Аркадий и Борис Стругацкие «Попытка к бегству»

Некоторое время назад, после прочтения «Дьявола среди людей», эта книга была воспринята мной как глоток свежего воздуха. Вот именно за такие книги буквально миллионы людей полюбили творчество Стругацких! За книги с интересными идеями, описывающие светлое будущее и взаимодействие с разными чудесами и глубинами человеческой психологии, за них, а не за чернуху, которая пошла с 80-ых. Да, я понимаю, что люди взрослеют, меняют свои взгляды и т.д, но тем не менее, это интересный парадокс, что очень многие музыканты-писатели-режиссёры-творческие люди, жалующиеся на советскую цензуру, все свои шедевры сотворили именно в этот период. Нет, я не стану спорить, может, чисто технически поздние работы и более совершенны, но всё равно почему-то подавляющее большинство поклонников любит и перечитывает «Понедельник начинается в субботу», «Трудно быть богом», «Далёкую радугу», «Попытку к бегству», «Пикник на обочине», «Полдень» и «Обитаемый остров», а не «Град обречённый» и ко.

Извиняюсь, что отвлёкся. Сама по себе это, к слову, достаточно мрачная работа. Герои наивны, им категорически не хватает опыта и здоровой осторожности, в чём-то — кругозора. Да и в целом они — слишком хорошие люди, и это не заканчивается ничем хорошим... Любопытно, что именно здесь, оказывается, впервые появляются и «Странники» (если я ничего не упускаю), да и начинается любимая авторами тема прогрессорства и ответственности. А уж «Трудно быть богом», которую я сейчас понемногу дочитываю, с идейной точки зрения — вообще прямое продолжение «Попытки к бегству». Для творчества братьев это во-многом центральная книга, очень удачно, в какой-то степени, получилось, что я прочитал её одной из последних и могу ретроспективно оценить влияние на последующие работы.

Видимо во вселенной Полудня, ткнуть пальцев в небо и попасть в обитаемую планету, событие довольно рядовое. И наших героев не очень-то удивляет, что на чужой планете живут люди, как две капли воды похожие на людей с Земли. Их вообще мало что удивляет, если честно.

Какое-то странное сочетание повышенной эмпатии и гипертрофированного чувства справедливости к гуманоидам с неизвестной планеты и желание истребить хищных птиц. А вед могло бы так оказаться, что именно хищные птицы — разумны? Вот это был бы поворот. Ну да ладно.

Можно подумать, что в 1962 году никакой экологической повестки и бережного отношения к биосфере еще не существовало? Это не так. Люди стали задумываться о гуманном отношении к животным, очень давно. В Ирландии первые законы в защиту животных появились в 1635—1654. Это что же получается, ирландцы семнадцатого века были прогрессивнее советских фантастов из второй половины ХХ?

Тут же один из героев развлекается охотой на тахоргов. Я никогда не осуждал охотников из примитивных племен или профессиональных охотников, которые зарабатывают себе охотой на жизнь. Я могу понять средневекового аристократа, который охотится на дикого зверя, потому что нет лучшего способа подготовиться к войне, чем регулярно участвовать в охоте. Но жителя коммунистического ХХII века, который охотится ради развлечения я понять не могу. Может у них там и мотодоры есть? А может и гладиаторские бои? Как это вообще укладывалось в головах у братьев Стругацких, гуманизм и охота на инопланетных животных ради развлечения?

Сергей Снегов в «Люди как боги» уже в 1966 — году писал о том, что люди будущего будут производить искусственное мясо, которое вкуснее и питательнее настоящего, а на охоту будут смотреть, как на варварство и дикий пережиток темного прошлого. А это лишь на 4 года позже «Попытки к бегству». Впрочем, Снегов незаслуженно недооценен.

Что же касается нравственной дилеммы, с которой сталкиваются трое приключенцев, то никакой дилеммы нет. Есть инструкция, которая говорит о том, что в контакт вступать неподготовленным людям нельзя. Надо просто сообщить о своей находке комитету. А они какую-то самодеятельность разводить стали.

