Не самое известное и не самое удачное из произведений «красного графа» Толстого, которое тем не менее представляет интерес. Во-первых, как с исторической, так и с развлекательной точек зрения — это всё же один из лучших образцов «красного Пинкертона», авантюрно-детективные приключения с яркими приметами времени и чётко выраженной социальной задачей. Не обошлось и без фантастических элементов (гениальное изобретение, злое тайное общество). Особенно отмечу ироничность повествования. Герои и злодеи, в свободное от злодейств и геройств время, мило беседуют, выпивают, устраивают остроумные пикировки и вступают в словесную игру, бравируя своими планами: «А что вы сделаете, если мы сегодня сделаем вот это?».

Неплохо передана атмосфера Волги, именно как важнейшей водной магистрали, места пересечения многочисленных путешественников и торговцев.

По мотивам этого произведения в 70-х годах Высоцкий совместно с Кириллом Ласкари написал мюзикл «Авантюристы», но реализовать проект на сцене Высоцкому не удалось.

На днях перечитал «Гиперболоид», читанный еще в школе, с мыслью — вдруг откроются новые грани романа, с высоты жизненного опыта?

И знаете... Не открылись.

Простой мент-пролетарий Шельга, едущий в Париж и прекрасно там общающийся и ориентирующийся? Ну ладно. Но простой мент Шельга, произносящий пламенную речь перед шахтерами Золотого острова — на каком языке?

Анилиновый король Роллинг, этакий Сечин-Миллер своего времени — и вот так общающийся с простым русским ментом, катающийся с ним в авто — хотя, уверен, и в те годы миллиардер с простым русским ментом на одном гектаре бы не присел.

Написанная на спине беспризорника записка — ну это вообще.

Ну ведь были же в те времена романы с живыми персонажами, лихо закрученными сюжетами, без вот этой кошмарной картонной ходульности — почему же Толстого сейчас читать еще скучнее, чем в юности, а?

Великолепный роман.

Яркие герои, захватывающий сюжет, колоритный язык.

Каждый элемент романа — со знаком качества.

К сожалению роман не окончен.

Но всем, кто впадает в уныние, перевернув последнюю страницу романа, рекомендую прекрасную историческую биографию Н.И. Павленко «Пётр 1». Пусть и не так красочно, но она позволит подробно проследить за дальнейшей судьбой большинства полюбившихся, благодаря Толстому, героев.

И, кстати, оценить историческую достоверность романа Толстого.

Удивительная книга. Пример самой настоящей, бессмертной классики. И не только детской. Взрослые, могут уже с высоты своего возраста и читательского опыта оценить качество самого текста, которому присуща : легкость, четкость, лаконичность. Одним словом, сделано все очень талантливо и литературно. И конечно же — колоритные, незабываемые персонажи. Имена и характеры которых стали уже нарицательными. А всякие словосочетания и фразочки, типа «поле чудес», «страна дураков», «папа Карло» , «три корочки хлеба» — уже прочно вошли в разговорную речь совершенно разных людей, проживающих на территориях бывшего СССР. Так что книга о «Буратино» смело прошла испытание временем и уверенно движется дальше, вновь и вновь покоряя сердца как совсем маленьких, так и уже юных читателей. И ностальгирующих взрослых ... :) п.с. Отечественный «Буратино», хоть и написан по мотивам «Пиноккио» , но превосходит своего собрата по всем параметрам ! п.с 2 И нос у Нашего Буратино все-таки длинней :)

Я брался читать без особых надежд. Ну, думал, сейчас будет про то, как наши с маузером наперевес спасают рабочий класс Марса; будет просто, плоско и с кучей лозунгов. Отчасти это было, но только отчасти. Поначалу всё действительно просто. Довольно простой язык, некоторая наивность. Постоянно вспоминался написанный раньше роман Уэллса «Первые люди на Луне», и, по сравнению с ним, начало «Аэлиты» казалось каким-то безатмосферным, наверное, из-за простого стиля изложения. Да и сами первые моменты пребывания героев на Марсе казались будничными, опять же из-за летучести описаний. И революционный пафос сквозил. Гусев представал плоским, как фанера воякой революции, который прилетел на Марс не «цветочки нюхать», а сделать Марс советским, красным, чтоб Европа от этого «взвилась» (ох уж это наше, хоть в обе ноги себе стреляй, но чтоб Западу от этого поплохело – оно и сейчас никуда не делось). И, конечно же, угнетаемые рабочие на Марсе находятся, и «бить буржуев» тут надо. Особенно умилила песня, с которой рабочие идут на верную смерть – жаль, что не «Интернационал». Это всё как-то столь предсказуемо (ибо примета времени) и так наивно, что от этого даже смешно. Впрочем, автор и сам время от времени вставляет забавные моменты, а над Гусевым, кажется, и вовсе потешается.

Ну и, конечно же, Марс Берроуза вспоминался – но тут скорее общие штампы. Например, принцесса. Попасть в другой мир и не втюхаться там в принцессу или жрицу было быть ножом по горлу развлекательному жанру. Да и герои должны быть героичными как Зевс, а значит, должны опрокидывать лодки марсиан одной левой.

Но это вот одна сторона, так как постепенно возникает мысль, что не всё так просто. Сначала меня зацепили слова о «мертвых семенах жизни», блуждающих по Вселенной. Это что – панспермия вместо материалистической теории эволюции? А впрочем, дальше всё слилось для меня с рассказами Аэлиты, от которых веяло… эзотерикой. Атлантида, тайные знания, ритуалы, волны древних народностей сменяющих друг друга во главе управления миром, даже философия их, уходящая за пределы материального – к энергии вечности и разума. И хотя во всём этом находились исторические параллели (и их интересно было находить; а иногда они были налицо – как в сыне пастуха, например, чувствовалось отголосок библейских историй, в бесстрашных кочевниках явственно угадывались татары, а в сыновьях Аама, ну, сами понимаете…) из истории настоящей, не оккультной, но чем не эзотерика? А плюсуя ко всему «семена жизни» и межзвездных странников из первой истории Аэлиты

да все эти огромные руины чёрной расы, поющие книги атлантов, культы Чёрной Головы – так и вовсе повеяло чем-то а-ля Лавкрафт, пусть и без чудовищ, но ведь, в конце концов, с некоторым безумием и хаосом рушащегося мира. Безумием и хаосом готовыми повториться и на Марсе.

И герои. Сложность Лося обозначилась сразу – с его воспоминаний бессонной ночью, и там, перед запуском. Нет, этот не фанера ура-ревалюционера – отлетая на Марс, он чувствует себя беглецом, да так оно и есть, это для него бегство от самого себя; это человек с болью в душе. Да и на Марсе ему не до революций – и даже в его романтическом отношении к Аэлите есть какая-то глубина, что-то невысказанное. В нем чувствуется, что создан он рукой действительно большого писателя, а не творца штампованных ура-историй. И даже Гусев в какой-то момент приобретает глубину, когда выдаёт свои мысли о смерти и звездах; и с тех пор он превращается для меня из картонного революционера, которому лишь бы махать шашкой, в человека на самом деле уставшего от войны, а поджигающего «пожар революции», потому что на самом-то деле извоевался, что ничего другого делать в жизни и не умеет, только вот она, кровавая привычка в нём и засела, только в ней он чувствует себя хорошо… И с тех пор уже не смотрится на него как на дурака – жалко его становится. А его речь, до того смешная, вдруг становится для меня по-житейски простой и мудрой. А как вам его «чувство» к марсианке Ихошке – ведь забавно, но на самом деле, при живой-то жене – не очень-то святой образ революционера, примера пионерам. Так вот наши герои вдруг отваливаются от героических икон, от лоснящихся примеров для советской молодёжи.

И во всём этом есть что-то, чего я не ожидал. Ведь роман двадцатых годов, роман, казалось бы, о том, что наши люди полетели на Марс устраивать революцию – ура-ура! – в конце концов, оказывается даже с некоторой крамолой. Про героев я уже сказал. А как вам красная звезда Земли (красная!), которая светит тревожно, зловеще! Да и революция выходит какой-то бессмысленной,

Вот вам революция. И может быть не только с оглядкой на Марс. Не знаю, может я, конечно, всё это додумываю – но уж очень на всё похоже. Похоже на то, что не так уж и лоялен роман к революциям. И что-то не совсем для юношей в нём было, например, намёки на сексуальные оргии атлантов. Да и чувство Лося к Аэлите было прописано довольно глубоко. Но всё это мне нравилось – и его неоднозначность, и его довольно взрослая начинка; и глубина чувств и душевных пластов, пробивающаяся родником сквозь простоту иных описаний – во всём этом чувствовался большой автор, не надменный классик, а человек, умеющий в любой истории найти-таки ту истинную густоту жизни, которая приходиться человеку по сердцу. И, в конце концов, и Марс стал мне в какой-то момент симпатичен – с его диковинными, но западающими в память названиями, с его пустыми каналами, городами – заброшенными и живыми – с его диковинной техникой, с лабиринтами и даже чудовищами (пауками) роящимися в недрах. И всё это при, как мне показалось, не очень-то атмосферном повествовании. Да и моменты боев и столкновений, показаны очень ярко и динамично – даже неожиданно для романа начала двадцатого века.

