12. В рубрике «Felieton» напечатана небольшая статья польского журналиста и литературного критика Якуба Винярского/Jakub Winiarski, которая носит название:
Все, что относится к разряду «неизвестный текст Станислава Лема», еще долго будет становиться приятным сюрпризом для каждого уважаемого журнала. Потому нет ничего удивительного в том, что «Младенчество кинофантастики» -- не публиковавшееся до сих пор <на польском языке> эссе Лема 1965 года, написанное им по просьбе московского журнала «Искусство кино» по случаю 4-го Международного кинофестиваля, было заявлено на обложке журнала “Film” (7/2009) как один из важнейших текстов этого номера.
Ну да, ну да -- времена такие, что даже пачки скомканных квитанций из стирки, документирующих состояние гардероба гения в годы его жизни и творчества, зачастую являются редкостью, за которую стоит побороться издателю или редактору, ибо фэн, жаждущий тотального знания о своем боге, купит все что угодно. Тем более «неизвестный текст», который всегда может оказаться тем таинственным апокрифом, тем благословенным фрагментом Книги, объясняющим все загадки и выправляющим все пути выдающейся личности. Великие надежды и великие ожидания возлагаются в тех случаях, когда. появляется неизвестный текст. Так что я, хоть и являюсь всего лишь умеренным поклонником творчества Лема, купил июльский “Film”, чтобы узнать, что наш мэтр и всесторонне выдающийся писатель рекомендовал в 1965 году из находящегося во младенчестве кино и что, пользуясь случаем, возвестил.
Не стану скрывать и не стану приберегать этих слов на завершение статьи: я пережил разочарование. Да, я прочитал «неизвестный текст Лема» и разочаровался. Разочаровался, потому что, зная о научно-фантастическом кино лишь то немногое, что я знаю, обнаружил, что знаю гораздо больше Лема, и отнюдь не потому, что знаю фильмы, снятые после 1965 года. К сожалению, даже если лишь кое-что знаешь о кинематографе до 1965 года, этого достаточно, чтобы прочитать статью Лема и его футуристические выводы с некоторой озабоченностью. Текст автора «Соляриса» имеет свою – извилистую, уж такова она есть – драматургию. После стандартного, лишь слегка расплывчатого определения своего места в кинематографической реальности («Как “частный зритель” я просто люблю хорошие фильмы. Думаю, что я зритель “нормальный”, хотя и не киноман») и после выражения надежды в связи со снимавшимся в то время, зрелищным в предвкушении Лема, научно-фантастическим фильмом, эстетика которого, вероятно, повлияла на создателей сериала «Звездная сага -1» — "Фараоном" Кавалеровича («от которого я жду многого»), Лем переходит к сокрушительной критике, типичной для некоторых его журналистских выступлений. В этот раз нацеленной на научно-фантастическое кино, находившееся в то время в младенческом возрасте. Но не только. «Прежде всего, — пишет набирающий разгон Лем, — я должен сказать, что не знаю ни одного полноценного в художественном отношении научно-фантастического фильма: если таковые и существуют, я их не видел». Те, однако, фильмы, которые Лем видел, подвергаются им изрядной порке. «Доктор Стрейнджлав» Кубрика — это «близкий сосед или даже родственник разной приключенческой дешевки».
«Дешевку» Лем, похоже, решительно презирает. Что ж – его право. Но почему он дальше нападает на фильмы Антониони? Я не знаю. Фильмы Микеланджело Антониони («и его подражателей») почему-то – наверное из-за их ничтожно малой, если память мне не изменяет, научной фантастичности -- получают от Лема даже еще большую трепку, чем фильм Кубрика. «Я вовсе не хочу сказать, -- наезжает Лем на режиссера, считая, вероятно, себя знатоком, хорошо разбирающимся в теме, -- что сомневаюсь в искренности намерений Антониони или его подражателей, но намерения в искусстве в счет не идут, во внимание принимается только их осуществление. А фильмы их почти пусты, а если они не пусты, то легко превращаются в обычную демонстрацию сентиментальных действий и сцен (ужасно длинные кадры, лица крупным планом)». Ситуация патовая: «приключенческая дешевка», то есть упор на действие, это, по мнению Лема, очень плохо для фильма, но художественная съемка («ужасно длинные кадры, лица крупным планом») как у Антониони – это вообще настоящее и непростительное преступление, убийство «нормального» зрителя, который «просто любит хорошие фильмы». Воистину, не родился в те годы такой режиссер, который бы понравился Лему. Но -- посмотрим, что дальше. Есть ли такое кино, не обязательно уж такое же научно-фантастическое, как у Кавалеровича или Антониони, которое понравилось Лему? С трудом, но кое-что все же нашлось. Похвалу из уст Лема заслужили себе такие фильмы, как «Обгон» («с превосходным Гассманом»). Это пример, как пишет Лем, фильма, «сделанного по старинке», в котором, однако видно, «что режиссер что-то ищет и что-то хочет сказать». Есть ли другой пример хорошего НФ-кино? Да нет вроде бы. И уж конечно Лем не рекомендовал бы экранизацию своих «Астронавтов», потому что хотя это кино в сущности правильное, -- тут я вспоминаю, в каком году и в какой стране текст Лема должен был напечататься и был напечатан, – плохо, однако, когда режиссер старается впихнуть в произведение «весь коммунизм, всю его социальную и психологическую проблематику, плюс космические полеты, плюс неслыханно развитую наземную технику и т. д. и т. п.» И это уже все, что Лем готов сказать о мировом кино и его связях с научной фантастикой. Конец. Шлюс.
Быть может это кого-то удивит, но, прочитав «неизвестный текст Лема», я не почувствовал себя особенно обогащенным. Однако тут же вернулся старый вопрос: должен ли мэтр разбираться во всем? И стоит ли извлекать из анналов мировой журналистики каждое предложение, каждую напечатанную мысль только потому, что она принадлежит знаменитости? Я знаю, и вы знаете, что апокриф, что Книга, что поиск откровенческого фрагмента -- и что со всем этим, как уже было сказано, всегда огромные надежды. Однако чаще всего — ведь так получилось не только в этот раз и не только бормотание Лема таким образом было вытащено на дневной свет. Старая истина гласит: лучшее, что может сделать художник, — это навести порядок вокруг своей работы. И эта тоска по великому «неизвестному тексту» -- должна остаться неудовлетворенной.
P.S. Должен заметить, что с фильмом Стэнли Кубрика кто-то определенно дал маху: то ли Якуб Винярский, то ли переводчик, чей текст (обратного перевода с русского на польский, надо понимать) был опубликован в журнале “Film”. Станислав Лем говорит о фильме Кубрика диаметрально противоположное тому, что приписывает ему автор статьи. Вот точная цитата:
«Фантастические фильмы обычно обходятся дороже “обыкновенных”, поэтому риск, который связан с их постановкой, исключительно велик. На Западе фантастический фильм – просто близкий сосед или даже родственник (за очень редким исключением) разной приключенческой дешевки. Что же касается этих редких исключений, то это уже, собственно говоря, не научно-фантастические фильмы, как, например, фильм Кубрика «Доктор Стрейнджлав». Таким образом, суждение (подтверждающееся на практике), что фантастический фильм – это художественная халтура, весьма распространено, и оно оказывает явное давление на умы, по крайней мере в кругах польских кинематографистов» («Искусство кино», 1965, № 6, стр. 10). W.
цитировать
свернуть ветку