Сегодня стало известно, что новую премию «Вавилонская рыбка», которую с этого года будут вручать на Петербургской фантастической ассамблее за лучший переводной фантастический роман, получил роман Кэтрин Валенте Бессмертный и его переводчик Владимир Михайлович Беленкович.
В связи с этим знаменательным событием я, наконец, отредактировал и разместил написанный пару недель назад многословный отзыв, в котором попытался рассказать не столько о сюжете, сколько о том неоднозначном впечатлении, который произвёл на меня этот во всех отношениях необычный роман.
В дополнение к сказанному в отзыве, хотелось бы ещё раз вступиться за госпожу Валенте, в романе которой многие умудрились рассмотреть ту самую пресловутую «клюкву». Разумеется, глупым было бы отрицать, что роман целиком и полностью лишён некоторых фрагментов, которые могут вызвать у русскоязычного читателя разве что ухмылку — стоит только прочитать что-то типа «Однажды Иван Николаевич пришёл домой в кожаном пальто. Кожаное пальто означало, что он занимался арестами», или речь одной из героинь (из того самого пресловутого потерянного в русскоязычном издании пролога на пару-тройку страниц, без которого роман, как по мне, совершенно ничего не потерял), произнесённую во время трибунала: «Ты не распоряжаешься своим телом по собственному хотенью. Оно принадлежит Народу, и ты украл его у нас, оказавшись слабым. Однако, Народ не злопамятен. Поскольку твой выбор — прятаться среди свиней, а не служить среди львов, теперь ты сам можешь выбрать свое наказание — быть расстрелянным, чего ты вполне заслуживаешь, или служить в штрафном батальоне» 
Но ведь это просто стереотипы, укоренённые не только в западном сознании, но и в головах некоторой (надеюсь, незначительной) части населения нашей страны и ближайших соседей, понимаете? Это то же самое, как мы представляем себе ковбоев на Диком Западе, которым больше делать нечего, кроме как по салунам шляться и вдруг в друга из кольтов палить, хотя это тоже в достаточной мере обижает американцев (лично слышал подобное от студентов, которые приезжали по обмену к нам в Волго-Донскую археологическую экспедицию в начале нулевых), являющихся потомками мирных пастухов, которые если и стреляли в своей жизни, то только по койотам да на охоте, ради пропитания.
В любом случае, мне было гораздо интереснее познакомиться с ТАКИМ взглядом на привычных фольклорно-мифологических персонажей, которые в романе Валенте стали вовсе не привычными, чем в очередной раз обжечься, поведясь на обещанное погружение в мир славянской мифологии, которое предлагает нынешнее «славянское фэнтези» про всяких Яромиров с Любавушками, помещёнными в совершенно картонные декорации, больше напоминающие незабвенное «рассупонилось красно солнышко», чем попытку погружения в религиозно-мифологические представления наших предков...
В завершение хотелось бы привести небольшой фрагмент интервью, взятого у автора Василием Владимирским и Еленой Кисленковой на Петербургской фантастической ассамблее в августе 2019 года:
– И традиционный вопрос: с чем у вас в первую очередь ассоциируется Россия – ну, кроме Кощея Бессмертного и KGB, конечно?
– Ух, какой вопрос! Кухня, поэзия Пушкина? Архитектура, как бруталистская, так и церковная, Чехов, Тургенев, Ахматова, Булгаков? Нева? Железнодорожные вокзалы в Санкт-Петербурге и Москве? Марья и Елена, Василиса и Баба-Яга со своей избушкой? Невероятный язык, так похожий на греческий, который я знаю, но совсем-совсем другой? Самовары, огромные старинные печи, на которых можно спать, сауны в холодном снегу? Невозможно выбрать что-то одно. Наверное, самым счастливым временем в моей жизни, временем, о котором я до сих пор вспоминаю с любовью, были праздники, которые я проводила с бывшим мужем и его семьей. Праздничные обеды, когда подавали икру, холодную селедку, говяжий язык и holodetz, с тостами под каждый глоток. Мы перескакивали с русского на английский и обратно, смеялись над анекдотами пятидесятилетней давности. Россия для меня связана с русскими, которых я знаю и люблю и которые знают и любят меня, с которыми я делила хлеб с маслом, водку и соленые огурцы, чай и застольное пение, когда с едой покончено, с самой сущностью жизни на этой странной планете, где мы сходимся на время, чтобы «есть вместе», а затем, как правило, расставаться.
Ну не может написать «клюквенный» роман человек, который понимает, что делил с русскими водку и солёные огурцы! 
Так что не слушайте недовольных, и попытайтесь всё-таки сами прочитать «Бессмертного», если вы этого ещё не сделали. Что-что, а нанизывать слова на нитки фраз госпожа Валенте умеет! А Владимиру Беленковичу всё это шикарно удалось рассказать на великом и могучем! Может, у Кэтрин и не всё получилось в плане сюжета и общего посыла романа, но писала она его от души, по собственному разумению заполняя лакуны, возникшие при чтении знакомой всем нам с детства сказки.
Тем более, что книгу ещё вполне можно приобрести в Интернет-магазинах, а наша обложка работы Михаила Емельянова, в кои-то веке, реально на порядок круче, чем обложки западные!
Ну, по крайней мере, на мой непритязательный взгляд, а уж вы, уважаемые читатели, судите сами:
цитировать
свернуть ветку