Однако, беда в том, что для меня, всего этого хорошего было как-то поровну с той наивностью, пафосом и т.д. Вот по ощущениям так было. А, возможно, иначе и нельзя – возможно иначе даже было опасно; но мне жалко, что он не весь состоял из того, что хвалилось мной выше. Оттого и оценка моя такая – как среднее по палате моих ощущений.

Одной из главнейших черт выдающихся литературных произведений, и это ни для кого не секрет, является многомерность заложенной в них информации. Внешняя составляющая — захватывающая, простая и понятная — легко воспринимается и в совсем юном возрасте, а более глубокий «закодированный» смысл становится виден уже гораздо позже. Такова и «Аэлита» Толстого. Удивительно то, что первые же опыты писателя-реалиста в жанре научной фантастики (вместе с «Гиперболоидом инженера Гарина»), написанные в качестве литературного эксперимента, как говорится, «по приколу» («Без фантастики скучно все же художнику, благоразумно как-то... Художник по природе — враль, вот в чем дело!»), стали настоящей классикой и целой вехой в истории ее становления! И когда читаешь «Аэлиту», понимаешь что написана она настоящим мастером. Уж сколько всего было сказано об этом произведении... Здесь есть и религия, и философия, и даже эзотерика! Есть и тончайший психологизм, ведь история инженера Лося — это история одиночества и потери, история мужества и верности своему делу, история любви и несломленной надежды...

В «Аэлите» простота изложения и житейский юмор соседствуют с благородной возвышенностью и жизненной мудростью, изысканный слог — с ругательствами и просторечиями, легендарная Атлантида — с советской Россией ... И даже революционный посыл произведения — совершенно особенный! Здесь нет конкретной точки зрения автора на то, правильно это или нет. Где-то Толстой практически открыто высмеивает и «стебет» прямолинейную дерзость и пылкость своего второго персонажа — Гусева, а где-то — заставляет проникнуться к нему сочувствием и уважением («Что же я могу... Вот — кровь свою пролил. Задавили. Мстислав Сергеевич, ну ведь сукин же я сын, — не могу я этого видеть... Зубами мучителей разорву...»). Здесь революция — это скорее законное право на жизнь, вечная борьба за нее. Почему-то не раз вспоминал «Звездные Войны» с их повстанцами и Империей, «Три толстяка» с мятежником Просперо, «Королевство кривых зеркал» с зеркальщиком Гурдом...

Надо сказать, что экшн-сцены для того времени написаны более чем кинематографично! Роман полон страстного, непобедимого жизнелюбия... А что касается романтической линии — это настоящая «визитная карточка» произведения, позволяющая ему не терять своей прелести спустя почти столетие, и оставаться одной из самых ярких «love story» в мировой фантастике!

Удивительный голос Аэлиты... Не он ли звучит внутри каждого человека, узнавшего любовь и потерю? Не он ли заставляет нас жить, творить и верить в чудеса?

Вещь с самого начала вызывает стойкие ассоциации с «Гадюкой», написанной Алексеем Толстым тремя годами позже — всё та же больная для автора тема сложности возврата к мирной жизни людей, по-настоящему опаленных Гражданской войной. Кстати, после Великой Отечественной войны эта тема нашла своё продолжение и в творчестве других советских писателей, вспомним хотя бы Радия Погодина с его повестью «Боль».

Если сравнивать «Голубые города» и «Гадюку», то последняя, конечно, выглядит более интересной, более зрелой, более психологичной и эмоциональной. Но и в «Голубых городах» можно найти много интересного. И, в первую очередь, это мечта/сон главного героя о городах будущего, о Москве 2024 года. Читать о нём сегодня и иметь возможность сравнивать, что же мы имеем сейчас на самом деле, очень интересно. Что-то автор угадал, что-то нет, а до многого, похоже, мы ещё просто не «доросли» :(.

Другой эпизод, на который читателю стоит обратить внимание — это пожар в уездном городе. Именно здесь, у Толстого, хотя это и описано у него очень просто, по-настоящему понимаешь, как же это было раньше страшно, когда город весь состоял из деревянных домов. Пара возов с сеном, которые вспыхивают как спичка и сильный ветер — всё, города больше нет, люди, кто не погиб при пожаре, остались без жилья. А ведь когда-то по истории ведь учили про то, как регулярно выгорали от пожаров целые города, даже та же Москва, причем не единожды, но вот почему-то в то время, в подростковом возрасте, как это страшно, совсем не осознавалось.

В конце XIX и начале ХХ веков взоры фантастов были устремлены на Марс. У Герберта Уэллса с красной планеты прилетали враждебные захватчики, у Эдгара Райса Берроуза уже землянин оказывался на Марсе и много там «приключался», а у Алексея Толстого наши соотечественники на Марсе действовали совсем иначе. И ведь это те работы, которые до сих пор на слуху, которые до сих пор переиздаются! Представьте, сколько еще рассказов и повестей не прошло проверку временем и осталось за пределами внимания современного читателя…

Алексей Толстой сделал два варианта своей «Аэлиты»: полноценный философский роман (1923 г.) и его облегченная версия с урезанной романтической и философской составляющими (1937 г.). Чаще всего на полках нынешних книжных магазинов можно найти именно второй вариант произведения.

Это история о двух советских гражданах, отправившихся на Марс и встретивших там разумную жизнь. Инженер Мстислав Лось и бывший красноармеец Алексей Гусев обнаруживают, что красная планета обитаема, более того, местный политический строй нуждается в корректировке. В итоге у главных героев появляются основные цели: для одного — это помощь марсианской революции, для второго — помимо революции еще и любовь к марсианке Аэлите.

«Аэлита» будоражит воображение до сих пор, пусть и не так, как раньше. Здесь персонажи пытаются устроить революцию, романтическая линия занимает едва ли не центральное место, а сам Марс выглядит гораздо страннее и причудливее, чем он есть на самом деле. Но больше всего удивляет то, насколько сильно повлиял Толстой на современную российскую фантастику. Только взгляните на огромное количество книг в сериях типа «Наши там», которые скроены примерно по той же схеме, что и «Аэлита» (справедливости ради замечу, что книг, следующих концепции «Принцессы Марса» Берроуза в тех же сериях не меньше, а даже больше, но об этом как-нибудь потом)! Однако большинству этих книг не хватает глубины Толстого, да и романтика там совсем не такая возвышенная, а скорее какая-то опошленная.

Классика отечественной фантастики, ознакомиться с которой стоит хотя бы из интереса к жанру в целом.

Как часто в реале я боюсь той черты, которая разделит мою жизнь на «до» и «после». Боюсь именно того ощущения безысходности, когда понимаешь, что ничего уже не вернуть и никогда не будет так, как раньше. А у героини рассказа таких переломов было два!

Суровое революционное время и единственный человек, проявивший неподдельное сочувствие, оказали значительное влияние на формирование новой Олечки – лихой помощницы командира эскадрона. Психология военного времени требовала четких понятий и конкретных поступков. Оля легко подстроилась под новую жизнь и была почти счастлива, пока второй перелом не лишил ее смысла жизни. Затем Оля стала «тощей и злой, как гадюка», «стервой со взведенным курком»…

Мощная драма. Трагедия ненужного человека, делившего мир лишь на черное и белое и не признающего полутонов. Прямолинейная героиня не вписалась в условия мирного времени, ее правда и честность оказались никому не нужны. Автор-классик мастерски раскрыл образ героини — жертвы войны. Великолепный слог и актуальная тема оказывают сильное психологическое впечатление, рекомендую!

Боже Правый, неужели в нашем безвременье ТАКИЕ книжки ещё хоть кто-то читает. Это же просто нереально. Но... вот же, даже отзывы пишут. Правда — не больше одного-двух в год, но тем не менее — где-то и того нет.

