Александр Ярославский — анархист и поэт-биокосмист. Один эпитет громкий, второй — непонятный. Так выглядит и его творчество. Собственных идей он не имеет, сводя всё к «отнять и поделить», — или не понимает разницы, прикрываясь поистине безграничной ширмой пафоса и поиска нового. И можно было бы придраться к «Аргонавтам Вселенной»: почему это у Вас человечество вперед двигают гении, да еще и потомки высшей расы. Но нужно это, пожалуй, только для профилактики. Ярославский увлечен идеей освоения космоса и бессмертием человека. И всё сказанное в книге, так или иначе, укладывается в современные ему научные гипотезы. Количество информации, интерес к ней и желание донести свою мысль до читателя, просто, не дают автору свернуть на «кривую дорожку» политической критики — хоть действие романа и переносится в предреволюционные годы, когда у всех были равные шансы на успех. Лирические вставки, несомненно, настоящая находка Ярославского. Приключенческая часть на Земле порой захватывает, несет в себе некоторую «социальную» серьезность. Но по настоящему автор раскрывается в космическом полете. Техническая информация — завсегдатая этого жанра — подается с перебивками на рассуждения о дружбе, любви и жизни. И не просто ради красного словца. Создается некая интрига, возможно, даже игра с читателем, когда некоторые подробности остаются «за кадром». Это и способ показать осведомленность автора в вопросе, и желание в интересной форме ознакомить читателя с техническими подробностями, а для человека более-менее разбирающегося — своеобразный литературный сюрприз, ярко отображающий оба первых пункта. Произведение, безусловно, вторичное — иного, пожалуй, в то время и быть не могло. Но также оно замечательное свидетельство того, что увлечение наукой и вера в прогресс всего человечества не дают возможности свернуть не туда, каких бы идей сам автор не пытался держаться.

Каждому бы неизвестному произведению такую аннотацию — наверное, энтузиасты быстрее бы нашли. Я понимаю, что нужно умолчать о фантазии и логике автора (не говоря уже, хотя бы, о намеке на реалии времени написания), чтобы представить нам образ цепного пса режима. Но, как можно было пройти мимо сравнения коммунизма с анархизмом? Возможно, потому, что автор, умеющий поймать читателя на культурных противоречиях будет выглядеть сегодня гораздо выгодней. Большая часть романа посвящена описаниям и объяснениям жизни в утопии: они пафосные, бескомпромиссные и сугубо политические, — как и сам роман. Но такое, я считаю, вполне допустимо. Во-первых: жители Айи (во избежании некоторых осовремененных до неразрешимости проблем) живут при коммунизме потому, что, просто, учат историю и, чисто с логической точки зрения, имеют непосредственный пример рядом. Во-вторых: Зеликович, объясняя строй будущего, оторвал айютян от реалий нашего мира, показав, что решение всех проблем современности, как бы это парадоксально не звучало, приведет к их отсутствию и формированию абсолютно другого поведения (я, при чтении, действительно, не мог до последнего момента понять, где же у них мировой Совет и планетарных масштабов голосование). Пожалуй, это один из первых шагов к объяснению реальности коммунистического будущего в фантастике — исключительно на привлечении основ идеологии. Полностью необходимость реализации и расширения границ такого подхода осознают лет через двадцать. Смех героев при расправе над «палачами», конечно, напрягает, но, опять же, реалии времени — и, уж точно, не борьба с инакомыслием. Другая часть романа посвящена фантастическим приключениям и изобретениям. В них, при определенной эрудиции, можно увидеть многое. Я бы сказал, что в «Следующем мире» есть всё, чего вы считали в советской фантастике быть не может.

Роман может похвастаться наличием описаний атомной реакции, реалистичной детализацией самого огненного шара, попыткой взглянуть на проблему массовой истерии. Но Орловский в этом произведении, как мне кажется, оставляет гораздо большее место для личного и, как ни странно, общественного. «Бунт атомов» — не утопия, но посвящен раскрытию социальных процессов. Обозленный унижением своей Родины немецкий ученый высвобождает жуткую силу, которая катится по Европе, разрушая всё на своем пути. Но «Бунт атомов» — не роман-предупреждение, хотя мотивация героя упрощена, чтобы показать недальновидность спонтанных решений. Скорее, это роман-эксперимент, где огненный шар — способ показать параллели между химическими реакциями, физическими законами и развитием общества. Да, идея не проходящая проверку временем. Но события XX века настолько масштабны, что её легко допустить. Тем более, что для Орловского человек, как свободная личность не на последнем месте, из-за чего, собственно, выстраивается основная проблематика и вскрываются общественные противоречия.

Огненный шар в романе не раз связывают с «мировым пожаром». Аналогия напрашивается сама собой, но здесь это еще и сравнительное противопоставление. Пролетарская Революция страшна только тем, кто после неё все потеряет: её угрозу понимают и откладывают и, как стихию, угрожающую жизни, встречают в конце без возможностей спастись. Но в общем, это другой способ организации общественной материи. Как и шар, она нечто новое, вовлекающая в себя массы, идущие на пролом. Здесь и противопоставление. Общество может подчиняться законам: оно их создает и оно же их соблюдает. Главной же частью общества является человек — только он определит правильность этих законов. А значит, и материя физическая, и материя общественная им изменяются. Проблема в том, что человек сам по себе — атом общества. Для осознания происходящего ему нужен жизненный опыт, который возможно было бы легко привести в пример другим. Как раз для этого и подходят реалии XX века, когда противоречия приводят к неизбежности. Вспомним Дерюгина и Горяинова. Оба пережили Гражданскую, оставшись классовыми врагами и так же встретили новую мировую угрозу. Но там, где другие практически сходят с ума, эти двое способны к спокойному обсуждению ситуации — конец обоим известен. Должен ли Человек сдаваться перед трудными обстоятельствами? Нет, иначе — смерть! Может ли он сдастся? В любой момент. Вот для этого нужно упорядочить общественную материю. Флиднер, поняв, что он натворил, кончает жизнь самоубийством. Смерть отца — одного атома, запускает цепную реакцию — распад семьи-ячейки общества и дальше, до хаотического движения. Общество уподобляется физической материи, живет по независящим от него законам. Вот главное противопоставление: для старого порядка огненный шар — страх перед Революцией, для нового — самоубийственные перспективы у Соседей. Сам шар — эксперимент, упрощающий видимость некоторых сложностей.

Какие уже могут быть сложности, если и так всё туго завязано в узел? Упорядоченная общественная материя способна противостоять и законам природы. Но разумна ли она, если разумен только Человек-атом? Быть частью огромного целого и сохранять жизненные приоритеты — задача, практически, невыносимая. Даже на Совете, в окружении единомышленников, приняв единственное возможное решение — никто не готов взять на себя ответственность, пока самый уверенный не сделает первый шаг, начав цепную реакцию. И страшно отказаться от общего решения, единого порыва сотен. Эта картина кого-то воодушевит, а кого-то действительно напугает. И в этом нет ничего плохого — таков закон общественного поведения, автор его просто правильно изобразил. Но это решение для пользы дела, увлекающее людей. Куда страшнее такое выглядит для ученных мужей Старого Мира, когда им кажется, что толпа тех, кого они не считают способными к цивилизованному диалогу, тянет к ним свои щупальца. И единственной идеей возможного будущего становится раздробление шара на более мелкие части, запускающие процесс разрушения снова и снова. Ведь «разумный» атом способен увидеть только себя. Правда, изображение событий в Европе, по сравнению с одноименным рассказом, немного странное, можно сказать, местами, неудачное. Скорее всего, дело в масштабах и скорости повествования. Но, опять же, дьявол в деталях. Персонажей в романе относительно много и каждому дано подробное описание характера. Например, Горяинов — местный Мефистофель, который даже устраивает встречу в тюрьме для здешних Фауста и Маргариты. Есть мнение, что в советской литературе белых изображали карикатурно. Но мне нравятся ранние советские приключенческие книжки за их честность — в конце концов, красные видели те же картины, что и белые. Огромное количество людей, лишенных дома, устоявшегося быта, жизнь которых перевернулась с ног на голову — но, из принципа, из личных обид считающих, что ,в действительности, перевернулся весь неизменный мир. Таков и Горяинов. Дастаточно подленький персонаж, сующий нос везде из желания увидеть страдания других от того, что пережил сам. Судьба его обрывается одной строчкой, несмотря на, казалось бы, важность для сюжета. И это естественно. Он желает смерти миру, считая себя уже всё повидавшим — но он только хочет быть Мефистофелем, ведь в этом есть стабильность, — судьба Фауста ему известна и лишних сложностей ему не нужно. Горяинов в мире лишний и по законам природы теряет потенциал, выключаясь из продолжающейся реакции. Однако, Орловский несомненно — гуманист. Да, люди изображаются, как частицы. Есть, например парные персонажи: положительные и отрицательные, — немец, поляк и русский. И, всё же, это не национальные стереотипы, а люди живущие в общей среде, варившиеся в одном котле — и кто скажет, что немец не будет думать, как русский, а русский — как поляк. Перед нами, общие для всех, мысли людей, разделенных границами и условностями сюжета. Или сложность сравнения физических и общественных процессов. Дерюгин и Горяинов — это, безусловно, «плюс» и «минус». А кто тогда Дагмара и Эйтель? Если Дагмара — это «плюс», то она не может быть вместе с Дерюгиным, пока оба не станут нейтральными атомами — полноценными советскими людьми. Дагмара не имеет того опыта, что за плечами Дерюгина и тянется к нему, как к жизненной опоре — значит, она «минус», а Эйтель — «плюс». И проблема переходит в разряд конфликта национальных идей, что бессмысленно, если все люди одинаковы. Но, опять вернемся к эксперименту. Общественная материя упорядочивается идеей. У Советов — это идея борьбы с природой за спасение мира. У напуганного Старого Света такой идеи нет — он лишен активности «двойной» угрозой. Но в реальной жизни общественный порядок может бороться и с другим общественным порядком. И тут сгодится любая подходящая идея. В книге «отрицательные» персонажи гибнут, не находя поддержки, а «нейтральные» присоединяются к правому делу. Идею же может предложит любой из них, и где гарантии, что уставшее, напуганное и озлобленное общество не пойдет за ними. Горяинов действует и думает так потому, что уже многое видел. А, вот, Эйтель, например, последствий еще не знает. Так, где гарантии, что идея Эйтеля — это не идеи Горяинова, ведь профессор его более-менее одобрял. Человек — атом общества. И любой может запустить цепную реакцию, если общество достаточно атомизированно и достаточно напряжено. В романе это, так же, одно из главных допущений — до поры, до времени. Огненный шар заставляет оба общественных порядка напрячь все усилия, пускай и с разным результатом. А после? Вернувшись в привычное состояние, всё успокаивается и всё опять начинается по-новой. Очередная подлость разрушила человеческое счастье и дала объект для ненависти. Вопрос в том, сможет ли Дерюгин, знающий, как огромны общественные перемены и узнавший, как мало он может знать о тех, кто рядом, не запустить старую шарманку снова.

Произведение, действительно, достойное — пускай его язык и может, порой, показаться громоздким. Автор вложился в описания характеров, передавая сложность и противоречивость человеческих отношений в начале XX века. Опять же, не просто так, а из пацифистских соображений, пытаясь показать необходимость общих решений. Читать и думать над прочитанным интересно. Орловский, пожалуй, действительно, один из уникальных авторов для советской фантастической литературы первого десятилетия.

Хороший фантастический роман с добротной научной составляющей и долей незамысловатого боевика. При прочтении, правда, возникает ощущение, будто автор не увидел уйму возможностей. И если рассматривать «Остров гориллоидов» с культурно-просветительской точки зрения, конечно, тема борьбы африканских народов с колониализмом не раскрыта совсем. Но, если опираться на то, что роман задумывался направленным против экспериментов Ильи Ивановича Иванова, то не стоит удивляться тому, что европейцы не отличают негров, живущих родо-племенным строем от обезьян. По сути, в этом может быть один из посылов, не столько к конкретному читателю, сколько к советскому человеку вообще.

Кто главные герои книги? Скрещивание людей с обезьянами, безусловно, ужасно. Но как к нему должны относиться ученые, которые, ища доказательства генетической связи человека с приматами, и тех и других воспринимают как образцы для исследований? Как на это должен реагировать Ильин, приехавший из сытой советской России, если он не то, что не может иногда найти общий язык с революционным пролетариатом, но, даже, не видит разницы между физкультурой и военной подготовкой? Не говоря уже о фашисте Ленуаре, который, за ненужностью вести шпионские игры, высказывает свои измышления прямо и открыто — все равно без его разрешения из лаборатории никто не уйдет. Вообще, монологи этого персонажа достойны лучших сцен театра и кино. Сразу чувствуешь себя в «цивилизованном» обществе. И в Ниамбе разгорается больше личный конфликт, нежели классовый. Так и получается, что о последствиях эксперимента все думают только тогда, когда он удачно завершился. Якобы до этого о нём никто не знал. Но на самом деле ничего не продумав заранее, в погоне за новыми достижениями, отдали все козыри врагам СССР. Что собственно мы можем наблюдать и в реальной жизни: кто хотел скрестить людей и обезьян — Иванов.

На самом деле вещь продуманная и завязанная скорее на политику. Для шпиономании — слишком логично. Есть, конечно, несколько слов о борьбе и её жестокости. Но чтоб вести такую борьбу надо развести мосты. Опять же: какие цели преследовал Иванов — я не знаю. А, вот, если кто-то хочет создать расу полуживотных-рабов, то пускай сам с этим разбирается. В конечном итоге нельзя забывать, что главным их свойством будет человеческий разум. Иначе, зачем всё это нужно? Создав полулюдей, придется самому опуститься в своем развитии. Проще — не всегда значит лучше, особенно если думать надо примитивно и решать проблему тупой заменой «сломаных» деталей. Безусловно, такого солдата невозможно распропагандировать — просто нечем. Но, зато он легко научится подрожать своему любимому хозяину. А в Африке с этим справились и без медицинского вмешательства. Только попытка влезть в эту кашу в XX веке сулила всем ушат помоев. Так что, перед нами ещё одна книга, над которой неплохо было бы подумать.

