; не утихает политическая грызня, словно пароход — это та же Россия, Невзорову поручают убрать нелюдимого революционера, что-то не поделившего с большевиками... А вот на гетманскую Украину из советской России пробирается бывший коммерсант, такой же ловкач, как Невзоров, но уже несколько остепенившийся. Шедеврален его разговор с комиссаром на границе:

»-Мы гостили в Москве у тёти и возвращаемся.

- Я спрашиваю — это всё — это ваш багаж?

- Видите ли, пока мы гостили у тёти, — у нас родилось несколько детей...

- Я не знаю, кто вы такой, я обязан обыскать багаж.

- Кто я такой? Взгляните на меня, — господин стал совсем как ясное солнце, — хотите взглянуть, что я везу? — Он крикнул жене: — Соня, котик, принеси мой чемодан. Я не расстаюсь с этими реликвиями моей молодости: портреты Герцена, Бакунина и Кропоткина. Меня с малых лет готовили к революционной работе, но — появились дети, опустился. каюсь. Для ответственной работы не гожусь, но, как знать, в Республике каждый человек пригодится, верно я говорю? Кстати, я и не собираюсь бежать: устрою детей в Харькове и через недельку вернусь...»

Короче говоря: тут вам и Чичиков, тут вам и Бендер, тут вам и «Бег», тут вам и «Конармия». Читайте и наслаждайтесь! :smile:

В русской литературе есть разные женские образы: тургеневские девушки, фурии, душеньки, кроткие и т.д. Толстой в этом рассказе умудрился показать нам целую совокупность этих образов, совместив их в одном персонаже. И всё это — на фоне гражданской войны с её разгулом бесправия и презрения к человеческой жизни. Чрезвычайно сильное произведение, совмещающее одновременно и военную драму, и психологическое исследование, и социальный диагноз, и бытовой роман. Сборная-солянка, которую повар-Толстой сумел приготовить так, что пальчики оближешь.

Как всегда у А.Н. Толстого — чрезвычайно подробно прописанные характеры и внимание к деталям. Суть рассказа — зарисовка из жизни русских эмигрантов в Берлине в период немецкой послевоенной гиперинфляции и биржевой лихорадки. Выброшенные из своей страны люди вдруг получают шанс начать жизнь заново. Казалось бы — подарок судьбы, но ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке. :wink:

Проблема Ольги актуальная по сей день и формулируется она просто: чужой среди своих. Нестандартная личность в любом случае остается за бортом «коммунальной жизни». В лучшем случае неконфликтная личность останется в одиночестве. Ольга — личность конфликтная, хотя в такой ситуации и «тихий омут» взбесится.

Но главный конфликт — не общественный, психологический, внутренний, личностный. Борьба естественного женского начала и привычного военного образа жизни. Мне доводилось общаться с женщинами-современницами, прошедшими локальные конфликты и Афганистан. Собственно, женского в них осталось мало — только внешность, а желание быть женщиной нежной и любимой никуда не делось. Каждая справляется по-своему, многие удачно. Но их жаль, потому что это несправедливо покалеченные люди. А окружающие стараются увидеть только недостатки и задеть побольнее, даже под маской сочувствия. Тогда как жалость в данном случае — самое нежелательное чувство. ТАК нельзя!

Очень образно, а главное интересно изложено. Начинал читать «из под палки», в школьном курсе литературы, но вконце концов втянулся.

Прекрасная книга. Самое замечательное в ней для меня — она первая в жизни, прочитанная самостоятельно. Мне было ЧЕТЫРЕ!.. Точно помню зимний вечер (ранний вечер-темно уже около 16:00), бра на стене, мама вяжет, а я читаю книгу о Буратино формата А4 1983 года издания с чудесными иллюстрациями. Время не существует во время :) увлекательного «поедания» текста. Я это знала уже тогда. Каждый новый фортель деревянного проказника затягивал всё дальше в его страну. И эта вера в свою цель, какой бы она не была, эта дорога к счастью с близкими. А рядом-друзья, взаимопомошь, не требующая взаимопонимания. Тепло и радость при воспоминаниях о чтении о приключениях Буратино, о золотом ключике, о дверце к счастью.

Если бы и в жизни всё было бы так очевидно: дверь и ключик к ней. Только найти их, открыть и вперёд — к счастью.

Сказки — это время детства, это вехи детства, это ощущение детства. И если бы их не адаптировали (если можно так выразиться), такие писатели, как Алексей Николавеич Толстой, кто рассказывал бы сказки нам и нашим потомкам? Много ли найдётся охотников до этого? А знающих и того меньше. По каждой сказке можно отдельно писать. Но я с дества прониктуна Хаврошечкой. Читала её много-много раз. И так мне коровушку жалко было всегда. Но ведь за любимого человека погибла. Так уж отношения Хаврошечки и её бурёнки прописаны нежно, тепло. Всегда плакала, дочитав до конца.

А поучительная история пузыря, соломинки и лаптя — будь осторожен в желаниях, эмоциях. И смех убить может!

Коза-дереза, обманывающая и помыкающая всеми на своём пути, но так лихо побеждённая петухом.