Рекомендовать же тебе оную книжку к прочтению, уважаемый потенциальный читатель — то же самое, что убеждать заклятого грешника в необходимости Покаяния: по сути — абсолютно верно, почти что безупречно, но по всему прочему (то бишь — по форме, содержанию, уместности, своевременности, действенности и т.п.) — как минимум глупо и смешно. Это не тот случай, когда слова хоть что-то решают, и хоть на что-то влияют. Таковые деяния — вроде бы никем не оспариваемые и открыто не осуждаемые — с практической точки зрения полностью лишены смысла. Это или — приходит само собой, или — нет. Увы.

И все же: лучше — вякнуть и продолжить заниматься своими делами, чем — промолчать, сокрушенно качая головой.

Книга из тех, что должны быть в багаже памяти по определению. Это трудно объяснить, и — тем более — доказать, но это Правда. И ежели ты, уважаемый потенциальный читатель, книжку сию осилишь, ты примешь это с той же естественностью и неизбежностью, что и все прочие до тебя

Прежде чем писать свой отзыв, не поленился — прочитал все что есть на этой страничке. И пожалуй, не буду более ничего говорить. Предыдущие ораторы все сказали верно и правильно. Согласен по всем пунктам.

Шедевральная книга.

Каждый раз при перечитывании испытываю невероятное сожаление, что Алексей Николаевич ее не дописал...

Обычно комментаторы пишут (ну если пишут конечно) — «рекомендую»

Про эту книгу я бы сказал — ОБЯЗАТЕЛЬНА К ПРОЧТЕНИЮ.

Для всех и каждого.

Всё, что привлекает в этом рассказе так, это текст. Всё-таки чувствуется рука мастера слова. Ведь по сути ничего такого не написал, а вот смотри сколько страничек буквами усыпал, из которых слова связались, а за ними и целые предложения. Читать роман только целиком, если понравится, а по отдельности вообще не воспринимается.

Если бы на обложке книги не стояло «Алексей Толстой» — никогда бы не угадал автора этого произведения. Всё-таки 1927 год — уже давно написаны «Сёстры», изданы «Аэлита» и «Гиперболоид...», на выходе «Восемнадцатый год». А здесь совершенно несвойственные Алексею Толстому, какие-то, больше подходящие для Зощенко, язык и манера изложения. Да и тема не его....

Но рассказ любопытный. Правда не своим простеньким сюжетом, а описанием жизни того удивительного времени, первого десятилетия советской власти — про него, кстати, вообще не так уж много и написано. Поведение людей того времени, их взаимоотношения, взгляды, рассуждения — всё это настолько не соответствует их современным аналогам, что вызывает по меньшей мере удивление. Реакция на события и чувства людей вроде бы похожи, но насколько же они были упрощены/огрублены, если исходить из текста этого рассказа.

И последнее, загадочное. Что же всё-таки мог продавать иностранным агентам Василий Сучков, какие-такие секреты в 1920-х годах он мог знать :)?

Вариация на тему записок из подполья. С достоевщинкой вещь. Достоевского темы обыграны — двойник, нищета либерализма, закат Запада.

С позиций Достоевского, почвенничества (у ГГ и фамилия Епанчин, чтоб все всё поняли)) Толстой (кстати тоже забавно — Толстой на позиции Достоевского)) развенчивает в пух и прах западников — либералов и русофобов. Отрекаясь от Родины, стремясь в так называемый цивилизованный Запад, они превращаются в медь звенящую и кимвал бряцающий. Межеумочные типы, грязноватые, пошловатые. Деграданты, одним словом. Которых даже великая сила любви спасти уже не в состоянии. То, что Толстой прав видно на сегодняшних примерах. Взять хоть Улицкую с Акуниным. Все их интеллектуальное и моральное банкротство еще столетием раньше было очень хорошо описано. Точно, ярко.

Крайне интересен также финальный финт повести. Ведь это же прообраз Бойцовского клуба. Двойничество как симптом тяжелой социальной болезни.

Блестящий стиль и виртуозный психологизм прилагаются. Стопроцентная классика.

Однажды прочитал очень хорошую фразу: «Даже фантастика должна отталкиваться от реальных фактов». В данном произведении автор погрешил против экономики, политологии и психологии, а потому и восприятие произведения не получается. Не верю, говорит читатель, вторя знаменитому режиссеру. А посему процесс чтения может быть закончен фразой: «Еще одно произведение добавил к числу прочитанных ранее».

Жуть какая. Решил я сыну перед сном сказочку почитать. А это оказался почти хоррор. Представьте в деревне появилась болотная ведьма, которая похищает младенцев и превращает их в игошей. А что такое игоши нам становится известно в конце, когда эта волосатая старуха выползает из болота, а тело её облеплено гидроцефалами, которые визжат как пороси и кормит их волчьей ягодой. А похищенная сестра главной героини пока не мутировала, но уже сосёт «волосатую старухину грудь»(с). Потом будет погоня в духе техасской резни сквозь тёмный лес. И подобие хэппи энда. Но я думаю малые дети после такой сказки ни черта не уснут, а будут плакать и просить оставить свет в комнате.

Спокойной ночи.

Роман настолько хорошо известен, что будет грех разбирать его по косточкам, запятым и точкам. Вопрос лишь в одном понравился или нет. И ответ один — понравился. И тогда в детстве и сейчас в старости. А, что еще нужно для фантастического произведения, чтобы занять свое законное место на коллекционной полке. Надеюсь, вернее уверен, и внуку понравится.

Интересный взгляд на Марс

Я всегда любил читать фантастику. И вот недавно попался мне роман Алексея Толстого «Аэлита». Довольно-таки интересно читать о полете на Марс, который описан с точки зрения человека, что жил 100 лет назад. Здесь обязательно смотришь с позиции сегодняшних знаний о космических полетах. Поэтому некоторые аспекты выглядят даже комично.

Но это не делает произведение плохим. Сюжет круто закручен вокруг жителей Марса и их отношений. Ну и конечно проникаешься к Аэлите и ее отношении к Сынам Неба, коими являются пришельцы с Земли.

Произведение стоит того, чтобы его прочитать. Советую.

Книга, которую читали, читают сейчас и будут читать после нас. С моей точки зрения, это самая лучшая рецензия для любой книги. Можно любить, это произведение, можно ненавидеть, можно выискивать недочёты, ошибки, но для всего этого роман надо вначале прочитать. А сам факт желания прочитать, возникающий у большого количества читателей и есть свидетельство значимости и актуальности произведения. А значит место ему на коллекционной полке.

Замечательная повесть про мелкого жулика, возомнившего себя крупным авантюристом. Единственный недостаток — написана неровно. Десятки великолепных эпизодов, тысячи уникальных деталей, а рядом скоренько написанная связка. Такое впечатление, что Алексей Николаевич хотел создать более масштабное произведение, записывал отдельные эпизоды, а потом охладел к этому делу. И начинал работать в эмиграции, в самом её начале. Многие подходы слишком уж несоветские. А в Москве привёл недоработанный роман в форму, пригодную для издания в СССР, сократил до размеров повести и напечатал. Я не утверждаю, передаю своё впечатление. В любом случае повесть получилась великолепная.

Что касается главного героя, он как раз менее интересен, чем люди, с которыми он сталкивается. Личность мелкая и мерзкая, с какой стороны ни поглядишь. Он ведь и махинировать толком не умеет. Ему просто фантастически везёт. Везёт так, что автор не всегда пытается передать механизм этого везения. Вот просто — а ему опять удалось ускользнуть. Но такое везение возможно только в смутное время. Дальше наступит суровое время стабилизации, и судьбу Невзорова нетрудно предсказать. Только-только устроится граф де Незор в какой-нибудь приятной европейской стране, как там начнутся послевоенные разборки — кто и как нажил свои капиталы, и не пора ли его за это сажать. Иностранцев проверят особенно внимательно. Посадить Невзорова не посадят, но из приятной страны выставят. Выставят из Парижа, из Праги, из Лондона, даже из Рима. Турки назад не пустят. И американцы не пустят — зачем он им нужен. В конце концов найдёт место в государстве победнее и будет сидеть там тихо-тихо. С таким же успехом мог бы сидеть в родной бухгалтерии. Бухгалтеры требуются при любой власти.

«Графа Калиостро» можно считать последней из ранних вещей Алексея Толстого. Здесь Толстой прощается с миром небогатых дворянских усадеб, застрявших ещё в прошлом или позапрошлом веке. Прощается и с миром петербургской публики, склонной к символизму и лёгкому мистицизму. Похоже, Толстой обращался к мистике только из-за моды, сам же не верил ни в каких магистров. Именно поэтому повесть получилась по-настоящему жуткой. А полностью созревший уже литературный талант автора делает эту историю физически осязаемой.