Кстати, поражает их необразованность. Многие говорят, что главные герои наивные. Нет, они не наивные, а именно малообразованные. Почему они не знают о рабовладении, пиках, копьях и тому подобных вещах? У них там в будущем с образованием совсем плохо что ли? И исторических фильмов видимо не существует. Ну хотя бы легенды и мифы то они должны были в детстве читать? Или у них там все знания о прошлом Земли под запретом? Ведь это всего лишь ХХII век. Это же не какой-нибудь десятитысячный год от Всемирной Коммунистической Революции.

Мне скажут, что повесть вообще не об этом, что я придираюсь к второстепенным деталям, а о главном ни слова не сказал. Что все мои замечания несущественны. Пожалуй, так и есть.

Что же по существу, центральная тема повести — имеют ли моральное право и действенные способы представители более высокоразвитой цивилизации облагодетельствовать представителей менее развитой цивилизации и притянуть их до своего уровня. Так вот эта тема мне просто не особо интересна. Она утратила свою актуальность после распада Советского Союза. И вряд ли эта проблема станет более актуальной при моей жизни.

Да и ответ на этот вопрос не так сложен, как кажется. Вытаскивать людей из мрака средневековья надо, но для этого недостаточно трех балбесов или одинокого Дона Румата. Для этого надо много сил и средств, огромное количество специально подготовленных кадров, строить школы, больницы, библиотеки, кинотеатры, мосты, вводить новые агротехнические культуры итд итп. В общем-то именно так и действовал реальный Советский Союз. И многого, кстати, добился на этом поприще.

Почему-то именно от этой повести авторов у меня мурашки по коже. Я далеко не все в ней поняла, кое где авторский замысел остался для меня загадкой, может, однажды, при перечитывании... Но почему-то концовка одновременно пугает и вдохновляет меня.

Вадим и Антон — светлые, добрые и невероятно наивные герои — люди своего времени, безоблачного будущего, сталкиваются со страшными реалиями варварской планеты, жуткими даже по нашим меркам, а для них и вовсе немыслимыми. Еще один герой — Саул — личность куда более загадочная и неоднозначная, если я верно поняла, то он

Несмотря на небольшие недостатки: ироничное начало и фальшивая концовка про историка 20-го века, повесть оказалась очень привлекательной и по сюжету, и по идее, и по тексту. Текст очень хорош у этих авторов, читается легко, слова и предложения так и вертятся на языке. Идея, конечно, очень сложная и практически не решаемая. В то время первой публикации повести многие авторы обращались к ней: нельзя вмешиваться в дела развития чужой цивилизации. А потом так и не решенная она мирно упокоилась в фантастике и на смену ей пришли боевики уничтожающие любую цивилизацию. Похоже авторы-фантасты вспомнили своё прошлое: прогрессорство европейцев на двух американских континентах, в Африке и Азии. И сегодня в реальной жизни много желающих перецивилизировать иных под себя, так что порой не хочется некоторую фантастику даже в руки брать, чтобы не испачкаться. А повесть хороша, к прочтению рекомендую.

«Попытка к бегству» — это серьезное произведение, размышления перед мощнейшими работами такими, как «Трудно быть богом» и «Обитаемый остров», затрагивающие снова те самые струны, которые проходят через творчество Стругацких самой жирной чертой. Проще сказать, основной посыл повести — это столкновение интересов сразу нескольких цивилизаций: прошлого, настоящего (относительно настоящего) и будущего. Преамбула довольна проста — представители цивилизации будущего случайно попадают в мир далекого прошлого, тем самым становясь вершителями многих судеб. Проблематик, о которых хочется написать, сразу несколько, начну по порядку их важности и раскрытости в повести.