Поди туда...принеси то.. — традиционная русская постановка вопроса. Но самое восхитительное, что выход русский человек и в этой ситуцации НАЙДЁТ!

И дальше, дальше.

Все сказки любимые. Все неоднократно перечитанные.

Один из самых причудливых соцреалистических романов из тех, что мне вообще доводилось читать. Вернее, большая часть романа откровенно авантюрно-криминальная (с ароматом соцреализма) и лишь ближе концу набухают все любимые образы соцреализма (не без аромата авантюры). Это как-то странно: авантюрно-криминальные романы, один из самых популярных низкопробных жанров (как классно над ним издевался Вудхауз всего за два года до выхода «Гиперболоида») потихоньку загнивающего «буржуазного мира», откровенно использовались для соцреалистического произведения, собственно, для критики этого «гниения» – все равно, что снимать порнографию, проповедующую пуританство (хотя было бы весело). С другой стороны, возможно, в какой-то мере это объясняет популярность «Гиперболоида» в СССР, особенной среди подростков – авантюрно-криминальный жанр в России не был развит так, как на западе, и читатели чаще всего не знали, откуда кусками копипастит А. Толстой, а сам жанр простенький, неприхотливый, но «увлекательный».

Я так рад, что этот роман прочитал довольно поздно, он не задел меня в нежном наивном возрасте, а сейчас я читал его, уже знакомый с ширпотребом начала 20 века. Так все знакомо! Я все ждал, когда появится обычный по тем временам хитрый китаец или индус «с кривым кинжалом», но Толстой поступил хитрее – есть немного устаревший Гастон с навахой. А. Толстой заимствует все подряд (как и было принято в этом жанре): образы, стиль, персонажей, ситуации и положения. Самый никакой персонаж, конечно, Зоя Монроз (она же мадам Ламоль): конечно же сказано, что она умна и нее богатая фантазия, но ни того, ни другого автор показать не удосужился, на Золотом Острове Зоя ведет себя как обычная (по тем временам) проститутка, с набором обычных фантазий (и как всегда: «она почувствовала себя актрисой»). Но такой персонаж всегда нужен для авантюры – он всех «обольщает», мужчины аккуратными пачками складываются у ее ног, становятся ее «преданными рабами» (типажи вроде Гастона и Янсена). Роллинга, этого персонажа, про которого все говорится, что он «как бык», придумал то ли Бальзак, то ли А. Доде, и этого быка-миллионера в авантюрно-криминальных драмах грабил и обманывал чуть ли не каждый второй, да, и самой главное – у них уводят любовниц, вот этих вот роковых Зой. Шельга – такой Шельга, он из другой оперы, тут все просто: чеканный образ коммунистического борца – он и целину поднимать может, и мировую революцию устраивать. Гарин куда интересней – он персонаж другого ширпотреба, тут Толстой, конечно, опередил свое время, Гарин, скорее, подходит на роль злодея для Джеймса Бонда: хитрый утопист при помощи какой-нибудь вундервафли побеждающий весь мир. Хотя Толстой его изрядно попортил, заставив произносить для того времени стандартные телеги об относительности морали (особенно после спасения Шельги из воды).

Все же Толстой мастерски сочетает жанры: собственно гиперболоид, Оливиновый пояс – все эти элементы фантастики смотрятся очень органично, сюжетно оправданны и четко привязаны, я бы сказал не хуже, чем у Жюль Верна. Но вот сочетание агрессивного соцреализма и подчеркнуто буржуазного жанра авантюрно-криминальной истории? Да в общем-то ничего странного, эти истории происходят от автора, несущего сомнительное звание «основоположник массовой литературы», Эжена Сю (а его русский клон – Крестовский), а он воровал у «критических реалистов», то есть, на самом деле, критика «буржуазии» изначально присутствует в авантюрно-криминальной истории. Это очень удобно – завистливо описывать «роскошь» и «разврат» (как театры с «голыми бабами» куда ходят Зоя и Роллинг), а потом все сладостно критиковать, да и мода такая была на западе – критиковать проклятых богачей. Так что тут Толстой поработал отлично – он нашел что-то общее у противостоящих литературных идеологий, его не смутило, что в западных авантюрно-криминальных историях то и дело появлялись злобные и хитрые агенты совдепии, он ловко, без зазоров и видимых швов спаял два, казалось бы, противостоящих жанра.

Что касается стиля, то тут все просто: одни штампы, легко разделяющиеся на «авантюрные» и соцреалистические. «На нее бешено обращали внимание»: само собой, это про Зою, и вроде это калька из французских авантюрно-криминальных историй. «Днем бульвар Клиши казался поблекшим, как декорация после карнавала», «Янсон, спасите меня от меня самой» (а вот эту фразу со времен Достоевского просто обязана сказать всякая роковая). А из соцреалистических самый милый штамп: «Баста, довольно болтовни. За дело, ребята!», так положено говорить настоящим пролетариям, прекращая меньшевистские настроения (в «Гиперболоиде» так выступает «рослый шахтер», прекращая колебания менее классово сознательных).

Причудливая смесь, в целом очень толково поданная, и совершенно вторичная (а по сути «третичная»), но, одновременно, новаторская в области литературных поделок.

