10. В рубрике «Журналистика» размещена статья польского журналиста Михала Цетнаровского, которая носит название:
Давным-давно, в далекой-далекой галактике… 33-летний энтузиаст Джордж Лукас представил миру первую часть «Звездных войн». Вместо предполагаемой прибыли в 16 миллионов долларов фильм неожиданно принес всего ничего -- 460 миллионов долларов…
История кино изменилась.
Старое новое приключение
Анализируя в 1986 году в ежемесячном журнале “Kino” новое направление, появившееся в американском кинематографе после успешного выступления Джорджа Лукаса, киновед Ежи Плажевский дал ему название «Кино Нового Приключения». С тех пор описанию этого явления было отведено немало места на страницах киножурналов. Само это течение, как принято считать, в своем классическом виде угасло на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого столетия. Так зачем к этому возвращаться? Затем, что как указывают на это знаки на небе, земле и целлулоидной пленке, вот уже несколько лет мы имеем дело с обновлением формулы Кино Нового Приключения в яркой, напористо контратакующей форме. Будут ли в ближайшие несколько лет снимать фильмы согласно такому рецепту? И реактивируется ли течение в том же виде, в каком оно появилось тридцать лет назад?
В качестве напоминания и предисловия: Новое Приключение началось в 1977 году с фильма «Звездные войны: Новая надежда» (“Star Wars”) Джорджа Лукаса, но было предзнаменовано, разумеется, раньше. С одной стороны, дорогу ему прокладывала «Космическая одиссея 2001» Стэнли Кубрика (“2001: A Space Odyssey”, 1968), показывая с каким художественным успехом можно использовать в кино новаторские спецэффекты.
С другой стороны, намного более важной для Нового Приключения, впечатляющего финансового успеха достиг в 1975 году фильм Стивена Спилберга «Челюсти» (“Jaws”).
Вложенные в бюджет 7 миллионов принесли продюсерам почти семидесятикратную прибыль — фильм заработал 470 миллионов долларов! Ключом к карману зрителя, помимо полного напряжения и приключений сюжета, послужили удивительно реалистичные и щедрые спецэффекты. Осознал это и Джордж Лукас, приступая к съемкам первой части звездной саги.
Причины такого широкого общественного отклика на «Звездные войны» можно усмотреть в общественно-политических событиях 1970-х годов в Соединенных Штатах (от Уотергейта, окончания вьетнамской войны и сексуальной революции до экономических неурядиц во время президентства Джеральда Форда и правительственного тупика при Джимми Картере). И в усталости зрителей от обличительной, социально-обусловленной киноформулы того периода. Новое Приключение вытесняло с экранов последователей французской (а затем и американской) Новой Волны (“Nouvelle Vague”), которая под режиссерским оком таких бунтарей-кинообновителей, как Жан Люк Годар и Франсуа Трюффо, делала ставку на аутентичность, естественность и актерскую эмоциональность, а также отказ от специальных эффектов при документировании буржуазного сообщества. Тем временем новоприключенческие «Звездные войны», насыщенные поп-культурно переработанным мистицизмом, ставили на явный голод мистики у зрителей, живущих в мире, все более склоняющемся к материализму. Как писал за несколько лет до этого знаменитый поэт Т. С. Элиот, «человечество не выдерживало чрезмерного давления действительности».
Эскапистским выходом стал перенос в область массовой культуры монографии о силе мифа религиоведа Джозефа Кампбелла и исследования психолога и психиатра Бруно Беттельхейма о связях сказок с современной психоаналитикой. Лукас, внимательно читавший Кэмпбелла, сумел прекрасно перевести на язык нового времени и новых медиа проанализированные религиоведом архетипы с присущим сказкам дуализмом Добра и Зла, эволюцией героя (Скайуокер -- современный Персиваль), самоотверженностью, ведущей к победе Добра и Зла или пробуждением «внутренней силы» на переднем плане.
Похожий «мифологический взгляд», специфическая mistyka pauperum, появился и в других фильмах того времени. Не случайно критик Януш Врублевский, писавший в 1990 году о феномене Нового Приключения, выделил четыре поджанра этого течения: сказочно-теологический («Инопланетянин»), трансрегрессивный («Чужой»), мифологический («Звездные войны») и сказочно-фэнтезийный («Индиана Джонс») – принимая в качестве главного критерия отношение фильма к широком понимаемой духовности.
Тем временем вместе с «Новой надеждой» появились спилберговские «Близкие контакты третьей степени» (“Close Encounters of the Third Kind”, 1977),
«Инопланетянин» (“E.T.”, 1982)
и, уже вместе с «Industrial Light & Magic» Лукаса, «В поисках утраченного ковчега» (“Riders of the Lost Ark”, 1982),
а затем последующие части «Звездных войн» и приключений доктора Джонса. Все эти фильмы имели необыкновенный кассовый успех – но не только. «Новая надежда» получила целых семь «Оскаров» (в том числе за спецэффекты, звук, музыку, сценографию); «В поисках утраченного ковчега» — четыре, «Близкие контакты…» -- одну, а «Инопланетянин» -- два. Примеру Спилберга и Лукаса последовали Роберт Земекис, поставивший в 1985 году первую часть трилогии «Назад в будущее» (“Back to the Future”),
Джим Хенсон с фэнтези «Лабиринт» (“Labyrinth”, 1986)
и Рон Ховард с фильмом «Уиллоу» (“Willow”, 1988),
а экраны на десятилетие захватили пришельцы – в большинстве своем и ныне пользующиеся заслуженным признанием зрителей – всякие там «Охотники на призраков», «Гремлины», «Побеги из Нью-Йорка» и «Большие переполохи в маленьком Китае».
(Продолжение следует)
цитировать