1. Проблематика прогрессорства. Наверное, это первые пробы авторов, которые уже хотели развить данную тему и найти на все вопросы о развитии цивилизации самые надлежащие ответы. В повести мы уже видим мир, подготовленный или готовящийся к подобным проблемам. Не раз упоминается самый важный в этом мире общественный орган — «Комиссия по контактам» (да и имя самого Руматы все таки проскользнуло в одном абзаце). Свод правил, который обозначила эта комиссия, говорит нам о том, что развитая цивилизация будущего еще не готова к подобным контактам и проявляет максимальную осторожность, понимая всю сложность и ответственность в этих вопросах. Но что делать двум героям, представителям цивилизации «Полудня», для которых смотреть на страдающих от несправедливости и несвободы людей дико и оскорбительно для самих же себя. Система ценностей, внутренний моральный облик — все это сразу же приходит в негодование, когда перед ребятами разворачивается довольно мрачная и жестокая картина феодального мира. В итоге формируется несколько точек зрения на данную проблему: оптимистичная — активное вмешательство и материальное насыщение планеты для изменения общественного мировоззрения; и пессимистичная — мнение Саула (третьего спутника) о том, что любое вмешательство бессмысленно и деструктивно по отношению к людям, которые в полной мере зависимы от сложившейся системы (в чем герои в последующем убеждаются, пожалев о совершенных ими действиях). В повести этот конфликт интересов остается открытым, а так же перетекает в другую проблематику.

2. Собственно, конфликт человека «прошлого»(нашего относительно настоящего) и человека «будущего». Персонаж Саула — это намеренно введенный персонаж вне рамок и условий описываемого мира без объяснения причин. Стругацкие намеренно отказались от каких-либо объяснений попадания этого героя в мир «Полудня», акцентируя внимание на более серьезной проблематике с ним связанной, тем самым объясняя свой поступок тем, что хотели посмотреть на мир далекого будущего глазами своего «современника», столкнуть лбами интересы этих миров, найти ключевые точки соприкосновения, а так же различия. И я не вижу в таком довольно смелом шаге авторов какой-то изъян или недоработку. Скорее это специальный литературный прием, который полностью оправдывает свое назначение.

С точки зрения Саула — активное вмешательство в систему феодального гнета бессмысленна. Тем самым он обозначает и привносит в парадигму прогрессорства новый смысл: прогрессорство — это не только материальное насыщение и обеспечение свободы для отстающего общества, это и забота о моральном взрослении каждого, синергия морального подъема и технического прогресса. А для достижения таких результатов необходимо время намного большее, людей необходимо научить, идею нужно взрастить и заслужить, она не может появиться на пустом месте. Тема учительства и воспитания у Стругацких — снова та самая вакцина для общества с низкими моральными и идеологическими показателями.

3. Проблематика «анестезии сердца». Это та самая проблематика, которая будет являться центральной в произведении «Трудно быть богом». И снова Саул — умудренный опытом и знающий цену свободе и социальному прогрессу, предвидит судьбу Руматы, понимая главный изъян и неподготовленность человечества «будущего» жизни в иной моральной среде. Слишком оптимистичный настрой, привычка пребывания в среде более морально значимой не дают героям Антону и Вадиму посмотреть на всю эту удручающую картину здраво, не дают вспомнить, что для человека прошлого, человека дикого не чужды убийства и обман, предательство и трусость. И что будут делать эти герои, испытав все эти пороки на собственной шкуре? Опустятся до принципов грубой силы? Сумеют ли сохранить свои собственные принципы, повторяя судьбу Руматы? — вопросы остаются висеть в воздухе.

4. Проблематика непреодолимости и возникновения или существования более высокого не детерминированного (беспричинного или неподвластного логике) смысла. Эта тема неразрывно связано с загадочной цивилизацией Странников, с которыми читатель, наверняка, еще не раз столкнется в других более поздних произведениях авторов. Но на самом деле данный образ это всего лишь обертка, в которую бережно укутан смысл чего-то более глобального и непостижимого, того, с чем главным героям так и не удается справиться (ситуация с порталами и автострадой). Подобные мотивы можно встретить в произведениях «Миллиард лет до конца света» или «Далекая радуга», где природные катаклизмы или какие-то неведомые неподвластные порядку силы являются центральной проблемой произведения.

