В день рождения Ивана Антоновича Ефремова, как промолчать! Особенных находок и открытий сделать мне за прошедший год не удалось, поэтому, представляю "мозаику" из негромких новостей. Они по-своему интересны, а для кого-то, возможно, будут и открытиями.
СТАНЦИЮ "ЕФРЕМОВ" В СВОЁ ВРЕМЯ "ПРОЕХАЛИ" — ДВИЖЕМСЯ К РАЗЪЕЗДУ ЕГО ИМЕНИ
Начну с того, что в прошлом — 2014 году — отметили 40-летие БАМа. Готовились много и по разному. Государственный архив Хабаровского края подарил бамовцам книгу: «БАМ: через годы, через расстояния…». Сборник архивных документов из истории строительства Восточного участка Байкало-Амурской магистрали. – Хабаровск: издательский дом «Частная коллекция», 2014. – 586 с. [32 (цв. вкл.)], с ил.
В сборнике нашлось место и для Ивана Антоновича Ефремова. Причём, архивисты "раскопали" материал самостоятельно, я же подключился уже на завершающем этапе — макет, верстка, оформление. Пригодился и мой личный архив. По просьбе архивистов, пришлось открыть свой фонд личного происхождения в архиве. Постепенно в этот фонд перекочуют документы, фотографии, публикации и многое другое, что имеет отношение к фэнству на Дальнем Востоке. Но сейчас не об этом. Откроем сборник на странице, где речь идёт о И.А. Ефремове.
Два слова об авторе заметки "Стройка начиналась так...". Юрий Федин в середине 1970-х стоял у истоков рождения хабаровского КЛФ "Фант", потом, поменяв место жительства на город Калининград (1980-е), организовал там КЛФ «Альфант». Много и серьёзно занимался творчеством Ефремова, даже написал книгу о нём... Но потом, повзрослев, понял её несоответствие масштабу героя... уничтожил рукопись.
Ветераны-железнодорожники, особенно бамовцы, помнят историю с присвоением имени "Ефремов" новой железнодорожной станции магистрали. Инициативу строителей не поддержали "наверху" и станция ныне носит название "Усть-Нюкжа". В 2014 году на Амурском участке БАМа было запланировано строительство 19 новых разъездов, из них 11 по западному направлению и четыре на Малом БАМе (Тында — Сковородино). На последнем направлении один разъезд будет носить имя исследователя БАМа, учёного и писателя-фантаста Ивана Антоновича Ефремова. так, по крайней мере, пообещали железнодорожные строители в год 40-летия БАМа.
Если получится, посмотрите фрагмент телевизионной передачи, которую впервые увидели телезрители Комсомольска-на-Амуре в 1989 году. Вспоминает человек, который видел Ефремова в своём родном доме в селе Кондон в 1931 году... Речь идёт об этой фотографии:
Два слова о рассказчике: Самар Ермиш Владимирович (1926-1995) родился в с. Кондон Солнечного района Хабаровского края. Окончил педучилище и два курса Хабаровского пединститута. Работал рыбаком, учителем, инженером, председателем сельсовета, председателем колхоза «Новый путь», зам. председателя Солнечного райисполкома. Впервые его имя появилось в печати в 1943 году в «Материалах по нанайскому языку и фольклору» В.А. Аврорина со сказкой «Жил старик с тремя сыновьями». В 1961 году журнал «Дальний Восток» опубликовал его стихи. В 1972 году в сборнике «Возрождение» был опубликован его очерк «Согретая земля Дерсу». В 1990 году журнал «Дальний Восток» напечатал его повесть «Из жизни Кесты Самара», потом увидели свет книги «Трудные тропы» (1992) и «Кондонский староста» (2000). Член Союза писателей России.
"NAVES DE ESTRELLAS", ИЛИ "ЗВЁЗДНЫЕ КОРАБЛИ" В ИСПАНСКОМ НЕБЕ
На ФЛ есть, вроде бы, такое издание: https://fantlab.ru/edition74166 Но, не спешите! Я показываю издание 1971 года! То есть — прижизненное издание перевода повести на испанский! Внешнее отличие: левом верхнем углу обложки красная полоска: "Antologias". На Фантлабовском её нет. И ещё, на обороте титула перечислены: 1-е издание (1968); 2-е издание (1970); 3-е издание (1971).
ЗА ОСВЕЖЕНИЕ ПАМЯТИ
"...Рассказ о великолепном паруснике "Катти Сарк" исполнился до конца. Только корабль поставлен в музей не американцами, как я написал в первом варианте 1944 года, а самими англичанами. Судя по письмам английских читателей, мой рассказ в первом варианте, переведенный и опубликованный в Англии, сыграл известную роль в "освежении" памяти "Катти Сарк" у народа, построившего этот изумительный клипер".
И.А. Ефремов
Коллаж с иллюстрациями С. Чистякова к рассказу "Катти Сарк"
Из предисловия к первой публикации рассказа И.А. Ефремова "Катти Сарк":
"Семь старых друзей — два капитана морского флота, майор танковых войск, врач психо-невролог, геодезист, геолог и инженер — случайно встретились в прифронтовом городе, куда прибыли за назначением. Накануне разъезда каждый из друзей рассказывает самый необычайный случай, происшедший с ним "на румбе, по которому он прокладывал свой курс в жизни".