В целом, очень смешно. Но Скууууууучно!

Тут практически нечего писать. Талантливое предвидение будущего замечательно представленное в фантастическом романе. Даже идеологическую составляющую, которой в романе так сказать немало, удалось органично воспринять. Время было такое, что без идеологии книга бы просто не вышла. В общем классика советской фантастики. 10.

Великолепное произведение для детей все возрастов. Настоящая классическая сказка, где есть белое и черное, добро и зло, друзья и враги. Деревянный мальчишка в бумажной курточке и колпачке из старого носка покорил сердца и детишек, и взрослых. Более того, он до сих пор завоевывает внимание новых читателей-почитателей. Пусть поначалу мысли у него были коротенькие-коротенькие и пустяковые-пустяковые, но сердце-то стало настоящим, добрым. Мальвина мне никак не нравится, вредная какая-то и правильная. Правду говорил Буратино:«Вот беда с этими хорошо воспитанными». Приятно, что сказка не изобилует нравоучительными выводами и моралью, а просто легко и приятно читается. Я не проводила параллелей и аналогий с бытовым окружением Толстого, в каком он написал свою великую вещь, просто наслаждалась остроумным слогом и тонким юмором, добрым сюжетом и верой в то, что у деревянной куклы все будет хорошо.

Первая часть трилогии «Хождение по мукам». От начала зависит успех всего цикла и Алексей Николаевич дал сильный и стильный старт одной из самых знаменитых русских саг о смутном времени ХХ века — о революции и гражданской войне.

Мы знакомимся с такими разными, но характерными для начала прошлого века характерами. Перед нами проходит галерея образов среднего класса России. Тут и интеллигенция, и богема, и инженерно-технические работники. Классику удалось замечательно передать атмосферу государства вплотную подошедшего к логически обоснованному перерождению. Атмосферу государства изжившему себя, стоящему на перепутье — как существовать дальше и существовать ли вообще.

Тонкая, прозрачная, какая-то акварельная повесть. Полутона, дымка времени. Очарование детства, первые открытия, первая любовь.

Книга вроде бы и ДЛЯ детей, но на самом деле — О детях. И не только о детях конца XIX — начала ХХ вв., а о детях, как они есть. О ДЕТСТВЕ. О самом счастливом и безмятежном времени.

И самое главное — читать интересно во всех возрастах. И не только читать, но и перечитывать. Классику удалось настолько точно передать чувства и ощущения ребёнка, что перечитывая повесть уже в зрелом возрасте как бы отматываешь время назад и переживаешь снова лучшие годы жизни.

Очень похоже на «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери.

Совсем пустых статей Алексей Николаевич Толстой не писал. Вот и в этой заметке есть и интересные строки воспоминаниий, и некий нравственный заряд, не остывший за семьдесят лет. Но в целом, уж очень это напоминает агитку, так что человек непривычный к произведениям такого жанра, может и отшатнуться в испуге.

Как писали в те самые тридцатые годы, когда в списки рекомендуемой литературы попадали дореволюционные издания: «Читать с осторожностью».

Безумно атмосферная и ни на что не похожая книга. Прямо глоток воздуха в мире современных фантастических макулатурных боевиков. Конечно, сравнивать Толстого с Верном некорректно, но я скажу иначе: книга перестала стареть в тот момент, когда люди изобрели жанр стимпанка. Теперь описания технологий воспринимаются просто как существенный элемент стилистики произведения, и потому лишь усиливают ощущение его непередаваемой уникальности.

Читать и читать обязательно. Но желателен правильный меланхолический настрой, не стоит ждать от «Аэлиты» межзвездных боёв и танковых атак.

Книга замечательная, читал её когда ещё учился в начальных классах, и тут недавно она мне попалась сново,перичитал с удовольствием. Сам я родился и вырос в этой самой Сосновке о которой и идёт речь в этой книге, так что я считаю Алексея Николаевича не только замечательным «советским» писателем, но и ещё своим Земляком, ведь именно здесь прошло всё его детство!!!

Это всё настолько интересно. Всё таки какое воображение было у людей в то время. Столько поверий, мистических существ. рассказы коротки, но в них есть что-то притягивающее и завораживающее: красавицы-русалки, лешие, кикиморы, солдаты, которые всегда могут провести самую хитрую и страшную ведьму. Я прочёл эти рассказы в сборнике — Нечисть, выпуск 2. Осмелюсь сказать, что это очень редкое издание и его даже в интернете нет.

Помнится начинал читать Пиноккио, но прочитав пару глав забросил. То ли перевод был плох, то ли не совсем понятны были некоторые не наши вещи(лет мне тогда было где-то 5-6). А вот Буратино прочиталось уже очень легко. Может потому, что наше?:smile:

Книга полна тепла и доброты. Особенностью книги, для меня до сих пор в памяти остается, мгновенный уют, когда открыв книгу ты погружаешся в чтение.