Теперь в общем. По сути произведения Саул и есть тот самый «хотящий странного», тот самый противник устоявшейся на планете «Саула» системы, это одновременно и ирония и посыл авторов, которые намеренно ввели этого персонажа в агрессивную для него среду. Его тезисы и рассуждения о социализме можно разбивать на цитаты, его эмоции и неприязнь к представителям отсталой цивилизации умиляют, а в последующей раскрывают его, как глубокую личность со своими переживаниями и самокопанием.

Что ж, это снова глубокое произведение, наполненное множеством смыслом, над которыми хочется рассуждать и делать выводы, спорить и задавать еще более сложные вопросы. Стругацкие снова приоткрывают двери, сквозь щель между которыми бьет ледяной ветер основополагающих вопросов морали и принципов прогрессивного человечества. И если бы человечество могло дышать этим ветром и задаваться этими вопросами чаще, то картина современного мира была бы, наверняка, иной.

Весьма любопытная повесть, по сути живо напомнившая «Эдем» Лема. Межцивилизационный контакт каким он и должен быть — без логики, без смысла, с жалкими попытками понять и объяснить, невольно выставляющий на посмешище привычные человеку морально-нравственные критерии оценки. Тот сложный для любого автора момент, когда слова «дикость» и «средневековье» заведомо кажутся сознательным упрощением. А иначе никак. Иначе получится сказка из разряда «Жили-были...»

Главная загадка — как один из трёх героев оказался в будущем — затмевается главной идеей — что делать с обществом, которое хочется вытащить из внутреннего ада, но совершенно непонятно как это сделать. Вспоминаются пословицы: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят» и «Насильно мил не будешь». На мой взгляд, без интриги с загадочным попутчиком сюжет бы только выиграл. Но тогда его фраза о газовых камерах на благо человечества была бы не так свежа. Нет, прав странник из «Острова», когда говорит, что ход развития чужой цивилизации нужно подправлять постепенно, год за годом и приходится согласиться с героем этой книги, которому «Жаль, что нельзя уничтожить одним махом всю тупость и жестокость, не уничтожив при этом человека». А надо ли? — спросим мы сегодня. В советские 70-е с этим было проще — будущее казалось интересным и относительно безоблачным. А сегодня? Сейчас кажется, что появись здесь странник, он бы точно так же расплевался, посмотрев на то дремучее озлобление, которое расползается сегодня по планете под знаменем цивилизации. Обидно. Обидно, что простые и совершенно очевидные когда-то идеи фантастов-Стругацких с годами всё чётче отдают каким-то социальным абсурдизмом. Смешные люди! Они хотят ставить других на путь истинный. А сами-то, сами-то... Нас бы кто из залётных не поставил.

Оставить всё как есть и не пачкать себе карму — решение абсолютно правильное в отношении иной цивилизации, а в отношении своей?

Ответ на вопрос, о чём эта повесть, пришёл ко мне сразу после того, как дочитал последний абзац и закрыл книгу. Мне тут же вспомнились собственные впечатления почти двадцатилетней давности, когда я прочитал эту книгу впервые. Мне тогда было примерно столько же, сколько Вадиму и Антону — героям произведения. И впечатления мои от прочитанного были тогда сильные, но не глубокие. Да, острые ситуации, да, моральные противоречия, да, этический выбор, философия, место человека в обществе и в истории. Всё понятно, умно, а кто бы сомневался?

