Пересадин Н.А., Фролов В.М. АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ: УДИВИТЕЛЬНАЯ СУДЬБА, СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ ВЕЛИКОГО ФАНТАСТА. УРОКИ ЖИЗНИ ДЛЯ МЕДИКОВ. 2012

Жизнь для меня не тающая свеча. Это что-то вроде вроде чудесного факела, который попал мне в руки на мгновение, и я хочу заставить его пылать как можно ярче, прежде чем передать грядущим поколениям.

Бернард Шоу.

В творческом наследии Александра Романови­ча Беляева – более пятидесяти разножанровых,преимущественно фантастических, увлекательных произведений, изданных к сегодняшнему дню практически во всех цивилизованных странах.

Его книги запрещала фашистская цензура во франки­стской Испании. В шестидесятых годах ХХ века аргентинские таможенники сожгли сборник беля­евских научно-фантастических произведений, что было не удивительно, поскольку именно в Арген­тине происходят события знаменитого научно­фантастического романа «Человек-амфибия». Бе­ляев по праву считается не просто корифеем миро­вой фантастики, а истинно является (по мнению литературных критиков, экспертов и читателей) одним из её основоположников. Книги А.Р. Беляе­ва переведены на многие языки: английский и не­мецкий, французский и польский, болгарский и финский, монгольский и итальянский, испанский и хинди, а также на все языки республик, входивших ранее в состав Советского Союза.

Жизнь этого литературного «мэтра», фундато­ра и корифея, однако, безоблачной и невероятно счастливой назвать невозможно. Перечислим только отдельные ключевые её моменты: наделён­ный техническими талантами, Александр изобрёл ещё в юности оригинальный стереоскопический проекционный фонарь, с увлечением самостоя­тельно мастерил модели действующих планеров и сам летал на первых аэропланах конструкции ин­женера Гаккеля; окончилдуховнуюсеминарию, но в душе оставался атеистом; блистательно играл в театре смоленского Народного дома и запомнился зрителям «тонким и душевным исполнением» ро­лей классического репертуара; почти профессио­нально занимался фотографией и экспериментиро­вал в этой области; окончил знаменитый Демидов­ский юридический лицей и одновременно консер­ваторию (по классу скрипки) в Ярославле; играл в оркестрециркаТруцци; превосходнорисовалтеат­ральные декорации; был журналистом и редакто­ром газеты; работал инспектором по делам несо­вершеннолетних, воспитателем в детском доме,младшим милиционером, агентом уголовного ро­зыска; читал лекции по уголовному и администра­тивному праву; трудился «приватным» юрискон­сультом; служил в Народном комиссариате почт и телеграфа и в Наркомате просвещения. Всё пере­численное уместилось в неполные пятьдесят во­семь лет жизни, довольно значимая часть которой при этом была проведена на больничной койке. При всём том А.Р. Беляев написал много ярких рассказов, удивительныхповестейинезабываемых романов, в которых, как никто другой, вполне ор­ганично, смогсоединитьнаукуижизнь, настоящее

ярче, прежде чем передать грядущим поколениям.

и грядущее, воображаемое и реальное, фантастику идействительность. Александр Романович обладал не только по­ражающей современников эрудицией в самых раз­ных отраслях знаний, но и отличался особым уме­нием вглядываться в окружающее, находя в нём «зародыши» будущих научно-технических свер­шений, которые потрясут человечество. Он ис­кренне хотел показать своим читателям то буду­щее, которое «светло и прекрасно». Он красочно и удивительно живо изображал великолепные горо­да, наполненные воздухом, светом, зеленью – го­рода-сады с контролируемым климатом и просто­рными, комфортными домами. Города с электри­ческим транспортом, аэровокзалами на крышах гигантских зданий, быстроходными экспрессами – города будущего, где все дары природы служат удобству, здоровью и высокому качеству жизни людей грядущих поколений. В фантастическом романе «Под небом Арктики» Беляев описал уни­кальный подземный город-курорт, на крайнем Се­вере превращённый в вечнозеленый, цветущий край. Люди тамнаучились управлять погодными и климатическими условиями и всё подчинили заме­чательнойцели – укреплениюздоровьячеловека. Одной из главных задач научной фантастики этот замечательный автор считал убедительный показ образа людей грядущих времён. Писатель стремился угадать и представить своим читателям «хотя бы две-три чёрточки в характере человека будущего». Он рисует благородных и мужествен­ных творцов, создающих плотины на крупнейших реках, добывающих воду в пустынях, строящих новое общество. Стремился Беляев предвосхитить и спрогнозировать «психологию будущего челове­ка» и мучительно искал в настоящем черты буду­щих, болеесовершенных, человеческихличностей. Многое из того, о чем писал этот удивительный автор-фантаст, былопретвореновжизньвХХ-ХХI веках. Специфической особенностью литератур­ных произведений Беляева является то, что сюжет,фабула, детали их вовсе не беспочвенны, не по­строены исключительно на выдумке ради выдум­ки, а всегда базируются на прочной научной осно­ве. В своё время нам довелось встречаться и бесе­довать о фантастике с известным хирургом и ки­бернетиком (в Академию Наук Украины он был избран именно по разделу кибернетики, поскольку работал в области создания искусственного интел­лекта), академиком Николаем Михайловичем Амосовым в один из январских воскресных дней 1980 года. Амосов с гордостью показал нам вы­шедшую в США его повесть «Мысли и сердце», а также свою фантастическую книгу «Записки из будущего». Зашел разговор о пересадках сердца, а потом и об изолированном мозге. Вполне естест­венно, что мы вспомнили роман А.Р. Беляева «Го­лова профессора Доуэля». Амосов сказал: «Не сле­дует думать, что проблема изолированной головы может быть решена в течение нескольких бли­жайших лет. Нужна очень большая работа, однако мне не представляется это более трудным, чем анабиоз или преодоление индивидуальной несо­вместимости тканей».

На одной из недавних Московских междуна­родных книжных выставок – ярмарок, которые традиционно проходят во Всероссийском Выста­вочном Центре (бывшей ВДНХ), нам посчастливи­лось в течение нескольких часов беседовать с про­фессором Е.И. Парновым – автором многочислен­ных популярнейших фантастических произведе­ний, вице-президентом Всемирного общества пи­сателей-фантастов. Еремей Иудович с большим уважением говорил о «двух Александрах», кото­рые оказали в юные годы на него наибольшее влияние, -об Александре Грине и Александре Бе­ляеве. После этой плодотворной беседы нам захо­телось вновь перечитать беляевские произведения икакможно большеузнатьиосамомфантасте.

Большую помощь при подготовке настоящей статьи нам оказали сотрудники Луганской област­ной универсальной библиотеки при Луганской областной госадминистрации. Выражаем искрен­нюю признательность директору библиотеки Ры­бянцевой Инне Павловне и её заместителям – Ми­хайличенко ЛюдмилеВасильевне иХудокормовой ВереИвановне. Мынадеялись, чтовзале«Русский мир» областной библиотеки мы легко отыщем как произведения А.Р. Беляева, так и книги о нем. Но не тут-то было. Пришлось спускаться в книгохра­нилище и вместе с библиотекарями разыскивать тома фантаста, изданные ещё в ХХ веке. В ХХI столетии в ходу у читателей больше мистическая фантастика (преимущественно зарубежная), одна­ко время Беляева (мы в этом глубоко убеждены)ещёнастанет.

Родился Александр Беляев 16 (по старому сти­лю 4-го) марта 1884 года в Смоленске, всемье свя­щенника Романа Петровича Беляева. Кстати, в одном из изданий [16] избранных научно­фантастических произведений А.Р. Беляева, в пре­дисловие к первому тому, составленному Б.В. Ля­пуновым, вкралась ошибка. Сообщается, что «Александр Романович Беляев родился 22 марта 1884 года…» [16]. Матерью Саши была Надежда Васильевна Беляева, всей душой любившая сына и сопровождавшая его всюду до самой своей кончи­ны. В семье Беляевых царила атмосфера набожно­сти, свойственная небольшим захолустным горо­дам того времени. В доме постоянно «толклись» какие-тобогомолкиибогомольцы. Сашаоднако «с младых ногтей» не испытывал перед высшими силами ни благоговения, ни страха. Правда, в цер­ковь, мальчик, как тогда было повсеместно заведе­но, ходил, но вместо того, чтобы молиться, с инте­ресом разглядывал старинные иконы, прищуривая при этом то один, то другой глаз, отчего свечной,не очень яркий свет, преломлялся, становился по­хожим на северное сияние, о котором парнишка читал в книгах. Практикуясь таким образом, Са­шенька установил, что видит глазами не одинако­во. Как пишет в «Воспоминаниях об отце» [7] Светлана Беляева: «Дело в том, что, когда ему бы­ло лет десять – двенадцать, он качался на качелях.

Раскачавшись, попытался описать дугу, но сорвал­ся и упал лицом вниз, сильно ударив глаз, отчего тот распух и совсем заплыл. Перепуганная мать велела позвать врача. Пришел местный эскулап и безапелляционно заявил: «Глаз необходимо за­шить!». – «Не дам!» -вконец испугалась Надежда Васильевна. Ине дала. Падение это даром, ксожа­лению, не прошло: Александр стал видеть травми­рованным глазом значительно хуже, поэтому Бе­ляеву всю жизнь пришлось носить индивидуально подобраныеочки» [19].

Детский мир Саши Беляева был наполнен вся­ческими фантазиями и захватывающими дух при­ключениями. Мальчику всюду мерещилось что-то таинственное, сказочное, неведомое. Однажды,проснувшись среди глубокой ночи, Сашенька по­чувствовал, что на него медленно надвигается не­что, напоминающее привидение. Стало страшно и одновременнооченьинтересно: искреннехотелось знать, что будет дальше. Ничего не происходило. «Привидение» перестало двигаться и застыло на одном месте. Саша вылез из постели и медленно пошёл навстречу неведомому. Ни черепа, ни ске­лета, которые сначала ему привиделись, не было. Отчаянносделав несколькошагов, стучазубамиот непроизвольной боязни и всё-таки преодолевая её,мальчик в конце концов ударился лбом обо что-то твёрдое. Оказалось, что вечером, когда купали де­тей, мать, вытерев ребятишек, набросила банную простыню на дверь. Ночное светило (было как раз полнолуние) частично осветило висевшую про­стыню, а умница – кот, пожелавший проведать детскую, лапой приоткрыл дверь, отчего «приви­дение» исталодвигаться…

Как и все мальчишки того времени, Саша Бе­ляев увлекался приключенческой литературой,рано приохотившись к чтению. Очень скоро он открыл для себя фантастику. Сила воздействия романов Жюля Верна была такова, что, как вспо­минал Александр Беляев годы спустя, они «с бра­том решили отправиться путешествовать к центру Земли. Сдвинули столы, стулья, кровати, накрыли их одеялами, простынями, запаслись маленьким масляным фонарём и углубились в таинственные «недра» земли. И тот час прозаические столы и стулья пропали. Мы видели только пещеры и про­пасти, скалы и подземные водопады такими, каки­ми их изображали чудесные картинки (иллюстра­ции в книге): жуткими и в то же время какими-то уютными. И сердце сжималось от сладкой жути. Позднее пришёл Уэллс с кошмарами «Борьбы ми­ров». Вэтоммиреуженебылотакуютно…» [3].

Произведения Жюля Верна разбудили творчес­киесилысмоленскогопарнишкииспомощьюсвое­говооб раженияСашаоткрывалподземныепещеры,переплывал бурные реки, исследовал таинственные земли, но больше всего мечтал о полётах. Позднее «советский Жюль Верн» (так в тридцатые годы на­зывала Беляева критика) создаст произведение о безгранично плывущем внебе птицечеловеке Ариэ­ле, свободно парящем наперекор силеземного тяго­тения и злой человеческой воле. Напомним, что у другого Александра – Грина тоже есть роман о ле­тающем человеке – «Блистающий мир». Видимо,было нечто общее у этих двух художников слова и страстных мечтателей, детство которых пришлось на конец ХІХ, а юность – на начало ХХ века. Это быловремя первыхаэропланов, дирижаблей, гидро­самолётов, эпоха разработки фундаментальной тео­риимежпланетныхсообщений.

Саша Беляев с детских лет грезил полётами во сне и наяву. Став постарше, даже будучи взрос­лым, непрестанно мечтал о полётах. Бросался с крыши на большом раскрытом зонтике, парашюте,сделанном из простыни, расплачиваясь изрядными ушибами. Один из таких многочисленных прыж­ков закончился плачевно: Саша получил перелом позвоночника. Герберту Уэллсу в детстве повезло больше – он получил только перелом ноги, что позволило юному Берти перечитать множество книг, пока он находился в гипсе. Сашу Беляева,казалось, тожеисцелили. Однаков30 снебольшим летБеляевсерьёзнозаболелкостнымтуберкулёзом позвоночника и с тех пор тяжёлая болезнь не ос­тавляла его до конца жизни, а три долгих года он вообще был прикован к постели и провёл в гипсе. Однако мынесколькозабежали вперёд.

С детства Саша Беляев истово любил театр. Часто устраивались домашние спектакли, в кото­рых Александр был един во всех лицах: и драма­тург, и режисёр, и актёр. Перевоплощался он мол­ниеносно. А роли играл любые, даже женские. Смоленск в те времена был сравнительно неболь­шим городом, ивскоре почтивсеего жителизнали о беляевском театре. Постепенно домашний театр стал перемещаться в пространстве: играл то у од­них знакомых, то у других. Однажды в Смоленск приехала знаменитая труппа под руководством самогоК.С. Станиславского. Саша, естественно, не пропускал ни одного спектакля. Вдруг, ни с того ни с сего один из ведущих актёров Московского художественного театра заболел ларингитом и полностью потерял голос. Заменить его оказалось некем, и на афишах появилась приписка: по болез­ни актёра спектакль отменяется. Приезд актёров такого масштаба был не столь уж частым явлени­ем, и вся смоленская театральная публика была в крайнем огорчении от случившегося. Поговарива­ли, что московская труппа собиралась покинуть Смоленск. Саша Беляев был огорчён не меньше других театралов. Однажды худощавый высокий мужчина в пенсне пришел в гости к Беляевым и долго разговаривал с Сашей тет-а-тет. Оказалось,что это и был сам «великий и ужасный» Стани­славский, пригласивший Беляева играть в одной труппе со столичными актёрами. Чуть было не со­рвавшийся спектакль прошёл с блеском и неверо­ятным успехом. Смоляне горячо встретили своего земляка и долго аплодировали дебютанту. После этого Беляев сыграл ещё в нескольких спектаклях,пока труппа не закончила гастроли и не отбыла в белокаменную. Великий режиссёр предложил та­лантливому актёру остаться в его труппе, но Беля­евпоскромностиответилотказом.

Но мы опять немного поторопились. У Саши кончилось детство, наступила пора отрочества. Куда мог пойти учиться младший сын небогатого смоленского священнослужителя? Конечно же, по стопам своего отца. И хотя ни малейшего призва­ния к духовной карьере подвижный и любозна­тельный мальчик всебе не находил, на одиннадца­том году жизни отец определил его в Смоленскую духовнуюсеминарию. Преподаваниевелосьвэтом учебном заведении на очень хорошем уровне и первоначальные основы той образованности и эн­циклопедизма, которые стали характерными чер­тами Беляева – писателя, закладывались именно здесь. Однако самдухсеминарии оказалсяглубоко чуждАлександру. Например, решениемСвятейше­го Синода (высшей духовной власти страны) се­минаристам запрещалось: «… чтение в библиоте­ках газет и журналов, чтение светских книг без особого на то письменного разрешения ректора семинарии, посещение театров (кроме император­ских), а также в каникулы – рождественские, пас­хальныеилетние «вакации» [9].