Можно сказать, совсем не фантастика. И во многом оказаться правым. «Господин Гориллиус» — сатирический военно-пропагандистский памфлет о истории нацистской Германии. Упрощенной, но отнюдь не комической или не серьезной. Большие события в мировой истории требуют ясного и четкого объяснения — иногда на пальцах.

Начинается всё с полной глупости: тупые и уродливые буржуины, пытаясь доказать свои не менее тупые и уродливые соображения, натыкаются на диких горилл, которые не только умеют разговаривать, но и мечтают захватить мир. Это так слабо, что кажется худшим выражением грубой советской сатиры. Но, как только Хромой оказывается в столице, его образ становится настолько объемным и человекоподобным, что уже не сомневаешься в том, кого автор изображает и в том, что именно так всю ситуацию нужно изображать. Во время Великой Отечественной для изображения врага нужны были яркие и хлесткие аналогии. И повесть их выстраивает. Не только Гориллиус человекоподобен, но обезьяноподобные штурмовики становятся настоящими людьми. Возникает сомнение, что обезьяна способна изменить общество людей и превратить его в Джунгли, если они этого не хотят. Заканчивается всё так же глупостью. Сатирическим, не считающимся с трагедиями истории изображением событий в Европе 1938-1940 годов: с горилльими танками и самолетами. Но что поделаешь, если, даже еще без уроков Истории, политика умиротворения Германии на Западе была настолько тупой, примитивной и предсказуемой. Настоящая трагедия в том, что вещи кажутся невозможными, если они не укладываются в голове, даже, если все помнят, что человек способен на всё. А завтра это всё стоит у вас за дверью. Так же и Хромой. В начале — детская страшилка, затем — зло, живущее в каждом и от того, даже, романтичекое и зло совершаемое, отупевшее от безнаказанности, а значит — управляемое. И почему бы ему не стать частью мировых политических сил.

Я уже не сомневаюсь в точности, прямолинейности и откровенности советской пропаганды 20-30х годов. Но и сейчас трудно поверить, что в самое суровое время войны можно было создать что-то настолько большее, чем лозунги из нескольких слов.

Можно называть «Сверкающее колесо» родоначальником космической оперы, но мне не хочется. Люди забывают, что «космическая опера» — это пренебрежительное название дешевой фантастики. А этот роман довольно хорошо вписывается в понятие фантастики научной. Пускай теории устарели, но описаны они вполне обосновано: жизнь в газовой среде, старение цивилизаций в зависимости от расстояния от Солнца, самозарождение жизни и даже некоторые зачатки понятия гравитации. Всё подается доходчиво и ясно. Приключения и разномастные инопланетяне прилагаются. Окончание книги не особо огорчило — даже было забавно. Но оставило небольшое разочарование. Слишком сильно выделен доктор-решатель всех проблем:« — Откуда вы знаете, что он не умер? — Я вчера развоплотился и слетал на Венеру.» Недалекие поклонники оккультизма, пытаясь показать правдоподобность любимых теорий (ну, или создавая интерес у подобной публики), изображают известные фокусы и ставят героев в двусмысленные ситуации, разоблачая себя. Это, как раз, и забавно. Но в конце «мистика» перетягивает одеяло на себя так, что научная составляющая становится ширмой из оправданий. По итогам мы, как водится, многого уже не узнаем. Как читателю, было обидно. Но, все же, «Сверкающее колесо» можно было бы назвать вехой в жанре.

Книга будет интересна любителям истории развития научной фантастики. Но поклонников она приобретет только среди домашних эрудитов (здесь можно смеяться). Конец XIX-начало XX веков — время переходное для цивилизации. Так что, со скепсисом нужно относиться не только к оправданиям оккультных практик, но и к определению места науки в жизни людей. И с критической точки зрения «Десять тысяч лет в ледяной глыбе» полон противоречий внутри себя. Подтверждается теория эволюции, но эволюция человека основывается на расовых предрассудках, без упоминания того, что homo sapiens — общий для всех рас вид. Высказывается биологическое обоснование рабства, как общественного института, для противопоставления европейской просвещенности азиатскому варварству. Люди будущего пошли по пути духовного развития: им вскоре вообще будут не нужны технологии, хотя законы природы они знают, — но в сравнении с современной Синтезу наукой они отсталы. А вот, популярная в то время практика гипноза эффективна во все времена.

Роман написан, безусловно, интересно и основательно. Особенно, если Вы живете в метрополии огромной колониальной империи. Но я всё ещё придерживаюсь мнения, что столь реакционные книги нужно выпускать с историческими сносками. Но в случае Буссенара, думаю, и это не сработает. Высказывая противоположные друг другу идеи, он, как бы, намекает читателю, что от двух миров (Науки и Духа) нужно брать поровну. Но на самом деле Буссенар просто создает интригу, пытаясь удержать внимание и консерваторов и либералов, и любителей науки и сторонников эзотерики. В результате создается впечатление тупой упертости и главного героя, и самого автора. А чтобы убедиться в том, что это может быть не так — нужно разобраться в противоречиях общества конца XIX века. Проще читать «Десять тысяч лет в ледяной глыбе» вообще с пустой головой.

Мировая война, переходящая в революции и гражданскую. Оружие массового поражения. Континентальная блокада. Роман «Путь колеса» дает яркие картины будущей Всемирной Революции. Таков был дух первых десятилетий СССР. Но для автора это, скорее всего, способ изложить всё то, что он уже видел и пережил, в надежде объяснить кое-что своим современникам и принести людям будущего хоть какую-то пользу.

Те, кто был знаком с Ульянским, отмечают, что этот человек умел невероятно хорошо писать. И действительно, читая роман, можно испытать потрясение от его таланта — настолько простого в выражении, что его можно посчитать рассказами об очевидных вещах. «Путь колеса» — это настоящая эпопея, включающая в себя судьбы огромного числа людей. А сами эти люди: их жизнь, воспоминания, переживания — это просто взрыв! Мириады искр, образующих цельное, играющее, живое пламя. Но, при этом, здесь нет героя: ни эпического, ни лирического. Персонажи встречаются на мгновение, чтобы расстаться на десятки лет. Появившись в эпизоде, исчезают навсегда. Роман, практически, представляет собой сборник новелл, собранных вокруг небольшого сюжета о колесе. Колесо — простейшее устройство с простейшими же функциями. Оно механически скрепляет истории по-настоящему живых людей. Легко представить его в виде метафоры. Но и метафора эта будет настолько же прямолинейна и неуклюжа, как само фантастическое устройство. Это событие в череде событий. Колесо просто есть. Как есть: бомбардировки, расстрелы, тюрьмы и другие тяготы жизни — порой гораздо более важные в ближайшем приближении. Вопрос в том, будет ли механизм совершать движение вечно, давя все на своем пути, или люди смогут обуздать его. Но героя, способного на такой подвиг как не было, так и нет. Ульянский описывает ряды порывов, утраченных возможностей и вынужденных решений. Никто не может подняться до проблемы колеса. Ведь люди сами давно уже оказались, как белки в колесе. И в итоге проблема решается, но быстро, сухо, без лишних рассуждений. Что обескураживает читателя не хуже, чем Эгона.

Повествование может показаться обрывочным и, местами, нераскрытым. Но, на самом деле, роман состоит из череды аналогий, почти что предсказаний судьбы, сбывшихся для одних, хотя возможных для всех. Нужно только остановиться и подумать. В шестой главе нам показали уже свершившийся путь колеса, хотя роман только начался. Думаю, воспринимать это надо, как вводную главу в учебнике истории. До этого была переменка — после наступает время урока. Колесо было тяжело создать. Труд всей жизни Магнуса Дарреля настолько же сложен, насколько ему самому было трудно понять происходящее вокруг. Колесо — последнее детище всего безумного человечества — Даррель лишь его создатель. И применение колесу оно найдет. А остановить его (кого?) можно только усилиями всего разумного человечества. Но остановить колесо легко. Так же легко как: жить в мире, делать добрые дела, не порочить имя человека и учиться на собственных ошибках (колесо остановится лишь попав на свой старый след). Но, вот, чтобы это понять, нужно обдумать сотни возможностей, перебрать кучу вариантов и своими глазами увидеть каждый результат. По сути, Ульянский изложил всё, что сам пережил, осознал и увидел в других. Нужно только остановиться и подумать. Особенно над тем, — есть ли у вас такая возможность.

Замечательный рассказ, читающийся на одном дыхании. Сама идея колеса, как аналога цепной атомной реакции немного глуповата. Но советская научная фантастика должна была нести просвещение в массы. Поэтому Ульянский сделал упор на географию. Плюс за находчивость. Что до самой идеи, то рассказ состоит из продуманной мотивации героев, яркого выражения чувств и умных, можно сказать, проверенных жизнью мыслей. Всё пропитано горечью и романтикой. Мне трудно дать какое-нибудь конкретное описание. Хочется сравнить «Колесо» с поэзией. Такого иногда не хватает.

Глупая писанина. Никому не нужная, не ищущая смысла — и потому злая. Но сколько надо иметь желания, сил и уверенности в своей правоте, чтобы собрать и рассортировать этот хлам.

Жизнь людей неизменно идет из точки А в точку Б. Без поворотов — только зигзагами. Кто-то понимает это от безысходности и поздно. А кто-то благодарит судьбу за возможность это чувствовать и понимать. И, если этих вторых поставить в неудобное положение, то они всё сведут к пятой точке. Всегда были и будут: «Да», «Нет», «Или-Или» и «Но, если — то». Такое осознать, действительно, очень трудно. Иногда легче забыть и не вспоминать. Но для альтернативно одаренных всегда найдется предрешенность, неизбежность или что-нибудь подобное. Правда жизнь от этого легче не становится, а одному в таком болоте сидеть скучно. Вот и стараются затащить своими «думами» к себе в трясину побольше народу. Хорошо, что у них подобное идет к подобному, а противоположностей такие личности не терпят.

У каждого, время от времени, появляются всякие мысли. У Вас в голове за секунды может пронестись, буквально, всё написанное в «Распаде атома» — вообще без всякой причины. И Вы этого никогда не вспомните по тому, что мысль без выводов — это отсутствие мысли. Зато это произведение — слепок с мышления стандартного белого иммигранта. По крайней мере автор рассчитывает быть услышанным в их среде. Рассуждать о нем можно только смотря со стороны — а это интересно. И, надеюсь, не найдется людей воспринимающих эту разностороннюю гадость, как обращение к своему личному.

Простенький образовательный рассказ для тренировки математических навыков. Но особенно позабавили темпомобили и железные дороги. Для своего времени это выглядит логично и смешно. Но в наше время главное — отсылочки.

Рассказ лаконичный, но нельзя сказать, что примитивный. А иногда, даже, захватывающий. Хороший аргумент в споре с теми, кто говорит будто бы в ранней советской фантастике космическая тема отсутствовала. Вот она! Раскрыта почти полностью на десяти страницах.

У меня творчество Александра Романовича Беляева оставило только хорошие впечатления. И профессор Вагнер не последний персонаж, к жизни и идеям которого автор подошел основательно. По этому к рассказам о плагиате у Беляева я отношусь скептически, особенно после того, как прочитал Де ля Ира. У нас мало говорят о Буратино или Изумрудном городе: все сходства видны не хуже, чем различия и это признано официально. В ответ на упоминание, что Истории о докторе Айболите вдохновлены историями о докторе Дулиттле — многие просто разведут руками. Но это детские книжки. А Беляев где-то что-то переписал, где-то взял «чужую» идею. Тем более, что «первоисточники» забыты и у некоторых такие открытия вызывают шок.

«Ковер-самолет» — это тоже переделка. История блошиного прыжка Вагнера повторяет рассказ Олдена (William L. Alden) «Прыжок профессора». И, возможно, сам рассказ Беляева основывается на нескольких рассказах о профессоре ван Вагнере (случай с ботинками может отсылать к «Прогулке по воздуху»). Довольно странно, что Беляев взял за основу небольшие юмористические рассказы конца XIX века. Наверное, чтобы никто не догадался. Но, на самом деле, здесь кроется завидная доля иронии. Тем более: зачем известному автору чуть ли не полностью копировать чужое произведение в 1936 году, если он по нему прошелся в 1929 («О блохах» говорит и о пружинах, и о прыгающих солдатах ван Вагнера). Дело в том, что истории Олдена — анекдот, а профессор ван Вагнер — взбалмошный старик, считающий любую, даже самую вздорную, идею вызовом современной науке. Он постоянно в синяках, а испытания его изобретений заканчиваются нагоняем от жены и дают повод зевакам обсудить возможную причину будущей смерти «естествоиспытателя». Олден намеренно делает ван Вагнера плохим примером. Вагнер Беляева — его полный антипод. Иван Степанович Вагнер живет в такой же отсталой стране, как и всякое американское предместье, но никакие домыслы ему не указ — с ними он борется. Пускай он так же взбалмошно ставит перед собой совершенно нелепые и откровенно никому не нужные задачи, но и они сами, и их решения становятся всё сложнее и сложнее. Потому, что именно так, незаметно для Нас, наступает Будущее. И еще через несколько лет профессор Вагнер покажет что-нибудь совершенно не вообразимое. Рассказы о профессоре Вагнере перекликаются друг с другом, давая сложную картину восприятия научных идей: с точки зрения науки, наблюдателя и сплетней в газетах. И из всего этого рождается сложная и противоречивая фигура изобретателя, который делится своим знанием с читателем.

Анекдоты будут всегда. В них меняются только имена и названия. Я думаю, Александр Романович проделал большую работу, чтобы вывести своего персонажа на новый уровень и противопоставить его косности мышления толпы. Если же найдутся люди, считающие плагиатом все, — вплоть до наскальных рисунков, то можно сказать — что это бродячий сюжет. Такого в фантастической литературе, как ни странно, много.

Истории про человека-невидимку, как я понимаю, сводятся к юмору вокруг падений и галлюцинаций. Буссенар после веселых сценок вводит «кровавую развязку». Это неплохо. Плохо то, что для выделения своей истории он пользуется «политической экзотикой». У Уэллса юмор связан с тем, что действие развивается в простодушной английской глубинке. У Буссенара — то же самое на территории столицы Российской Империи. Конечно, у России много проблем, но на Западе испокон веков считают, что у нас свои собственные недостатки, которые мы можем только усугубить. И, читая роман про плосконосых казаков-азиатов, которые боятся и шаг ступить без оглядки на всевидящую охранку, люди должны не только смеяться, — а охать и недоумевать над дикостью восточного соседа. У нас, я надеюсь, такое чтиво в классику не войдет.