Но всё же, для адекватного восприятия жизни, для грамотного выбора, который приведёт к действенным и правильным с точки зрения морали результатам, для, соответственно, гармоничного существования в этой самой объективной реальности, человеку не достаточно только знать принципы. И понимать — ведь понимание в привычном смысле слова — это всего лишь осознание полученных сведений, а посему само по себе понимание особо ничем не отличается от приобретения знания. Нет, получить хорошее воспитание, качественное образование, прочитать кучу умных книжек — этого ещё не достаточно для того, чтобы считать себя высокоморальным и интеллигентным человеком. Нужно ещё эти самые принципы, этическую конституцию прочувствовать, применить на себя, методом проб и ошибок убедиться в её правильности и непогрешимости. А этого у двадцатипятилетнего человека по определению быть не может. Ну, разве что, за редким исключением. Поэтому и воспринимается со смехом замызганная фраза «не учите меня жить».

Перечитывая повесть сегодня, гораздо большее внутреннее родство я-сегодняшний ощущал с Саулом — другим героем произведения. Та стадия взросления, когда просто устал от морализаторского идеализма и готов идти, быть может, не по самому правильному с точки зрения морали пути, а по другому, более действенному и оправданному, сбалансированному по соотношению «цель-средство».

Вопрос о том, а нужен ли он вообще — такой прогресс, авторы, как мне показалось, пока ещё только обозначили. Насколько помню, вопрос целесообразности прогрессорской деятельности в принципе гораздо острее будет поставлен в повести «Трудно быть богом». Поэтому мне, читающему Историю будущего АБС в строгом хронологическом порядке, пока ближе и правильнее кажется подход Ивана Жилина, предположившего, что для преодоления кризиса хищных вещей века необходим план лет на сто. В «Попытке с бегству» хищными вещами даже не пахнет, однако здесь и ситуация посложнее. Сколько времени нужно на приведение варварской цивилизации Саулы к более-менее культурному состоянию, оценить сложно. Определённо можно сказать лишь одно: дело это далеко не одного поколения.

Что же касается праведного гнева других рецензентов, то хочется задать им вопрос: а вы себя помните году эдак в 1991-м? Если не помните, спросите своих родителей. И вместо того чтобы осуждать Вадима и Антона — нерешительных и сбитых с толку интеллигентов, воспитанных на морали XXII века, — вспомните наших соотечественников, имевших несчастье жить на стыке эпох. Не были ли они, представители самой читающей в мире страны, такими же мямлями, когда нос к носу столкнулись с мракобесием «прогрессивного» мира? Не были ли они, с детства воспринимающие принципы свободы, равенства и братства в качестве непреложной истины, обескуражены свалившимися им на голову законами «свободного» рынка и «либерального» общества вседозволенности? Легко ли было им, выросшим в стерильных инкубаторах высокой морали, противостоять всей гнили и грязи, что нахлынула в эту страну изо всех щелей?

Мне кажется, приведённая аналогия наглядно иллюстрирует реакцию и возможность к адаптации человека, попавшего из благополучного и обустроенного мира в мир средневековой дикости и мерзости.

Большинство вещей АБС производят на меня совершенно уникальное эмоциональное впечатление, рождая смесь тревоги и любопытства. С таким ощущениям дети лазают по полуобвалившимся перекрытиям заброшенного здания. С таким ощущением читатель сопровождает жителей мира Полудня в таинственные, жутковатые и совершенно непонятные новые миры. «Попытка к бегству» — тоже из таких вещей. Текст как-то неуловимо захватывает и удерживает, создавая постоянное ощущение предвкушения — следующего шага, следующего поворота сюжета. Собственно, и концовка оставляет все то же ощущение, что *вся жизнь впереди*, ну, не жизнь, но нечто глобальное, может быть, страшное, может быть, прекрасное, но в любом случае — обязательно интересное, новое и совершенно необычное.

И опять же, АБС не были бы АБС, если бы у них все было так просто. Потому что помимо юных восторженных прогрессоров и замордованных жителей далекой планеты есть и третья, неизвестная переменная. Таинственный напросившийся пассажир, Саул Репнин. Неизвестный до своего последнего вздоха, гораздо более шокирующее по-своему открытие, чем целая планета, заполненная несчастными. На многие вопросы касательно него (да что там, собственно, на все, кроме одного) АБС не дают ответа.