Потом, один из друзей, берёт со стола стакан и произносит: "...Вот этот стакан я пью за "Фермопилы". А теперь, собственно, и начинается; моя история".
Я, вслед за героем рассказа, поднимаю бокал с "Катти Сарк", все же день рождение классика советской НФ, за процветание нашей фантастики! Виски с таким названием, знаете ли, как-то освежает память.
Продолжаем знакомиться с письмами Абрама Рувимовича Палея четвертьвековой давности.
Неспешно движемся из 1991 в 1992 год.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
16 ноября 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, сегодня получил Ваше письмо, написанное 17.10.(прошлого месяца), на почтовом штемпеле не разобрал сколько времени оно шло, но – так или иначе – немало – тоже один из результатов продолжающейся перестройки. Очень печально, но типографии правят бал, это общее явление.* Редакциям приходится или увеличивать до крайности цены, либо сканчиваться (от слова скончаться). Я рад, что Вы сочли возможным использовать мои материалы, а возможность делать – другое дело.
Спасибо за возвращение моего рассказика**, попытаюсь его пристроить. А статью о Ефремове Вы не вернули – значит ли это, что не потеряли надежды её опубликовать. Спасибо за присланные два номера «Мира чудес».
Я вижу, что Вы читали кое-что из публикаций моих и обо мне. Попался ли Вам «Век» № 10 за этот год с моим письмом?*** Поздравил меня «Московский комсомолец», тоже с 98-летием – очевидно, считая, что более круглой даты можно не дождаться. Так же поступила странная газета «Гражданское достоинство»***, предварив этим три публикации из новой (не напечатанной из-за бумаги) книги воспоминаний. После чего газета молча скончалась. И журнал «Вега»*** тоже поместил две главы оттуда же с поздравлением. «Книжное обозрение»*** (тоже в этом году) поздравило [так!], дав (очевидно, для курьёза) портрет 1913 года, и напечатало [так!] в одном из следующих номеров мою статью о пропавших книгах. Часть их, а также некоторые бумаги пропали в процессе переезда на новую квартиру два года с небольшим назад. Зная, что такое мероприятие собою представляет – а Вы переезжали за короткий период дважды – выражаю Вам горячее сочувствие. Так что, выходит извинятся не надо – сие от Вас не зависит.
Вы спрашиваете – а что у нас? Да, наверно, то же, что и у всех. И так будет до тех пор, пока: 1) не расформируют колхозы и совхозы; 2) не сменят директоров заводов, набранных из старой номенклатуры; 3) не ликвидируют дурацкие налоги; 4) не перестанут мешать людям полностью проявлять производственную и торговую инициативу; 5) не отменят глупую идею – продавать или даже бесплатно отдавать людям в собственность изношенные здания, делая их собственниками сегодняшнего имущества, требующего колоссальных расходов; 6) изменить неправильный закон о выборах.
Желаю Вам всего доброго, если это возможно. Пишите, если есть время и настроения.
Подпись [А.Р. Палей]
Примечания
* Из письма В. Бури А.Р. Палею от 16 октября 1991 года: "...С рассказом «Дюжина одеял» дело обстоит так: газета «Публикатор»… временно не выходит опять же по вине типографии, которая просит за печать 30%, а это грабёж, т.к. столько же просит (читайте – требует) «Союзпечать». И если прибавить к этим расходам стоимость бумаги, становится бессмысленным выпускать «Публикатор», а рассказ мы расчитывали публиковать именно там».
** Имеется ввиду рассказ «Дюжина одеял».
*** Перечисленных публикаций я в глаза не видел, за исключением «Книжного обозрения» в библиотеке. А иметь в архиве хотелось бы – для «полноты картины».
Отступление: впрочем, вполне объяснимое перед публикацией следующего письма от А.Р. Палея. Меньше сносок будет:
Из письма В. Бури А.Р. Палею от 28 ноября 1991 года:
«…Недавно нашу фантастику постигло горе. Вы, конечно, догадываетесь о ком я говорю, – умер Аркадий Натанович Стругацкий. А он, если так можно выразиться, наш – дальневосточник. Ведь его первая повесть «Пепел Бикини» была опубликована в журнале «Дальний Восток» еще в 1956 году (в соавторстве с неким Петровым), и потом, ведь он служил здесь – на Дальнем Востоке. В «Хромой судьбе» писатель Сорокин – это судьба и биография того, начинающего литератора, каким был в 50-е годы Аркадий Натанович… Память о нём будет вечной, как и книги которые он оставил нам.[/p]
Не хотелось бы заканчивать письмо на грустной ноте.
Мы в редакции задумали сделать один из номеров альманаха «Мир чудес», а он будет выходить со следующего года значительно объёмнее, несколько нетрадиционным. «Дюжина одеял» будет там украшением. В представлении автора, это у нас обязательная процедура – нам необходимо поместить фотографию. У нас есть только та, что напечатана в книге «Встречи на длинном пути». Не могли бы выслать нам другой снимок, уважаемый Абрам Рувимович, если это не затруднит Вас».
