Итак, дело у нас дошло до романов (или повестей – тут уж у кого какие критерии) Альфреда Шклярского из цикла «Приключения Томека Вильмовского», самого популярного в творческом наследии писателя.
В поисках того самого пристенка, откуда можно танцевать, я наткнулся на очень интересную (по меньшей мере для меня самого) серию статей «Вильмовский годы спустя» (“Wilmowski po latach”), с которой можно познакомиться по такому вот адресу https://esensja.pl/ksiazka/publicystyka/?... В этих статьях (опять же скорее заметках) Войцех Голомбовский/Wojciech Goląbowski излагает свои читательские впечатления от этих книг. А это в данный момент самое то – можно сравнить читательские впечатления читателя-поляка с впечатлениями русскоязычного читателя, которых, в общем-то, на ФАНЛАБЕ хватает. Ну и чуточку их расширить или прокомментировать.
Напомню, что первый том серии носит название „Tomек w krainie kangurów/Томек в стране кенгуру” (1957). А посвященная ему заметка Голомбовского называется:
Завязка сюжета «Томека в стране кенгуру» (1957) – первого произведения из серии приключенческих романов о Томаше Вильмовском – стремительно разворачивается в школьной среде, чем напоминает книги Эдмунда Низюрского. Однако мы сразу же получаем информацию о месте и времени действия, исторической подоплеке и возрасте главного героя: это Варшава 1902 года, при русском (царском) правлении, где четырнадцатилетний белокурый мальчик учится в четвертом классе гимназии. Столь же гладко и быстро обрисована житейская ситуация Томека: он воспитывается своим дядей после того, как отец, преследовавшийся за антигосударственную (то есть против России) деятельность, бежал за границу, а мать через два года после этого события умерла. Он прилежный ученик, и только из-за унаследованной от отца неприязни к царизму не является лучшим учеником в классе.
Вскоре мы знакомимся с первым из группы других главных героев: путешественником Яном Смугой. Он отвозит мальчика к его отцу Анджею (в Триест, тогда входивший в состав Австро-Венгерской империи), а затем вся группа, в которую, помимо Томека, Смуги и его отца, входит также боцман Тадеуш Новицкий, варшавянин, который быстро подружился с Томеком, отплывает в Австралию, чтобы ловить для зоопарков кенгуру и других диких животных. С этого момента и начинается собственно приключенческая история.
А вместе с нею, к сожалению, и цепочка длинных, скучных фрагментов, которые выглядят так, будто их скопировали прямиком из энциклопедий и других научных книг: исторических, этнографических, географических и касающихся биологии, в основном зоологии. Томек предстает перед читателем как образованный, но в то же время открытый для дальнейшего обучения мальчик, а все взрослые персонажи — как ходячие сокровищницы скрупулезных знаний: то об истории и географии местности, в которой они аккурат сейчас находятся, то о тамошней флоре и фауне. Мальчик то и дело о чем-то спрашивает, поэтому утомительные в конечном счете описания составляют большую часть не только повествования, но и диалогов, становящихся по этой причине почти что монологами.
Томек оказывается не только умницей, но и отличным стрелком – за несколько недель, обучаясь стрельбе с нуля, он становится чуть ли не снайпером. Не раз и не два он проявляет взрослую храбрость и хитрость, становясь героем в полном смысле этого слова. К счастью, автор оставил ему несколько черт его возраста, таких как неопытность, когда он засыпает, не защищенный от палящего полуденного солнца, или юношеская склонность к непослушанию, которая приводит паренька к неприятностям. Без этого идеальность Томека, вероятно, стала бы невыносимой.
В конце романа Томек также встречает еще одну персону, которая будет играть важную роль в следующих томах — Салли Аллан, девушку с австралийской фермы — а также обретает верного друга по кличке Динго (помесь домашней собаки и дикой австралийской собаки динго, в честь которой он и назван).
Чтение скрашивает множество хороших иллюстраций, изображающих то персонажей в действии, то животных, на которых они охотятся. Также в книге находится карта этого самого маленького земного континента, на котором разворачивается действие, с отмеченными на ней наиболее важными для сюжета местами.
Помню, когда я был ребенком, «Томек в стране кенгуру» произвел на меня большое впечатление. Вся семья лихорадочно искала в книжных магазинах и на лотках, раскидывавшихся по случаю различных праздничных гуляний, очередные тома серии (в результате чего, среди прочего, мною был получен автограф Альфреда Шклярского с личным посвящением). Сегодня, перечитав роман, я вижу, что звезда его, кажется, померкла. Недостатки, о которых говорилось выше, стали еще более очевидными. Возможно, из-за обеспечения легкого доступа ко всяческой информации, возможно, благодаря телевидению Австралия перестала быть такой экзотической, а возможно, наконец, при сравнении с книгами, написанными сегодня, этот роман кажется не более чем средним?..
Рассказывают, что машинописный текст первого «Томека» Шклярский отдал своему начальнику для прочтения и, среди прочего, оценки возможности издания. Начальник, который никогда не опаздывал на редакционные совещания, на следующий день лишь в последнюю минуту вбежал весь встрепанный в кабинет, где его терпеливо дожидались сотрудники, окинул их ошалелым взглядом, остановил взгляд на Шклярском и возопил: «Пан Шклярский, что вы наделали! Посмотрите, как я выгляжу!». Оказалось, что он всю ночь читал рукопись романа и даже утром не смог от нее оторваться, пока не дочитал до конца…
И, тем не менее, когда первый «Томек» был в 1957 году издан, он не имел читательского успеха. Книга была напечатана тиражом 20 тысяч экземпляров. Министерство образования закупило 5, 5 тысяч экземпляров для публичных библиотек. Год спустя после начала продажи в магазинах все еще стояли на полках 5 тысяч экземпляров. Шклярский проанализировал рынок и пришел к выводу, что причина таких плохих продаж – в жутком графическом дизайне (обложки и иллюстрации рисовал МЕЧИСЛАВ СЕРВИН-ОРАЦКИЙ). Обложка выглядела так, словно на нее пролили фиолетово-синие чернила, на этом фоне едва виднелись бледно-желтые очертания Австралии и силуэт некоего анемичного паренька в бесформенных обносках и с деревянной винтовкой за спиной. Словом, сплошная убогость и никаких головокружительных приключений, все типично серое, столь характерное для 1950-х годов.