Губернский Смоленск не обходили вниманием ни российские, ни иностранные музыканты, ком­позиторы, писатели, актёры, певцы. Гастроли Александринского театра, фортепианные сочине­ния Игнация Падеревского. Сцена смоленского Народного дома знала лирический тенор легендарного исполнителя роли Ленского в опере «Евгений Онегин» Леонида Собинова, а также могучий бас великого Фёдора Шаляпина. Здесь,затаив дыхание, аудитория внимала концертам выдающегося пианиста и великого композитора Сергея Рахманинова, здесь же замечательно читал свои «Песню о Соколе» и «Старуха Изергиль» молодойМаксимГорький.

Однако не только театром, музыкой и книгами был занят интеллект взрослеющего юноши. Сашу Беляева привлекала и техника. Увлечение полёта­ми – все эти самодельные планеры и парашюты – сменилось новым, не менее страстным «хобби» -фотографией. Беляеву мало было производить не­что из ряда вон выходящее. Один раз он задумал сфотографировать человеческую голову, лежащую на блюде. Но как же это осуществить реально? Выпилить дыру в крышке большущего ящика тру­да не составит, но как быть с блюдом? Его ни рас­пилить, ни разрезать не удастся.. И всё-таки Саша решил попробовать. Помощниками были два его друга. Множество блюд было испорчено пона­прасну, пока не посчастливилось отломить такой кусок, чтобывблюдоможно быловсунутьшею. И вотвсёготово. ОдинизтоварищейСашизалезаетв ящик, накрытый простыней, и осторожно просо­вываетголовувотверстие. Нашеюемуводружают блюдо. Саша берёт нож и вилку и, будто бы соби­рается воткнуть их в голову, делая страшное лицо,а голова на блюде закатывает от ужаса глаза и вы­совываетязык. Коля, другСаши, еговерныйСанчо Панса, фотографирует. Отпечаток этой фотогра­фии был сделан на тёмно-синей бумаге, отчего казалсяещёболеежутким.

В год окончания духовной семинарии Саша Беляевсоорудилоригинальныйстереоскопический проекционный фонарь. Аппарат функционировал отлично. Лавры изобретателя, однако, Александра совершеннонепрельщали, поэтомуоеготворении хорошо знали только друзья и близкие. Двадцать летспустяпроектораналогичнойконструкциибыл изобретён и запатентован в США… После оконча­ния семинарии хотелось продолжить образование,но только не в религиозной сфере: из семинарии Александр вынес стойкий атеизм. Дело осложни­лось тем, что ни в один университет России семи­наристов не принимали. Подходящее учебное за­ведение для Беляева всё же нашлось. Это был Де­мидовский юридический лицей, существовавший на правах университета. Юриспруденция – об­ласть, несомненно, заинтересовавшая молодого Беляева. Именно здесь остро сталкиваются челове­ческие интересы и людские судьбы. Тут наиболее ярко и открыто ощущаются страдания, обиды и боли самой жизни – всё то, что не может не заин­тересовать человека, увлечённого театром и лите­ратурой и по-настоящему любящего людей. Одна­ко для продолжения образования необходимы бы­ли финансовые средства, в связи с чем талантли-напишет: «Изучил историю искусств, ездил в Ита­

вый актёр Александр Беляев подписал контракт с лию изучать Ренессанс. Был в Швейцарии, Герма­

театром смоленского Народного дома. Началась нии, Австрии, на юге Франции» [4]. Запомнились

интенсивная театральная жизнь – два спектакля в ему Венеция, о которой он рассказывал друзьям и

неделю, многочисленные репетиции, разучивание близким восторженно и в то же время с грустью,

новых ролей… «Лес» и «Бешеные деньги» А.Н. Рим, Болонья, Падуя, Неаполь, Флоренция, Ге­

Островского, гоголевский «Ревизор», «Преступле-нуя… Он поднимался на Везувий и даже загляды­

ниеинаказание» Ф.М. Достоевского, атакжетакие валвкратервулкана, бродил по раскопанным вил­

популярные в те годы пьесы, как «Трильби», «Во-лам и улицам Помпеи, впитывал в себя гармонич­

ровка детей», «Безумные ночи», «Соколы и воро-ное изящество знаменитых палаццо, а, изучая

ны», «Картёжник»… Театральные обозреватели жизнь простых итальянцев, даже посетил злопо­

смоленских газет весьма доброжелательно относи-лучный и мрачный римский квартал Сан-Лоренцо,

лиськземляку, прославившемусяещёвспектаклях поставлявший Вечному городу наибольшее коли­

с «мхатовцами». «В роли капитана д.Альбоаза чествопреступного «элемента» [13, 14]. ВВенеции

господин Беляев был весьма недурён», -писал Беляев плавал на гондолах по каналам, летал на

одинобозреватель. «ГосподинБеляеввыделялсяиз гидроплане, а в Марселе посетил известный всему

среды играющих по тонкому исполнению своей миру (благодаря роману А. Дюма «Граф Монте­

роли», -вторилдругой [2].Кристо») таинственный замок Иф. Несколько ме­

Каждую свободную минуту Александр ис-сяцев, проведённых за границей, принесли буду­

пользует для того, чтобы познакомиться с новой щемуписателюбольшойзапасвпечатленийнавсю

книгой. Оночень привыкнаходитьвчтениииудо-жизнь. Беляев мечтал о новых путешествиях: в

вольствие, и утешение и возможность отыскать Америку, в Японию, в Африку. В Швейцарии

стимулы для осмысливания тех или иных идей. С Александру Беляеву запомнились пронзительная

ранней молодости, страстнополюбивчитатькниги тишина лозаннских и бернских музеев, а также

исторического направления, Александр не пред-прекрасных библиотек, в которых будущему писа­

ставлял себе жизни без ежедневного погружения в телю посчастливилось поработать с уникальной

какую-нибудь интересную повесть, роман про-литературой. Онещё не знал, чтобольшепокидать

шедших или текущих времён. Вглубинедушион пределыроднойстраныемууженеудастся.

уже начал считать, что создание хороших книг – Возвратившись в Смоленск, Беляев активно

это самое лучшее занятие на свете, однако настоя-работает в газете «Смоленский вестник» и скоро

щее призвание писательства кБеляевуещё не при-становитсяеёштатнымредактором. Одновременно

шло… он серьёзно увлекается театром, ставит оперу Гри­

Ивотнаконец СашаБеляевстановитсястуден-горьева «Спящая царевна», становится членом

том. Одновременно с занятиями в Демидовском Смоленского симфонического общества, Глинкин­

лицее он получает в Ярославле в консерватории ского музыкального кружка, Общества любителей

музыкальное образование по классу скрипки. Об-изящных искусств. Между тем он всё больше и

разование и тогда стоило немалых денег, поэтому больше склоняется к литературе и в 1914 году в

приходилось временами подрабатывать, играя в детском журнале «Проталинка» появляется его

оркестре цирка Труцци. В 1906 году, окончив ли-первое художественное произведение – пьеса –

цей, Александр Беляев получает должность по-сказка «БабушкаМойра» [19].

мощника присяжного поверенного в родном Смо-В 1915 году на Беляева впервые серьёзно об­

ленске [5]. В воспоминаниях дочери об отце [7] рушилась тяжёлая болезнь. Александру шёл всего

написано, однако, что А.Р. Беляев сразу получил лишь тридцать первый год, он был в полном рас­

должность присяжного поверенного, что, видимо, цвете сил, однако болезнь подступила, как слёзы к

не совсем соответствовало истине, так как требо-глазам, вдиагнозе единодушносошлисьвсеврачи:

валось более-менее продолжительное время для костный туберкулёз. Может быть, пусковым мо­

того, чтобывойтивкурсдел. Осторожные смолен-ментом стал тот давний ушиб, которым окончи­

ские обыватели поручали молодому адвокату от-лась детская попытка повторить подвиг Икара?

носительно малозначащие дела, но он всё равно Высказывались также предположения о врачебной

был счастлив, так как получил самостоятельную ошибке, когдалечащийврачубольногоплевритом

работу, приносившуюощутимуюпользулюдям. Беляева, производя пункцию, нечаянно задел

В целом же «адвокатура, -как вспоминал пункционнойиглойпозвонок…

Александр Романович впоследствии, -формали-Позднее писатель напишет обо всём этом с му­

стика и казуистика царского суда – не удовлетво-жественной лаконичностью: «С 1916 по 1922 год

ряла» [19]. Нужна была какая-то отдушина, и ею болел костным туберкулёзом позвонков». Шесть

стала журналистика. В газете «Смоленский вест-лет будущий писатель провёл в постели, из них три

ник» сталипоявлятьсяподразнымипсевдонимами года, скованный по рукам и ногам гипсом. Однако

театральные рецензии, отчёты о концертах и лите-тяжёлаяболезнь не сломила воли Александра Рома­

ратурных чтениях, принадлежавшие перу Беляева. новича. Он изучает иностранные языки, пристально

Новое увлечение было не только интересным, но и интересуется биологией и медициной, историей,

давало определённый приработок. Постепенно у техникой, следит за новейшими достижениями нау­

молодого юриста стала появляться постоянная ки. В этом отношении он очень походил на кумира

клиентура. Он смог снять хорошую квартиру, об-своих детских летЖюляВерна (1828-1905). Напом­

ставить её. Беляев приобрёл коллекцию картин ним, чтоосновоположникнаучнойфантастики.

известных художников, собрал отличную библио-Жюль Верн никак не мог ещё знать, что он –

теку. научный фантаст (поскольку сам термин был при­

В 1911 году Беляеву, который уже стал при-думан создателем научно-популярного журнала,

сяжным поверенным, довелось удачно провести американским инженером Хьюго Гернсбеком то­

судебный процесс по делу лесопромышленника льков 20-егодыХХвека). Шестьдесяттриромана,

Скундинаи, получивхорошийгонорар, онпозднее написанные великим французом, входят в серию «Необыкновенные путешествия». Своей первона­чальной целью они имели популяризацию геогра­фических знаний, но для необычайных путешест­вий автору требовались и средства сообщения из разряда необыкновенных. Таким образом, «героя­ми» стали воздушный шар, подводная лодка и раз­личные летательные машины, бывшие тяжелее воздуха. Оснащались жюльверновские экспедиции всевозможными техническими новинками, поэто­му научные открытия в романах вскоре потеснили открытия географического плана. Франция в ту пору была родиной позитивизма, а для правовер­ного позитивиста, каким был французский фан­таст, именно технический прогресс был двигате­лем прогресса морального и социального. Жюль Верн былписателем лёгким, шутливымиприэтом весьма рациональным. Чехов, например, жаловал­ся, читая Жюля Верна, на его «скучнейшие описа­ния», на любовь знаменитого французского писа­теля к выверенным техническим деталям [11, 18].Герберт Уэллс, высоко ценивший произведения французского фантаста говорил, что в жюльвер­новских романах «речь почти всегда идётовполне осуществимых изобретениях и открытиях и в не­которых случаях он замечательно предвосхитил действительность. Его романы вызывали практи­ческий интерес: он верил, что описанное им будет создано. Он помогал своему читателю освоиться с будущим изобретением и понять, какие оно будет иметь последствия – забавные, волнующие или вредные. Многие из его предсказаний осуществи­лись» [1].

Вернёмся, однако, кАлександру Беляеву. При­кованный к постели, он очень много читает, начи­ная при этом обдумывать и сюжеты своих собст­венных будущих книг. По рекомендации врачей,посоветовавшихсменитьклимат, НадеждаВасиль­евна, мать Беляева, увозит его в Ялту. Больного,практически безнадежного Александра, бросает его жена. В 1919 году умирает мать и Александра Беляева, казалось бы, оставляют все. Кто знает,хватило ли бы писателю сил противостоять болез­ни, если бы не дружба, поддержка, преданность и любовь Маргариты Константиновны Магнушев­ской – будущейсупругиБеляева.

Только в 1922 году Александр Романович смог наконец вернуться к активной социальной жизнедеятельности. Силы, правда, удалосьвернуть не полностью, болезнь до конца победить так и не удалось, но тяжесть состояния отступила, а это было уже совсем немало. Пришлось работать ин­спектором по делам несовершеннолетних вЯлтин­ском уголовном розыске (помогло юридическое образование), затем – воспитателем в расположен­ном вблизи Ялты детском доме. Всё это приходи­лось осуществлять, преодолевая боль, всё время находясь в специальном сковывающем движения корсете. В 1923 году Беляев с женой Маргаритой Константиновной уезжает в Москву, где начинает серьёзную литературную деятельность; готовит свои произведения вечерами, в маленькой сырой комнатёнке в Лялином переулке. Днём приходи­лось служить в Народном комиссариате почт и телеграфа, а позднее – в Народном комиссариате просвещенияюрисконсультом.

Наступил 1925 год. В столице стал выходить журнал «Всемирный следопыт», ас 1923 по 1925 гг, работая в Наркомпочтеле (НКПТ), Беляев пи­шет свою самую первую книгу, снабжая её семью­десятью иллюстрациями, вкладывая в подготовку этой специальной книги «Современная почта за границей» всю свою эрудицию, личные впечатле­ния отпребывания вЕвропе, всёсвоё умение увле­кать читателя, обобщать факты и использовать богатый опыт зарубежной почты. Тираж этого опуса был невелик, однако это было первое произ­ведение, на синей простой обложке которого стоя­ло: «А. Беляев». В 1925 году родилась первая дочь Беляевых – Людмила. Была издана небольшая книжица А.Р. Беляева «Спутник письмоносца» [6], а вгазете «Гудок» начал печататься спродолжени­ем первый научно – фантастический рассказ «Го­лова профессора Доуэля», через много лет перера­ботанныйБеляевымвроманстакимженазванием. Журнал «Всемирный следопыт» принял и напеча­тал этот рассказ в том же 1925 году [17]. До 1926 года Александр Романович днём трудится в каче­стве юристконсульта в Наркомпросе, а вечерами пишет. По примеру своего литературного кумира Жюля Верна он собирает большие папки интерес­ных вырезок из газет, каждая из которых – практи­чески готовый сюжет для рассказа, повести или будущего романа. Из парижской «Фигаро» (фран­цузский языкБеляевзналвсовершенстве) онпоза­имствовал идею замысла «Последнего человека из Атлантиды», из «Известий» -своего рассказа «Бе­лый дикарь». Из газетной вырезки с заметкой о профессоре Сальваторе, чудо-хирурге родился ро­ман «Человек-амфибия», сделавший имя Беляева всемирноизвестным [15].

Однако вернёмся к самому первому напеча­танному рассказу «Голова профессора Доуэля». ЕготемазародиласьуАлександраРомановичавто самое нелёгкое время, когда он лежал в гипсе и ему грозила пожизненная неподвижность. Тело казалось ему мёртвым, жила только бесстрашная мысль, неукротимый и непокорный хвори челове­ческий дух. «Я пережил ощущение головы без те­ла», -подчеркивал он позднее, говоря об этом пе­риоде своей жизни. Положение Беляева в тот пе­риод было почти таким же, как у головы профес­сора Доуэля: вокруг были хорошо знакомые до­машние предметы, горячо любимые книги, но он не мог до них дотянуться, никак не мог достать ничегобезпостороннейпомощи.