Вероятно, те, кто смотрели фильм раньше, чем прочли повесть, не найдут здесь того, что ожидали. В фильме, действительно замечательном, симпатичные люди играют в лёгкую игру. В книге игра идёт всерьёз, и участники её особых симпатий не вызывают. Калиостро получился настоящим чудовищем. Мария — ну, не силой же таскал её граф по Европам. Алексей сам захотел вызвать дьявола, а Калиостро только буквально исполнил его пожелание. Ведь ясно же, нельзя играть с проходимцем. А вдруг граф не проходимец? Тогда тем более нельзя играть в его игры. Единственное, что извиняет Алёшу — его возраст. Многие его сверстники, начитавшись «Вертера», то и дело намекали на самоубийство, а иногда и приводили угрозу в исполнение. К чести Алексея, такое ему и в голову не приходит. Наоборот, когда ситуация становится действительно безвыходной, он берёт шпагу и загоняет каждого на подобающее ему место.

Пожалуй, именно с этой книги началось моё знакомство с НФ. Мне попало в руки адаптированное детское издание 1978 года, серия «Школьная библиотека» (кстати, такой вариант романа интересен сам по себе, помимо основного). Но даже в нём мне тогда в силу возраста было многое «непонятно». Но в целом, и это главное, книга показалась интересной и увлекательной. С тех пор роман этот перечитывал неоднократно.

В «Гиперболоиде» довольно органично соединяются три основные сюжетообразующие линии: научно-фантастическая, авантюрно-приключенческая и антиутопическая. В свою очередь, НФ линия акцентируется на двух идеях – собственно гиперболоиде, т.е. особом способе передачи энергии на растояние, и строении Земли, геофизике. Обе эти темы в романе отражают, в какой-то степени, современные автору научные представления, и вообще выглядят достаточно полноценно, «добротно», действительно увлекательно. Не возникает никакого ощущения глупой искусственности и мнимой наукообразности.

Авантюрно-приключенческая линия особенно доминирует в завязке романа и в приключениях Гарина и Шельги в Париже. Эта же часть романа кажется мне и наиболее удачной литературно. Заброшенная дача в чащах Крестовского острова (никакого ещё метро тогда ;), двойники с острой бородкой и в мягких шляпах, угольные пирамидки, «четырёхпалый» и Гастон Утиный Нос, разрезанный пополам таинственным лучом, стремительное развитие сюжета – всё это производит впечатление и помнится ещё со времен первого прочтения. Одна из наиболее сильных сцен романа – встреча Гарина и Зои в гостинице, в комнате, залитой лунным светом, на полу которой лежит (или, скорее, сидит) убитый Ленуар. Подобного рода истории, вся эта «авантюрная атмосфера» по-видимому, были вообще характерны для фантастической и приключенческой литературы 20-30-х гг. прошлого века. Однако мало какие из этих творений избежали читательского забвения. Антиутопическая линия «Гиперболоида», построенная на образе всемирного диктатора, на мой взгляд, менее удачна. Хотя положение здесь несколько выправляет использование гротеска, сатиры и иронии.

Вообще, большинство главных героев романа обрисованы несколько карикатурно. Это не касается, пожалуй, только Шельги, Тарашкина и беспризорного мальчика Ивана. Зато Роллинг в этом смысле выглядит наиболее одиозно. Образ самого Гарина, я думаю, без всякой натяжки может быть назван авторской удачей. Толстому удалось в нем соединить одновременно привлекательные и отталкивающие черты. В самом деле, энергии, изобретательности и целеустремленности «Пьера Гарри» можно позавидовать. Между прочим, в образе Гарина проглядывают и, так сказать, специфически русские черты. Его авантюризм сродни авантюризму Гришки Отрепьева. Автор «Гиперболоида», виртуозно владевший русским языком, был, можно сказать, и мастером детали. В описании Гарина это мастерство ему особенно пригодилось. Так, например, хозяин Золотого острова, только что уничтоживший своим чудо-оружием целую военную эскадру, решив искупаться в море, «по-бабьи» приседает навстречу волне. Роллинг, в свою очередь, «блестит глазами из лимузина как пума из клетки». Зоя Монроз предстает перед читателем апофеозом себялюбия и тщеславия. Она — истинная вторая половинка Гарина. Все эти её планы и мечты по поводу жизни на Золотом острове в обществе «избранных юношей» (капитан Янсен, кстати, выглядит как-то жалко — «потомок викингов» млеет перед женщиной чуть ли не как юный монашек — еще одна грань иронии?), а равно и учреждение «Ордена божественной Зои», представляются одновременно и смешными и отвратительно пошлыми. И придуманный автором финал романа кажется единственно возможным завершением всей этой увлекательной истории.

С самого детства на меня с полки родительского шкафа смотрел толстый потрепанный дом со страшным названием. После взросления, развода родителей, свадьбы, двух переездов, рождения ребенка, этот том все еще смотрит на меня, но уже с моей собственной полки. Я решился. 1957 год издания. Подклеил. И понял, что зря боялся и много потерял.

Во-первых, Алексей Николаевич достоин носить великую фамилию. Роман в лучших традициях русской классической литературы. Язык бесподобен. Первая часть сродни Пастернаку и Булгакову. Была бы у меня шляпа — снял бы неоднократно. Не стану анализировать персонажей, чувства, мысли. Написано великолепно.

Во-вторых — история гражданской войны. Я больше 10 лет не решаюсь подступиться к мемуарам Деникина, и единственным источником представлений о Гражданской войне для меня являются упомянутые выше Булгаков и Пастернак, а также Шолохов, которого я боюсь перечитать. Алексей Толстой закрыл множество пробелов и сделал это очень аккуратно и точно. Я ничего не знал о Махно и командирах Сорокине и Шелесте. Я очень условно представлял себе фигуры Деникина и Корнилова. И встретив этих персонажей на страницах романа, я обрадовался. Вообще мировоззрение «белых» описано очень бережно и убедительно, что довольно неожиданно от «красного графа».

В-третьих: «красная» идеология появляется довольно незаметно. Выражается она в почвеннических настроениях, будто бы советское государство появляется из внутренних потребностей русского народа. Я лично никакого соцзаказа не почувствовал. До последних страниц мой тёзка — «белый» Рощин был достойным человеком и переменил сторону не как перебежчик, а по велению ума и сердца. Смущает только что в третьей части приоритет смещается в сторону совершенно посторонних героев — Латугина, Шарыгина, Задуйвитера и прочих из бригады Ивана Телегина. А главные герои порой на сотню страниц остаются забытыми.

Если кратко подвести итоги, это идеальная книга о гражданской войне. Перечитаю еще. Не раз.

«Аэлита» написана в соответствии с ожиданиями современных ей читателей. Марс выглядит именно так, как он должен был выглядеть в 1922-1923. Красная пустыня, каналы, поля кактусов, оранжевые оттенки растений и животных. Очень древний мир, успевший одряхлеть, так и не создав самостоятельно технологической цивилизации. Технологии — удел динамичных землян.

Атлантида – тема в 1920е годы даже более модная, чем Марс. И она изложена в соответствии с ожиданиями. Атланты прошли долгий путь и в самом конце создали высокотехнологичную цивилизацию. Развитие технологий сопровождалось моральной деградацией, и это, видимо, способствовало катастрофе. Как обычно.

Революция в 1922 намного актуальнее и Марса, и Атлантиды. Начиная с 1890х и до конца 1920х, а в нашей литературе до конца 1930х, это одна из основных тем литературы. Это естественно. Либерально-буржуазный мир переживал в эти десятилетия острый кризис, из которого так и не вернулся к прежним формам. Фантасты устраивали пролетарские революции в прошлом и будущем, на Марсе, в Атлантиде, в подземном мире, в открытом космосе, везде. Марсианская революция Толстого проходит по обычному для литературы тех лет сценарию с учётом личных впечатлений автора. Он писал «Аэлиту» в Берлине, но уже с твёрдым намерением вернуться в Россию. Хотя бы в Советскую, раз нет другой. Право на возвращение надо было заработать. И, тем не менее, в «Аэлите» проскальзывает отношение автора и к революциям, и к профессиональным революционерам.

Несмотря на штампы своего времени, «Аэлиту» читают до сих пор. Когда-то я читал другой роман о революции на Марсе, написанный известным писателем той же эпохи. Хоть убей, не могу вспомнить ни автора, ни названия, ни сюжета. «Аэлиту» трудно забыть. В том, что касается стиля, языка, сюжета она значительно уступает большинству книг Толстого, но явно попадает в категорию настоящей литературы. Главные герои люди не слишком привлекательные, но живые. И как ни запоминаются картины умирающего Марса, ещё лучше запечатлеется образ полумёртвого постреволюционного Петрограда.