Типичное произведение о победе мировой Революции. Народ сметает капиталистов-угнетателей и на помощь ему спешат красные эскадрильи. Новаций нет — автор использует известный в русской литературе прием изображения гибели столицы, как метафору краха высшего достижения цивилизации. И картины впечатляют. Однако книга рассказывает не про утопию, а про экспедицию в закрытую от человечества страну. А советская приключенческая литература должна была отличается от буржуазной, — в том числе и высмеивая общие штампы. Если присмотреться, то здесь: и непроходимое препятствие, и таинственные истории единственного выжившего, и лекции о путях возможного развития отрезанной от мира цивилизации. Герои отправляются не просто в Страну Молчания — они идут в мир, живущий на иной, «доисторической» ступени развития. В отличии от более известных произведений, здесь нет описаний флоры и фауны. Капитализм идет путем централизации прибыли и эксплуатации, уничтожая по пути всё, на чем хотелось бы задержать взгляд. Страна Молчания отрезала себя от развивающейся коммуны, но не смогла придумать ничего большего, чем продолжать ограничиваться до одной точки — Стального Замка. Но экспедиция не заканчивается бегством. Посланники Нового Мира не оставляют «аборигенов» наедине со своими проблемами, становятся участниками борьбы за прогресс. Не возглавляют, а только пытаются помочь в борьбе за счастливое будущее. По тому, что есть вещи, которые нельзя законсервировать для изучения. Я ждал, что когда-нибудь смогу найти столь точную пародию — её не могло не быть. И надеюсь, что она не единственная.

Произведения Владимира Орловского вызывают у меня смешанные, но исключительно положительные чувства. Они одновременно и похожи на западную фантастику, и, несомненно, советские. Как будто жанр свернул на какой-то третий путь. Будто, старая русская традиция фантастики получила шанс на развитие. Но суть в том, что как раз в Российской Империи такое произведение создать было бы невозможно.

«Машина ужаса» замечательный представитель советской научной фантастики. И интересны в повести именно противоречия. Орловский, создавая свою теорию волн, опирается не на фантастическое допущение или заблуждения современной ему науки, а на психологические и оптические иллюзии, любимые спиритами и сторонниками телепатии. Но желание доказать материальную основу подобных фокусов настолько велико и искренне, что автор от сомнительных примеров переходит к теории распространения радио волн. Несмотря на обилие сомнительных рассуждений в начале, Орловский, все-таки, не остается в рамках размышлений о всепроникающем эфире. Подкрепляет свои идеи рассказом о электрическом заряде атома, понимая что теория проседает — и говорит, что «мозговые» и «взрывающие» волны — это явления разного рода (Орловский не указывает, но например: электромагнитные и звуковые).

Научная составляющая выглядит хорошо. Но не только это в повести будет интересно современному читателю. Орловский дает взгляд, так сказать, с другой стороны. Обычно в советской фантастике действие в руках рабочих масс и с представителями интеллигенции ведется вполне справедливая война. Герои же «Машины ужаса» — рабочая интеллигенция, причем еще и со старорежимными замашками. Понятия Орловского старомодны и иногда кажутся отсталыми, но, по той же причине, дают стилистическое преимущество истории. Для автора нет никаких проблем изобразить Сергея Павловича циничным ученым, — без какой-либо моральной оценки, — просто по своему характеру. Изобразить любовь профессионала к своей работе, заинтересованность в результате и переживания о том, что все может пойти не так. Или поставить миллионера и простого рабочего в равные условия, — не в классовой ненависти, — а по законам чести. Конечно, непривычно наблюдать в советской литературе такие старые представления об устройстве общества. Но, с другой стороны, это свидетельство того, что советское общество вполне могло решить свои внутренние противоречия. Главное возможность вложить свой труд в нужное дело и видеть результаты своего труда. Личное же мнение может иметь значение, только когда оно укладывается в общественную необходимость.

Это еще одно противоречие, стоящее не на последнем месте для Орловского. Мирный быт позволяет говорить все, что угодно и никто не осудит, и даже обсудят. Но в критической ситуации приходится выбирать сторону. Здесь уже ничего от человека не зависит, кроме выбора продолжительности собственной жизни. Как бы сложно осознать это не было. Еще одна красная линия в творчестве автора — не забыть ужас Мировой Войны. Здесь и нужна социальная теория — не идеология. Интеллигент живет собственным комфортом, не задумываясь, откуда он берется. И любые потрясения ему непонятны. Но именно отрешенность от управления событиями делает рассуждения Сергея Павловича о социализме близкими каждому — без «мирового» пафоса. Человек должен учиться на своих ошибках. Пускай герои — интеллигенция, но отнюдь не бесхребетная. Страх и непонимание, смирение перед неизмеримо большими процессами — это всего лишь личные эмоции. Главное донести до читателя всю сложность правильного выбора.

Интересная книга, в которой можно найти полезные мысли.

Туманный Альбион по-прежнему в осаде. Джентльмены из России обращаются к своему бывшему соотечественнику, отправившемуся на ПМЖ в Англию, чтобы учинить варварский беспредел и доселе неизвестным способом снести половину Британии. Но миссия проваливается. И на следующее утро выходят газеты с разоблачениями от непосредственных участников. Браво! Вы не видите, но я сейчас аплодирую.

P.S.

Пропаганда и шпиономания, возможно, будут всегда. И то, что меня рассмешили циничность рассказа и оставшееся облачко газа могут не понять. Зато люди всегда будут рассуждать о слезинке ребенка. Но, услышав детский плач, будут требовать, чтобы он заткнулся. Смерть же карикатурного негодяя никаких угрызений совести не вызывает — она, по какой-то причине, порождает сложные этические вопросы. Действительно, может ли представитель «правильной» нации для защиты мира во всем мире убить представителя «плохой» нации? Нужны ли при этом свидетели? Закон? Суд? Имеет ли значение прогресс человечества? Или благовоспитанный джентльмен должен иметь по этому поводу независимое мнение?

Странная смесь истории о сумасшедшем ученом, бульварного детектива и мыльной оперы. Повествование скачет от романа XIX века к реалистичной литературе, постепенно теряя в качестве и того и другого. Научная фантастика присутствует, видимо, из-за того, что во Франции была уже сложившаяся традиция этого жанра. По крайней мере, пересадка жабр акулы в «Иктанэре и Моэзетте» — хороший пример того, что первооткрыватель иногда не значит первопроходец. Но нельзя сказать, что читать роман слишком скучно. Первая часть откровенно хороша, остальное более-менее приемлемо. Стиль постоянно меняется. Но при этом, совершенно невозможно сказать что конкретно плохо, а что хорошо. Для своего времени, наверно, было нормально.

Одна из первых попыток изобразить коммунистическое будущее — повесть «Гибель Британии», созданная детским писателем Сергеем Тимофеевичем Григорьевым. С первого взгляда её можно явно недооценить, оставшись в плену клише, что фантастика 20х годов — жанр для подростков. И, действительно, видение технологического прогресса Григорьевым выглядит наивно. Все эти трамплины и самокатные дороги просто не практичны. Конечно, здесь можно увидеть экономию и экологичность, но ни что не отменит факта, — что это детские аттракционы. Есть даже поясняющие иллюстрации, напоминающие разгадку ребуса. Плюс в книге содержится недопустимое, опять же на первый взгляд, допущение — отказ от радио (в начале ХХ века такое немыслимо). В мире люди начали вновь читать газеты и скорость поступления информации заставила их общаться практически жестами и восклицаниями. Но в Новой Стране персонажу читают целые лекции. Читателю и такое будет интересно, — и тогда, и сейчас, — но автор обращается не к читателю. Речь идет о столкновении двух мировоззрений.

Люди нового и старого, капитализма и коммунизма, если хотите, Запада и Востока сталкиваются друг с другом, чтобы решить противоречия между собой. В «Гибели Британии» это основная тема и технологии будущего являются не реальным видением, а средством показать разницу восприятия мира. Новая Страна — это переосмысление принципов труда и образов грандиозного строительства в СССР. Практически, происходит воплощение поговорки:«Вода камень точит.» Труд становится не просто общественной необходимостью, а занимает заботы нескольких поколений, чтобы результаты и необходимость этой работы были видны всем. Производство превращается в экологически чистое, сообразное природе. Ведь природа создала наиболее простые и надежные конструкции, — осталось их только изучить. Здесь и нужна детская непосредственность восприятия мира. Мудрец в своей простоте уподобляется ребенку.

Но детскость в подходах не равняется взрослению. Новая Страна разделена на шестиугольники, как улей на соты. Аналогия понятна и приятна. Но человек, оказавшись в веселом лабиринте без указателей, в котором невозможно заблудиться, — может просто сойти с ума. А управление трамплинами и другими простейшими механизмами вынуждает производить огромные постоянные расчеты. Для того, чтобы проживать в таком мире нужно быть взрослым: быть образованным профессионалом, понимать суть вещей, спокойно реагировать на непредвиденные обстоятельства и знать себя. Опять скажу, лекции в повести направленны не только на читателей, но и на главного героя-жителя старого общества. Условный Запад в книге вечно спешит. Технологический прогресс не может его коснутся, пока не найдется один единственный гений, способный перевернуть устои. Информация там является аналогом знания, поэтому бесконечное потребление новостей считается самоцелью. Но в потреблении без понимания нет никакого урока. Люди «Запада» — большие дети, не способные осознать причины происходящего, даже если видят их каждый день. Только попав в другое общество, главный герой начинает, не просто перевоспитываться, но и взрослеть.

Жаль, что взросление одного человека не имеет значения для истории. Измениться должно всё общество. Иначе прогресса не будет, какие бы катаклизмы это не производило. Звучит жестоко. Но неведение вызовет куда большие разрушительные последствия. Бэрда Ли не способны исправить ни вхождение в новое общество, ни экспериментальная операция на мозге. В Новой Стране он не часть целого. Он — благодарный зритель. И стоит ему вернуться назад, мало того, — стать единственным рупором перемен, — Бэрд Ли готов разрушать ради будущего счастья. Замедление планеты для улучшения климата — теория известная и не вызывающая сомнений в то время. Но в книге до этого единовременное вмешательство в природные процессы жителей Новой Страны привело к разрушению цивилизаций. Преображение материального не равно умственному развитию. Главный герой становится той самой единицей из миллиарда. Его действия, какими бы колоссальными они не представлялись, выгодны только ему. Можно дать человеку цель и показать результаты достижения этой цели. Но в одиночку человек будет идти путем проб и ошибок, а, ведя за собой, еще и не будет на них учиться. Кардинальные изменения должны касаться всех. И Бэрд Ли с Янти отправляются осваивать новую планету вместе. Если перед нами стоит необходимость перемен, то мы должны решать проблемы общими усилиями, — ведь пример радикальных переворотов у нас уже есть.

Конечно, сегодня читатели могут не понять особенностей научной мысли начала ХХ века и негуманного отношения пролетариата к буржуазии. Но, как бы дико это не звучало, для меня теперь «Гибель Британии» равноценна «Туманности Андромеды» Ефремова.

Роман эпатажный и метафизический. Про метафизику я, уверен, что ничего не знаю. И на счет эпатажа сомнительно. Т.е., вопрос:«Почему Мамлеева выпустили из страны, а не пытали в застенках КГБ, пока всех не сдаст?» — у меня есть. Но эпатаж, я думаю, — это нечто другое. Велика ли смысловая нагрузка столь сложного произведения? Или всем достаточно разговоров о том, что это сложное произведение?

«Герои романа условно делятся на две категории: категория «простых людей», живущих в постоянном бреду, которые не в состоянии чётко сформулировать свою внутреннюю веру, и категория «интеллигенции» — это метафизические гости из Москвы, которые также ведут абсурдный способ жизни, но постоянно концептуализируют и обсуждают свой бред и абсурд, отстаивают свои ценности как религиозную необходимость.»

Кто-нибудь заметил насколько смешно и жалко выглядит это объяснение (не считая, что оно взято с Википедии). Автор прикрывается какой-то метафизикой и философией, чтобы никто не обращал внимания на то, что он представитель прогрессирующей интеллигенции и гордится этим. Эти люди смысла жизни не ищут — они рассказывают о нем другим. Потому, что считают себя умнее. Что касается жизни простого народа (здесь у нас вездесущий конфликт города и деревни), то об этом они знают по «Путешествию из Петербурга в Москву», учебнику Всеобщей Истории и обсуждениям личного общения с обделенными Разумом. Мамлеев лишь использует деревню, как удобный и понятный для себя антураж — не важно реальный ли. Деревенские жители, если исключить опошливание низкого сословия, всего лишь ходячие философские термины. И ладно бы, они отражали личное мнение автора. Но, нет. Такое ощущение, будто пересказывают энциклопедию своими словами. Как будто студент-философ на последнем курсе понял, что все изученное можно применить к реальной жизни, — и радуется первому удачно подобранному примеру. Над чем тут размышлять? Особенно, если пример Вы уже поняли. Что дальше? И в противовес этому — городские интеллектуалы. И был бы конфликт, если бы сталкивались идеи. Но городские едут в деревню наблюдать неведомое. И эти то персонажи прописаны — живыми людьми. Явно Мамлеев списывал с того, что видел (что характерно типажи до сих пор понятны по тому, что не меняются, как бы не менялось общество). Их характеры четки и поведение укладывается в логику этих характеров. Они настолько реальны, что, если нормальному взрослому человеку перечислить их черты, — он со стопроцентной уверенностью скажет, что так поступают ljk,jt,s. Здесь необходимость поиска глубинных смыслов исчезает абсолютно. Иначе Вы перестанете себя уважать. Они же, городские, являются и главной целью романа. Роман написан посредственно. Написан самовлюбленной посредственностью. И для самолюбования посредственности. Нет ощущения абстрагирования от реальности. Нет видения реальных проблем. Нет понимания авторского посыла. Мамлеев, видимо, умеет симулировать бред. Но погружение ему не грозит по тому, что этого он считает достаточно, — ведь ему еще не объясняли, что он дурак (или объяснили?). Присутствует шок-контент. Видимо, его публика включит мозги, только увидев предельные величины — главное, чтобы непосвященные не понимали. Сцены насилия показаны поверхностно и сухо. Они здесь лишь по тому, что автор их сюда вставил. Ничего они не способны вызвать, кроме раздражения и злобы. Вот она — русская метафизика! Стоит только забыть, что у России — две беды. И начинается.