Мне вообще кажется, что весь текст, по большому счету, писался ради этого финального coup de grace, ради финального шага Саула. Остальное — и прекрасные, добрые, умные и хорошие мальчики, и светлое будущее, и приключения на жутковатой планете, — только декорации, развернутое объяснение этому шагу.

Сильная повесть. Прямолинейная, емкая и даже местами довольно жестокая. Отвратительная примитивная планета, резко контрастирующая с безоблачным миром Антона и Вадима, с ее мерзкими котлованами и потерянными беднягами-аборигенами, надолго врезается в память. Стругацкие задаются классическим для фантастики вопросом: а может ли человек вмешаться в естественный ход вещей, возомнить из себя божество? Есть ли у него моральное право на это? Может ли добро в данном случае обойтись без кулаков, то бишь кровопролития («добро» в понимании людей будущего, естественно)? Однозначного ответа, ясное дело, нет, хоть и в конце немного проклевываются нотки оптимизма и надежды на светлый исход с радугой и единорогами. Как мне показалось, персонаж Саул — это авторский рупор, Стругацкие рефлексируют через него. Уверенный в себе, обладает определенными моральными качествами, волевой, но сильно уставший от положения вещей человек из прошлого, он-то куда более ярко понимает причинно-следственные связи и законы аборигенного общества, ведь это личность совершенно другой формации, повидавшая огромное количество конфликтов, несправедливости и гнета. Как будто бы он тщетно пытался найти свой душевный покой, убежать от самого себя, что отражается в названии рассказа, но ничего у него не получилось. Показалось весьма ироничным то, что Вадим и Антон, называвшие Саула «книжным червем», на деле куда больше подходят под эту характеристику, выглядят куда более инфантильными и незрелыми, хоть и сведущими во многих вопросах. Оно понятно — для них все это чуждо, и они подсознательно понимают это, разрываясь изнутри от противоречий и сомнений. Может, конечно, показаться, что концовка совершенно не к месту, непонятная, дурацкая, однако нет. Хоть финал и сильно выбивается из фантастического антуража, в повести, как по мне, изображены стадии принятия Саула, его внутренняя борьба с самим собой, а в итоге он понял, что закопать свои скелеты в шкафу, перестать сражаться, переживать за свой мир он не может. Для его парадигмы это просто самоубийство.

Не ожидал я, что повесть окажется такой тяжеломысленной. Думал, что передо мной неплохая космофантастика с покорением других планет и атмосферой прогрессивного коммунизма, но совсем забыл, что это Стругацкие (хотя «Полдень» в этом плане была чуть легче). Это повесть примерно на 100 страниц, но мыслей в ней и идей вполне хватило бы на эпический роман о столкновении двух сторон человеческой цивилизации.

Атмосфера — моё почтение. Саула — планета, покрытая снегом, где люди живут в своеобразной эпохе средневековья и строго делятся на две касты: те, кто правит, и те — кто подчиняется. А беда в том, что сделать с этим ничего нельзя — герои повести оказываются бессильны против устоявшегося строя и поэтому вынуждены уйти с пустыми руками; не помогают даже попытки «подружиться» с дикарями, ибо те просто не знаю как жить иначе — они слышат голос неведомого Небесного Утеса и верят в его силу. Концовка, конечно, оставляет надежду на счастливый исход, но достигнут ли его герои без кровопролития и ненужных человеческих жертв — неизвестно, а именно эта проблема стоит краеугольным камнем в повести. Она же выражается в персонаже Сауле, чья судьба проходит таинственной нитью через всю историю. И только в конце мы поймём — почему.

Великолепная социальная фантастика.

Проблемы, затронутые в этой ранней повести, ещё неоднократно появятся у АБС и в «Трудно быть Богом», и, в «Обитаемом острове». Да, наверное, и, в «Стажерах».