Беляев предложил жене шутливый договор – перепечатать рассказ о Доуэле для журнала «Все­мирный следопыт» с тем условием, что в случае публикации Маргарита Константиновна получит пятьдесят процентов гонорара. К тому времени у Беляевых было старая пишущая машинка «Ре­мингтон» с закрытым шрифтом и, чтобы прове­рить напечатанное, нужно было каждый раз под­нимать каретку. Рассказ был журналом принят и с тех пор супруга стала постоянной машинисткой у Александра Романовича. Готовя рассказ, Беляев вниметельнейше читал испещрённые латынью старинныекнигипомедицинеибиологии, копался в старых журналах и много думал. Его вдохновля­ли опыты французского физиолога Броуна-Секара (1817-1894), попытавшегосяоживитьорганыпосле смерти индивидуума. В 1937 году он перерабаты­вает свой рассказ в зрелый роман, посвящённый проблемеоживленияорганов, отделённых отчело­веческого тела. Эта проблема вте годы былавста­дии конкретных пошаговых научных разработок;Беляеву уже были хорошо известны опыты Эваль­да, Гаскеля, Волера, Брюхоненко [2]. В своё время авторы настоящей статьи о Беляеве, обучаясь в Воронежском государственном медицинском ин­ституте имени Н.Н. Бурденко, видели докумен­тальную киноленту, посвящённую опытам с при­живлением к туловищу большой собаки головы маленькой собачонки спереднимилапами, атакже изолированную собачью голову на блюде (препа­рат «изолированной головы» собаки [8]) которая моргала глазами, раскрывала пасть, облизывалась при виде куска мяса идаже пыталась лаять. Фильм этот был подарен воронежским физиологам; как организаторам очередного съезда Всесоюзного научного общества физиологов перед самой Вели­кой Отечественной войной. Благодаря самоотвер­женности одного из сотрудников Воронежского мединститута документальную киноплёнку уда­лось спасти и её, как редкую реликвию, демонст­рировали на кафедре нормальной физиологии сту­дентам-медикам. Следует отметить, что С.С. Брю­хоненко (1890-1960), разработавший ещё в 1920­1925 гг. первый в мире аппарат искусственного кровообращения, без которого сегодня не мысли­мы операции на сердце и мозге, подарил музею Воронежского медицинского института дейст­вующуюмодельсвоего «автожектора». Этамодель досихпорукрашаетодиниззаловмузеяВоронеж­скойгосмедакад емииим. Н.Н. Бурденко.

Но вернёмся к рассказу 1925 года во «Всемир­ном следопыте». Автора ждал колоссальный, не­виданный успех. Читатели в один голос назвали беляевский рассказ лучшим из всего, что было на­печатано в журнале. Невероятный фантастический замысел, напряжённый, полный опасности и ин­триг сюжет, глубоко драматичный образ профес­сора Доуэля, страстная ненависть к злу и непоко­лебимая убеждённость в торжестве истины – всё это потрясало и захватывало воображение читате­ля. К начинающему писателю пришла уверен­ность, что он нашел что-то очень важное инужное для людей. Он понял, что такие произведения чрезвычайно необходимы, поскольку затрагивают самые глубокие, самые сокровенные струны чело­веческой души, помогая людям в реальной жизни преодолевать трудности и, борясь со злом, стано­витьсялучшеипрекраснее.

В мартовском номере «Всемирного следопы­та» за 1926 год был опубликован кинорассказ Бе­ляева «Остров погибших кораблей», а через год – его продолжение, которое позднее было перерабо­тано в киноповесть с тем же названием, вышед­шую в издательстве «Земля и фабрика», в шутку называемое Александром Романовичем «Труба и могила». Это уже была настоящая книга, в превос­ходной обложке иеё автор преподнёс своей супру­ге с трогательной дарственной надписью. У Беляе­ва стало появляться много новых знакомых. В их числе – знаменитый дрессировщик, «весёлый ча­родей» В.Л. Дуров, инженер Бернард Кажинский,проводивший уникальные опыты с передачей мыслей на расстояние ивыпустивший всветпопу­лярные книги «Новое в зоопсихологии» (совмест­но с переехавшим в Москву из Воронежа основа­телем династии дрессировщиков В.Л. Дуровым) и «Передача мыслей» (Б.Б. Кажинский). Беляев, по­знакомившись с результатами этих интересных опытов, пишет фантастический роман «Властелин мира», где Кажинский становится Качинским, а Дуров – Дуговым. Вмайскомномере «Всемирного следопыта» затотже 1926 годпубликуетсярассказ Беляеванатемуанабиоза – «Нижизнь, нисмерть». Уже в первых строках рассказа сообщалось о том,что явление анабиоза было случайно открыто рус­ским исследователем Бахметьевым. Изучая темпе­ратуру насекомых, этот учёный заметил, что при постепенном охлаждении температура тела самого насекомого падает, затем, достигая температуры -9,30С сразу поднимается почти до нуля, а затем снова опускается уже до температуры окружаю­щей среды, примерно на 22 градуса ниже нуля. В результате насекомое впадает в странное состоя­ние – ни жизни, ни смерти: все жизненные функ­ции приостанавливаются, и насекомое может про­лежать, окоченевшее и замороженное, неопреде­лённо долгое время. Но достаточно очень осто­рожно и постепенно подогреть насекомое, и оно возвращается и продолжает существовать как ни в чёмнебывало. ОтнасекомыхБахметьевперешёлк рыбам и лягушкам, однако преждевременная смерть учёного прервала его потрясающие опыты и о них вскоре забыли. Изобретением Бахметьева воспользовался некий предприимчивый Штейнга­уз и на перевозке и хранении замороженной рыбы он нажил миллионы. В этом рассказе впервые по­является профессор Вагнер, который изобрёл спо­соб изменять состав крови теплокровных живот­ных, приближая их к крови холоднокровных жи­вотных. В последующем профессор Вагнер станет главным действующим лицом серии рассказов «Изобретения профессора Вагнера», большинство из которых имеет выраженную медицинскую или биологическуюнаправленность.

В 1927 году с участием редколлегии «Всемир­ного следопыта» и его редактора В.А. Попова, че­ловека весьма интересного, разностороннего и энергичного, начинается издание журнала «Вокруг света», точнее сказать – возрождениеиздания «Во­круг света» книгоиздателя И.Д. Сытина. А.Р. Беля­ев, ужевошедшийвсоставредакционнойколлегии «Всемирного следопыта», начинает работать и в новом журнале «Вокруг света». И вот с первых номеров «Вокруг света» начинает печататься его новый роман «Человек-амфибия», остающийся до сих пор одной из любимейших книг не только мо­лодёжи, ноилюдейстаршихпоколений. «Человек­амфибия» был экранизирован уже после Второй мировой войны и стал чрезвычайно популярным у миллионовзрителейвомногихстранах, аисполни­тели главных ролей – Владимир Коренев, Анаста­сия Вертинская и Михаил Козаков быстро стали знаменитымииоченьвостребованными.

Предыстория романа такова. Как-то Александр Романович прочёл водной из газет осудебном про­цессе, проходившем в Буэнос-Айресе. Судили про­фессора Сальватора, который с согласия родителей проводил экспериментальные операции на детях индейцев – делал, например, более подвижными суставы рук и ног. Сальватора осудили на десять лет, обвинив его в том, что он искажает образ Бо­жий. В своё время молодому смоленскому юристу Беляеву попался на глаза роман французского писа­теля Жана де Ла Ира, книги которого охотно изда­вались в дореволюционной России. Роман называл­ся«ИктанэриМоизета», внемталантливыйучёный Оксус приживлял человеку акульи жабры. Иктанэр весьма вольготно – вполне как рыба или дельфин – чувствовал себя в водной стихии… Беляев решил написать отом же, что ифранцуз, но – лучше, ака­тализатором его творчества стала как раз та самая газетная заметка о гениальном хирурге профессоре Сальваторе. Беляев подчёркивал: «Когда я пишу, я могу всё: хочу героя в сумасшедший дом посажу,хочунаследствоемуоставлю, но, когдароманнапи­сан, герои его меня больше не интересуют» [19]. Однако жесвоеголюбимогогерояАлександрРома­нович не забывал никогда, он даже рассказал одной из знакомых по её просьбе о дальнейшей судьбе персонажей: Ихтиандр добрался до старого друга профессора Сальватора на уеденённом острове в Южных морях, встретил там такую же, как он, де­вушку, они поженились, и у них родились дети­амфибии[21].

К концу 1928 года на рабочем столе писателя,ставшегоширокоизвестным, лежалиужетрикниги

– два издания «Человека-амфибии» и роман «Борьба в эфире». Последний был написан под впечатлением идей Бернарда Кажинского – инже­нера, энтузиаста проблемы биологической радио­связи. Интерес к сложнейшим проблемам биофи­зической природы мысли сблизил и сдружил Бе­ляева с Кажинским. В центре романа «Борьба в эфире» были положены неоднократно обсуждав­шиесясэнтузиастом-инженеромнаучныеперспек­тив ы радиоэлектроники и телемеханики. Беляев смог очень многое предугадать иверно спрогнози­ровать в этом произведении: стратосферные науч­ные станции, управление машинами на расстоя­нии.

В декабре 1928 года А.Беляев переезжает с семьёйвЛенинград. Здесьвквартирепососедствус комнатой известного писателя Бориса Житкова го­товится к печати «Продавец воздуха», тут правятся корректуры романа «Властелин мира» и пишется серия рассказов о профессоре Вагнере, рожденная вследствие разговоров и споров с главным редакто­ромжурнала«Вокругсвета» В.А. Поповым.

Выходит в свет в том же году и беляевская по­весть «Вечный хлеб», в которой автор показывает трагедию профессора Бройера. Тема поиска выхо­да из продовольственного кризиса, актуального во все времена, является одной из оригинальных творческих находок писателя. Герой повести про­фессор Бройер уходит из рутины буржуазного университета и в одиночестве открывает новый,дармовой источник питания – непрерывно раз­множающееся, практически «бессмертное», «тес­то» из питательных микроорганизмов. «Тесто» профессора Бройера призвано облагодетельство­вать человечество, осуществить его вековечную мечту, освобождая от изнурительного, рабского труда («Впотелица своего добывайте хлеб насущ­ный» -одна из часто цитируемых библейских за­поведей). Беляева интересует не сам процесс ста­новления замечательного открытия, а судьба меч­ты. Вокруг «теста» Бройера стремительно развора­чиваются события, оправданные социальными и психологическими закономерностями. «Вечный хлеб» не приносит «вечного счастья». От нищего Ганса «хлеб» попадает в руки рыбаков, от них – к дельцам, потом в лапы крупных капиталистиче­ских хищников, превратившись в орудие утончён­ной эксплуатации, становясь большой угрозой для жизни людей. История «теста», которое было при­звано спасти людей, заканчивается невесёлым па­радоксом: «Тесто было уничтожено. Человечество было спасено». Любопытно, что к теме, первоот­крывателем которой стал Беляев, вновь и вновь обращаются фантасты (например, Александр Ка­занцев в романе «Купол Надежды»). Небезынте­ресна и мысль об опасности неконтролируемого использования даже созданных с самыми благими целями искусственных микроорганизмов. На эту тему писатели-фантасты создали немало ориги­нальныхиоченьсерьёзныхпоидеямпроизведений (например, роман М. Крайтона «Штамм «Андро­меда». Американца Майкла Крайтона отечествен­ный читатель и кинозритель знает по спилбергов­скомуфильму «ПаркЮрскогопериода»).

В июле 1929 года у Александра Романовича и Маргариты Константиновны родилась вторая дочь Светлана, которойписательвпоследствиипосвятит свой роман «Ариэль». В сентябре того же года Бе­ляевы преезжают из сырого промозглого, с нездо­ровым климатом Ленинграда, в Киев, к теплу и более сухому и мягкому климату. В столице Ук­раины, к сожалению, возникают сложности с переводом беляевских произведений на украинский язык. Беляев уже признаный писатель

– профессионал, но тиражи книг небольшие, а семья разрослась. Чтобы прокормить себя, жену и двух дочерей, Александр Романович должен выпускать в свет хотя бы по два романа в год, как когда-то делал любимый Беляевым Жюль Верн. Подготовленные материалы следует пересылать почтой в Москву и Ленинград, на что уходит многовремени, даирукописи, бывает, теряются. В течение 1929-1930 гг выходят в свет в московских и ленинградских журналах «Подводные земледельцы», много новыхрассказов, втомчисле о профессоре Вагнере. К этому периоду относится пристальный интерес писателя к космической тематике и заочное знакомство и переписка с К.Э. Циолковским. Основоположник космонавтики становится «звёздной» энциклопедией Беляева, а позднее всемирно известный учёный лично напишет предисловие ко второму изданию романа «Прыжоквничто». ОднаковКиевеБеляевпотерял свою любимую шестилетнюю дочь, умершую от гнойного цереброспинального менингита. В конце 1931 года Беляев уезжает из Киева и поселяется в Царском Селе (ныне г. Пушкин) Ленинградской области. В редакцию журнала «Вокруг света» он передаёт рукопись романа «Земля горит», который печатаетсяв№№ 30-36 за 1931 год.

В 1932 году в том же «Вокруг света» публику­ется очерк Беляева, названным им «Огни социа­лизма, или господин Уэллс во мгле». Это был ве­ликолепный материал о Днепрострое, который литературоведами именовался «фантастический очерк о фантастической стройке». Это было нача­лом нового этапа работы писателя, который им был впоследствии развит и представлен в «Звезде КЭЦ» ив«ЛабораторииДубльвэ».

В очерке о Днепрострое, Беляев, полемизируя с Гербертом Уэллсом и его книгой «Россия во мгле», писал: «Фантастический город построен! Приезжайте и посмотрите на него своими «ясно­видящими» глазами! Сравните его с вашими горо­дами во мгле! Это не ваш уэллсовский город! Ва­ши утопические города останутся на страницах вашихувлекательныхроманов» [16].

Знаменитый английский писатель посетил Бе­ляева в 1934 году и отметил, что он по-доброму за­видует популярности Александра Романовича, про­изведения которого обретают философичность, ус­ложняется их композиция, а характеры героев уг­лубляются. Следует отметить, что ко времени встречи Беляева и Уэллса фантастические произве­дения «русского ЖюляВерна» уженачинаютвыхо­дить в США и Великобритании, получая востор­женныеотзывыанглоязычнойкритикиичитателей.

В начале 30-х годов Беляев подготовил фило­софскую и одновременно забавную пьесу «Алхи­мик», которая, однако, втеатре поставлена не была,арукопись её, ксожалению, былабезвозвратно уте­ряна. В связи со смертью К.Э. Циолковского писа­тель-фантаст готовит новый роман «Воздушный корабль» ибольшойочерк, посвящённыйжизнедея­тельности основоположника отечественной космо­навтики, скромного учителя из Калуги. К этому времени Александр Романович уже вошёл в число основных сотрудников ленинградского журнала «Вокруг света» и в редакции посетителей встречал его шаржированный портрет с озорной надписью: «Наш русский Жюль Верн». Фантаст был изобра­жен весёлым очкариком, лезущим по толстому ка­нату, натянутому между небом и землёй. Можно было бы изобразить ещё и водную стихию, которая далеко не чужда была Беляеву, замахнувшемуся в «Звезде КЭЦ» и на космическое пространство. Как известно, фантастика (отгреч. Phantastike – искусст­во воображать) представляет собой важную и не­обычайно востребованную разновидность художе­ственнойлитературы, вкоторойавторскийвымысел от изображения странно-необычных событий и рас­сказа о заведомо неправдоподобных явлениях и фе­номенах простирается до конструирования особого

– вымышленного, нереального, «чудесного мира». А.Р. Беляев создавал свои необыкновенные миры жизнедеятельности людей и необычные простран­ства, в которых жили, любили и действовали на­стоящие герои: мужественные, целеустремлённые,замечательные в своих мечтах и запоминающихся поступках и глубоко логической по сути линии по­ведения. Таковы романы «Человек-амфибия», «Подводные земледельцы», «Ариэль» и другие лю­бимыечитателямимногихпоколенийпроизведения. Фантастика Александра Беляева обладает своим собственным, оригинальным типом условности,нередко вольным обращением и даже игнорирова­нием реальных логических связей и закономерно­стей, естественных пропорций и форм изображае­мого объекта. Таковы рассказы А. Беляева «По­следний человек из Атлантиды», «Идеофон», «Бе­лый дикарь», «Изобретения профессора Вагнера», «Светопреставление». Фантастика «русского Жюля Верна» как особая область литературного творчест­вамаксимальноаккумулировалакреативнуюфанта­зи ю художника, который решил в 1936 году заново обратиться кодному из своих самых первых произ­ведений – к рассказу «Голова профессора Доуэля»,переделав его в роман. В мае журнал «Вокруг све­та» начинает печать это переработанное, зрелое произведение с рисунками одного из любимейших беляевских художников книги – ленинградца Фи­тингофа, умевшего, как никто, ощущать эпоху и детали характеров персонажей, вдумчиво вчиты­ватьсявтекстыписателя.