Абсолютное большинство говорит, что это — лучшее произведение Лавкрафта. Сам Лавкрафт говорит, что роман громоздкий и затянутый. Уже весело. И ты понимаешь почему, если прочитал книгу. О достоинствах романа говорить не буду: их видно, да и в таком нагромождении всего их не может не быть. О недостатках — кратко: финал несет в себе сложный посыл (Карвен ради бессмертия убивает своего наследника, лишая себя бессмертия), но до него еще целый роман. Ужас должен строиться на психологизме. Одни сталкивают друг с другом обычное и непонятное. Другие уперто отстаивают свою точку зрения, пытаясь её обосновать, пускай лишь для себя. А здесь психоанализ автора над самим собой, — и то, только там, где он говорит о своих ощущениях. А история идет! А Вард — не Лавкрафт! Во времена, когда практически шла война между теми, кто верит в науку и теми, кто не знает во что верить, Лавкрафт считает, что традиция ужасов — это благородная старина, требующая уважения и восхищения. Отсюда и все проблемы. Курс на мистику задан изначально. Зачем тогда показывать двусмысленность материального восприятия, противореча себе? Чтобы казаться современным? Чарльз Вард постепенно сходит с ума, начитавшись отрывков документов, — а вместо неясности «романа в письмах» — четкая реконструкция реальных событий. Карвен рабов продавал — читателя эта ситуация должна отвлечь. Но Карвен, все равно, для всех — колдун. Остальное происходит за закрытыми дверями — это, уж извините, самый шарлатанский прием, который я считал вымершим. Последняя глава — большая работа над ошибками. Читателя заставляют сопоставлять факты, которые уже давно все сложили вместе, надеясь показать наличие логики. И не находится ничего лучше, чем закрутить грошовую детективную историю. На приключения доктора я надеялся. Но, исследуя лабораторию, никаких убедительных причин, которые могли вызвать безумие Варда он не обнаружил. Хотя, ПЯТЬ МИНУТ НАЗАД ОН ЧУТЬ НЕ РЕХНУЛСЯ, КОГДА УВИДЕЛ НЕВЕДОМУЮ ТВАРЬ! Возможно, конечно, что таковы условия жизни в этом мире. И негодовать не стоит, если никто ни на что не реагирует. Но у событий в книге есть десятки свидетелей, и нет ни одного очевидца. Нет ни одного персонажа, который видел бы событие и участников этого события в одном месте одновременно. А это — еще один шарлатанский прием. Уважать традиции, конечно, хорошо. Но я, почему-то, хочу быть на стороне ребят с вилами и факелами. И их тут нет.

Понятно, что это описание сна. Понятно, что совсем не литературное. И во многом личное: Лавкрафт не узнал во сне постаревшего себя... Зачем такое печатать, как фантастический рассказ? Так ведь фантастикой можно назвать что угодно! А, точно.

Рассказ — большая ироничная метафора. Враги Главного Города бросают побежденным цветы и говорят, что те больше не увидят солнца. Словно крышка гроба и цветочки на могилку. Правдиво, открыто и от этого вдвойне цинично. И Город ведет себя, как умирающий больной. Не желает знать чужую радость. Не хочет помощи и сочувствия. Отказывается соблюдать режим установленный врачами. И, в конце концов, взрывается гневом и, успокоившись, принимается за последние приготовления.

Смерть — штука естественная, пока её не замечаешь. А что будет, если её близость встанет перед всеми разом. Такое можно прочитать только на страницах книг. Ведь причиной и следствием цепной реакции краха цивилизации является смерть Человека. Смена эпох и культур не дает выигравших и проигравших, не дает правых и виноватых. Их назначают, пытаясь сохранить или построить то, чего нет. Президент Главного Города не видит выхода: не хочет встречаться, не хочет смешиваться со своими врагами. А они максимум чего желают — создать музей чужой культуры, которая им не нужна. И в этом проявляется вся жестокость переломного XX века. Если больше ни в ком нет человечности, то можно всё продать и купить, можно уничтожать недовольных, проводить безжалостные эксперименты ради науки. Можно голословно выдвигать утопические проекты, не боясь быть названным дураком. Можно возвеличивать себя бесконечно, — и даже воздвигнуть Рай и Ад. Но, если нет Человека, то кто будет созидать? И зачем это созидать? Думая, что поднимаются вверх, люди падают всё ниже. И в конце бездумная толпа снесет Город с лица земли, потому что для неё остались только Жизнь или Смерть — без лишних рассуждений.

Странное дело. При первом прочтении финал показался мне лучезарным и радостным после картин рукотворного ада. А сейчас он наводит на совершенно другие мысли. «Гибель Главного Города» можно посоветовать любому, интересующемуся философской фантастикой. Но, боюсь, что от желания вернуться к прочитанному Вас ничто не спасет.

Книга четко идеологическая. Мудрые коммунисты побеждают весь мир, поглощенный Золотым Тельцом. Но сколько я ни читаю подобные произведения, до сих пор нет ощущения промывки мозгов. Почему нужно воевать с капитализмом? По тому, что он не перестанет воевать с вами. Разбить толпу на группы, изолировав самых активных — главная тактика любой современной полиции. «Сыворотка кроткости», а сколько уже лет нам рассказывают, что психотропное оружие и чипирование — последний шаг к мировому господству? Дешевая рабсила вместо высоко технологичного производства — система механизации профессора Гроггера это позволяет. Выводы логичны. Я бы сказал, предсказание будущего. Но для советских людей это была возможная реальность завтрашнего дня, а будущее они хотели видеть совсем другим.

Книжка опять полна клише. Массовому читателю того времени такое нравилось. Но нельзя сказать, что это устраивало писателей, — всё-таки уровень рос. Кто-то иронизировал над недостатками сюжета. Кто-то с помощью популярных клише хотел приукрасить обыденность (революционная обыденность — тоже обыденность). Но каждый стремился показать, что люди читают полезное и интересное. И «Огненные дни» не исключение. Глава «Пинкертоновщина» — введение в узнаваемый всеми мир. Но, когда начинаешь спрашивать: «Как такое возможно?», — происходит неожиданный поворот. Ситуация становится реальной и понятной. А главное, персонажи уже совсем не стереотипны. Советский сыщик Титов, обманывающий глупых буржуев, сам попадает в просак, идя путем незадачливого главного героя. Курковский, буржуйский прихвостень, обретает черты психологизма, переставая быть марионеткой автора дешевых детективов. Горелов дает читателю урок. Нам показывают, чем такие люди отличаются от нового советского человека. Курковский играет в личность: Титов говорит, что невозможно не заметить его театральности, и тут же он сам рассказывает, что не понимает поведения Пеллерова, считает это рисовкой. Мерит по себе и на себя. Он мечтает взять то, что ему не принадлежит и сходит с ума из-за того, что ему мешают. Смысловая нагрузка небольшая. Но она, всё-таки, есть. Жалко только, что сам жанр довольно прямолинеен — можно было бы еще интриги накрутить.

Похоже, что «красный пинкертон» был универсальным жанром развлекательной литературы 20х годов в СССР, вмещающим в себя все возможные ответвления сюжетов. И здесь мы наблюдаем тоже самое, как, собственно, и везде: детектив, боевик, погоня. Не хватает лишь мелодрамы. Панов пишет ярко, хоть и кратко. Но это не спасает «Черное золото» от типичных проблем, свойственных пролетарской литературе того времени. Первое впечатление от первого абзаца — просто жуткий совок. Дальше конечно лучше (по крайней мере, таково мое мнение). Есть ляпы. Например, потеряв оружие, которое каждый герой таких произведений всегда носит при себе, Жарков берет наган со стола начальника особого отдела, никого не спрашивая, — а что, частной собственности у нас нет. В общем, читать временами весело. Еще одно интересное обстоятельство — в таких книгах читателя нужно развлекать, в большинстве случаев отходя от эмоционального накала сюжета.

Но Панов делает и одну немаловажную вещь. Он пишет полноценный детектив, отвечающий времени и месту. Действие всей повести проходит в небольшом шахтерском поселке. А в нем находятся и тайные явки, и темные пещеры-шахты, и экзотика природы, — все для чего другим авторам приходится забрасывать героев, если не на край света, то хотя бы на многокилометровые расстояния. И место действия влияет на героев. Жарков — любитель расследований, но только в своем воображении. Что и ему самому хорошо известно. Всё строится на проработке личности простого рабочего. Странно звучит, учитывая объем и направленность произведения. Но перед нами действительно обычный работяга с судьбой, свойственной многим тогда: молодой человек, прошедший Гражданскую, стремящийся помочь Родине, построить достойную жизнь не только для себя. Упирается его мировоззрение в трудовые будни. Человек занят — некогда ему каждую минуту думать о происшествии. На одной любви к стране далеко не уедешь, и успехи Молодой Республики радуют — это его успехи. И такая работа не убежит, если нужно встать на защиту правого дела — мы же её достоинства видели.

В целом, книжка чисто идеологическая — это некоторым не нравится. Но главное в ней, как это ни странно, идеология. Вот, старается писатель делать для людей и ничего тут больше не скажешь.

Ничего путного о этой книге сказать не могу. В основном по тому, что ленив и не в ладах с историей. Даже сейчас, когда пишу, внутренний голос говорит:«Остановись, все равно ничего не знаешь.» В романе есть всё, что можно найти в приключенческих книгах 20х годов: очевиднейшие интриги, свой взгляд на основы идеологии, интересные аналогии, добавляющие реализма и призванные показать непревзойденность перед любым конкурентом и, конечно же, любимое всеми пробивание четвертой стены. Но главное то, что писатели решили выложиться по полной, показать всё, что знают и умеют. «Бесцеремонный Роман» просто распирает от исторических отсылок. Но троица авторов настолько уверена в правильности и необходимости своего творения, что, если хоть один момент вам немного известен, — это вас зацепит, — и остальное вы просто обязаны узнать. Узнать о чем они говорят, узнать правы ли они, узнать, что ты можешь сказать по этому поводу. Этот роман бесцеремонно вмешивается в вашу жизнь и интересы, не отпуская при малейшем воспоминании о нем. Это просто коробит. И заставляет хотя бы попытаться взяться за дело самообразования.

Лучшее фантастическое произведение Клайна, которое я прочитал. Всё дело в формате. Роман публикуется в периодике около полу года, рассказ за один-два номера. Исключается необходимость лить воду. Сюжет не провисает, повествование динамично, внимание и интерес читателя удерживаются каждой новой главой. В «Металлическом монстре» можно, при желании, увидеть кучу научно-фантастических идей: наномашины, мозговые волны, виртуальную реальность и т.д., и т.п. (ну, если вы не делаете скидок на мнение самого автора). Описания подземного мира шикарны, особенно если вы вообразите о каких представителях грибного царства, — кто бы сомневался, — идет речь. Серьезно, стоит прорваться через все эти латинские наименования, чтобы увидеть такое. Военные действия представляют из себя феерическое зрелище — настоящая яркая кульминация и достойный финал. Герои проявляют смекалку. Несмотря на обязательное наличие принцессы, главный женский персонаж выводится на первый план, посрамляя теряющегося героя. Присутствует и познавательная страничка. Например, можно узнать, что в американском сленге было выражение:«Везет, как китайцу». Интересно было ознакомиться.

Если бы я прочитал этот рассказ первым, то восхищению моему не было бы границ. Но в том то и суть, что такие книжки нужно читать один раз. Перед нами типичное произведение коммерческой литературы. Выстрелит оно или нет, зависит только от обстоятельств, довлеющих над автором и присутствия заинтересованности в своем деле. Обидно раз за разом видеть то же самое. Вступление и концовка — копирка со «Spawn of the Comet», теки — магоны, летучие мыши, которым по-любому надо бить или в глаз, или в горло. Простой паренек, случайно встретивший дочь президента. Уродливый злодей, который не может прожить без гарема и никогда не пройдет мимо королевы красоты. И главный герой взрывающийся гневом при виде униженной девушки, но трагическую гибель собратьев воспринимающий с понимание. Циклопические сооружения с круглыми дверями! Если бы не явные достоинства, всё это давно бы перевесило любые положительные впечатления.

Конечно, произведение со своими ограничениями. Но, я бы назвал «Металлического монстра» жемчужиной приключенческой научной фантастики.

Рассказ кажется совершенно небольшим. Нет того размаха воображения, присутствующего в других работах, которые я прочитал у Клайна. Наверное все дело в желании создать детективную линию. Хотя в наше время постоянное напоминание, что дикие индейцы способны на дикие вещи уже воспринимается странно. Да и вообще, профессор, который всё пытается спихнуть на гипноз кажется недалеким. Но, несогласием героев автор хочет сохранить интригу между решением научным подходом и рассуждениями о мистике. Во всяком случае, это способ раскрыть тему книги. С одной стороны — спорная теория о общей древней цивилизации с «древними знаниями». С другой — подтверждение этой же теории, но уже чисто с научной точки зрения (хотя бы отчасти). Автор всё-таки дошел до того, что индейцы знали химию и умели селекционировать и дрессировать колонии гидр. Я был готов встретить достойно рассказы о дикарях. Но, в этом отношении рассказ хорошо сбалансирован. И, опять же, на первое место Клайн выводит свою любимую тему о низших животных, как всегда, снабжая читателя полезной информацией. Слабое место произведения — это, конечно, незамысловатый сюжет и герои, с легкостью превращающиеся в картон. Но недостатки компенсируются экшеном. Пускай он довольно жестокий, но сейчас смотрится трешово. Мачете, — грязное и отвратительное орудие мясников, — дайте и мне.

