Юрий Олеша и Борис Стругацкий о старости

Юрий Олеша писал в 1955 году:

«8 февраля

С Никулиным, Бугаевским, Сергеем Смирновым, Светловым, Вольпиным, в Клубе за столом. Я выпил маленькую рюмку портвейну. Смирнов пьян.

Очевидно, я очень физически (главным образом внутри) изменился, постарел. Мне не хочется, например, пить. Подумать только, что когда пил, то это сопровождалось сперва долгим сидением, криками, спорами, ссорами, скандалами за столом; потом опять куда-то отправлялись пить и там те же процедуры за столом; потом какие-то эротические стремления; потом, в конце концов, столкновение на улице на грани ответственности даже в уголовном плане. Сколько нужно было для этого здоровья! Теперь не хватает сил, энергии, чтобы вечером пойти в кино».

Юрий Олеша. Книга прощания. — М.: Вагриус, 1999 г. Серия: Мой 20 век.

Юрий Карлович Олеша написал это в феврале 1955 года, ему как раз исполнилось 56 лет. А я впервые прочёл эти строки в его «Книге прощания», изданной «Вагриусом» в 1999 году (мне было 43 года), и выделил зелёным фломастером. Потому как всё очень верно подмечено про «процедуры за столом» и «эротические стремления».

Перелистываю «Книгу прощания» Олеши сейчас, в середине 2024-го, натыкаюсь на выделенные зелёным фломастером строчки о питие и здоровье… Недавно мы всей семьёй отмечали день рождения внука, подарили ему футбольный мяч и ворота. Мне – 68, я выпил полбутылки армянского коньяка и играл с сыном и внуком в футбол, иногда даже попадал в эти самые ворота.

И всё-таки Олеша прав, пойти вечером в кино не тянет.

Семинар БНС празднует семидесятилетие Бориса Стругацкого. На снимке: Борис Стругацкий и Владимир Ларионов. Санкт-Петербург, ЦСЛиК. 14.04.2003.

Уже собираясь разместить эту запись, я вспомнил, как в апреле 2003 года спрашивал у знаменитого фантаста Бориса Стругацкого, что он испытывает в связи с надвигающимся собственным семидесятилетием? Борис Натанович мне тогда грустно ответил: «Ничего хорошего. 70 лет — это уже старость. А что хорошего может быть в старости?». Я, пытаясь как-то поднять настроение БНС, заявил: «Сергей Михалков только что своё девяностолетие отметил. Какие ваши годы!». Ответ Стругацкого был следующим: «Если есть деньги и хотя бы остатки здоровья — жить можно, разумеется, — и в семьдесят и в девяносто. Но как хочется быть пятидесятилетним!».

Теперь-то я лучше понимаю Бориса Натановича и Юрия Карловича))