А.Р. Беляев уже учёл физиологические опыты Эвальда, Гаскеля, Волера и Брюхоненко иопирался нанихвэтомсвоёмболеесолидномиисполненном литературного мастерства произведении. Близкий знакомый Беляева талантливый исследователь из городанаНевеВалентинСтеблинчастобеседовалс писателем о проблемах оживления человеческих органов и возможности их автономного существо­вания, что потом в той или иной степени вошло в контекст нового «Доуэля». Литературоведы счита­ют, что беляевский роман косвенным образом отра­зил и трагедию талантливого инженера Дизеля, ко­торого обокрали и в конце концов умертвили кон­курентыидажеАльбертаЭйнштейна, решившегося на исследования в области ядерной энергии и затем глубоко потрясённого бомбардировками японских городовХиросимыиНагасаки.

Одинадцатьсамыхинтенсивныхтворческихлет (сгодичнымперерывом) ипубликациябольшинства романов навсегда связали имя Беляева с журналом «Вокруг света». В 1938 году писатель расстаётся с редакцией этого журнала, прочно обосновывается в городе Пушкине на Первомайской улице. Следует отметить, чтоПушкин (бывшееЦарскоесело) былв то время настоящим городком известных литерато­ров. В городской газете регулярно печатались жив­шие в Пушкине Алексей Толстой, написавший весьма популярные фантастические вещи «Гипер­болоид инженера Гарина» и «Аэлита», а также Вя­чеслав Шишков (автор «Угрюм-реки» и «Емельяна Пугачёва»), создатели популярных и исторических романов Юрий Тынянов, Ольга Форш и талантли­вый прозаик Всеволод Иванов. Постоянным авто­ром этой газеты с тиражом всего 6 тысяч экземпля­ров становится и А.Р. Беляев. За три года Беляев почти еженедельно печатает в газете многочислен­ные рассказы, фельетоны иочерки. Однажды Алек­сандр Романович пошутил: «Я газетчик. Когда я умруненужноособыхпохорон. Меняследовалобы похоронить, обернув старыми номерами газет». Ка­ждую неделю на квартире у Беляевых собираются пионеры, у которых писатель ведёт драматический кружок. Детиставят «ГоловупрофессораДоуэля» и Александр Романович, вспоминает свои школьные опыты с фотографией головы на блюде, знакомит пушкинских ребятишек с законами театрального действа, правилами режиссурыиустройством деко­раций. Воткогдапригодилсяиопытигрывсмолен­ском театре и режиссура спектаклей (например «Спящейцаревны» Григорьева), которыебылипри­обретены Беляевым ещё в дореволюционные годы. Беляев пишет много статей об организации куль­турного и познавательного досуга детей. Ему есть о чёмрассказатьпедагогамиродителям.

В ноябре 1938 года он выступает в печати с предложением построить недалеко от Пушкина «Парк чудес», в котором должен быть и уголок нетронутого, девственного леса, и хорошо обору­дованные исторические уголки, и отдел звездопла­вания с настоящей ракетой и ракетодромом (какой из фантастов не мечтает о подобных вещах!)… По идееБеляевав «Паркечудес» должнонайтисьмес­течко и для акустики и иного возможного и невоз­можного. «Паркчудес» представлялсяБеляевувто же время не произвольным «царством воображе­ния»: в фантастической и одновременно романти­ческой обстановке парка дети должны активно пользоваться преображёнными формами человече­скогобытия, развиваясвоиталанты, способностии собственную креативность. Грандиозный проект великого фантаста и прекрасного знатока детей поддерживаютвдова«отцакосмонавтики» Любовь Константиновна Циолковская, автор заниматель­ных книг для юношества Я.И. Перельман и другие выдающиеся деятели культуры и науки. Но тре­вожное предвоенное время диктуетсвои условияи реализациюпроектаприходитсяотложить… Пред­приимчивому американцу Уолту Диснею в своём «Диснейленде» удалось осуществить многое из того, о чём мечтал Александр Романович. Теперь «Диснейленд» есть даже в Париже и пользуется колоссальнойпопулярностьюудетейЕвропы.

Много пишет в эту предвоенную пору Беляев и о замечательных, мужественных и выдающихся людях. Его биографические очерки о Фритьофе Нансене, А.С. Пушкине, Жюле Верне, Герберте Уэллсе, М.В. Ломоносове, К.Э. Циолковском нико­го не оставляют равнодушным. Принадлежат перу писателя и интереснейшие очерки о военной техни­ке, оразведениирыбы, растениеводстве, транспорте будущего, световых декорациях, русском языке… Писателя интересует всё и, кажется, что нет ни од­ной области человеческого знания, в которую не проник бы его проницательный вдумчивый взгляд пытливого исследователя и художника слова. И всё же главным в творчестве Беляева остаются романы. Всё остальное (очерки, фельетоны, маленькие но­веллы) – только на пути к подготовке замечатель­ных романов. Зимой 1939 года Беляев работает над романом «Пещера дракона» и обдумывает книгу об актуальных биологических проблемах, близко зна­комясьсработойединственноговстранеИнститута мозга, с классическими трудами И.П. Павлова и В.М. Бехтерева. Весной 1939 года пишется роман «Ариэль», который посвящается дочери Светлане. Этот роман ставший последним произведением крупным писателя, переиздавался после его смерти многократно и в разных странах, переведён более чем на 50 языков. Следует отметить, что образ ле­тающего человека (воплощение детской мечты Бе­ляева о свободном – безо всяких аппаратов и меха­низмов полёте) владел воображением писателя в течение всей его жизни. Как вспоминала вдова пи­сателя Маргарита Константиновна, «Ариэль» был своеобразной полемикой с романом Александра Грина «Блистающий мир», главным героем которо­го тоже был летающий человек. Однако если гри­новский Друд – герой романтический и трагиче­ский, тоАриэль – символборьбыпротивпорабоще­ниявовсехегоформах.

Образ летающего человека широко распро­странён в фантастической литературе: уже упомя­нутый роман «Блистающий мир» А. Грина (1923),рассказ Карела Чапека «Человек, который умел летать» (1938), новелла фантаста Севера Гансов­ского «Мечта» (1967), повесть Павла Вежинова «Барьер» (1977) имногиедругие, включая «Масте­ра и Маргариту» Михаила Булгакова. В ряду этих произведений «Ариэль» занимает особо почётное место [1, 18, 20].

Параллельно с «Ариэлем» Беляев набрасывает вчерне либретто для научно-популярного фильма «Покорение расстояний». Кино всегда тянуло пи­сателя, а стиль беляевских романов и повестей так и просился в кинокадры. По просьбе Одесской ки­ностудии Беляев переделывает в киносценарий свойрассказ «Когдапогаснетсвет» [8].

Рабочий день писателя-фантаста начинался,какправило, оченьрано. Внаиболееплодотворные утренние часы, когда все ещё в доме спят, Алек­сандр Романович наскоро завтракал, затем в дета­лях обдумывал композицию своего очередного литературногошедевра, характерыгероевиплани­руемые события и коллизии. По его методике всё произведениесначаладолжнобылостатьстройной системой в голове писателя, а уж потом ложиться на бумагу. Вскоре назначалось число и час, когда Александр Романович начнёт диктовать текст бу­дущего рассказа или романа, а иногда он исам пи­сал остро отточенным карандашом на длинных полосках бумаги, чтобы в последующем машини­стка перепечатала всё набело. Когда Беляев бывал нездоров (а это случалось довольно часто) и выну­жден был лежать в постели, его единственной свя­зью с окружающим миром становились книги, га­зеты, письма, многочисленные гости, а также ра­диоприёмник. Создавая свои оригинальные фанта­стические произведения, писатель часто использо­валлюбимыйимещёсюностиметодлитературно­го конструирования: вырезализоднойфотографии голову, из другой – фигуру человека, подходящий костюм и изобретал тот или иной типаж, приду­мывал для него соответствующую биографию или,наоборот, подклеивал этот, как правило, удачно найденный образ к нужной ему сюжетной канве. Таким образом, фантазия писателя подкреплялась ещё и замечательным иллюстративным материа­лом, который рождалновыеидеи, обогащалсюжет и делал писательское творение ещё более увлека­тельнымизанимательнымдлячитателя [21].

Когда Беляев чувствовал себя более-менее фи­зически сносно, он гулял по дорожкам историче­ского Екатерининского парка. Осенью он собирал дивные букеты из желтых и красных кленовых листьев, которые оживляли и украшали его рабо­чий кабинет. Никто и никогда из окружающих и близких не слышал, чтобы Александр Романович жаловался на свою тяжёлую болезнь. Мало того,когда кто-либо приходил к Беляеву, то из его ком­наты часто доносились взрывы хохота: остроум­ный писатель умел смешить людей и любил сам смеяться. Устраивая домашние банкеты с друзья­ми, он за компанию даже употреблял спиртное… изнапёрстка. Большеемубылоужникакнельзя!

В 1940 году Беляеву производят оперативное вмешательство на почках. Пациент был настолько хладнокровен и мужествен и его настолько интере­совал сам процесс операции, что по его просьбе и с разрешения оперирующего хирурга медицинская сестра держала зеркало таким образом, чтобы писа­тельмогсам видеть всю операцию. Коллега писате­ля по городской газете г. Пушкина так рисует Бе­ляева в последний предвоенный год: «Скромно об­ставленный кабинет. Полупоходная койка. По сте­нам – картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый приёмник. Настольный те­лефон и книги… книги… книги… Ими завалены стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя комната – библиотека. На койке лежит человек с высоким лбом, лохматыми чёрными бровями, из­под которых смотрят ясные, проницательные гла­за…» [10].

Великая Отечественная война застала Беляева чрезвычайнобольнымчеловеком. Ивсёже, будучи тяжело больным, писатель находил в себе силы работать, печататься в газетах и журналах, встре­чаться с друзьями, читателями, школьниками. 26 июня 1941 года в пушкинской городской газете выходит статья Беляева, которую часто любят вспоминать и цитировать его биографы О. Орлов, М. Соколова, А. Балабуха, А. Бритиков и другие. Вот самое характерное место из этой газетной за­метки: «Труд создаёт, война разрушает. Нам навя­зали войну – разрушительницу. Наша армия дока­жетврагу, чторабочиеикрестьяне, изкоторыхона состоит, умеют не только строить заводы и фабри­ки, ноиразрушать «фабрики войны».

Через несколько месяцев в Пушкин вошли фашистскиевойска. Когдаоккупантыузнали, чтов городе живёт известный писатель-фантаст Алек­сандр Беляев, им сразу же заинтересовалось геста­по. Нагрянув с обыском, фашисты пристрастно и скрупулезно рылись в книгах и бумагах Беляева,после чего навсегда пропали папки с важными до­кументами, замысламииидеямиписателя.

Маргарита Константиновна старалась вечера­ми, соблюдая предельную осторожность (после 4 часов вечера в городе объявлялся комендантский час), перетаскивать в тёмный чулан соседней, ос­тавленной жильцами из-за эвакуации квартиры,все рукописи мужа, которым предстояло увидеть свет. Между тем запасы продовольствия на зиму мало помалу истощались, семья писателя начала голодать. Будучи ещё довольно слабым после опе­рации на почках и оставаясь в состоянии тяжелого больного по основной патологии (туберкулёз по­звоночника), Беляев стал сдавать первым, он всё с большим трудом передвигался и слабел с каждым новым днём. В конце декабря 1941 года писатель слёг окончательно, а шестого января 1942 года его нестало.

Похоронили писателя на Казанском кладбище. Его жена и дочь были вывезены в Польшу и вер­нулисьдомойтолькопослеокончаниявойны.

Сейчас на могиле известнейшего писателя по­ставлен величественный обелиск с надписью: «Бе­ляев Александр Романович». Ниже изображена раскрытая книга, на листах которой написано: «Писатель-фантаст». Илежитгусиноеперо [12]…

Произведенияписателя после его смерти полу­чили новую жизнь. В конце 50-х годов начались съёмки первого советского фантастического филь­ма «Человек-амфибия» итриумфальныйпоказкар­тины убедительно всем продемонстрировал, что книгам Беляева суждена долгая жизнь. Позднее были сняты фильмы «Голова профессора Доуэля»,а не так давно – многосерийный телевизионный сериал «Человек-амфибия». Выходят собрания сочинений Беляева, издаются его многотомники,переводятся и печатаются на разных языках его рассказы, романы и повести. За 15 лет активной работы влитературеБеляевсоздал более 50 произ­ведений, в которых медики всегда найдут много полезногоипоучительного.