Однако Шклярский (и с его подачи редакция) нашли-таки палочку-выручалочку. Ею оказался молодой художник-график, живописец и скульптор ЮЗЕФ МАРЕК, который в 1952 году защитил дипломную работу в мастерской КСАВЕРИЯ ДУНИКОВСКОГО краковской Академии изящных искусств и в том же году занял должность эксперта-оценщика Министерства искусства и культуры, на которой и пребывал вплоть до 1989 года. В издательстве “Śląsk” он подрабатывал иллюстрированием печатавшихся там книг, почему и попался на глаза Шклярскому.
«Шклярский дал мне одну главу “Томека”. Я интуитивно чувствовал, чего хотел от меня автор. Ему нужны были такие иллюстрации, которые помогли бы ему продать книгу. У него уже нож был приставлен к горлу. Он написал хорошую книгу, а продавалась она плохо. Через несколько дней я принес Шклярскому несколько рисунков. И бомба рванула! Вот и все, я попал в цель – дал то, что было ему по вкусу. Позже Шклярский показал мне ящик стола, битком набитый рисунками, потому что он многих графиков просил нарисовать ему обложку. Но их работы ему не нравились».
Яблочко яблочком, но поначалу МАРЕК считал эту работу чуть ли не каторжной, поскольку думал, что его насильно приставили-привязали к писателю, не дав ему выбора. Позже он об этом уже не жалел, хотя изначально ему приходилось нелегко. «Недостатка в критиках моих иллюстраций не было, — вспоминал художник. – Я, например, рисовал лошадь, а меня обвиняли в том, что я не то что хорошего коня, даже последнюю клячу в жизни не видел.
Полагаю, некоторые люди завидовали Шклярскому, потому что тот делал великолепную карьеру. “Томеки” шли как вода, и пошли разговоры о том, что мы докопались до золотой жилы». И далее: «Шклярский был очень требовательным и уделял безумное внимание мелочам. Когда герой стрелял из нагана, то я не имел права нарисовать кольт. И мне приходилось перекапывать архивы, бродить по музеям, потому что наган должен был быть наганом, а варан – вараном. Мы часто встречались в доме писателя за чашечкой кофе. Иногда он еще не успевал написать главу до конца и рассказывал мне о том, что в ней происходит. И я делал иллюстрацию “втемную”, а Шклярский, держа ее перед глазами, дописывал текст. Иногда я говорил ему, как я представляю себе персонажей. Ян Смуга был великаном в представлении Шклярского, а мне он казался невысоким, но жилистым мужчиной с черной бородкой. Писатель посмотрел на рисунок и принял его без слова протеста. Однако повторю это: он всегда был очень требовательным. Случалось, я делал одну и ту же иллюстрацию много раз, и все равно ему что-то не нравилось.
Интересным опытом для меня стало изменение Томека с возрастом. Читатель знакомится с ним его детстве, затем Томек становится юношей и, наконец, мужчиной. Я должен был показать все эти трансформации в рисунках».
Это подтверждает поклонник и знаток творчества писателя Войцех Жукровский: «Шклярский сам выбирает иллюстратора, находит ему фотографии в атласах животных, заставляет его добросовестно копировать из этнографических таблиц оружие и экипировку, потому что австралийский утконос не смеет быть уткой на четырех ногах, а гвинейское духовое ружье с отравленными стрелами – отечественной свирелью. Это тяжело, приходится жертвовать искусством импрессионизма ради точности изображения».
Собственно, лед сломала вторая книга серии, проиллюстрированная ЮЗЕФОМ МАРЕКОМ, после чего издательство переиздало первую, проиллюстрированную им же. Ну а дальше понеслось: «Томек в стране кенгуру» был переиздан (указываю лишь те даты, о которых знаю): в 1966 (IV-е изд.), 1969, 1973, 1975, 1976, 1983, 1987, 1991, 1993, 1995, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2014, 2015, 2016 (2 изд.), 2017, 2018, 2021, 2022. Обложки твердые и мягкие, формат стандартный и карманный. Давайте посмотрим ну хотя бы издание 1976 года.
А вот карманное, в мягких обложках, VI издание (I массовое) 1973 года…
Ну и еще несколько: издание 1969 года
Издание 1987 года
Издание 1991 года
В новом веке «Томеков» издает издательства “Muza”.
Издание 2005 года (иллюстрации ВЕСЛАВА ЗЕМБЫ).
Давайте заглянем вот в это серийное издание 2016 года изд. “Olesiejuk” (по копирайту “Muza”) (внутренние иллюстрации МАЦЕЯ КРЫВИЦКОГО/Maciej Krywicki и ВЕСЛАВА ЗЕМБЫ/Wieslaw Zeba)
Еще пара изданий: 2017 (иллюстрации ГАБРИЭЛИ БЕСЛИ и ЗБИГНЕВА ТОМЕЦКОГО) и 2021 годов
Издания книги на русском языке – это отдельная песня, и мы, пожалуй, споем ее в другой раз…
(Продолжение следует)