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
5 декабря 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, сегодня получил Ваше письмо от 26.XII. по теперешним порядкам дошедшее с молниеносной быстротой. Посылаю № «Московского комсомольца» с поздравлением мне на 1-й стр[анице]. Я рад, что «12 одеял» [так!] пойдут в альманахе, а упоминание Ваше о том, что они будут «украшением» воспринимаю как незаслуженный комплимент. Фотографию посылаю, это ещё наиболее приличная из имеющихся у меня, если не подойдёт, придётся взять из книги. Этот снимок сделал литературовед У.М. Спектор.
Спасибо за открытку, это верно будет раритетом.
«Дюж[ину] одеял» Вы мне вернули, но надеюсь оставили себе копию. Я было заинтересовал этим рассказом одну редакцию, но раз, всё таки, идёт у Вас, им не отдам.
Здоровья и сила духа всем ещё понадобится, и не на сегодня, а очень надолго, если не перестанем бояться сходства с НЭПом и капитализмом.
Мои публикации, в том числе и «Одеял» [так!], должны предворяться скромным посвящением из двух слов: Валентине Жаворонковой. А подписаны – не «Абрам Палей» и не А.Палей», как не спросившись ставят многие, а «А.Р. Палей» – это моя фирменная марка.
Сердечный привет!
(Подпись А.Р. Палей)
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
21 декабря 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, Ваше письмо от 12-го (по штемпелю) дошло до меня только сегодня, – хватит, побаловали быстротой! Исправляю недоразумение: я никогда не работал ни в изд[ательст]ве «Молодая гвардия», ни в редакции одноимённого журнала, поэтому не имею ни малейшего представления понятия о том, что там переводилось.* Рассказ в «М[ире] п[риключений]» «Мужество» – мой, только я никогда сам не подписывался полным именем, в редакции это делали самовольно. Моя авторская «марка» с тридцатых (кажется) годов – А.Р. Палей.
Рассказ «Река в пустыне» – тоже мой. Редакция объяснила инициал «О» ошибкой. Но, думаю, – это враньё. В то время я был в опале из-за «Таусена»**, и решили скрыть, что это я. Впрочем, возможно – ошибаюсь. Во всяком случае, мне гонорар заплатили незамедлительно.
Мою библиографию я веду по-возможности полностью. Поэтому, если Вы мне пришлёте копию, я дополню её и верну Вам. Настроение плохое: умирает моя любимая газета «Книжн[ое] обозрение». А наши начальники никак не решаются упразднить все колхозы и совхозы. Как Ваши издательские дела? И личные, бытовые? Подозреваю, что не очень.
С Новым Годом!
(Подпись А.Р. Палей)
[P.S.] До каких пор Вы будете жить на ул. Дзержинского?
Примечания
* В тексте отправленной А.Р. Палею открытки, о которой он сказал: «…будет раритетом», я спросил о переводах зарубежной НФ в «Молодой гвардии» и о его опубликованных рассказах. Я задал этот вопрос, опираясь на текст А.Р. Палея из книги «Встречи на длинном пути» под названием «Н.Л. Мещеряков», где он рассказывает о том, как получил гонорар в «Молодой гвардии» за… неопубликованный роман «В простор планетный». И было это еще до войны!
** А.Р. Палей «Остров Таусена». М., Л.: Детгиз, 1948 г. См.: Чернов А. О бескрылой фантастике и антинаучных комментариях. «Комсомольская правда», 1948, 18 августа.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
16 марта 1992 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович. 14 марта получил Ваше послание от 24 февраля (судя по дате на письме). Долгонько, значит, шло – но хоть пришло – по нынешним временам и за это спасибо. Почте, конечно, а Вам в особенности за тёплое внимание. Спасибо за «Мир чудес» – вообще он очень интересен, особенно за попытку вовлечения юных в творчество. Только не подумают ли они, что не надо пытаться творить в других жанрах? Теперь у меня «Мир чудес», начиная с № 1 по 5, за исключением 3-го, очевидно, я в своё время его не получил. Спасибо за тёплое упоминание обо мне в № 5. Но Вы меня омолодили, мне уже не 98 лет, а с 22 февраля с.г. идёт сотый.
Журнал интересный. Очень заинтересовали меня путешествия Ефремова. Вам надо бы сделать книгу о нём, не только критическую (этого уже есть достаточно), а документально-информационную. Заинтересовали меня и посмертные публикации Беляева. При этом, я вспомнил, как Ваш Халымбаджа подвергал разгрому мои рукописи в Свердловске. Но не огорчился, вспоминая также, что Ефремов, наоборот, весьма одобрительно относился к моим работам, о чём, например, свидетельствует его предисловие к «Планетному простору» [так!]. Ещё есть у меня присланный Вами «Публикатор» № 5, 1990. Выходит ли он? И ещё Вы прислали тогда симпатичные рассказы – юмористические, насмешливые – Сыча*. Выходит ли ещё эта «Книжка-минутка»? Не зря спрашиваю – сейчас всё так рушится! Не так давно мне заказал один из членов редакции журнала «Наука и религия» -- большую статью, я написал «Исповедь атеиста-скептика»** примерно в авторский лист, и её вроде бы хотели печатать в пятом [номере?] Но на днях сообщили, что журнал уже тихо скончался. И это несмотря на то, что пришлось в порядке изворачивания испохабиться, дойдя до печатания всякой мистики. Нет, я не злорадствую над этим, я жалею его, как Сонечку Мармеладову. И любимое мною и относящееся ко мне «Книжное обозрение» дышет на ладан, несмотря на то, что пустилось во все тяжкие, побираясь у своих читателей – кто сотню, кто десятку. И хуже: стакнулись с всякими, весьма сомнительными фирмами, которые беззастенчиво грабят покупателей, и [от] которых, самой же редакции, приходится то и дело разоблачать на своих страницах. И того хуже: в последнем номере прославили экстрасенса Малолеткову и признали её равной таким же проходимцам, как Кашпировский и Джуна. И такая безграмотность: эта новая экстра сенсориха уверяет, что она такая магнитная, что к ней прилипают железные предметы, даже утюги. Такая безграмотность: в прошлом веке гипнотизм спириты называли животным магнетизмом (месмеризм). Вот эта экстросенсориха и спутала то и другое, а за ней и газета.