Замечательный образчик науч-попа. Перед нами, как всегда, неведомая космическая угроза. Но интересно то, что больше половины рассказа посвящено объяснениям происхождения и жизни странных существ, которые, казалось бы совсем не должны существовать. Есть момент просвещения, ощущение, что тебе действительно хотят дать полезную информацию. Описание биологии летающих медуз основывается на сравнении с биологией их земных собратьев. Но и внеземные особенности находят свое объяснение в теориях о условиях на комете. Примеры демонстрируются красочно, а не многочисленные сцены действия не только создают напряжение, но и на практике подтверждают предположения. В такой ситуации даже возможность общения медуз при атрофии органов чувств, при некотором раздумье, не кажется такой уж выдумкой. Большая часть повествования продумана. В таких рассказах обычно нестыковки в более глобальных вопросах. Что эти твари будут жрать, когда все сожрут? Или почему регенерирующею на клеточном уровне медузу размером с дом может убить любое количество вредного ей вещества раз и навсегда?

Но привлекла мое внимание не только качественная научная фантастика. В момент, когда герои пробивались на аэродром, я понял, что где-то это все уже видел. Науч-поп, конечно, одинаков. Но примеров я знаю не много. Порывшись в памяти, наткнулся на «Ночь живых мертвецов». Да, это оно. Комета. Люди, отрезанные от цивилизации неизвестной угрозой. Телевизионные сообщения и спасительный рывок. Конечно, психологизмом и не пахнет. Рассказ бодренький. Но это отличная демонстрация того, что всё новое — это хорошо забытое старое. В нашем случае доморощенные «космические вампиры». Американский науч-поп, есть американский науч-поп.

Прежде всего скажу, что Хайнлайн — писатель хороший. Реализм, интересные ситуации, — этого у его творчества не отнять. Но, все рассказывают про невероятно тонкую социальную тематику. Можно подумать, что умрешь от сахарного диабета, а умираешь от полного мрака в познаниях автора. Мои претензии к «Детям Мафусаила» можно выразить на примере Либби. Человек поясняет сложные технические процессы на примере таких же сложных процессов из другой области или не может ничего конкретно сформулировать без полноты данных. Понятно, что это художественный ход для создания образа ученого-профессионала, которому трудно общаться с людьми не своего круга, и способ показать развитое будущее, где сложное для нас, — уже обыденность. Человек уникальный и неординарный. Но, как вы будете контролировать такого человека, как сможете включить в единую работу? Ответ: никак. Всё упирается в свободу личности, веру в чужую ответственность и личный контроль сверху конкретных результатов (остального все равно не понимаешь). Это простой путь объяснения, но в книге всё завязано подобным тугим узлом. Хайнлайн так умеет. Но или ему нравятся гордиевы узлы, чтоб читатель восхищался, лишь бы не сломать голову. Или для него существует только собственное мнение, не требующее доказательств.

Мои претензии просты:

1. Зачем под соусом равенства и братства подавать несусветную, но кажущуюся такой сложной чушь? Перед нами абсолютная демократия. Свобода личности. Но все это куплено невероятной ценой в полпланеты. И демократия-то была побеждена. Религиозные войны, пророки, — все сделано не для свободы человека, а для того, чтобы счастливое стадо не выходило из загона. Правительство любого может лишить гражданских прав и выслать в радиоактивные пустоши. Как гуманно. Все не думают, а верят, что они там выжили. Хайнлай показывает общество лицемеров и идиотов — хорошо, неоднозначно. И тут появляются Семьи Говарда со своим желанием обычной жизни. Люди срываются с цепи: облавы, засады и строящиеся концентрационные лагеря всем и каждому. Естественно, ведь перед нами тайная организация, существующая неизвестно сколько, обладающая неограниченными ресурсами (а откуда?), постоянно нарушающая закон и имеющая своих агентов в правительстве. Есть чего испугаться? Ан, нет. Обычные люди пойдут на всё, потому что просто завидуют долгожителям, которые за сотню лет успеют сделать гораздо больше, чем они. А долгожители ни в чем не виноваты, — они главные герои, требующие сочувствия, — а, до кучи, такие же бараны. Баланс в обществе кидает весы справедливости из стороны в сторону. Время читателю напомнить о самом главном — нужно оставаться на стороне Правды и главного героя. И тут выскакивает Администратор (наверно Администратор, я не хочу туда лезть уточнять) Форд. Честнейший бюрократ, который делал всё-всё, чтобы было хорошо. И ради своих принципов предает человечество, используя свой пост и присоединяется к Семьям. Такие лидеры нужны. Личность против ужасной системы. А ему на смену придет кто? Его подвинули из-за чего? Всё сложно. Да?

2. Ничего сложного. Полная глупость. Возрастной ценз в Семьях дает нам понять, что в любом сообществе есть незыблемые правила иерархии. Вместо разбора сложных социальных противоречий, Хайнлайн решил сильнее укрепить собственную правоту, отбросив лишнее и обратясь к более конкретному примеру, — долгожителям, как к сформированному единому обществу. И, что? Все прожили по сотне лет, а ума нажили единицы. Нужно единое решение самых-самых, чтобы отказаться от собственных интересов и передать правление в руки надежного человека, смотрящего на все со стороны. Критический момент действительно выдвигает необходимость подобных решений. Но, если в обычной для нашей истории ситуации такие лидеры сами берут власть, то в романе — это коллегиальное решение избранных. Они старше, они умнее. Но это опять отговорка. Критический момент закончится, а захочет лидер отказаться от власти? Конечно захочет. Ведь решение коллегиальное и дано слово честным людям. Но всех остальных — в стойло! Сложные решения требуют конкретики, а не постоянных выкриков с галерки. А то, критическое положение никогда не окончится и опять весы начнет бросать из стороны в сторону. И наступило мирное время. Начальник сложил с себя тяжкое бремя ответственности. И вдруг оказывается, что толпа дебилов способна выносить собственные решения из сложившейся ситуации, формировать на их основе идеи и, о ужас, выдвигать своих лидеров, эти идеи отстаивающих. Но это все, как мы понимаем, неправильные идеи и подвижки, раскачивающие лодку. Они все демагоги, привыкшие работать только на толпу, которая их избрала (кстати, хоть кто-нибудь из сторонников объяснял этот тезис начала XX века, или его пихают фоном в агитки?). И опять критическая ситуация. И опять нужно единое управление, — естественно с одобрения тех, кто смотрит на ситуацию со стороны. Демократия снизу! Вы с ума сошли, с кем там договариваться, времени же никогда нет. Общественная жизнь кипит.

3. И вот, наши путешественники попали на планету, где живут существа, мышление которых, как всегда, не поддается человеческой логике. Единый разум. Возможность сотворить все, что угодно просто объединив усилия. Но, где же тут свобода личности, где основа демократии. Изменения себя ужасны. Читателю страшно-страшно. И стадо гонят на выборы, теперь всеобщие. Оказывается, нужно общее решение. Оказывается, могут быть несогласные. А, что: голод не мучает, никто не преследует. Как тут удержать толпу от волеизъявления? Оставим самых стойких. Остальные уже фактически сами инопланетяне с общим сознанием, которое мы никогда не поймем. Хотя «человечки», не имея отдельной личности, делятся на группы и тоже принимают коллегиальные решения. Но общение с ними немыслимо! Страшно! Страшно!

4. А, чего боятся? Я, лично ожидал большего от всемирно известной фантастики. Меховые человечки. Перед этим все было хорошо. После нудного рассказа о Земле, первое космическое путешествие выглядело впечатляющим. И вот, итог. Но это, как вы понимаете, уже исключительно мое личное мнение. Я к тому моменту так устал, что сам начал придумывать концовку этому балагану. Но, Роберт Хайнлайн меня удивил — не даром отец-основатель научной фантастики! У меня такого и в мыслях не было, и в голове не умещалось. Возвратившись к родному дому, уладив все свои проблемы, о чем первым делом думает Лазарус? О том, как создать организацию, с неограниченными ресурсами, способную влиять на правительство и не подчиняться государственным законам. Это уже не какая-то претензия. Тут становится понятным, что это основная идея романа! Изгои, не способные ужиться с другими людьми — двигатели прогресса! Они, видите ли, способны пойти туда, куда другие не хотят или боятся идти. А общественные рамки им мешают. Большинство таких личностей живет по принципу: воруй-убивай. Но, если им дать свободу и долголетие, то они успокоятся, найдут место в жизни и будут время от времени рассказывать людям о смысле бытия. Напомните мне, кому отсутствие долголетия когда-нибудь мешало? По моему, достаточно наследников учить тому, что лох — не мамонт. А Лазарус Лонг — не изгой. Он жил на Венере, потому что то общество его удовлетворяло. Человек не может жить вне общества. Общество формирует личность. Разумный человек придет к тому, что должен вести диалог, этим принося пользу другим. Но читатель о просчетах гениального классика думать не должен. Лазарус Лонг стреляет первым, но он не стреляет без причины. Это круто, близко каждому и все подумают, что эффективно.

Если что-то не так — извиняться не буду. Достаточно того, что я эту книгу осилил.

Сказка «Тысяча и одной ночи», рассказанная на новый лад. Прекрасно описанные сцены и эффекты. Интрига, атмосферность и комедийные вставки присутствуют. Но научной фантастики нет. Есть приключения американского спец агента с дополнительными жизнями и читкодами. Хотелось бы узнать что-нибудь конкретное, но Клайн, хоть и одаренный рассказчик, дальше школьных лабораторных опытов не уходит. А если уж у нас прописан сказочный джинн, то какие вообще могут быть объяснения, — просто всё берется из воздуха заменой химических элементов. В известных мне книгах такое обоснуется рассмотрением воображаемых примеров. А тут: нужно -сейчас будет. Можно было бы сказать о неплохом приключении. Это действительно интересно. Но как только доходишь до прекрасной девицы с пушистыми загнутыми ресницами, — уже всё понятно. Такое ощущение, что инопланетяне, нацисты и сверхспособности — единственное средство спасения от поджидающей нас беспощадной романтики.

Неплохой рассказ о возможном будущем. Можно было бы сказать, что здесь много интересных научно-фантастических задумок, если бы читатель в таких книгах не предсказывал финал по вступлению, а писатель обращал на их суть внимание. Начинается всё с трагедии: изобретатель, положивший здоровье ради любимого дела, кашляет кровью и умирает, циничный негодяй кладет букет на могилу покойного, друзья клянутся сделать всё возможное. Но заканчивается всё комедией. Как в анекдоте, в конце встречаются француз, немец и американец, и стандартно положительно разрешившийся конфликт кажется издевкой. Интересно было бы посмотреть на лицо молодого хирурга, когда влюбленная в ученого секретарша попросила и её мозги пересадить в тело робота. Можно сказать о сбалансированности сюжета. Но тут скорее талант автора привлекать внимание к истории, нежели какие-то связи, кроме шаблона. Во всяком случае идея невозможности создания мыслящего механизма, — пусть она и опирается на нетварность человеческого разума, заслуживает внимания и выглядит интересно.

Роман «Блеф» — роман с говорящим названием. Наша жизнь — игра и играть лучше с умными людьми. Главное правильно блефовать и азарт нарастает. Вот уже всё вокруг обретает закономерное течение и узнаваемые черты. Должности неважны, если человек знает свое дело и место. Свои люди — сочтемся. Деньги, — лучше чтоб были, однозначно. За одни суммы можно удавить, за другие — самому удавиться. Но опытный игрок знает, что деньги нужно пускать в оборот и способен оценить красоту хода. А, если дадут по шее? Ну может не дадут. Азарт — вещь такая. Интерес нарастает! Завлечь внимание можно уже чем угодно, хоть полетом на Марс (Привет, XXI век!!!). Ведь все хотят лишь одного — играть и выигрывать, обязательно взяв реванш. Все объединены этим порывом. Разница лишь в том, что кто-то знает план.

Герои расставляют капканы интриг, в надежде удержать внимание читателя. Не автор — герои. Это вполне самостоятельные и уважаемые господа, делающие всё, что можно в совсем нелегких условиях. Пускай часто ими и движут минутные порывы. Тут некоторым эти слова могут показаться неуместными. Ведь, как любой уважающий себя советский авантюрный роман, «Блеф» вытаскивает на сцену представителей старорежимной аристократии в глупейшем виде. Но, это блеф. Знатные царедворцы без родов и дворов, оправдывающиеся тем, что по другому не могут. Что еще нужно, чтобы вас взяли в крупную игру на равных условиях? Язвительное оскорбление оборачивается глубокой иронией. Ведь в творчестве русской иммиграции действительно были горькие памфлеты про «наших» и на Луне, и на Марсе, и на необитаемом острове, — и даже в Патагонии, если правильно помню, — во всяком случае, занятное словечко для русского уха.

Но для книги главное — читатель. Вот читателя действительно надо уважать! И Липатов блефует. Перед самой пропастью, чтобы не скатиться кубарем в пинкертоновщину, писатель ставит себя на место читателя, уравнивая обоих в праве ничего не понимать. И по обоюдному согласию сбрасывает неудачно сыгранную комбинацию. А, тем не менее, автор имеет полную и неоспоримую привилегию не находиться в том мире, куда он обязан окунуть читателя. Самый удачный обман — это нераскрытый обман. Но, — обман. Мы же играем в игру, мы знаем правила и мы должны уважать других игроков. Иначе, в чем удовольствие дружеской партии? У каждого должны быть те, кому можно доверять.

Может показаться, что всё это несерьезно. Незамысловатая история для смеха мало-мальски привередливой публики. Желание писателя блеснуть красноречием. Но эта комедия дает в чистом, без примеси демагогии, виде пример идей и мотивов человеческой психологии, которые раз за разом несутся друг за другом по кругу, пока не взлетают дикой спиралью и не срываются штопором вниз, — выражаясь научно, циркулируют в капиталистическом обществе:

«Если вы не пасуете, получайте пять тузов! Блефа нет... потому что... потому что...»

Потому что это не блеф. Это по-другому называется.

Несомненно, произведение заслуживает внимания и с точки зрения литературы, и из научного любопытства. Конечно, многое из описаний уже антинаучно, но по сравнению с «Девушкой из золотого атома» — настоящий прогресс. Описание колец Сатурна живописны, что не мешает им выглядеть по-научному современно. Идея жидкостного дыхания дана в подробностях. Экологическое строительство показано со многих сторон. В этом отношении, Каммингс любит отчитываться перед читателем. И прочитанное воспринимается всерьез, особенно благодаря этим комментариям. Автор дает читателю понять, что не он пишет фантастическую историю, — а мы читаем замысловатую выдумку. Бред (?) старика-рассказчика вперемешку с комментариями врача создает своеобразную правдивость сказанного. Ведь сами образы рассказчиков достаточно проработаны, чтобы мы убедились и в разнице лет, и в разнице обстоятельств.

