 |
|
О том, какие неудачи преследовали создателей фильма во время съёмок, и почему фильм получился гораздо хуже, чем мог бы быть, рассказывает Будимир Метальников в воспоминаниях.
цитатаТеперь от завиральных и вполне доморощенных идей обратимся к научно-фантастической литературе. Пока строгая наука, боясь показаться некорректной, не дает нам ни положительного, ни отрицательного ответа о существовании иных миров, смелая писательская мысль давно уже вырвалась за пределы Земли и осваивает космическое пространство. Более того, не только осваивает, но и вырабатывает правила поведения в них. Например, запрет на вмешательство одной цивилизации в дела другой.Запрет этот исходит из опасения, что более сильная цивилизация может вольно или невольно подавить более слабую и тем самым лишить ее своей уникальности. Какая благородная высокогуманная мысль! Слава Богу, что она уже родилась здесь на Земле, может быть, за миллион лет до того, как подобные контакты станут возможными.
И вместе с тем мысль эта весьма печальна — она лишает нас надежды на то, что кто-то поможет нам вылезти из всех тех кризисов, которые надвигаются на нашу планету со всех сторон. Неспроста же в шестидесятых годах и в самое последнее время возник такой ажиотаж вокруг всяких НЛО! Миллионы людей отбросили знания и предпочли им веру в некое космическое чудо, в пришельцев, которые помогут нам навести порядок на нашей погрязшей в грехах и вражде планете. Похоже, что многие уже потеряли надежду на собственные разум и силы.
Эти размышления и навели меня на мысль написать сценарий и поставить научно-фантастический фильм. Я решил поглядеть на нашу планету как бы из Космоса и оценить ее в целом, — какие мы? Что мы собой представляем с точки зрения высокой и гуманной цивилизации?
Ответ ясен, но мне хотелось, чтобы зритель пережил это эмоционально. Я рассчитывал на его стремление идентифицировать себя с главным героем. Я хотел, чтобы он вместе с доктором Ивенсом, главным героем ленты, держал ответ перед инопланетянами: что с нами происходит? Почему мы такие? Например, доктору Ивенсу приходится давать мучительные объяснения, почему земляне сбили их летательный аппарат (вот она — тарелочка!). Он ответил, что у землян нет еще единого закона для всех людей, что они еще очень разобщены законами, границами, идеологией и т.д..
И тогда космические гости понимают, что они прилетели на Землю слишком рано; сила оружия на Земле намного превосходит силу морали, и они ничем не помогут нам, потому что мы не готовы принять их гуманитарные идеи, а технические знания употребим только во зло...
Кстати, Ивенс занимается изучением способов продления жизни. На той планете это уже давно не секрет. Но пришельцы не могут поделиться и такими знаниями, потому что «есть у природы тайны, которые человечество не должно знать, пока не достигнет определенной моральной высоты».
Все дальнейшее должно было подтвердить эту мысль. Убого и пошло спецслужбы начинают преследовать доктора Ивенса, и он погибает в погоне, которую они за ним устраивают. Так люди и не узнали о визите с далекой планеты. Поэтому я назвал сценарий «Молчание доктора Ивенса» и закончил его теми словами Канта, которыми начал эту главку.
Писал я сценарий очень неторопливо, попутно обдумывал, как его реализовать. Фантастика требует особой тщательности декораций, реквизита, костюмов — тут надо или поражать зрителя необычностью решений, тщательным их исполнением, или постараться уйти от всего того, что может вызвать усмешку. Поэтому я старался ограничиться минимумом. Главный инженер Мосфильма Б. Коноплев сказал мне:
— Если это будет второй «Солярис», я сделаю все, чтобы не допустить запуска картины!
Я успокоил его:
— Не будет. Я постараюсь обойтись без сложных декораций.
Я исходил из того, что считал — главную трудность представляет собой изображение техники будущего. Технику же представляют с помощью простой экстраполяции наших нынешних достижений. Я надеялся уйти от этой проблемы, потому что речь шла о другой планете, где цивилизация преодолела не только расовые или религиозные барьеры, но даже биологические. Что я имел в виду? Я предположил, что на Ораине (так я назвал планету) разумная жизнь раньше возникла в воде. Когда люди еще воевали дубинками, оро — обитатели океана — уже постигали основы гравитации и выработали свою этику. Стало быть, развитие их техники пошло совсем по другому пути, нам неведомому. Я надеялся, что перед художником открывается море возможностей — твори, выдумывай, пробуй!
Я ошибся! Выяснилось, что это самое трудное — вырваться из плена земных реалий. Оказалось, что фантазия многих крепко-накрепко связана с земными представлениями. Художник Леня Перцев так и сказал;
— Я привык работать только со знакомыми материалами и фактурами. Я понимаю свою задачу художника именно как выявление фактур — дерева, металла, бетона, ткани. Я могу сделать дерево еще более деревянным, бетон — более бетонным и т.д..
К сожалению, он сказал это слишком поздно, когда менять художника было уже нельзя. Он мне был по-человечески очень симпатичен, и это удерживало меня от того, чтобы расстаться с ним. Потом выяснилось, что мне следовало бы расстаться еще с несколькими сотрудниками — они не понимали меня и не могли подсказать какие-то необходимые и полезные для дела решения. Но такое расставание сильно ударило бы по их профессиональному реноме на студии — и у меня просто не хватило определенной жесткости. Я подумал: а стоят ли мои художественные амбиции того, чтобы я изменил самому себе и повел бы себя с людьми жестокосердно? Я решил, что не стоит, и это тоже была моя ошибка. Режиссер не имеет права на такое внятное человеческое проявление, как мягкосердечие. Он должен уметь избавляться от плохих помощников!
Кстати, что значит плохие помощники? Они могут быть прекрасными помощниками на другой картине и с другим режиссером. Такое творческое расхождение должно быть нормальным, но почему-то чаще всего оно бывает болезненным, обрастает слухами, сплетнями и т.д..
(Продолжение следует)
цитировать
свернуть ветку
