Сегодня я предлагаю вашему вниманию повторный перевод вот этого текста https://fantlab.ru/work64593.
У него есть еще 2 изданные версии:
Эти два перевода вполне читабельные, но текст оригинала ставит довольно хитрую переводческую задачку. В нем каламбур, построенный на созвучии Jaycees — Jesuses. Кто с ним справился лучше, судить не мне.
Jaycee — это член молодежной палаты (сокр JCC)
Молодежная торговая палата — некоммерческая и непартийная организация, в рамках которой осуществляется подготовка молодых людей к руководящей деятельности в области предпринимательства или гражданской службы. Молодежные торговые палаты появились в 1920; в настоящее время имеются во всех штатах, объединяют сотни тысяч членов.
По сути, Jaycee — это молодая поросль, те кто в будущем займут видное место в обществе.
Я дам текст своего перевода + текст оригинала (мало ли кому-то будет интересно, что было там).
Молодая поросль
— Уолтер, «изусы» это кто? — спросила миссис Ралстен у своего мужа, доктора Ралстена во время завтрака.
— Ну... наверное, члены «ИЗУС», «Инициативы за устойчивое созидание». Была такая некоммерческая организация. Готовила молодую поросль для предпринимательства и гражданской службы. Может, и по сей день существует. А что?
— Марта говорит, Генри вчера что-то бубнил об изусах, точнее, о пятидесяти миллионах изусов.
«Мартой» звали миссис Грэхем, а «Генри» — ее мужа, доктора Грэхема. Они жили в соседнем доме и тесно дружили с Ралстенами.
— Пятьдесят миллионов, — задумчиво протянул доктор Ралстен. — Хм, именно столько сейчас партов.
Он явно владел информацией, поскольку сам же и был в ответе за появление партов — партеногенетически рожденных. Двадцать лет назад, в 1980-м, он и доктор Грэхэм на пару осуществили первый эксперимент по партогенезу человека, оплодотворению женской яйцеклетки без помощи сперматозоида. Продукту этого опыта, юноше по имени Джон, уже исполнилось двадцать, и он жил по соседству вместе с Грэхемами. Те усыновили парня после того, как его мать погибла в каком-то несчастном случае несколько лет назад.
Остальные парты были в два с лишним раза младше. Только когда Джону исполнилось десять и стало ясно, что он абсолютно здоров и нормально развивается, власти наконец согласились выпустить проект в массы. Каждая женщина, которая не могла зачать по причине своего бесплодия или по вине мужа, получила возможность прибегнуть к партогенезису. Общество как раз страдало от нехватки сильного пола. Незадолго до того опустошительная яичечная эпидемия выкосила почти треть мужского населения планеты. Заявку на партогенетическое оплодотворение подало свыше пятидесяти миллионов женщин, и у них родились дети. Все эти младенцы оказались мальчиками — весьма удачно, учитывая дисбаланс между полами.
— Марте кажется, что Генри тревожится из-за Джона, но она не понимает почему. Джон такой славный! — продолжала миссис Ралстен.
Внезапно в столовую без стука ворвался доктор Грэхэм. Его лицо заливала бледность, расширенные глаза свидетельствовали о сильном душевном волнении.
— Я был прав, — заявил он коллеге.
— Насчет чего?
— Насчет Джона. Я еще ни с кем не делился, но... Знаешь, что он сделал вчера, когда у наших гостей закончилась выпивка?
Доктор Ралстен нахмурился:
— Обратил воду в вино?
— В джин. Мы пили коктейли, смешивая его с мартини. А только что Джон отправился кататься на водных лыжах, но лыж-то с собой не взял! Сказал, что хватит и веры.
— О нет! — Доктор Ралстен схватился за голову.
Когда-то давно один младенец уже родился у девственницы. А теперь подрастает пятьдесят миллионов таких же непорочно зачатых. Лет через десять они превратятся в пятьдесят миллионов... изусов.
— Нет, — чуть ли не плача, вскричал доктор Ралстен. — О нет!
Jaycee
Fredric Brown
“WALTER, WHAT’S a Jaycee?” Mrs. Ralston asked her husband, Dr. Ralston, across the breakfast table.
“Why—I believe it used to be a member of what they called a Junior Chamber of Commerce. I don’t know if they still have them or not. Why?”
“Martha said Henry was muttering something yesterday about Jaycees, fifty million Jaycees. And swore at her when she asked what he meant.” Martha was Mrs. Graham and Henry her husband, Dr. Graham. They lived next door and the two doctors and their wives were close friends.
“Fifty million,” said Dr. Ralston musingly. “That’s how many parthies there are.”
He should have known; he and Dr. Graham together were responsible for parthies—parthenogenetic births. Twenty years ago, in 1980, they had together engineered the first experiment in human parthenogenesis, the fertilization of a female cell without the help of a male one. The offspring of that experiment, named John, was now twenty years old and lived with Dr. and Mrs. Graham next door; he had been adopted by them after the death of his mother in an accident some years before.
No other parthie was more than half John’s age. Not until John was ten, and obviously healthy and normal, had the authorities let down bars and permitted any woman who wanted a child and who was either single or married to a sterile husband to have a child parthenogenetically. Due to the shortage of men —the disastrous testerosis epidemic of the 1970s had just killed off almost a third of the male population of the world—over fifty million women had applied for parthenogenetic children and borne them. Luckily for redressing the balance of the sexes, it had turned out that all parthenogenetically conceived children were males.
“Martha thinks,” said Mrs. Ralston, “that Henry’s worrying about John, but she can’t think why. He’s such a good boy.”
Dr. Graham suddenly and without knocking burst into the room. His face was white and his eyes wide as he stared at his colleague. “I was right,” he said.
“Right about what?”
“About John. I didn’t tell anyone, but do you know what he did when we ran out of drinks at the party last night?”
Dr. Ralston frowned. “Changed water into wine?”
“Into gin; we were having martinis. And just now he left to go water skiing—and he isn’t taking any water skis. Told me that with faith he wouldn’t need them.”
“Oh, no,” said Dr. Ralston. He dropped his head into his hands.
Once before in history there’d been a virgin birth. Now fifty million virgin-born boys were growing up. In ten more years there’d be fifty million—Jaycees.
“No,” sobbed Dr. Ralston, “no!”
цитировать
свернуть ветку