(обложка 1970 года издания, разбитого на покеты)
1967: ПРЕДИСЛОВИЕ 2— ХАРЛАН И Я
Айзек Азимов
Эта книга и есть Харлан Эллисон. Она пропитана Эллисоном и переполнена им. Признаю, что другие тридцать два автора (включая и меня самого) внесли свой вклад, но введение Харлана и его тридцать два предисловия окружают истории и пропитывают их густой аурой его индивидуальности.
Так что вполне уместно рассказать историю о том, как я повстречал Харлана.
Место — Всемирный конвент любителей НФ немногим более десятилетия назад. Я только что добрался до отеля и сразу направился в бар. Я не пью, но я знал, что именно в баре всех обнаружу. И все они действительно были там, так что я издал приветственный крик, а все остальные завопили в ответ.
Среди них, однако, был паренек, которого я никогда не видел прежде: маленький парень с кривыми конечностями и самыми живыми глазами, которые мне приходилось видеть. И взгляд этих живых глаз устремился на меня — в них застыло выражение, которое я могу описать только словом «обожание».
(издание 1974 года)
Он сказал, «Вы Айзек Азимов?» И в его голосе звучали страх, удивление и изумление.
Я был весьма польщен, но изо всех сил старался изображать скромность. «Да, это я», согласился я.
«Вы не шутите? Вы и правда Айзек Азимов?» — Еще не изобретены слова, которые могли бы описать восторг и почтение, звучавшие в его голосе, когда он произносил мое имя.
(1971, тоже разделенное на покеты)
Я чувствовал, что должен возложить руку на его голову и благословить его, но я все-таки сдержался. «Да, именно так», сказал я, и к тому моменту моя улыбка стала глупой и почти невыносимой. «И в самом деле я».
«Ну, я думаю, что вы…» — начал он все тем же голосом, но потом сделал паузу. Я молча слушал; аудитория затаила дыхание. На лице мальчика в тот миг выразилось чрезвычайное презрение, и он закончил фразу абсолютно безразличным — «…ничто!»
На меня это произвело сильное впечатление — как будто я прыгнул с незнакомого утеса и свалился прямо на спину. Я мог только по-дурацки моргать, в то время как все присутствующие ревели от смеха.
Этим пареньком, видите ли, оказался Харлан Эллисон; я никогда не встречал его прежде и не знал о его чрезвычайной непочтительности. Но все остальные его знали, и они ждали появления ничего не подозревающего Азимова, которого поставят в дурацкое положение — и вот он я, явился.
(1974)
К тому времени, когда я вновь обрел равновесие, было уже поздно что-либо возражать. Я мог только отступать, хромая и истекая кровью, печалясь о том, что меня ранили в тот момент, когда я был не готов к атаке, и что ни один человек в комнате не решился предупредить меня и избавить от позора.
К счастью, я верю в прощение, и я решил полностью простить Харлана — сразу же, как только смогу с ним расплатиться.
Теперь вам нужно понять, что Харлан — настоящий гигант по части храбрости, драчливости, болтливости, остроумия, очарования, ума — в общем, во всем, кроме роста.
(1974 год)
Он не особенно высок. По правде сказать, он довольно низок; даже ниже Наполеона. И пока я пытался оправиться от потрясения, которое устроил мне этот человек, представленный как известный фэн, Харлан Эллисон — инстинкт подсказал мне, что он немного чувствителен в данном вопросе. Я на это обратил внимание.
(1974)
(1974)
(1974)
На следующий день на конвенте я стоял на трибуне, представляя знаменитостей и обращаясь с доброжелательными словами ко всем и каждому. Все это время я бдительно наблюдал за Харланом, поскольку он сидел прямо передо мной (где же еще?).
Как только он отвлекся, я внезапно выкрикнул его имя. Он встал, весьма удивленный и совершенно неподготовленный, а я наклонился вперед и произнес как можно нежнее:
«Харлан, встань на плечи соседа, чтобы люди могли тебя разглядеть».
И пока аудитория (в тот раз куда более обширная) громко хохотала — я простил Харлана, и с тех пор мы были хорошими друзьями.
АЙЗЕК АЗИМОВ
Февраль 1967
цитировать
свернуть ветку