Есть книги, которые ты помнишь с самого детства. Замечательные образы добрых и злых персонажей отпечатываются в твоей памяти навсегда. Вспоминая эту остроумную, веселую и увлекательнейшую сказку, ты моментально вспоминаешь Буратино, с его длинным деревянным носом и в полосатом колпаке, Мальвину, в ее нежно голубом платье и с синими волосами, Пьеро, в его большой, белой рубахе, с очень длинными рукавами и, конечно же, Карабаса-Барабаса, с его мешающейся под ногами бородой. Алексею Толстому удалось создать замечательное произведение, которое уже давным-давно не сравнивают со сказкой Пиноккио, ведь, по-моему, эта гораздо лучше.

В соё время мы не только зачитывались этой книгой, но даже пытались собрать свой гиперболоид, так увлекла нас идея мощного теплового луча. На взаимоотношения героев мы тогда внимания мало уделяли- захватила идея.

Тех кто-то решил, что цель оправдывает средства- всегда ждёт беславныё конец.

Одна из основополагающих детских книг — и этим всё сказано. Но десятку всё же поставить не могу — произведение-то не вполне самостоятельное, а только интерпретация чужой сказки.

Любимая сказка детства... и не только моего...

Одна из первых фантастических книг, которую я прочитал. А потому... если в ней и есть недостатки, то я их не вижу :wink:

Перечитывал, наверное, раза четыре. В свое время был просто влюблен в эту книгу.

Классика есть классика.Мне кажетмя. что помимо исторического сюжета и прерасно описанных характеров, сомое главное, тот подтекст который идет через всю книгу: ломать не строить и за 10 лет герои романа, да и сам Петр перевернули сонную и патриархальную Россию с ног на голову, но прорубив «окно в Европу» они забыли, что миллионы простых людей остались рабами без исхода и выхода из грязи бесправия. Да, самородков головастых и хватких на Руси хватало всегда и всегда будет, надеюсь много, но с приходом новой одежды, мозги и мировозрение поменялись у единиц, а у остальных остались прежними.

Книга прерасна, язык потрясающий емкий, сочный, самобытный. Но, сколько безисходности и сколько разрушенных надежд....

Выдающееся произведение, подкупающее своей реалистичностью и обилием глубоко прорисованных деталей. Толстой умудрился показать эпоху в разрезе — глазами не только власть имущих, но и простых людей. Жаль только, что не окончил роман.

Читал в глубоком-глубоком детстве. Был восхищён. С тех пор не перечитывал, а потому не могу дать объективную взрослую оценку. Но героев и сюжет помню неплохо. Стало быть, книга оставила отпечаток в душе. Странно, почему её не экранизировали на современном уровне развития кино-технологий? Это какой бы масштабный боевик вышел!

Классика приключенческой фантастики — о чем еще говорить?

Замечательный роман Очень живой, интересный, заинтересовывающий... Не знаю, как насчет исторической стороны романа, но художественная на высшем уровне Читала взахлеб, достаточно легко написано Историю, как предмет не люблю, а посредством романа получила общее представление о той эпохе и полюбила ее С этой книги началось мое знакомство с жанром исторического романа и продолжается поныне...

Возможно, фантастическое начало в романе и устарело, но каков приключенческий сюжет!! И детектив здесь, и социальная антиупопия, и любовная линия... Не устаревающая классика жанра.

Теперь и я знаю, что у Полевика ноги тонкие. Знаю, что беспокоится он за урожай — «Вставайте, рожь не домолочена». А без этой сказки ничего бы и не знал.

И всё же — как был страшен и неуютен мир крестьянина — куда ни глянь — везде есть свои хозяева; кажется и рожь сами сеяли и сами есть собираются — ан, нет, и тут командир нашёлся, изволь слушаться, а то бед не оберёшься!

Не знаю, как в других областях, но у нас на Дону, где лошадь холили и не представляли двор без нее, поверье было, что если лошадь хозяину понравится, он ее и напоит, и гриву расчешет-заплетет, и шкуру почистит, но если невзлюбил он животное, изведет его. То на ноги конь падет, то по телу струпья пойдут. Потому существовали какие-то особые ритуалы, по которым новую лошадь в конюшне устраивали.

Не можешь с землей управиться — отдай, продай, но не проклинай. В те времена очень трепетно к земле своей относились, а она им тем же платила. Настолько явно проступает пренебрежение тем, дороже чего быть не может, что даже осадок в душе остается. Я выросла на земле, видела, сколько сил она вытягивает из человек, но также видела, сколько она отдает, тому, кто ей поклонился. Но никогда не слышала, чтобы кто-то проклял свой участок.

Какая классная денежная сказка! Про дикого кура я ни от кого никогда не слышала и нигде не читала, но явно это нечистая сила. Баба с кочергой — явление знакомое. В станице видела такую картину не один раз. Правда под мужиками, которых атаковали бабы, червонцев не оказывалось.

Никогда не читала на ночь эту сказку... Только днем и то тогда, когда дома кто-нибудь был. бабушка мне часто рассказывала о тех, кого в сумерках уже не поминают, кто проказничает, а то детей ворует. После таких рассказов — от этой сказки мороз по коже. Но кончание очень хорошее, такое, какое я люблю :smile:.

Жуть. В духе русских сказок: напугать так, чтоб еще три дня казалось. Кота на самом деле жаль. Коты все чуют, недоброго близко к дому не подпустят. А дед... Ну вправду говорят про седину в бороду... А русалка неплохо устроилась: понежилась у деда, да домой.

