Эдвард Бульвер-Литтон «Риенци, последний из римских трибунов»
Риензи, последний из римских трибунов: Роман Эдуарда Литтона Бульвера / Пер. с англ. – СПб.: Типография Штаба отдельного корпуса внутренней стражи, 1860. – 372 с. – (Приложение к журналу «Библиотека для чтения», №10, 1860 г.).
Свобода без закона, или Последний римский трибун: Исторический роман: Сочинение Э. Л. Бульвера / Пер. с англ. – М.: Типография Ф. Иогансон, 1878. – 410 с
Кола Ди Риенци. Последний римский трибун: Исторический роман Эдуарда Литтона-Бульвера / Пер. Н. И. Перелыгина. – М.: М. В. Клюкин, 1899. – 630 с.
- /языки:
- русский (4)
- /тип:
- книги (3), самиздат (1)
- /перевод:
- Л. Большинцова (1), С. Гулишамбарова (1)
1875 г.
1898 г.
1994 г.
Самиздат и фэнзины:
2023 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 6 ]
Nog, 29 августа 2016 г.
Кола ди Риенцо — сын трактирщика и прачки, сумевший взять верх над могущественными сеньорами, исследователь и глубокий почитатель римской древности, успешный бунтовщик и неуспешный правитель, мечтавший восстановить величие родного города и объединить Италию в Buono stato — Доброе государство... Трудно придумать лучшего романтического героя, и даже очень удивительно, что он стал персонажем, по большому счёту, всего одной книги, к тому же написанной почти два века назад. Я говорю сейчас, конечно, только о художественной литературе; исторические исследования и биографии — вещь, с романтикой мало пересекающаяся. Но Бульвер-Литтон, сам по себе не бывший явным представителем романтического течения (точнее, представителем его в той же мере, что и большинства других), видимо, был покорён этим образом; его Риенцо — человек практически безупречный, наделённый даже теми качествами, какими в более сдержанных биографиях тому обычно отказывают (например, личной храбростью в бою), и при этом избавленный от недостатков, подобных отмечаемому исследователями чрезвычайному честолюбию. Хотя автор и указывает на некоторые его ошибки, но и они становятся результатом положительных качеств Колы — милосердия и доверия к людям. Вот только эти качества, которые похвальны в любом человеке, часто оказываются гибельны для правителя.
Впрочем, роман вовсе не обязан быть на сто процентов исторически достоверным; если Бульвер-Литтон хотел изобразить героя-мечтателя и показать его как в блеске, так и в гибели, то ему это, безусловно, удалось. При этом в книге, как и положено романтическому произведению, находится немало места для историй любви, как минимум трёх, которые так или иначе переплетаются с основным действием, иногда даже на время становясь его основной движущей силой. Но при этом автор всё же не забывает о том, что пишет он прежде всего исторический роман, и для своего времени непривычно много внимания уделяет и историческим реалиям, пусть даже, возможно, иногда выбирая те из них, что служат повествованию, а не препятствуют ему. И когда речь идёт не о научном труде, кто его осудит?