Здесь много философии — простых, но, вечных и неразрешимых вопросов. Даже не перечислить, тут и «добро с кулаками», и про то, «что цель оправдывает средства», про естественный ход истории, и, попытку дать «счастье всем, даром». Социальные проблемы, вопросы морали.

Книга для того, чтобы неспешно, лениво задуматься.

Да, это довольно грубо смоделированная ситуация, но, есть ли идеальное решение у этой модели?

Конечно, в «Трудно быть Богом» авторы нарисовали яркий фэнтезийный мир, в «Обитаемом острове» — добавили экшена, динамики.

Здесь — лишь схема.

Можно сказать, что герои карикатурные и беспомощные — но, а какими должны быть люди, живущие в «парниковых условиях», никогда не видящие насилия, жестокости, горя? По-моему, ребята, наоборот, вышли очень натуральными. Ну да, это не «попаданцы», мгновенно хватающие валяющийся меч, и, крушащие всех без разбора.

Саул.

Тут стоит задуматься.

Ещё, отличные стихи. Надолго запоминающиеся.

В очередной раз убеждаюсь, что браття Стругацкие просто не мои писатели, кроме хорошего слога, ничего интересного я для себя не открыл, еле закончив данное произведение. С пониманием отношусь, что у писателей есть своя огромная аудитория, но мне к сожалению ее пока не понять.

На мой взгляд, авторы прекрасно показывают последствия незнания исторических процессов для психики отдельных индивидуумов. Нам показывают двух сообразительных молодых ребят, которые сильны в своей области. Уровень критического мышления у каждого из них на достаточно высоком уровне. Они отлично анализируют информацию. Такие люди есть и сейчас в большом количестве. Ребята отлично совмещают человеческий гуманизм с абстрактной логикой внутри себя. На другой чаше весов их попутчик Саул. Этот человек во многих аспектах противоположен ребятам и это читается почти во всех их диалогах и фразах. Но Саул знаком с историей, а ребята не особенно (в общих чертах где то там что то слышали ну так в общем всё ясно примерно как бы да вроде знаем че там было в 20 веке). И самое интересное начинается когда вся троица сталкивается с культурой другой планеты.

Когда ты сталкиваешься с чем-то новым, то чем больше ты будешь об этом знать, тем легче тебе будет реагировать на это новое. Крайне важна доступность информации. Крайне важно знать «врага в лицо». А так как у нас из нового в мире появляются только технологии, а люди остаются теми же. То помимо знаний наших технологий важно также знать историю людей. Чтобы встретив неандертальца на улице, который тебе предлагает разбогатеть за 10 минут, вложив совсем немного денег, ты мог вспомнить, что такой развод уже был. Чтобы встретив неандертальца по телевизору или на ютубе, который будет тебе обещать много чего абстрактного, ругать плохих, и не давать никакой конкретики, ты мог вспомнить, что такой популизм и что популисты никогда ничего хорошего в истории не давали, придя к власти. И это перечисление можно продолжать бесконечно, ведь граней нашего общества велико множество.

Так получилось, что эту повесть у Стругацких я прочитал первой. В далеком 1963 году. И попался. Я на всю жизнь влюбился в АБС, я не пропускал ни одной их книги («Гадких лебедей» я прочел в перепечатке, какой-то не то 4, не то 5-й экземпляр на машинке). Может быть, на фоне других произведений великих АБС, впечатление о первой прочитанной их книге несколько потускнело, но недавно я перечитал «Попытку к бегству», и понял, что первоначальное впечатление о книге было абсолютно верным! Там показан мир, в котором хочется жить, там люди, на которых хочется быть похожим — и там мир, абсолютно (мною) неприемлемый (Саула). Мир, жестокий и печальный, мир:

И поля и горы —

Снег тихонько всё украл…

Сразу стало пусто.

И живых и мёртвых —

Снег тихонько всё украл…

Сразу стало пусто.

Это книга — на все времена. И я очень завидую тем, кто ее еще не читал.