Рассказ, в общем-то, о том, как немного надо, чтобы ввергнуть народ в панику...И опыт последних лет с обилием сект, шарлатанов и предсказаний конца света говорит нам, что это очень даже реально.

И еще о том, что далеко не всегда наши замыслы приводят к нужным результатам. Могут и на повороте обойти .:lol:

На протяжении долгого времени это был мое любимое художественное произведение, которое я перечитывал неоднократно... Даже любимым литературным персонажем (наряду с Остап-Сулейманом-Берта-Мария Бендер-беем) был именно Петр Петрович Гарин. Хотя, конечно, из идеологических позиций надо было бы полюбить В.В.Шельгу. Но увы...Как-то совсем потерялся положительный персонаж на фоне гения беспринципности, цинизма и целеустремленности. Поставил бы 15 баллов — да не могу:wink:.

Думаю, как и большинство нашего народа — основные сведения и представление о личности Петра I — я получил именно из этого романа и поставленного по нему фильма. В детстве зачитывался, благо собрание сочинений было дома. Можно по-разному относиться к главному персонажу — но то, что это произведение входит в золотой фонд отечественной литературы — не подлежит сомнению... Если кто еще не прочитал — сделайте милость. Редко когда в книге действуют настолько живые люди!

Одна из моих любимых книг, несмотря на все смены политических режимов и все идеологическое давление, которое чем ближе к финалу, тем больше в этой книге (иногда кажется, что «Сестер» и последние главы «Хмурого утра» писали разные люди). К Толстому можно предъявить массу претензий, во многом справедливых: и реальный главком Сорокин был не такой, и махновцы у него выглядят как банда из оперетты «Свадьба в Малиновке» и т.д и т.п. А для меня это прежде всего роман о любви, которая сильнее всех политических бурь. И при всей минусах соцреализма, под требования которого автору приходилось подгонять свой роман, с оздавалось это с болью за судьбу Родины и любовью к своим героям.

Типичнейший образец литературы соцреализма. Много страниц занято словесной «водой», от которой книга разбухает на целый трёхтомник, а по сути-то, ничего и не сказано. Во всяком случае — ничего, что бы хоть что-нибудь говорило уму и сердцу.

И дело тут не в классовых пристрастиях автора. Даже про «хороших» красных можно написать талантливо. Тут дело именно в сознательно выбранной манере написания.

У Толстого есть хорошо написанные произведения — ранние «Сорочьи сказки», «Мишука Налымов», «Гадюка» (кстати, вот и пример талантливо написанного произведения «про красных» и с красной точки зрения!), да вот хотя бы «Детство Никиты» то же... Там он выкладывался на полную. А здесь — духовная самокастрация.

Про Бессонова-Блока и сведение счетов не будем, и без того изъезжено...

Продолжение не менее интересно, чем первая часть романа . Зарождение новой России, ознаменованное загубленными на строительстве портов и кораблей жизнями, слезами царицы, пытками, стрелецкими бунтами, набирало обороты и не думало их сдавать. В книге события разворачиваются столь стремительно и в таких широких масштабах, что кажется, будто сама страна, сама Российская империя, как нечто одушевленное, пробудилась от многовекового сна и стремиться утолить голод, глотая огромными кусками пищу, а порою глотая не жуя. Однако Россия преодолена и техническое, и экономическое отставание, обзавелась мощным флотом и стала на самом деле державой.

С этой книги пробудился у меня интерес к истории. Великолепно знание русского характера, богатый язык, тщательность выписанных бытовых деталей делают книгу такой, что от не невозможно оторваться. Хотя каждый и знает, что царь не рождается со скипетром и булавой, в мантии и венце «согласно штатному расписанию», но воспринимает августейшую особу только с тех времён, как она )особа) достигает определённого возраста и как-нибудь заявляет о себе. О детстве же царей на уроках истории говорить не принято. А А.Толстой дает ретроспективу детства Петра I, и великий реформатор предстает перед читателем не таким, как в учебниках. Он тоже прятался от матери, шкодил, не желал учиться. Он тоже водился с «недостойными» ребятами, с него взыскивали за проделки. И описано это так, что создается впечатление, будто не о царевице идёт речь, а об обычном ребёнке. Политическая интрига преподнесена ненавязчиво и является неотъемлемой частью бытия, которое повлияло на формирование характера и мировоззрения будущего российского царя. «Оппозиция» не представляется в виде «плохих», а «правящая партия» — в виде «хороших». Автор не отдает предпочтения никому, он повествует только: радуется и огорчается вместе с героями своего романа. Средневековая педагогика представлена во всей её неприглядной красе, семейный уклад также производит отталкивающее впечатление. Толстой много времени здесь, а особенно во второй части уделяет бесправному положению женщины, будь то царевна или закопанная в землю живой крестьянка. Жестокая сцена казни еретика, а перед тем — «судебного» «разбирательства» обнажают безобразную сущность правовой системы Российской империи. Не удивительно, что пытливый и жадный до нового ум Петра Алексеевича лихорадочно искал выход из сложившейся кризисной ситуации.