Изд[ательст]во «Текст» заказало мне статью для альманаха «Завтра» и взяла у меня главу из новой книги «Перстень царя Соломона». То и другое им понравилось, но не лопнут ли они?*** И газета Московского руководства лопнула. Второй книгой воспоминаний заинтересовался редактор, работавшая над первой («Встречи…»)****, но её уже уволили, да и сам «Сов[етский] писатель» уже летит в тартарары. Гуревич***** сказал, что в «Мол[одой] гвардии» закрыли отдел научной фантастики. В «Детгизе» вроде взяли мою маленькую повесть (не фантастическую) для «Мира приключений» и, якобы, должны прислать договор, но, думаю скоро пригласят на похороны издательства.
Почему сообщаю Вам весь этот мартиролог? Потому что и за Вас тревожусь. Напишите мне, пожалуйста, как Вам там живётся – и в быту, и в делах. Как надеются выжить Ваши издания, на что расчитывают. Кажется, и «Знание – сила» накануне закрытия.
Вашу симпатичную поздравительную открытку (кажется, китайского происхождения) я поставил за стекло в свой книжный шкаф и, проходя, улыбаюсь ей. Спасибо. Не забывайте меня – время-то уходит.
**** Редактором книги А.Р. Палея «Встречи на длинном пути» (1990) была Е.Л. Скандова.
***** Гуревич, Георгий Иосифович (1917-1998), писатель фантаст, критик НФ.
Отступление с приложением:
В предыдущей публикации я обещал рассказать о солдатике-эмигранте, нарисованном в "шапке" Второй части. (В оформлении "шапки" Третьей части я использовал работу художника Б. Лаврова к изданию романа "В простор планетный" 1968 года). Рассказываю. Получив это письмо от Абрама Рувимовича, я загорелся идеей поздравить Палея со 100-летием так, чтобы весь мир узнал! А тут как раз прислали из Америки Fandom Directory. Вот тот печатный орган! И сделал рисунок для этого каталога-справочника. Сильно не ругайте, я не на вас – знатоков рассчитывал, а на американского фэна, который ничего не знал о советской НФ. Был ли мой рисунок опубликован или не был, не знаю. Может и не "уехал солдатик в Америку"? Граница, однако!
_________ * * * ___________
Помнишь? Зал в ослепительном блеске. Ты проходишь улыбкой дразня И хрустальные люстры, подвески Отливают всей радугой дня. Мимолётно — скользящие речи. В ритме танца — дрожанье теней. И твои обнажённые плечи — Ярче всех полуваттных огней. А теперь — ты стоишь у раздачи, Ждёшь насущного хлеба с толпой, И лишь небо осеннее плачет Неустанным дождём над тобой. Что ж? В суровом огне достижений, Среди тяжких забот и скорбей, Закаляет истории гений В нас упорную волю к борьбе. Пусть пощады безвольные молят — Кто отважен — пройдёт этот путь. Подымайте же творческий молот! Больше воздуха в жадную грудь! Мы оформленным мир этот помним, а теперь — он бесформенным стал. Ну, так что же? Расплавленный в домне, Выходя, остывает металл. Мы умело должны его вылить, Ему чёткие грани придать, Чтоб, очищен от грязи и пыли; Он светлей засиял навсегда. 1921
А. Палей. Бубен дня. Стихи. Екатеринослав. 1-я типография ГСНХ. 1922 г. С. 8.
Продолжение следует
Страницы Fandom Directory, представляющие интерес для фантлабовцев. Это ваши старшие товарищи по увлечению из страны, которой не стало на планете Земля.
Адрес-указатель советских фэнов, ой! простите, любителей научной фантастики, КЛФ, фэнзинов.
Продолжаем знакомиться с письмами Абрама Рувимовича Палея четвертьвековой давности.
Итак 1991 год.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
9 марта 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович. Ваше заказное отправление дошло до меня три дня назад, так что поздравления с Рождеством и Новым Годом, не по Вашей вине, оказалось весьма запоздалыми. И вообще я убедился на практике, что простые отправления доходят куда лучше. Напр[имер], по Москве идёт от 3 до 14 дней, а заказное, бывает, и до месяца. Исходя из этого, отправляю Вам письмо простым, а лит[ературные] материалы, всё же, придётся заказным, конечно.