***

В творческом наследии Александра Романови- ча Беляева – более пятидесяти разножанровых, преимущественно фантастических, увлекательных

произведений, изданных к сегодняшнему дню

практически во всех цивилизованных странах. Его

книги запрещала фашистская цензура во франки- стской Испании. В шестидесятых годах ХХ века

аргентинские таможенники сожгли сборник беля- евских научно-фантастических произведений, что

было не удивительно, поскольку именно в Арген- тине происходят события знаменитого научно- фантастического романа «Человек-амфибия». Бе- ляев по праву считается не просто корифеем миро- вой фантастики, а истинно является (по мнению

литературных критиков, экспертов и читателей)

одним из её основоположников. Книги А.Р. Беляе- ва переведены на многие языки: английский и не- мецкий, французский и польский, болгарский и

финский, монгольский и итальянский, испанский и

хинди, а также на все языки республик, входивших

ранее в состав Советского Союза. Жизнь этого литературного «мэтра», фундато- ра и корифея, однако, безоблачной и невероятно

счастливой назвать не возможно. Перечислим

только отдельные ключевые её моменты: наделён- ный техническими талантами, Александр изобрёл

ещё в юности оригинальный стереоскопический

проекционный фонарь, с увлечением самостоя- тельно мастерил модели действующих планеров и

сам летал на первых аэропланах конструкции ин- женера Гаккеля; окончил духовную семинарию, но

в душе оставался атеистом; блистательно играл в

театре смоленского Народного дома и запомнился

зрителям «тонким и душевным исполнением» ро- лей классического репертуара; почти профессио- нально занимался фотографией и экспериментиро- вал в этой области; окончил знаменитый Демидов- ский юридический лицей и одновременно консер- ваторию (по классу скрипки) в Ярославле; играл в

оркестре цирка Труцци; превосходно рисовал теат- ральные декорации; был журналистом и редакто- ром газеты; работал инспектором по делам несо- вершеннолетних, воспитателем в детском доме, младшим милиционером, агентом уголовного ро- зыска; читал лекции по уголовному и администра- тивному праву; трудился «приватным» юрискон- сультом; служил в Народном комиссариате почт и

телеграфа и в Наркомате просвещения. Всё пере- численное уместилось в неполные пятьдесят во- семь лет жизни, довольно значимая часть которой

при этом была проведена на больничной койке. При всём том А.Р. Беляев написал много ярких

рассказов, удивительных повестей и незабываемых

романов, в которых, как никто другой, вполне ор- ганично, смог соединить науку и жизнь, настоящее

и грядущее, воображаемое и реальное, фантастику

и действительность. Александр Романович обладал не только по- ражающей современников эрудицией в самых раз- ных отраслях знаний, но и отличался особым уме- нием вглядываться в окружающее, находя в нём

«зародыши» будущих научно-технических свер- шений, которые потрясут человечество. Он ис- кренне хотел показать своим читателям то буду- щее, которое «светло и прекрасно». Он красочно и

удивительно живо изображал великолепные горо- да, наполненные воздухом, светом, зеленью – го- рода-сады с контролируемым климатом и просто- рными, комфортными домами. Города с электри- ческим транспортом, аэровокзалами на крышах

гигантских зданий, быстроходными экспрессами – города будущего, где все дары природы служат

удобству, здоровью и высокому качеству жизни

людей грядущих поколений. В фантастическом

романе «Под небом Арктики» Беляев описал уни- кальный подземный город-курорт, на крайнем Се- вере превращённый в вечнозеленый, цветущий

край. Люди там научились управлять погодными и

климатическими условиями и всё подчинили заме- чательной цели – укреплению здоровья человека. Одной из главных задач научной фантастики

этот замечательный автор считал убедительный

показ образа людей грядущих времён. Писатель

стремился угадать и представить своим читателям

«хотя бы две-три чёрточки в характере человека

будущего». Он рисует благородных и мужествен- ных творцов, создающих плотины на крупнейших

реках, добывающих воду в пустынях, строящих

новое общество. Стремился Беляев предвосхитить

и спрогнозировать «психологию будущего челове- ка» и мучительно искал в настоящем черты буду- щих, более совершенных, человеческих личностей. Многое из того, о чем писал этот удивительный

автор-фантаст, было претворено в жизнь в ХХ-ХХI

веках. Специфической особенностью литератур- ных произведений Беляева является то, что сюжет, фабула, детали их вовсе не беспочвенны, не по- строены исключительно на выдумке ради выдум- ки, а всегда базируются на прочной научной осно- ве.

В своё время нам довелось встречаться и бесе- довать о фантастике с известным хирургом и ки- бернетиком (в Академию Наук Украины он был

избран именно по разделу кибернетики, поскольку

работал в области создания искусственного интел- лекта), академиком Николаем Михайловичем

Амосовым в один из январских воскресных дней

1980 года. Амосов с гордостью показал нам вы- шедшую в США его повесть «Мысли и сердце», а

также свою фантастическую книгу «Записки из

будущего». Зашел разговор о пересадках сердца, а

потом и об изолированном мозге. Вполне естест- венно, что мы вспомнили роман А.Р. Беляева «Го- лова профессора Доуэля». Амосов сказал: «Не сле- дует думать, что проблема изолированной головы

может быть решена в течение нескольких бли- жайших лет. Нужна очень большая работа, однако

мне не представляется это более трудным, чем

анабиоз или преодоление индивидуальной несо- вместимости тканей».

На одной из недавних Московских междуна- родных книжных выставок – ярмарок, которые

традиционно проходят во Всероссийском Выста- вочном Центре (бывшей ВДНХ), нам посчастливи- лось в течение нескольких часов беседовать с про- фессором Е.И. Парновым – автором многочислен- ных популярнейших фантастических произведе- ний, вице-президентом Всемирного общества пи- сателей-фантастов. Еремей Иудович с большим

уважением говорил о «двух Александрах», кото- рые оказали в юные годы на него наибольшее

влияние, — об Александре Грине и Александре Бе- ляеве. После этой плодотворной беседы нам захо- телось вновь перечитать беляевские произведения

и как можно больше узнать и о самом фантасте. Большую помощь при подготовке настоящей

статьи нам оказали сотрудники Луганской област- ной универсальной библиотеки при Луганской

областной госадминистрации. Выражаем искрен- нюю признательность директору библиотеки Ры- бянцевой Инне Павловне и её заместителям – Ми- хайличенко Людмиле Васильевне и Худокормовой

Вере Ивановне. Мы надеялись, что в зале «Русский

мир» областной библиотеки мы легко отыщем как

произведения А.Р. Беляева, так и книги о нем. Но

не тут-то было. Пришлось спускаться в книгохра- нилище и вместе с библиотекарями разыскивать

тома фантаста, изданные ещё в ХХ веке. В ХХI

столетии в ходу у читателей больше мистическая

фантастика (преимущественно зарубежная), одна- ко время Беляева (мы в этом глубоко убеждены)

ещё настанет. Родился Александр Беляев 16 (по старому сти- лю 4-го) марта 1884 года в Смоленске, в семье свя- щенника Романа Петровича Беляева. Кстати, в

одном из изданий [16] избранных научно- фантастических произведений А.Р. Беляева, в пре- дисловие к первому тому, составленному Б.В. Ля- пуновым, вкралась ошибка. Сообщается, что

«Александр Романович Беляев родился 22 марта

1884 года…» [16]. Матерью Саши была Надежда

Васильевна Беляева, всей душой любившая сына и

сопровождавшая его всюду до самой своей кончи- ны. В семье Беляевых царила атмосфера набожно- сти, свойственная небольшим захолустным горо- дам того времени. В доме постоянно «толклись»

какие-то богомолки и богомольцы. Саша однако «с

младых ногтей» не испытывал перед высшими

силами ни благоговения, ни страха. Правда, в цер- ковь, мальчик, как тогда было повсеместно заведе- но, ходил, но вместо того, чтобы молиться, с инте- ресом разглядывал старинные иконы, прищуривая

при этом то один, то другой глаз, отчего свечной, не очень яркий свет, преломлялся, становился по- хожим на северное сияние, о котором парнишка

читал в книгах. Практикуясь таким образом, Са- шенька установил, что видит глазами не одинако- во. Как пишет в «Воспоминаниях об отце» [7]

Светлана Беляева: «Дело в том, что, когда ему бы- ло лет десять – двенадцать, он качался на качелях.

Раскачавшись, попытался описать дугу, но сорвал- ся и упал лицом вниз, сильно ударив глаз, отчего

тот распух и совсем заплыл. Перепуганная мать

велела позвать врача. Пришел местный эскулап и

безапелляционно заявил: «Глаз необходимо за- шить!». – «Не дам!» — вконец испугалась Надежда

Васильевна. И не дала. Падение это даром, к сожа- лению, не прошло: Александр стал видеть травми- рованным глазом значительно хуже, поэтому Бе- ляеву всю жизнь пришлось носить индивидуально

подобраные очки» [19].

Детский мир Саши Беляева был наполнен вся- ческими фантазиями и захватывающими дух при- ключениями. Мальчику всюду мерещилось что-то

таинственное, сказочное, неведомое. Однажды, проснувшись среди глубокой ночи, Сашенька по- чувствовал, что на него медленно надвигается не- что, напоминающее привидение. Стало страшно и

одновременно очень интересно: искренне хотелось

знать, что будет дальше. Ничего не происходило. «Привидение» перестало двигаться и застыло на

одном месте. Саша вылез из постели и медленно

пошёл навстречу неведомому. Ни черепа, ни ске- лета, которые сначала ему привиделись, не было. Отчаянно сделав несколько шагов, стуча зубами от

непроизвольной боязни и всё-таки преодолевая её, мальчик в конце концов ударился лбом обо что-то

твёрдое. Оказалось, что вечером, когда купали де- тей, мать, вытерев ребятишек, набросила банную

простыню на дверь. Ночное светило (было как раз

полнолуние) частично осветило висевшую про- стыню, а умница – кот, пожелавший проведать

детскую, лапой приоткрыл дверь, отчего «приви- дение» и стало двигаться… Как и все мальчишки того времени, Саша Бе- ляев увлекался приключенческой литературой, рано приохотившись к чтению. Очень скоро он

открыл для себя фантастику. Сила воздействия

романов Жюля Верна была такова, что, как вспо- минал Александр Беляев годы спустя, они «с бра- том решили отправиться путешествовать к центру

Земли. Сдвинули столы, стулья, кровати, накрыли

их одеялами, простынями, запаслись маленьким

масляным фонарём и углубились в таинственные

«недра» земли. И тот час прозаические столы и

стулья пропали. Мы видели только пещеры и про- пасти, скалы и подземные водопады такими, каки- ми их изображали чудесные картинки (иллюстра- ции в книге): жуткими и в то же время какими-то

уютными. И сердце сжималось от сладкой жути. Позднее пришёл Уэллс с кошмарами «Борьбы ми- ров». В этом мире уже не было так уютно…» [3].

Произведения Жюля Верна разбудили творчес- кие силы смоленского парнишки и с помощью свое- го воображения Саша открывал подземные пещеры, переплывал бурные реки, исследовал таинственные

земли, но больше всего мечтал о полётах. Позднее

«советский Жюль Верн» (так в тридцатые годы на- зывала Беляева критика) создаст произведение о

безгранично плывущем в небе птицечеловеке Ариэ- ле, свободно парящем наперекор силе земного тяго- тения и злой человеческой воле. Напомним, что у

другого Александра – Грина тоже есть роман о ле- тающем человеке – «Блистающий мир». Видимо, было нечто общее у этих двух художников слова и

страстных мечтателей, детство которых пришлось

на конец ХІХ, а юность – на начало ХХ века. Это

было время первых аэропланов, дирижаблей, гидро- самолётов, эпоха разработки фундаментальной тео- рии межпланетных сообщений.

Саша Беляев с детских лет грезил полётами во

сне и наяву. Став постарше, даже будучи взрос- лым, непрестанно мечтал о полётах. Бросался с

крыши на большом раскрытом зонтике, парашюте, сделанном из простыни, расплачиваясь изрядными

ушибами. Один из таких многочисленных прыж- ков закончился плачевно: Саша получил перелом

позвоночника. Герберту Уэллсу в детстве повезло

больше – он получил только перелом ноги, что

позволило юному Берти перечитать множество

книг, пока он находился в гипсе. Сашу Беляева, казалось, тоже исцелили. Однако в 30 с небольшим

лет Беляев серьёзно заболел костным туберкулёзом

позвоночника и с тех пор тяжёлая болезнь не ос- тавляла его до конца жизни, а три долгих года он

вообще был прикован к постели и провёл в гипсе. Однако мы несколько забежали вперёд. С детства Саша Беляев истово любил театр. Часто устраивались домашние спектакли, в кото- рых Александр был един во всех лицах: и драма- тург, и режисёр, и актёр. Перевоплощался он мол- ниеносно. А роли играл любые, даже женские. Смоленск в те времена был сравнительно неболь- шим городом, и вскоре почти все его жители знали

о беляевском театре. Постепенно домашний театр

стал перемещаться в пространстве: играл то у од- них знакомых, то у других. Однажды в Смоленск

приехала знаменитая труппа под руководством

самого К.С. Станиславского. Саша, естественно, не

пропускал ни одного спектакля. Вдруг, ни с того

ни с сего один из ведущих актёров Московского

художественного театра заболел ларингитом и

полностью потерял голос. Заменить его оказалось

некем, и на афишах появилась приписка: по болез- ни актёра спектакль отменяется. Приезд актёров

такого масштаба был не столь уж частым явлени- ем, и вся смоленская театральная публика была в

крайнем огорчении от случившегося. Поговарива- ли, что московская труппа собиралась покинуть

Смоленск. Саша Беляев был огорчён не меньше

других театралов. Однажды худощавый высокий

мужчина в пенсне пришел в гости к Беляевым и

долго разговаривал с Сашей тет-а-тет. Оказалось, что это и был сам «великий и ужасный» Стани- славский, пригласивший Беляева играть в одной

труппе со столичными актёрами. Чуть было не со- рвавшийся спектакль прошёл с блеском и неверо- ятным успехом. Смоляне горячо встретили своего

земляка и долго аплодировали дебютанту. После

этого Беляев сыграл ещё в нескольких спектаклях, пока труппа не закончила гастроли и не отбыла в

белокаменную. Великий режиссёр предложил та- лантливому актёру остаться в его труппе, но Беля- ев по скромности ответил отказом. Но мы опять немного поторопились. У Саши

кончилось детство, наступила пора отрочества. Куда мог пойти учиться младший сын небогатого

смоленского священнослужителя? Конечно же, по

стопам своего отца. И хотя ни малейшего призва- ния к духовной карьере подвижный и любозна- тельный мальчик в себе не находил, на одиннадца- том году жизни отец определил его в Смоленскую

духовную семинарию. Преподавание велось в этом

учебном заведении на очень хорошем уровне и

первоначальные основы той образованности и эн- циклопедизма, которые стали характерными чер- тами Беляева – писателя, закладывались именно

здесь. Однако сам дух семинарии оказался глубоко

чужд Александру. Например, решением Святейше- го Синода (высшей духовной власти страны) се-

минаристам запрещалось: «… чтение в библиоте- ках газет и журналов, чтение светских книг без

особого на то письменного разрешения ректора

семинарии, посещение театров (кроме император- ских), а также в каникулы – рождественские, пас- хальные и летние «вакации» [9].

Губернский Смоленск не обходили вниманием

ни российские, ни иностранные музыканты, ком- позиторы, писатели, актёры, певцы. Гастроли

Александринского театра, фортепианные сочине- ния Игнация Падеревского. Сцена смоленского

Народного дома знала лирический тенор

легендарного исполнителя роли Ленского в опере

«Евгений Онегин» Леонида Собинова, а также

могучий бас великого Фёдора Шаляпина. Здесь, затаив дыхание, аудитория внимала концертам

выдающегося пианиста и великого композитора

Сергея Рахманинова, здесь же замечательно читал

свои «Песню о Соколе» и «Старуха Изергиль»

молодой Максим Горький. Однако не только театром, музыкой и книгами

был занят интеллект взрослеющего юноши. Сашу

Беляева привлекала и техника. Увлечение полёта- ми – все эти самодельные планеры и парашюты – сменилось новым, не менее страстным «хобби» —

фотографией. Беляеву мало было производить не- что из ряда вон выходящее. Один раз он задумал

сфотографировать человеческую голову, лежащую

на блюде. Но как же это осуществить реально?