Не думал я, что сподоблюсь писать отзыв на одно из самых первых прочитанных мною фантастических произведений. Мне не и было и двенадцати лет, когда я прочёл «Аэлиту». Прочёл и был поражён до самых потаённых уголков своей души. Чувство это не иссякло и по сей день. Улыбаетесь? Напрасно. Вы только представьте, каким ошеломительно смелым и бесшабашным полётом мысли надо было обладать, чтобы в голодной, разорённой гражданской войной Красной России мечтать о полётах на Марс. И какова же была сила убеждения в большевистской идее, что экспортом революции на другую планету грезил даже аристократ Толстой! Я никогда не считал себя приверженцем коммунистических идей (как только осознал себя личностью — это верно до последней капли), но мощный дух эгалитарного революционного романтизма смывает со строк «Аэлиты» и идейный пафос, и наивную простоту «из низов». Вспоминаю слова Лазарчука, которые он вложил в уста одному из своих героев: «Вот за что я большевиков не люблю... так это за то, что они бездарно просрали такой колоссальный энтузиазм...». Грубо, но зато в масть!

Взялся за великого писателя — А.Н.Толстого, читаю его произведения, а в книге — «Золотой ключик...» — тоже открыл.

И ведь читал не однажды, и диафильм с детства помню, и мультик, чудеснейший мультик, полнометражный на полтора часа смотрел в пятом классе. А кино? Да, кино отличается, недаром там все время спрашивают — «скажите, как его зовут?» Но я помню, как его зовут и кино смотрел тоже с удовольствием. И всё равно — открыть сказку смог, а закрыл только прочитав последнюю фразу про то, что «Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем.»

И ведь правы авторы предыдущих хороших отзывов, сказка неоднозначна, наполнена скрытым смыслом и особенными значениями — но это все ускользает от меня, простого любителя хорошей литературы, я по прежнему стремлюсь в компанию к озорному и хулиганистому деревянному мальчишке, даже когда он сидит в темном чулане с пауками. И мне нравится и влюблённый Пьеро (я сам на него немного похож, в душе во всяком случае), и храбрый Артемон, и такая правильная Мальвина — типичная девчонка, девчонка из девчонок, прынцесса, даром что с голубыми волосами.

И когда сказка закончилась — листаю страницы назад — что-то ведь умное сказал сверчок в самом начале сказки, а я-то так торопился...

Народ — он, конечно, творец. Но ведь народ состоит из людей, и собственно творцом является далеко не каждый. Эти сказки — это и есть те сказки, которые мне наизусть рассказывали бабушка с дедушкой, а также папа и мама, именно их я читал в моих первых книжках, а когда мне попадались реальные сказки, записанные у сказителей, то я считал их испорченными вариантами этих, толстовских, сказок. Что делать, я не стал исследователем народного творчества, но не думаю, что обработка великим писателем сказкам повредила. Не будем же, как сейчас говорят, гнаться за аутентичностью, а просто послушаем, почитаем, да прочитаем вслух тем, кто сам читать пока не может.

Всё когда-то бывает в первый раз... Вот и я много раз встречал упоминания о «Детстве Никиты», сам этот выросший Никита — Никита Алексеевич Толстой — читал нам лекции в Университете, читал плохо и неинтересно, студентам он (многим, и мне в том числе) не нравился. Но вот буквально вчера взял я в библиотеке Толстого и прочитал-таки эту повесть.

Впечатление — потрясающее! Хотя, вроде никаких особенных событий не происходит, но книга захватывает и привлекает своим качеством. Во первых, речь идет о настоящей деревенской жизни, о которой я, человек сугубо городской, никакого понятия (почти) не имею. Во вторых, все описания настолько достоверны, что так и видишь всё, что происходит как своими глазами.

Ну, и ощущение зимней скуки, просто кошмарное, тягостное ощущение — как это могли люди жить без телевизоров, радио, компьютеров? Ну, хоть паршивенький плеер, какой-нибудь! Ничего...

А летом, конечно гораздо лучше, настоящая жизнь именно летом! Просто превосходно. И разные маленькие истории, написанные изящно и полноценно, каждая является отдельным маленьким рассказом, не нарушающим, впрочем, общего повествования.

»...точно так же всё это будет всегда, и пройдет, и снова будет.»

Вообщем неплохо. Я прочитал его только недавно, как не стыдно признаться. Впечатление неплохое, но после прочтения современных романов — эта фантастика кажется детской.

Роман вообщем неплохой для своего времени. Однако сегодня некоторые идеи смотрятся наивно. Мне кажется не продумана заключительная часть романа. Хотя это беда скорее подовляющего большенства авторов. Начало захватывает, а потом наверно кончилось время и гонорар, и пришлось дописывать по-быстрому. Я поставил 7.

Начинал читать фантастику как раз с советских авторов — Беляева и А.Н.Толстого :super:. Очень тогда понравилась идея — поставление Мирового господства на изобретении! и как при этом живется. Хорошая книга, читается с интересом и сегодня, не смотря на давность лет ее написания.

Зря тут вспоминали Бэрроуза. Какой там Барсум, на даты смотрите. Толстой родился, когда Пржевальский и Свен Гедин рыскали по Центральной Азии, а Ницше перевирал Заратуштру. Рос, когда другой Толстой размышлял о Дао. Взрослел под газетные передовицы о русских, штурмующих Пекин и обороняющих Мукден.