Первый раз я прочитал «Попытку…», будто проглотив. Толком и не понял, как это я так. Видимо, тогда атмосфера повести удачно наложилась на мое настроение, породив душевный резонанс. Хотя вопросов и недоумений возникло множество. Ныне же вопросы и недоумения почти удвоились, а душевного резонанса я так и не дождался…

Знаете, как бывает: ты берешь в руки красивую коробочку, развязываешь шелковую ленточку, открываешь, облизываясь, а из коробки выскакивает фига на пружине, и звучит идиотский ярморочный смех. Так вот, читая «Попытку» вторично, было стойкое ощущение, что авторы между строк показывают мне фигу.

Начинается все многообещающе: далекое светлое будущее, симпатичный парень просыпается и делает утреннюю пробежку. Вкусно описана природа, томная после ночного дождя и т.д. Всякие биоморфные машины, которые сперва надо вырастить из особых субстанций-зародышей – любопытная идея для тех лет, ну и прочие приятные детали.

Но вот когда два взрослых и неглупых парня враз меняют свои планы при появлении, как чертика из табакерки, какого-то не то чтобы загадочного, а вообще совершенно мутного человека, темной лошадки – Саула! Вот скажите, если к вам на улице подойдет незнакомец и, никак не мотивируя своего предложения, попросит вас вдруг пойти совершенно в другую сторону, как вы поступите? Оно понятно — вы в предложенном направлении и шагу не ступите. А тут люди, перечеркнув свои планы, вообще полетели на другую планету!!! Это как?! Дальше, думаю можно не продолжать.

Известно, что в этой повести Стругацкие решили намеренно ничего не объяснять, а просто описывать некие события и как бы плыть по течению, подспудно ставя вопрос за вопросом, без даже намеков на ответы. И лишь в конце соизволили выдать свою глобальную идею. Позднее Борис Стругацкий вспоминал, мол, как сладостно просто сообщать читателю, что произошло ТО-ТО и ТО-ТО, а вот ПОЧЕМУ это произошло, КАК, откуда что взялось – НЕ СУЩЕСТВЕННО, ибо дело совсем в другом — в том самом, о чем эта повесть.

Но, позвольте, стоило ли тогда эти нескончаемые сто с лишним страниц толочь в ступе воду? Ведь долго-долго читаемое воспринимается именно так (кроме, пожалуй, самого начала — вплоть до момента появления на «сцене» пресловутого Саула). Для сравнения: замечательный «Пикник на обочине» занимает примерно 170 страниц стандартного книжного формата, но в «Пикнике» едва ли не каждая фраза по-своему наполнена смыслом и значением – это ощущается буквально физически, хочется перечитывать вновь и вновь, и главное – размышлять о прочитанным, запоминать его! В данном случае, как мне кажется, было бы разумнее создать полноценный рассказ объемом 30-40 страниц и более «упруго» выразить задуманное. А ведь работа над «Попыткой к бегству» поначалу буксовала, и лишь после мучительного творческого кризиса все пошло как по маслу. Масло в результате и вышло – скользкое и пачкающееся.

В «Попытке» еще очень заметна незрелость авторов, неубедительность, они ищут себя в жанре и свои идеи, хотя стиль литературный и характерная аура произведений Стругацких уже начали вполне вырисовываться. Правда для сравнения, «Далекая радуга», созданная примерно в те же годы, производит более убедительное впечатление — эту повесть я с огромным удовольствием перечитываю, хотя и она – это еще не ТЕ, фирменные Стругацкие, и чувствуется определенное желание авторов соответствовать требованиям и духу советской фантастики того времени. Но что мне всегда нравилось у ранних Стругацких, так это их подход совсем не идеализировать людей будущего, что нередко вызывало нападки в их адрес со стороны идейной научной фантастики и приверженцев стиля а ля «Туманность Андромеды», а также живой образный язык, тонкие детали психологии и глубокомыслие.