Статью о Ефремове* можете использовать (если пригодится) как угодно. Добавить к ней особенно мне нечего. Вот, товарищ, которому он помог пройти препятствия для "Простора"** — это я. Он связал меня с издательством, написал по просьбе этого изд[ательст]ва предисловие. Так и вышло первое издание, со вторым уже, естественно, было легче. Переписки же у меня с ним сколько-ниб[удь] заметной не было, встреч — тоже. Одно могу сказать — несмотря на занятость и неважное самочувствие, всё это он сделал оперативно, и вёл себя так, что совершенно заставлял забывать, что рядовой (я) имеет дело с генералиссимусом от литературы.
На первый раз посылаю Вам один рассказ. Он не научно-фантастический, но из присланных Вами материалов, я сделал вывод, что Вас интересует ВСЯКАЯ фантастика. Или я ошибаюсь? Есть у меня научно-фантастический, листа на полтора, но это в другой раз, если этот Вам не подойдёт. (Мне он больше нравится, но не огорчайтесь, если Вам не подойдёт, я сам много был редактором и ни в коем случае не обижусь.
Вот насчёт зарубежной фантастики — это недоразумение. В "Ур[альском] следопыте" я о ней не писал.*** Была, действительно, моя статья в 20-х гг. на эту тему в "За рубежом"****, но той статьи стыдно мне: то была халтура невежественного и самонадеянного юнца. Я не знаю ни одного иностранного языка, писал с чужих слов, и писал ерунду. Не знаю, как у нас наладится переписка и вообще деловые отношения при теперешнем развале связи. Во всяком случае, сердечно благодарю Вас за Внимание и рад, чем могу, участвовать в Вашем, по нынешним временам, героическом деле. Шлю Вам искренний привет и готов поздравить, учитывая сроки прохождения писем, с Первомайским праздником.
(Подпись. Адрес. Домашний телефон)
Примечания
* Статья готовилась для публикации в альманахе "Мир чудес" № 7. Авторский экземпляр был возвращён А.Р. Палею. Копия не сохранилась. "Литературным материалом" А.Р. Палей называл рассказ "Дюжина одеял". На сайте "Фантлаб" размещён: https://fantlab.ru/blogarticle25256
*** Из письма В. Бури А.Р. Палею от 10 января 1991 года: "...В альманахе ведётся рубрика "Забытая фантастика", а у Вас была публикация в "Уральском следопыте" о зарубежной НФ 20-х гг., переводы Р. Доржелеса и Р. Жинью "Машина для прекращения войны" и А. Братт "Мир без голода". Отсюда ещё одна моя просьба — не смогли бы Вы подготовить несколько коротких заметок о переводной фантастике 20-х гг. Советский читатель даже сегодняшнюю фантастику зарубежных писателей знает по десятку имён авторов, о довоенной и говорить не приходится".
А.Р. Палей, видимо, запамятовал. Вот его статья из "Уральского следопыта" 1986, № 6. С. 57.
**** Статьи в газете (?) "За рубежом", извините, я не нашёл. Но, с вашей помощью, дорогой читатель, непременно прочту.
Теперь вернёмся к последней строчке письма, к поздравлениям с Первомайскими праздниками. В том 1991 году в газете "Аргументы и факты", одна из читаемых, если не самая читаемая, газета тех дней, была опубликована заметка А.Р. Палея о том, как в 1937 году (!) Лебедев-Кумач "сплагиатил" у него стихотворение. Абрам Рувимович пришёл в Союз писателей к Александру Фадееву и показал ему две публикации: свою 1915 года и свеженькую Лебедева-Кумача. За использование чужого, как своего, Лебедеву пришлось наливаться кумачом на пленуме правления Союза советских писателей.
Хотите послушать "Москву майскую" и прочесть вариант Лебедева-Кумача 1937 года со словами о Сталине? (Как в басне Михалкова: "Теперь попробуй-ка сними лису с работы..."). Тогда вам сюда:
Это письмо, слава Богу, читается с превеликим трудом. Да там особенно и читать нечего: ругает меня Абрам Рувимович на чём свет стоит за то, что долго не пишу! А я как раз в тот год переезжал из Комсомольска-на-Амуре в Хабаровск. Семью перевозил, контейнер, грузчики, 9-й этаж... Потом разменивался квартирами уже в Хабаровске. Съезжались с бабушкой, ей уже за 80 стукнуло. Опять: грузчики, вещи, книги с 9-го этажа... Детей по школам устраивал... Короче, виноват. А тут, будь она не ладно, в августе ещё и путч затеяли, митинги... Империя рушилась...
Эпистолярное общение мы с А.Р. Палеем возобновили лишь в октябре 1991 года. Но одно предложение из его письма, всё же, заставлю вас прочесть: "А Вашу улицу не переименовали?" (На конверте видно: адрес издательства "Амур"). Кто постарше вспомнит: 22 августа 1991 года в столице нашей Родины памятник Феликсу Эдмундовичу... того. Ответил Палею: "Нет". Между прочим, и сегодня, если б он спросил, ответил тоже самое — нет.
_________ * * * ___________
Вся наша жизнь — контрастное слиянье добра и зла, и радости, и слез. Иду по улице, где в дух гнилой тарани вливается ритмичный запах роз, где в остроту изысканных мечтаний врывается тяжёлый стук колёс, где нищий, вор и проститутка рыщет, где нежный взор возлюбленную ищет.
Иду и думаю: когда бы зла не знали и мозг, и слух, и чуткие глаза, то в этом мире призраков едва ли так радовали б розы, и гроза, и милых глаз призывное мерцанье. Привет нелепости во имя красоты, и тлению — во имя расцветанья, и в честь гармонии — трещанью суеты.
