цитата

Обычно считается, что племя сидов обитает в полых холмах, под землей. На некоторых островах в наши дни говорят, что они живут в Стране Волны, Тир-на-Тон, или в Стране-под-волной, Тир-фо-Тун.
Но от одного своего друга, островитянина с Айоны, я узнала немало иного — в том числе, что в холмах ши больше не живут, и хотя многие из них, в особенности Семеро Охотников, обитают на уединенных островах к западу от большой земли, все же настоящее их королевство лежит на севере.
Кое-кто утверждает, что оно укрыто в непроходимых горах Исландии. Но мой друг говорил с одним исландцем, и тот сказал, что отродясь их не видел. Свой Сокрытый народ там водится, но гаэльских сидов нет и в помине.
Королевство их — на севере, под сенью Фир-Клишнех, или «Танцоров», как жители Гебрид называют северное сияние. Там они живут и не старятся. Телом они белы, точно дикий лебедь; волосы у них —желтые, как мед, а глаза — голубые, как лед. Ноги их не оставляют следов на снегу. У женщин тело белое, как молоко, и очи — точно терносливы, а уста алее рябиновых ягод. Там, в своей стране, сиды ведут войну с тенями, и это им в радость; да только тени эти для них — вовсе не тени. При полной луне они истребляют несметные полчища врагов, но никогда не выезжают на охоту ни в безлунные ночи, ни на восходе луны, ни при сходе росы. Копья у них тростниковые, но сверкают, как лед; и не к добру, если смертный найдет одно из таких копий, ибо острием ему служит соль такой волны, которой не касалась ни одна живая тварь, — ни крикливая чайка, ни нарвал, ни сгадан или кто иной из подводного племени. И не встретить в той стране человека из рода смертных, а берега и приливы вокруг нее запретны.

Давным-давно один из монахов Колумбы сел в лодку и поплыл туда. Трижды семь дней он плыл, пока не потерял из виду северные скалы; и еще трижды тридцать дней — пока весь остров Исландия у него за спиной, на юге, не стал как цветок колокольчика посреди бескрайней серой равнины; и еще трижды три года плыл он среди ледяных гор. Первые три года обитатели моря приносили ему пищу; за вторые три года он познал доброту пернатых созданий, а последние три года его кормили ангелы. И прожил он среди сидов три сотни лет.
А когда он вернулся на Айону, спросили его, где он пропадал всю эту долгую ночь, от вечерни и до заутрени: ведь монахи искали его повсюду и только на заре нашли лежащим в яме от долгой волны, что омывает Айону с севера. Рассмеялся он в ответ и сказал, что девять лет, три месяца и двадцать один день он скитался по морю, а после три сотни лет жил среди бессмертного народа. Каждый день он пил там сладкий эль и вкушал любовь среди цветов и зеленых трав, а в сумерках пел давно забытые песни, древние и прекрасные, и разжигал колдовские костры от огня, сошедшего со звезд, а в ночи полной луны выезжал на веселую охоту и бил добычу, смеясь. И небо там сияло сполохами, и земля была как райский сад. Спросили его, как же узнать тех бессмертных, среди которых он жил, и он сказал: здесь, вдалеке оттуда, руки у них холодны, как снег, и синие глаза их холодны, как лед, и голоса их холодны, как само безмолвие. И есть у них четыре города по четырем углам зеленого алмаза, которому подобен мир. Город северный создан из земли, восточный — из воздуха, южный — из огня, а западный — из воды. В середине же того зеленого алмаза, которому подобен мир, сокрыта Долина Драгоценных Каменьев. Собою она сердцевидна и сияет алым, словно рубин, хотя и других самоцветов там — превеликое множество. Туда-то и приходят сиды, когда желают обновить свою бессмертную жизнь.
И сказали святые монахи, что королевство это — не что иное, как Ифурин, гаэльский ад. И зарыли они своего товарища живьем в песчаную могилу, и утоптали песок над его головой, и спели гимны: как знать, душа его, быть может, все-таки спасется, а если нет, если он возвратится туда, где побывал, то будет у него надежда припомнить и другие песни, кроме тех, что поют молочно-белые девы с очами как тернослив и алыми, как рябина, устами. «Передай этим жестоким, чьи речи слаще меда, что они живут в аду, — сказал настоятель. — Передай им от меня отлучение и мое проклятие, и скажи, что не снимется оно до тех пор, покуда не прекратят они смеяться и предаваться греховной любви и нести смерть своими блестящими копьями, и не выйдут вон из потайных своих мест, и не придут принять крещение».
Пока что они не пришли.
Этот искатель приключений в мире грез — еще один Оран, тот легендарный Оран, о котором говорится в поздних преданиях о Колумбе. Думаю я, что и другие Ораны отплывают в Страну сидов даже и в наши дни. Да только мало кто из них возвращается. Нелегко найти ту долину в сердце зеленого алмаза, которому подобен мир; но еще труднее — найдя ее, вернуться назад тем же путем.