Век XVIII (самое начало): архитектор Николас Дайер получает заказ на строительство нескольких церквей в Лондоне. Никто не знает, что он оккультист и дьяволопоклонник, и у него особый замысел по поводу этих церквей — они должны стоять на местах, где когда-то находились языческие капища, и образовывать магическую фигуру на карте города. Более того, чтобы замысел увенчался успехом, при строительстве каждой из церквей должно свершиться человеческое жертвоприношение. Но все тут, конечно, далеко не так просто.
Век XX (ближе к концу): следователь Николас Хоксмур ищет маньяка, который убивает по большей части детей. Расследование буксует, так как душегуб не оставляет после себя существенных улик. Это сводит нашего следователя с ума, мир вокруг него практически искажается, но он не собирается сдаваться. Хотя никто не смог бы исключить, что связи между преступлениями и нет вовсе, и она просто пригрезилась сыщику. И опять же — все тут, конечно, далеко не так просто.
Внимательный читатель быстро увидит параллели между этими двумя сюжетными линиями. События века XVIII повторяются в событиях века XX, а события века XX отражаются в веке XVIII, и неважно, что он был раньше. Следователь Николас Хоксмур появляется на сцене далеко не сразу, но ясно же, что он будет, того требует логика повествования, насколько сновидческой она ни была бы. Дайер и Хоксмур словно двойники, две половинки одного сущего, пусть и разделенные бездной времени. При этом прототипом Дайера является реальный архитектор по фамилии Хоксмур, что явно должно еще сильней запутать даже подготовленного читателя.
(Да, кстати, упомянутые в романе церкви существуют на самом деле. Но среди них одна выдуманная.)
Питер Акройд не собирается нянькаться с читателем и настырно завладевать его вниманием. «Хоксмур» написан так, что, скорее, многих отпугнет, чем привлечет. И ладно уж с тем, что автор принципиально отказывается раскрывать карты и давать ответы на вопросы. В данном случае читатель мог бы сказать, что такими антидетективами уже никого не удивишь, Питер Акройд на этой территории далеко не первый. Да, текст предполагает наличие у читателя определенной начитанности: тогда ему будут интересны все эти гностические и оккультные рассуждения, а также поиски соответствий с реальной историей, так как на страницах романа обитает не только прикидывающийся Дайером Хоксмур, но и еще некоторое количество известных персон. Но тут можно сказать, что в практически любом небанальном тексте все отсылки расшифровать не удастся. Все-таки основная сложность тут в ином: главы про век XVIII написаны в стилистике именно что века XVIII, что крайне затрудняет чтение. Орфография и пунктуация здесь такие, что к ним приходится долго приноравливаться. К счастью, главы про век XX читаются проще не придумаешь, так что, тут у читателя будут небольшие передышки. Этот композиционный прием вполне оправдан и кажется не придуманным исключительно ради того, чтобы продемонстрировать недюжинные писательские способности Питера Акройда. Но это всего лишь очередной обман зрения, так как автор как раз утверждает, что замысел «Хоксмура» вырос из желания столкнуть английский XVIII века с английским века XX. При этом Питер Акройд замечает, что язык XVIII века богаче и живей, чем то, во что он превратился в веке XX. Так что, никто не исключает, что все эти загадки, мистика и прочая мишура были в глазах автора второстепенными аспектами повествования, потребными только для выражения стилистического замысла.
Все вышесказанное должно было указать лишь на то, что «Хоксмур» требователен к читателю, но если тот готов к внимательной работе с текстом, хочет отыскивать все эти параллели, готов порой лезть в справочники, не будет лениться разбираться в философских диспутах персонажей, то сможет получить немалое интеллектуальное удовольствие. Это как раз случай когда сюжет не просто не важен, он тут для галочки. Возможно, если бы Питер Акройд отказался от чисто детективных приемов, то стало бы только лучше. А были бы два персонажа из разных времен, петляющих в тумане, ищущих что-то, но не могущих ухватить это что-то. Более того, даже главные герои как бы и не важны (да и черт с ними, оба весьма неприятны) потому, что истинным главным героем тут является Лондон. Его улицы, площади, переулки, подворотни, пустыри и всяческие развалины, все эти церкви и старинные здания выписаны так, что на их фоне мог бы затеряться даже самый яркий герой (а тут таких не водится).
В этом отношении идеальным читателем «Хоксмура» будет коренной лондонец. Ему-то гораздо проще сориентироваться в запутанных передвижениях персонажей. Он-то сам по этим улицам ходит. И в таком контексте Питер Акройд дает ему возможность посмотреть на привычные места совсем под другим углом зрения. Как бы ни был эрудирован не принадлежащий к английской культуре читатель, он все равно не сможет ощутить всех нюансов. Вот вам и еще одно затруднение в восприятии «Хоксмура». И оно гораздо менее преодолимо, чем затруднение стилистическое. Если смотреть на текст с этой точки, то оказывается, что он еще более враждебен к читателю, чем кажется на первых страницах стилизации под прозу XVIII века.
А теперь отойдем на пару шагов назад и посмотрим на «Хоксмура» совсем уж наивным взглядом. Выкинем из головы особенности стилистики и забудем про исторические и философские подтексты. И тогда мы увидим краеведческий мистический роман. Но даже в таком случае изъян в виде провисающего сюжета будет компенсирован именно что Лондоном, который прорастает сквозь время, множится и двоится. Кто сказал, что во время прогулки по его улочкам, и впрямь нельзя затеряться во времени? Никто не исключает, что один-единственный шаг в нужном месте не перенесет вас в далекое прошлое. Ну, или в не менее далекое будущее. Отдадим должное Питеру Акройду, что, не смотря на все свои выкрутасы, он смог передать это тревожное и зыбкое ощущение, которое знакомо любому, кому приводилось заблудиться в большом городе с большой историей. И таким образом мы все же отыскали хоть что-то универсальное в этой предельно английской книге.
цитировать
свернуть ветку