В этом секрет трудности «Аэлиты» для иллюстраторов — совершенно рериховские сказания и пейзажи соседствуют с ажурными, невообразимыми сочленениями машин. Широкие мазки — и рисунок пером. И тут уж кому что.

«Аэлита» — приключенческая классика, повесть о любви пришельцев на фоне межпланетного экспорта революции, со всеми признаками жанра, как-то нежность чувств, неуязвимость для пуль, ощущение гибели старого мира и т.п. Бесспорно. Однако, при внимательном чтении возникает ряд вопросов.

Например, Тускуб и прочие — отнюдь не элита древнего Марса, не наследники магацитлов. Это наркомафия, захватившая власть после недавней войны. А война эта в условиях единого государства всепланетных размеров, могла быть только гражданской. Цивилизация Марса представляет собой классическую «водную монополию», сверхцентрализованную империю. Как это общество — а мы знаем, что Тумой некогда правили царицы — пришло к описываемому положению вещей? Была ли там индустриальная революция, а если была, то почему? Какие силы поддерживают инфраструктуру? Почему Тускубу еще надо убеждать гипнозом вожаков собрания, откуда там столько демократии и сетевой свободы — прямо-таки из мечтаний гуру интернета, ведь туманные зеркала предоставляют невероятные возможности героям.

Какой Толстой представлял себе советскую власть, если она доверила совершенно аполитичному инженеру Лосю изрядное количество ультрасовременных мегамощных взрывчатых материалов, достаточное для вояжа туда-и-обратно?

Выдумки замечательного писателя стимулируют работу фантазии. А Бэрроуз годен лишь руками махать.

ай да Наташа, ай да своевольная красавица !..Жених не пишет -убегу из дома! Ладно всё обошлось хорошо, и выздоровела

Хороший романтический рассказ о любви и ее зарождении. о страсти тоже. даже понравилось

Опять герой ранен и думает и похоже это снова у дуба Болконского . Нехорошее место..

Зарисовки мыслей с грамотным подмечиным описанием мыслейй зеленого офицера во время войны -хаос, эйфория, усталось, страх, геройство -неразбериха в сувствах и мыслях. Также там есть второй герой, вызывающщий интерес первого -простой, смекалистый солдат .

Все написанное Писателями в то время (1917-1920) делиться на два типа -со страхом и с восторгом, если более позднее , 1920-1930 то уже с каким то сумасшествием, а (1930-с лестью)

...В рассказе -присутствует свежесть весны, свежесть революции.

Да, точно подмечено…Визуализация. Чем-то погхоже на начало романа «Волонтеры Челкеля» Валентинова. Если хочется более визуально –то вам следует посмотреть «Корто Мальтез: Погоня за золотым поездом» , 2002 год .

Осколки Империи...

Стало в конце интересно, что же стало с героями этого рассказа дальше!? Скорее всего -то что описано в загранично-эмигрантской части романа «Гиперболоид инженера Гарина» . . .

С удивлением для себя обнаружила, что эту пьесу не читала ранее (т.ч. особое спасибо ФЛ за инициацию перечитывания...:glasses:).

Сильная вещь, с яркими диалогами. Герои ясно за ними видны, а это талант автора. При этом персонажи неоднозначные, можно вернуться, предположим, на предыдущую сцену и перечитать, внутренне меняя интонации реплик — и вот уже другой оттенок смысла... Интересно. И вообще-то люблю читать пьесы, а уж такого уровня — это просто наслаждение.

Написанные в одном стиле, сказки очень разнородны по содержанию. Одни занимательны и познавательны (Водяной), другие просто страшные (Соломенный жених), есть такие, которые мне совсем не по душе (Проклятая десятина). И все же, хочется, чтобы люди перечитали эти коротенькие, но такие своеобразные миниатюры. Наводят на новые мысли. Это, пожалуй, самое правильное определение — прочитайте, и вы почувствуете, что есть о чем подумать, о чем-то новом, о чем вы еще не задумывались.

Но бояться не надо — в конце концов это же сказки...

Князь Чурил — ну совсем сдурил, поехал на охоту, развлекаться, а город без защиты оставил... Это разве ж князь? Так, просто воин, без ума, да еще, видать, и без советников умных. И никакая его дальнейшая доблесть этого греха искупить не может.

А все повествование идет по принципу христианских легенд — вот жили добрые люди, молились, молились, молились богу, а потом пришли злодеи и всех поубивали. Вот и сказке конец...

Ужасно такого не люблю. Ну, а кому такое нравится — уж не обессудьте, русская поговорка не зря гласит -«На бога надейся, а сам не плошай».

А здесь уж явно сплоховал князь, да и сын его подросший тоже хорош — любимую синичку придушил.

Из него тоже, я чувствую, поганый будет руководитель. Вот откуда беды все земли русской.

Хозяин — это, как понимаю, домовой. Это он гривы заплетает, только не слышал я, чтоб он лошадей так мучил. Но уж как автор придумал, так, значит, и есть.