Важную роль в книге играет психологическая составляющая. Можно придраться к тому, что приключения героя бесконечны, — а он на небольшом метеоре. Но расширение пространства не связано с ограниченностью сюжетики. Это следствие развития сознания главного героя: чем больше опыта он получает, тем чаще замечает то, о чем раньше не думал. Каммингс хочет сделать тему становления максимально развернутой, хоть и ограничен форматом. Для этого, он сразу начинает с недвусмысленных намеков. Начало жизни Нэмо — Сотворение и Грехопадение человека. Но сам человек не творение Бога, — а животное. Животное ужасно, но оно не знает насилия, потому — безгрешно. И лишь осознавая себя частью общества с его мощью и пороками человек обретает сознание. Палка о двух концах: с одной стороны он не может противится прогрессу с его жертвами, с другой — имеет орудие, чтобы уйти от неизбежности. Ведь, само общество не порочно. Поэтому Каммингс отправляет своих героев под воду — Колыбель Жизни, говоря что изначально никакой обреченности не было.

Книга без сомнения хорошая. Возможно, недоконченная. Возможно, не переведенная до конца. Хотя, возможно и хорошо, что Каммингса не переводили на русский. А то, знаете. А.Р.Беляев — «советский Жюль Верн» потому, что создал принципы советской фантастики. А Рэй Каммингс — «американский Герберт Уэллс» потому, что уже второе произведение повторяет сюжет «Машины времени». Но, прочитать стоит.

Мог ли Александр Беляев вспомнить малоизвестный французский роман, прочитанный в 1909 году? Возможно. Но вероятнее, что к написанию романа «Человек-амфибия» привела публикация в 1925 году романа «Человек на метеоре». А, поскольку, единожды прочитанное Беляев помнил неплохо — то и «Ариэль» 1941 года навеян Каммингсом. Журналистика!!!

Добросовестно написанный приключенческий роман. Конечно, в нем присутствуют типичные «неожиданности», но проделана работа, чтобы «Изгои Марса» не называли второстепенным или второсортным. Автор всё разложил по полочкам. Нужна научная фантастика: главный герой — землянин, попавший на Марс — описание ощущений прилагаются. Нужно детальное описание мира: Джерри Морган попадает в круговорот дворцовых интриг (в титулатуре марсианского дворянства черт ногу сломит) и катится по всей социальной лестнице до самого дна. Не хватает остросоциальных вопросов: вот столкновение культур двух планет.

Всё умело переплетено в сюжете. Свободолюбивый американец не признает марсианских обычаев — становится изгоем. Но он не один такой. И вот, вокруг Моргана (не без упора на безграмотность местных, конечно) вырастает армия, готова воевать против старого (суеверия) за новое (суеверие). Момент, когда Джерри озвучивает свои намерения, куря перед дикарями сигарету шикарен (только для ценителей). Но не забыто и противопоставление. Против четко разделенного общества стоят два помощника Моргана: силач Юд, хоть он и не совсем годится для военной службы и чернокожий карлик Коха, чьего совета Морган не чурается спрашивать. Прекрасно переданы батальные сцены. Не только штурм города масштабен и продуман, но передвижение массы войск играет определенную роль. Крупномасштабные описания идут сразу после сцен во дворце, где все герои действуют самолично. Создается контраст изменяющий логику развития ситуации. Взятие столицы — кульминация приключений героя таких книг. И Клайн выводит действие на максимум. Знакомый с военным делом на Земле, Джерри Морган выдает гениальные (для псевдосредневековья) идеи. Бомбардировки города, танковые клинья, тактические задачи, которые нужно решать на месте. Причем воюющие стороны не кучка пешек, как обычно в таких случаях, переходящих на сторону благородного победителя, а солдаты, — отступающие, но не сдающиеся (хоть это всего одна сцена, но все таки). Что характерно, интрига главного злодея держится — по-настоящему держится. Большое внимание уделено политике, что снимает ряд сложных вопросов с мытарств героя и жвачки любовной линии. Только несколько глав посвящены непосредственно приключениям героя и его спутницы (в венерианском цикле из этого Клайн вытягивал весь сюжет). Но и здесь автор постарался, создав вполне логичное, захватывающее действие (хоть и узнаваемо скачкообразное). Конечно, вся эта «сложность» затягивает действие. Но с другой стороны, видимо, не надо было говорить Отису Клайну про недостаточную серьезность его произведений.

Думаю,«Изгои Марса» выдержит еще не одну проверку временем. Хотя есть вещи в этом жанре, которые я никогда не пойму. Промолчу про то, что марсиане не смогли сами догадаться про бомбы — у них там крах цивилизации после войны с Ма Гоном. Но в чем чарующая прелесть рабовладения, если сами авторы говорят, что рабом быть тяжко, опасно и несправедливо? Зачем делить вымышленный мир на расы, если весь интерес в их смешении? Дух времени: в Индии касты — пережиток дикости, а у нас — цивилизация правильная. В романе это видимая слабость. Перед нами не только стереотипные бронзовокожие люди, — неуемные в жадности и сладострастии. Но и Джерри Морган для маскировки под аборигена вынужден перекрасить в черный цвет свои светлые, черные, как смоль волосы — ошибка, как говорится, по Фрейду.

Попав на Марс, вы окажетесь в мире романтики и приключений, который можно найти только в романах и легендах. Видимо, любит Клайн снимать с себя ответственность за завышенные ожидания. Роман — приключенческий, значит будут приключения. Пускай и Марс не Марс, — зато честное отношение к своей работе. Не смотря на очевидную схематичность (если не говорить, вообще, о переносе рыцарского романа на другую планету), «Воин Марса» вполне сбалансированное произведение. Нескончаемая череда опасностей, побед и заговоров вокруг главного героя присутствуют. Но, надо отдать должное, это не вызывает чувство дежа вю. Сам Торн, — настоящий герой боевика, — в меру умелый и в меру веселый. Его похождения привязаны к действиям второстепенных персонажей, что сглаживает переходы. И само действие продумано и тянет (по другому в таких книгах, к сожалению, не бывает) основную интригу аж от начала и до конца. Особенности «социального» устройства, с которыми сталкивается Торн воспроизводятся не в лоб (из наигранного благородства), а с юмором, что раскрывает и характер героя, и создает реалистичную атмосферу, свойственную хорошему боевику. Лично для меня, такой подход один из лучших. Просто весело наблюдать за новыми обстоятельствами, когда тебе не объясняют, что вот так оно и есть у нормальных людей. Незаметная рана на пол спины, стражники, выдающие оружие заключенным по любому поводу, дочь диктатора прямиком из анекдота «про сына — ефрейтора» (конечно, это намек на Клеопатру, — но я больше доверял своим ощущениям) и другие мелочи не дают роману утонуть в тоннах пафоса.

Конечно, сама концепция невероятно проста. Научной фантастикой там и не пахнет. Вместо разбора особенностей мира перед читателем постоянно какие-то технические диковинки. Но проработанность мира не вызывает сомнений: изображение сцен в подробностях, увлекающих читателя, волшебный элемент, пересмотренный с точки зрения современной науки. Это конечно мало, но Клайн пользуется и еще одним интересным приемом описания. Марс не описывается в подробностях, — Марс рисуется цветом, натурализмом природы и техническим допущением. Когда читателю показывают пустыню — это настоящая пустыня, когда болото — это болото. Картина города: пересеченные лазурными водными каналами, улицы из красной резины, вдоль которых тянутся гигантские здания из сверкающего янтаря и по которым движутся многоногие машины — по настоящему яркое описание. И так автор строит все сцены, — исходя из эстетичности описанного.

Смысла в книге не много, точнее все уже было. И тем не менее впечатления приятные. Настолько, что возникает желание её перечитывать.

Положительные эмоции от творчества Клайна постепенно кончаются. Книга сильно затянута: много перемещений, много «интриг». Если в первых романах о Венере главные герои были людьми, проявляющими смекалку в необычных ситуациях, то здесь Грэндон превращается в супергероя, сносящего головы с одного удара, остановить которого может только вездесущий удар по голове (чего только стоит догнать пиратский флот в океане на веслах).

Отис Клайн по прежнему хочет показать свой писательский талант. Грэндон с Терры со своими бесконечными метаниями — это пародия. Его всё еще преследует череда удивительных совпадений, но автор удерживает внимание совершенно другим. Верния становится полноценным персонажем. Пускай это просто «damsel in distress», чья участь отбиваться от похотливых чудовищ, но находчивость проявляет именно она. В романе нет основной интриги — всё и так обговаривается с самого начала. И когда понимаешь, что герои не должны быть такими тупыми, Верния говорит, что да — и она тоже интриги не видит. Сама погоня героя строится на несовпадении времени происходящего, усиливая эффект неожиданности. Спасет ли герой свою возлюбленную, туда ли занесла его нелёгкая — здесь без прописанной удачи никак. Но частое повторение такого тонкого приёма требует большой продуманности, чтобы читатель не устал. И тут роман четко делится на две части. В стране пиратов не только начинают развиваться побочные сюжетные линии, но Вернию тоже превращают в сверхчеловека — королеву самую красивую и самую благородную — практически декорацию. В конце надо кого-то поженить и нужны новые герои, на которых уже нет времени. А главные герои с начала книги просто начинают таскаться туда-сюда по надуманному поводу. Благо фантазия у автора хорошая.

Но выдуманность мира — это тоже претензия к роману. В начале века шарлатаны и люди, потерявшие опору в виде религии, вывели идею, что древние цивилизации не знали технологий потому, что шли альтернативным путем развития. Что, в свою очередь, послужило оправданием для фантастики. В «Опасной планете» сюжет скакал от начальной мистики к резкому обоснованию хоть каких-нибудь развитых технологий. В «Чужих грехах» речь шла о самом технически развитом государстве планеты, что накладывало обязательства на развитие сюжета. Но в «Опасном порту» произошел откат. Не только Грэндон стал типичным жителем Венеры, не проявляющим ума и сообразительности, но и сам мир становится «другим». Здесь все не так, как у нас: круглые дома, горизонтальные штурвалы кораблей, спиральные наконечники копий. На острове жаб эту сказочность еще можно оправдывать, но во второй части романа количество допущений и отступлений (хоть они не забыты и объясняются) даёт понять , что Клайн просто выдает очередной роман с удивительным антуражем.

Читать «Опасный порт» можно посоветовать исключительно преданным любителям «космической оперы». Единственное, что мне по прежнему нравится в творчестве Отиса Клайна — это литературные эксперименты. Но вот реалистичные описания и продуманные действия в сложных ситуациях исчезли.

Роман начинается с предисловия в стиле «не нравится — не слушай». Кто-то недоволен доктором Морганом, пожалуйста — доктора больше не будет( смешно). Но история осталась та же самая, что и «Опасная планета»: с другим героем и другими декорациями. Опять его загнали на дерево, опять кровожадные твари на вулкане, путешествие по подземной реке и опасные длинношеие рептилии. Правда, перетасовыванием приемов это можно назвать с натяжкой( надеюсь). Как и работой над ошибками. Скорее похоже на попытку защитить писательскую честь и подшутить над читателем. «Чужие грехи» более насыщен, более объёмен в деталях. Налицо положительные изменения. Место действия ограниченно — нет переходов из одного конца планеты в другой. Действие компактно, чтобы герой вел себя более менее адекватно — не бросаясь сломя голову крошить врагов. И любовная линия превращена в комедию — драму этот сюжет не вывезет. Похоже, что автор пытается вести диалог с читателем, и это приносит свои плоды. Но все-таки главное — книжку продать. Можно поднапрячься, чтобы было интересно( в описании живности так и видишь, что писатель наблюдал, прежде чем описать), но весь смысл всё еще в постоянных приключениях и хэппи энде.

Очередной «достойный», но интересный представитель своего жанра. Как я понимаю, в «планетарной фантастике» или «космической опере»( не знаю, как правильно) берется: сказка, чтобы ничего не объяснять, — ведь всё выглядит, как в старые добрые времена, рыцарский роман с его постоянными встречами и авантюрами, чтобы было бесконечное количество «роялей в кустах» и научная фантастика, чтобы не было похоже ни на то, ни на другое. На этом фоне главный герой выглядит мудрее Мерлина, храбрее Ланцелота и справедливее короля Артура. И все дерутся на мечах — при наличии огнестрела. И все используют рабский труд — при наличии сверхтехнологий. Надо отдать должное Клайну. Отправляя своего героя в неизведанный мир, он, действительно, описывает другую планету, как нечто отличное от того, что мы знаем. Но, при этом, основывается на вещах известных или тех, которые интересно будет узнать читателю. Мир Венеры предстает в огромном разнообразии флоры и фауны, населенный различными, но главное уместными, разумными и полу-разумными существами. Никогда не понимал людей, — ради реализма, вставляющих гигантских крыс и огромных пауков, — там, где можно изобразить что угодно. И радуюсь, когда этого нет. А здесь ещё и со вполне натуральным объяснением. Поступки героя также интересны. Автор, хоть и подыгрывает, но заставляет героя выходить из трудностей благодаря смекалке, а не безграничному личному опыту. По крайней мере, до того момента, пока не надо заканчивать роман. Тут то уже всё, как обычно, скачет галопом.

Недостаток средненький, но являющийся частью закономерности для «Опасной планеты». Всегда есть начало и конец — и это известно заранее. Путешествие на другую планету — знаешь, что случится с героем. Победа над врагами — знаешь, что зло будет наказано. Если в конце одной главы герой попал в безвыходную ситуацию, — в начале следующей его обязательно спасет чудо. Всегда есть точки А и Б. Но всё, что между ними интересно. Довольно неуклюжий способ чтения между строк.