Читала сначала в детстве,но прочитав уже лет через двадцать ощутила пересечение с романом Булгакова «Собачье сердце»,если есть желание хоть немного понять (простить)первые революционные годы,то обе книги прекрасно с этим справляются.Дыхание холодного Петрограда,Москвы,первых лет Революции ,когда все верили в невозможное и фантастическое.«Что все горы по плечу!«В том числе и марсианские.

Эх, ну вот же в каком стиле надо было писать автору его потуги на фантастику.

Что-то в духе: марсианская принцесса, с помощью пришельцев с Земли устроив переворот на своей планете и в процессе потеряв своего возлюбленного, никак не может наладить жизнь после этого самого переворота, так как лишившись всех регалий, она теперь занимает скромную должность, где ее за глаза все совершенно необоснованно называют «подстилкой магацитлов».

Или: в некоем бюро работает инженер, некогда найденный на необитаемом острове. Вечерами он любит вспоминать, как некогда был в шаге от мирового господства. Его, разумеется, все поднимают на смех. И вот после одного особо тяжелого дня он решает вновь расчехлить свой гиперболоид...

Ну а если серьезно, то хороший, мощный рассказ. О тех, кто так и не вернулся с войны и не нашел себя в повседневной рутине. О пропасти между теми, мимо кого страшная буря просто прошла мимо, едва зацепив краем, и теми, кто оказался в ее эпицентре и каким-то чудом выбрался.

Что же касается так называемого «читательского приговора», то с моей точки зрения, как бы те или иные люди не бесили, это не повод сразу же прибегать к крайним мерам по отношениям к ним. И окружающим ничего толком не докажите, и себя уничтожите.

Помниться, кто-то из моих сверстников был не в восторге от данного произведения еще в детстве золотом, один только полет на Марс вызывал у него реакцию, что нынче называют «рука-лицо» (в пример «правильного» полета он к слову приводил совсем не любимую мною «Страну багровых туч», но ту как говориться, на вкус и цвет).

Меня же данное произведение в свое время как-то миновала. Теперь же, по прошествии множества лет, ничего не могу высказать в защиту данной книги. «Аэлита», как и «Гиперболоид» — эдакое «фантастическое бульварное чтиво» отечественного разлива с кучей штампов и стилистических решений своей эпохи. Но если в «Гиперболоиде» хотя бы антигерой был интересен, то здесь моему глазу буквально не за что зацепиться. Два заглавных героя весьма скучны, автор даже не потрудился им запоминающиеся фамилии соорудить. От идеологии, что через их действия пытается донести до нас автор, я как обычно далек на пару парсеков. Ну не то чтобы далек, просто как я неоднократно говорил в отзыве на книги тог же Беляева, мне в принципе претит, когда писатель начинает мешать творчество и политику. Да, время такое было, но якак-то привык оценить произведения более-менее отстранено, не апеллируя к личности автор и условиям , в которых он творил.

Марс же по Толстому я могу назвать лишь одним словом — мешанина. Все смешалось в доме барсумском: атланты, принцессы, гигантские пауки... Типичный образчик, простите мой буржуйский, «Палп фикшн», того самого «бульварного чтива».

Сложно сказать, прочти я эту книгу в детстве, испытывал бы к ней хоть какие-то теплые чувства. Наверное, все-таки нет. На мой взгляд, «Аэлита» — снова просто очередной кирпичик в здании отечественной фантастики, который не затерялся среди других лишь благодаря одиозной фигуре автора и тому факту, что у нас в то время подобного почти никто не писал. Но вот проверку временем и конкурентами отечественная марсианская принцесса никак не выдерживает.

В крошечной заметке будущий писатель рассказывает о непонимании образованной публикой начала прошлого века пьесы Горького «На дне». С тех пор, благодаря усилиям революционно-демократической критики, прежний подход к пьесе Горького полностью изжил себя. Теперь подавляющее большинство читателей не понимают пьесу совершенно иначе, чем её не понимали сто пятнадцать лет назад. Но в нынешнем непонимании Алексей Толстой не виноват.

В свое время Оруэлл назвал Толстого «литературной содержанкой». Читая данное произведение — понимаешь, что он не ошибся. Штамп на штампе сидит и штампом погоняет. Тут и талантливый изобретатель, не желающий делится изобретением с Страной советов, а мечтающий о власти над миром. Тут и капиталист, идущий на любое преступление ради прибыли, и доблестный агент ГПУ, срывающий их планы, и угнетенные рабочие и революция в итоге.

Может лет пятьдесят назад это и можно было читать, но сейчас это просто унылое чтиво с не менее унылыми героями.

Насчет экранизаций не соглашусь с предыдущими рецензентами. Если первый фильм с Евстигнеевым еще можно смотреть, то второй получился более скучен, чем сама книга. Да еще и фашистов туда зачем-то добавили.

Среди тех, с кем мне доводилось общаться по поводу данной книги, существует два радикально противоположных мнения. Кто-то превозносит это произведение и считает шедевром, опередившим свое время или увлекательной книгой из детства. А кто-то – очередной морально устаревшей советской агиткой или банальной заштампованной фантастикой своей эпохи, что просто оказалась в нашей стране в нужном месте в нужное время, и поэтому до сих пор не забыта.

Мое же отношение к данной книге достаточно нейтральное. Да, многое в ней теперь смотрится вторично, устарело, нелепо, а порой даже комично. Например, лазерная пушка, активируемая спичками. Сюжет о взлете и падении гениального ученого тоже особой оригинальностью не блещет. Большинство героев тоже ничего особенного из себя не представляют, автор описывает их лишь достаточно широкими и просторными мазками. Типичный для книг тех лет социалистический посыл есть, но глаз особо не режет. Из бездны забвения книгу вытаскивает язык автора. Ну и главный герой, разумеется, этакий обаятельно-гениальный мерзавец и манипулятор. Финал чьих грандиозных, правда, несколько предсказуем, но все же не столь печален, как у девяноста девяти процентов подобных персонажей в произведениях такого рода. Да, с властью над миром не заладилась, но зато поучил бессрочный отпуск вместо пули в голову. Будет над чем подумать…

В итоге имеем образчик сумбурно-авантюрной фантастики двадцатых-тридцатых, который нашему человеку разок пролистать можно, для общих представлений. Все-таки Гарин как ни крути нам ближе и роднее, чем какой-нибудь Док Сэвидж.

Впервые увидел этут книгу дома лет в 5, англоязычном издании с желтой обложной (1991 года выпуска), с тех пор не покидала идея ее прочитать. Как это часто бывает, книга вызывавшая большие ожидания их не оправдала.

Повествование в целом не плохое, но достаточно слабое,Много пропагандистких-революционных лозунгов. Вы скажите 23 год и только прошла революция, ну да. Хотя в то же время вышли «роковые яйца», «морфий», «мы».

Повествование в целом не плохое, но достаточно слабое. В середине произведение вообще каша, а ни социальной ни НФ даже по тем временам мало. Вы скажите что сейчас мы избалованы научной фантастикой, ну да. Хотя Жуль-Верн и Уэльс написали свои не стареющие произведения почти на 50 лет раньше и получилось это на моного лучше.

В общем и целом не плохо как образчик советской литературы начала 20 века, но более.

Первый роман Алексея Толстого не совсем оправдывает своё название. Чудаком здесь можно назвать только старого генерала. Остальные не столько чудаковаты, сколько глуповаты. Это всё-таки разные понятия. Однако неприятия почти никто не вызывает. Милые простодушные люди, которые живут по своим правилам, ко всем относятся доброжелательно и всем верят. Все их и кидают. И один злой дурак, для контраста.

В отличие от большинства ранних книг Толстого, действие происходит не в степном Заволжье, а на Левобережной Украине, в районе Полтавы. Что интересно, все обитатели здешних мест считают себя русскими и говорят по-русски, даже в деревне. Поскольку никакого заказа здесь не просматривается, следует предположить, что так оно и было. Язык Толстого ещё не достиг того богатства, точности и ясности, как в более поздних книгах, но уже очень хорош. Вообще, читая ранние вещи автора, видишь, как мастерство его росло буквально с каждым новым рассказом.