1921
А. Палей. Бубен дня. Стихи. Екатеринослав. 1-я типография ГСНХ. 1922 г. С. 6.
22 апреля — день рождения Ивана Антоновича Ефремова. Нового материала "родить" не успел, не обессудьте. Предлагаю прочесть "старенький" — 20-летней давности, потому, что... за эти два десятилетия очень мало что сделано чтобы высветить "тайну английского шпиона" запрятанную в "пещере Алидина".
«...Не ходит ли на Дальнем Востоке байка, что я якобы тахеометрист-похититель, имеющий в горах Востока России "пещеру Аладдина", где скрыл найденные драгоценности, что через иностранное посольство перевел массу ценностей в Банк Швейцарии?»
(Из письма И.А. Ефремова дальневосточному писателю и краеведу Г.Г. Пермякову)
Любого, кто вдруг надумает посетить места, так или иначе связанные с именем Ивана Антоновича Ефремова, постигнет неудача. Дело вовсе не в том, что большую часть своих путешествий ученый, геолог, палеонтолог и писатель-фантаст мирового уровня прошёл пешим ходом, верхом на лошадях или в кузове автомобиля. Однако есть места, доступные пока лишь героям фантастических книг. Например, малая планета под номером 2269 на ближайшем расстоянии от Земли в 300 миллионов километров. С недавних пор она называется Ефремианой.
Если проследить историю увековечивания имени И. Ефремова, станет видно, насколько неоднозначно к этому относились официальные органы. Было время, когда член комиссии по литературному наследию писатель-фантаст Юрий Медведев проявил досаду на отсутствие в клеточках кроссворда имени Ефремова, другой член той же комиссии Евгений Трофименко, используя страницы центральных журналов и региональных газет, искал поддержку инициативе бригады молодых монтажников Матвеева на БАМе о переименовании станции Усть-Нюкжа в станцию «Иван Ефремов». Именно здесь, вдоль этого участка, в 1934 году вёл геологическую съемку и выбрал направление будущей железной дороги отряд Ивана Ефремова. Бамовцами тогда же был задуман мемориальный комплекс, центром которого должна была стать скульптурная композиция – часть скалы с бьющим родником и припавший к его живительной влаге утомленный путник. Но принятое решение заблудилось в бюрократических коридорах, соединяющих Совет Министров и Союз писателей. Уставшему путнику не суждено было напиться. А ведь были времена иные, когда участники Гобийской экспедиции 1948 года запросто, без всяких утверждений сверху, именовали свой лагерь «Ефремов-Сомон», а сухое русло реки, что-то вроде дороги к нему – «Проспект Ефремова». И всё же, благодаря усилиям того же Трофименко и других неравнодушных к памяти Ефремова, в 1982 году пройден туристический маршрут «Подлунный». Немного позже комиссия по географическим названиям утвердила гольцу на хребте Удокан имя «Подлунный». Есть и еще одна памятная вещь у бамовцев – унты Ефремова, которые передала музею истории БАМа вдова писателя Таисия Иосифовна.
Клуб любителей фантастики «Апекс» из Комсомольска-на-Амуре провёл литературно-краеведческий маршрут «Тропой Ефремова» по следам Нижне-Амурской геологической экспедиции 1931 года, в которой одним из отрядов руководил 24-летний Иван Ефремов.
«Бывший нанаец»
Исследование Амуро-Амгуньского междуречья началось в 1931 году от села Пермское (ныне город Комсомольск-на-Амуре), куда геологи прибыли из Хабаровска на пароходе. «Когда-то давно я исследовал совершенно тогда неизвестное Амур-Амгуньское междуречье, сделал первую геологическую (и точную топографическую) съёмки озера Эворон, реки Лимури, реки Боктора и реки Эвур», — так в письме Григорию Ходжеру напишет в 1969 году И. Ефремов. В том же письме он выскажет слова сердечной благодарности проводнику маленького геологического отряда Григорию Самару, который спас ему жизнь. «Когда-нибудь, если позволит оставшееся время и плохое здоровье, я напишу об этом, а если не удастся, то Григорий Самар навсегда останется дорогим мне, жаль, если не моим читателем». Ефремову не удалось осуществить задуманное: остались незаконченными роман по истории Руси, повесть о русско-японской войне, удивительный учебник «Занимательная палеонтология» и многое другое.
Вернемся к событиям 1931 года, к тому трагическому происшествию в тайге, которое могло лишить нас всего, что создал в науке и литературе Ефремов.
...Беда настигла геологов в верховьях реки Лимури. Наступали холода, но очень хотелось закончить намеченную работу, завершить съемку. Времени оставалось мало, в ближайшее время уходил последний перед закрытием навигации пароход из Николаевска-на-Амуре. Внезапно обильный снег замедлил продвижение, и без того затруднительное в связи с гибелью лошади. Запасы продуктов были на исходе. На пароход тогда не успели. Решили двинуться в Нижне-Тамбовское. Обратный путь превратился в жестокое испытание. Голодная и холодная смерть шла по глубоким снежным следам русского геолога и нанайца-проводника. Семь суток длилось это преследование. И все же люди, без еды и возможности высушиться и согреться, с геологическим оборудованием и добытыми пробами, шли.