А козел — тот может лошадей выручить. Век живи, век учись. Не читал я этих сказок раньше, теперь-то уж не забуду. Забыть не забуду, а нравиться — не понравилось. А что тут может понравиться-то?

Вот как за мелкую услугу наградили мужика здоровьем и силою. А ума-то не дали, и свой-то не больно велик был. Забыл мужичина, что ему велено было — «поклонись чистому полю, солнцу красному, всякому жуку и скотине».

А он, кобелина, сразу за девку, да порумянее, да жениться...

А что дальше было — в сказке не сказано, да мне ветер принес — жена-то чистой стервой оказалась, и за пару лет муженька в могилу свела. Да перед смертью тот уж и намучился...

Нет, не родная это земля, не мать, а мачеха. Пахать на ней надобно было, а вот кому это все доставалось — бог весть. И не вина это бобыля — не мог в деревне одинокий мужик жить, ждала его смерть лютая, с чего ж ему землю-то благодарить, доставшуюся по жребию — чего ж тут родного? Правильно и проклял, а что в итоге погиб — то как ни кинь — все клин.

Злая, недобрая сказка.

Да, тяжело было жить вдовам в старые времена... Вот какие жуткие сексуальные проблемы возникали, одно только непонятно, за что всех парней и девчат в поленья превратил противный странник?

Видать он-то и есть враг рода человеческого, что не хочет, чтобы люди на свете жили, пусть вместо людей кусты растут...

Ну, получила умная Василиса себе жениха, да вот какая странность — ежели живут они в одной избе много дней, так это уж и не жених, а муж. Только нет у Василисы, видать, ни отца ни матери, одна живет. А теперь и с милым вместе.

Да что-то тут неладно, решил «жених» уйти, теплого, вишь, места ему найти захотелось. А чего ж вы хотели, порода-то не людская.

Вот в итоге и бедная девушка стала цветком-васильком. У древних греков такое в обычае было, чуть что — сразу, либо в нарцисса какого, а то и в гиацинта. Одному не повезло — кипарисом сделался.

И тут вот, зараза что-ль какая греческая одолела — неясно.

Одно понятно, подальше от овинника держитесь, не к добру это.

Скучно стало Ивану, даром что царевич. И пошел он на охоту (якобы, мол), и вместо зайца ему тотчас же подворачивается клубок путеводный, ну, вроде как туземец-проводник, по-нашему. Вот наш герой за ним, во всю прыть — видать недаром такое происходит. И верно. Подлетает к крутому коттеджу, а там — похищенная девица внутри, какой-то жиж (что за слово?) киднепингом балуется. Ну, царевич, сам себе и милиция, и суд народный, в общем этого похитителя в порядке самообороны пристрелил, девицу на руки хвать — да и давай на ней жениться. А зря, что ли он перед выходом у матери благословение попросил? Вот и пригодилось...

Я вот не знаю, что (кто) такое «дикий кур». А мужик из сказки знает, и видимо хорошо.

Я бы в такой ситуации перепугался до смерти, и наверное пропал. А мужик ничего себе, разговоры разговаривает, вином кура потчует, пляшет с ним.

И, вот, удача — вместо кочерги, которой его жена угостить собралась, деньги появились, червонцы — а это очень много по тем временам, ну, как если бы сейчас, скажем, миллион рублей.

А главное — «сказали дикому куру — спасибо».

Вот страшно-то бывало в деревне в старые времена — кикиморы почем зря детей таскали. Правда и в городах такое бывало иной раз — но там цыгане безобразничали.

А здесь — храбрая девочка идет спасать сестрицу. Но, главное, девочка добра, не отказала в просьбе лешему — а ведь могла испугаться и убежать.

Но не испугалась, а за то и была ей награда, помог леший выручить сестренку.

Вот все, собственно. Читайте, написано хорошо.

И сколько всяких смыслов углядел в крохотной сказке образованный Sawwin! Не то, что я, верхогляд, только и подивился «трубе нетолченой» — не было у меня в детстве такого выражения, совсем оно мне в новинку. Да еще козла, беднягу, продажным назвали — а ведь сейчас это прилагательное только к предателям, да еще каким плохим людям применяется, а чтоб козла?

В общем без серьезного комментария пропадет смысл в сказке, одно только понятно — даже такой крутой нечисти, как водяной, наш мужик поперек горла встанет и выкрутится.

И последняя фраза — и что же она-таки означает — «нелегко с крестьянством» — т.е. нелегко с мужиком справиться, или мужику крестьянствовать нелегко?

И вправду нелегко...

Жалко ведьмака, дождь-то как идти будет? Это в городе дождь не сильно нужен, а в деревне без него никак... Вот подрался ведьмак с месяцем, вроде и повредил его — а проку-то нет, вот и умер ведьмак.

Как же теперь дождик идти будет? Нет ответа.

Мораль — нечего соваться пьянчугам всяческим! Они хуже нечисти, от них-то и есть главный вред!

Занятная сказочка, можно такую и ребенку почитать, только не совсем маленькому, а лет шести.

Хотя слышал я, что древяницы — это не русалки, а другие совсем существа. Но да автору виднее, как сказку рассказать. Хорошо написано, лучше, чем обычные русские народные.