При всех свои достоинствах «Чудаки» не стали, кажется, литературным событием. От «Третьего Толстого» тогда ещё ждали чего-нибудь символического или даже слегка мистического. Здесь иронический реализм. От реализма, в свою очередь, требовалось обличать язвы общественного устройства. Нет и этого. Не считать же обличением десяток довольно злых страниц о представителях петербургского света. Ну и объективно «Чудаки» не дотягивают ещё до уровня большой литературы. А через несколько лет жизнь круто изменилась, и роман забыли за ненадобностью. Как и мы забыли многие хорошие книги советской эпохи.

Какое, однако, жуткое и жалкое зрелище — все эти люди, выброшенные из России революционной волной. Как страшен Париж, вышедший из грязи и подлости мировой бойни. Женщины — афродиты, «рожденные из трупной пены войны». Мужчины с глазами убийц. Нелепая суетня, погоня за призраком романовской державы. И в этой суетне — темные махинации Хаджет Лаше. Его Лигу спасения Российской империи можно бы сравнить с бессмертным Союзом меча и орала («Запад нам поможет!»), да только Хаджет Лаше не веселый авантюрист Бендер. Белое дело? Не смейтесь. Он готов ограбить Юденича и Антанту, не говоря о советских агентах в Стокгольме, готов пытать и убивать.

Противостоят Хаджет Лаше рабочие и матросы, защитившие Петроград от Юденича. Ему противостоит сам революционный Петроград, показанный без всякой идеализации: с грязью, голодом и мечтой. Журналист Бистрем говорит о нем: «Вы бы… я не говорю лично о вас, но человек из этого вашего мира отпрянул бы в ужасе при виде внешности революции. Внешность ее не привлекательна… Промокшие валенки, обвязанные бечевками, да худое пальтишко, да перетянутый ремнем голодный живот… Но — глаза человеческие!»

В принципе, мы просто продолжаем отслеживать судьбы наших главных героев — Толстой поочерёдно сближает нас то с Дашей, то с Катей, то с Телегиным, то с Рощиным, при этом перенаправляя наших визави то в одну точку российской географии, то в другую, то сближая их друг с другом, то вновь разводя в разные стороны. При этом с каждым из них происходят значительные и даже решительные перемены и случайности, и только к концу романа мы получаем надежду, что всё будет хорошо. Хмурое утро всё-таки наступает.

Подытоживая общее впечатление: в моём представлении это один из лучших романов о революции. Где герои совсем не революционные рабочие и крестьяне, а люди из российской интеллигенции и мелкопоместного дворянства, т.е. те, кто наверняка неоднозначно воспринял революционные события 17-18 гг, и долго определялся со своими принципами и приоритетами. И посредством наблюдения за перипетиями жизненного пути наших героев мы видим, какими разными и порой совсем запутанными могли быть (и были) эти метания и искания и самоопределения. Кто ты и с кем ты — вот на какие вопросы нужно было ответить каждому такому человеку в то время, ответить, не лукавя, прежде всего, перед самим собой. И не просто ответить словами, но физически и осмысленно прийти туда, куда выбрал и начать делать Дело — воевать и строить новое общество или пытаться сохранить старое.

Конечно, поскольку Толстой в окончательном виде закончил роман в 1941 году, то он не мог нам показать судьбу наших героев в последующие годы. Но, к сожалению, мы знаем, как часто судьбы старых военспецов и просто старых спецов заканчивались для них драматично и трагично. И потому, скорее всего, для Рощина (прежде всего для Рощина) вряд ли можно прогнозировать долгую и счастливую жизнь. Но это уже просто догадки и предположения. Хотя с удовольствием почитал бы варианты развития толстовского сюжета...

Пара ласковых слов об аудиокниге. Вся трилогия великолепно прочитана артистом Иваном Литвиновым. По сути, вместо прочтения романа вслух мы получили мастерски выполненный, сыгранный моноспектакль в аудио формате. Сделанный актёром так искусно, что когда он читал за женские персонажи, то ни тени сомнения не возникало, что говорит женщина. Да и вообще, Литвинову удалось придать индивидуальные особенности практически каждому персонажу книги, где таких персонажей множество. В общем, этот роман «сделал» мне весь октябрь!

А затем был 1917 год, и смута и бунт и массовые волнения и вся эта муть гражданской смуты и революционных движений. И предвестие будущего раскола общества.

1918

И вот оно случилось. И началось. Бедные на богатых, а богатые на бедных. Сытые на голодных и наоборот. И сумятица событий сопровождается такой же мутной круговертью мыслей и чувств. Сложно жить планомерно и вдумчиво и гораздо проще существовать одним днём. И вот именно в такое житьё-бытьё-существование погружены герои из первого тома трилогии — Даша, потерявшая ребёнка, и её муж Иван Телегин, Катя, схоронившая мужа, и Вадим Рощин. Чехарда хаотично скачущих друг через друга событий расшвыривает эти две пары любящих друг друга людей безжалостно и деловито, но помимо этого ещё и определяет сдружившихся было Телегина и Рощина в две враждующие и смертельно схватившиеся друг с другом силы — один в Красной Армии, а второй у белых. И всё содержание и вся суть второго тома — простой показ всей этой чересполосицы судеб и случайных закономерностей. Одна тысяча девятьсот восемнадцатый — что тут ещё скажешь...

Конец 1913 — лето 1917 гг. Наверное для тех времён это была довольно обычная интеллигентская семья. С довольно обычным — опять же, для предреволюционных месяцев и лет — образом жизни. Две молодые женщины — одна уже замужем и не очень-то счастлива в браке, а вторая только начинающая расцветать и созревать в девичестве. Поскольку название этой части трилогии предполагает, что именно Катя и Даша являются центральными персонажами, то, в принципе, Толстой следует этой схеме. Однако, помимо погружений во внутренние миры прекрасных дам мы то и дело сталкиваемся и с представителями сильной половины человечества. Причём вовсе не обязательно, что в том внешнем виде, какими они представляются главным героиням. Нет, Толстой охотно даёт нам возможность «пройти внутрь и посмотреть» мужские секретики и тайны. Тут вам и ловелас Бессонов, чьё появление в жизнях сестёр едва совсем не сокрушило их судьбы; тут вам Иван Ильич Телегин, молодой заводской инженер; тут и супруг Кати, а в придачу ещё несколько разной степени значимости и важности мужских персонажей, то и дело появляющихся и проявляющихся на этом фоне жизни целого слоя российского. А в фоне мы имеем довольно тревожную обстановку предвоенную и затем первые месяцы и годы войны, имеем вот это ощущение тревоги в ожидании социальных бунтов и революционных переворотов, буквально висящее в воздухе и колышущее российское общество волнениями в умах и смелостями в разговорах.

Ну и, конечно же, любови и томления духа и тела, с ошибками и проступками, с изменами и готовностью к любви (у каждой сестры свой набор, но при этом часть персонажей из этого любовного набора становятся общими для них).

Отдельное внимание читателя притягивают и сосредоточивают на себе военные главы. Картинки военно-фронтового быта, тактические действия на фронте, изложенные иронично и критически, а затем плен и действия Телегина и его товарищей в плену — эти главы, с одной стороны, зримо характеризуют состояние армии, с другой — показывают читателю, как меняется человек на фронте и как в нём вызревают такие черты личности, о которых ни он сам, ни читатель даже не предполагали.

А затем был 1917 год, и смута и бунт и массовые волнения и вся эта муть гражданской смуты и революционных движений. И предвестие будущего раскола общества.

Почему никто не отметил предвидения графа? Его гиперболоид — это же наш лазер. Я — в душе технарь с детства и это изобретение просто потрясло. А сам роман по стилю похож на «Месс менд» М.Шагинян, который, кстати, тоже понравился.

Да, да, это скорее сказ, чем фантастика. Но какой красивый и печальный сказ. Чувствуется «запах» времени великих потрясений. Граф чувствует свершения и неудачи, счастье и ужас. Обязательно читать.

Этому роману девяносто лет, и это, конечно, чувствуется) В чем-то наивен, в чем-то странен, но по сути он показался мне интересным. Некий инженер дорабатывает чужой проект и создает гиперболоид, мощнейшее по тому времени оружие. С его помощью добывает золото и подрывает мировую экономику.

И не было бы у меня претензий к роману, если бы не пресловутая идеологическая составляющая. «Гиперболоид» пропитан ненавистью к капитализму, преклонением — на мой взгляд, избыточным — перед социалистической системой, и в конце, естественно, «наши побеждают». Если бы не эта идеологическая пропитка, роман выглядел бы для меня гораздо интереснее.

Но для того времени и тех условий, в которых он написан, без идеологии, видимо, было никак не обойтись. А в плане фантастики для двадцатых годов двадцатого века роман, конечно, шикарный.