Потом их неделю отпаивали настоями из волшебных таёжных трав нанайские женщины. Это было в Кондоне.
Поднявшись на ноги, Ефремов непременно решил оставить себе что-нибудь на память об этих добрых людях. Он уговорил их сфотографироваться. И вот, нарядившись в красивые национальные халаты, вышли во двор Самары: Урэктэ, Наталья, маленький Ермиш и Олони – брат проводника Ефремова Григория Самара. Через много лет узнает на снимке себя и своих родителей Ермиш Самар, ныне персональный пенсионер. Фотография семьи Самаров была включена Ефремовым в отчёт об экспедиции, брошюра вышла в типографии Академии наук в 1933 году мизерным тиражом.
Жизнь самого проводника Григория Самара сложилась трагично.
В декабре 1941 года он был принят на работу почтальоном на линию Старт – Кондон.
– Несчастье случилось в сентябре 1942 года, – рассказывала Валентина Самар, в то давнее время начальник почты в Кондоне. – Григорий понёс корреспонденцию в посёлок Старт и пропал. Лишь в конце месяца по телефону сообщили, что найдено тело убитого нанайца. На опознание поехали мы вдвоём с женой Григория. Всю дорогу плакали и молчали. Были уверены, что убитый – это и есть наш Григорий. Так оно и вышло. Кто убил, за что? Нам ни тогда и ни потом никто не рассказывал. Если из-за денег, так их у него было пятнадцать рублей, одежду не тронули, да и что за одежда у него тогда была...
В книгах Ефремова есть строки, которые смело можно отнести к Григорию Самару.
И. Ефремов до последних дней жизни с неподдельной заинтересованностью следил за литературой о Дальнем Востоке. Старался не упускать книжных новинок. Вёл переписку с дальневосточными писателями, обменивался с ними книгами, и, получив однажды книгу Г. Ходжера, написал автору с благодарностью и юмором: «Буду читать обстоятельно и с наслаждением, как бывший нанаец».
Жизненная энергия, надорванная трудностями бесчисленных походов, начинает оставлять Ивана Антоновича. Все чаще и чаще стало болеть сердце, врачи ограничивают зону его путешествий до предела достижимости «скорой помощи». Шутки этого богатыря становятся грустными: «Нема той грации и того гумору», – по-украински отвечает он на вопросы о здоровье.
А в это же время «шутники» из здания на Лубянке вписывали в последние тома «романа» о жизни Ефремова заключительные главы.
«Резидент Майкл»
По сведениям сотрудников КГБ, которыми командовал генерал-лейтенант В. Алидин, Иван Антонович Ефремов – учёный и писатель с мировым именем – вовсе не тот, за кого он себя выдаёт. На самом деле он резидент английской разведки «Майкл». Эта чушь была аккуратно подшита в сорока с лишним папках. Десятки лет сотни людей высасывали из пальца «доказательства» принадлежности Ефремова к шпионажу. Чего там только нет – убийство настоящего Ефремова и замена его агентом, убийство Ефремовым-агентом первой жены, убийство трёх сестер «настоящего» Ефремова, вербовка сына в английскую агентуру...
Теперь становится понятно, откуда появлялись сказки, наподобие той, что приведена в эпиграфе к нашей статье. «Сотни людей на протяжении десятилетий были подключены к «делу Ефремова». Следили за писателем, кормились на нём, писали ложные донесения, раскручивали заведомо нелепые версии». (В. Захарченко. «Роман из вранья»). Вот, к примеру, читает один из «подключенных» к «делу» такое:
«– Я знал ещё до прибытия вашего сюда, что вы нашли там золотоносный песок, – сказал доктор с торжественной улыбкою.
– Как же вы могли знать это? – спросил Иван Антонович.
– Уж это мне известно! – промолвил доктор. – Поищите-ка хорошенько, и вы найдёте там ещё алмазы, яхонты, изумруды и многие другие диковинки. Я не только знаю, что там есть эти камни и золотой песок, но и даже могу сказать вам с достоверностью, кто их туда положил и в котором году».
Я процитировал вам сочинение Барона Брамбеуса «Ученое путешествие на Медвежий остров», не изменив при этом ни одной буковки. Между прочим, написано это «Путешествие...» в 1833 году! «Эх, как жалко, – сказали бы наверняка помощники генерала Алидина, – давненько написано, а то подшили бы к тем сорока томам». Знал ли Иван Антонович Ефремов о столь пристальном внимании со стороны империи безопасности при КПСС? Конечно же, знал. Но уровень порядочности этого высокообразованного человека вряд ли позволял ему предполагать, что именно «варят» штатные и нештатные сотрудники в тайных кухнях.
Писателя-фантаста вызвали на ковёр за роман «Час Быка».
Сам он эту процедуру назвал «бойней». И всё же роману позволили тогда выйти в свет, хоть и в урезанном виде. Произошло это, по-видимому, случайно. Иначе как объяснить, что в молодежном издательстве выходит книга, где юный строитель коммунизма может прочитать: «Когда объявляют себя единственно и во всех случаях – правым, это автоматически влечёт за собой истребление всех открыто инакомыслящих, то есть наиболее интеллигентной части народа. Чтобы воспрепятствовать возрождению вольности, олигархии ставили задачей сломить волю своих подданных, искалечить их психически».