В романе творится что-то невероятное: запуск снаряда на Луну, инопланетное вторжение, уничтожение городов, спасение планет. Отис Клайн постарался на славу. Правда нашел комикс по книге — там то же самое, но страниц десять. Книгу этот факт не портит( интересное вырезали). «Мэйза, принцесса Луны» собрана из различных идей и громадных кусков сюжетов, — видимо сроки поджимали, а интригу держать надо. Но автор упорно делает вид, что хочет переплюнуть и Жюля Верна, и Герберта Уэллса, и вообще всех. Происходит череда головокружительных событий, читателя посвящают во множество деталей, — не успеваешь обдумать то, что происходит. Настоящий аттракцион, но, по ближайшей аналогии, сходный с голливудским блокбастером, где научность подразумевает, но не обязывает к существованию законы физики. Сам сюжет прост, как три копейки. Но Клайн умело дробит его на части, открывает постепенно, каждому герою давая свою важную роль. И не так странно смотрится та глупость, что смельчак-миллионер отправляется в одиночку наводить порядок на другой планете, прихватив с собой два верных кольта, если это маленькая( хоть и главная) часть масштабных событий. Нам рассказывают историю войны миров, краха и возрождения древних цивилизаций — и всё это продуманно, с научным объяснением. А там, где приключения обязаны скатиться в банальность, писатель расцвечивает их своей фантазией. Берет простые вещи и показывает их необычно, ловко и умело. Даже придираться не хочется. Но, надо.

Конечно, «Мэйза, принцесса Луны» — это детище своего времени. Всегда есть подтекст культуры и эпохи. Его знать нужно, но каждый раз критиковать не обязательно, — если уж прямо в глаза не тычут. Здесь ситуация сложнее. Трудно не заметить, что в романе целую расу назвали инопланетянами. И сделано это только по тому, что в Америке тех лет азиатов было принято изображать исключительно карикатурно. Понятно, что Клайн взял узнаваемый мотив и, признаемся честно, удачно его обработал. Проблема в том, что это выглядит естественно( достаточно убрать прямые оскорбления)! В России, «которую мы потеряли», подобные идеи обуревали представителей элиты, знать не хотевших о политике, экономике и прочих сложных вещах. А в мире победившего доллара, на подобном воспитывают людей, которым не положено знать о политике, экономике и прочих сложных вещах.

Роман увлекательный и захватывающий. Стыдно и обидно, что заставляешь себя не отвлекаться на расистские намеки. Но не долго. К концу, когда уже просто просвечивает очевидность финала, появляется полное равнодушие. В первую очередь из-за понимания целей существования подобной литературы. Взяв кучу интересных решений и вооружившись недюжинной фантазией для завлечения читателя, — Отис Клайн и не собирался вкладывать в своё творение хоть какой-то смысл. Мельком замечаешь, что роман, который ты назвал великолепным, заканчивается парой банальных фраз. Но это уже не важно — последнее слово, — «КОНЕЦ», — вместо автора произносишь ты сам.

Все, как всегда, начинается стандартно — со столкновения общечеловеческих и буржуазных ценностей. И недалекого буржуа сразу же уносит волнами довольно едкого юмора. До того, что это в определенный момент начинает напрягать. Но автор вовремя спохватывается. Хотя, для уточнения можно сказать, что в первой половине книги герои находятся в городской, привычной среде. Во всяком случае, появляется четкое противоречие между реальностью и мнением персонажей. Юмор становится более похожим на тонкую сатиру и моменты из начала смотрятся интереснее. В конце автор даже пытается оставить читателя в дураках: главный герой вроде и не исправился, а вроде бы он это всё и специально придумал. Неплохой политический памфлет.

«Маги» — одни из самых шикарных и умопомрачительных книг, которые я читал. Первый том навеял легкую ностальгию по старым, — морализаторским, — произведениям Средневековья и Нового времени. Люблю я сказочность. Крыжановская пишет детально, красочно, — погружая читателя с головой в новый странный мир, — и разъясняя каждую мелочь, чтобы та встала на определенное ей место. Даже главные герои постоянно утирают пот со лба. Особо нужно выделить прекрасные спецэффекты. Приключенческая литература России конца XIX — начала XX веков больше тяготеет к модному кино. А в «Магах» эффекты театральные: дымные вспышки, лучи прожекторов и т.п. Атмосфера, знаете ли. Жаль, конечно, что потом романы становятся вторичными по отношению к теософии. Но, по крайней мере, нам не рассказывают, что во всем виноваты евреи, пьющие кровь христианских младенцев. Нам рассказывают, что во всем виноваты евреи, пьющие кровь христианских младенцев, — потому, что они по любому поводу вызывают АЦКОГО СОТОНУ. Не успеешь оглянуться, — а он уже здесь. Не понимаю, откуда она знает как это выглядит, но моё личное мнение: Вера Ивановна обошла весь жанр токусацу, даже не зная, что надо выходить на старт. И фэнтези читать уже незачем. Светлые герои, побеждающие всяких орков, в то время, как члены Ку-клукс-клана называют себя гоблинами, драконами и колдунами — ну слишком тонко. Настоящий мистик должен создавать адовый трэшак, чтоб самому слюной захлебнуться. Особое место занимает научная сторона повествования. Она небольшая, ждать её пришлось долго. Но зато каков размах. Оказывается, для того чтобы увидеть астральный мир, — нужно совместить телескоп с микроскопом. После такого понимаешь, что главное достоинство романов — то, что их написала женщина. Буквально, несколько месяцев сидишь за книгами, пытаясь понять образ мыслей человека другого времени — и тут за секунды погружаешься в глубины извечной истины. Ощущения не передать словами.

Всем, кто готов к подобному, советую прочитать «Магов» обязательно. По крайней мере, получите эстетическое удовольствие. В остальном, чтобы мозг не дошел до точки плавления, советую почаще произносить душеспасительную мантру: «Какой ужас!»( Варианты не только возможны, но и необходимы.) Но к тому времени в серии Земля накроется медным тазом и дальше всё будет хорошо.

Начал читать «Принцессу Марса» абсолютно не строя иллюзий по поводу творчества человека, писавшего по несколько разных романов в год. Берроуз, всё таки, один из родоначальников современной фантастики. Но книга оказалось даже страшно сказать на сколько скучной. Настолько скучной, что один переводчик начал вставлять свои словечки, чтобы это не было похоже на школьный диктант по английскому, а другой, по той же причине, постоянно путал утверждение и отрицание. Я несколько раз искал оригинал, чтобы точно убедиться, что читаю не сокращенную версию. Забросил книгу на полгода. Оставшееся прочитал не особо утруждаясь вспоминать начало, кто эти люди и проскакивая иногда по пол абзаца не возвращаясь. Говорят, что книге сотня лет; говорят, что она на что-то там повлияла. Наверное, показала, — как писать не надо.

Фильм очень понравился. Но узнал, что он провалился в прокате. Посмотрел несколько разборов. Оказалось 50% недостатков фильма — это дословное воспроизведение мест из книги.

Интересная книга — со смыслом. Никулин не пытается читать мораль в лоб, а заставляет посмотреть на многое со стороны. Вряд ли произведение понравится любителям фантастики. Но актуальным оно остается до сих пор.

Молодой, но перспективный египтолог обнаруживает сенсацию, которую искал всю свою жизнь. История Неизвестного захватывает читателя не меньше, чем героя. Заставляет последовать за ним «на край Света». История доктора Симова невероятно закручена, держит внимание на себе до самого конца. А в конце герой получает горький урок благодаря своей невнимательности и увлеченности. Что полезно будет знать некоторым молодым людям серьезно увлекающимся некоторыми сомнительными теориями.

Роман оставляет неоднозначные ощущения. В первую очередь задаёшься вопросом:« Как так можно писать?» Иногда кажется, что автор копирует какой-то стиль, постоянно повторяя одно и тоже. Но иногда эти куски настолько оторваны от принципов правильного употребления, что походят на графоманию. Сама книга интересна, поэтому сразу находится оправдание. Скорее всего, роман писался по принципу:« Срочно в номер!» И, скорее всего, его действительно ждали с нетерпением.

В предисловии заявлено, что главным действующим лицом являются мировые исторические процессы. И это становится отличительной особенностью обычного бульварного детектива. Все персонажи кроме, наверно, Анны Ор стереотипны: империалисты-рабовладельцы, чопорные англичане, галантные французы и т.п. Но это лишь расстановка фигур на доске. Главное, что движет героями — это их мировоззрение и миропонимание. Происходящее похоже на кровавый, безумный цирк, увиденный глазами нормального человека. И всё это потому, что люди считают клоунами всех — кроме себя. Потому, что себя они мыслят необходимой частью великого целого. И каждый персонаж неспособен сойти с определенного ему пути, большинство не видит этого пути и по тому позволяет себя проявлять человечность и человеческую слабость. Что, по сути, делает каждого героя реальным и трагичным, — не смотря на его очевидную мерзость. Такова История.

Книга динамична и интересна. Своей «безграмотностью» писатель пользуется, как универсальным инструментом: меняет скорость повествования, создает глубину, а иногда даже интригу. Возвращаясь к языку романа, думаю, не очень обидно назвать Максима-Олидорта-Оленина — Донцовой своего времени( хотя я, лично, — после нескольких таких экспериментов, — не хочу сравнивать с конвейерными российскими детективами ничего). Но скорее он пример Ляписа-Трубецкого из « Двенадцати стульев». По крайней мере, он точно знает, что делает и готов нести ответственность перед читателем.

Настало время поговорить о грустном. Конечно, если читаешь книги, которых никогда раньше не читал, то восхищаешься задумкой. Но, чтобы быть честным, перед собой хотя бы, нужно признавать и откровенный проходняк. Повесть во многом вторична и неудачно выстраивается на известных принципах. Пытаются создать интересных героев — интерес остается пока они в кадре, пытаются нагнать интригу — решают её максимально просто( куда деваться от вездесущего главного героя) или тузом в рукаве, хотят отразить мировую борьбу — всё сводиться к:« Пролетарии всех стран — соединяйтесь!» Можно говорить о политике, но мы видим историческую перспективу только развернутой в прошлое, так что выдавать общее настроение за оригинальное видение — это чересчур, если сам не можешь сказать — что будет завтра. Определенно, перед нами ширпотреб. Другое дело, что и он бывает разный. Есть американский, где талант автора определяется количеством центов за слово, а есть советский, отражающий общую идею, интересы граждан и их свершения, которые и по сегодняшним меркам невероятны. Если народу нравиться, почему бы не рассказать ему простенькую сказку. Ведь полуграмотные комсомольцы со своим рвением, — по сути те же дети. Мне «Атом в упряжке» прямо напоминает советские киносказки, с поправкой на аудиторию. Главный герой — освобожденный Левша — настолько могуч, что любого соплей перешибет, наверное, даже буквально. Бессильные, но коварные злодеи, отгородившиеся от прогрессивного мира стеной, уже буквально. Путешествие за моря на ковре-самолете и чемоданчик с инструментом вместо волшебной палочки.

На самом деле, не хотел писать об этой книге ничего. Критиковать сказку — это как-то странно. Но так получилось, что уже второй месяц не могу дочитать «Детей Мафусаила» Хайнлайна. А впереди еще много чего. Прочитал собрание сочинений Александра Беляева: устал, но не в одной книге не разочаровался. Вообще, не в одной старой советской книге пока не разочаровался( кроме вредных — по тому, что пустые). А у непревзойденного первооткрывателя американской фантастики, извините, но — что ни книга , то аксиома Эскобара( надеюсь только пока). А тут, даже самое завалящее произведение наполнено порывом. Но всем мало: что белые рассказы о Великой России — классика, что красные — классика. И чтоб по-мощнее выглядело оторвем от эпохи, сделаем всех непризнанными творцами. Главное же в самой идеологии! Не вы с вашим мнением делаете книгу хорошей, — она уже написана, — надо только прочитать( и порадоваться, если автор хотел вас повеселить). Именно целостные идеи отличают даже самое простое произведение. Иногда большего не надо. События повести перенесены на десять лет. И что мы видим? Капитализм еще не изжит, борьба за победу рабочего класса все еще идет. Но никто из Страны Советов не собирается превратить длительную войну еще и в беспощадную. Капитализм загибается — значит, сам загнется. Надо только определить правильно цель, а не как у нас привыкли — всех под одну гребенку, потому что исторические реалии! Неужто никто не понимает, что нагромождением словес, вместо тупого, но тогда уместного пафоса, можно лишить будущего читателя понимания сути.(Извините, здесь я конкретно попёр на Doerty)

Это же сказка! Все разглагольствования по поводу историчности уходят в песок. Для того, чтобы описать достоинства этой повести, нужно думать неизбежно меньшими величинами. И смысл надо создавать не пером, а как сам автор — глупым пафосом. Говорить о том, что книга предсказала появление Железного Занавеса и радио «Свобода» — наивно. Каким-нибудь суперинтелектуалам будет стыдно даже упоминать истории о запрете носить искусственные драгоценности и включение закадрового смеха. А народу — нравится! Люди в массе своей и так все понимают, — особенно в странах, победивших Свободу и Демократию. И что ваши исторические параллели по сравнению с тем, что в повести есть сверхизоляторы, похожие на синюю изоленту. Беляев в свое время жаловался, что редактор попросил написать роман о изоляторах. Вот что надо записывать в отсылочки! А сказки любят за то, что в них есть мораль, и герои к чему-то стремятся.

Прочитав роман в первый раз, пришел в неописуемый восторг: вот настоящая космическая фантастика, наши тоже могут и всё в таком духе. Действительно, есть чему поражаться. Фантазия автора не знает границ. Планетарная война, лучевое оружие, антигравитация, передача изображений и даже мысли на расстоянии, всемогущая медицина и гонки на космических кораблях. Даже учитывая начало XX века( огненная комета и воздействия флюидов), картина мира выверена и продумана — веришь в происходящее, потому прощаешь ошибки. Первое, что насторожило — это картонность персонажей. Муханов работал в театре, был поэтом, и произведение его похоже на сценическую постановку. Но уж через чур сильно — не хватает только превратить роман в пьесу. Это к концу надоедает. Да и то, что в третьей части вся научная основа скатывается в мистику не радует, несмотря на время написания.

