Trojan horse это не фанерно-щитовая конструкция (которая тоже имеется на вулканическом храмовом острове), а Троянская конармия со шлемоблещущим Гектором во главе.
На русском такой игры слов не выходит, и в переводе предаёт Скейские врата в руки ахейцев и приносит погибель городу "Троянская конница", а не Троянский конь.

Троянский конь — это конь Гектора только. Конница — тоже неплохо. У них же на неё вся надежда была.

Тут даже не надежда, защитники города распахнули ворота, думая, что спасают остатки своей Trojan horse кавалерии, переодетые в трофейные доспехи микенцы быстро рубят не ожидающих подвоха троянцев и войска ахейцев начинают разграбление города, немногочисленные защитники укрепляются во дворце Приама.
Т.е. ход событий вполне соответствует легенде, только обходится без собственно деревянной статуи Коня, Лакоонта с его "Бойтесь данайцев дары приносящих!" стучащему посохом по идолу и змей, которые выползают из вод и душат Лакоонта и сыновей, чтоб не мешал твориться предначертанному.

Потом кто-то закричал:
— Троянская конница!
Теперь Каллиадес видел, что всадники впереди носят черно-белые шлемы с гребнями — шлемы конников Гектора. Они низко пригнулись к лошадиным шеям, подгоняя своих коней ударами поводьев и криками. Их преследователям мешала пыль, поднятая беглецами, и они слегка оттянулись назад, когда обе группы галопом промчались с равнины вверх по склону к городу.
Когда передние всадники с громом копыт проскакали по деревянному мосту в нижний город, вражеские воины начали стрелять в них из луков, в беглецов со всех сторон полетели пики и копья. Некоторые явно попали в цель, два всадника с краю отряда упали.
Воины, наблюдавшие со стен, заорали, ободряя всадников, чтобы те продолжали скачку.
Каллиадес почувствовал, как сердце его застряло в глотке, когда возглавлявший отряд конник помчался по разрушенному городу. «Ну же, — подумал он. — Ну же, ты можешь добраться!»
Вражеские конники, казалось, поскакали еще медленней.
— Открыть ворота! — закричал кто-то, и этот крик подхватили вдоль всех стен.
— Быстрее открыть ворота! Открыть ворота! Впустить их!
И тут понимание того, что происходит, ударило Каллиадеса, как кулаком в лицо, и кровь застыла в его жилах.
— Нет! — закричал он.
Отчаянно проталкиваясь через ряды ободряюще кричащих воинов, он побежал вдоль стены к укреплениям над Скейскими воротами. Под ним собрались нетерпеливые люди, собираясь поднять массивный брус и открыть створки.
— Нет! — заорал он им. — Стойте! Не открывайте ворот!
Но его голос не услышали за криками сотен человек, и Каллиадес побежал вниз по каменным ступеням, размахивая руками и отчаянно вопя:
— Не открывайте ворот! Ради всех богов, не открывайте ворот!

Каллиадес, которого прикрывала открывшаяся створка, попытался встать, тряся головой, чтобы прийти в себя. Потом понял, что желтоволосый воин стоит, глядя на него сверху вниз. Когда Каллиадес попробовал подняться, молодой человек прижал кончик меча к его горлу, удержав на земле.
— Борос! — прошептал Каллиадес.
— Борос давно погиб, в битве за Скамандер, — торжествующе ответил воин. — А я Лейтос, первенец Электриона, верный слуга царя Агамемнона, и я здесь для того, чтобы отомстить за своего отца и поставить гордых троянцев на колени.
Он наклонился, прижав меч к горлу Каллиадеса. Потекла кровь, и Каллиадес не мог больше выдавить из себя ни слова.
— Было так легко занять место этого идиота, когда вся его компания была уничтожена, а командир его отряда даже не потрудился узнать имена своих воинов. И поразвлекся же я, дурача великого Каллиадеса, мыслителя, составителя планов, предателя Микен. Умри же, предатель!