Повесть по-настоящему трогает за живое, поскольку Алексей Николаевич в небольшом объеме затрагивает несколько тяжелых и болезненных тем: слом привычного уклада в ходе Гражданской войны; трудности с возвращением к мирной жизни у бывших солдат; негативное отношение во многом еще патриархального общества к женщинам, принимавшим участие в боевых действиях; личная неприкаянность главной героини... Любой из этих мотивов легко может быть положен в основании мучительной драмы, а все вместе они превращаются в поистине жуткий коктейль, приправленный сверху заставляющими содрогнуться нравами обитателей коммунальных квартир и враждебной рабочей обстановкой.

И все это несомненно произвело бы на меня еще более сильное впечатление, если бы аккурат накануне в мемуарах Дмитрия Быстролетова «Путешествие на край ночи» я не наткнулась на биографию его второй жены: после распада семьи шестнадцатилетняя дочь помещика вступила в ряды Красной Армии; одна жила среди бойцов, по-братски относящихся к ней; участвовала в военных действиях; выжила после расстрела; тяжело и беспокойной выздоравливала, скрываясь по крестьянским избам, пока наконец не оказалась в больнице для подследственных; получила свободу после прихода красных и отступления белых; с почетом поступила на службу делопроизводителем, где столкнулась с навязчивым мужским вниманием и вольными морально-этическими нормами послереволюционного периода — «вопрос стал так: или найти мужа — или пойти по рукам». До этого момента две судьбы не только поразительно совпадают в деталях, но и в обоих случаях прямо называются типичными.

Вот только дальше реальная Анна Михайловна смогла найти выход: спешно вышла замуж, а от нелюбимого мужа через получение высшего образования пробила дорогу к любимой работе инженером-химиком и новому счастливому замужеству. Тогда как рисуемая Толстым Ольга Вячеславовна застревает в омуте всеобщего недоброжелательства. И дело ведь не в одной оборванной на взлете любви к своему командиру, позже переродившейся в безответную и поруганную влюбленность в малознакомого мужчину, пусть это чувство и становится кульминацией всей трагедии. Зотова не может ужиться ни с соседями, ни с коллегами; не видит смысла в собственном деле. Именно здесь мне не хватило понимания, где и как произошел надлом, не дающий девушке хоть как-то прижиться в обществе, всем членам которого точно так же нелегко дались предыдущие грозные годы. И, хотя нельзя сказать, что героиня совсем уж бездеятельна, но модная одежда и общественная работа лишь замазывают проблемы снаружи, совершенно не решая их по сути. Поэтому вопрос, почему Ольга Вячеславовна не делала попыток изменить окружение и не воспользовалась предоставляемыми красноармейцам преференциями по трудоустройству и/или поступлению в ВУЗ в отчаянно нуждающейся в специалистах стране, остался для меня открытым.

В остальном же «Гадюка» берет напряженным сюжетом, интересным слогом, крайне противоречивым образом главной героини и не может оставить читателя равнодушным. Одноименная экранизация 1965 года почти точно следует оригиналу, лишь слегка смещая акценты и небольшим дополнительным эпизодом усиливая трагизм финала. Кинофильм позволяет лучше уловить некоторые бытовые детали и прекрасно воссоздает дух эпохи.

Можно понять тех, кто критикует «Аэлиту», называя роман ненаучной фантастикой, обвиняя в слабом сюжете и низкой «научной правдоподобности.» Но есть одно «но». Алексей Толстой — не фантаст, он писал по канонам классической литературы, и, стало быть, к его фантастике нужно подходить, держа в уме эту аксиому. Да, так сложнее оценивать роман, но так становится понятней, что же хотел сказать автор.

«Аэлита» написана языком не фантастики, не экшна, а именно классики. И главное в этой книге — не события, не история Марса и атлантов-магацитлов, и даже не революция. В центре произведения — идея возможности (и даже необходимости) контакта между людьми, пусть даже их разделяют огромные расстояния, культура, происхождение. Любовь Лося и Аэлиты не рационализируется, она преподносится как данность, как судьба. К сожалению, природа человека (и марсианина) такова, что всегда найдутся недоброжелатели, которые лишь думают о личных амбициях, власти, сиюминутных выгодах, которые не желают находить точки соприкосновения с «чужаками» и идейными противниками. Что красноречиво показано на примере Тускуба и его приверженцев. В таком дискурсе революционные события на Марсе — тоже немаловажный смысловой аспект. Здесь автор даёт понять, что всегда на смену вековому, устоявшемуся приходит нечто новое. Это хорошо показано в историях, которые рассказала Аэлита.

Научные моменты, типа устройства космического корабля, полёта на Красную планету, возможности дышать на Марсе и т.д., можно смело выносить за скобки. Неслучайно сам автор не уделяет этому много внимания. Ибо, повторюсь, задача убедить в том, что в 1920-х годах можно полететь на Марс, не стояла. Кажется, «Аэлита» больше напоминает притчу, легенду, предание. Не случайно её печатали в издательстве «Детская литература».

Проколов у романа можно, при желании, найти предостаточно. Но нужно ли это делать, когда книга понравилась и такая, какая есть?

Огненная повесть о белых эмигрантах, просратом отечестве и хрусте французской булки.

Сам автор в начале сообщает, что вся эта история произошла чуть ли не постранично, поэтому с упоением окунулся в жизнь белых офицеров, падших княгинь и суровых матросов.

Толстой, будучи сам недолгое время в эмиграции, знал о ком пишет. Характеры и манеры поведения, списаны как-будто и в самом деле с реальных людей. Но вскоре, автор вернулся в советскую Россию и присягнул на верность красной чуме. Эта обеляющая красных повесть очаровывает. Ну не может же быть так, когда одни совсем-совсем плохие и продажные (фруст хранцузской булки под усами императорского гвардейца), а другие чистые, честные идеалисты, хоть и голодные, но с силой нечеловеческой (перекатывающий на губе папиросу, матрос). Автор явно забыл про все правила и написал оду.

Некий Левант связывается в Париже с беглым офицером царской армии. Тот находится на самом дне, в чаде французских притонов (уже, с самого начала автор дает понять) и соглашается на небольшое мошенничество с целью личной выгоды (*2). Затем всплывают 3 девицы под Парижем — княгиня, помещица и еще одна голубых кровей. Все они вывезены из Турецкого барделя (*3) сутенером и двойным агентом Лаше. Дальше начинает закручиваться неплохой такой детектив с тайными обществами в духе Дэна Брауна. Тайная Лига (естественно Справедливости) борется с большевиками и путем политических и финансовых интриг пытается эту большевистскую заразу сковырнуть.

Отдельно забавляет отрезок, где шведский журналист (сочувствующий белым) вдруг уходит лесами в Петроград и становится... коммунистом! Взглянув в глаза честного комми, говорит, невозможно глядеть на мир капиталистическим взглядом! Дальше там следует просто идеальный подлизон раскулачиванию — типа голодный журналист идет по рынку Петрограда, а там пузатые «кулаки» продают краюху хлеба за золотые часы. И он такой покупает, но злобно кричит — ты, мол, голодом моим зарабатываешь! Что было дальше — вы знаете (по истории), так что автор молодец, оправдал все как надо (+ сталинская премия). Но книга тем и хороша, что помогает немного разобраться.

Наверное, надо было прочитать этот роман в школьные годы. Наверное тогда я не обратил бы внимания, к примеру, на такую фразу: «Сняла руки с аппарата, и руки ее без сил повисли».

Редкий случай, когда фильмы — и первый — с Е. Евстигнеевым, и второй — с О. Борисовым гораздо лучше книги.

Сначала, вроде бы, нормально читалось, но чем дальше, тем хуже. Мягко говоря, унылая фигня.

Ужасно разочарован. Скидка на время написания не простительна, посмотрите на «Красную Звезду» Богданова, что на десяток с небольшим старше.

Что именно разочаровало? Во-первых, это ненаучная фантастика за исключением пары строк. Ненаучно-популярные мифы об Атлантиде, несуразно встроенные в книгу, наиболее худшая и неудачная часть книги. Прошлое и настоящее Марса, в опоре на этот миф, выглядит неполно, необъяснимо и не убеждает в своей правдоподобности. Эти же слова применимы к взаимотношению марсиан и землян. Упрекать за «коммунизм» не стоит из-за того что это лишь потенциально могло быть чем-то выделяющим книгу из мировой фантастики. Но если посмотреть детальней, то и революционная тематика пустышка, ничего интересного из себя не представляющая. Опять же блекло, скучно и непонятно, почему и каким образом все происходит, причинно-следственные связи искать бесполезно. Скидку на время сделал бы кто-то из хвалителей? А как же Уэллс, который еще до десятка революций первой четверти ХХ века в «Когда спящий проснется» описывал все те же вещи, но в десятки раз лучше?