Хотя книга несёт в себе конкретный и не сразу заметный смысл. Как полагается тому времени, роман антивоенный. Начинания просто замечательные. Имеются две цивилизации: не похожие политически, не похожие внешне, не похожие исторически. Всё двигает их к войне. Эйнштейн сказал, что в четвертой мировой люди будут сражаться камнями и палками. И вот перед нами последняя, — планетарная — война. Всего одно многочасовое сражение уносит жизни миллиардов. Но никто не остановится, ведь враг беспощаден. Каждый держит при себя абсолютное оружие, чтобы истребить соседа( возможно единственного) окончательно, — даже без борьбы за ресурсы. Победа или смерть! Людские массы и тщеславные вожди, поглощенные своими интересами, не видят общего для них свойства. Высоты, которых достигли обе культуры, возможность использования общего исторического наследия. А самое главное — единую основу цивилизации. Посудите сами. Марс в руках Союза Пяти, расходящемся отдельными тайными ответвлениями, вроде настоящей мафии. Но и Земля находится под защитой тайного ордена военных, управляемых пятеркой уважаемых членов общества: Роне Оро-Бера, Гени Оро-Моска, Омера Амечи, Альби Афрега и Кэна Роне. Лишь ученые понимают бессмысленность вражды. И на фоне общественных волнений, показанных крупными, но контрастными мазками — это смотрится цинично. И здесь передо мной встала главная проблема понимания. То, что ларгомероги отсталы и цели их опасны для человечества, я принять мог. А вот технократия на Земле — шаг сомнительный. Читать книги, где величайшие умы обсуждают принципы развития человечества и, одновременно, смотрят на людей, как на материал — очень трудно и неприятно. Особенно, если автор уверяет тебя, что герои правы. Это не доктор Вагнер — жестокий ради науки потому, что наука требует эксперимента. Это беседы о пользе кровопускания. На этом моменте я был готов забыть о всех достоинствах романа! Если бы... Если бы я не прочитал «Пылающие бездны» второй раз. И, если бы я с детства не интересовался мифологией.

Количество псевдонаучной информации заставляет обращать на себя внимание. Например:

«Нечто не поддающееся учету, что в атомных дозах на протяжении вечности творит из ничего миры и в них живые существа с мозгом и нервами, — это нечто, будучи сжато воедино им же рожденным мозгом, разрушает эти миллионвековые завершения в неделимую крупицу времени.»

Что это? Вещь в себе? Самозарождающееся из Хаоса и осознающее себя начало Космоса. Конечно, с добавлением идеи подчинения материи современному человеку. Но, кто эти люди? Почему из человеческой массы выделяются герои, называющие друг друга отцами, сынами, учителями? Почему они поклоняются Демиургу, Бездне, Космосу? Можно сказать, что советский писатель хотел заменить узнаваемое «О, Господи» на нечто футуристическое и пользуется изображением технократии для обоснования концентрации истории на героях. Но, — слишком велики масштабы! Перед нами картина титаномахии — битвы богов и титанов. Люди будущего творят немыслимые для смертных вещи: уничтожают планеты, оживляют мёртвых и создают новую жизнь. И живут они вне нашего мира. Роне желает навсегда остаться в космических просторах, а Лейянита говорит:

«Это — не розовое царство моего милого Марса и не голубое царство Гооройи. Это — царство, которое находится по другую сторону вселенной и населено никогда не умирающими совершеннейшими существами.»

Планеты-соседки — это не координаты Солнечной системы. Это потусторонние миры, которые человек может только вообразить. Земля — заоблачная страна вечного счастья, где на горных вершинах обитают великие учителя, и в небесной выси парят папиллопланы, словно бабочки-души. Марс — планета, где правит Дух Пустыни, обрушивающий на землю палящие лучи «фелуйфа» и затмевающий солнце тучами саранчи — марсианскими эскадрильями; где люди, как тени в Аиде, плывут по подземным рекам. И за всем этим внимательно следят боги — самые могучие существа во Вселенной, по словам Лейяниты:

«Одно из них — мой славный дедушка. Другое — мое счастье Гени, мой великий супруг. Третье — божественный Кэн, кому подвластно это волшебное царство. Четвертое — добрый отец всего сущего, это — вы, мой обожаемый отец.»

Так кто же наши герои? Жизнь древних индоевропейских народов подчинялась Триаде верховных божеств, отражающей окружающий мир и общество: Небо-отец, создатель и шаман; Громовержец — защитник людей; опасный и мстительный бог мертвых. И вот, перед нами: Роне Оро-Бер — «старец на горе», раскрывающий секреты мироздания и человека; Гени Оро-Моск — великий стратег, воодушевляющий на битву и поражающий врагов лучами-молниями; Нооме-Плутон, хранящий под землей необъятные сокровища и, определяющий судьбу обитателей своего царства. Главный злодей — Гро Фезера-Мар, «божественный» поэт. Уж не Вергилий ли дантовского Ада, а может быть Орфэй, так никогда и не взглянувший на свою Эвридику-Эйрейю. И что же вызывает столкновение этих столь разных стихий? Каков первый шаг в войне? «Похищение» жены Громовержца! Авира Гени-Мар, принадлежит другому миру. Подобно Персефоне, марсианка не может жить в царстве своего супруга и скучает по ласкам Матери. Предав Гени, встав на сторону брата, Гро Фезера, — Авира вызывает гнев Небесных Владык. И Зевс обрушивает скалу на голову дракона.

Роман строится на утверждении превосходства человека над силами природы. Главное действие зависит от масс, поэтому «богам» позволено быть слабыми. Главнокомандующие Земли повержены и отправляются на Марс — планету с красной почвой и жемчужно-опаловыми водами. Словно в сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами. Здесь встречаются великие умы Роне-Урана и Нооме. И здесь, пожалуй, писатель хватил лишку( или я?). Нооме — Аид, стерегущий покойников. Нооме — Гефест, кующий оружие богов, в чьей подземной кузне раздувают меха циклопы, — словно циклопические насосы, несущие воды по артериям Марса. Нооме — Океан, из чьей пены выходит Афродита. Лейянита, «утренняя звезда». Венера — любовница Марса. Иштар — царица богов( её символ пятиконечная звезда). Спасающая своего возлюбленного Адониса из объятий Персефоны-Авиры, не желающей с ним расставаться и испуганная гневом вулкана Атлантиды, когда ветрено полюбила другого.

Но как же война? Земля потеряла своих покровителей. Сонмы демонов идут в наступление. Что может их остановить? В определенный момент развития индоевропейских культур состав Триады меняется. На смену Громовержцу — богу вождей приходит бог Солнца — бог-царь. У индусов — это Вишну, обходящий Вселенную, помошник Индры. У ирландских кельтов — Луг «искусный во многих ремеслах», ставший вождем вместо покалеченного Нуаду. У древних греков Аполлон дословно повторяет подвиги своего отца. Бальдр — последний бог, вернувшийся на землю после Рагнарёка. В романе Кэн Роне, — гениальный юноша, пришедший из ниоткуда, — останавливает сражение, мановением руки поворачивая вспять светила. В награду за подвиги он получает мировую славу и любовь двух девушек: жены брата — Лейяниты и подосланной Гро Фезера Эолиссы. Сомнамбула-Эолисса появляется ночами, чтобы как влюбленная Селена посмотреть на своего Эндимиона. И наши герои вознаграждают искреннее чувство. Из ущербной, порабощенной злодеем, Эолисса переделывается в полную, яркую личность. Но дракон вновь пожирает Луну и, как настоящее ночное светило до этого, она наутро погружается в морскую пучину. Да и сам ночной демон гибнет, преследуемый первыми лучами солнца. Классический любовный треугольник не развивается, а превращается в новый вариант легенды о ревности Солнца и Луны к последней утренней звезде. Эолисса ушла, за ней уходит Лейянита — наступает новый день.

Казалось бы война окончена, бессмертие достигнуто, — должен наступить Золотой век. Но в сердце Кэна Роне нет любви. Он воплотил в себе идеал знания, способный созидать и созерцать, но не вмешиваться. Человек будущего стал непоколебимым куском холодного металла. И тут третья часть романа снимает последний покров, открывающий читателю суть этих метаморфоз и, как ни странно, дает надежду. Ужасная комета Эреида несет безумие людям. Это она влияет на психику несчастных смертных, начавших бессмысленную войну и теперь не способных избежать последствий. Юный же гений походя, занимаясь своими делами, избавляет человечество от катастрофы. Пылающая комета в два раза больше Солнца отступила и повинуется своему новому хозяину. Как такое может быть? А перед нами не Солнце. Кэн выше законов природы. Он уже Сатурн-Время, над которым судьба не властна; двуликий Янус, вечно молодой и вечно старый. Сам способный порождать и уничтожать могущество стихий. Для него существует неизменный и понятный порядок, где нет горьких потерь. Кэн Роне прервал череду перевоплощений не только для себя , но и для человечества, независящего более от безумства космических Эриний, обращенных в Эвменид и, грозящих забвением, льдов. Смерть Лейяниты, не успевшей в жизни сделать первые шаги, — не важна и вряд ли смерть вообще. Она еще несмышленое дитя, которому далеко до капризной богини любви, играющей человеческими судьбами:

«Грозы — естественное состояние прекрасной Венеры, — перебил Кэн. — Они также необходимы для ее жизненных функций, как голубая атмосфера Земле, как тихий покой золотистому Марсу... Жизненные восторги нашей соседки — все бурно-мятежной энергии. В ней еще не перебродили первичные, буйные соки материи. Она — вся земная.»

И лишь со Временем молодой мир Венеры достигнет высот знания и будет способен подняться над Бездной.

Да! После второго прочтения я бы точно разочаровался в романе, если бы не... ЭПИЧНОСТЬ!!!

Далее звучит композиция вокально-инструментального ансамбля Beastie Boys — Intergalactic.

Роман не сказать чтобы скомканный, скорее его можно назвать провинциальным. Как я понял, он не выходил отдельной книгой. Вероятнее всего, этим объясняются скачки сюжета — желание авторов увлечь читателя. Отсутствие финальной редактуры оставляет много лишнего: постоянное нагнетание остросюжетики, количество персонажей такое, что забываешь кто есть кто, побочные сюжетные линии, неизвестно где заканчивающиеся и заканчивающиеся ли вообще. Хотя детективный сюжет добротный и многоплановый. Авторы хотели написать приключенческий роман, посвященный событиям Гражданской войны на их малой Родине. И в этом проявляют весь свой залихватский, неуёмный талант. Это привлекает, незатейливость лишь кажется. Кто-то решит, что «Чёрный осьминог» однообразен, на самом деле Лызлов и Казарцев берут числом. Простота повествования подкупает. Нет напыщенной идеологии, враги — опасны и хитры, красноармейцы — люди от сохи, а не профессионалы во всем на свете. Иногда кажется, что не литературное произведение читаешь, а слушаешь легенду или быличку из уст людей повидавших. А там приукрасить можно, но врать не рекомендуется — никто не поверит. В целом книга производит только положительное впечатление. Все-таки правдивость, открытость и нежелание упасть в грязь лицом стоят внимания.

Интересно написанный роман. Иногда, в рассказах о цензуре и отсталости, забываешь, что совсем недавно от времени написания был расцвет «Серебряного века» русской культуры и авторы сами были участниками этого процесса.

Произведение выделяется не только своим стилем, но и чертами реализма, проистекающими из личного опыта. Ни раз у писателей известных, работавших в столицах можно заметить противопоставление свой-чужой в людях, жизни которых они не видели. Особенно, если дело касается Средней Азии 20х, то можно увидеть и пламенных комсомольцев, и предателей-басмачей — всё просто сводится классовой борьбе. И очень интересно было наблюдать — пусть редко, но метко — нормальное( правдоподобное) поведение «местных» в романе «Абджед хевез хютти...». Это люди, чей уклад жизни не изменился основательно, где не было отказа от старых традиций. Да и не могло быть, т.к. не было такой резко очерченной социальной пропасти среди населения. Поэтому, пока русские ищут экзотическую тайную цивилизацию, простой паренёк Джелал уже знает, где она, — там, откуда пришли эти бойкие люди, несущие с собой правду и братство. И русские — хоть и «цивилизованные», понимают, что без знания суровых местных обычаев долго не протянешь — людей обидишь. То же можно сказать и осевших там украинцах. Лично меня удивил переход от гоголевского хутора к матерому взгляду на реалии дремучей деревни.

Со стороны приключенцев, также стандартный набор: комсомолец и интеллигент. По дороге в «волшебную» страну к ним присоединяются: украинская девушка, английские летчики, белый офицер — все ищут новое место. В первой части романа мотив поиска «страны счастья» явлен четко и для каждого героя отдельно. Это настолько просто, что не обращаешь внимания. Тем более, что наши герои уже находятся на земле, где им много непонятно и за каждым поворотом ждут опасности и приключения. И понимаешь вдруг, что может и не будет никакой фантастики, да наверное уже и не надо. Что самое смешное — авторы описывают попадание в утопию, как бред.

Вторая часть книги посвящена найденному тайному государству и бегству из него. Оказалось, что Рай на Земле — это не прогрессивное будущее, а застоявшееся прошлое. Комфорт и счастье для каждого были созданы кучкой паразитов, за счет всего остального мира. Брезгливые прокаженные — это просто двоемыслие какое-то. Еще раз было приятно удивиться тому, насколько четче люди раньше понимали суть проблем развития общества. И взгрустнулось от того, что сейчас мы находимся во власти каких-то личных авторитетов, не видя общих картин. И тут повествование меняется. На первый план выходят английский офицер-революционер Броунинг и Борис Козодоевский. Почему Броунинг понятно. Во-первых, он на руководящей должности. Во-вторых, двигатель всей экспедиции — ко всему готовый коммунист Щеглов при виде классового врага превратился в народного борца, кроющего всех по матушке. Куда интереснее Козодоевский. Попав в мир фантастического романа наш интеллигент тут же погрузился в пучины собственной значимости, из-за чего постоянно впадает в уныние при намёке на реальность происходящего. Чем больше его жизнь приближается к любимому выспренному идеалу, тем сильнее его не соглашательская натура.

Заканчивается все стандартно: секреты потеряли, чудо-страну вспоминать незачем, впереди новые свершения. Но не смотря на классический сюжет с обманом ожиданий, роман вполне заслуживает прочтения. Книга поднимает важные социальные противоречия, о которых стоит задумываться почаще, насыщенна реальными, живыми ощущениями и притягивает литературной игрой, в которую авторы хотят затянуть читателя.