Выпилить дыру в крышке большущего ящика тру- да не составит, но как быть с блюдом? Его ни рас- пилить, ни разрезать не удастся.. И всё-таки Саша

решил попробовать. Помощниками были два его

друга. Множество блюд было испорчено пона- прасну, пока не посчастливилось отломить такой

кусок, чтобы в блюдо можно было всунуть шею. И

вот всё готово. Один из товарищей Саши залезает в

ящик, накрытый простыней, и осторожно просо- вывает голову в отверстие. На шею ему водружают

блюдо. Саша берёт нож и вилку и, будто бы соби- рается воткнуть их в голову, делая страшное лицо, а голова на блюде закатывает от ужаса глаза и вы- совывает язык. Коля, друг Саши, его верный Санчо

Панса, фотографирует. Отпечаток этой фотогра- фии был сделан на тёмно-синей бумаге, отчего

казался ещё более жутким. В год окончания духовной семинарии Саша

Беляев соорудил оригинальный стереоскопический

проекционный фонарь. Аппарат функционировал

отлично. Лавры изобретателя, однако, Александра

совершенно не прельщали, поэтому о его творении

хорошо знали только друзья и близкие. Двадцать

лет спустя проектор аналогичной конструкции был

изобретён и запатентован в США… После оконча- ния семинарии хотелось продолжить образование, но только не в религиозной сфере: из семинарии

Александр вынес стойкий атеизм. Дело осложни- лось тем, что ни в один университет России семи- наристов не принимали. Подходящее учебное за- ведение для Беляева всё же нашлось. Это был Де- мидовский юридический лицей, существовавший

на правах университета. Юриспруденция – об- ласть, несомненно, заинтересовавшая молодого

Беляева. Именно здесь остро сталкиваются челове- ческие интересы и людские судьбы. Тут наиболее

ярко и открыто ощущаются страдания, обиды и

боли самой жизни – всё то, что не может не заин- тересовать человека, увлечённого театром и лите- ратурой и по-настоящему любящего людей. Одна- ко для продолжения образования необходимы бы-

ли финансовые средства, в связи с чем талантли- вый актёр Александр Беляев подписал контракт с

театром смоленского Народного дома. Началась

интенсивная театральная жизнь – два спектакля в

неделю, многочисленные репетиции, разучивание

новых ролей… «Лес» и «Бешеные деньги» А.Н. Островского, гоголевский «Ревизор», «Преступле- ние и наказание» Ф.М. Достоевского, а также такие

популярные в те годы пьесы, как «Трильби», «Во- ровка детей», «Безумные ночи», «Соколы и воро- ны», «Картёжник»… Театральные обозреватели

смоленских газет весьма доброжелательно относи- лись к земляку, прославившемуся ещё в спектаклях

с «мхатовцами». «В роли капитана дАльбоаза

господин Беляев был весьма недурён», — писал

один обозреватель. «Господин Беляев выделялся из

среды играющих по тонкому исполнению своей

роли», — вторил другой [2].

Каждую свободную минуту Александр ис- пользует для того, чтобы познакомиться с новой

книгой. Он очень привык находить в чтении и удо- вольствие, и утешение и возможность отыскать

стимулы для осмысливания тех или иных идей. С

ранней молодости, страстно полюбив читать книги

исторического направления, Александр не пред- ставлял себе жизни без ежедневного погружения в

какую-нибудь интересную повесть, роман про- шедших или текущих времён. В глубине души он

уже начал считать, что создание хороших книг – это самое лучшее занятие на свете, однако настоя- щее призвание писательства к Беляеву ещё не при- шло…

И вот наконец Саша Беляев становится студен- том. Одновременно с занятиями в Демидовском

лицее он получает в Ярославле в консерватории

музыкальное образование по классу скрипки. Об- разование и тогда стоило немалых денег, поэтому

приходилось временами подрабатывать, играя в

оркестре цирка Труцци. В 1906 году, окончив ли- цей, Александр Беляев получает должность по- мощника присяжного поверенного в родном Смо- ленске [5]. В воспоминаниях дочери об отце [7]

написано, однако, что А.Р. Беляев сразу получил

должность присяжного поверенного, что, видимо, не совсем соответствовало истине, так как требо- валось более-менее продолжительное время для

того, чтобы войти в курс дел. Осторожные смолен- ские обыватели поручали молодому адвокату от- носительно малозначащие дела, но он всё равно

был счастлив, так как получил самостоятельную

работу, приносившую ощутимую пользу людям. В целом же «адвокатура, — как вспоминал

Александр Романович впоследствии, — формали- стика и казуистика царского суда – не удовлетво- ряла» [19]. Нужна была какая-то отдушина, и ею

стала журналистика. В газете «Смоленский вест- ник» стали появляться под разными псевдонимами

театральные рецензии, отчёты о концертах и лите- ратурных чтениях, принадлежавшие перу Беляева. Новое увлечение было не только интересным, но и

давало определённый приработок. Постепенно у

молодого юриста стала появляться постоянная

клиентура. Он смог снять хорошую квартиру, об- ставить её. Беляев приобрёл коллекцию картин

известных художников, собрал отличную библио- теку.

В 1911 году Беляеву, который уже стал при- сяжным поверенным, довелось удачно провести

судебный процесс по делу лесопромышленника

Скундина и, получив хороший гонорар, он позднее

напишет: «Изучил историю искусств, ездил в Ита- лию изучать Ренессанс. Был в Швейцарии, Герма- нии, Австрии, на юге Франции» [4]. Запомнились

ему Венеция, о которой он рассказывал друзьям и

близким восторженно и в то же время с грустью, Рим, Болонья, Падуя, Неаполь, Флоренция, Ге- нуя… Он поднимался на Везувий и даже загляды- вал в кратер вулкана, бродил по раскопанным вил- лам и улицам Помпеи, впитывал в себя гармонич- ное изящество знаменитых палаццо, а, изучая

жизнь простых итальянцев, даже посетил злопо- лучный и мрачный римский квартал Сан-Лоренцо, поставлявший Вечному городу наибольшее коли- чество преступного «элемента» [13, 14]. В Венеции

Беляев плавал на гондолах по каналам, летал на

гидроплане, а в Марселе посетил известный всему

миру (благодаря роману А. Дюма «Граф Монте- Кристо») таинственный замок Иф. Несколько ме- сяцев, проведённых за границей, принесли буду- щему писателю большой запас впечатлений на всю

жизнь. Беляев мечтал о новых путешествиях: в

Америку, в Японию, в Африку. В Швейцарии

Александру Беляеву запомнились пронзительная

тишина лозаннских и бернских музеев, а также

прекрасных библиотек, в которых будущему писа- телю посчастливилось поработать с уникальной

литературой. Он ещё не знал, что больше покидать

пределы родной страны ему уже не удастся. Возвратившись в Смоленск, Беляев активно

работает в газете «Смоленский вестник» и скоро

становится её штатным редактором. Одновременно

он серьёзно увлекается театром, ставит оперу Гри- горьева «Спящая царевна», становится членом

Смоленского симфонического общества, Глинкин- ского музыкального кружка, Общества любителей

изящных искусств. Между тем он всё больше и

больше склоняется к литературе и в 1914 году в

детском журнале «Проталинка» появляется его

первое художественное произведение – пьеса – сказка «Бабушка Мойра» [19].

В 1915 году на Беляева впервые серьёзно об- рушилась тяжёлая болезнь. Александру шёл всего

лишь тридцать первый год, он был в полном рас- цвете сил, однако болезнь подступила, как слёзы к

глазам, в диагнозе единодушно сошлись все врачи:

костный туберкулёз. Может быть, пусковым мо- ментом стал тот давний ушиб, которым окончи- лась детская попытка повторить подвиг Икара?

Высказывались также предположения о врачебной

ошибке, когда лечащий врач у больного плевритом

Беляева, производя пункцию, нечаянно задел

пункционной иглой позвонок… Позднее писатель напишет обо всём этом с му- жественной лаконичностью: «С 1916 по 1922 год

болел костным туберкулёзом позвонков». Шесть

лет будущий писатель провёл в постели, из них три

года, скованный по рукам и ногам гипсом. Однако

тяжёлая болезнь не сломила воли Александра Рома- новича. Он изучает иностранные языки, пристально

интересуется биологией и медициной, историей, техникой, следит за новейшими достижениями нау- ки. В этом отношении он очень походил на кумира

своих детских лет Жюля Верна (1828-1905). Напом- ним, что основоположник научной фантастики. Жюль Верн никак не мог ещё знать, что он – научный фантаст (поскольку сам термин был при- думан создателем научно-популярного журнала, американским инженером Хьюго Гернсбеком то- лько в 20-е годы ХХ века). Шестьдесят три романа, написанные великим французом, входят в серию

«Необыкновенные путешествия». Своей первона- чальной целью они имели популяризацию геогра- фических знаний, но для необычайных путешест- вий автору требовались и средства сообщения из

разряда необыкновенных. Таким образом, «героя- ми» стали воздушный шар, подводная лодка и раз- личные летательные машины, бывшие тяжелее

воздуха. Оснащались жюльверновские экспедиции

всевозможными техническими новинками, поэто- му научные открытия в романах вскоре потеснили

открытия географического плана. Франция в ту

пору была родиной позитивизма, а для правовер- ного позитивиста, каким был французский фан- таст, именно технический прогресс был двигате- лем прогресса морального и социального. Жюль

Верн был писателем лёгким, шутливым и при этом

весьма рациональным. Чехов, например, жаловал- ся, читая Жюля Верна, на его «скучнейшие описа- ния», на любовь знаменитого французского писа- теля к выверенным техническим деталям [11, 18].

Герберт Уэллс, высоко ценивший произведения

французского фантаста говорил, что в жюльвер- новских романах «речь почти всегда идёт о вполне

осуществимых изобретениях и открытиях и в не- которых случаях он замечательно предвосхитил

действительность. Его романы вызывали практи- ческий интерес: он верил, что описанное им будет

создано. Он помогал своему читателю освоиться с

будущим изобретением и понять, какие оно будет

иметь последствия – забавные, волнующие или

вредные. Многие из его предсказаний осуществи- лись» [1].

Вернёмся, однако, к Александру Беляеву. При- кованный к постели, он очень много читает, начи- ная при этом обдумывать и сюжеты своих собст- венных будущих книг. По рекомендации врачей, посоветовавших сменить климат, Надежда Василь- евна, мать Беляева, увозит его в Ялту. Больного, практически безнадежного Александра, бросает

его жена. В 1919 году умирает мать и Александра

Беляева, казалось бы, оставляют все. Кто знает, хватило ли бы писателю сил противостоять болез- ни, если бы не дружба, поддержка, преданность и

любовь Маргариты Константиновны Магнушев- ской – будущей супруги Беляева. Только в 1922 году Александр Романович

смог наконец вернуться к активной социальной

жизнедеятельности. Силы, правда, удалось вернуть

не полностью, болезнь до конца победить так и не

удалось, но тяжесть состояния отступила, а это

было уже совсем немало. Пришлось работать ин- спектором по делам несовершеннолетних в Ялтин- ском уголовном розыске (помогло юридическое

образование), затем – воспитателем в расположен- ном вблизи Ялты детском доме. Всё это приходи- лось осуществлять, преодолевая боль, всё время

находясь в специальном сковывающем движения

корсете. В 1923 году Беляев с женой Маргаритой

Константиновной уезжает в Москву, где начинает

серьёзную литературную деятельность; готовит

свои произведения вечерами, в маленькой сырой

комнатёнке в Лялином переулке. Днём приходи- лось служить в Народном комиссариате почт и

телеграфа, а позднее – в Народном комиссариате

просвещения юрисконсультом. Наступил 1925 год. В столице стал выходить

журнал «Всемирный следопыт», а с 1923 по 1925

гг, работая в Наркомпочтеле (НКПТ), Беляев пи- шет свою самую первую книгу, снабжая её семью- десятью иллюстрациями, вкладывая в подготовку

этой специальной книги «Современная почта за

границей» всю свою эрудицию, личные впечатле- ния от пребывания в Европе, всё своё умение увле- кать читателя, обобщать факты и использовать

богатый опыт зарубежной почты. Тираж этого

опуса был невелик, однако это было первое произ- ведение, на синей простой обложке которого стоя- ло: «А. Беляев». В 1925 году родилась первая дочь

Беляевых – Людмила. Была издана небольшая

книжица А.Р. Беляева «Спутник письмоносца» [6],

а в газете «Гудок» начал печататься с продолжени- ем первый научно – фантастический рассказ «Го- лова профессора Доуэля», через много лет перера- ботанный Беляевым в роман с таким же названием. Журнал «Всемирный следопыт» принял и напеча- тал этот рассказ в том же 1925 году [17]. До 1926

года Александр Романович днём трудится в каче- стве юристконсульта в Наркомпросе, а вечерами

пишет. По примеру своего литературного кумира

Жюля Верна он собирает большие папки интерес- ных вырезок из газет, каждая из которых – практи- чески готовый сюжет для рассказа, повести или

будущего романа. Из парижской «Фигаро» (фран- цузский язык Беляев знал в совершенстве) он поза- имствовал идею замысла «Последнего человека из

Атлантиды», из «Известий» — своего рассказа «Бе- лый дикарь». Из газетной вырезки с заметкой о

профессоре Сальваторе, чудо-хирурге родился ро- ман «Человек-амфибия», сделавший имя Беляева

всемирно известным [15].

Однако вернёмся к самому первому напеча- танному рассказу «Голова профессора Доуэля».

Его тема зародилась у Александра Романовича в то

самое нелёгкое время, когда он лежал в гипсе и

ему грозила пожизненная неподвижность. Тело

казалось ему мёртвым, жила только бесстрашная

мысль, неукротимый и непокорный хвори челове- ческий дух. «Я пережил ощущение головы без те- ла», — подчеркивал он позднее, говоря об этом пе- риоде своей жизни. Положение Беляева в тот пе- риод было почти таким же, как у головы профес- сора Доуэля: вокруг были хорошо знакомые до- машние предметы, горячо любимые книги, но он

не мог до них дотянуться, никак не мог достать

ничего без посторонней помощи. Беляев предложил жене шутливый договор – перепечатать рассказ о Доуэле для журнала «Все- мирный следопыт» с тем условием, что в случае

публикации Маргарита Константиновна получит

пятьдесят процентов гонорара. К тому времени у

Беляевых было старая пишущая машинка «Ре- мингтон» с закрытым шрифтом и, чтобы прове- рить напечатанное, нужно было каждый раз под- нимать каретку. Рассказ был журналом принят и с

тех пор супруга стала постоянной машинисткой у

Александра Романовича. Готовя рассказ, Беляев

вниметельнейше читал испещрённые латынью

старинные книги по медицине и биологии, копался

в старых журналах и много думал. Его вдохновля- ли опыты французского физиолога Броуна-Секара

(1817-1894), попытавшегося оживить органы после

смерти индивидуума. В 1937 году он перерабаты- вает свой рассказ в зрелый роман, посвящённый

проблеме оживления органов, отделённых от чело- веческого тела. Эта проблема в те годы была в ста- дии конкретных пошаговых научных разработок;

Беляеву уже были хорошо известны опыты Эваль- да, Гаскеля, Волера, Брюхоненко [2]. В своё время

авторы настоящей статьи о Беляеве, обучаясь в

Воронежском государственном медицинском ин-

ституте имени Н.Н. Бурденко, видели докумен- тальную киноленту, посвящённую опытам с при- живлением к туловищу большой собаки головы

маленькой собачонки с передними лапами, а также

изолированную собачью голову на блюде (препа- рат «изолированной головы» собаки [8]) которая

моргала глазами, раскрывала пасть, облизывалась

при виде куска мяса и даже пыталась лаять. Фильм

этот был подарен воронежским физиологам; как

организаторам очередного съезда Всесоюзного

научного общества физиологов перед самой Вели- кой Отечественной войной. Благодаря самоотвер- женности одного из сотрудников Воронежского

мединститута документальную киноплёнку уда- лось спасти и её, как редкую реликвию, демонст- рировали на кафедре нормальной физиологии сту- дентам-медикам. Следует отметить, что С.С. Брю- хоненко (1890-1960), разработавший ещё в 1920-

1925 гг. первый в мире аппарат искусственного

кровообращения, без которого сегодня не мысли- мы операции на сердце и мозге, подарил музею

Воронежского медицинского института дейст- вующую модель своего «автожектора». Эта модель

до сих пор украшает один из залов музея Воронеж- ской госмедакадемии им. Н.Н. Бурденко. Но вернёмся к рассказу 1925 года во «Всемир- ном следопыте». Автора ждал колоссальный, не- виданный успех. Читатели в один голос назвали

беляевский рассказ лучшим из всего, что было на- печатано в журнале. Невероятный фантастический

замысел, напряжённый, полный опасности и ин- триг сюжет, глубоко драматичный образ профес- сора Доуэля, страстная ненависть к злу и непоко- лебимая убеждённость в торжестве истины – всё

это потрясало и захватывало воображение читате- ля. К начинающему писателю пришла уверен- ность, что он нашел что-то очень важное и нужное

для людей. Он понял, что такие произведения

чрезвычайно необходимы, поскольку затрагивают

самые глубокие, самые сокровенные струны чело- веческой души, помогая людям в реальной жизни

преодолевать трудности и, борясь со злом, стано- виться лучше и прекраснее. В мартовском номере «Всемирного следопы- та» за 1926 год был опубликован кинорассказ Бе- ляева «Остров погибших кораблей», а через год – его продолжение, которое позднее было перерабо- тано в киноповесть с тем же названием, вышед- шую в издательстве «Земля и фабрика», в шутку

называемое Александром Романовичем «Труба и

могила». Это уже была настоящая книга, в превос- ходной обложке и её автор преподнёс своей супру- ге с трогательной дарственной надписью. У Беляе- ва стало появляться много новых знакомых. В их

числе – знаменитый дрессировщик, «весёлый ча- родей» В.Л. Дуров, инженер Бернард Кажинский, проводивший уникальные опыты с передачей

мыслей на расстояние и выпустивший в свет попу- лярные книги «Новое в зоопсихологии» (совмест- но с переехавшим в Москву из Воронежа основа- телем династии дрессировщиков В.Л. Дуровым) и

«Передача мыслей» (Б.Б. Кажинский). Беляев, по- знакомившись с результатами этих интересных

опытов, пишет фантастический роман «Властелин

мира», где Кажинский становится Качинским, а

Дуров – Дуговым. В майском номере «Всемирного

следопыта» за тот же 1926 год публикуется рассказ

Беляева на тему анабиоза – «Ни жизнь, ни смерть».