Не встречал еще более переоцененной вещи. Дешевая спекуляция популярными тематиками ( к слову и сейчас не особо потерявшими популярность) — высадка на Марс, мифы об атлантиде, наркомания, мировая революция, любовь к пришельцам. Это все в сочетании, причем малоумелом. Ни капельки собственной фантазии автора.

Это скорее видение, чем фантастический роман. Марс предстает перед нами древним и таинственным, «звездой печали», а ещё — местом, где каждый находит свою мечту. Обоим путешественникам нет места в постреволюционной России. Беспокойный Гусев, успевший побывать и махновцем, и буденновцем, просто не видит себя в мирной действительности НЭПа. Инженер Лось потерял любовь. Но Марс с обманчивой щедростью дарит им желанное. Аэлита споет Лосю песню уллы. Гусев с шестью гранатами ринется штурмовать солнечную Соацеру. И снова навязчивая грёза эпохи: умирающий, одурманенный хаврой мир взорвётся революцией.

Немного напомнило «красного Пинкертона» Мариэтты Шагинян: яркий, словно на одном выдохе написанный роман с невероятными изобретениями, убийствами, погонями и непременной «роковой» красоткой. Хотя «Гиперболоид» серьезнее и в нем меньше литературного хулиганства. Но он столь же кинематографичен и стремителен.

Шедевром его делает выразительная обрисовка характеров. Это уже второй слой, прячущийся под приключенческими эпизодами: бешеная страсть Гарина, его особая жадность к жизни, к власти... Из второстепенных героев почему-то запомнился несчастный Манцев, его полуразрушенное зимовье и козёл Машка.

Захватывает атмосфера бурного и фантастического начала ХХ века. Здесь все — и вера в безграничную власть науки, и зарождающийся фашизм, и революция, и видения грядущих войн. А лучше всего, наверное, — сцены гаринской «диктатуры» в Вашингтоне. Несчастный диктатор не может даже выпить коньяку с утра: имидж оказывается куда более могущественным повелителем, чем сам повелитель.

Классическое произведение о любви к мечте, которая недоступна, но стоит лишь достичь её и поймёшь, что всё-таки реальность поинтереснее будет.

Алексей Толстой в своей повести, написанной красивым языком с частым упоминанием таинственности и магии лунного света, спрашивает о том, что нам нужно и что мы ищем, какими путями мы это получим, и как будем поступать потом. И, кстати, пути не всегда самые законные, а решения справедливы для всех.

Мистическая яркая история с героями, действующими по велению эмоций, а всё волшебство – внутри нас.

Замечательное произведение! И даже не столько как чисто научно — фантастический роман, а как сугубо, портретно — личностный, весьма хорошо показывающий инженера Гарина, как фанатично устремленного человека к своей цели, способного убедить в своём сумашествии кого угодно и скольких угодно. Прекрасный образ и прекрасная устремлённость. Нам бы всем хоть толику её, сколько бы из нас стали великими, или просто добились бы собственных целей. Как говорил Лермонтов : «Богатыри не вы!».Да — а, помельчали — то мужички!

Вот только Зоя, как роковая женщина, выбивается из колеи. По видимому в 20 — х годах прошлого века пропогандируемый синематографом подобный образ уж слишком въелся в массовую культуру, что даже заполонил и литературу. Зоя выглядит искусственно. И совсем не у Толстого, а сама по себе, внутренне. Просто она натянула на себя образ тогдашней звезды Веры Холодной и представляла, что такой она более нравится мужчинам.

Роман просто класс, а образ Гарина великолепен. Оценка однозначно максимальная.

Разумеется, сказка Алексея Толстого зависит от «Пиноккио» Карло Коллоди. Но это не пересказ, не переделка, не подражание. Это диалог. Приключения Буратино только отчасти повторяют злоключения итальянского деревянного человечка, и всегда смысл этих приключений иной, не такой, как в «Пиноккио». И вообще, сказка Алексея Толстого о другом. Не про Пиноккио.

Суть сказки про Пиноккио — история деревяшки, которая в один из моментов своего существования захотела стать человеком и, после долгого, трудного, часто унизительного пути стала настоящим человеком с живым сердцем, способным чувствовать боль. А деревянненький Буратино не хочет быть человеком. Ему хорошо в роли весёлого болванчика, вытесанного из полена. У Буратино, в сущности, даже имени нет, потому что итальянское слово «буратино» означает деревянную куклу-марионетку. И отсутствие личности Буратино ничуть не беспокоит. Он не хочет становиться живым и страдающим. Ему и так весело.

В книге Коллоди есть такая деталь: когда Пиноккио лжёт, его нос удлинняется. Чтобы нос вернулся к нормальному размеру, Пиноккио должен признаться во вранье. А у Буратино нос всегда длинный. Таким образом, Алексей Толстой намекает, что Буратино лжёт всегда, или, если угодно, для него нет разницы между ложью и правдой. Но это скрытый намёк. Он считывается только теми, кто читал Карло Коллоди. И таких деталей, амбивалентных, сложных, меняющих смысл эпизодов сказки, в «Приключениях Буратино» полным-полно.

Хотя «книги-расследования» с анализом текста сказки Алексея Толстого появляются достаточно регулярно, ещё никто, по-моему, не собрал все намёки, детали, аллюзии, рассыпанные по весёлым приключениям деревянной куклы в Стране Дураков и её окрестностях. Кто-то разбирает соотношение сказки Толстого и сказки Коллоди. Кто-то описывает политический и культурный фон появления «Приключений Буратино» и обнаруживает намёки на круг русских модернистов (ну, вы знаете — Пьеро это карикатура на Александра Блока и отчасти на Федора Сологуба, Карабас-Барабас пародирует Мейерхольда, молния на занавесе театра Буратино отсылает к чайке на занавесе Художественного театра, противостоявшего Мейерхольду, и так далее). Кто-то пытается выстроить анализ текста, связав его с биографией самого Алексея Толстого... Всё это верно. Но это лишь части огромной работы, которая — я надеюсь — будет написана по поводу этой сказки.

Да, «Приключения Буратино» в литературном отношении на две головы превосходят сказку Карло Коллоди. В конце концов, Алексей Толстой был гениальным писателем, а его итальянский собрат по перу просто умным и талантливым ремесленником. Но нельзя однозначно отдать предпочтение книге Толстого, потому что при внимательном рассмотрении «Приключения Буратино» оказываются довольно ядовитой сказкой. Весёлый задор, как кувшинки и ряска на поверхости пруда, скрывают мрачные глубины.

Толстой написал замечательную книгу, которая может повернуться к читателю совершенно неожиданными сторонами, в ней скрыты мало кем прочитанные страницы. Это самый настоящий криптотекст с интертекстуальными коннотациями, а не просто весёлый и занимательный «роман с ключом», модный в момент написания «Приключений Буратино». Книга для всех возрастов, от маленьких детей, до умудрённых взрослых. И, что самое примечательное, в каждом возрасте «Приключения Буратино» читаются иначе. В это трудно поверить, вспоминая свои детские впечатления от этой сказки, но это так. Возьмите книгу, откройте её, начните читать внимательно — и вы увидите Буратино, Папу Карло, Пьеро, Мальвину и Карабаса-Барабаса совсем иначе, не такими, какими вы видели их в детстве.

Вот.

В заключение хочу добавить, что интересным автокомментарием к «Приключениям Буратино» стала его экранизация Александром Птушко, умным и циничным киносказочником, который использовал оригинальный сценарий Алексея Толстого и много беседовал с Толстым во время съёмок.

Одна из первых книг, прочитанных в детстве. И перечитанная позже (тоже в детстве) пар раз.

Хотя это и вторичный продукт, вольная интерпретация известной сказки о Пиноккио, ребёнку он нравится. И тем, что в ней много приключений и необычных героев, что в ней добро побеждает зло и что написано живым языком, понятному и близкому детям. Взрослые же ещё и довольно руки потирают, ибо в сказке доходчиво объясняется, что нужно учиться, слушать и ценить родителей, помогать друзьям, быть смелым и честным и — главное! — не доверять разным проходимцам типа кота Базилио и лисы-Алисы. Не скажу, что я-ребёнок был в полном восторге от «Буратино», но повторные прочтения сказки как бы намекают, что произведение достойное. Как и его популярность среди не одного поколения детей.