Зачислил я в прошлый раз (https://fantlab.ru/blogarticle58548) современного художника Антоненкова в разряд художников "кукольного театра" (концепция иллюстраций как разыгрывание спектакля непрофессиональным детским кукольным театром). В связи с этим на память пришёл старый художник В.Конашевич, который сам всегда подчёркивал связь своих поздних иллюстраций с детской самодеятельностью.
цитата
Смотрите, какой я кораблик разрисовал, может быть, кто-нибудь из мальчишек захочет сам смастерить себе такой же и разыграть сказку как спектакль
Конашевич в самые последние годы своей жизни проиллюстрировал пушкинские сказки. Они выходили отдельными книжками-картинками, а в 1966 году вышел сборник в переплёте и в суперобложке. Сборник — более полный, чем отдельные книжки. Отдельных книжек у меня нет, а сборник есть. Но без суперобложки (которая очень известна и узнаваема).
Библиографическое описание из каталога- справочника:
Добавления к библиографии. Тираж — 100.000 экз. Цена — 1 руб. 43 коп. на бум. Гознак № 1.
Конашевич на Фантлабе, конечно, есть: https://fantlab.ru/art4365. А вот сборника пушкинских сказок 1966 года почему-то нет.
Персонажи Конашевича, действительно, похожи на кукол — но кукол старинных, возможно даже фарфоровых. То есть рисовал-то он на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов, но под новые веяния не подстраивался. И всё равно теперь общепризнанно, что поздние рисунки Конашевича — это целая эпоха в детской книге.
В моём дошкольном детстве в первой половине семидесятых Конашевича было очень много (книжки доходят с опозданием, сказок Мавриной издания 1972-1974 гг. я, например, в детском саду не припомню). К картинкам Конашевича у меня отношение очень личностное, не объективное.
Конашевич — это что-то милое и старомодное — старомодное именно для четырёх-пятилетнего ребёнка, потому что ассоциации были с бабушкиной квартиркой. А это такое барокко 1950-х гг. для совсем обычных людей: кружевные накидки на подушки (а подушки — на заправленной кровати с шариками), швейная машинка с ножным приводом, диван с валиками (как сейчас модно), пузатенький холодильник. Но помимо умиления (у бабушки не часто бывал), были ассоциации и со скукой: играть не с кем и нечем (любимые игрушки дома, а статуэток бабушкиных не дают грохнуть). И эта скука тоже на Конашевича переносилась.
Так что любимым художником для меня в детстве Конашевич не стал. Сейчас его рассматриваю с тем же чувством, что в детстве (послесталинское ретро), и кажется, что всё-таки фальшивил он немного со своей сиропностью (как и дедушка Корней Чуковский, которого он много иллюстрировал). А Конашевича периода 1920-х годов обожаю (немного уже об этом говорил:https://fantlab.ru/blogarticle53265), но это уже сегодняшнее отношение — в детстве я раннего Конашевича, конечно, не видел. Хотя только сейчас понимаю, что поздний Конашевич — самый стильный наш художник.
Композиционное мастерство Конашевича — недосягаемый идеал для иллюстраторов. Композиция не отдельной картинки, а всей книги.
В "Золотом петушке" Конашевич последовательно отображает сюжет. Композиция единая — непрерывная кинематографическая лента внизу страницы. Картинки перетекают одна в другую. Везде движение — сначала завязка (скопец и царь движутся навстречу друг другу — движение к столкновению), потом всё действие идёт слева направо, потом столкновение, и движение пошло в обратную сторону — справа налево.
1) Вот первый разворот — скопец с петушком выходит из космической бездны, идёт к каменным палатам; царь спускается с лестицы; верх лестницы — справа. Переворачиваем страницу — палаты визуально продолжаются с той же высокой точки, лестница спускается в другую сторону; царь сверху провожает войско в первый поход; ратники движутся слева направо.
2) Следующий разворот — ратники продолжают движение в ту же сторону, но это уже третий поход; царь едет с войском. Переворачиваем страницу — царь дошёл до поля битвы; лошади сыновей смотрят с другой половины разворота в его сторону — они задают направление обратного движения (возвращения царя домой). Скала занимает всю правую сторону разворота. Кульминация пройдена, дальше движение будет только справа налево.
3) Следующий разворот — продолжение скалы, которая теперь на левой стороне разворота, шамаханская царица неподвижна; царь справа движется к шамаханской девице. Переворачиваем страницу — царь с девицей возвращаются: двигаются по направлению к городу.
4) Следующий разворот — первая пара коней в движении, вторая пара уже тормозит; карета стоит; скопец лежит мёртвый. Переворачиваем страницу — кони на дыбах, царь мёртв. Народу преграждают путь — движение окончательно остановлено. Петух улетает ввысь — в космос, откуда и появился в начале. Конец.
Игра в куклы у Конашевича в "Золотом петушке" очень чинная. Любимое детское занятие — рассматривать не торопясь все до единой детали на картинке. Взрослые так не могут (кроме Конашевича). Очень много деталей и все выразительные.
Общие планы, мелкие фигурки. Но у каждой мелкой фигурки — своё выражение лица, своя поза.
Читаем в монографии-альбоме Ю.Молока "В.М.Конашевич" (Л., 1969. С.238):
цитата
Недаром он так любил предлагать в виде опыта подвигать по рисунку небольшое квадратное окошечко, вырезанное в листе бумаги: "где бы мы ни остановили лист, в окошечке должен быть виден фрагментик рисунка композиционно завершённым"
Проверим?
a) Скопец и петушок с первого разворота. Да, многие художники это сделали бы страничной иллюстрацией (а то и фронтисписом). А у Конашевича — фрагментик.
b) Усложнияем задачу. Как там кусок лошади в окошечке смотрится? Композиционно завершён?
c) Реакция спутников Дадона на его его встречу с шамаханской царицей.
d) Царь с триумфом подъезжает к столице (ещё до встречи со скопцом).
e) Убийство скопца — те же ездовые.
f) Царь убит — те же персонажи.
g) Сцена с краю на последнем развороте. Людей оттесняют, а они показывают вверх — там петушок на фоне звёзд.
цитировать
свернуть ветку