Уже в первых строках рассказа сообщалось о том, что явление анабиоза было случайно открыто рус-

ским исследователем Бахметьевым. Изучая темпе- ратуру насекомых, этот учёный заметил, что при

постепенном охлаждении температура тела самого

насекомого падает, затем, достигая температуры — 9,30

С сразу поднимается почти до нуля, а затем

снова опускается уже до температуры окружаю- щей среды, примерно на 22 градуса ниже нуля. В

результате насекомое впадает в странное состоя- ние – ни жизни, ни смерти: все жизненные функ- ции приостанавливаются, и насекомое может про- лежать, окоченевшее и замороженное, неопреде- лённо долгое время. Но достаточно очень осто- рожно и постепенно подогреть насекомое, и оно

возвращается и продолжает существовать как ни в

чём не бывало. От насекомых Бахметьев перешёл к

рыбам и лягушкам, однако преждевременная

смерть учёного прервала его потрясающие опыты

и о них вскоре забыли. Изобретением Бахметьева

воспользовался некий предприимчивый Штейнга- уз и на перевозке и хранении замороженной рыбы

он нажил миллионы. В этом рассказе впервые по- является профессор Вагнер, который изобрёл спо- соб изменять состав крови теплокровных живот- ных, приближая их к крови холоднокровных жи- вотных. В последующем профессор Вагнер станет

главным действующим лицом серии рассказов

«Изобретения профессора Вагнера», большинство

из которых имеет выраженную медицинскую или

биологическую направленность. В 1927 году с участием редколлегии «Всемир- ного следопыта» и его редактора В.А. Попова, че- ловека весьма интересного, разностороннего и

энергичного, начинается издание журнала «Вокруг

света», точнее сказать – возрождение издания «Во- круг света» книгоиздателя И.Д. Сытина. А.Р. Беля- ев, уже вошедший в состав редакционной коллегии

«Всемирного следопыта», начинает работать и в

новом журнале «Вокруг света». И вот с первых

номеров «Вокруг света» начинает печататься его

новый роман «Человек-амфибия», остающийся до

сих пор одной из любимейших книг не только мо- лодёжи, но и людей старших поколений. «Человек- амфибия» был экранизирован уже после Второй

мировой войны и стал чрезвычайно популярным у

миллионов зрителей во многих странах, а исполни- тели главных ролей – Владимир Коренев, Анаста- сия Вертинская и Михаил Козаков быстро стали

знаменитыми и очень востребованными. Предыстория романа такова. Как-то Александр

Романович прочёл в одной из газет о судебном про- цессе, проходившем в Буэнос-Айресе. Судили про- фессора Сальватора, который с согласия родителей

проводил экспериментальные операции на детях

индейцев – делал, например, более подвижными

суставы рук и ног. Сальватора осудили на десять

лет, обвинив его в том, что он искажает образ Бо- жий. В своё время молодому смоленскому юристу

Беляеву попался на глаза роман французского писа- теля Жана де Ла Ира, книги которого охотно изда- вались в дореволюционной России. Роман называл- ся «Иктанэр и Моизета», в нем талантливый учёный

Оксус приживлял человеку акульи жабры. Иктанэр

весьма вольготно – вполне как рыба или дельфин – чувствовал себя в водной стихии… Беляев решил

написать о том же, что и француз, но – лучше, а ка- тализатором его творчества стала как раз та самая

газетная заметка о гениальном хирурге профессоре

Сальваторе. Беляев подчёркивал: «Когда я пишу, я

могу всё: хочу героя в сумасшедший дом посажу, хочу наследство ему оставлю, но, когда роман напи-

сан, герои его меня больше не интересуют» [19].

Однако же своего любимого героя Александр Рома- нович не забывал никогда, он даже рассказал одной

из знакомых по её просьбе о дальнейшей судьбе

персонажей: Ихтиандр добрался до старого друга

профессора Сальватора на уеденённом острове в

Южных морях, встретил там такую же, как он, де- вушку, они поженились, и у них родились дети- амфибии [21].

К концу 1928 года на рабочем столе писателя, ставшего широкоизвестным, лежали уже три книги – два издания «Человека-амфибии» и роман

«Борьба в эфире». Последний был написан под

впечатлением идей Бернарда Кажинского – инже- нера, энтузиаста проблемы биологической радио- связи. Интерес к сложнейшим проблемам биофи- зической природы мысли сблизил и сдружил Бе- ляева с Кажинским. В центре романа «Борьба в

эфире» были положены неоднократно обсуждав- шиеся с энтузиастом-инженером научные перспек- тивы радиоэлектроники и телемеханики. Беляев

смог очень многое предугадать и верно спрогнози- ровать в этом произведении: стратосферные науч- ные станции, управление машинами на расстоя- нии.

В декабре 1928 года А.Беляев переезжает с

семьёй в Ленинград. Здесь в квартире по соседству с

комнатой известного писателя Бориса Житкова го- товится к печати «Продавец воздуха», тут правятся

корректуры романа «Властелин мира» и пишется

серия рассказов о профессоре Вагнере, рожденная

вследствие разговоров и споров с главным редакто- ром журнала «Вокруг света» В.А. Поповым. Выходит в свет в том же году и беляевская по- весть «Вечный хлеб», в которой автор показывает

трагедию профессора Бройера. Тема поиска выхо- да из продовольственного кризиса, актуального во

все времена, является одной из оригинальных

творческих находок писателя. Герой повести про- фессор Бройер уходит из рутины буржуазного

университета и в одиночестве открывает новый, дармовой источник питания – непрерывно раз- множающееся, практически «бессмертное», «тес- то» из питательных микроорганизмов. «Тесто»

профессора Бройера призвано облагодетельство- вать человечество, осуществить его вековечную

мечту, освобождая от изнурительного, рабского

труда («В поте лица своего добывайте хлеб насущ- ный» — одна из часто цитируемых библейских за- поведей). Беляева интересует не сам процесс ста- новления замечательного открытия, а судьба меч- ты. Вокруг «теста» Бройера стремительно развора- чиваются события, оправданные социальными и

психологическими закономерностями. «Вечный

хлеб» не приносит «вечного счастья». От нищего

Ганса «хлеб» попадает в руки рыбаков, от них – к

дельцам, потом в лапы крупных капиталистиче- ских хищников, превратившись в орудие утончён- ной эксплуатации, становясь большой угрозой для

жизни людей. История «теста», которое было при- звано спасти людей, заканчивается невесёлым па- радоксом: «Тесто было уничтожено. Человечество

было спасено». Любопытно, что к теме, первоот- крывателем которой стал Беляев, вновь и вновь

обращаются фантасты (например, Александр Ка- занцев в романе «Купол Надежды»). Небезынте- ресна и мысль об опасности неконтролируемого

использования даже созданных с самыми благими

целями искусственных микроорганизмов. На эту

тему писатели-фантасты создали немало ориги-

нальных и очень серьёзных по идеям произведений

(например, роман М. Крайтона «Штамм «Андро- меда». Американца Майкла Крайтона отечествен- ный читатель и кинозритель знает по спилбергов- скому фильму «Парк Юрского периода»).

В июле 1929 года у Александра Романовича и

Маргариты Константиновны родилась вторая дочь

Светлана, которой писатель впоследствии посвятит

свой роман «Ариэль». В сентябре того же года Бе- ляевы преезжают из сырого промозглого, с нездо- ровым климатом Ленинграда, в Киев, к теплу и

более сухому и мягкому климату. В столице Ук- раины, к сожалению, возникают сложности с

переводом беляевских произведений на

украинский язык. Беляев уже признаный писатель – профессионал, но тиражи книг небольшие, а

семья разрослась. Чтобы прокормить себя, жену и

двух дочерей, Александр Романович должен

выпускать в свет хотя бы по два романа в год, как

когда-то делал любимый Беляевым Жюль Верн. Подготовленные материалы следует пересылать

почтой в Москву и Ленинград, на что уходит

много времени, да и рукописи, бывает, теряются. В

течение 1929-1930 гг выходят в свет в московских

и ленинградских журналах «Подводные

земледельцы», много новых рассказов, в том числе

о профессоре Вагнере. К этому периоду относится

пристальный интерес писателя к космической

тематике и заочное знакомство и переписка с К.Э. Циолковским. Основоположник космонавтики

становится «звёздной» энциклопедией Беляева, а

позднее всемирно известный учёный лично

напишет предисловие ко второму изданию романа

«Прыжок в ничто». Однако в Киеве Беляев потерял

свою любимую шестилетнюю дочь, умершую от

гнойного цереброспинального менингита. В конце

1931 года Беляев уезжает из Киева и поселяется в

Царском Селе (ныне г. Пушкин) Ленинградской

области. В редакцию журнала «Вокруг света» он

передаёт рукопись романа «Земля горит», который

печатается в №№ 30-36 за 1931 год. В 1932 году в том же «Вокруг света» публику- ется очерк Беляева, названным им «Огни социа- лизма, или господин Уэллс во мгле». Это был ве- ликолепный материал о Днепрострое, который

литературоведами именовался «фантастический

очерк о фантастической стройке». Это было нача- лом нового этапа работы писателя, который им

был впоследствии развит и представлен в «Звезде

КЭЦ» и в «Лаборатории Дубльвэ».

В очерке о Днепрострое, Беляев, полемизируя

с Гербертом Уэллсом и его книгой «Россия во

мгле», писал: «Фантастический город построен!

Приезжайте и посмотрите на него своими «ясно- видящими» глазами! Сравните его с вашими горо- дами во мгле! Это не ваш уэллсовский город! Ва- ши утопические города останутся на страницах

ваших увлекательных романов» [16].

Знаменитый английский писатель посетил Бе- ляева в 1934 году и отметил, что он по-доброму за- видует популярности Александра Романовича, про- изведения которого обретают философичность, ус- ложняется их композиция, а характеры героев уг- лубляются. Следует отметить, что ко времени

встречи Беляева и Уэллса фантастические произве- дения «русского Жюля Верна» уже начинают выхо- дить в США и Великобритании, получая востор- женные отзывы англоязычной критики и читателей. В начале 30-х годов Беляев подготовил фило- софскую и одновременно забавную пьесу «Алхи-

мик», которая, однако, в театре поставлена не была, а рукопись её, к сожалению, была безвозвратно уте- ряна. В связи со смертью К.Э. Циолковского писа- тель-фантаст готовит новый роман «Воздушный

корабль» и большой очерк, посвящённый жизнедея- тельности основоположника отечественной космо- навтики, скромного учителя из Калуги. К этому

времени Александр Романович уже вошёл в число

основных сотрудников ленинградского журнала

«Вокруг света» и в редакции посетителей встречал

его шаржированный портрет с озорной надписью:

«Наш русский Жюль Верн». Фантаст был изобра- жен весёлым очкариком, лезущим по толстому ка- нату, натянутому между небом и землёй. Можно

было бы изобразить ещё и водную стихию, которая

далеко не чужда была Беляеву, замахнувшемуся в

«Звезде КЭЦ» и на космическое пространство. Как

известно, фантастика (от греч. Phantastike – искусст- во воображать) представляет собой важную и не- обычайно востребованную разновидность художе- ственной литературы, в которой авторский вымысел

от изображения странно-необычных событий и рас- сказа о заведомо неправдоподобных явлениях и фе- номенах простирается до конструирования особого – вымышленного, нереального, «чудесного мира».