Знал И. Ефремов и о том, что прослушивают его телефонные разговоры, читают письма, проводят беседы с редакторами его книг? Знал и шёл на «бойню», чтобы добиться выхода книги, шёл, чтобы его слышали читатели, шёл, пока билось больное сердце...
Не прошло и недели после его смерти, как в квартиру покойного фантаста нагрянула бригада из госбезопасности с обыском. Что хотели найти? Следы насильственной смерти. По версии, ими же выдуманной, И.А. Ефремов скончался от неизвестного и смертоносного яда, якобы скрытого в конверте, накануне полученного писателем из-за «бугра».
Поиски улики затянулись до утра. Искали конверт между страниц чуть ли не каждой книги, среди личных бумаг и рукописей. Делая вид, что ищут улики, они их только прятали: ведь были же в квартире микрофоны подслушивания.
Вокруг имени писателя на много лет образовалась зона молчания. Собрание сочинений было запрещено, только много позже удастся издать трехтомник И.А. Ефремова. О «Часе быка» разрешат вспомнить в 1988 году. А как же с алмазами? С драгоценностями?
Потайной ящик
«– Он нашёл клад.
– Нет, – возразил Патрик. – Он жил в комнате, где был потайной ящик; в ящике оказалось письмо, и он из письма узнал, где алмазная шахта».
Ещё одна цитата из очень известной книги. Это была одна из любимых книг Ивана Антоновича – «Золотая цепь» Александра Грина.
«Потайным ящиком» в творчестве Ивана Антоновича я бы назвал тот огромный запас жизненных впечатлений, который позволил ему написать столько произведений. Рассказы о необыкновенном в цикле «Семь румбов», «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час Быка», «Таис Афинская» – это ли не драгоценности, это ли не алмазы, собранные и огранённые вдохновением Ивана Антоновича! Есть и ещё, не менее драгоценное, что внёс в науку большой ученый И. Ефремов – новое направление – тафономию. И еще нам предстоит собрать воедино его разрозненные выступления, письма, в которых Ефремов-философ двадцатого века размышляет о Времени и о Человеке.
«...Смотрят к нам в душу из мира грядущего Строго и мягко глаза его синие, И распростёрлись над всеми живущими, Как воплощенье Добра Всемогущего – Мудрости крылья его лебединые».
Это конечные строки стихотворения Е. Трофименко «Чаша отравы», в котором, может быть, не совсем профессионально, но очень тепло и искренне сказано о человеке с великим и щедрым к добрым людям сердцем.
Виктор Буря
Статья была опубликована в газете "Тихоокеанский курьер" в 1994 году (3-9 февраля). При оформлении публикации были использованы иллюстрации Галины Бойко и Игоря Шалито.
5 апреля 2014 года — Григорию Гибивичу Ходжеру исполнилось бы 85 лет. Десять лет назад я сидел за его именинным столом... А ещё раньше, летом 1988 года, Григорий Гибивич приехал с любителями фантастики Комсомольска-на-Амуре из КЛФ "Апекс" в нанайское село Кондон, чтобы дать старт литературно-краеведческому маршруту "Тропой Ефремова". Так мы подружились... Известный не только в СССР нанайский писатель и молодые пацаны и девчонки из школ, техникумов и институтов города.
Григорий Ходжер в 1956 году окончил исторический факультет Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена. В 1957 году, как молодой автор рассказа "Мой знакомый пчеловод", был приглашён на Всемирный фестиваль молодёжи в Москву... Потом пошли к читателю книги: "Чайки над морем" (1958), "Эморон-озеро" (1960), "Правнук Дерсу Узала" (1962) и, наконец, трилогия "Амур широкий" (1971), получившая Государственную премию РСФСР им. А.М. Горького (1973). Его книги о жизни нанайского народа были переведены на языки народов СССР и иностранные языки. Г.Г. Ходжер был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
Он не писатель-фантаст. Но на Фантлабе присутствует заслуженно. Убедитесь сами.
Из писем Ивана Антоновича Ефремова писателю Григорию Гибивичу Ходжеру. 1969 год
"...Когда-то давно я исследовал совершенно тогда неизвестное Амур-Амгуньское междуречье и в 1931 году сделал первую геологическую съемку (и точную топографическую) озера Эворон, реки Лимури, реки Боктор и реки Эвур <...> Работал с проводниками из рода Самар из поселка Кондон, испытали мы вместе множество приключений <...>
Лучший мой проводник был Вашим тезкой из рода Самаров — Григорий. Ему я многим обязан, даже собственной шкурой, так как нас преследовали беды с Лимурийского маршрута, из которого мы выходили с ним вдвоем, пешком по Боктору в октябре, без крошки еды, семь суток... Когда-нибудь, если позволит оставшееся время и плохое здоровье, я напишу об этом, а если не удастся, то Григорий Самар навсегда останется дорогим мне, жаль, если не моим читателем...
Книги Ваши я еще не успел прочитать, но просмотрел — они очень интересны... Буду читать обстоятельно и с наслаждением, так же еще и как бывший нанаец".
На картинке: Фото Г.Г. Ходжера, сделанное Геннадием Диденко в Найхине (публикуется впервые), фрагмент письма Г. Ходжера В. Буре и его автограф на книге "Унесённые войной".
облако тэгов
