Эрнст Т. А. Гофман «Письмо барона Уолборна Капельмейстеру Крейслеру»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Психологическое | Ироническое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Центральная Европа ))
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
Барон Уолборн, обезумевший от несчастной любви, пишет письмо Иоганнесу Крейслеру, которого также свела с ума фантастическая любовь к одной певице. Описывая известные ему чудачества Крайслера, барон предполагает, что они могли бы стать настоящими товарищами...
Кроме переводчиков указанных в базе изданий, произведение переводили:
- В. Боткин (журнальный перевод, см. «Московский наблюдатель», 1838, ч.18, июль)
- А. Страхов (М.: Артист, 1894)
- М.А. Бекетова (СПб.: Пантелеев, 1896)
Авторство также приписывается Фридриху де ла Мотт Фуке. Согласно примечанию к одному из изданий Э.Т.А. Гофмана, данное письмо и ответное «Письмо капельмейстера Крейслера…» Гофмана впервые напечатаны в издававшемся Фуке и В. Нойманом журнале «Музен» (1814, № 3) с предисловиями авторов, предпосланными в «Фантазиях в манере Калло» 2-й части «Крейслерианы».
Входит в:
— цикл «Крейслериана» > цикл «Крейслериана, окончание»
— сборник «Фантазии в манере Калло», 1814 г.
1922 г.
1962 г.
1983 г.
1991 г.
2009 г.
2023 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 1 ]
Стронций 88, 29 июля 2022 г.
Всё становится интереснее. Не в сюжетном плане, конечно, а в плане связей. В «Приключениях накануне Нового года» и «Известиях о дальнейших судьбах собаки Берганца» (в последней повести, кстати, показана и судьба Крейслера – его мнимое сумасшествие и бегство из города) Гофман уже сращивал свои истории с пространствами других авторов. А тут он продолжает мистифицировать. Вот и письмо героя де ла Мотт Фуке собственному герою – родственной поэтической душе. Письмо небольшое относительно эпистолярных шедевров своего времени. Оно, с одной стороны, дополняет «Музыкальные страдания капельмейстера Иоганнеса Крейслера» своими списками раздражающих музыканта явлений. Но с другой стороны, видно, что барон Вальборн человек более снисходительный, замечающий, что занятия музыкой, какими бы они ни были – уже хороши, нечего так на них пенять. И такое мнение восходит, возможно, к осознанию, что музыкальный и поэтический идеал недостижим, как горизонт.