Бенджамин Дехаан. Гим из «P»

Бенджамин Дехаан

Гим из «P»

Gim of P, 2022

Я слизываю водоросли мала с тонкого желто-голубого «Р»-листа с надписью «Nutterfinger», когда замечаю, что стены моего дома вибрируют.

В нашем мире, окруженном «Р», никогда ничего не происходит. «Р» — это материал, пошедший на создание нашего мира, да и вообще весь наш мир. «PP», «PET», «PE», «PS». Так много «Р». Мы не знаем, что это такое и что это значит. Это материал, находящийся на грани жизни и смерти. Его нельзя есть, но из него можно изготавливать одежду, посуду, веревки и многое другое.

Но в основном мы используем его для сбора водорослей.

Как я уже говорил, с нами, гимами, здесь никогда ничего не происходит. Большинство гимов перемен не любят. Мы собираем водоросли, относим их в центр для сушки и переработки, а затем возвращаемся домой, в наши маленькие дырочки в стенах, довольные тем, что каждый день вносим свой вклад в «Р»-жизнь.

Глядя на вход в дедушкину нору, вспоминаю о нём. Упокой, господи, его душу. Пять лет назад он попал под обрушения перекрытия и был поглощён «Р». «Р» мягкий, «Р» жёсткий. Но если не смотреть под ноги, можно поцеловать свои облепленные водорослями булочки на прощанье.

Дедушка всегда говорил, что нельзя позволять миру идти своим чередом. Иногда нужно схватить его за шею и прокричать ему в уши.

Я не понимаю, что он имел в виду.

Но точно знаю, что не оставлю незамеченным этот бардак, этот вибрирующий гул, трясущий стены.

Другие гимы надо мной смеются и подначивают.

— Иди сюда, — говорю я Гемле. В этом году Гемла в моей группе по сбору водорослей мала. Мы на этаже «С-1» собираем свежие соцветия и наполняем выцветающее голубое полиэтиленовое ведёрко.

— Секундочку, Фин.

В свете слизневой лампы я вижу, что его обмотки спустились до щиколоток.

— О милосердный бог гимов!

Он натягивает новую обмотку до паха и туго приматывает к талии шнуром из водорослей.

— Посмотри сюда.

Гемла наклоняется ко мне.

— Чего там?

Я указываю на торчащий из стены контейнер с буквой «Р», на котором написано «Blorox», а ниже — «Decimates Germs 100%». Колдовские знаки — никто в нашем мире гимов ничего о них не знает и не хочет знать. Мы просыпаемся каждое утро только для того, чтобы собирать водоросли. Если урожая будет недостаточно, то точно погибнем в сухой холодный сезон, когда на «Р»-стенках ничего не вырастет.

— Ты видишь это? — спрашиваю я. Он обнюхивает контейнер. Медленно поворачивает голову слева направо, снизу вверх, осматривая всю поверхность контейнера. Затем замирает. Гемла неподвижен, только два его глаза поворачиваются, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Оно... движется, — говорит он, и его щека дёргается.

Он тут же разворачивается, закидывает ведро с малой на плечо и исчезает в другой урожайной камере. Я слышу его голос.

— Странные вещи не для меня, Фин. Не для меня.

«Ты не можешь просто позволить миру идти своим чередом».

Я знаю, что дедушка был бы на моей стороне. Мне его не хватает. В камере больше никого нет, и я возвращаюсь к главному месту сбора, где сотни гимов выстроились в очередь перед гигантским цилиндрическим резервуаром с уходящими в пол шлангами, ведущими в другие камеры для различной обработки.

Я поднимаюсь по лестнице и заглядываю в массивный сборный резервуар. Голубоватый оттенок указывает на самое свежее наполнение. Обычно от запаха, исходящего из ёмкости, у меня текут слюнки.

Но от тревоги, что никому нет дела до дрожи в стенах, мне становится плохо. У подножья лестницы я разговариваю с бригадиром, но он ведёт себя подобно Гемле.

— Ты собираешь. Ты идёшь домой. Таков долг.

Я спорю с ним, и меня приговаривают к двухнедельному сбору урожая на этаже «Е-9», самой глубокой и пахучей зоне сбора урожая в «P». А ещё там самые сочные водоросли мала.

«Весьма сочные», — думаю я в первый же день, когда я наношу густую тёмно-зелёную массу на гнойную сыпь на спине. Зуд и жжение мгновенно исчезают.

За две недели, проведённые в «E-9», я заметил, что стены дрожат всё сильнее, но мой партнёр по комнате Чомла не хочет ничего знать, подобно Гемле и бригадиру Пизе.

Я привёл группу юных гимов в помещение, настолько глубокое и скрытое, что оно не было обнаружено искателями малы. Я говорю:

— Обратите внимание на различные «Р». Посмотрите, как они дрожат.

— Мне не нравится, что ты делаешь, Фин, — говорит девушка в «PS»-шапке.

Парень, обернувший ноги и низ живота прозрачной «Р»-простынёй, разочарованно качает головой.

— И что с того, Фин? Небольшое подрагивание туда-сюда. Это не наше дело.

— Интересно, что на это скажет мастер Лемла? — молодая девушка в белой майке с надписью «Save the Ocean» тычет мне в грудь зелёной «Р»-битой.

— Да! — говорят они хором. Повторяют и повторяют: — Да!

Они подходят всё ближе и ближе.

Я прислоняюсь к «Р»-стенке, ожидая ощутить твёрдую поверхность, но вместо этого она поглощает меня целиком, как дедушку, и я падаю, скольжу, переворачиваюсь. После целой вечности ползания, хватания и отталкивания, моя голова вырывается на свободу.

Свет ослепляет, но когда мои глаза привыкают, известный мне мир исчезает. Я на «Р»-горе, плывущей в бесконечном тёмно-синем чудесном супе.

А на горизонте металлическое чудовище захватывает, пожирает другие «Р»-горы.

Я поднимаю дрожащую руку с «Р»-листом: «Made from 100% Recycled Packaging».

«Nutterfinger» — марка конфет.

«РР» — полипропилен.

«РЕТ» — полиэтилентерефталат.

«РЕ» — полиэтилен.

«PS» — полистирол.

«Blorox» — видимо какой-то антисептик.

«Decimates Germs 100%» — уничтожает микробы на 100%

«Made from 100% Recycled Packaging» — на 100% состоит из переработанной упаковки.

Бенджамин Дехаан — писатель-фантаст, иллюстратор и создатель/главный редактор научно-фантастического журнала ужасов «Dark Void». Родился и вырос в южном Висконсине, США, а сейчас живёт и работает в Японии. Его произведения можно обнаружить в различных антологиях и журналах. Более подробная информация на его веб-сайте https://www.benjamindehaan.com/.