А.Р. Беляев создавал свои необыкновенные миры

жизнедеятельности людей и необычные простран- ства, в которых жили, любили и действовали на- стоящие герои: мужественные, целеустремлённые, замечательные в своих мечтах и запоминающихся

поступках и глубоко логической по сути линии по- ведения. Таковы романы «Человек-амфибия»,

«Подводные земледельцы», «Ариэль» и другие лю- бимые читателями многих поколений произведения. Фантастика Александра Беляева обладает своим

собственным, оригинальным типом условности, нередко вольным обращением и даже игнорирова- нием реальных логических связей и закономерно- стей, естественных пропорций и форм изображае- мого объекта. Таковы рассказы А. Беляева «По- следний человек из Атлантиды», «Идеофон», «Бе- лый дикарь», «Изобретения профессора Вагнера»,

«Светопреставление». Фантастика «русского Жюля

Верна» как особая область литературного творчест- ва максимально аккумулировала креативную фанта- зию художника, который решил в 1936 году заново

обратиться к одному из своих самых первых произ- ведений – к рассказу «Голова профессора Доуэля»,

переделав его в роман. В мае журнал «Вокруг све- та» начинает печать это переработанное, зрелое

произведение с рисунками одного из любимейших

беляевских художников книги – ленинградца Фи- тингофа, умевшего, как никто, ощущать эпоху и

детали характеров персонажей, вдумчиво вчиты- ваться в тексты писателя. А.Р. Беляев уже учёл физиологические опыты

Эвальда, Гаскеля, Волера и Брюхоненко и опирался

на них в этом своём более солидном и исполненном

литературного мастерства произведении. Близкий

знакомый Беляева талантливый исследователь из

города на Неве Валентин Стеблин часто беседовал с

писателем о проблемах оживления человеческих

органов и возможности их автономного существо- вания, что потом в той или иной степени вошло в

контекст нового «Доуэля». Литературоведы счита- ют, что беляевский роман косвенным образом отра- зил и трагедию талантливого инженера Дизеля, ко- торого обокрали и в конце концов умертвили кон- куренты и даже Альберта Эйнштейна, решившегося

на исследования в области ядерной энергии и затем

глубоко потрясённого бомбардировками японских

городов Хиросимы и Нагасаки. Одинадцать самых интенсивных творческих лет

(с годичным перерывом) и публикация большинства

романов навсегда связали имя Беляева с журналом

«Вокруг света». В 1938 году писатель расстаётся с

редакцией этого журнала, прочно обосновывается в

городе Пушкине на Первомайской улице. Следует

отметить, что Пушкин (бывшее Царское село) был в

то время настоящим городком известных литерато- ров. В городской газете регулярно печатались жив- шие в Пушкине Алексей Толстой, написавший

весьма популярные фантастические вещи «Гипер- болоид инженера Гарина» и «Аэлита», а также Вя- чеслав Шишков (автор «Угрюм-реки» и «Емельяна

Пугачёва»), создатели популярных и исторических

романов Юрий Тынянов, Ольга Форш и талантли- вый прозаик Всеволод Иванов. Постоянным авто- ром этой газеты с тиражом всего 6 тысяч экземпля- ров становится и А.Р. Беляев. За три года Беляев

почти еженедельно печатает в газете многочислен- ные рассказы, фельетоны и очерки. Однажды Алек- сандр Романович пошутил: «Я газетчик. Когда я

умру не нужно особых похорон. Меня следовало бы

похоронить, обернув старыми номерами газет». Ка- ждую неделю на квартире у Беляевых собираются

пионеры, у которых писатель ведёт драматический

кружок. Дети ставят «Голову профессора Доуэля» и

Александр Романович, вспоминает свои школьные

опыты с фотографией головы на блюде, знакомит

пушкинских ребятишек с законами театрального

действа, правилами режиссуры и устройством деко- раций. Вот когда пригодился и опыт игры в смолен- ском театре и режиссура спектаклей (например

«Спящей царевны» Григорьева), которые были при- обретены Беляевым ещё в дореволюционные годы. Беляев пишет много статей об организации куль- турного и познавательного досуга детей. Ему есть о

чём рассказать педагогам и родителям. В ноябре 1938 года он выступает в печати с

предложением построить недалеко от Пушкина

«Парк чудес», в котором должен быть и уголок

нетронутого, девственного леса, и хорошо обору- дованные исторические уголки, и отдел звездопла- вания с настоящей ракетой и ракетодромом (какой

из фантастов не мечтает о подобных вещах!)… По

идее Беляева в «Парке чудес» должно найтись мес- течко и для акустики и иного возможного и невоз- можного. «Парк чудес» представлялся Беляеву в то

же время не произвольным «царством воображе- ния»: в фантастической и одновременно романти- ческой обстановке парка дети должны активно

пользоваться преображёнными формами человече- ского бытия, развивая свои таланты, способности и

собственную креативность. Грандиозный проект

великого фантаста и прекрасного знатока детей

поддерживают вдова «отца космонавтики» Любовь

Константиновна Циолковская, автор заниматель- ных книг для юношества Я.И. Перельман и другие

выдающиеся деятели культуры и науки. Но тре- вожное предвоенное время диктует свои условия и

реализацию проекта приходится отложить… Пред- приимчивому американцу Уолту Диснею в своём

«Диснейленде» удалось осуществить многое из

того, о чём мечтал Александр Романович. Теперь

«Диснейленд» есть даже в Париже и пользуется

колоссальной популярностью у детей Европы. Много пишет в эту предвоенную пору Беляев и

о замечательных, мужественных и выдающихся

людях. Его биографические очерки о Фритьофе

Нансене, А.С. Пушкине, Жюле Верне, Герберте

Уэллсе, М.В. Ломоносове, К.Э. Циолковском нико- го не оставляют равнодушным. Принадлежат перу

писателя и интереснейшие очерки о военной техни- ке, о разведении рыбы, растениеводстве, транспорте

будущего, световых декорациях, русском языке… Писателя интересует всё и, кажется, что нет ни од- ной области человеческого знания, в которую не

проник бы его проницательный вдумчивый взгляд

пытливого исследователя и художника слова. И всё

же главным в творчестве Беляева остаются романы. Всё остальное (очерки, фельетоны, маленькие но- веллы) – только на пути к подготовке замечатель- ных романов. Зимой 1939 года Беляев работает над

романом «Пещера дракона» и обдумывает книгу об

актуальных биологических проблемах, близко зна- комясь с работой единственного в стране Института

мозга, с классическими трудами И.П. Павлова и

В.М. Бехтерева. Весной 1939 года пишется роман

«Ариэль», который посвящается дочери Светлане. Этот роман ставший последним произведением

крупным писателя, переиздавался после его смерти

многократно и в разных странах, переведён более

чем на 50 языков. Следует отметить, что образ ле- тающего человека (воплощение детской мечты Бе- ляева о свободном – безо всяких аппаратов и меха- низмов полёте) владел воображением писателя в

течение всей его жизни. Как вспоминала вдова пи- сателя Маргарита Константиновна, «Ариэль» был

своеобразной полемикой с романом Александра

Грина «Блистающий мир», главным героем которо- го тоже был летающий человек. Однако если гри- новский Друд – герой романтический и трагиче- ский, то Ариэль – символ борьбы против порабоще- ния во всех его формах. Образ летающего человека широко распро- странён в фантастической литературе: уже упомя- нутый роман «Блистающий мир» А. Грина (1923),

рассказ Карела Чапека «Человек, который умел

летать» (1938), новелла фантаста Севера Гансов- ского «Мечта» (1967), повесть Павла Вежинова

«Барьер» (1977) и многие другие, включая «Масте- ра и Маргариту» Михаила Булгакова. В ряду этих

произведений «Ариэль» занимает особо почётное

место [1, 18, 20].

Параллельно с «Ариэлем» Беляев набрасывает

вчерне либретто для научно-популярного фильма

«Покорение расстояний». Кино всегда тянуло пи- сателя, а стиль беляевских романов и повестей так

и просился в кинокадры. По просьбе Одесской ки- ностудии Беляев переделывает в киносценарий

свой рассказ «Когда погаснет свет» [8].

Рабочий день писателя-фантаста начинался, как правило, очень рано. В наиболее плодотворные

утренние часы, когда все ещё в доме спят, Алек- сандр Романович наскоро завтракал, затем в дета- лях обдумывал композицию своего очередного

литературного шедевра, характеры героев и плани- руемые события и коллизии. По его методике всё

произведение сначала должно было стать стройной

системой в голове писателя, а уж потом ложиться

на бумагу. Вскоре назначалось число и час, когда

Александр Романович начнёт диктовать текст бу- дущего рассказа или романа, а иногда он и сам пи- сал остро отточенным карандашом на длинных

полосках бумаги, чтобы в последующем машини- стка перепечатала всё набело. Когда Беляев бывал

нездоров (а это случалось довольно часто) и выну- жден был лежать в постели, его единственной свя- зью с окружающим миром становились книги, га-

зеты, письма, многочисленные гости, а также ра- диоприёмник. Создавая свои оригинальные фанта- стические произведения, писатель часто использо- вал любимый им ещё с юности метод литературно- го конструирования: вырезал из одной фотографии

голову, из другой – фигуру человека, подходящий

костюм и изобретал тот или иной типаж, приду- мывал для него соответствующую биографию или, наоборот, подклеивал этот, как правило, удачно

найденный образ к нужной ему сюжетной канве. Таким образом, фантазия писателя подкреплялась

ещё и замечательным иллюстративным материа- лом, который рождал новые идеи, обогащал сюжет

и делал писательское творение ещё более увлека- тельным и занимательным для читателя [21].

Когда Беляев чувствовал себя более-менее фи- зически сносно, он гулял по дорожкам историче- ского Екатерининского парка. Осенью он собирал

дивные букеты из желтых и красных кленовых

листьев, которые оживляли и украшали его рабо- чий кабинет. Никто и никогда из окружающих и

близких не слышал, чтобы Александр Романович

жаловался на свою тяжёлую болезнь. Мало того, когда кто-либо приходил к Беляеву, то из его ком- наты часто доносились взрывы хохота: остроум- ный писатель умел смешить людей и любил сам

смеяться. Устраивая домашние банкеты с друзья- ми, он за компанию даже употреблял спиртное… из напёрстка. Больше ему было уж никак нельзя!

В 1940 году Беляеву производят оперативное

вмешательство на почках. Пациент был настолько

хладнокровен и мужествен и его настолько интере- совал сам процесс операции, что по его просьбе и с

разрешения оперирующего хирурга медицинская

сестра держала зеркало таким образом, чтобы писа- тель мог сам видеть всю операцию. Коллега писате- ля по городской газете г. Пушкина так рисует Бе- ляева в последний предвоенный год: «Скромно об- ставленный кабинет. Полупоходная койка. По сте- нам – картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый приёмник. Настольный те- лефон и книги… книги… книги… Ими завалены

стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя

комната – библиотека. На койке лежит человек с

высоким лбом, лохматыми чёрными бровями, из- под которых смотрят ясные, проницательные гла- за…» [10].

Великая Отечественная война застала Беляева

чрезвычайно больным человеком. И всё же, будучи

тяжело больным, писатель находил в себе силы

работать, печататься в газетах и журналах, встре- чаться с друзьями, читателями, школьниками. 26

июня 1941 года в пушкинской городской газете

выходит статья Беляева, которую часто любят

вспоминать и цитировать его биографы О. Орлов, М. Соколов, А. Балабуха и А. Бритников и другие. Вот самое характерное место из этой газетной за- метки: «Труд создаёт, война разрушает. Нам навя- зали войну – разрушительницу. Наша армия дока- жет врагу, что рабочие и крестьяне, из которых она

состоит, умеют не только строить заводы и фабри- ки, но и разрушать «фабрики войны».

Через несколько месяцев в Пушкин вошли

фашистские войска. Когда оккупанты узнали, что в

городе живёт известный писатель-фантаст Алек- сандр Беляев, им сразу же заинтересовалось геста- по. Нагрянув с обыском, фашисты пристрастно и

скрупулезно рылись в книгах и бумагах Беляева, после чего навсегда пропали папки с важными до- кументами, замыслами и идеями писателя.

Маргарита Константиновна старалась вечера- ми, соблюдая предельную осторожность (после 4

часов вечера в городе объявлялся комендантский

час), перетаскивать в тёмный чулан соседней, ос- тавленной жильцами из-за эвакуации квартиры, все рукописи мужа, которым предстояло увидеть

свет. Между тем запасы продовольствия на зиму

мало помалу истощались, семья писателя начала

голодать. Будучи ещё довольно слабым после опе- рации на почках и оставаясь в состоянии тяжелого

больного по основной патологии (туберкулёз по- звоночника), Беляев стал сдавать первым, он всё с

большим трудом передвигался и слабел с каждым

новым днём. В конце декабря 1941 года писатель

слёг окончательно, а шестого января 1942 года его

не стало. Похоронили писателя на Казанском кладбище. Его жена и дочь были вывезены в Польшу и вер- нулись домой только после окончания войны. Сейчас на могиле известнейшего писателя по-

ставлен величественный обелиск с надписью: «Бе- ляев Александр Романович». Ниже изображена

раскрытая книга, на листах которой написано:

«Писатель-фантаст». И лежит гусиное перо [12]…

Произведения писателя после его смерти полу- чили новую жизнь. В конце 50-х годов начались

съёмки первого советского фантастического филь- ма «Человек-амфибия» и триумфальный показ кар- тины убедительно всем продемонстрировал, что

книгам Беляева суждена долгая жизнь. Позднее

были сняты фильмы «Голова профессора Доуэля»,

а не так давно – многосерийный телевизионный

сериал «Человек-амфибия». Выходят собрания

сочинений Беляева, издаются его многотомники, переводятся и печатаются на разных языках его

рассказы, романы и повести. За 15 лет активной

работы в литературе Беляев создал более 50 произ- ведений, в которых медики всегда найдут много

полезного и поучительного.

ЛИТЕРАТУРА:

1.

Ануфриев Г.Г. К звездному океану / Г.Г. Ануфриев, С.В. Солодовников. – В кн.: Кларк Артур. Свидание с Рамой. – Минск: Белорусско-австралийское агенство «Дайджест», 1992. – С. 9-12.

2.

Балабуха А. Три жизни Александра Беляева. -В кн. А. Беляев. Собрание сочинений в 5 томах. Т. 1. / А. Балабуха, А. Бритиков. -Ленинград: Детская литература, 1983. – С. 7-30.

3.

Беляев А.Р. Собрание сочинений в 8 томах / А.Р. Беляев.

-М.: Молодая гвардия, 1964.

4.

Беляев А.Р. Человек-амфибия / А.Р. Беляев. -М.: Дет­ская литература, 1977. – 386 с.

5.

Беляев А.Р. Собрание сочинений в 5 томах / А.Р. Беляев.

-Л.: Детская литература, 1983.

6. Беляев А.Р. Собрание сочинений в 4 томах / А.Р. Беляев.

-Воронеж: издат. центр «Анна», 1992.

7.

Беляева С.А. Воспоминания об отце / В кн.: Беляев А.Р. Последний человек из Атлантиды / С.А. Беляева. -Состав, подготовка текста и послесловие С.А. Беляевой. – Л.: Лениздат, 1986. – 526 с.

8.

Брюхоненко С.С. Опыты по изолированию головы собаки / С.С. Брюхоненко // В кн.: Изучение новых методов искусст­венного кровообращения. Под ре. О.А. Степпуна. – М., 1928. – С. 7-22.

9.

Бугров В. Александр Беляев. Избранное / В. Бугров. ­Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1984. – С. 458-461.

10.

Гончаренко Н.В. Гений в искусстве и науке / Н.В. Гонча­ренко. – М.: Искусство, 1991. – 432 с.

11.

Евтушенко Е.А. Политика – привилегия всех. Книга пуб­лицистики / Е.А. Евтушенко. – М.: изд-воАПН, 1990. – 642 с.

12.

Кто есть кто в мире / Гл. ред. Г.П. Шалаева. – М.: Слово, Эксмо, 2006. – 1680 с.

13.

Краткая литературная энциклопедия [в 9 томах]. – Т. 1. – М.: Сов. энциклопедия, 1964.

14.

Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 752 с.

15.

Лихтенштейн Е.И. Помнить о больном / Е.И. Лихтен­штейн. – Киев: Вищашкола, 1978. – 176 с.

16.

Ляпунов Б.В. Александр Беляев. Избранные научно­фантастические произведения [в 2-х томах] -Том 1. Предисло­вие / Б.В. Ляпунов. -Киев: Радянський письменник, 1959. – С. 5-28.

17.

Ляпунов Б.В. Библиография / Б.В. Ляпунов. -Беляев А.Р. Собрание сочинений [в 8 томах] -Т. 8 – М.: Молодая Гвардия, 1964. – С. 517-524.

18.

Маркова Т.Б. Библиотека в истории культуры / Т.Б. Маркова. -СПб.: Наука, 2008. – 328 с.

19.

Орлов О. Александр Беляев / О. Орлов. -В кн.: Беляев А.Р. Собрание сочинений [в 8 томах] -Том 8. – М.: изд-во Мо­лодаягвардия, 1964. – С. 497-516.

20.

Ревич В.А. На Земле и в космосе / В.А. Ревич. – В кн.: Мир приключений. -М.: Детскаялитература, 1980. – С. 649-667.

21.

Соколова М.А. Александр Беляев. Человек-амфибия. Вступление / М.А. Соколова. -М.: Правда, 1986. – С. 3-8.

Пересадин Н.А., Фролов В.М. Александр Беляев: удивительная судьба, смерть и бессмертиe великого фантаста. Уроки жизни для медиков // Українськийм едичний альманах. – 2012. – Том 15, № 1. – С. 105-114. ГУ «Луганский государственный медицинский университет» . 2012